Паустовский Константин. Наедине с осенью. – М.: Советский писатель, 1972. – 451 с..

158. Пашков К. В поисках дара: размышление об дискуссии Деррида и Мариона. ‑  http://theology.in.ua/ua/bp/theologia/contemporary/37996/

159. Пелевин В. Чапаев и Пустота. М.: Вагриус, 1997. – 399 с.

160. Пиванова Э.В.Гармония художественного текста в метапоэтике В. Набокова. – Ставрополь: Изд-во СГУ, 2008. – 216 с.

161. Платт К. Ф. Зачем изучать антропологию? Взгляд гуманитария: вместо манифеста // Новое Литературное Обозрение. – 2010. ‑ № 106.  – С. 13-26.

162. Поборчая И. П. Евангельские мотивы в поэзии Владимира Набокова // Крымский Набоковский научный сборник. ‑ Симферополь: Крымский архив, 2001. ‑ Выпуск 1-2. – С. 3-14.

163. Подорога В. Мимесис. Материалы по аналитической антропологии литературы. Т 1. ‑ М.: Культурная революция, Логос, Logos-altera, 2006. ‑ 688 c.

164. Подорога В. Мимесис. Материалы по аналитической антропологии литературы в 2-х томах. Т. 2. Ч. 1. – М.: Культурная революция, 2011. – 608 с.

165. Половинкин С. М. // П. А. Флоренский: Логос против Хаоса // П. А.

Флоренский: pro et contra. ‑ СПб.: РХГИ, 1996. – С. 625-649.

166. Поселягин Николай. Антропологический поворот в российских гуманитарных науках // Новое Литературное Обозрение. – 2012. ‑№ 113. – С. 27-37.

167. Потебня А. А. Мысль и язык. ‑ Киев: Синто, 1993. – 192 с.

168. Пригожин И. Венгерс И. Порядок из хаоса. ‑ М.: Прогресс, 1986. – 432 с.

169. Пришвин М.М. Дневники. 1920–1922.  Кн. 3. ‑ М.: Московский рабочий, 1995. – 334 с.

170. Пропп В. Я. Морфология «волшебной» сказки. Исторические корни волшебной сказки. ‑ М.: Лабиринт, 1998. – 506 с.

171. Пятигорский А. // Ступени. – 1991. ‑ №3. – С. 12-21.

172. Пятигорский Александр. Чуть-чуть о философии Владимира Набокова // В. В. Набоков: pro et contra. ‑ СПб.: РХГА, 1997. ‑ Т. 1.. – С. 322-333.

173. Рикёр, П. Конфликт интерпретаций: Очерки о герменевтике. ‑ М.: Академический проект, 2002. – 697 с.

174. Розанов В. В. Легенда о Великом инквизиторе Ф. М. Достоевского. ‑ СПб.: типография М. Меркушева, 1902. – 178 с.175. Ронен Омри. Поэтика Осипа Мандельштама. ‑ СПб.: Гиперион, 2002. – 240 с.

176. Руднев В. П. Словарь культуры ХХ века. ‑ М.: Аграф, 1997. – 384 с.

177. Руднев Вадим Философия языка и семиотика безумия. Избранные работы. ‑ М.: Издательский дом «Территория будущего», 2007. – 528 с.

178. Рыбальченко Т.Л. История литературы XX века как история литературных течений // Вестник Томского госуниверситета. – 1999. –

№ 268. ‑ С. 68.

179. Свасьян К. А. Человек в лабиринте идентичностей. ‑ М.: Evidentis, 2009. – 82 с.

180. Светоний Транквилл Гай. Жизни двенадцати цезарей. ‑ М.: Наука, 1964. – 374 с.

181. Святополк-Мирский Д. С. кн. История русской литературы с древнейших времен до 1925 года. 2-е изд. – Новосибирск: Изд-во «Свиньин и сыновья», 2006. – 872 с.

182. Серопян А. С. Литургическое слово в русской литературе. – Шуя: Изд-во ФГБОУ ВПО «ШГПУ», 2011. ‑ 139 с.

183. Семенова Светлана. Метафизика русской литературы. Том 2. ‑ М.: ИД «ПоРог», 2004. – 512 с.

184. Сигов К. Б. Метафизика игры и «веселие сердца» Григория Сковороды // Символ. ‑ 1991. ‑ № 25. – С. 343-358.

185. Сковорода Григорий. Полное собрание сочинений в 2 томах. ‑ Киев: Наукова думка, 1973. ‑ Т. 1. – 532 с.

186. Сковорода Григорий. Полное собрание сочинений в 2 томах. ‑ Киев: Наукова думка, 1973. ‑ Т. 2. – 576 с.

187. Сливицкая О.В. Бунин с точки зрения буддизма // Русская литература. Историко-литературный журнал. – 1999. ‑ № 4. – С. 161-163.

188. Смирнов И. П. Смысл как таковой. ‑ СПб.: Академический проект, 2001. — 352 с.

189. Смирнова А.Ю. Образ души в стихотворении И. А. Бродского «Теперь все чаще» // Вектор науки ТГУ. ‑ 2012 . ‑ № 2 (20).  – С. 106-109.

190. Советников Л. Н. За два предела // Очарованный странник. – 1996. ‑ № 3.

191. Старобинский Ж. Поэзия и знание. История литературы и культуры. ‑ М.: Языки славянской культуры, 2002. –Т. 1. Т. 2. ‑ 496 с. + 600 с.

192. Степанян К. А. Явление и диалог в романах Ф. М. Достоевского. ‑ СПб.: Крига, 2010. – 401 с.

193. Сузи В. Н. Христианский универсум в русской литературе XIX века: А.С. Пушкин, Ф.И. Тютчев, Ф.М. Достоевский: Диссертация на соискание степени доктора филологических наук. ‑ Петрозаводск, 2011. ‑ http://www.dissercat.com/content/khristianskii-universum-v-russkoi-literature-xix-veka-pushkin-fi-tyutchev-fm-dostoevskii#ixzz3CNkWfOWn;

194. Сузи В. Н. Пушкинский дискурс и христианская парадигма в русской литературе. ‑ LAMBERT Academic Publishing, 2012. – 296 с.

195. Сызранов С. В. Кризисное состояние мира в художественном осмыслении А. П. Чехова: Автореф. дис. канд. филол. наук. ‑ М., 1999. – 26 с.

196. Тамарченко Н.Д. Целостность как проблема этики и формы в произведениях русской литературы XIX века. ‑ Кемерово: Изд-во Кемеровского университета, 1977. – 93 с

197. Тарасов Б. Н. Феномены западной культуры Нового времени в контексте антропологических традиций Возрождения и христианской мысли ‑ М.: Литературный институт им. М. Горького, 2011. ‑ 184 с.

198. Тарасов Б. Н. Куда движется история? Метаморфозы идей и людей в свете христианской традиции. – Санкт-Петербург: Алетейя, 2013 . – 350 с.

199. Тархнишвили М. Б. Теория и философия игры в приложении к творчеству О. Мандельштама // Вестник ПГУ. – 2011. – Вып. 1(13). ‑ С. 71-76.

200. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений в 91 томе. ‑ М.: Художественная литература, 1956. ‑ Т. 54. – С. 9.

201. Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика. – М.: Аспект Пресс, 1999.–334с.

202. Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. ‑ М.: Прогресс, Культура, 1995. – 624 с.

203. Топоров В. Н. Святость и святые в русской духовной культуре.

Т. 1. ‑ М.: Гнозис, 1995. – 875 с.

204. Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. ‑ М.: Наука, 1977. – 576 с.

205. Тюпа В.II. Художественность литературного произведения. Красноярск: Издательство Красноярского университета, 1987 . – 219 с

206. Ужанков А. Н. О «внутреннем» и «внешнем» времени произведения и датировке «Слова о полку Игореве» // Литература Древней Руси. Коллективная монография. ‑ М., 2004. ‑ С. 95—126.

207. Ужанков А. Н. Историческая поэтика древнерусской словесности. Генезис литературных формаций. – М.: Литературный институт им. А.М. Горького, 2011. ‑

208. Федотов Г. Литературная анкета // Числа. – 1930. ‑ Т 2/3.

209. Филоненко А. «Производство присутствия» и новая культурная чувствительность: «нескромное предложение» Ханса Ульриха Гумбрехта. http://risu.org.ua/article_print.php?id=45344&name=contemporary&_lang=ua&

210. Филофей Синайский. Добротолюбие в русском пер. свт. Феофана, Затворника Вышенского, дополненное, изданному в типографии И. Ефимова. Т. 3. ‑ М., 1884.

211. Флоренский П. А. Сочинения в 4 томах. Т. 3(2). ‑ М.: Мысль, 1999. – 622 с.

212. Флоровский Георгий. Пути русского богословия. ‑ Paris: YMKA-PRESS, 1983. – 604 с.

213. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. ‑ М.: Лабиринт, 1997. – 449 с.

214. Фрумкин К. Пространство-время-смерть: Метафизика Иосифа Бродского. ‑ http://www.countries.ru/library/twenty/brodsky/frumkin.htm.

215. Фуко Мишель. Воля к истине. ‑ М.: Касталь, 1996. – 448 с.

216. Фуко Мишель // Выступление на заседании Французского философского общества 22 февраля 1969 года в Колледж де Франс. ‑ http://krotov.info/libr_min/21_f/uk/o_13.htm

217. Хайдеггер Мартин. Язык. ‑ С.-Петербург, 1991. – 20 с.

218. Хайдегер Мартин. Гераклит. ‑ СПб.: Владимир Даль, 2011 - 512 с.

219. Халоупкова Л. Ж. «Гирлянда джатак» Арьящуры в Тибете // Буддизм и литературно-художественное творчество народов Центральной Азии. ‑ Новосибирск: Наука, 1985. ‑ С. 33-42.

220. Хейзинга Й. Homo Ludens. ‑ М.: Прогресс, 1992. – 464 с.

221. Ходасевич Владислав. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 4. ‑ М.: Согласие, 1996. – 744 с.

222. Хоружий С. Исихазм и история // Цивилизации. Выпуск 2. – M.: Наука, 1993. – С. 172-197.

223. Хоружий С. К феноменологии аскезы. ‑ М. Изд-во гуманитарной литературы, 1998. – 352 с.

224. Черняк Л. С. Вечность и время. ‑ СПб.: Нестор-История, 2012. — 576 с.

225. Чехов А. П. Собрание сочинений: В 12 т.– М.: Гослитиздат, 1956. Т.7. – 517 с.

226. Чехов А. П. Собрание сочинений: В 12 т.– М.: Гослитиздат, 1956. Т. 10. – 596 с.

227.  Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем : В 30 т. – М. : Наука, 2008 . Т. 10. – 502 с.

228. Чигиринская О. С. Мотив отплытия в эмигрантском творчестве Г. Иванова. ‑ http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2008/5/Chigirinskaia/

229. Чудаков А. П. Поэтика Чехова. / Акад. наук СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наука, 1971. — 291 с.

230. Чудаков А. П. Ароморфоз русского рассказа (к проблеме малых жанров) // Поэтика русской литературы конца XIX - начала XX века. ‑ М.: ИМЛИ РАН, 2009. – С. 365-397.

231. Чудакова М. О. Избранные работы. Литература советского прошлого.

Т. 1. ‑ М.: Языки славянской культуры, 2001. ‑ 472 с.

232. Чудакова М. О. Новые работы. 2003-2006. ‑ М.: Время, 2007. ‑ 560 с.

233. Чуковский К. Собрание сочинений: В 15 т. ‑ М.: Терра, 2006. Т. 11. – 592 с.

234. Шалыгина О. В. Проблема композиции «Поэтической прозы»: Автореф. дис. докт. филол. наук. ‑ М., 2010. – 50 с.

235. Шкловский В. О теории прозы. ‑ М.: Федерация, 1929. – 267 с.

236. Шмеман А. Евхаристия. Таинство царства. ‑ Paris: YMKA-PRESS, 1988. – 314 с.

237. Шраер М. Д. Бунин и Набоков: поэтика соперничества // И. А. Бунин и русская литература ХХ века. ‑ М.: Наследие, 1995. ‑ С.41-65.

238. Эйхенбаум Б. М. Поэзия и проза / Труды по знаковым системам 5. ‑ Тарту, 1971. – С. 477-480.

239. Эйхенбаум Б. О литературе. ‑ М.: Советский писатель, 1987. - 541 с.

240. Элиаде Мирча. Аспекты мифа. М.: Инвест-ППП, 1996. — 240 с.

241. Элиот Т. С. Стихотворения и поэмы. ‑ М.: Радуга, 2000. – 399 с.

242. Эпштейн М.Н. Парадоксы новизны: О литературном развитии ХIХ—ХХ вв. — М.: Советский писатель, 1988. – 416 с.

243. Эренбург И. Г. Собрание сочинений: В 9 т. ‑ М.: Художественная литература, 1966. ‑ Т. 7. – 751 с.

244. Эрн В. Критика Кантовского понятия истины // Филос. сборник. Л. М. Лопатину к 30-летию научно-пед. деятельности. ‑ М., 1912.  ‑С. 49–61.

245. Эрн В. Г. С. Сковорода. Жизнь и учение. – М., 1912. ‑ 342 с.

246. Юнг К.Г. Об отношении аналитической психологии к поэтико-художественному творчеству //Зарубежная эстетика и теория литературы 19—20 вв. ‑ М., 1987. – С. 225-230.

247. Якобсон P.O. Лингвистика и поэтика // Структурализм: ≪за≫ и ≪против≫: Сборник статей. — М.: Прогресс,1975. – С. 193-231.

248. Янгфельдт Бенгт. Язык есть бог. Заметки об Иосифе Бродском. –

М.: Corpus, Астрель, 2012. – 368 с.

 

Сборники, коллективные работы, словари, рукописи:

249. Абелюк Е.С., Поливанов К.М. История русской литературы ХХ века.

В 2 кн. – М.: Новое литературное обозрение, 2009. – 296 с. + 352 с.

250. Аверинцев С.С., Андреев М.Л., Гаспаров М.Л., Гринцер П.А., Михайлов А.В. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика: Литературные эпохи и типы художественного сознания. М., 1994.

251. Ахматовский сборник I. ‑ Париж, 1989.

252. Басинский П. В. Федякин С. Р. Русская литература конца 19 - начала 20 века и первой эмиграции. ‑ М., 1998. – 528 с.

253. Богослужение и русская литература: цитаты, реминисценции // сборник статей. ‑ Шуя, 2011. – 184 с.

254. Бройтман С.Н., Магомедова Д.М., Приходько И.С., Тамарченко Н.Д. Жанр и жанровая система в русской литературе конца XIX – начала ХХ века // Поэтика русской литературы конца XIX – начала ХХ века. Динамика жанра. Общие проблемы. Проза.- М.: ИМЛИ РАН, 2009

255. Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX веков. ‑ Петрозаводск: Петрозаводский госуниверситет, 1994, 1998, 2003, 2005, 2008.

256. Жизнь и творчество О. Э. Мандельштама. ‑ Воронеж, 1990. – 544 с.

257. Закуренко А. Введение в диссертацию «Русская революция в творчестве акмеистов». – Рукопись. ‑ М., 1987.

258. Закуренко А. Поэт и государство. – Рукопись, ‑ М., 1987.

259. Корпус художественной прозы А. П. Чехова // Москва, лаборатория компьютерной лексикологии и лексикографии /КИИС, вып. 2.

260. Круглый год. Русский земледельческий календарь. ‑ М., 1991. – 496 с.

261. Левин Ю. И., Сегал Д. М., Тименчик Р. Д., Топоров В. Н., Цивьян Т. Русская семантическая поэтика как потенциальная культурная парадигма // Russian literature. ‑1974. ‑ №7/8. – Р. 49.

262. Очерки истории языка русской поэзии ХХ века //Коллективная монография. ‑ М.: Институт русского языка РАН под редакцией д. филол. н., проф. В. П. Григорьева, 1990, 1993, 1994, 1995.

263. Психологические аспекты буддизма. ‑ Новосибирск, 1991.

264. РГБ ОР. Ф. 310. № 950. Л. 6об

265. Палея Толковая 1477 г., СПб, 1982.

266. Памятники литературы Древней Руси второй половины XV века. ‑ М.: Художественная литература, 1982. – 688 с.

267. «Проглас» Константина Философа. // В. Н. Топоров. Святость и святые в русской духовной культуре. Т. 1. ‑ М., 1995. ‑ С. 34.

268. Псалом 118, ст. 67. ‑ http://www.bogoslovy.ru/lw/118.htm

269. Русская литература XX века. Школы, направления, методы творческой работы. // Под ред. проф. Тимина С. И. ‑ М.: Логос, 2002. – 586 с.

270. Русская литература ХХ-ХI века: Направления и течения. Вып. 6 (202) // Екатеринбург: УГПУ, 2004.

271. Синергия. ‑ М.: Изд-во Ди-Дик, 1995. – 368 с.

272. Словарь иностранных слов. ‑ М.: Русский язык, 1986.

273. Сутра, излагающая суть победоносной запредельной мудрости /Перевод С.Ю. Лепехова. ‑ http://www.abhidharma.ru/A/Vedalla/Content/CCPP.htm#o17

274. Толковая Библия в 3 т. с комментариями А. П. Лопухина. ‑ СПб, 1904-1907. ‑ Т. 2.

275. Фасмер М. Р. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. ‑ М.: Прогресс, 1986–1987.

276. Философская энциклопедия. М.: СЭ, 1970. ‑ Т. 5. – 740 с.

277. Христианство и русская литература // Сборники статей. – СПб.: ИРЛИ, 1994, 1996, 1999, 2002, 2006.

278. Штайн К.Э. Петренко Д.И. Русская метапоэтика. Учебный словарь. Издательство Ставропольского государственного университета. ‑ Ставрополь, 2006.

279. Штайн К.Э. Петренко Д.И. Филология: История. Методология. Современные проблемы. ‑ Ставрополь, 2011.

 

Книги на иностранных языках:

280. Auden W. H. Forewords & Afterwords, First vintage books edition, 1974.

281. Baudrillard Jean. «La transparence du mal». Paris, 1990.

282. Derrida J. The Villanova Roundtable: A Conversation with Jacques Derrida // Deconstruction in a nutshell: a Conversation with Jacques Derrida. Fordham University Press, 1997.

283. Derrida Jacques. On the Gift: A Discussion between Jacques Derrida and Jean-Luc Marion // God, the gift, and postmodernism. Indiana University, 1999.

284. Eliot Т. S. Selected Verse, Москва, 2000.

285. Јелушић Синиша // ДиптихДрагана Мојовића: структура и значење «проширене иконе»// Текст и интертекст – Огледи из српске књижевности и уметности / Приштина: Нови свет, 1998. ‑ С. 220-228.

286. Jerotić Vladeta. Psihološko i religiozno biće čoveka. Novi Sad, 1996.

287. Косово и Метохия у цивилизациjским токовима. ‑ Зборник у 5 кн. –

Косовска Митровица, 2010.  н. 2.

288. Curtius Ernst. Europäische Literatur und lateinisches Mittelalter, Bern, 1948; (European Literature and the Latin Middle Ages, 1952)

289. Marion Jean-Luc. On the Gift: A Discussion between Jacques Derrida and Jean-Luc Marion // God, the gift, and postmodernism . Indiana University, 1999.

290. Marullo Thomas Gaiton. If you see the Buddha. Studies in the fiction of Ivan Bunin. Evaston, Illinois, 1998

291. RicoeurP. R'eflexion faite. Autobiograf^ie intellectuelle.

292. Rousset Jean, Forme et Signification Paris: J. Corti, 1962

293. Todorov Tz. Reading as Construction // The Reader in the Text. Essays on Audience and Interpretation / Ed. by Suleiman S. R. and Grosman I. Princeton, 1980.

294. Vidović Žarko. Tragedija i liturgija. Niš: Vizantijsko ogledalo, 1996.

 

[1] Святополк-Мирский Д. С. История русской литературы с древнейших времен до 1925 года. 2-е изд. – Новосибирск: Изд-во «Свиньин и сыновья», 2006.

[2] П. Басинский. С. Федякин. «Русская литература конца 19 – начала 20 века и первой эмиграции». М., 1998.

[3]Н. Л. Лейдерман, М. Н. Липовецкий. «Современная русская литература: В двух томах». М. 2003 г, т. 1. С. 11,12.

[4]Н. Д. Тамарченко, В. И. Тюпа. С. Н. Бройтман. «Теория литературы. В двух томах». М., 2004, т. 1. С. 114, 115.

[5] На особое значение периода конца XIX–начала ХХ веков обращать внимание не приходится – оно очевидно. Но важно, что именно и как изменялось. Очевидно, что речь должна идти не только о смене и «деканонизации жанров» (см., например: «Бройтман С.Н., Магомедова Д.М., Приходько И.С., Тамарченко Н.Д. Жанр и жанровая система в русской литературе конца XIX – начала ХХ века // Поэтика русской литературы конца XIX – начала ХХ века. М.: ИМЛИ РАН, 2009. С. 9), но и смене или частичной деформации базисных инвариантов культурного поля русской литературы и жизни в целом.

[6] См., например: «Тот же Пришвин поставил перед собой задачу, к сожалению, им самим нереализованную: «Рассмотреть христианское основание русской литературы». Пришвин М.М. Дневники. Книга 3. Дневники 1920–1922 гг. М., 1995. С. 129», . И. А. Есаулов. Русская классика: новое понимание. СПб, 2012.  С. 32

[7]У Бахтина дана типология времени внутри хронотопов в отношении литературы (от античной до классической русской ХIХ века): «авантюрное время, биологическое время, биографическое время, историческое время». Бахтин М. М. Собрание сочинений в 6 тт. Языки славянских культур, т. 3, 2012. С. 259.

[8] И. Есаулов видит необходимость определения христианских инвариантов в структуре текстов (структурной форме по нашему определению) конкретных авторов, но его требование можно расширить и на писателей советских, поскольку их декларируемый или истинный атеизм тоже вырос на почве христианской культуры: «Христианская традиция, в которой укоренено художественное творчество Шмелева, проявляется не отдельно от его поэтики, не в «мировоззрении» писателя, не в его публицистических, критических или эпистолярных текстах, а именно в поэтике произведения. Так, особо значима оказывается структура текста». И. А. Есаулов. Русская классика: новое понимание. СПб, 2012. С. 322 .

[9]За последние годы появился целый ряд работ, настоятельно предлагающих новые концептуальные, методические и терминологические подходы к осмыслению русской литературы как целостного феномена, обладающего структурным и типологическим динамическим единством, например: Бетеа Д. «Воплощение метафоры: Пушкин, жизнь поэта», М, 2003; О. А. Комков, «Иконология культуры»,М., 2010; Степанян К. А. «Явление и диалог в романах Ф. М. Достоевского» СПб., 2010; В. П. Океанский, «Человек и тотальность: поэтика пространства и ее кризиса» Иваново-Шуя, 2010; Ужанков А. Н.«Историческая поэтика древнерусской словесности. Генезис литературных формаций» М., 2011; Подорога В. «Мимесис», тт. 1, 2, М., 2006, 2011; В. Сузи, «Христианский универсум в русской литературе XIX века: А.С. Пушкин, Ф.И. Тютчев, Ф.М. Достоевский», Диссертация на соискание степени доктора филологических наук, Петрозаводск, 2011, http://www.dissercat.com/content/khristianskii-universum-v-russkoi-literature-xix-veka-pushkin-fi-tyutchev-fm-dostoevskii#ixzz3CNkWfOWn;; И. А. Есаулов. «Русская классика: новое понимание» СПб, 2012; А. Н. Андреев. «Лекции по теории литературы. Целостный анализ художественного произведения». Минск, 2012; Б. Н. Тарасов «Куда движется история?» СПб, 2013; А. Закуренко. «Возвращение к смыслам». М., 2014 г.

[10]Ужанков А. Н. «Историческая поэтика древнерусской словесности. Генезис литературных формаций. – М., 2011. С. 25.

[11] «… рассмотрение истории русской словесности в контексте христианской традиции как особого рода трансисторической длительности вполне отвечает задачам новой исторической поэтики и, во всяком случае, находится в русле размышлений как А.Н. Веселовского, так и Бахтина. <…>. Именно поэтому вполне правомерно рассматривать поэтику русской литературы в контексте православной культуры». И. А. Есаулов. Русская классика: новое понимание. СПб, 2012. С. 19.

[12] См. критику такой редукции П. Рикером: «С этой точки зрения поставленная Бультманом задача прямо противоположна той цели, которую преследуют современные структуралистские теории [под структурализмом Рикер прежде всего имеет в виду разнообразные лингвистические концепции, вытекающие из учения Фердинанда де Соссюра: семиология Р. Барта, семиотика А. Греймаса, литературная критика Ж. Жене, наука о мифах К. Леви-Строса (См.: Ricoeur P. R'eflexionfaite. Autobiograf ieintellectuelle. P. 38 – прим. 266]. Последние держат сторону «языка», Бультман — сторону «слова». <...> Экзегетика, более чем какая-либо другая дисциплина занятая трактовкой «знаков», нуждается в такого рода инструменте: текст не говорит ни о чем ином, кроме как об объективном смысле; без экзистенциального же присвоения того, что он говорит, невозможно существование живого слова. И задачей теории интерпретации является выражение этих двух моментов понимания как единого процесса». Рикёр, П. Конфликт интерпретаций: Очерки о герменевтике, М., 2002. С. 482

[13] Подробнее о таких реконструкциях в книге: Закуренко А. Ю. «Возвращение к смыслам. Старые и новые образы в культуре: опыт глубинного прочтения». М., 2014.

[14] См., например: «Это исключает замыкание в рамках одной школы или внутри герметического языка одного теоретического подхода. В этой ситуации ни Фрейд (психология как биология), ни Блум (поэтическая традиция как эдиповский поединок), ни Якобсон (скульптурный миф как структуралистическая бинарность), ни даже Лотман (код и его отношение с литературной биографией) не могут служить точкой опоры, поскольку каждый из них начинает с чего-то слишком узко стабилизированного и систематического». Бетеа Д. Воплощение метафоры: Пушкин, жизнь поэта. М, 2003. С. 18.

[15] В определенном теоретическом дискурсе методы «целостного анализа» разрабатывались и приносили свои результаты, но они связывались с формой, а то, что касалось смыслового ядра – отходило либо на периферию, либо воспринималось как производное от формы/эстетики текста: «В рамках телеологической теории композиции, разрабатывавшейся в России в начале ХХ века (А. А. Реформатский, М. А. Петровский, В. М. Жирмунский, Б. В. Томашевский), были сформулированы основы современного эстетического анализа, оперирующего категориями «целостности», «художественного целого», «временной последовательности» и «пространственного соотношения частей», «архитектоники» и «ритмической композиции». Шалыгина О. В., Проблема композиции «Поэтической прозы» (на материале произведений А.П.Чехова, Андрея Белого, Б.Л.Пастернака): Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук, М., 2010. С. 10. См. также работы семинара «Textus» по вопросам метапоэтики, https://archive.today/20121225072231/http://textus2006.narod.ru/works1.html/#selection-31.1-31.25

[16] Подробнее мы рассматриваем эти влияния в работе «Косовское сражение и Куликовская битва», «Косово и Метохия у цивилизациjскимтоковима», зборник у 5 кн., Косовска Митровица, 2010, кн. 2.. С. 491-503.

[17] «В филологии своеобразным аналогом «консервативного философствования» явилось то ответвление современной пауки, в основе которого лежит осмысление доктринальных положений христианства в их отношении к художественному творчеству.<…>. Это исследовательское направление вполне обозначилось в современном литературоведении сериями научных трудов «Христианство и русская литература» (С. Петербург, ИР ЛИ, 1994, 1996, 1999, 2002, 2006) и «Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX веков» (Петрозаводск, Петрозаводский госуниверситет, 1994, 1998, 2003, 2005, 2008), научными сборниками вузов Москвы, Ульяновска, Астрахани, Липецка, Ельца. Многотомный труд М.М.Дунаева («Православие и русская литература», Москва, 1995-2004), монографии и статьи П.Е. Бухаркина, В.Н.Захарова, И.А. Есаулова, A. M. Любомудрова, Б.Н.Тарасова, В. Лепахина, В.А.Котельникова, А.Кураева, Н.Саблиной и других ученых сделали этот научный поиск заметным явлением современной филологической науки.

Возрождение данного научного направления имеет мощную опору в трудах русских религиозных философов, нередко вторгавшихся в сферу филологии в качестве рецензентов и критиков (В.С.Соловьев, Е.Н.Трубецкой, П.А.Флоренский, В.В.Розанов. С.Л.Франк, Г.П.Федотов, И.А.Ильин, Н.А.Бердяев, А.Ф.Лосев). Значительную роль сыграла актуализация наследия академического литературоведения и критики начала XX века (С. А. Венгеров, Ю. Айхенвальд, В. Л. Львов-Рогачевский, Ф. Д. Батюшков, Е. А. Колтоновская). Особенно богат и значим опыт ученых русского зарубежья (Ф. А. Степун, П. Бицилли, В. В. Вейдле, Г.Адамович, Г.П.Струве, Н.А.Струве, М. В. Лосская-Семон). Активное участие в литературной жизни зарубежья принимали духовные пастыри, оставившие до сих пор по достоинству не оцененное и не введенное в научный обиход наследие: архиепископ Иоанн Сан-францисский, архимандрит Киприан Керн, архимандрит Кирилл Зайцев, сербские богословы преподобный Иустин (Попович) и святитель Николай Сербский». Бердникова Ольга Анатольевна: Автореферат на соискание степени доктора филологических наук, Воронеж, 2009, http://www.dissercat.com/content/antropologicheskie-khudozhestvennye-modeli-v-russkoi-poezii-nachala-xx-veka-v-kontekste-khri

См.: Сб. ст. «Богослужение и русская литература: цитаты, реминисценции», Шуя, 2011; А. С. Серопян. «Литургическое слово в русской литературе», Шуя, 2011; Валерий Сузи. «Пушкинский дискурс и христианская парадигма в русской литературе», Saarbrücken, Germany, 2012.

[18] См.: Платт К. Ф. «Зачем изучать антропологию? Взгляд гуманитария: вместо манифеста». «Новое Литературное Обозрение» (далее – НЛО) № 106, М., 2010; Бахман-Медик Д. «Режимы текстуальности в литературоведении и культурологи: вызовы, границы, перспективы. От антропологического поворота к cultural turns». НЛО № 107, М., 2011; НЛО № 113, М., 2012. С. 27-99.

[19] А. Н. Андреев. Лекции по теории литературы. Целостный анализ художественного произведения. Минск, 2012. С. 143

[20]См. в книге Х. Г. Гумбрехта «Производство присутствия», М., 2006 г. («В 1985 году в качестве такой альтернативы Гумбрехт предложил программу «негерменевтического литературоведения», первым результатом которой стали материалы коллоквиума «Материальные факторы коммуникации» (1988) – из ст. А. Филоненко «Производство присутствия» и новая культурная чувствительность: «нескромное предложение» Ханса Ульриха Гумбрехта и его академические расширения, http://risu.org.ua/article_print.php?id=45344&name=contemporary&_lang=ua&)

[21] Здесь снова сошлемся на книгу Есаулова И. А., чтобы восполнить список указанной нами литературы более ранними работами по проблемам целостного анализа художественного произведения: «Исходной аксиомой для нас является представление о литературном произведении как о художественной целостности, сохраняющей эту свою специфику лишь при определенном исследовательском подходе к литературе». «Спектр адекватности в истолковании литературного произведения («Миргород» Н. В. Гоголя)». М., 1995. С. 1, и на данный им в примечаниях (там же. С. 88) обзор трудов, посвященных проблеме целостного анализа: «Проблема художественной целостности активно исследуется в последние десятилетия. См., например: Палиевский П.В. Художественное произведение // Теория литературы. Основные проблемы в теоретическом освещении. Кн. 3. М., 1965; Гиршман М.М. Литературное произведение как целостность // Краткая литературная энциклопедия. Т. 9. М., 1978; Гиршман М.М. О целостности литературного произведения // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1979. N 5; Тамарченко Н.Д. Целостность как проблема этики и формы в произведениях русской литературы XIX века. Кемерово. 1977: Тюпа В.II. Художественность литературного произведения. Красноярск. 1987»

[22] Такая редукция структуры художественного произведения к структуре языка есть общий новый постулат как для философии, так и для постмодернистской филологии: «Исток … связан с отходом от исследования отношений между человеком и Абсолютом, от темы непосредственной душевной жизни сознания – к проблемам языковой природы и механизмов действия бессознательного… (Лакан). Становление мира теперь приписывается не трансцендентальной субъективности (Богу), а грамматическим структурам». Василевский Дмитрий. Богословие и герменевтика, http://www.russian-inok.org/page.php/page.php?page=ascetic2&dir=ascetic&month=1106

[23] Необходимость такого более широко взгляда, соединяющего элементы той или иной структурной формы с культурными кодами эпохи в целом становятся в филологии новым и продуктивным методом исследований. См., например, обоснование применения такого метода в отношении древнерусской литературы: «До сих пор в литературоведении (как и в культурологии, и в искусствоведении) не только не выявлена и не исследована связь средневекового художественного метода с мировоззренческой системой в определенные исторические эпохи, но и не определены сами эти системы и доминирующие в них синкретические художественные методы». Ужанков А. Н. Историческая поэтика древнерусской словесности. Генезис литературных формаций. – М.: Литературный институт им. А.М. Горького, 2011. С. 97.

[24] См., например: « <…> в русской литературе конца XIX – начала ХХ века <…> пришлись глубинные изменения в мировоззрении, связанные со сменой картины мира в европейской науке и культуре. Существенно менялись представления о времени, пространстве, причинности. Рубеж XIX–ХХ – это время существенной трансформации всей жанровой системы литературы, возникновения новых жанров, дальнейшее развитие «неканонических» жанров и попытки воскрешения «канонических» жанров». Шалыгина О. В. Проблема композиции «Поэтической прозы» (на материале произведений А.П.Чехова, Андрея Белого, Б.Л.Пастернака): Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук, М., 2010. С. 3.

[25] «Таким образом, создание группы провоцировалось целым рядом причин внеличностного плана: новое бытие требовало нового языка для выражения новых реалий: а) релятивности пространства и времени (Эйнштейн и Бергсон) и соответствия нового языка новому бытию в законе тождества: «А=А» у Гумилёва, Мандельштама. С. Франка, Хайдеггера (где ряд Гуссерль – Шпет – Хайдеггер – Шестов и биографически являлся поводом для пересечений) также включался в разрабатываемый акмеистами вопрос – об этом же, то есть о художественной интенции…», А. Закуренко, Введение в диссертацию «Русская революция в творчестве акмеистов (рукопись). М., 1987. С. 13.

[26]Сергей Бочаров. Чехов и философия. Филологические сюжеты. М., 2007. С. 339.

[27] Темпоральность как категория анализа не только сознания или структуры мира, но и как необходимая для анализа художественных текстов категория – стала предметом исследований целого ряда современных авторов, например: А. Закуренко, Введение в диссертацию «Русская революция в творчестве акмеистов (рукопись), М., 1987; М. А. Аркадьев, Временные структуры новоевропейской музыки, М., 1992; Ужанков А. Н. «О внутреннем и внешнем времени произведения и датировке «Слова о полку Игореве», 2004 г., http://www.pravoslavie.ru/arhiv/5259.htm; Руднев Вадим, «Философия языка и семиотика безумия. Избранные работы», М., 2007, особенно глава «Текст и реальность. Направление времени в культуре». С. 35-53; П. П. Гайденко, «Время. Длительность. Вечность», М. 2007; Л. С. Черняк. «Вечность и время», СПб., 2012.

[28] Бахтин М. М. Собрание сочинений в 6 тт. Языки славянских культур, т. 3, 2012. С. 259.

[29] Там же. С. 495-496.

[30] Об этом рассказе писали отечественные исследователи: Н. Д. Тамарченко, В. И. Тюпа, В. В. Федоров, В. Я. Линков, И. А. Есаулов. С. В. Сызранов, П. Н. Долженков и мн. др.

[31]А. П. Чехов. Собрание сочинений: В 12 т. Т.7, М., 1956. С. 515.

[32] «Так в художественной системе Чехова было изменено само понятие «собственного содержания», о котором говорил Гегель. В сцену, эпизод может быть включена деталь, ни к ним, ни даже к произведению в целом прямого отношения не имеющая. В прежнем понимании целесообразности такая деталь «не нужна» этой сцене, этому произведению. Но случайная деталь нужна при новом, гораздо более широком понимании художественной целесообразности. При таком понимании художественно оправдано не только то, что «работает» на произведение, направлено внутрь его, но и то, что направлено за его пределы». А. П. Чудаков. Поэтика Чехова. М., 1971. С. 281.

[33] Ниже мы покажем, что казалось бы случайная деталь («рыбное блюдо») окажется совершенно оправданной, поскольку диалог происходит на Рождественский пост – когда рыбные блюда разрешены, более того, она окажется связанной с хронотопом рассказа в целом.

[34] Следует упомянуть анализ рассказа «Студент» в канд. диссертации С. В. Сызранова «Кризисное состояние мира в художественном осмыслении А. П. Чехова». Автор рассматривает рассказ как трагический миф и предлагает говорить о чеховской поэтике в контексте «фундаментальных структур чеховского мира. Рассмотренные в контексте трагического мифа, кризис, катарсис и чудо дают в совокупности структуру, которая может, по нашему мнению, быть названа чеховским метасюжетом». Автореферат диссертации, М., 1999. С. 22.

[35] О мотиве нежелания-идти-домой, как об онтологическом разрыве с бытием, см.: «Не возвратиться домой – значит оставить семью, забыть жену, мужа, дочь и сына, мать и отца; не идти домой – значит оставить дом на произвол судьбы; не идти домой – значит отречься от личной ответственности, от долга, от чести, от свободы; не идти домой – значит отрицать моральные, социальные и духовные связи, составляющие основу не только семьи, но и всех форм общества, истории и жизни». Р. Л. Джексон. Человек живет для ушедших и грядущих (о рассказе А. П. Чехова «Студент») // Вопросы литературы №8, 1991. С. 126.

Или: «Фразу «И ему не хотелось домой», завершающую абсолютно безблагодатную череду мыслей студента, на наш взгляд, можно истолковать только как отречение героя от «домашнего» прошлого, а в конечном итоге и от того, «что происходило девятнадцать веков назад». И. А. Есаулов. Категория соборности в русской литературе. Петрозаводск, 1995. С. 148.

[36]См: РГБ ОР. Ф. 310. № 950. Л. 6об.; см. также: Н. К. Гаврюшин // Избирая сладость словесную… / Литературная учеба, 1987, № 6.

Следует сказать, что все шестодневы так или иначе восходят к первому такому образцу – «шестодневу преп. Василия Великого» (IV в.), шестоднев же Иоанна экзарха Болгарского был первым из славянских и на Руси распространился уже с XV в. См.: Н. К. Гаврюшин «Древнерусский трактат «о человеческом естестве», «Естественно-научные представления Древней Руси», М., 1988. С.220.; А. Ф. Замалеев. «Философская мысль в Средневековой Руси», Ленинград, 1987. С. 100; «Памятники литературы Древней Руси второй половины XV века», М., 1982. С. 192-199.

[37] Толковая Палея 1477 г., СПб, 1982.

[38]. На современном языке философии эту же мысль сформулировал Карен Свасьян: «Человек затерялся между божественным и животным, ища себя один раз выше себя, другой раз ниже себя, оба раза – мимо себя». К. А. Свасьян. Человек в лабиринте идентичностей. М.: Evidentis, 2009. С. 14.

 

[39]А. П. Чехов. «Записная книжка 1891–1904 годов». Собрание сочинений: В 12 т. Т. 10, М., 1956. С. 456.

[40]Поведение няньки, тринадцатилетней девочки Варьки (нумерологическая и ономастическая семантика оказываются лишь конструктивным материалом, герменевтически способствующим движению мысли в открываемом здесь нами направлении), убивающей в финале своего «врага» – ребенка, полностью подчиняется той логике развития страсти после демонического «прилога», которая глубоко осмыслена и описана в православной святоотеческой литературе (прежде всего – в аскетических трудах преп. Иоанна Лествичника и преп. Нила Сорского) и совершенно необъяснима ни соображениями возрастной психологии, ни тем более социологическими причинами (к чему может провоцировать сама идео-культурная атмосфера 1888 года, когда был написан этот рассказ). В. П. Океанский, Ж. Л. Океанская. «От Хомякова – до Булгакова...» (книга очерков кризисологической метафизики). Шуя, 2007. С. 71.

[41]«Святоотеческая аскетика выделяет следующие этапы демонического порабощения человеческой воли: прилог, сочетание, сложение, пленение, страсть», Ibid, p. 71; у Исихия Иерусалимского: «Первое есть прилог; второе — сочетание, когда наши помыслы и помыслы лукавых демонов смешиваются; третье — сосложение, когда обоего рода помыслы сговорятся на зло и порешат между собою, как ему быть; четвертое же есть чувственное деяние или грех», Добротолюбие. Т. 2, изд. 2, Киев, 2005. С. 22, ст. 46.

[42]Cв. Филофей Синайский. Добротолюбие в русском пер. свт. Феофана, Затворника Вышенского, дополненное, изданному в типографии И. Ефимова. Т. 3, М., 1884. С. 417.

[43] Там же. С. 417.

[44] Там же. С. 417.

[45]А. Я. Бесчинский. Ялта и ближайшие окрестности. Ялта, 1902. С. 124; Чехов А. П. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т.10, М., 1986. С. 423.

[46]А. П. Чехов. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т.10, М., 1986. С. 419.

[47] А. П. Чехов. «Записная книжка 1891–1904 годов», Собрание сочинений: В 12 т. Т.10, М., 1956. С. 448.

[48]Словарь иностранных слов, М., 1986. С. 84.

[49] См. прим. 13: там же. С. 462.

[50] А. П. Чехов. Собрание сочинений: В 12 т. Т.8, М., 1956. С. 394. Почти как скороговорка «у Верне… по набережной… в берете… бежал белый шпиц».

[51] Там же. С. 408-409.

[52] Тут интересно отметить, что у Чехова оппозиция человек/животное, но уже с обратным знаком, то есть когда животное наделяется более человеческими качествами, чем сам человек, в полной мере используется в «Каштанке».

[53].«Читал Даму с собачкой Чехо<ва>. Это всё Ничше. Люди, не выработавшие в себе ясного миросозерцания, разделяющего добро и зло. Прежде робели, искали; теперь же, думая, что они по ту сторону добра и зла, остаются по сю сторону, т. е. почти животные». Л. Н. Толстой. Полное собрание сочинений в 91 т. Т. 54. – М.: Художественная литература. ‑ С. 9.

[54]А. П. Чехов. Собрание сочинений: В 12 т. Т.8, М., 1956. С. 405. Интересно, что Гуров «от волнения не мог вспомнить, как зовут шпица». Но имя шпица не указано ни раньше, ни потом, всякий раз собачка оказывается как будто атрибутом героини. И сам герой думает о своей возлюбленной: «Вот тебе и дама с собачкой», тем самым подтверждая, что собачка (животное) не автономна, но связана с дамой, и в той же мере не автономна и дама, но привязана к своему атрибуту (животному).

[55] См. статью С. М. Половинкина «П. А. Флоренский: Логос против Хаоса» // П. А. Флоренский: pro et contra. ‑ СПб., 1996. С. 623-648.

[56] Там же. С. 630.

[57] Речь идет о скользящих цитатах и метафорах, расслоении целостного смысла/инварианта на семантические подпространства, плавающих подтекстах. Связь этих акмеистических приемов с новыми представлениями о картине мира в сознании человека мы анализируем во введении незавершенной кандидатской диссертации «Русская революция в творчестве акмеистов» (рукопись), в главе «Игра и свобода в поэтике акмеизма». См. так же Закуренко А. Возвращение к смыслам. ‑ М., 2014. С. 105-108.

[58]«На Введение делались пробные выезды на санях. Право начать зимние гулянья отводилось молодоженам, которые торжественно обставляли свой первый выезд…» // Круглый год. Русский земледельческий календарь. М., 1991. С. 23-24.

[59] Там же. С. 23.

[60] Там же. С. 24.

[61] См.: «И, оставшись один на платформе и глядя в темную даль, Гуров слушал крик кузнечиков…». А. П. Чехов. Полное собрание сочинений: в 30 т. Т. 10, М., 1986. С. 58.

[62] См.: «Здесь, на станции, уже пахло осенью...», Там же. С. 58.

[63] «Прыгает, пляшет и музицирует цикада с июня по октябрь–ноябрь, забот у нее в этот момент никаких, кроме пижонства и любви. К холодам они просто сдыхают». http://www.crimeanextreme.com/page7.html.

[64] «Границами курортного сезона можно считать середину мая (но традиционно многолюдно на праздники в первую декаду мая) и конец сентября. Летние дни очень долгие: в 4–6 часов утра уже светло, темнеет в 8–10 вечера. На побережье летние ночи теплые, в горах прохладные и свежие». Там же.

[65]Зачатие пророка Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. Любопытно, что в одной из пословиц как раз указываются временные рамки предполагаемого нами периода от встречи до поездки героя к героине после расставания: «Осень третье время года, сентября 23-го числа до декабря 25-го дня», Круглый год. Русский земледельческий календарь, М., 1991. С. 31.

[66]«Покров-батюшка, покрой землю снежком, а меня женишком», «Пришел Покрова, заревет девка, как корова», «Весело Покров проведешь – дружка найдешь», «Не покрыл Покров, не покроет и рождество», Песенка «Гуляла я девушка по бережку... // Любил меня миленький, да не долго», – весь ряд пословиц и поговорок здесь указывает на амбивалентность смысла христианских праздников в русской культуре, несущей одновременно и аскетические идеалы святоотеческого понимания любви, и языческие мотивы связи мужчины и женщины, как стихийных, природных действий: снег и земля, корова, недолгая (в границах физиологических потребностей) любовь.

[67]«Пока Алехин рассказывал, дождь перестал и выглянуло солнце (выделено А. З). Буркин и Иван Иваныч вышли на балкон; отсюда был прекрасный вид на сад и на плес, который теперь на солнце (выделено А. З) блестел, как зеркало», А. П. Чехов. СС в 12 тт., М. т. 8, 1956. С. 319.

[68] Даже города в первом и третьем рассказах (город № 1 для Беликова и он же ‑ для Алехина) как бы окольцовывают город во втором рассказе (город №2 для владельца крыжовника), повторяя ту же схему осевой симметрии: №1‑№2‑№1.

[69] «Иван Иваныч, высокий худощавый старик с длинными усами, сидел снаружи у входа и курил трубку; его освещала луна», А. П. Чехов. СС в 12 тт., М. т. 8, 1956. С. 235.

[70] Заметим, что финал последнего рассказа дважды «освещен» солнцем, а первый рассказ трилогии звучит в потемках.

[71] См.: «…у второго мужа и хлеба черного не видала вдоволь; стала чахнуть от такой жизни да года через три взяла и отдала богу душу». Там же. С. 313-314.

[72] А. Генис и П. Вайль свидетельствуют: «Кризис неосуществленной романной идеи обострился к 88-89 гг. поминаниями о работе над романом пестрят письма того времени – к брату Александру, Суворину, Плещееву, Григоровичу, Евреиновой». А. Генис и П. Вайль, «Родная речь», М. 1999. С. 251; «тема романа появляется в чеховской переписке и разговорах (судя по мемуарам) многократно<…> Прежде всего, впрямую – в виде постоянных упоминаний о намерении написать роман. В наименовании романами вещей, которые автором же и были названы повестями («Моя жизнь») или даже рассказами («Три года»). В шутливых проговорках: «Жениться на богатой или выдать «Анну Каренину» за свое произведение». В советах другим <…>: «Пишите роман! Пишите роман!» Наконец, в явном раздражении от собственной идеи-фикс: «Слухи о том, что я пишу роман, основаны, очевидно, на мираже, так как о романе у меня не было даже и речи». Там же, 255. [73] Там же. С. 256.

[74] А. П. Чехов. ППС в 30 т., т. 10. Москва. 1981. С.380.

[75] . П. Чехов. ППС в 30 т., т. 10. Москва. 1981. С. 387

[76] В. Альбов. Два момента в развитии творчества А. П. Чехова. – «Мир Божий», 1903, №1. С. 112.

[77] См: «…этот человек с добрыми, умными глазами, который рассказывал им с таким чистосердечием, в самом деле вертелся здесь, в этом громадном имении, как белка в колесе…» Там же. С. 319.

[78]«...Чехов сам не думал, что написал (он мне говорил это), а между тем это так. Палата его – это Русь...». Н. Лесков. А. П. Чехов в воспоминаниях современников, М., 1947. С. 316.

[79] Псалом 118, ст. 67: «Прежде страдания моего я заблуждался, а ныне слово Твое храню». http://www.bogoslovy.ru/lw/118.htm

[80] Тут важно, что мгновенная мысль о бессмертии предшествует загадочной фразе о красоте оленей и неожиданному заказному письму: «Андрей Ефимыч понял, что ему пришел конец, и вспомнил, что Иван Дмитрич, Михаил Аверьяныч и миллионы людей верят в бессмертие. А вдруг оно есть? Но бессмертия ему не хотелось, и он думал о нем только одно мгновение. Стадо оленей, необыкновенно красивых и грациозных, о которых он читал вчера, пробежало мимо него; потом баба протянула к нему руку с заказным письмом…». А. П. Чехов, Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. 8, М., 1986. С. 62.

Конечно, речь не идет о прозрении – но умирает доктор в ситуации борьбы – вновь два плана бытия сталкиваются в смертном существе и победы нет. Мы можем решить, что умирает Рагин с верой в будущую жизнь, а может, что в безнадежности конечного существования.

[81] Рагина «…отнесли в часовню. Там он лежал на столе с открытыми глазами, и луна ночью освещала его. Утром пришел Сергей Сергеич, набожно помолился на распятие и закрыл своему бывшему начальнику глаза». Там же. С. 62.

[82]. Cлово «распятие» встречается в прозе Чехова всего 4 раза: в рассказах «Палата № 6» (1 раз), «На страстной» (2 раза) и «Крыжовник» (1 раз). КИИС, вып. 2. Корпус художественной прозы А. П. Чехова. Москва, лаборатория компьютерной лексикологии и лексикографии.

[83] «…припадут и станут на колени, и долго и горько плачут, <…>, пыль смахнут с камня да ветку елки поправят, и снова молятся, и не могут покинуть это место, откуда им как будто ближе до их сына, до воспоминаний о нем… Неужели их молитвы, их слезы бесплодны? О нет! Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце не скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами: не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том великом спокойствии «равнодушной» природы; они говорят также о вечном примирении и о жизни бесконечной…» И. С. Тургенев. Полное собрание сочинений и писем в 30 т. М.: Наука, 1981. Т. 7. С. 188

[84] О взаимодействии и взаимовлиянии модернистских и реалистических тенденций в прозе Бунина пишет М. Д. Шраер. «Бунин и Набоков: поэтика соперничества» // И. А. Бунин и русская литература ХХ века. М., 1995. С. 41-65.

[85] В последнее время появился целый ряд серьезных работ, вводящих понятие иконического в сам метод анализа как конкретных художественных текстов, так и определенных культурно-исторических эпох. См., например, книги и статьи: Валерий Лепахин «Икона и иконичность», СПб, 2002; Валерий Лепахин, «Образ иконописца в русской литературе веков», М., 2005; О. А. Комков, «Иконология культуры», М., 2010; Ужанков А. Н. «Историческая поэтика древнерусской словесности. Генезис литературных формаций. – М.: Литературный институт им. А.М. Горького, 2011; В. Сузи, «Христианский универсум в русской литературе XIX века: А.С. Пушкин, Ф.И. Тютчев, Ф.М. Достоевский». Особенно см.: Глава I. Иконичность слова: Диссертация на соискание степени доктора филологических наук, Петрозаводск, 2011, http://www.dissercat.com/content/khristianskii-universum-v-russkoi-literature-xix-veka-pushkin-fi-tyutchev-fm-dostoevskii#ixzz3CNkWfOWn

[86]А. Ю. Закуренко. Иконическое в рассказе И.А. Бунина «Легкое дыхание» // Русская словесность № 6, 2013. С. 22-31; Закуренко А. Ю. Иконическое в прозе И.А. Бунина (семантика легкого дыхания) // доклад, IX международная научная конференция «Икона в русской словесности и культуре. Русское Зарубежье», 24–26 января 2013 г.

[87] См., например: «Вероятно, и в художественном произведении выделяются моменты разной смысловой значимости: и присутствие автора «только в целом произведения» отнюдь не исключает разной степени явленности (воплощенности) автора в том или ином «моменте» произведения» И. А. Есаулов. Русская классика: новое понимание. СПб, 2012. С. 13.

[88] См.: «1906. Декабрь. Всякое стихотворение — покрывало, растянутое на остриях нескольких слов. Эти слова светятся, как звезды. Из-за них существует стихотворение. Тем оно темнее, чем отдаленнее эти слова от текста». Александр Блок. Записные книжки. М., 1965. С. 84.

[89] Лидия Гинзбург. «О лирике», Ленинград, 1974. С. 260, 261, 268, 269.

[90] Чудаков А. П. Ароморфоз русского рассказа (к проблеме малых жанров) // Поэтика русской литературы конца XIX - начала XX века / М., 2009. С. 377.

[91] Выготский Лев. Психология искусства. Санкт-Петербург, 2000. С. 199-222.

[92] Ощущение, что отзыв Паустовского к сюжету рассказа никакого отношения не имеет: «К дивной девушке, убитой вот на этом вокзале<…> Это не рассказ, а озарение, самая жизнь с ее трепетом и любовью, печальное и спокойное размышление писателя». «Я уже любил эту девушку. Я содрогался от непоправимости ее судьбы». Паустовский Константин. Наедине с осенью. Москва, 1972. С. 80

[93] Совершенно нелепые, ничем, кроме мнения самого лектора, не подтверждаемые слова: «Бунин, который представлялся наследником русской классической традиции, страшный релятивист, ни во что не верящий, с черной пустотой и зиянием в душе, с абсолютным пессимизмом в отношении человеческой природы», http://interesnyeknigi.ru/2011/09/25/videolekcii-russkaya-literatura-ivan-bunin-lekciya-dmitriya-bykova/

[94] Антон Чехов — Бунину. ППС в 30 т., т. 10. Москва. 1981. С. 169. В своём письме от 15 января 1902 года Чехов писал Бунину о его рассказе «Сосны», опубликованном в 1901 году в журнале «Мир Божий».

[95] Горький М. Горьковские чтения// Изд-во АН СССР/ Москва, 1961. С. 50.

[96] См.: «… что такое этот «избыток» в горизонте лингвистической эволюции и анропологического знания? Нет высказанного слова без некоторого миметического выраженного оттенка, который играет роль паралингвистического слоя в высказывании, то, что Г. Бейсон называл: «иконической аббревиатурой»: «человеческая коммуникация, создающая избыточность в отношениях между людьми, по-прежнему является преимущественно иконической…»

Г. Бейтсон. Экология разума. Москва. 2000. С. 388–389. Подорога В. Мимесис, т. 2, часть 1. – Москва. 2011. С. 590–591.

[97] «Познание бинарного мира воспринималось как Богооткровение, но и само творчество есть Богооткровение. Отсюда: высшая форма познания – теофания (от греч. Θεοθανια – богоявление); высшая форма творчества – синергия (от греч. συνεργός – взаимодействие)». Ужанков А. Н. Историческая поэтика древнерусской словесности. Генезис литературных формаций. – М.: Литературный институт им. А.М. Горького, 2011. С. 99.

[98] Архим. Киприан. Антропология св. Григория Паламы. – Париж, 1950. С.427.

[99]«Вы знаете, недавно на одном сельском кладбище в Нормандии я на одном кресте прочитал полустертую, замшелую надпись: «Aime Dicu et vas ton chemin». Эти простые в своей мудрости слова как-то пронзили меня, и со многим нелегким в жизни меня примирили. И это тоже мне хотелось Вам сказать: «любите Бога и идите своим путем». Повторю Вам слова одного московского юродивого: «Не забывай Христа, а он-то тебя не забудет никогда». Много сокровищ вложил Творец в Вашу душу, многим Вас украсил. И вот, глядя на эти дары, сверкающие через Вас, прославляешь Бога в Вашем лице. Все мы — иконы Божий, образы Его и подобия; и надлежит в каждой такой иконе, в каждом человеке поклониться Его первообразу и почтить Его». Иван Бунин, ПСС в XIII томах, М., 2006, т. 12. С. 125.

[100]«Только две силы и излечают сейчас: молитва, Церковь, частое причащение Чаши Жизни Вечной, и творчество, работа, писание, духовное общение», «Иной раз и встает искусительный вопрос: «а зачем все это писание? Разве мало будет материала горючего для последнего космического пожара?» Но знаю, что так нельзя говорить. Работать надо во славу Божию». Иван Бунин, ПСС в XIII томах, М., 2006, т. 12. С. 128 ‑ из письма архим. Керна Бунину.

[101]Об оправдании творческого статуса человека после событий русской революции, двух мировых войн и террора см. в книге Андриано Делл'Аста «В борьбе за реальность», гл. «Можно ли говорить об искусстве и о прекрасном после Освенцима и Колымы?», Киев: Дух и Литера, 2012. С. 118-183.

[102] См. например, о влиянии Ницше на Горького и, шире, русскую культуру нач. ХХ века: П. В. Басинский. Ранний Горький и Ницше. (Мировоззренческие истоки творчества М. Горького 1892-1905 гг.): Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - М., 1998; на Газданова: А. Мартынов. Об особенностях философского мировосприятия Газданова // сб. «Гайто Газданов в контексте русской и западноевропейской литератур», М, 2008. С.280; на Набокова: С. Козлова. «Гносеология отрезанной головы и утопия истины». Владимир Набоков: PRO ET CONTRA, СПб., 2001. С. 796-798; на Мандельштама: Анатолий Ливри. Мандельштам в пещере Заратустры // Вестник Университета Российской Академии Образования, 2014, М. С. 9 – 21.

[103] См., например, А. Закуренко. Возвращение к смыслам. М., 2014, гл. «Четверичная основа стусовского онтологизма». С. 220-226.

[104] «Человек имеет слово в том смысле, что он и, насколько мы знаем, только он находится в такой ситуации, когда к нему обращает свой зов все то, с чем он связан, находясь в средоточии сущего, а он, в с вою очередь, отвечает на этот зов своей речью». Мартин Хайдегер. «Гераклит», СПб, 2011. С. 114

[105] И. А. Бунин. С.С. в 9 тт. М., 1966, т.6. С. 391.

[106] Бунин И. А. С.С. в 9 тт., т. 5. – Москва, 1966 г. – С. 184.

[107] Там же. С.186.

[108] Подробнее мы анализируем связь профанного и сакрального времен в хронотопе «Чистого понедельника» в книге «Возвращение к смыслам». Закуренко А. Возвращение к смыслам. Глава «И. А. Бунин. «Темные аллеи»: исследование эроса побеждающего и преображенного в книге рассказов «Темные аллеи». Рукопись.

[109] Закуренко А. Энциклопедия литературных героев. Русская литература ХХ века. – Т. 1. –Москва, 1998. – С. 222.

[110] Два краеугольных камня ценностного отношения к миру (история и слово) связаны с христианским пониманием мира, как процесса Богочеловеческого – дающего свободу человеку в его соработничестве высшему плану бытия.

Об этом пишет в своих книгах «Феномены западной культуры Нового времени в контексте антропологических традиций Возрождения и христианской мысли». – М., 2011 и «Куда движется история?» – СПб, 2013 Б. Н. Тарасов.

[111] Иван Бунин, ПСС в XIII томах, М., 2006, т. 12. С. 129.

[112]Архим. Киприан (Керн). Антропология св. Григория Паламы. Киев, 2006. С. 394.

[113] Более подробно смотрите: Закуренко А. «Возвращение к смыслам». Глава «И. А. Бунин. «Темные аллеи»: исследование эроса побеждающего и преображенного в книге рассказов «Темные аллеи». М., 2014

Закуренко А. Энциклопедия литературных героев. Русская литература ХХ века. Т. 1. Москва, 1998. С. 211−221. С. 221−227.

[114]Архим. Киприан (Керн). Антропология св. Григория Паламы. Киев, 2006. С. 396.

[115] «Если человек вознесется к Богу и божественному свету через превосхождение мира, в котором есть Зло (ощущение Зла, муки, боли, унижения, лишенности и т.д.), то осуществит он это именно ощущением (чувством). Превосхождение есть феномен ощущения (чувства), а не мышления (которое является мышлением об опыте, о памяти, а значит и о памятовании славы, превосхождения). Ощущение (чувство) есть сила превосхождения». Видович Жарко. Трагедия и Литургия // Современная драматургия, М. 1998 г., т. 2. С. 206.

[116]Архим. Киприан (Керн). Антропология св. Григория Паламы. Киев, 2006. С. 400.

[117] «В пантеизме человек обречен на исчезновение, так как его личность после смерти растворяется в безличности Божественной Монады». Там же. С. 390.

О личностном воскресении говорит и Иоанн Зизиулас в «Общение и инаковость»: «бессмертие – это от начала до конца плод свободы. Единство с телом воскресшего Христа делает святую евхаристию «лекарством бессмертия и противоядием, чтобы не умирать»… Но это единство постоянно предполагает свободу». Иоанн Зизиулас. «Общение и инаковость». Москва, 2012. С. 347.

[118]Т. S. Eliot. Selected Verse, Москва, 2000, р. 60.

[119] Бунин И. А. С.С. в 9 тт., т. 4. Москва, 1966 г. С. 355.

[120] Там же. С. 359.

[121] Там же. С. 355.

[122] Там же. С. 359.

[123] Там же. С. 356.

[124] Там же. С. 356.

[125] Закуренко А. Возвращение к смыслам. И. А. Бунин. «Темные аллеи»: исследование эроса побеждающего и преображенного в книге рассказов «Темные аллеи». Использование каламбуров мы исследуем, анализируя последний рассказ «Темных аллей». С. 126-138.

[126] Бунин И. А. С.С. в 9 тт., т. 4. Москва, 1966 г. С. 355.

[127] Там же. С. С. 356

[128] Там же. С. С. 359.

[129] Там же. С. С. 360.

[130] Там же. С. С. 358−359.

[131]См., например: Marullo Thomas Gaiton. If you see the Buddha. Studies in the fiction of Ivan Bunin. Evaston, Illinois, 1998; Сливицкая О.В. Бунин с точки зрения буддизма // Русская литература, Историко-литературный журнал. М.,1999. ‑ № 4. С. 161 – 163; Т.В. Бернюкевич, Буддийские мотивы в творчестве И. Бунина, http://www.pandia.ru/text/77/433/482.php

[132] Природа Ольги — ветер и страсть/спонтанность. Но в православной аскетике сами по себе плотские страсти не приводят к гибели: «В системах аскетики никогда не заметно брезгливого отношения к самой природе. Поэтому аскет укоряет не самые естественные потребности, а <…> излишества. Природа всегда «добро зело» для восточного радостного космизма. В ней нет греха, она в силу своей естественности благословенна. Осуждается извращение естества, неправильное пользование им». Архим. Киприан (Керн). Антропология св. Григория Паламы. Киев, 2006. С. 411.

[133] Бунин И. А. С.С. в 9 тт., т. 4. Москва, 1966. С. 359

[134] Тут важно отметить, что прямая связь Причащения во время Литургии и Крещения после Литургии у ранних христиан отмечено как инвариант христианской догматики в книге А. Шмемана «Евхаристия», YMCA-Press, Paris, 1988.

[135] Там же. С. С. 359.

[136]Кьеркегор Серен. Заключительное ненаучное послесловие к «Философским крохам». Минск, 2005.

[137] 23 февраля 1944 года.

[138] Письмо к Тэффи от 19 мая 1944 года.

[139] Свидетельство В. Н. Муровцевой–Буниной.

[140] Г. Кузнецова. Грасский дневник, 10 декабря 1931 года.

[141] Комментарии в Собрании сочинений: В 9 т. Т. 7, а также в собрании сочинений: В 6 т. Т. 5.

[142] М. Д. Шраер, «Бунин и Набоков: поэтика соперничества», в сборнике И. А. Бунин и русская литература ХХ века, М., 1995.

[143] Сборник «Весной, в Иудее – Роза Иерихона». ‑ Нью-Йорк, 1953.

[144] Его прототип – Алексей Алексеевич Муромцев, двоюродный дядя В. Н. Муровцевой-Буниной. И. А. Бунин, Происхождение моих рассказов // Литературное наследство, т. 84. «Иван Бунин», кн. 1. М.: Наука, 1973.

[145] И. Бунин указывает, что толчком для создания образа стали «Мертвые души»: «…Гоголь выдумал Чичикова, который ездит и скупает «мертвые души», и так не выдумать ли мне молодого человека, который поехал на поиски любовных приключений».

[146] См.: А. Закуренко, «Митина любовь», Энциклопедия литературных героев, Русская литература ХХ века. Т.1, М., 1998.

[147]В. Н. Муромцева–Бунина указывает, что вопреки утверждению Бунина: «все... выдумано», у Натали мог быть прототип – Клочкова, «дочь богатого воронежского головы».

[148] Еще один редкий для И. Бунина прямой прием семантического каламбура – см. выше наш анализ рассказа «Ночлег».

[149]«Возлюбленная нами, как никакая другая возлюблена не будет!» (лат.)

[150] Его, по свидетельству В. Н. Муровцевой-Буниной «...Иван Алексеевич считал лучшим из всего того, что он написал» / Собрание сочинений: В 9 т. Т. 7. С. 391. По ее же свидетельству, Бунин отмечал: «Благодарю Бога, что он дал мне возможность написать «Чистый понедельник» / Собрание сочинений в 6 т. Т. 5. С. 623.

[151] Почему-то осознанно выбранная обитель, в которой герой видит героиню в финале рассказа, воспринимается читателями и исследователями, как случайная или даже ошибочная деталь, хотя именно такой тип обители чрезвычайно важен для смысла.

См., например: «Бунин здесь опять не совсем точен: уйти на послушание или постричься в Марфо-Мариинскую обитель было нельзя, потому что это не был монастырь в собственном смысле слова. Марфо-Мариинская обитель представляла собой общину…», Л. Долгополов. Рассказ «Чистый понедельник» в системе творчества и Бунина эмигрантского периода. На рубеже веков. М.: Советский писатель, 1977. С. 319-344.

[152] До ее ухода они уже стояли на пороге обители, но тогда он внутрь заходить не захотел:

«– Тут есть еще Марфо-Мариинская обитель, – сказала она.

Я засмеялся:

– Опять в обитель?»

[153] Удивительно, что амбивалентность увиденного главным героем: «…великая княгиня; а за нею тянулась такая же белая вереница поющих, с огоньками свечек у лиц, инокинь или сестер, – уж не знаю, кто были они и куда шли», – не заметил никто из исследователей, и уход главной героини в монастырь воспринимается, как окончательный.

[154] О смысле этого понятия см.: Левин Ю. И., Сегал Д. М., Тименчик Р. Д., Топоров В. Н., Цивьян Т. «Русская семантическая поэтика как потенциальная культурная парадигма» // Russian literature. – 1974 ‑ №7/8.

[155] Предположительно, Гумилев хотел сделать статью, из которой приведена цитата, книгой по теории поэзии, тем самым мы можем утверждать, что перед нами инвариант акмеистической поэтики: «Поэзия и религия – две стороны одной и той же монеты. И та и другая требуют от человека духовной работы». Н. С. Гумилев, Сочинения в 3-х томах, М., 1991, т. 3. С. 20.

[156] Закуренко А.: Введение в диссертацию «Русская революция в творчестве акмеистов» / рукопись, М., 1987. С. 6. Там же. С. 7-8: «О. Э. Мандельштам (1922): ценность акмеизма во вкусе «к целостному словесному представлению, образу, в новом органическом понимании»; акмеизм – «ладья человеческого слова для плаванья», «отшумит век, уснёт культура, переродится народ, отдав свои лучшие силы новому общественному классу, и весь этот поток увлечёт за собой хрупкую ладью человеческого слова в открытое море грядущего…»; записка Л.В. Горгунгу (1923): «Акмеизм 23-го года не тот, что в 1912 г. Он суд над поэзией, а не сама поэзия…» (Здесь важно «расширение» акмеизма. Он не нуждается больше в глаголе-связке, он – не: был, есть, будет, он – сущностно соприсутствует самой поэзии и в самой поэзии.

Т. е. – как школа – «умер», как цель – включён и пребывает в жизни до общей, «соборной» кончины); «Акмеизм – это была тоска по мировой культуре» (Дом печати – февраль 1933 – из воспоминаний С. Гитович об А. Ахматовой – архив Е. Э. Мандельштама, Листки из дневника).

[157] См.: «Гумилев − Сальери, который даже не завидует Моцарту. Как вчера он доказывал мне, Блоку, Замятину, Тихонову, что Блок бессознательно доходит до совершенства, а он − сознательно. Он, как средневековый схоласт, верует в свои догматы абсолютно прекрасного искусства». К. Чуковский, Собрание сочинений: В 15 т. М., 2006, Т. 11. С. 317.

[158] Фасмер, Т. 4. С. 449, Брюкнер, c. 549; Горяев, ЭС 423. См.: Этимологический словарь русского языка М. Р. Фасмера, М.: Прогресс, 1964–1973.

[159] Фасмер. Т. 1. С. 368.

[160] В содержательной книге О. Лекманова «Книга об акмеизме», М., 1998, посвященной проблеме акмеизма, тем не менее, ответа на вопрос, что такое акмеизм – не дается.

[161] Скользящие метафоры, это такой тип метафор, который возникает как расслоение основного смыслового ядра и проявляется в различных текстах как метафоры разной формы, развертывающие схожие или один смыслы. Такой тип метафор характерен, в частности, для поэтики акмеизма. Мы отказываемся от терминов «сквозные» или «схожие» метафоры, поскольку такой термин не выражает содержательно, в чем именно проявляется схожесть/различие метафор. Он проявляется как раз в том, что метафоры как бы проскальзывают из текста в текст – отсылая друг к другу и к общему инвариантному базису (той самой «φορά--форе», по отношению к которой совершается движение μετα).

[162] Осип Мандельштам. Слово и судьба, М., 1991. С. 297.

[163] «Извод – внутренне непротиворечивая система, основанная на базисной теории (совокупности «инвариантов» по А. Жолковскому), включающая в себя метод получения результата, описание интенций создателей и телеологическую «утопию», т.е. конечный образ преобразуемого базиса.

То есть – один автор может предложить несколько изводов, а группа авторов – один». А. Закуренко: Введение в диссертацию «Русская революция в творчестве акмеистов» / рукопись, М., 1987. С. 4.

И: «Извод – то, что открыто как совокупность смыслов над определённым базисом (ценностной системой координат), то есть дифференциал процесса; текст – то, что можно определить как совокупность знаков (то есть извод не покрывается текстом).

С другой стороны извод отличается от семиосферы тем, что последняя характеризует взаимоотношение подобных себе семиотических пространств, а извод характеризуется взаимоотношением семиотического пространства с наблюдателем, что требует введения в пространство телеологической оси координат». Там же. С. 11.

[164] См.: «поэзия – завидуй кристаллографии», О. Мандельштам, Слово и культура, М., 1987. С. 132. См. так же: «Метод Мандельштама – метод максимальной валентности слов. Каждое не только способно, но и желает притянуть на внешние орбиты своего смысла новые слова. Так происходит «кристаллообразование» стихов. Метод Ахматовой противостоит мандельштамовскому. Идти за ней – лишь расшатывать безупречную кристаллическую решетку, где каждое слово занимает единственно предоставленное ему место». А. Закуренко. Поэт и государство / рукопись М., 1987. С. 28.

[165]«Так же для того, чтобы мы могли ныне с удивлением обнаружить «неоднородность» как свойство акмеистического способа выражения, необходимо было, чтобы сознание стало воспринимать само пространство, в котором существует носитель этого сознания как «неоднородное», то есть, чтобы идеи Эйнштейна об «инерциальных системах», об относительности одновременности – а именно эти составные есть базис для возникновения подтекста и текста в тексте как подсистемы, – необходимо было, чтобы идеи специальной теории относительности (1905 год) стали общим местом в данном культурном пространстве – и подтолкнули определенную группу воплотить эти идеи уже на вербальном уровне». А. Закуренко: Введение в диссертацию «Русская революция в творчестве акмеистов / рукопись, М., 1987. С. 10.

[166] Вера Лукницкая. Николай Гумилев, Лениздат, 1990. С. 131.

[167] Н. С. Гумилев. Сочинения в 3-х томах. ‑ М., 1991, т. 3. С.27.

[168] Аполлон. ‑ 1912. ‑ №6.

[169] Аполлон. – 1912. ‑ №9. С. 53-54.

[170] Новый мир.‑ 1986. ‑ №9. С. 220.

[171] Кафизма 20, псалом 148. См.: Толковая Библия в 3-х тт. с комментариями А. П. Лопухина, СПб, 1904-1907, т.2. С. 407-408.

[172] См. Н. Гумилев. «Наследие символизма и акмеизм» // Сс. в 3 т. Т. 3, М., 1991. С. 18.

[173] Григорий Сковорода, ПСС в 2 тт., Киев, 1973, т. 1. С. 418-419.

[174] См. фрагмент о «позднебиблейской мифологеме о жизни и творчестве как радостном художестве» в книге В. Н. Топорова «Святость и святые в русской духовной культуре»,

Т. 1, М., 1995. С. 29.

[175] Осип Мандельштам, СС в 4 тт, , М., 1991, т. 2. С. 315.

[176] Григорий Сковорода, ПСС в 2 тт., Киев, 1973, т. 2. С. 347.

[177] Н. Я Мандельштам. Воспоминания, Paris, 1982; Мандельштам О.. С. С. : В 3 т., New York, 1971, т. 2. С. 594.

[178] Владислав Ходасевич. Сс. в 4-х тт., М., 1996, т.4. С. 82.

[179] На связь теории игры у Й. Хейзинги и категории «игры» у О. Мандельштама обратила внимание М. Б. Тархнишвили, см.: Теория и философия игры в приложении к творчеству О. Мандельштама // Вестник ПГУ, 2011, http://rfp.psu.ru/archive/1.2011/tarhnishvili.pdf

[180] Имя св. Франциска возникает именно в главе о поэзии. Как и «акмеистический» Сковорода, он связан с игрой – и с поэзией. См., например: «идея «игра» и «святость» постоянно соприкасаются». Й. Хейзинга, Homo Ludens, М., 1992. С. 160.

[181] Подробнее о смене инварианта целостности его бинарной модификацией животное/ангельское см. выше: «1-в. Христианская антропология в «Даме с собачкой». Инвариант двусоставности человека».

[182] Прот. Георгий Флоровский. Пути русского богословия, Paris, 1983. С. 452-521.

[183] Там же. С. 160.

[184] К. Б. Сигов, «Метафизика игры и «веселие сердца» Григория Сковороды» // ж. «Символ» № 25. С. 343-358.

[185] Григорий Сковорода, ПСС в 2 тт., Киев, 1973, т. 1. С. 418.

[186] О. Э. Мандельштам, Собрание сочинений: В 4 т. Т. 2, М., 1991. С. 315.

[187] Там же. С. 322.

[188] Об интересе к философу свидетельствует тот факт, что даже во время гражданской войны Мандельштам путешествовал с книгой Флоренского: «В Киев в девятнадцатом году он приехал с Флоренским («Столп и утверждение истины»)». Н. Я Мандельштам. Воспоминания, Paris, 1982. С. 248

[189] См. нашумевшую тогда книгу: В. Эрн, Сковорода: жизнь и учение, М., 1912.

[190] См. так же: В. Эрн. Критика Кантовского понятия истины // Сборник в честь Л. М. Лопатина. М., 1912.

[191] Речь В. Эрна, произнесенная на публичном заседании Религиозно-философского общества памяти Вл. Соловьева, 6 октября 1914 года. Н. Гумилев находится в это время в армии, на учениях, О. Мандельштам вполне может слышать как сам доклад В. Эрна, так и участвовать в его обсуждении на «четвергах» Л. Бруни.

[192]Лидия Гинзбург. «О лирике», Ленинград, 1974. С. 286-287

[193] «Так как в каждом обращении есть некоторое волевое начало, то поэт для того, чтобы его слова были действенными, должен ясно видеть соотношение говорящего и слушающего и чувствовать условия, при которых связь между ними действительно возможна».

Н. Гумилев. «Анатомия стихотворения». Сс. в 3 т. Т. 3, М., 1991. С. 26.

«Существовать – высшее самолюбие художника»… «Акмеизм – для тех, кто, обуянный духом строительства, не отказывается малодушно от своей тяжести, а радостно принимает ее…». О. Мандельштам. Слово и культура / Утро акмеизма. С. 168, 169

[194] См.: «Синергия. Проблемы аскетики и мистики православия. М., 1995»; С. Хоружий. «К феноменологии аскезы», М., 1998. С.127-137; Л. Г. Дорофеева. Синергийная природа слова в «Поучении Владимира Мономаха // Богослужение и русская литература: цитаты, реминисценции, Шуя, 2011. С. 55-65.

[195]«Прорыв к сфере «исторического» на Руси чаще… достигался подвигами д у х о в н о г о характера (вера, язык, литература, искусство, творения народного духа – от идеи крестьянского мира до надежды обретения Царства Божьего, с которым этот мир по замыслу соотносится здесь и сейчас, чем деяниями, приводящими к созданию материально-экономических ценностей… ради… социальных институций «исторического» типа)». В. Н. Топоров. «Святость и святые в русской духовной культуре», т. 1, М., 1995. С. 608.

Инвариант творчество-как-подвиг рассматривается нами в работе: «Кремль, Киев, Саровская пустынь»: образ представшей и становящейся Руси у А. С. Хомякова // Сборник статей «А.С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист». ‑ М. т. 1, 2007. С. 399-417.

[196] См.: Ахматовский сборник I. ‑ Париж, 1989. С. 155-162.

[197]Все данные даются по таблице Никиты Струве // Ахматовский сборник I. С. 162.

[198] Б. Эйхенбаум. О литературе. ‑ М., 1987. С. 449.

[199] Укажем на фундаментальную серию: Очерки истории языка русской поэзии ХХ века // Коллективная монография / М., (1990, 1993, 1994, 1995), выходившей в Институте русского языка РАН под редакцией д. филол. н., проф. В. П. Григорьева; так же на работы М. О. Чудаковой, исследующие модификации разговорного языка и языка русской/советской литературы: Литература советского прошлого. Избранные работы. Т. 1. М., 2001; Мариэтта Чудакова. Новые работы, М., 2007. С.234-351.

[200] Анна Ахматова. Листки из дневника, М.: Requem, 1989. С. 130.

[201] И. Эренбург. Собрание сочинений. Художественная литература, 1962-1966, Т. 7. С. 31.

[202] И. Пригожин. И. Венгерс. Порядок из хаоса, М., 1986. С. 385.

[203] См.: В. Микушевича. Ось (звукосимвол О. Мандельштама) // Сохрани мою речь / Мандельштамовский сборник. ‑ М., 1991.

[204]М. А. Аркадьев. Временные структуры новоевропейской музыки, М., 1992. С. 37.

[205] Ю. И. Левин. Заметки о поэзии Мандельштама тридцатых годов. Т. 3. SH, 1978. С. 110-173.

[206] М. Бахтин. Вопросы литературы и эстетики, М., 1975. С. 6.

[207]А. Пятигорский. Ступени. ‑1991. ‑№ 3. С. 12-24.

[208] В. Шкловский. О теории прозы, М., 1929. С. 211.

[209]Третьи тыняновские чтения. Рига, 1988. С. 107.

[210] Он формулируется так: «в процессе познания для воспроизведения целостности объекта необходимо применять взаимоисключающие, «дополнительные» классы понятий, каждый из которых применим в своих особых условиях».

[211] Один из вариантов принципа неопределeнности можно сформулировать так: «Измерение координаты частицы необходимо изменяет еe импульс, и наоборот».

[212] Вторая теорема Гeделя о неполноте звучит так: «Логическая полнота (или неполнота) любой системы аксиом не может быть доказана в рамках этой системы. Для ее доказательства или опровержения требуются дополнительные аксиомы (усиление системы)».

[213] Б. С. Кузин. О принципах поля в биологии // Вопросы философии. – 1992 ‑ № 5. С. 148-164.

[214]Там же. С. 164-189.

[215]См. О. Мандельштам. Путешествие в Армению. Собрание сочинений. Т. 2. С. 153.

[216] Б. С. Кузин. О принципах поля в биологии // Вопросы философии. – 1992 ‑ № 5 (160).

[217]См. об этом подробнее: И. Паперно, О природе поэтического слове // Литературное обозрение – 1991. ‑ № 1.

[218] О. Мандельштам. Комментарии к стихам 1930–1937 годах // Стихотворения, М., 1992. С. 435.

[219]«№ 5 и 7 – о соборности сознания» (комментарии Н. Я. Мандельштам к восьмистишиям) // Жизнь и творчество Мандельштама. Воронеж, 1990. С. 238, 239.

[220] Б. С. Кузин. О принципах поля в биологии // Вопросы философии. – 1992. ‑ № 5 (163).

[221] О. Мандельштам предлагал эту статью как манифест в 1913 году, но опубликована она была только в 1919 в ж. «Сирена», Воронеж, № 4-5, 30 янв.

[222] Образ ученого налагается на образ поэта – это именно путь, предложенный Гумилевым, с небольшой пространственной поправкой – сополагается поэту.

[223] О. Мандельштам. Слово и культура, М., 1987. С. 43.

[224] В последние годы о влиянии философии Анри Бергсона на культуру Серебряного века и, конкретнее, на выработку поэтики О. Мандельштама написано достаточно много. См. например: Пак Сун Юн (Южная Корея). Время – длительность – память в творчестве О. Мандельштама (К рецепции философии А. Бергсона в России), http://www.intelros.ru/2007/07/06/pak_sun_jun_juzhnaja_koreja_vremja__dlitelnost__pamjatv_tvorchestve_o_mandelshtama_k_recepcii_filosofii_a_bergsona_v_rossii.html. Тот же автор, «Под знаком А. Бергсона»: диссертация Органическая поэтика Осипа Мандельштама, гл. 2. А. С. Демина, Поэтическая философия творчества О. Э. Мандельштама: Автореферат диссертации, http://www.unn.ru/pages/disser/99.pdf. Константин Кулаков. Влияние философии Анри Бергсона на русских религиозных мыслителей конца XIX – начала ХХ века, http://www.bogoslov.ru/text/409268.html. Н. Л. Быстров. Об Онтологическом статусе слова в поэзии Мандельштама, http://www.philology.ru/literature2/bystrov-04.htm

[225]См. мою работу «Осип Мандельштам. Поэт и государство» / рукопись и, на уровне текстуального анализа: В. Н. Топоров. О «психофизиологическом» компоненте поэзии Мандельштама // Миф. Ритуал. Символ. Образ. ‑ М., 1995.

[226] Б. С. Кузин // Вопросы философии, 5 (1992). С. 167-168.

[227] Там же. С. 173.

[228]Ю. Данилов // Последние римляне / Воля России, Прага, 1924, № 18-19.

[229] См. Гл. 1-в, где исследуется данный инвариант в структурной форме чеховских рассказов.

[230]Роман вызвал широкую волну критики и различных интерпретаций (Г. Федотов, П. Бицилли, В. Варшавский, Г. Иванов, В. Ходасевич, Г. Струве, В. Яновский, А. Долинин, Вик. Ерофеев, Б. Бойд и другие). Писался в период работы над другим произведением Набокова – романом «Дар».

[231] Дуализм Набокова, описывающий разрыв между земным и небесным, отмечает целый ряд исследователей, например: П. Бицилли. В. Сирин. «Приглашение на казнь». – Его же. «Соглядатай». Париж. 1938, В. В. Набоков: Pro et contra, СПб, 1997, т. 1. С. 251-254; Александр Пятигорский. Чуть-чуть о философии Владимира Набокова // Там же. С.340-347.

[232] Наш метод вычленения христианских инвариантов противоречит мнению С. Давыдова о близости в романе мировоззрения Набокова гностическим авторам и гностицизму, см.: Сергей Давыдов. Гносеологическая гнусность» Владимира Набокова // Там же. С. 476-490.

[233] Там же. С. 342

[234] Там же. С. 476

[235] Там же. С. 478.

[236] Ради точности следует сказать, что и обратные оценки места Набокова в иерархии русской литературы тоже носят эстетический характер прежде всего, но уже с положительным знаком. См, например: «несравненно более слабая зарубежная литература одарила нас очень значительными произведениями: Бунина и Сирина». Г. Федотов. Литературная анкета // Числа, т. 2/3, 1930. С. 322. Подробнее об оценке русской литературы в эмиграции (как раз в исследуемый нами период творчества Набокова) см.: Андрей Мартынов. Литературно-философские проблемы русской эмиграции. М., 2005. С. 40-65.

[237] Гайто Газданов, СС в5 тт., т. 4, М. 2009. С. 443.

[238] Георгий Иванов, СС в 3-х тт., М., 1994, т. 3. С.522.

[239] Сергей Горный, в кн.: Николай Мельников. «Портрет без сходства, Владимир Набоков в письмах и дневниках современников», М. 2013. С. 33.

[240] Александр Амфитеатров, там же. С. 34.

[241] Петр Бицилли, там же. С. 35.

[242] Владимир Деспотули, там же. С. 35.

[243] Иван Бунин, там же. С. 36.

[244] Иван Шмелев, там же. С. 37.

[245] См., например: «Повторяю, пошлость особенно сильна и зловредна, когда фальшь не лезет в глаза и когда те сущности, которые подделываются, законно или незаконно относят к высочайшим достижениям искусства, мысли или чувства», Набоков. В. В. Лекции по русской литературе, М., 1999. С. 76.

[246] И. А. Есаулов. Русская классика: новое понимание. СПб, 2012. С. 340.

[247] Любопытно, что В. Ходасевич, трактуя роман «Приглашение на казнь», как сумму приемов – относит самочинность как категорию – к качеству приемов, не замечая, что самочинность характеризует наличие волящего субъекта: «Есть у Сирина повесть, всецело построенная на игре самочинных приемов. «Приглашение на казнь» есть не что иное, как цепь арабесок, узоров, образов, подчиненных не идейному, а лишь стилистическому единству (что, впрочем, и составляет одну из «идей» произведения)». Владислав Ходасевич, СС в 4-х т., М., 1996. Т.2. С.391-392.

[248]Набоков. В. В. Лекции по русской литературе, М., 1999. С. 80.

[249]Playboy. – 1964 ‑Январь.

[250] Здесь и далее все цитаты из романа даны по изданию: Владимир Набоков. Собрание сочинений в 4-х т. М., 1990. Т. 4.

[251] Бицилли П. Приглашение на казнь // Классик без ретуши: Литературный мир о творчестве В. Набокова. М.: НЛО, 2000. С. 142-143.

[252] Например, размышления Бодрийяра о прозрачности Другого вполне можно было бы принять за комментарии к набоковскому роману, если бы мы не знали, что перед нами один из тех философов, которые закрепили статус реального за симулякром – тем самым хронотопом, который Набоков называет художественным вымыслом и ради которого призывает художника жить: «Когда тело становится прозрачным для своей генетической, биологической и кибернетической сущности, оно испытывает аллергическую реакцию даже на собственную тень. Весь спектр отрицаемых отличий воскресает в виде саморазрушительного процесса. И в этом тоже кроется прозрачность Зла. Отчужденности больше не существует. Нет Другого, который ощущался бы нами как взгляд, как зеркало, как помутнение. С этим покончено. Отныне абсолютную угрозу несет в себе прозрачность того, что воспринимается нами как Другой». Бодрийяр Жан. Прозрачность зла /La Transparence du Mal (1990, рус. пер.: 2006). С. 50.

[253] Очевидно, что для Набокова страшен не столько сам Фрейд, но, как всегда, опошленный вариант Фрейда в обывательском сознании: «Употребляйте наше патентованное средство «Фрейдизм для всех», вы будете довольны» // Новая газета (Париж) No5, 1931 г, см. так же: «Фрейдизм и все, что он испакостил своими нелепыми толкованиями и методами, кажется мне одним из самых низких обманов, которыми люди морочат себя и других» // ж. «Playboy», январь, 1964.

[254] «Чистота» души матери Цинцината воспринимается как пародия на смысл имени, что вполне соответствует стилю Набокова, часто снижающего пафос иронией или пародией на то, что могло бы иметь сакральное значение: «Но и святой Цецилии уста // Прошепчут, что душа моя чиста». Николай Гумилев. СС в 3-х т, М., 1991, т. 1. С.199.

Святым может быть лишь творчество, а следовательно, только художник может являть святое/сакральное. Этим вымышленный мир Набокова принципиально отличается от симулякра Бодрийяра – который сакральности-как-формы-реальности лишен вовсе.

[255] Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. ‑ М., 1991. С. 157.

[256] Анализ структурной формы романа «Дар» проделан нами в статье «Ключ к роману и ключи в романе В. В. Набокова «Дар» // Русская словесность №2, 2002. С. 11-20.

[257] Светлана Семенова. Изнанка и лицо обезбоженного мира (экзистенциальное сознание в прозе Георгия Иванова и Владимира Набокова) / Метафизика русской литературы, М., 2004, т. 2, . С. 164-207.

[258] О мотиве потерянного дара у Бунина см. в параграфе 1-2-б.

[259] Там же. С. 182.

[260] См., например, статью «Евангельские мотивы в поэзии Владимира Набокова», И. П. Поборчая // Крымский Набоковский научный сборник, выпуск 1-2, Симферополь, 2001. С. 3-14.

[261] См. там же: Набоков и постмодернизм // И. М. Богоявленская. С. 79-85.

[262] Здесь мы видим двойной отсыл: 1. К стихотворению И. Анненского «То и Это» и 2. Через отсыл к знаковому для акмеистов и акмеистического круга (к нему принадлежал и молодой Иванов) поэту – отсыл ко всей эпохе Серебряного века, как части вообще русской культуры.

[263] Георгий Иванов. СС в 3-х т., М., 1994, т. 1. С.374.

[264] Стихи о зимней кампании 1980-го года // Сочинения Иосифа Бродского. СПб., 1994, т. 3. С. 10.

[265] Интересно, что подобная позиция позволяет исследователям Бродского приписывать ему любые поэтические принципы. См., например: «Если принцип “наполнения пустот” явственно сближается с постреализмом, то путь «поглощения тьмы», безусловно, родственен постмодернизму. Но у Бродского противоположность этих тенденций «снята»: оба пути подчинены построению связей между фрагментами пустоты, и оба служат магическому превращению непроглядной тьмы в звезду, пустоты — в воздух и твердь, а холодной пустыни в колыбель Христа. Эстетика Бродского оказывается не столько математической суммой модерна, постмодерна и традиционализма, сколько интегрированием всех этих художественных систем, извлечением общего для них всех художественного и философского корня. Этот интеграл, или «корень», с одной стороны, обнаружил глубинную близость с эстетикой барокко; а с другой, доказал свою жизнеспособность тем, насколько органично он принял «привитые» Бродским ростки античности, метафизической традиции, англоязычной поэзии ХХ века (Элиот, Оден, Фрост), почти футуристической языковой свободы, обэриутского абсурдизма и многого другого». Марк Липовецкий. Критерий пустоты, http://br00.narod.ru/10660038.htm

[266] Такое сопоставление оказывается конструктивным принципом, утверждая среди поэтических черт Бродского те, которые принадлежат ему, а не взяты им как инструмент для достижения формальных целей обновления поэтики. «Если антипод Стуса – Бродский – так и не выходит за пределы пограничной ситуации, то Стус волевым усилием принимает решение: он становится жертвой системы, чтобы ее победить. Если Бродский обожествляет язык, чтобы, по его же словам, повиноваться и служить всем хотениям Языка, то Стус укрощает язык, делает язык инструментом, с помощью которого строит и себя, и свою вселенную. Язык Стуса, таким образом, − материал, из которого Вселенная лепится. Язык Бродского − материя, из которой Вселенная состоит. Отсюда поэзия Стуса − динамична, Бродского − статична. Не случайно бесконечные ямбы последнего делают его одним из самых монотонных поэтов ХХ века... Стус же оперирует и верлибрами, и стихотворениями в прозе, фольклорными и классическими формами: от лирических песен до ямбических анжамбманов и синтаксической перенасыщенности в духе Пастернака…

Бродский традицию завершает, Стус зачинает. Отсюда словесные блоки Бродского спрессованы из культурно-жизненного материала, из отходов прекрасной эпохи, словарь Стуса составлен из кирпичиков-неологизмов, из морфем-изгоев, бродяг, провинциалов». А. Закуренко // Независимая газета, № 38 (340), 13 октября 2005 года.

[267] Речь идет о Grenzsituationen (по Ясперсу), то есть о такой пограничной ситуации, которая помогает выявиться «ноуменальному миру свободной воли, человеческой самости…». Философская энциклопедия. Т. 5, 1970. С. 621.

[268] «Представляется, что когда Бродский говорил о том, что вернул слово «душа» в русскую поэзию, он имел в виду тот путь, по которому он шёл, реализуя эту тему». Смирнова А.Ю. Образ души в стихотворении И. А. Бродского «Теперь все чаще» // Вектор науки ТГУ.‑ 2012. ‑ № 2 (20). С. 109.

[269]Важно, что именно в эти же годы под влиянием Э. Курциуса (Curtius E.R. Europbische Literatur und Lateinisches ‑ Европейская культура и латинское Средневековье (1948) начинают много писать и размышлять о риторических фигурах и связи культурных и риторических эпох С. С. Аверинцев, А. В. Михайлов и ряд др. исследователей.

[270] «Эпоха агнозиса» – такое название дает Хаутепен нашей эпохе. При этом он исследует генезис этого явления и указывает на незавершенность нынешней ситуации, опровергая тем самым идеи Фрэнсиса Фукуямы о конце истории». Агнозис – это эпоха, когда «европейский человек обходится без Бога и больше не испытывает тревоги по этому поводу», Александр Закуренко // Независимая газета, 20.02.2008; Aleksandr Zakurenko. God, een open vraag // Pokrof, JAARGANG 55, 2008. С. 18-20.

[271] «Смерть – это тоже эквивалент пустоты, пространства, из которого ушли, и именно она – смысловой центр всего цикла. Пожалуй, ни один из русских поэтов, кроме гениального, но полузабытого Семена Боброва, не был столь поглощен мыслями о небытии – Смерти (выделено мною ‑ А. З.)…

…«Белое пятно» пустоты вызывает в поэтическом мире Бродского два противонаправленных образа: опустошаемого пространства и заполняемой страницы». Ю. М. Лотман. Между вещью и пустотой // О поэтах и поэзии. ‑ СПб.: Искусство, 1996.

[272] «Мысль, что все навсегда кончается, переполняет человека тихим торжеством. Он предчувствует, он наверняка знает, что это не так. Но пока длится эта секунда он не хочет противиться ей. Уже не принадлежа жизни еще не подхваченный пустотой – он позволяет себя баюкать, как музыке или морскому прибою, смутной певучей лжи.

<…>На самой грани. Он раскачивается на паутинке. Вся тяжесть мира висит на нем, но он знает – пока длится эта секунда, паутинка не оборвется, выдержит все». Георгий Иванов, «Распад атома», http://noskoff.lib.ru/aivan010.html, – в цитируемом фрагменте отчетливо видно, что удерживает героя от падения в пустоту – секунда, в течение которой он вспоминает утерянное, мгновение, длящееся вечно именно потому, что оно может кончиться только вместе с жизнью, с бытием, но не со смертью конкретного человека, страны, культуры.

[273] Надо иметь в виду, что термин «советский» носит не идеологическую, но смысловую окраску, и включает в себя и «антисоветскую», и «неофициальную» литературы советского периода. Граница между советским и несоветским – метафизическая, а не политическая.

[274]W. H. Auden, Forewords&Afterwords, First vintage books edition, 1974. Р. 274-283.

[275] Георгий Иванов, «Стихи о России» Александра Блока». С. С.: В 3 т. Т. 3. С. 457.

[276] Реконструкцию такого органического взгляда на русскую историю см.: А. Закуренко. «Кремль, Киев, Саровская пустынь»: образ представшей и становящейся Руси у А. С. Хомякова // Сборник статей «А.С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист», М. т. 1, 2007. С. 399-417.

[277] В «Похоронах Бобо» догадки расшифровываются: «Наверно после смерти – пустота./ И вероятнее, и хуже Ада». В этом стихотворении данная догадка еще пока не ужасает до конца, в ней даже есть нечто величественное. Ты всем была. Но потому что ты/ Теперь мертва, Бобо моя, ты стала/ Ничем – точнее сгустком пустоты./ Что тоже, как подумаешь немало. Об ожидающей после смерти пустоте можно даже порой говорить без страха: «Ты боишься смерти?» – «Нет, это та же тьма;/но, привыкнув к ней, не различишь в ней стула». (Темза в Челси). И все же истинное отношение к ней не такое спокойное. В одном из самых мрачных произведений Бродского, в диптихе «Песня невинности, она же – опыта» эта высказанная в «Похоронах Бобо» догадка перерастает в настоящий вопль ужаса: Мы боимся, смерти последней казни./ Нам знаком при жизни предмет боязни:/ Пустота вероятней и хуже ада./ Мы не знаем, кому нам сказать «не надо». Вот здесь поэт, пожалуй, адекватен себе». К. Фрумкин, Пространство-время-смерть: Метафизика Иосифа Бродского, http://www.countries.ru/library/twenty/brodsky/frumkin.htm

[278] «По чужому городу идет потерянный человек. Пустота, как морской прилив, понемногу захлестывает его. Он не противится ей. Уходя, он бормочет про себя − Пушкинская Россия, зачем ты нас обманула? Пушкинская Россия, зачем ты нас предала?» Георгий Иванов, Распад атома http://noskoff.lib.ru/aivan010.html. И действительно, можно ли назвать пустотой место, названное «пушкинской Россией». Здесь, конечно, речь не об отсутствии, но о присутствии, говоря словами Хайдеггера, сокрытого.

[279] См., например: Бенгт Янгфельдт. Язык есть Бог. Заметки об Иосифе Бродском. М., 2012.

[280] Вот, например, слова Иванова, непредставимые у Бродского: «Чистый родник народного творчества всегда был лучшим достоянием русской поэзии». Собрание сочинений: В 3 т.

Т. 3. С. 483.

[281] Странно, что завороженные экзистенциальным отчаянием Иванова, исследователи его поэтического мира уткнулись лишь в пустоту, не увидев за нею зияющего света: «к началу 21столетия стихотворное пространство общелирической ойкумены оказалось освоенным до двух крайних пределов: душевного микрокосма И. Анненского и “сияющей пустоты” Г. Иванова». Л. Н. Советников // Образ души и категория вечности в лирике Лермонтова, Анненского и Георгия Иванова // Очарованный странник. – 1996. ‑ № 3. С. 6, или «…Интересна символьная перекличка: «бархат всемирной пустоты» у Мандельштама и беззвездная космическая пустота небытия-дыры у Г. Иванова», О. С. Чигиринская, Мотив отплытия в эмигрантском творчестве Г. Иванова, http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2008/5/Chigirinskaia/.

Но в том-то и дело, что опыт Анненского был умозрителен, его трагичность не знание, но предчувствие; опыт Иванова и Мандельштама слишком различен, чтобы сопоставлять их представления о пустоте. Для Мандельштама пустота то, чему следует показать «кукиш», бросить вызов даже ценой жизни, как не-культуре, не-бытию, недолжному, для Иванова, как уже говорилось – это пространство, остающееся после потери всего самого близкого, пространство следа и памяти, и поэтому имманентно возвращающееся из состояния пустоты в состояние наличия бытия – всяким актом памятования (стихотворного текста).

Но у каждого из трех вышеперечисленных поэтов слышатся голоса, зовущие из пустоты, и слова, обращенные к Тому, кто заполняет пустоту жизнью.

[282] Все цитаты из романа даются по изданию: Пелевин В. Чапаев и Пустота. М.: Вагриус, 1996.

[283] См.: «Нет сомнения: в литературном творчестве имена суть категории познания личности, потому что в творческом воображении имеют силу личностных форм». И далее: «Предуказание именем судьбы и биографии — в произведениях народной словесности служит свидетельством, что для народного сознания есть четырехмерная временно-пространственная форма личности, <…> — есть имя... Имя — лицо, личность, а то или другое имя — личность того или другого типического склада. Не только сказочному герою, но и действительному человеку его имя не то предвещает, не то приносит его характер, его душевные и телесные черты в его судьбу…». О. Павел Флоренский. Сочинения в 4-х т. М., 1999, т. 3(2). С. 184.

[284] У Гоголя «совершенно нет живых лиц: это крошечные восковые фигурки, но все они делают так искусно свои гримасы, что мы долго, подозревали, уж не шевелятся ли они…» В. В. Розанов. Легенда о Великом инквизиторе. ‑ СПб., 1902. С. 132.

[285] «Поэзия — мгновенная метафизика». Гастон Башляр. // Мгновение поэтическое и мгновение метафизическое / Избранное. Поэтика грез. М., 2009. С. 374.

[286] Заметим, что описание мира как помойки (у Бродского – свалки), а человеческой жизни, как игры (книга И. Жданова, о которой речь ниже, тоже начинается с театра – «ты сцена и актер в пустующем театре») – характерная черта современного постмодернистского дискурса, и тут категория игры у акмеистов принципиально иная. Как мы уже писали (глава 2-б данной диссертации), у акмеистов игра носит жизнестроительный характер воплощения христианских антропологических инвариантов, у Пелевина и Жданова (см. следующую главу 3-б) – представляет всего лишь элемент структурной формы романа/книги стихов, и никаким самостоятельным смысловым статусом не обладает.

[287] В количестве возможны разночтения, например: «Обычно указывают на шестнадцать разновидностей шуньи, или пустоты, иногда число их доходит до двадцати двух». «Психологические аспекты буддизма». Новосибирск. ‑ 1991. С. 37; число 18 взято у Дандарона из статьи «Теория шуньи у мадхьямиков» // Гаруда. ‑ 1996. ‑ № 1. С. 3-9.

[288] Там же: «По утверждению теоретиков… все указанные выше разновидности … шуньяты <…> сводятся к четырем шуньятам».

[289] А. Закуренко. Три лика смерти в романах Газданова // Русская словесность. – 2002. ‑ №4. С. 5-15.

[290] См. параграф 2-в данной диссертации.

[291]См, например, Л. Ж. Халоупкова. «Гирлянда джатак» Арьящуры в Тибете // Буддизм и литературно-художественное творчество народов Центральной Азии, 1985. С. 33.

[292] Сутра, излагающая суть победоносной запредельной мудрости. Перевод С. Ю. Лепехова с тибетского выполнен по лейпцигскому изданию 1835 г., http://www.abhidharma.ru/A/Vedalla/Content/CCPP.htm#o17

[293] См.: «Особое место в упанишадах занимает идея пяти элементов, лежащих в основе всего сущего: земли (притхиви), воды (апас), воздуха (вайю), огня (агни), эфира (акаша)». Д. Д. Амоголонова. К вопросу об изучении психологических аспектов Аюрведы // Психологические аспекты буддизма. ‑ Новосибирск, 1986. С. 104.

[294] См.: «Парамита — способность, сила, в некотором смысле энергия, обладание которой делает достижимой нирвану. Парамита — то, что перевозит на другой берег (ср. с русским «парóм»).<…> «парамита» передается как «достижение другого берега» (кит. «даобиань»: другой берег — распространенное в буддийской литературе метафорическое обозначение нирваны), «достижение точки (цели), переправа (к цели), «достижение беспредельного (переправа к беспредельному)». Психологические аспекты буддизма. Новосибирск, 1991. С. 65.

[295]«<…> погрузиться, обладая чем-то вроде прочного водолазного наряда». Владислав Ходасевич, СС в 4-х т. М., 1996, т. 4. С. 138.

[296] Эти откровения очень напоминают речи персонажа Достоевского: «Да и не надо вовсе-с. В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона <…>, и хорошо кабы нас тогда покорили эти самые французы: Умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с».

«Если вы желаете знать, то по разврату и тамошние и наши все похожи. Все шельмы-с, но с тем, что тамошний в лакированных сапогах ходит, а наш подлец в своей нищете смердит, и ничего в этом дурного не находит. Русский народ надо пороть-с…». Ф. М. Достоевский.

С. С.: В 10 т., М., 1958, т. 10. С. 282.

[297] См.: « <…>тогда было слишком много самого опасного легкомыслия, мистической безответственности, просто игры». Прот. Георгий Флоровский. Пути русского богословия, Paris, 1983. С. 452.

[298] См.: «Человек «устанавливается» системой дискурса. <…> Социальное насилие не могло бы ступить и шагу без предписательного текста. Текст-установка, текста-парадигма отводит человеку функции объекта или субъекта «позитивного знания», дуалистически отделяя тело, подлежащее управлению, от сознания, призванного слиться со знанием…» Б. Н. Тарасов. Феномены западной культуры Нового времени в контексте антропологических традиций Возрождения и христианской мысли. ‑ М., 2011. С. 6.

[299] Светлана Семенова. Метафизика русской литературы. ‑ М., 2004, т. 2. С. 202-203.

[300] Владимир Набоков. «Мы жили тогда на планете другой…» // Антология поэзии русского зарубежья в 4-х кн. ‑ М., 1994, кн. 2. С.255.

[301] См. параграф 2-а нашей работы.

[302] См.: «Мышление книгами характерно для поэтов, воспринимающих себя и окружающий мир как единое целое, как часть общей Вселенной. Книга есть космос, стихотворение – планета, слово – обитатель планеты. На разных планетах произносятся разные слова» // А. Закуренко // НГ EX LIBRIS, 23. 11. 2000.

[303] Все цитаты взяты из: Иван Жданов. Фоторобот запретного мира. ‑ СПб., 1997 г.

[304] Об онтологической природе поэтического слова: А. Закуренко. Возвращение к смыслам. ‑ М., 2014. ‑ Гл. «Четверичная основа стусовского онтологизма».

[305] «Поэзия – это небеса рабочего разума. Это угадывание духовного в чувственных вещах… Метафизика улавливает духовное в идее, при помощи сАмого отвлеченного мышления. Метафизику влекут сущности и самый акт бытия, поэзия ловит всякий проблеск существования на своем пути, всякое отражение незримого мира». Жак Маритен. Творческая интуиция в искусстве и поэзии. ‑ М., 2004. С. 223

[306] «Для обозначения занимающегося искусством используется слово «τεχνίτης» (русская калька – техник, ремесленник), то есть для человеческого творчества применяется одно значение, а для Божественного творчества в Бытии употребляется иной: древнееврейский глагол «бара» – созидание из ничего. В Септуагинте это же творческое действие Создателя переведено как «ε̉ποίησεν» (существительное: ποίητήςν того же корня, и переводится – деятель, творец, поэт). Следовательно, поэтическим даром в Библии обладает лишь Господь». А. Закуренко. Возвращение к смыслам. ‑ М., 2014. С. 273.

[307] А. М. Камчатнов. А. А. Потебня и А.Ф. Лосев о внутренней форме слова // Русский филологический вестник. ‑1998. ‑ № ½.

[308] См., например: «…слово должно быть понято в мифическом смысле как субстанциальное бытие и субстанциальная сила, прежде чем оно может быть понято в идеальном смысле как органон духа, как основная функция для построения и членения духовной действительности». Эрнст Кассирер. Индивид и космос // Язык и миф, М. - СПб., 2000. С. 363.

[309]Н. Безлепкин. Философия языка в России (К истории русской лингвофилософии), гл. «Онтологическое учение о языке П. А. Флоренского. С. Н. Булгакова, А. Ф. Лосева», СПб., 2002. Следует отметить глубокую разработку этой проблемы в книге Ж. Л. Океанской «Ословесненный космос отца Сергея Булгакова», Иваново-Шуя, 2009 г., гл. «Космологический статус языка в «Философии имени» отца Сергия Булгакова, там же. С. 41-69.

[310] В. Н. Топоров. Святость и святые в русской духовной культуре. Кн. 1. ‑ М., 1995. С. 7.

[311] «Для эллинов эстетика была онтологией», – свидетельствует Я. Голосковер, но после Христа история человеческого отношения к слову становится историей самого человечества. Об этом «Историческая поэтика» А. Веселовского, концепты «история слова как риторической единицы» (А. Михайлов. С.Аверинцев), «слово как символ» (А. Лосев, Э. Кассирер, имяславцы), «имманентного диалогизма слова» (М. Бахтин, М.Бубер), «бытийственности слова и словесности бытия» (М. Хайдеггер), «внутренний мир слова, его структура» (Александр фон Гумбольдт, Г. В. Лейбниц, В. Пропп, А. Потебня, Л. Витгенштейн)». Закуренко А. Возвращение к смыслам. ‑ М., 2014. С. 105.

[312]Четвертый сборник произведений поэта «Фоторобот запретного мира» был опубликован в 1997 году и удостоен премий имени Аполлона Григорьева (1998) и Андрея Белого (1999).

[313] См.: «Онтологическая объемность, многомерность предметного мира – одна из главных особенностей лирики Жданова. Но, как уже говорилось, эти черты макрокосма в равной степени свойственны и микрокосму, лирическому «я» ждановской поэзии. И, пожалуй, наиболее трудны в прочтении именно те стихотворения Жданова, в которых авторское «я» замкнуто на самом себе. Здесь Жданов входит в сферу чистого гнозиса и, следовательно, специфического отвлечения». Н. Александров. Оправдание серьезности. http://magazines.russ.ru/druzhba/1997/12/alexan.html

 

 

[314] «Жданов рассматривает не качество явления, а его манифестацию, одно из «проявлений», придавая ему сущностный статус; отделяя предикат от субъекта, действие от носителя». Н. Александров. Оправдание серьезности. ‑ http://magazines.russ.ru/druzhba/1997/12/alexan.html

 

[315] Сам Жданов «с горечью пишет: «Произведение искусства содержит в себе и такой этап: для того, чтобы воплотить нечто в образ, нужно это нечто развоплотить с последующим воскресением, то есть провести через смерть». Евгений Даенин. Лирика / Метафизика и пейзаж // NewTimes. – 2006. ‑ № 17.

Спорное как раз в системе христианских инвариантов утверждение, потому что развоплощение не восполняется последующим воскресением как человеческим усилием. Воскресение есть дар, и человек в отношении этого дара может лишь готовиться к его приятию через покаяние и ожидание Божьей помощи. Тут, скорее, гегелевские логические триады, создающие динамику движение через отрицание отрицания.

[316] «Вот как кончится мир// Вот как кончится мир// Вот как кончится мир// Не взрыв но всхлип». Т. С. Элиот. Стихотворения и поэмы. М., 2000. С.105

[317] «Действительно, метафизика, как постижение «сверхприроды» во всех ее ипостасях, является основой всего поэтического мировоззрения Ивана Жданова. Будучи для него синонимом философии, этой, по определению Бертрана Рассела, «ничейной земли между наукой и религией», метафизика как раз и предполагает поэтическую индукцию, которая, апеллируя к первообразу как к высшей инстанции, являет собой методологию восхождения к теософскому, психологическому и языковому единству». Евгений Даенин. Лирика / Метафизика и пейзаж // NewTimes. ‑ 2006 ‑ № 17.

[318] См.: «История света представляется как «световая разверстка»: это разрастание света из точки в сектор с горизонтальной осью и дальнейшее разрастание сектора и вдаль и вширь – очевидно, до полного предела, пока он не станет кругом бесконечного радиуса и свет не заполнит весь окоем». Хоружий С. Исихазм и история // Цивилизации. Вып. 2. – M., 1993. С. 19.

[319]«Расширение здешнего бытия движимо его стремлением к Богу: стремлением к онтологическому трансцендированию, к претворению в Божественное бытие – что в православии называется обожением. Здешнее бытие, взятое как процесс, как история, есть не просто расширение и структурирование, но обожение». Там же. С. 17, 18.

 

[320] Слово же кормит человеческие души

Слово же укрепляет и сердце и ум

Слово готовит всех Бога познати.

«Проглас» Константина Философа. В. Н. Топоров «Святость и святые в русской духовной культуре», Т. 1, М., 1995. С. 34. Анализ смотрите там же. С. 19-256. Текст на др.-блг. http://www.pravoslavieto.com/docs/sv_otci/sv_kiril_filosof/proglas_kum_evangelieto.htm

[321] В параграфе 1-в исследуется данный инвариант в структурной форме чеховской прозы.

[322] См. параграф 2-а нашей работы.

[323] Ролан Барт. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. ‑ М., 1994. С. 384-392.

 

[324] О связи поэтики и философии языка в имяславии: «Безусловно, близкий булгаковскому имяславию феномен «ословесненной космологии» в различных ракурсах интенционально присутствовал у крупнейших представителей культурфилософской мысли за три века её истории: здесь могут быть названы Дж. Вико, И.-Г. Гаман, И.-Г. Гердер, А. Фабр д’Оливе, Новалис, Г. Гегель, Ф. Шеллинг, А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, уже упомянутый А. С. Хомяков, И. В. Киреевский, Ю. Ф. Самарин, Н. Я. Данилевский, Н. Н. Страхов, К. Н. Леонтьев, В. С. Соловьёв, В. Ф. Эрн, В. В. Розанов, Н. А. Бердяев, И. А. Ильин, В. А. Шмаков, Л. Шестов, А. Бергсон, О. Шпенглер, Э. Кассирер, М. Шелер, Х. Ортега-и-Гассет, Г. Вирт, Р. Генон, Ю. Эвола, А.-Дж. Тойнби, К. Ясперс, Р. Гвардини, К.-Г. Юнг, М. Элиаде, Ж. Деррида.

Из отечественных учёных конца ХХ-го – начала ХХI-го веков, разрабатывавших после «диалогической герменевтики» М. М. Бахтина и «диалектики мифа» А. Ф. Лосева близкие к «философскому имяславию» проблемы символической морфологии и исторической типологии культуры, необходимо назвать имена А. В. Михайлова. С. С. Аверинцева, В. В. Бибихина, В. Н. Топорова, В. С. Библера, Г. С. Померанца, В. В. Бычкова, В. П. Ракова, И. В. Кондакова, И. А. Едошиной, Н. В. Серова, А. И. Неклессы. С. М. Усманова, В. В. Малявина, А. Г. Дугина, В. П. Океанского». Океанская Жанна Леонидовна. Философия имени» отца Сергия Булгакова в контексте поэтической метафизики конца Нового времени: Автореферат диссертации на соискание учёной степени доктора культурологии. ‑ Шуя, 2010. – С. 4.

 

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 226; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!