С.А. и Л.Н. Толстые в Ясной Поляне. 82 страница
Елизавета Адамовна (1857-1898) окончила высшие женские курсы в Москве, продолжала образование за границей. Она организовала воскресную школу для взрослых, занималась с крестьянскими детьми. А.В. Левицкая вспоминала: когда Лиза училась на курсах, а Миша и Митя в поливановской гимназии, «через
367
нас Олсуфьевы подружились с Толстыми, и эта дружба продолжались до смерти Льва Николаевичи» (Воспоминания А.В. Левицкой // Российский архив. Т. IX. — М., 1999. С. 274).
«Впервые писатель приехал к своим друзьям Олсуфьевым с дочерью Татьяной Львовной в декабре 1885 г. и пробыл здесь 8 дней. Атмосфера олсуфьевского дома, характеризуемая Л.Н. Толстым как внутренняя и внешняя "свобода от требований людских”, отразилась в письмах писателя отсюда, побудила его к новым посещениям этого гостеприимного дома» (Л.Н. Толстой у Олсуфьевых. Воспоминания Т.Н. Поливановой // Записки отдела рукописей / Гос. б-ка СССР им. В.И. Ленина. — М., 1987. Вып. 46. С. 210).
В первый приезд в Никольское (19-28 декабря 1885 г.) Толстой неважно себя чувствовал. В.Г. Черткову он писал: «Мне надо уединения, чтобы поправить свои расшатанные силы физически и нравственно». Из Никольского он сообщал жене: «Я здесь пилю и колю дрова — я чувствую себя совсем бодрым и сплю прекрасно». В это время Толстой работал над повестью «Смерть Ивана Ильича» и, чтобы наблюдать за состоянием тяжелобольных, ходил в местную больницу. В другой свой приезд к Олсуфьевым Толстой писал: «Живём очень хорошо. <...> Семейство одно дома, как всегда, все приятны и добродушны». В Никольском Толстой продолжил работу над рассказом «Хозяин и работник». В мае 1895 г., после смерти Ванечки, писатель с дочерью Машей вновь приехал в Никольское: в этот свой приезд он возобновил работу на «Воскресением». Пьесой «И свет во тьме светит» был занят Толстой, живя в имении Олсуфьевых с 21 февраля по 9 марта 1896 г. Четыре раза приезжал Толстой к Олсуфьевым в Обольяниново в 1895, 1896 и 1897 гг. В Обольяниново бывали и другие члены семьи Толстых: сын Лев, дочь брата писателя Сергея Николаевича.
|
|
|
Из молодых Олсуфьевых Толстого привлекали Дмитрий и Михаил Адамовичи, видные деятели земского либерального движения на рубеже Х1Х-ХХ вв.: Михаил как председатель Дмитровского уездного земства, Дмитрий — как председатель Саратовской губ. земской управы, проявивший себя и на других выборных должностях. В 1900-е гг. Толстому не раз приходилось обращаться к ним за помощью, когда требовалось защитить преследуемых властями (например, по делу о религиозных преследованиях молокан. В этой связи в 1897 г. Толстой установил переписку с братом Адама Васильевича Александром Васильевичем).
|
|
|
Подлинной душой дома была Елизавета Адамовна, по выражению М.М. Ковалевского, «выдающаяся русская девушка». Толстой писал: «Это прелестное было существо — весёлое, скромное, простое, доброе» (88: 82).
В воспоминаниях сельской учительницы Т.Н. Поливановой, внучатой племянницы декабриста B.C. Норова, жившей в воровском Надеждине в 20 верстах от имения Олсуфьевых и неоднократно бывавшей у них в усадьбе, описаны живые детали, характеризующие связи Толстого с графами Олсуфьевыми. Эти воспоминания основаны на впечатлениях от встреч с Толстым во время одного из его приездов в с. Никольское-Обольяниново в конце января 1897 г., когда он, прожив около двух недель, в феврале ездил в Петербург проводить Черткова в Англию. Вернувшись через неделю, он ещё прожил в Никольском до 3 марта. В воспоминаниях отмечено, что «Софья Андреевна приезжала редко и ненадолго, зато гостившая всегда с Львом Николаевичем вместе Татьяна Львовна вносила много оживленья» (Л.Н. Толстой у Олсуфьевых. Воспоминания Т.Н. Поливановой // Записки отдела рукописей / Гос. б-ка СССР им. В.И. Ленина. Вып. 46. С. 216). На этот раз вокруг неё «сгруппировалась молодёжь (местные учителя, учительница музыки, другая домашняя учительница <...> два брата Олсуфьевы» (с. 211). Толстой смотрел домашний спектакль — чтение из «Мёртвых душ» с участием Татьяны Львовны. Однажды «молодёжь затеяла играть в волан. Лев Николаевич принял в этой игре живейшее участие, с необыкновенной ловкостью и меткостью действовал маленькой ракеткой» (с. 213).
|
|
|
«Во время пешеходных прогулок <...> многие встречные крестьяне узнавали его <...>. В окрестностях Обольянинова существуют воспоминания об этих встречах. Рассказывают, как баба дорогой уронила воз с дровами и встретившийся ей Лев Николаевич помогал ей поднять этот воз. <...> Особенно часто ходил он к деревням Ключёвке и Коквино и любил эту живописную дорогу. Был в Сафонове, заходил к садовнику, беседовал с ним, но к владельцам-помещикам не заходил» (с. 215). Однажды по своему желанию Толстой съездил к портнихе за 10 вёрст в другое село за платьем для домашней учительницы, попал в страшную непогоду, метель. Приехав, говорил, что благодарен за «возможность пережить так много необычного» (с. 216).
В Никольском любили музыку, и во время приездов туда Толстого он дважды имел возможность с удовольствием
368
слушать приезжавших братьев Конюсов, пианиста и скрипача. Когда не было никого из гостей, Толстой по вечерам играл в 4 руки с хозяйкой дома или читал, сидя в уютной библиотеке. В феврале 1896 г. он писал С.А. Толстой, что очень интересное чтение Корнеля и Расина «вызвало у него мысли» — возник замысел писать об искусстве. Тогда же в дневнике появляются первые наброски, развёрнутые потом в трактате «Что такое искусство?». В один из приездов к Олсуфьевым Толстой увлёкся чтением печатавшихся в «Историческом вестнике» воспоминаний генерал-майора В.А. Полторацкого. Эти воспоминания были использованы писателем при работе над повестью «Хаджи-Мурат». В библиотеке Никольского Толстой нашёл много книг, подходящих для издания в «Посреднике», о чём он сообщал в письме С.А. Толстой. В итоге этой поездки в Никольское Толстой писал 2 марта 1897 г.: «Совершенно здоров. Нынче писал довольно хорошо. Вечером, после обеда была приятная прогулка при лунном свете <...> завтра едем. Мы здесь целый месяц...»
|
|
|
«27 февраля 1898 г. умерла Елизавета Адамовна от скарлатины в 3 дня. <...> Льва Николаевича эта смерть глубоко опечалила, и я видела письмо, написанное им родителям покойной, из которого видно, как он ценил и высоко ставил покойную», — писала в воспоминаниях Поливанова (с. 217).
В 1900-1910 гг. прежняя связь Толстых с Олсуфьевыми практически прервалась после перемен, происшедших в семьях (смерть Лизы, затем Анны Михайловны; у Толстых вышли замуж Татьяна и Мария, женился Сергей Львович). Больше других поддерживал отношения с Толстым Дмитрий Адамович. Во время посещения Толстых в Ясной Поляне в августе 1905 г. он сделал серию фотоснимков Толстого (12 сюжетов), сохранившихся доныне в музее «Ясная Поляна». Снимки, соединённые общей рамой, Д.А. Олсуфьев подарил Толстому в день его рождения. В Обольянинове (ныне Подъячево) дом, в котором гостил писатель, сохранился в неплохом состоянии, восстановлена усадебная церковь, около неё целы могилы Олсуфьевых, парк, пруды. Большая часть библиотеки хранится в литературном фонде Музея-заповедника «Дмитровский кремль».
Лит.: Кудинова Н.А. Лев Николаевич Толстой и Олсуфьевы // XXIX Международные Толстовские чтения. Л.Н. Толстой и судьбы современной цивилизации. Часть II. - Тула, 2004.
Т.Н. Архангельская
ОЛСУФЬЕВЫ («девичепольские») — московские знакомые семьи Толстых. Сын писателя С.Л. Толстой в очерке «Друзья и знакомые нашей семьи» рассказывал, что семья Олсуфьевых состояла «из отца Василия Александровича, добродушного благовоспитанного, безалаберного, постепенно разоряющегося типичного старого барина, его третьей жены, умной, но несимпатичной Александры Григорьевны, рождённой Есиповой, трёх сыновей и четырёх дочерей» (ЯП. сб. 1986. Тула, 1986. С. 242). Олсуфьевы жили в своём московском доме на Девичьем поле. «Их большой сад, занимавший больше восьми гектаров, — вспоминал Сергей Львович, — можно было назвать парком; в нём находилась лучшая в Москве орхидейная оранжерея. Он прилегал к саду нашего хамовнического дома. Через забор была проделана калитка, и мы свободно сообщались с Олсуфьевыми» (там же). В воспоминаниях одной из дочерей, А.В. Олсуфьевой (в замужестве Левицкой), говорится о том, что московский дом в Хамовниках Толстой приобрёл по совету её отца В.А. Олсуфьева: «...однажды Толстой обедал у нас. Сказал, что он с ужасом думает и не может себе представить, как он будет жить в Москве, ходить по мостовой, которую он терпеть не может <...> папа и говорит ему: “Возьмите дом рядом с нашим садом, и вы сможете постоянно ходить на Воробьёвы горы и дальше, не ступая по мостовой, — выйдя из вашего сада к нам в сад” <.. .> Льву Николаевичу очень понравился и дом, и сад» (Российский архив. Т. IX. М. 1999. С. 272-273). Графом Ю.Д. Олсуфьевым (представителем петербургской ветви рода) так описана усадьба на Девичьем поле: «Этот дом с белыми колоннами, с анфиладой высоких комнат, с мансардами и с двумя флигелями по сторонам, с полукруглыми террасами и тоже с колоннами был построен в конце XVIII столетия <...>. Это был один из типичнейших особняков старой Москвы» (Олсуфьев Ю.Д. Из прошлого моей семьи // там же. С. 250). Выстроенное как загородное имение вице-канцлера князя А.М. Голицына, это поместье по родственным каналам перешло к Олсуфьевым.
А.В. Левицкая рассказывала: «...мы познакомились с Толстыми на одном детском танцевальном вечере у Оболенских. Папа встретил Льва Николаевича Толстого, которого он знал из Севастопольской кампании <…>. С этого вечера началась наша дружба с семьёй Толстых, мы виделись почти каждый день, ходили вместе гулять...» 16 сентября 1882 г. Толстой писал жене: «Вчера вечером я зашёл к нашим Олсуфьевым
369
с Серёжей. Я сыграл партию шахмат с Василием Александровичем и ушёл домой». Барышни Олсуфьевы подружились с дочерью Толстого Таней, сын Адам с Ильёй Толстым. Олсуфьевы по-соседски часто бывали у Толстых. В 1883 г. умер Василий Александрович. Олсуфьевы, вспоминал С.Л. Толстой, «разорились и продали свой дом <...> семья разъехалась кто куда».
Т.Н. Архангельская
ОЛЬХОВИК Пётр Васильевич (1875-?) – крестьянин Сульского уезда, Харьковской губ., последователь Толстого, его корреспондент и адресат. В 1895 г. отказался от воинской службы, за что был арестован и отправлен из Одессы пароходом во Владивосток. По пути он «заразил» своими взглядами солдата Середу. Ольховику принадлежат опубликованные в 1897 г. в Лондоне «Письма Петра Васильевича Ольховика, крестьянина Харьковской губ., отказавшегося от воинской службы в 1895 г.», в которых, по мнению Толстого, проводилась мысль, что «война и военная служба – зло, не согласное с христианским учением, почему всякий здравомыслящий человек должен уклоняться от военной службы» (37: 79).
Толстой обращался ко многим влиятельным лицам, в т.ч. к судье Временного морского суда порта Владивостока, с просьбой помочь Ольховику и Середе облегчить их положение. Это «спасло их от телесного наказания и уменьшило их срок содержания» (71: 342).
В своих статьях «Две войны», «Одумайтесь!», «Закон насилия и закон любви» Толстой называл Ольховика в числе мучеников за веру. Писатель использовал в этих статьях «Письма Петра Васильевича Ольховика...». Он продолжал следить за судьбой Ольховика, осуждённого на 18 лет ссылки в Якутию. В 1905 г. Ольховик уехал с духоборами в Америку.
Н.И. Шинкарюк
ОРЕХОВЫ
Алексей Степанович (1836-1882) – яснополянский крестьянин из старейшего и одного из самых многочисленных крестьянских родов Ясной Поляны. Род этот происходил от Петра Арефьевича Бровкина. Фамилию в XIX в. получили, видимо, от Арефьева – Ореховы. Толстой называл одного из героев романа «Декабристы» Бровкиным. Многие Ореховы были близко знакомы Толстому, послужили прототипами его персонажей.
А.С. Орехов пяти лет остался без отца, был взят во двор для подготовки прислуги, потом приставлен к детям Толстых. Стал слугою Толстого, был с ним на Кавказе и в Севастополе: в письмах этого периода Толстой часто упоминал «Алёшку». Затем – камердинер Толстого. В 1856 г, отпущен на волю и был управляющим имением в Ясной Поляне до конца своих дней. Вёл некоторые дела по имению и в селе Никольском.
Судя по многочисленным записям Толстого в дневнике, отзывам об Алексее в письмах, он с детских лет отличался умом, честностью, ровным и смелым характером. Таким его вспоминали и дети Толстою. Они очень уважали Алёшу; он пользовался полным доверием, вниманием и отеческой заботой Толстого, который обращался к нему всегда по имени-отчеству. Алексей был добрым, незлобивым и мечтательным человеком. Любил играть на гитаре, хотя это у него и не очень получалось. Толстой был с ним очень близок.
Приезжая зимой в Ясную Поляну (дом не топлен) – останавливался у Орехова, где ему было хорошо. Орехов платил Толстому взаимностью. В доме Толстых он практически был членом семьи; в усадьбе выполнял самые сложные и ответственные поручения. Вёл судебные разбирательства; при отсутствии хозяина за всё отвечал в усадьбе. Ему доверяли большие суммы денег, и никогда не возникало никаких недоразумений.
Орехов был рыжеватый, с короткой бородкой, юркий, небольшого роста, косой. Женился в 30 лет на красивой дворовой Е.Н. Банниковой. Они были бездетны; жена рано умерла. Орехов остался вдов и одинок. Не сохранилось ни одного его снимка: должно быть, он избегал объектива. Словесный портрет его оставил Толстой в рассказе «Лето в деревне».
Данила Фёдорович (1796-1857) – яснополянский крестьянин Волконских-Толстых. В деревне был авторитетом. Имел 13 детей; дети его часто именовались Данилкиными. В «Дневнике помещика» 3 июня 1856 г. Толстой писал: «Потом подъехал к Даниле (богатый, семейный мужик, из ямщиков), худой, бледный, неподобострастный, но добродушный и очень умный. Он подошёл ко мне, когда я заговорил об оброке, с лицом, выражающим стыд за меня, что я - притворяюсь и лгу. Он отделался общими местами, говоря, что и за мной жить хорошо, что при папеньке моём за ним оброк тоже не стоял» (5: 252). Толстой ещё не раз упоминал Данилу Орехова в дневнике.
370
Николай Константинович (1895—1941) – яснополянский крестьянин. Ученик в школе Толстого в 1907-1908 гг. По отзывам писателя, Коля был мальчиком весьма понятливым, удивительно милым. Когда в школе речь зашла о том, что нет ни ада, ни рая, Коля сказал: «Тогда и жить не стоит, куды душа-то пойдёт?» Много раз дома Толстой говорил о том, что он доволен мальчиками, особенно Колей. Ребята спорили между собою, какое Евангелие лучше. Но дети есть дети: бывало шалили и учителю приходилось кое-кого удалять с урока.
По предложению Коли Орехова в апреле 1908 г. была сделала фотография учеников Толстого у «дерева бедных». Толстой на своём любимом коне Делире и пятеро его учеников. Коля Орехов был дружен с детьми и внуками Толстых, особенно с Ильёй Андреевичем. А.Л. Толстая написала рассказ «Николка» о детских и юношеских годах Николая Орехова. Опубликован в 1991 г. в журнале «Диалог» (18 декабря).
Федот Терентьевич (1846-1884) – яснополянский крестьянин, сын-сирота рекрута; рос в «приёмушах» у родных. В 1862-1866 гг. служил дворовым в усадьбе, потом женился. Семья была одна из самых бедных в Ясной Поляне; Федот постоянно болел, дочь и сын малолетние, жена больна.
Толстые проявляли к Федоту особое участие. Сиротская судьба «приёмуша» глубоко трогала писателя. Он с болью видел нищенское существование семьи. В «Записках христианина» подробно описывается изломанный и пустой двор больного Федота. Толстой постоянно проведывал Федота, и всякий раз душа его болела от ужасающей картины. C.Л. Толстой писал в «Очерках былого» об одном из таких моментов: «...как странно, — говорил Лев Николаевич, вернувшись от Федота, — рядом с нами живут нищие люди, болеют и умирают, а мы этого не знаем и даже знать не хотим...» (гл. «Разлад»).
Федот Терентьевич умер от чахотки. Толстой ходил проститься с ним, а потом заходил и на поминки, которые наблюдал лишь через окно. Он подробно описал эту скорбную картину в письме Софье Андреевне, которая в то время была в Москве. Она в ответ сокрушённо отвечала: «Бедный Федот, хорошо, что умер, а то каково бы всю зиму лежать в этом мраке избы холодной, в одиночестве и страданиях» (Толстая С.А. Письма к Толстому. М., 1936. С. 268).
Н.И. Шинкарюк
ОРЛЕНЁВ Павел Николаевич (1869—1932) —драматический артист, играл во многих столичных и провинциальных театрах. Два театральных сезона (1893-1895) работал в театре А.С. Корша в Москве, где исполнил роль Вово в комедии Толстого «Плоды просвещения» (1894). В своей автобиографии Орленёв рассказывал, что при встрече с ним в Ясной Поляне С.А. Толстая, вспоминая, как вместе с Львом Николаевичем видела его в этой роли, «наговорила» ему «много любезностей».
Для весенне-летних гастролей в 1901 г. Орленёв собрал труппу. Начало гастролей совпадало с празднованием Пасхи, и он собирался поставить на сцене роман Толстого «Воскресение»; инсценировка была сделана по бесцензурному заграничному изданию романа. В спектакле актёр предполагал сыграть роль народовольца Крыльцова. Но замысел воплотить не удалось: в конце февраля 1901 г. Святейший синод отлучил Толстого от церкви, и цензура запретила постановку «Воскресения».
В 1895-1902 гг. Орленёв состоял в труппе Театра Литературно-художественного общества в Петербурге, где сыграл свои самые значительные роли: царя Фёдора Иоанновича в пьесе А.К. Толстого (1898), Раскольникова (1899) и Дмитрия Карамазова (1900) по романам Ф.М. Достоевского. Позже Орленёв стал актёром-гастролёром и разъезжал с коллективом артистов по различным городам России. Он собирался создать народный театр и, узнав из журнала «Театр и искусство» о народных спектаклях, которые организовывал В.К. Скородумов в подмосковном селе Голицыне, хотел повторить этот опыт: стал вести переписку со Скородумовым о бесплатных крестьянских спектаклях. В 1910 г. он дал несколько бесплатных спектаклей для крестьян. Именно этот факт в биографии артиста заинтересовал Толстого.
В письме Толстому 26 мая 1910 г. В.Г. Чертков рассказал об Орленёве и его желании создать народный театр (он побывал на одном из бесплатных крестьянских спектаклей Орленёва и взял афишу, чтобы показать её Толстому). По мысли Черткова, встреча Орленёва с Толстым должна была стать актом «духовного общения». Как он писал об Орленёве, «актёрское “ремесло” никогда его не удовлетворяло, и он постоянно лелеял мечту, что когда-нибудь ему удастся поделиться своим искусством с простым народом».
Толстого очень заинтересовала идея Орленёва создать народный театр. С.А. Толстая записала в ежедневнике, что он «взволновался письмом Черткова, который
371
писал об актёре Орленёве и его намерении играть театр для народа». В дневнике 27 мая 1910 г. Толстой отметил: «Письмо Черткова об Орленёве. Надо будет постараться кончить пьесу». Речь идёт о пьесе «От ней все качества»; видимо, Толстой связывал окончание работы над пьесой и встречу с Орленёвым. В.Ф. Булгаков писал, что Толстой рассказывал о письме Черткова и «хотел бы написать для Орленёва пьесу».
В своей автобиографии актёр довольно много страниц посвятил двум встречам с Толстым. Причём в его воспоминаниях образ Толстого снижен, а его собственная фигура, напротив, приобретает значительность. Орленёв отрицает своё желание встретиться с Толстым: «Я от приглашения отказался наотрез, — писал он, — мне не хотелось быть “паломником” ни у какого Бога». Далее он размышлял о возможной встрече с Толстым как о театрализованном представлении: «Мне, однако, пришла мысль — устроить свидание с Толстым в виде случайной встречи. Лев Николаевич по своему обыкновению делает верхом прогулку по соседнему лесу, а я, любитель собирать грибы, собирая их, вдруг натыкаюсь на старого наездника, и мы оба, остановившись в изумлении, знакомимся, как встречающиеся в “лесу” Островского бродяги Несчастливцев и Аркашка». Нет точных свидетельств, как именно произошла эта первая встреча актёра и писателя, осталось только одно немаловажное свидетельство. По воспоминаниям Булгакова, при их первой встрече Толстого поразил костюм Орленёва: законы театрального действа Орленев соблюдал и в своём внешнем облике. О самой встрече с Толстым Орленёв говорил с разочарованием, так как в сидевшем перед ним человеке он «не ощутил того чувства вечности, которое мечтал найти».
Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 174; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!