ГЛАВА 1. СПИРИТИЧЕСКАЯ ПЕРИОДИКА И НЕФИКЦИОНАЛЬНЫЕ ЖАНРЫ
МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
имени М.В. ЛОМОНОСОВА
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ
На правах рукописи
Ахмедова Эльнара Теймуровна
Спиритизм и мир духов в британской литературе от Э. Бульвер-Литтона до А. Конан Дойла: историческая динамика образа
Специальность 10.01.03 – литература народов стран зарубежья
(европейская и американская литература)
ДИССЕРТАЦИЯ
на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
Научный руководитель:
доктор филологических наук, профессор
Панова Ольга Юрьевна
Москва – 2018
ОГЛАВЛЕНИЕ
ОГЛАВЛЕНИЕ. 2
ВВЕДЕНИЕ. 2
ГЛАВА 1. СПИРИТИЧЕСКАЯ ПЕРИОДИКА И НЕФИКЦИОНАЛЬНЫЕ ЖАНРЫ 2
1.1 Появление спиритизма. 2
1.2 Спиритическая периодика. 2
1.3 Жанры в периодике. 2
1.4 Сочинения об истории спиритизма. 2
1.5 Другие нефикциональные жанры.. 2
1.6 «Надиктованные» тексты.. 2
1.7 Адепты, исследователи, медиумы.. 2
ГЛАВА 2. БРИТАНСКИЕ ПИСАТЕЛИ И СПИРИТИЗМ.. 2
2.1. 1852–1882 гг. 2
2.1.1 Общая характеристика. 2
2.1.2 Чарльз Диккенс. 2
2.1.3 Эдвард Бульвер-Литтон. 2
2.1.4 Роберт Браунинг и Элизабет Барретт Браунинг. 2
2.2 1882–1902 гг. 2
2.2.1 Общая характеристика. 2
2.2.2 Флоренс Мэрриет. 2
2.2.3 Маргарет Олифант. 2
2.3 1902–1930 гг. 2
2.3.1 Общая характеристика. 2
2.3.2 Артур Конан Дойл. 2
ГЛАВА 3. МЕДИУМ КАК НОВЫЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПЕРСОНАЖ.. 2
3.1 Первые медиумы.. 2
3.2 Развитие образа. 2
|
|
|
ГЛАВА 4. СПИРИТИЗМ И ТРАНСФОРМАЦИЯ ОБРАЗА ПРИВИДЕНИЯ В ЛИТЕРАТУРЕ. 2
4.1 1852-1882. Призраки в «историях с привидениями»: традиция и новации. 2
4.2 1882-1902. Спиритические привидения как литературные персонажи. 2
4.3 1902-1930. Возвращение традиции. 2
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 2
БИБЛИОГРАФИЯ.. 2
ВВЕДЕНИЕ
Общая характеристика. Диссертация посвящена исследованию взаимодействия спиритизма и британской литературы викторианского и эдвардианского периодов (1852-1930). Распространявшееся в Британии начиная с 1850-х гг. новое учение и практика «сеансов связи» с призраками умерших нашла отражение в художественных и нефикциональных текстах британских писателей данного периода.
Хронологические рамки диссертации охватывают появление, развитие и постепенное угасание интереса к спиритизму и «психическим исследованиям» в культуре Великобритании. Исследования, посвященные влиянию спиритизма на культуру Британии, предлагают разные варианты периодизации. К. Р. и Р. М. Голдфарб сосредотачиваются на 1870-х гг., Дж. Оппенхайм намеренно ограничивает своё исследование датой начала Первой мировой войны, а К. Фергюсон продлевает эпоху увлечение спиритизмом до 1930 года. Наш выбор хронологических рамок исследования и предлагаемая нами периодизация отталкивается от хода литературного процесса: влияние спиритизма на британскую литературу впервые проявляется в 1850-х гг., достигает пика в 1870-1890-х гг. и всё ещё ощущается, постепенно угасая, на протяжении первой трети XX века. Одним из самых ярких адептов спиритизма в британской литературе стал А. Конан Дойл, и пик его интереса к общению с духами приходится на 1916 -1930 гг. – последней датой мы ограничиваем исследуемый период.
|
|
|
Спиритизм как практика общения с духами, и вызванные им к жизни «психические исследования» видоизменили унаследованную от готической и романтической литературной традиции топику, связанную с потусторонним миром и породили собственные узнаваемые образы, особый набор персонажей (напр. медиумы, адепты, скептики, духи умерших и т.д.), литературных формул, понятийный аппарат, представления об устройстве загробного мира – всё это в той или иной степени проникает в произведения исследуемых нами авторов. Писатели в большинстве своём относились к спиритизму и психическим исследованиям двояко – их интересовало исследование загробного мира, но отталкивало обилие шарлатанов среди медиумов. Изначально среди писателей не было адептов спиритизма, но уже в 1870-х гг. они появились, и постепенно их становилось больше. С появлением психических исследований в 1880-х гг. интерес к спиритизму заметно возрос.
|
|
|
В работе исследуется динамика изменения рецепции спиритизма и психических исследований среди британских литераторов. Если в 1850-1860-е гг. освоение спиритической тематики начинается в художественной литературе с обращения к нефикциональным жанрам (спиритическая периодика, различные сочинения о спиритизме), то уже вскоре отмечается и обратное влияние – когда нефикциональные тексты, написанные спиритами, заимствуют черты, характерные для художественного письма – стилистические, жанровые и т.д.
В диссертации исследуется появление и видоизменение в литературе особого персонажа, медиума, порождённого практикой спиритизма. При этом в произведениях фигурируют как настоящие медиумы, так и шарлатаны. Также рассматривается вопрос влияния спиритизма на образ привидения в британской литературе, в том числе место привидений в системе персонажей произведения, взаимодействие с героями-людьми, а также приёмы, используемые авторами для описания призраков. Основное внимание в диссертации уделяется складыванию и эволюции спиритической топики (системы общих мест), влиянию спиритизма на жанровые формы и литературным приемам, которые использовались авторами при обращении к теме спиритизма.
|
|
|
Понятие «топика», используемое в исследовании, восходит к Э. Р. Курциусу, однако понимается в более широком значении воспроизводимых и трансформирующихся со временем общих мест, «поддерживающих непрерывность традиции как культурной целостности»[1]. Топика, таким образом, включает в себя «твёрдые клише или схемы мысли и выражения, запечатлевающие формулы, фразы, обороты, цитаты, стереотипные образы, эмблемы, унаследованные мотивы»[2], но также и типы персонажей, элементы сюжета, устойчивые жанровые формы, комплекс литературных приемов, при помощи которых вводится тема спиритизма.
В диссертации также анализируется проблема соотношения факта и вымысла, реального и фантастического в изображении спиритических явлений с учетом того, как эти категории понимались и толковались не только писателями, но и адептами спиритизма и их критиками.
Степень изученности вопроса. Исследование взаимодействия спиритизма и британской литературы начинается с книги К. Портер «Сквозь тусклое стекло: спиритизм в кругу Браунингов» (1958). Портер применяет биографический подход – она описывает отношение к спиритизму писателей в 1850-х и 1860-х гг., прослеживая историю взаимоотношений со спиритизмом у каждого из авторов – Э. Бульвер-Литтона, Ч. Диккенса, Р. Браунинга, Р. Бульвер-Литтона (Оуэна Мередита), Дж. Дж. Джарвза, У. Теккерея, А. Теннисона и его братьев Чарльза и Фредерика, Томаса Троллопа, и особо останавливаясь на отношении к спиритизму Э. Барретт Браунинг. Цель исследователя – показать важность интереса авторов той эпохи к спиритизму, и его влияние на их мировоззрение и произведения. Того же принципа придерживается и авторы следующей монографии, написанной в том же духе – «Спиритизм и литература девятнадцатого века» (1978) К. Р. и Р. М. Голдфарб, в которой даётся анализ произведений целого ряда авторов (Ч. Диккенса, А. Теннисона, Э. Бульвер-Литтона, Р. Браунинга, Г. Джеймса). Хронологические рамки здесь расширены – к периоду, обозначенному у К. Портер, добавляются 1870-е гг.
Важной вехой в истории изучения британского спиритизма в целом стала книга Дж. Оппенхайм «Иной мир: спиритизм и психические исследования в Англии, 1850-1914» (1985), которая содержит полноценную историю спиритической практики и психических исследований. Несмотря на то, что в этой работе нет анализа художественных произведений, она значительно повлияла на дальнейшие исследования. Этот подробный исторический очерк спиритизма был важным источником и для нашей работы.
Начиная с 1980-х гг. исследования взаимоотношений спиритизма и британской литературы развиваются в двух направлениях: в первом из них произведения исследуются не сами по себе, а в качестве материала для изучения роли спиритизма в истории культуры. В работе «Призраки Я: размышления о привидениях и духовидчестве в Англии 1750-1920» (2010) Ш. Маккорристин основной задачей является проследить, как менялись представления о привидениях в Англии на протяжении указанного периода, и из литературы привлекается только «Рождественская песнь в прозе» (1843) Ч. Диккенса. Другая книга, «Сочувствующий медиум/средство[3]: женский канал связи, оккультное и технологии коммуникации, 1859-1919» (2010) Джилл Галван, привлекает намного больше материала из художественной литературы викторианской эпохи, однако (как это явствует и из названия) предметом монографии, написанной в русле гендерных исследований здесь является феномен медиума и особенности его восприятия в викторианскую эпоху. Дж. Галван утверждает, что в произведениях Р. Браунинга, М. Корелли, Дж. Дю Морье и А. Конан Дойла викторианское понимание женского сознания как пассивного и особо восприимчивого неразрывно связано со способностью проводить, транслировать информацию – как на спиритическом сеансе, так и при обслуживании телефонии и телеграфа. Также взаимодействие спиритизма, литературы и технологий изучает П. Тёрчвелл в книге «Литература, технология и магическое мышление, 1880-1920» (2001). Особое место занимает книга О. Дэвиса «Преследуемые призраками: социальная история привидений» (2007). В ней исследуются различные аспекты восприятия призраков в культуре Англии XVI-XX вв. В частности, Дэвис сравнивает представления о привидениях, сложившиеся, с одной стороны, в сельском и городском фольклоре, и в среде адептов спиритизма – с другой.
Второе направление исследований, напротив, акцентирует своё внимание на литературе как таковой, а спиритизм фигурирует здесь в качестве культурного контекста. Например, С. Смэджик в книге «Духовидцы, детективы и спиритуалисты: теории видения в викторианской литературе и науке» (2010) исследует жанры истории с привидениями (ghost story) и детектива, используя категории видения, видимости / невидимости. С.Смэджик обнаруживает сходство между медиумами и детективами в их способности видеть то, что не заметно другим, и исследует взаимное влияние двух жанров друг на друга, а также отражение в произведениях проблемы доказательности опыта: в истории с привидениями персонажи видят то, во что не верят, а в детективе следователь не верит в то, что видит.
Целый ряд исследований посвящен отдельным жанрам, темам, образам. Особое место в исследованиях занимают образы привидений и жанр истории с привидениями. Дж Бриггс посвящает складыванию и эволюции этого жанра книгу «Ночные посетители: взлёт и падение английской истории с привидениями» (1977). Она исследует, в том числе, воздействие месмеризма и других околонаучных дисциплин на представления о привидениях. Следует также отметить работы Ив Линч[4] и Луизы Хенсон[5] об этом жанре. Они изучают причины популярности историй с привидениями и особенности восприятия привидений как писателями, так и читателями.
Наличие «надиктованных» текстов, которые якобы были переданы призраками умерших и через медиумов, порождает целый комплекс проблем, связанных с атрибутированием и авторством, с подлинностью и мистификацией. Эти вопросы исследуются в статье Ли Уилсона о «перекрёстной переписке» в Обществе психических исследований[6], в работах Энтони Эннса[7] и Хелен Сорд[8], а также в статье И. Винницкого «Общество мёртвых поэтов. Спиритическая поэзия как культурный феномен второй половины XIX века» (2005), основанной на русском литературном материале.
Другие исследователи акцентируют своё внимание на влиянии спиритизма на отдельных писателей. Следует отметить работу К. Джонса «Конан Дойл и призраки: спиритуалистская карьера Артура Конан Дойла» (1989), автор которой изучает взаимоотношения писателя со спиритизмом в биографическом аспекте, а также работы А. Робертса «Браунинг, драматический монолог и воскрешение мёртвых» (2004) и Х. Граймс «Поздневикторианская готика: психическая наука, необъяснимое и сцены письма» (2016), в которой четыре из шести эссе посвящены тому или иному автору: Г. Джеймсу, А. Конан Дойлу, Дж. дю Морье и В. Ли. В целом, больше всего биографических исследований, затрагивающих тему спиритизма, посвящены Г. Джеймсу и У. Б. Йейтсу. Следует, например, упомянуть о диссертации С. Илиопулоса «Из уст медиума: искусство Йейтса и его отношение к медиумизму, спиритизму и психическим исследованиям» (1985), где исследуется период между 1911 и 1916 гг., когда У. Б. Йейтс занимался спиритизмом и психическими исследованиями.
Среди исследователей как американского, так и британского спиритизма, существует расхождение в методах изучения и в восприятии истории этого феномена. К. Фергюсон в предисловии к своей книге «Решительные призраки: евгеника, наследственность и расовое обновление в англо-американской спиритической литературе, 1848-1930» (2012) пишет о «постмодернистских» методах исследования спиритизма, сторонники которых видят в практике общения с духами субверсию традиционной идентичности, а также оценивают происходящее на сеансах с точки зрения текстуального конструирования реальности[9]. Фергюсон критикует подобные методологии и предлагает, вслед за Э. Гомел[10], применить историко-культурный подход, при котором исследователь, реконструируя контекст эпохи, исследует взгляд викторианцев на эти явления, – а их, по мнению Фергюсон, больше всего интересовало эмпирическое подтверждение существования призраков, так как современники У. Стейнтон Мозеса и Д. Д. Хьюма пытались преодолеть неопределённость и достичь онтологической уверенности.
Большое количество исследований, связанных как со спиритизмом, так и с литературными произведениями в контексте интереса к спиритизму, проводятся в рамках гендерных штудий, так как очень часто медиумами становились женщины. Целый ряд исследователей – А. Оуэн, М. Брок, Дж. Галван, Х. Сорд и др. – изучают спиритизм и его взаимодействие с литературой в гендерном аспекте в связи с проблемами женской идентичности, эмансипации и т.д.
Существует достаточно большое количество исследований, посвящённых развитию спиритизма в России и его влиянию на русскую культуру в XIX веке. Так же, как и в исследованиях, посвящённых спиритизму в Великобритании, здесь можно проследить две тенденции. Одни работы посвящены изучению спиритической практики как таковой и её взаимодействию с культурой в целом: в качестве примера можно привести диссертацию В. С. Раздъяконова «Творчество Н.П. Вагнера в религиозной культуре России последней трети XIX века» (2009), статьи И. Ю. Виницкого «Общество мёртвых поэтов. Спиритическая поэзия как культурный феномен второй половины XIX века» (2005) и А. А. Панченко «Спиритизм и русская литература: из истории социальной терапии» (2005). Другие исследования посвящены воздействию спиритизма на русскую литературу в целом (например, книга Т. Э. Берри «Спиритуализм в обществе и литературе царской России», 1985) и на отдельных писателей в частности: среди них работы И. Ю. Виницкого «Русские духи: Спиритуалистический сюжет романа Н. С. Лескова «На ножах» в идеологическом контексте 1860-х годов» (2007) и «Страх и надежда: Жуковский и спиритуализм 1840-х годов», Т. Э. Берри «Достоевский и спиритизм» (1981), В. С. Раздъяконова «Спиритизм и творчество В. С. Соловьева: увлечение, разочарование, критика» (2009).
Множество интересных фактов и сведений, касающихся воздействия спиритизма на писателей русского «серебряного века», содержатся в исследованиях историков литературы, изучающих этот период, в первую очередь таких крупных ученых, как Н.А. Богомолов, А.В. Лавров, Г. Обатнин и др.), однако здесь спиритизм фигурирует в неразрывном единстве с прочими религиозными, мистическими, оккультными учениями и практиками этой эпохи. Исследования взаимодействия спиритизма и литературы на русском материале позволили нам уточнить методологию в данной работе, шире представить контекст эпохи.
Если на материале русской литературы в отечественной науке проблема активно изучается, то воздействие спиритизма на британскую литературу викторианской эпохи и начала XX века у нас практически не изучено. В основном, этот вопрос затрагивался в рамках исследований поэтики реального и фантастического, теории и истории отдельных жанров. Большое количество отечественных исследований посвящено изучению поэтики реального и фантастического в готической традиции, литературе эпохи романтизма, декаданса и модернизма, однако мало таких, где можно отыскать анализ тех аспектов этой общей проблемы, которые касаются непосредственно взаимоотношений спиритизма с литературой и смежных тем (образы привидений, призраков, духов, контакты с загробным миром и т.д.). Среди работ, внесших вклад в разработку этих тем – монография И. В. Головачевой «Фантастика и фантастическое: поэтика и прагматика англо-американской фантастической литературы» (2014), статьи Е. В. Халтрин-Халтуриной «Поэтика композиции в “биографиях души” У. Вордсворта и В. Вулф: “моменты видения”» (2009), А. А. Чамеева «Лицом к лицу с призраками или Шаг во тьму» (2009).
Актуальность исследования обусловлена, в первую очередь, особым вниманием, которое уделяется в последние годы изучению спиритизма в британском культурном контексте. В последнее время, а именно, в 2010-х гг., в США и Британии появляется большое количество исследований как самого спиритизма, так и художественной литературы, с ним связанной. Изучение взаимоотношений спиритизма, литературы и культуры ведётся в русле интердисциплинарных исследований – культурной антропологии, гендерных исследований, истории идей и т.д.
Научная новизна исследования заключается, прежде всего, в том, что это первый в отечественной науке опыт системного изучения взаимодействия спиритизма и британской литературы на протяжении большого отрезка времени – с 1850-х по 1920-е гг. включительно. Сравнительно с западными исследованиями, где изучение этой проблемы ведется преимущественно в русле интердисциплинарных штудий, особенность нашего подхода к данной теме состоит в том, что мы последовательно придерживаемся историко-литературного метода, что позволяет избежать чрезмерного расширения и «размывания» проблематики и материала.
Цель диссертации: проанализировать произведения британских авторов второй половины XIX-начала XX вв. в контексте увлечения спиритизмом и психическими исследованиями, выделить и проанализировать спиритическую топику в британской литературе этого периода, проследить ее складывание и эволюцию, обозначить и рассмотреть комплекс литературных приемов, в том числе, образов и мотивов, посредством которых британские авторы вводят тему спиритизма в свои произведения.
Задача диссертации: рассмотреть отношение писателей к спиритизму и психическим исследованиям и сравнить их взгляды с содержанием их произведений, сопоставить нехудожественные тексты, связанные со спиритизмом, и художественную литературу этого периода для выявления общих черт и расхождений между ними.
Предмет диссертации – рецепция спиритизма, складывание, развитие и модификация соответствующей системы общих мест в британской литературе указанного периода.
Объектом диссертации являются в первую очередь художественные произведения второй половины XIX-начала XX вв. Отбор материала производился согласно тематике исследования, что обусловило обращение к разным регистрам литературы – творчеству крупнейших авторов викторианской и эдвардианской эпохи, в той или иной степени касавшихся темы спиритизма (Ч. Диккенс, Р. Браунинг, А. Теннисон, О. Уайльд, Р. Киплинг), известных и популярных писателей (Э. Бульвер-Литтон, Дж. Шеридан ле Фаню, М. Корелли, Ф, Мэрриет, М. Олифант, Г. Д. Уэллс, Б. Стокер, Э. Блэквуд, А. Конан Дойл). Материалом исследования также стали нефикциональные тексты: эссеистика, эпистолярий и т.д. исследуемых писателей, материалы спиритическаой периодики (издания «Spiritual Magazine», «British Spiritual Telegraph», «Medium and Daybreak», «The Spiritualist», а также выпуски «The Two Worlds» и «Light» до конца исследуемого периода); ряд текстов адептов спиритизма и «психических исследователей»: У. Ховитта, Э. Хардинг Бриттен, У. Стейнтона Мозеса, Ф. Подмора, Ф. Майерса, Э. Герни, Д. Д. Хьюма, Дж. А. Хилла, Р. Д. Оуэна, У. Т. Стеда.
Методология. В основе методологии исследования лежит историко-литературный подход (включая обращение к писательским биографиям и творческой истории отдельных произведений), дополненный, там, где это необходимо, элементами историко-культурного подхода, истории идей; в ходе исследования используется филологический анализ как художественных, так и нефикциональных текстов указанного периода. Применяется метод топического анализа, восходящий к Э.Р. Курциусу для изучения складывания, воспроизводства и постепенной трансформации образа спиритизма в британской литературной традиции на протяжении второй половины XIX-начала XX вв.
Положения, выносимые на защиту:
1. Взаимодействие спиритизма и художественной литературы Великобритании между 1852 и 1930 гг. можно разделить на три периода:
1852-1870-е гг. – начало рецепции спиритизма, развитие нефикциональных жанров и первые опыты обращения к спиритизму в художественной литературе, складывание спиритической топики и начало ее проникновения в литературу из нефикциональных жанров.
1880-е – 1890-е гг. – пик интереса писателей к спиритизму, развитие и пополнение системы общих мест, ее постепенная кристаллизация в художественной литературе, возникновение пародий.
1900-1930 гг. – угасание интереса к спиритизму, трансформация и «размывание» образа спиритизма в литературе.
2. Спиритизм как практика общения с духами, а также психические исследования, систематически влияют на художественную литературу.
3. В нефикциональных текстах, связанных со спиритизмом, возникает система общих мест в изображении спиритических практик, медиумов и призраков. Эти общие места проникают в художественную литературу и трансформируются в ней.
4. В свою очередь черты популярных литературных жанров XIX века проникают в нехудожественные жанры и периодику, и наблюдается обратное воздействие художественной литературы на нефикциональные тексты.
5. К 1880-м гг. складывается топика, определяющая образ спиритизма в британской литературе и включающая комплекс литературных приемов, связанные с обращением к теме спиритизма – повторяющиеся элементы сюжета, устойчивые образы и мотивы, типы персонажей, характерные жанровые формы и т.д.
6. Под влиянием спиритической периодики в британской литературе складывается особый тип персонажа – медиум, который обладает определёнными устойчивыми характеристиками. Медиум как тип героя фигурирует в литературе в двух разновидностях – настоящий медиум и шарлатан.
7. Образ привидения, сложившийся в спиритической периодике, оказал влияние на образ привидения в художественных текстах исследуемого периода, видоизменив традицию изображения призраков, сложившуюся в готической и романтической литературе.
Теоретическая значимость исследования состоит в предложенной периодизации взаимодействия спиритизма и литературы, в выявлении и анализе сложившейся в ходе литературной рецепции спиритизма и широко понимаемой системы общих мест (топики).
Практическая значимость работы. Материал и выводы исследования могут быть использованы в преподавании курсов английской литературы филологических и гуманитарных факультетов, а также в курсах страноведения. Исследование может быть полезно специалистам по истории зарубежной литературы, специалистам по истории и литературе Великобритании.
Апробация результатов работы. Основные положения диссертации были отражены в четырёх докладах на конференциях.
По теме диссертации опубликовано 7 научных работ, в том числе 4 в изданиях списка МГУ им. М. В. Ломоносова:
Структура работы. Работа состоит из Введения, четырёх глав, Заключения и библиографии.
ГЛАВА 1. СПИРИТИЧЕСКАЯ ПЕРИОДИКА И НЕФИКЦИОНАЛЬНЫЕ ЖАНРЫ
Появление спиритизма в Великобритании викторианской эпохи затронуло сразу несколько сфер общественной жизни и культуры: науку, философию, религию, литературу и другие виды искусства. Оказывая влияние на эти сферы, сам феномен спиритизма также претерпевал изменения под действием британского социокультурного контекста второй половины XIX-начала XX века. Проникновение спиритизма в разные сферы культуры сопровождалось складыванием «спиритического дискурса» с узнаваемой топикой. Рецепции спиритизма в художественной литературе предшествует его «кодификация» в нон-фикшн – спиритической периодике, публицистике, автобиографиях медиумов, книгах по истории спиритизма, «надиктованных» посланиях призраков.
Появление спиритизма
Начиная с XIX века исследователи и последователи спиритизма спорили между собой о том, с какого времени следует начинать его историю, какие события и практики включать в неё. Поворотным моментом в возникновении интереса к общению с умершими считается 1848 год, когда сёстры Фокс в Нью-Йорке стали якобы слышать постукивания, через которые духи могли отвечать на их вопросы. С этого времени многие теоретики и историки спиритизма отсчитывают то, что называют «современным спиритизмом»[11]. Почти все они сходятся во мнении, что в его основании лежит признание существования загробного мира и возможности общения с умершими. В «Энциклопедии оккультизма» Льюиса Спенса также указывается в качестве обязательного атрибута коммуникации медиум, «имеющий необходимые данные, полученные неизвестным нам способом, чтобы говорить от имени сверхъестественных существ» (“a person qualified in some unknown manner to be the mouthpiece of supernatural beings”)[12]. При этом общение происходило либо через медиума с участниками спиритического сеанса, либо с самим медиумом посредством видения. Л. Спенс называет спиритизм «религией или философией»[13]. Это подтверждается последователями: в первом номере журнала «Spiritual Magazine» опубликованы цели и основные постулаты данного направления, которые прямо отсылают к религии. К примеру, для доказательства общения с загробным миром автор апеллирует к древним культам, а в конце проводит прямую параллель с религией, «потому что любая религия представляет собой науку о будущей жизни»[14]. Тем не менее, спиритические явления становятся объектом научного изучения «Общества психических исследований», начавшего свою работу в 1882 году. Именно двойственность отношения к подобным явлениям, попытка научного и религиозного объяснения отличает спиритизм от других религий и учений – и, в то же время, делает его характернейшим феноменом для эпохи fin de siè cle.
Здесь нам следует уточнить терминологию. В английском языке существует два слова для данного явления – «spiritism» и «spiritualism». Первое обозначает континентальный вариант учения, созданный Алланом Кардеком во Франции и наиболее популярный в этой стране. Второй термин используется для того учения, которое было распространено в англоязычных странах, особенно Великобритании. В нашей работе под словом «спиритизм» мы имеем в виду его британский вариант, «spiritualism».
Спиритическая периодика
Первые спиритические периодические издания возникают по всей Великобритании уже в 1850-е гг. Они не имели широкого распространения и достаточно быстро закрывались, либо меняли название и издателей. Они ориентировались на ограниченный круг людей – в основном, на тот или иной спиритический кружок, причём чаще всего провинциальный. Газета «Yorkshire Spiritual Telegraph», предположительно самое первое в Британии издание, посвящённое спиритизму, появилась в 1855 году в Китли (Йоркшир), и через два года превратилось в «British Spiritual Telegraph»[15]. Последняя также просуществовала два года до 1859[16]. Д. Уэтерхед, издатель «Yorkshire Spiritual Telegraph», одновременно был лидером кружка секуляристов (secularists) в Китли – они одними из первых заинтересовались спиритизмом. «The Spiritual Herald» издавалась У. Уилкинсоном в Лондоне всего несколько месяцев 1856 года. В следующем году возник журнал «The Community’s Journal», который перестал выходить через полгода. Его выпускал Дж. Дж. Г. Браун в Ноттингемшире. Браун был медиумом и основателем своего собственного спиритического кружка, который, кроме всего прочего, проповедовал милленаризм. Кроме журнала, Браун издавал множество памфлетов о спиритизме и астрологии[17]. В целом, в 1850-х гг. спиритическая пресса Великобритании не имела значительного влияния на адептов, и далеко не все участники сеансов и исследователи общения знали о её существовании.
В 1860 году появляется первое общенациональное издание, посвящённое спиритизму – журнал «The Spiritual Magazine». На протяжении следующих девяти лет он будет оставаться самым влиятельным среди адептов. Его издавали Т. Шортер и У. Уилкинсон при поддержке (в основном, в предоставлении материала) У. Ховитта. «Spiritual Magazine» представлял интересы «христианского» спиритизма[18] и был нацелен на представителей среднего класса. Как пишет Дж. Оппенхайм, целью журнала было «представить спиритизм как весьма солидное и имеющее веские основания явление» (“to represent spiritualism as a thoroughly respectable and plausible phenomenon”)[19]. Фрэнк Подмор называет «Spiritual Magazine»«ведущим органом английского спиритизма» вплоть до 1875 года, даже несмотря на появление других, не менее широко распространённых изданий. В последние два года, до 1877-го, «Spiritual Magazine» принадлежал журналисту Джеймсу Бёрнсу, который изменил его направленность, а затем закрыл из-за спада интереса со стороны читателей.
В 1867 году начинает выходить первое печатное издание Джеймса Бёрнса, «Human Nature». Бёрнс, основатель «Духовного института» (1862), стремился создать альтернативу «Spiritual Magazine» и распространить более радикальный, «не-христианский» спиритизм в Великобритании. Материалы «Human Nature», однако, касались не только общения с духами, но и «физиологии, френологии, психологии, философии, законов здоровья и социологии», как гласил подзаголовок[20]. В целом, «Human Nature» отражал весь спектр интересов самого Бёрнса[21]. Журнал выходил ежемесячно в течение десяти лет, но не пользовался большой популярностью. Слабый интерес к «Human Nature» стал одной из причин покупки Бёрнсом журнала «Daybreak» с последующим превращением последнего в газету «Medium and Daybreak». Здесь Бёрнса ждал успех – она стала одним из самых влиятельных спиритических изданий и основным органом «нехристианского» спиритизма до появления «The Two Worlds» в 1887 году. «Medium and Daybreak» распространялась в провинциях большими тиражами и была рассчитана на массовую аудиторию. Первый же её номер начинается с цитаты А. Кардека – это сразу давало читателям понять, что издатель противопоставляет себя британскому «христианскому» спиритизму и основателям «Spiritual Magazine». Как отмечает Подмор, Бёрнс всегда боролся против условностей, а колонки его изданий постоянно были «открыты для всевозможных меньшинств», причём не только религиозного плана[22]. Газета «Medium and Daybreak» закрылась только в 1895 году, через несколько месяцев после смерти Бёрнса.
Газета «The Spiritualist» возникла в 1869 году как первое издание, рассматривающее спиритизм с научной точки зрения. У. Г. Харрисон подчёркивал, что не нашёл среди лондонских газет такого издания, в котором не было бы предубеждения против спиритизма и при этом критического подхода к нему. Поэтому он создал свою газету, целью которой стало всестороннее изучение спиритических явлений. Газета базировалась в Лондоне. С 1874 по 1849 гг. «Spiritualist» становится основным органом Британской национальной ассоциации спиритуалистов (BNAS)[23]. После этого популярность газеты постепенно угасла: Харрисон закрыл «Spiritualist» в 1882 году.
За год до закрытия «Spiritualist» появился журнал «Light», который также ориентировался на исследование спиритических явлений. Его аудиторией, как и у «Spiritualist», были образованные горожане, средний класс. Его основатель, Э. Д. Роджерс, несколько раз менял главных редакторов (в их числе был У. Стейнтон Мозес), пока не начал руководить журналом лично. Роджерс стремился к объективности публикуемого материала, хотел привлечь читателей к анализу и размышлению; из-за разницы в вариантах понимания спиритизма у разных групп его сторонников содержание журнала становилось эклектичным. Постепенно «Light» стал «ведущим изданием британского спиритизма»[24]. Журнал существует по сей день и публикуется ежеквартально.
В 1887 году Э. Хардинг Бриттен начинает издавать газету «The Two Worlds», ориентированную на провинциальную аудиторию. В подзаголовке фигурируют не только спиритизм, но и «оккультные науки, этика, религия и реформы». Дж. Оппенхайм пишет, что направленность «The Two Worlds» созвучна «Medium and Daybreak». Несмотря на то, что Э. Хардинг Бриттен ушла из газеты в 1892 году, «The Two Worlds» продолжила издаваться и существует по сей день.
Мы перечислили здесь, в основном, лишь самые известные и популярные спиритические издания. Кроме того, спиритизм появлялся и на страницах газет и журналов, посвящённых теософии и оккультизму, и обычной общенациональной периодики: почти все издания касались общения с духами в полемическом ключе. Спиритическая пресса предлагала различные взгляды на спиритизм для разной аудитории, но цель у всех изданий была одна – убедить читателей в реальности описываемых явлений, а также утвердить свою трактовку этих феноменов. В то же время мы видим, что газеты и журналы, посвящённые спиритизму, сильно зависят от отношения общества к этому явлению и развития самого движения. Если в начале, в 1850-60-х гг., аудитории (даже образованной) было достаточно доводов, заимствованных у различных религий (в первую очередь, христианства), чтобы убедиться в серьёзности спиритизма, то в 1870-х, и особенно в 1880-х, читателям требовались экспериментальные доказательства и критический подход.
Жанры в периодике
Несмотря на разнообразие спиритических периодических изданий, в них складывается единая система жанров, нацеленных на рассказ о спиритических явлениях. Чаще всего это уже существующие публицистические жанры, но видоизменённые для соответствия целям спиритических изданий. Один из самых распространённых используемых жанров – эссе, посвящённые размышлениям и рассуждениям о спиритизме, его сущности, космологии, взаимодействию с религиями, наукой и обществом. Внутри этого жанра в спиритической прессе тексты подразделяются по тематике на: а) философские, б) морализаторские, в) посвящённые описанию загробного мира и г) утверждающие общественный статус спиритизма. Вне зависимости от тематики, в данном жанре можно выделить две разновидности по признаку авторства. Первая из них – авторские статьи, написанные теоретиками спиритизма и публицистами, а также медиумами от своего лица. Вторую жанровую разновидность составляют «диктовки», полученные от медиумов в состоянии транса – они подписаны именами призраков, которые якобы продиктовали текст. Чаще всего как авторские статьи, так и «диктовки» появлялись на страницах журнала «Spiritual Magazine» и газеты «The Spiritualist». В качестве примера первого поджанра можно привести эссе из журнала «Spiritual Magazine» «О вечности будущих наказаний» (“On the Eternity of Future Punishments”)[25], с подписью «Католик». В нём автор анализирует библейский текст и размышляет о соотношении спиритизма и христианства. Его можно отнести к разряду философских сочинений. Язык эссе достаточно сложный, его отличает чёткая система аргументации.
Пример второй разновидности – текст под названием «Что такое истинный Эликсир жизни и Философский камень?» («What is the True Elixir of Life, or the Philosopher’s Stone?»)[26]. Он начинается с предисловия, где описаны обстоятельства получения текста. Предельно кратко даётся характеристика медиума и призрака, далее передан диалог человека, записывающего «послание», с медиумом в трансе. Автор этого фрагмента не использует никаких средств выразительности, его описание должно создавать эффект реалистичности событий. Он замечает в самом начале, что призрак был при жизни викарием, и поэтому любил говорить на темы, связанные с христианской моралью. Действительно, «эссе», как его называет автор, напоминает проповедь. Эликсир жизни и Философский камень используются как развёрнутые метафоры благих дел и бессмертия души.
В газете «The Spiritualist» авторы эссе акцентируются уже не на моральных и философских аспектах, а на общественном статусе спиритизма и его отношениях с оккультными движениями (например, теософией). К примеру, один из номеров 1878 года открывается лекцией У. Хэррисона «Спиритизм и современная культура» («Spiritualism and Modern Culture»)[27]. Она сильно отличается от «проповедей», в первых номерах «Spiritual Magazine», так как обращена уже не столько к адептам, сколько к учёным. В 1870-х меняются методы, но цель остаётся той же – вписать спиритизм в современный контекст, заставить читателя поверить в то, о чём говорят адепты. В журнале «Light» эссе имеет просветительский характер: авторы рассказывают о том, как необходимо исследовать спиритизм[28], как духовная эволюция связана с научным пониманием эволюции[29].
Специфическим для спиритической прессы жанром является отчёт со спиритического сеанса, который появляется уже в 1850-х гг. и остаётся актуальным на протяжении всего существования спиритических изданий. Сеансы очень рано стали считаться экспериментами – возможно, именно поэтому канон отчёта был похож на протокол эксперимента. Канон складывается достаточно быстро, к 1860-м гг., и не меняется на протяжении десятилетий. Во-первых, отчёты всегда написаны без использования средств выразительности, короткими фразами (как вышеупомянутое вступление к «статье призрака»). Во-вторых, действия всегда перечислены в строго определённой последовательности. Сначала даётся круг лиц и место действия, часто указывается количество медиумов. При этом имена часто сокращались до одной буквы (обычно полностью писали хозяев дома, где проходил сеанс, и обязательно медиумов). Затем рассказывается, как участники-скептики проверили комнату на наличие скрытых механизмов, и обязательно уточняется, что ничего подобного не было найдено, а руки и ноги медиума были на виду у присутствующих. Далее изображаются «явления», происходившие на сеансе, в хронологическом порядке. Заканчивается чаще всего краткой оценкой сеанса или анонсом следующего. В качестве примера можно привести отчёт из одного из декабрьских номеров газеты «The Two Worlds» за 1887 год[30]. Повествование здесь ведётся от первого лица, при этом акцент в описании сделан именно на «поведении» тех призраков, которые связаны с повествователем, в особенности, духа его племянника. Рассказчик сам, в качестве скептика, проверяет комнату на наличие специальных механизмов и приспособлений. Все «явления» описываются предельно кратко, так как призраков, участвовавших в этом сеансе, было много. Даже призрак Милтона (автор сообщает, что он «сразу его узнал») описывается всего в двух предложениях. Те же правила построения отчёта мы видим и в краткой заметке о сеансе в декабрьской газете «The Spiritualist»от 1878 года[31]. Несмотря на небольшой объём, здесь указано место проведения сеанса, его участники, имя медиума, а также кратко перечислены все «явления». Обычно чем больше отчёт, тем детальнее даётся происходящее, но общая канва не меняется. Ещё один пример – отчёт, приведённый в февральском номере журнала «Spiritual Magazine» за 1866 год. Дата и место сеанса указаны уже в названии – «Сеанс в Дьеппе в сентябре 1865 года»[32]. В первом же предложении встречается Мадам М–, такие же прочерки стоят ещё у трёх участников сеанса, мадам Д–, мисс Б– и мсье Альфреда, у которого прочерк стоит вместо фамилии. Описывается мебель в комнате (стулья, стол, две ширмы) и предметы на столе (гитара, два бубна, колокольчик и труба). Дальше до конца статьи следуют сверхъестественные явления, которые описаны достаточно буднично. Однако автор позволяет себе всё же несколько эпитетов: стол двигался «неистово» («violently»), а музыкальные инструменты издавали звуки и летали с большой силой («with great force»).
Совершенно иначе выглядят статьи, рассказывающие о встречах людей с призраками и другими паранормальными явлениями вне сеансов. Их трудно объединить в один жанр, так как нет узнаваемой структуры. Тем не менее, они ярко выделаются на фоне других публикуемых материалов. Сенсационные статьи, письма читателей, исторические статьи, различного рода «подборки» фактов (они появляются позднее, по большей части в журнале «Light»), детективные истории и даже тексты, близкие к агиографии – все эти формы использовались для того, чтобы передать историю о призраках, их явлениях и их предсказаниях. В 1850-1860-е гг. аудитория ещё не привыкла к повседневным встречам с призраками. Этим пользовались издатели и вставляли в номера множество подобных материалов. Например, в ноябрьском номере «The British Spiritual Telegraph»за 1857 г.присутствует рассказ о том, как сон о смерти самого спящего воплотился в реальности[33]. Сначала молодой человек видит сон, где на работе в угольной шахте на него падает камень. Наутро он рассказывает об этом матери, идёт на работу, но дважды возвращается, потому что боится, что сон сбудется. В итоге, когда он приходит на службу, практически сразу же его придавливает огромный валун. Описания падения камня и агонии умирающего были направлены на то, чтобы вызвать у читателей шок. Однако это не самый распространённый сюжет. Чаще всего печатаются рассказы о том, что родственники увидели привидение умирающего человека в тот момент, когда он на самом деле умирал; они не знали об этом и потом сверили дату и время, когда произошло явление. Очень много подобных видений присутствует в письмах читателей – они называют имена и место действия своих историй, описывают изумление и печаль родственников. К примеру, в письме, опубликованном в апрельском номере «Spiritual Magazine» за 1860 г.[34], рассказывается о семье, в которой появился призрак сына, уехавшего в Австралию. Сначала родные принимают его за живого, но их смущает его поведение. Разгадка появляется лишь в последнем предложении, где говорится о его смерти.
Истории о призраках должны были быть одновременно яркими, «цепляющими внимание», и правдоподобными. Чаще всего для этого использовался приём сокращения имён живых участников контакта до первых букв (поскольку предполагается, что это реальные люди). В частности, рассказчик, если ссылается на третье лицо, говорит, что уверен в словах этого человека, так как тот его близкий знакомый, друг, или же просто благородный и порядочный человек. Например, в упомянутой выше статье о призраке из Австралии вступление к самому повествованию содержит ссылку на друга умершего, чьему свидетельству рассказчик полностью доверяет («A very intimate friend in whose testimony I have the highest confidence»). Здесь же мы видим аббревиатуры E. R. и W. L. вместо имён действующих лиц. Другой пример мы находим в декабрьском номере газеты The Spiritualist за 1878 год[35], где рассказывается об известном человеке, втором настоятеле монастыря в Малверне. О нём написано: «Не верить этому настоятелю было бы безбожно, как утверждал Уильям Малмсбери» («Walcher, the second Prior of Malvern, a man whose word William of Malmesbury tells us it was irreligious to disbelieve»).
С другой стороны, в рассказах о встречах с призраками очень часто проявляется желание авторов произвести впечатление на читателей, поразить их воображение описанием сверхъестественного, растрогать или испугать. Чаще всего встречаются мелодраматические моменты. Встречи родителей с умершими детьми (или наоборот), воссоединение родственников в загробном мире – авторы делают акцент на подобных сценах, чтобы вызвать у читателей определённые эмоции. К примеру, в июльском номере журнала Light за 1897 год на первой странице помещён рассказ о двух девочках, которые встречаются с призраком умершей матери[36]. Короткий текст вмещает в себя указание на небезопасность фермы, где происходит действие. Девочки попадают в «самое опасное место» («place of extremest danger»), где их окликает «нежный голос» («soft voice») их умершей матери. Этот голос уводит их от угрозы. Затем приводится более подробное описание произошедшего от лица одной из девочек. Здесь уже достаточно много ярких эпитетов – чудовищный обрыв («hideous precipice»), мутная вода и зловонная грязь («turbid water and foul slime»).
Именно в этих статьях постепенно стирается грань между реальностью и вымыслом, документальным и фикциональным письмом. Истории о встречах с призраками наиболее ярко демонстрируют, как проходило взаимодействие спиритической периодики с художественной литературой, начавшееся уже с 1850-х гг. В этих журнальных материалах для описания встреч с призраками часто используются распространённые в то время литературные формульные элементы из готической традиции, детективов, мелодрам, рождественских рассказов и т.д. С другой стороны, увлечение спиритизмом и складывающиеся на страницах спиритической периодики жанровые и стилевые клише влияют на художественную литературу.[37]
В 1870-е гг. эта тенденция только усиливается. Статья «Призрак настоятеля» («The Rector’s Ghost»)[38] в январском номере «The Spiritualist» 1878 г. больше похожа на историю с привидениями (столь распространенную в то время), чем на повествование о реальных событиях, а её действие разворачивается в канун Рождества, что сближает ее с жанром рождественского рассказа. Дух священника приходит в церковь в сочельник и застаёт там двух людей, которые должны были украшать церковь для рождества и при этом тайком выпивали церковное вино. Одним взглядом он устрашает провинившихся, и они больше не осмеливаются грешить.
В ноябрьском номере «The Spiritualist» 1878 г. рассказывается о расследовании убийства с помощью медиума[39]. Роль последнего в повествовании напоминает фигуру сыщика в детективных рассказах – именно медиум раскрывает всю последовательность действий преступника и жертвы, воссоздаёт мотив убийства. Отличие от обычного детективного рассказа лишь в том, что в данном случае делается акцент на взаимодействие медиума с призраком, который и был очевидцем событий. В газете «The Two Worlds» в одном из номеров 1888 г.[40] появляется история о «Привидении в башне», которое пугает людей настолько, что они умирают. Недосказанность, определённый антураж (замок, тёмное время суток) сближают эту историю скорее с художественным рассказом в готическом духе, чем с «журналистским расследованием».
Иногда неизвестные духи выступают в качестве «добрых волшебников», помогающих людям обрести счастье. В ноябрьском номере «The Spiritualist» 1881 г. помещается статья о принце, который с помощью духов находит свою будущую невесту[41]. И он, и она являются убеждёнными адептами спиритизма, что сразу характеризует их в данном контексте как положительных персонажей. Призраки направляют Принца Г. де С. (Prince G. de S.) с самого начала, подсказывают ему, где он найдёт невесту и как впоследствии нужно говорить с Папой Римским, чтобы тот дал согласие на брак. Драматичным моментом, своеобразной кульминацией повествования становится поведение понтифика, который в разгаре спора ударяет рукой по столу – ровно так, как предсказывали призраки. Последние при этом не персонифицированы, а предстают как некая абстрактная сила. В свою очередь, литература 1880-х гг. заимствует уже сложившиеся в спиритической прессе жанровые формы. Хорошим примером в данном случае служит роман Мэри Корелли «Роман о двух мирах» (1886), где описывается путешествие главной героини по загробному миру.
Несмотря на нараставшее сходство ряда материалов спиритической периодики с фикциональными жанрами, собственно художественная литература практически не представлена в спиритической прессе. Мы не находим ни рассказов, ни романов, ни новелл на страницах спиритических газет и журналов. Однако практически в каждом номере начиная с 1860-х гг. присутствует поэзия – хотя бы один поэтический текст. В еженедельных изданиях, при этом, стихотворения встречаются реже. Стихи, как и эссе, могут быть авторскими и «надиктованными» призраками. В 1850-1860-х гг. стихотворения чаще всего подписывались только инициалами. В дальнейшем авторских произведений становилось больше. Содержание чаще всего отражало мораль адептов спиритизма и их понимание устройства загробного мира. В декабрьском номере «The Spiritualist» за 1878 г. было напечатано стихотворение, «переданное» через медиума Лиззи Дотен[42]. В нём описан весь путь души от лимба до ворот Рая по озеру Авернус (образ заимствован из «Энеиды» Вергилия; присутствуют и отсылки к «Божественной комедии» Данте Алигьери). В конце от лица ребёнка дана мораль всего произведения, выраженная и в заглавии: «Храма же я не видел в нем» (Откр. 21:22). В поэзии вообще часто присутствуют дети в качестве лирических героев или действующих лиц, а также ангелы или целые «сообщества» призраков.
Таким образом, несмотря на то, что спиритическая периодика имела одни и те же цели и задачи (апология спиритизма, стремление доказать правдивость и серьёзность явления), решались они в различных публицистических жанрах порой противоположным образом. Если отчёты с сеансов тяготели к созданию эффекта реальности, то рассказы о встречах с привидениями в большей степени тяготели к художественной литературе. Тем не менее, именно в этих двух жанрах складывается набор образов и приёмов, которые впоследствии проникнут в фикциональные тексты.
Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 323; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!