Международная обстановка на Дальнем Востоке в конце XYIII –                   первой половине XIX вв.

 

   Эпоха великих географических открытий одновременно была и началом колониальной экспансии. Особенно широкий размах последняя приобрела на рубеже XYIII – XIX вв., когда стала складываться мировая система рыночно-го капиталистического хозяйства. При этом европейские страны насильствен-но втягивали в нее народы других континентов, угото­вив им, как правило, судьбу колоний и полуколоний.

 

   На Дальнем Востоке европейские страны и США были конкурентами в борьбе за рынки и опорные базы на Тихом океане. Немалую роль в то время играли пушные и китобойные промыслы. Добившись определенных успехов в ожесточенной конкурентной борьбе с Англией за китайский рынок, США устремили свой взор на Японию. Эта страна интересо­вала их по ряду причин: её порты были удобны как перевалочные пункты для торговли с Китаем, что значительно удешевляло товары и соответственно повышало конкурентоспо-собность; она имела стратегическую привлекательность в условиях активно-го освоения Россией Дальнего Востока; представляла собой еще не освоен-ный рынок для американских товаров и являлась потенциальной базой для обеспечения всем необходимым американского китобойного флота в север-ной части Тихого океана.

 

  Отдельные попытки американских купцов проникнуть на японский рынок, начиная с конца XYIII в., оканчивались неудачами. Впервые у берегов Японии /в бухте Вакаяма/ американское торговое судно «Леди Вашингтон» появилось в 1791 г. Затем в 1797 г. прибыл американский корабль «Элиза», правда, под гол­ландским флагом. Американские торговцы действовали на свой страх и риск, и лишь в 1815 г. они получили поддержку своего государ-ства: правительство США приняло решение о применении вооруженной си-лы при попытках установить торговые отношения а Японией. Во исполне-ние этого решения начались посещения Японских островов кораблями аме-риканской тихоокеанской эскадры. В нарушение установленного для иност-ранцев правила приходить лишь в Нагасаки, они пытались проникнуть в другие порты, но безрезультатно. Так шли годы. Всего американцы в 1791 –1849 гг. направили в Японию 7 экспедиций, но все они остались безрезуль-татными. Кстати, так же безрезультатно закончились подобные экспедиции, направленные в Японию Англией /1791, 1813 – 1814, 1818, 1837, 1843, 1846, 1849 гг./ и Францией /1846г./.

   В 1846 г.два американских военных корабля под командова­нием коммо-дора /адмирала/ Биддла вошли в залив Урага /Токий­ский залив/. Коммодору было поручено передать бакуфу официальное послание президента США,         в котором предлагалось заключить торговый договор, аналогичный имевше-

 

муся с Китаем. Но ответ, естественно, был отрицательным и даже неофици-альным по фор­ме. Попытки проникнуть в Японию делались под разными предло­гами: например, коммодор Глинн прибыл в 1849 г., якобы, для того, чтобы забрать 15 американских матросов, сбежавших из-за жестокого обра-щения с одного из кораблей и укрывшихся на Кю­сю.

   В своём стремлении поскорее «открыть» Японию представители амери-канской торгово – промышленной буржуазии и военные были едины. Так, коммодор Глинн предлагал не церемониться с японцами и силой оружия вынудить их подчиниться требованиям США. Его проект был благосклонно рассмотрен президентом Филмором, и в 1852 г. американское правительство приняло решение послать к берегам Японии военно – морскую эскадру.  

   Не менее активно на Дальнем Востоке вела себя и Россия. Это было  обусловлено развитием геополитической обстановки в этом районе, где она сталкивалась в первую очередь с Англией и Францией. Достаточно упомяну-ть экспедиции Кука, Лаперуза и Ванкувера, во время которых французские          и английские суда заходили на Курильские острова, побережье Чукотки и Камчатки. Однако ввиду сложной обстановки, создавшейся для России в Европе, она предпочитала действовать в этом районе не от лица государства, а от имени торговых компаний, возложив на частный капитал бре­мя основ-ных расходов по освоению новых территорий.

   В конце XYIII в. заинтересованность России в установлении торговых сношений с Японией усилилась в связи с необходимо­стью снабжать населе-ние русских тихоокеанских владений про­довольствием и различными това-рами, доставка которых из евро­пейской части России кругосветным морским путем или через Сибирь требовала много времени и больших расходов.

  Первое решение позондировать почву относительно возмож­ности уста-новления официальных контактов, прежде всего торговых, с Японией было принято русским правительством в 1791 г. С этой целью в 1792 г. в Японию была направлена экспедиция А. Лаксмана на корабле «Св. Екатерина». Екатерина II направила её как бы полуофициально, от имени иркутского и колывановского губернатора И.А. Пиля, чтобы не возбудить подозрений Голландии относительно активизации политики России на Дальнем Востоке.

  Главной целью экспедиции А. Лаксмана было добиться разрешения от японского правительства открытия одного из портов для торговли с Россией, что было задачей довольно трудной. Ему был дан наказ соблюдать все зако-ны и обычаи этой страны, но не ронять при этом достоинство подданного Российской империи. Своего рода «ключом» для установления добрососед-ских торговых отношений должны были послужить попавшие в Россию в 1783 г. в результате кораблекрушения трое японцев, которых предполагалось вернуть на родину.

 

 

 

Экспедиция А. Лаксмана прибыла на о. Хоккайдо в г. Нэмуро в княже-    стве Мацумаэ, которое в известной мере находилось в оппозиции бакуфу. Ожидая ответа сёгунского правительства на сообщение князя Мацумаэ о прибытии русских, Лаксман составлял карты и описывал северо – восточное побережье Хоккайдо. Японские чиновники – представители центральной вла-сти не препятствовали научным изысканиям русских, но категорически зап-ретили торговлю с ними местному населению. Более того, они торопили Лаксмана покинуть Нэмуро, поскольку все-таки опасались установления контактов достаточно независимых князей Мацумаэ с иностранцами.

 

   Официальный ответ сёгунского правительства А. Лаксман получил толь-ко спустя почти 10 месяцев, 23 июля 1793 г. В нем говорилось: «Вам разре-шается прибытие в Нагасаки при условии принятия наших предписаний. Христианская религия у нас в стране запрещена. Не разрешается привозить с собой предметы культа. Это неизбежно вызовет неприятности. Строго соб-людая вышеуказанное, Вы можете посетить только гавань Нагасаки... В точ-но установленный день Вам будет разрешена высадка на берег, для чего Вам выдается настоящее свидетельство»

 

   Это был несомненный успех России, ибо она получила желаемую ли-цензию на торговлю с Японией. Однако Россия попыталась воспользоваться этой лицензией лишь в 1803 г. До этого внимание русского правительства было отвлечено событиями Французской революция 1789 – 1794 гг. и проис-шедшим в 1795 г. разделом Польши. Вслед за тем, в ноябре 1796 г. умерла Екатерина II, и ее распоряжение об отправке в Японию казенного или купе-ческого судна с товарами не было выполнено. Так непростительная медлите-льность свела на нет все положительные итоги миссии А. Лаксмана.

 

  Верная своей политике действо­вать на Дальнем Востоке через торговые компании, Россия стремилась объединить соперничав­ших друг с другом си-бирских купцов, чтобы они могли противо­стоять американскому и англий-скому капиталу. С этой целью в 1799 г. была образована  Российско –американская компания, ко­торая владела обширными землями в Северной Америке и на ост­ровах в северо – западной части Тихого океана (Курильские и Але­утские острова, Сахалин). Компания нуждалась в рынках сбыта для своих товаров и источниках снабжения продовольствием.

  В связи с этим Япония вновь привлекла внимание России. Об­ладая ли-цензией на торговлю, полученной Лаксманом, русское правительство в ответ на просьбу Российско – американской ком­пании в 1803 г. приняло решение об отправке официального по­сольства в Японию, совместив его с первой русской кругосветной экспедицией под командованием И.Ф. Крузенштерна   и его помощ­ника Ю.Ф. Лисянского на кораблях «Надежда» и «Нева». Опять на борт были взяты оказавшиеся в России японцы.

     

 Посольство возглавил уполномоченный Российско – американской торговой компании Н.П. Резанов. На этот раз русское прави­тельство под-няло уровень представительства. Если А. Лаксман был молодым человеком        /26 лет/, занимал невысокое служебное положение /был поручиком/ и имел послание японской стороне от имени губернатора Сибири, то Резанов был камергером и вез личное письмо императора Александра I, которое надлежа-ло пе­редать сёгуну. Посольству предписывалось так же, как и экспеди­ции Лаксмана, при общении с японцами соблюдать их обычаи. На этот раз глав-ной целью было установление торговых отношений.

   В то время Япония уже проявляла определенный интерес к терри­ториям, расположенным к северу от архипелага, хотя в целом ба­куфу придерживало-сь политики нерасширения границ государст­ва и не поощряло «движение на север», ибо опасалось усиления княжества Мацумаэ. В 1802 г. в Хакодатэ было учреждено пред­ставительство бакуфу и создано специальное бюро по колониза­ции Курил, при том, что оставалось много неосвоенных земель на самом Хоккайдо.

К началу XIX в. японцы распо­лагали определенными сведения­ми о своем дальневосточном сосе­де. Частично они были почерпнуты из рассказов айну, непо­средственно общавшихся с рус­скими, из китайских источников,        а также от голландцев. Как из­вестно, последние были основным каналом получения японцами сведений о внешнем мире, которые подчас были далеки от действи­тельности. Голландцы, опасаясь конкуренции, зачастую представ­ляли другие страны и народы в неприглядном свете. Так, в свое время не без участия голландцев реноме России в глазах японцев было серьезно испорче-но австрийским офицером польского происхождения и авантюристом по при-званию М. Бениовским. Сосланный царским правительством ни Камчатку, он бежал оттуда в 1771 г. в Японию, где и сообщил много небылиц об агрессив-ных намерениях русских; голландцы же не преминули довести их до сведе-ния сёгуна.

   Посольство Резанова прибыло в Нагасаки в сентябре 1804 г. После долгих проволочек бакуфу аннулировало лицензию на тор­говлю с Россией, выданную Лаксману. Тому было несколько при­чин: осложнение социально –экономической обстановки внутри самой Японии, опасения, что уступки России создадут нежела­тельный прецедент в отношениях с другими страна-ми и в конеч­ном итоге приведут к прекращению изоляции страны, к чему пра­вительство Японии было абсолютно не готово.

   Правда, среди японской политической элиты не было единст­ва мнений относительно отношений с Россией. Хотя преобладающей точкой зрения было сохранение статус-кво, т. е. изоля­ции, некоторые считали, что при этом к России, как близкому со­седу, следовало бы относиться по особенному; иначе говоря, счи­тали возможным установить с ней торговые отношения. 

 

 

  Следует отметить, что посольство Резанова, кроме этой главной цели подняло вопрос и о территориальном размежевании, что было своеобразным аргументом для усиления позиции русских при переговорах. Наиболее праг-матичные представители бакуфу, такие как Мацудайра Саданобу /в то время возглавлявший управ­ление по охране морского побережья/, понимали воен-ную слабость страны и стояли за разумный компромисс. Такую же пози­цию занимали и торговцы. Однако сёгун, заручившись поддерж­кой императора, которого пугали «вторым пришествием» хри­стианства, дал отрицательный ответ на русские предложения.

  Получив отказ, Резанов высказал резкое недовольство и отбыл на север             с целью обследования Сахалина, Ку­рильских островов, бассейна Охотского и Японского мо­рей. Располагая сведениями об отсутствии единства мнений по вопросу о торговле с Россией в японских правящих кругах, Резанов принял решение продемон­стрировать японцам военную силу. В 1805 г. он подгото-вил проект экспедиции на Сахалин и Курилы, где японцы начали создавать фактории на период путины или охоты. На Итурупе они построили укреплен-ное поселение и разместили там гарнизон.

   Резанов сообщил о своем проекте в Петербург, но, не получив отве-         та /хотя для этого было достаточно времени/, распорядился направить в            1806 г. на Сахалин и Курилы фрегат «Юнона» под командованием лейте-нанта Н.А. Хвостова и тендер «Авось», командиром которого был мичман                  Г.И. Давыдов. В ре­зультате этого похода были уничтожены несколько япон-ских фак­торий, а проживавшие на них японцы были взяты в плен /затем поч-ти всех их выпустили, оставив двоих в качестве переводчиков/.

   Такие жесткие действия не были чем-то необычным в практи­ке между-народных отношений того времени. Спалив японские фактории, Хвостов передал через одного из пленных письмо, в ко­тором он объяснял предста-вителю бакуфу на Хоккайдо цель сво­их действий, и обещал спустя год вер-нуться за ответом. Японская сторона подготовила к этому сроку достаточно позитивный ответ, но Россия опять упустила стратегическую инициативу, не прислав за ним корабль.             

   Причина этого, скорее всего, была в том, что русский импера­тор остал-ся крайне недоволен действиями своих посланцев. Реза­нов умер по дороге в Петербург в 1807 г., не сумев убедить власти в правильности своих действий, а Хвостов и Давыдов были под­вергнуты наказанию за свое самоуправство.            И даже, когда они были представлены к наградам «за отменную храбрость            и отлич­нее мужество», проявленное в сражении в Финляндии, по реше­нию Александра I они не получили их «в наказание за свое­вольства противу японцев».

Как своеобразный реванш японцев за действия Хвостова и Да­выдова можно расценить захват в плен капитана В.М. Головнина с несколькими чле-нами его команды на о. Кунашир в 1811 г. Он зашел туда на военном шлюпе «Диана», чтобы пополнить запасы воды и продовольствия, когда проводил картографическую экспедицию в районе Курильских островов. Проведя           в плену свыше двух лет, Головнин оставил «Записки флота капитана Головнина о приключениях его в плену у японцев в 1811,1812 и 1813 годах», переведённые сразу на многие европейские языки. В плену судьба свела его с японским купцом Такатая Кахэй, понимавшим выгоду торговли с Россией и оказавшим содействие в освобождении русских. В память об этом собы-тии в 1996 г. на о. Авадзи /на родине Такатая/ ему и капитану Головнину был установлен памятник.

 

                                       «Открытие» Японии.

   В 50-е гг. XIX в. на фоне трудностей, переживаемых сёгунатом, развер-нулось международное соперничество вокруг «открытия» Японии. Главным образом оно шло между США и Россией.

      

   В этом соперничестве США всё время шли на полшага впереди.                 В 1852 г. американское правительство приняло решение направить в Японию эскадру из 12 военных кораблей, включая невиданные до этого японцами па-ровые фрегаты. Во главе её стал коммодор Мэттью Перри, опытный морской офицер и яростный проводник американской экспансионистской политики. Он прославился ещё в 30-40-х гг. XIX в., особенно во время войны США с Мексикой. Перри был также видным политическим деятелем, который пони-мал выгодность стратегического положения Японии и считал необходимым включить её в сферу влияния США.

   Американское правительство поставило перед Перри следующие цели:

 

– добиться «открытия» Японии, установив с ней торговые отношения, и получить на ее территории базы для китобойного и торгового флотов;

 

– обеспечить США преобладающее политическое влияние в Японии, от­теснив другие страны, в том числе Англию, Францию и Россию;

 

– собрать разного рода информацию об этой стране и других районах Дальнего Востока, что облегчило бы дальнейшее проникновение амери­канского капитала на дальневосточные рынки.

 

   В официальном посла­нии конгрессу президен­та Филмора по поводу экспедиции Перри было сказано, что она имеет «дружественный и мир­ный характер». Однако секретные инструкции государственного депар­тамента по поводу мето­дов, которыми следова­ло добиваться вышеозна­ченных целей, го-ворят об обратном. «Любые аргу­менты или уговоры, ад­ресованные этому на-ро­ду, будут совершенно бесполезны, если они не будут поддержаны внуши-тельной демонстра­цией силы», – отмеча­лось в этом документе.

   В соответствии с эти­ми рекомендациями Перри был наделен правом действовать по своему усмотрению, и был уверен, что любое его решение, пусть  даже  самое  радикальное,  не  встретит  осуждения.  Другими словами,

правительство США развязывало коммодору руки для демонстрации военной силы и заранее одобряло любые его действия в случае отклонения японцами предъявленных им требований. Подготовка и сама экспедиция была окруже-на тай­ной, что также свидетельствовало не в пользу заявленного её мирного и дружественного характера.

 

   Эскадра взяла курс на Японские острова. Часть кораблей была ос­тавле-на в Китае, как аргумент, чтобы добиться принятия предъявленных ему ранее американских требований. По пути к Японии Перри остановился на островах Рюкю. Их стратегически важное по­ложение привлекало внимание американ-цев, которые хотели соз­дать здесь базу своего флота. Перри вынудил прави-теля Рюкю дать согласие на её строительство в городе Наха – столице архи-пела­га. Однако сделать Рюкю, так же как и острова Бонин, американской ко-лонией, несмотря на неоднократные попытки в последующие годы, не удало-сь. Этому помешали сопротивление местного населения и противодействие западных держав.

 

  В июле 1853 г. эскадра Перри вошла в залив Урага недалеко от столи- цы Эдо /Токио/. На настоятельные требования японцев удалиться в Нагасаки Перри ответил категорическим отказом. Он мотивировал его тем, что должен именно здесь вручить японскому императору послание американского прези-дента. На повторные требования японцев покинуть залив Урага  Перри при-грозил высадить десант, поскольку располагал сведениями о полной неспо-собности береговых укреплений противостоять военной мощи американской эскадры.

 

  Появление американцев в непосредственной близости от сёгунской сто-лицы вызвало шок у правительства и панику среди населения. Бакуфу нечего было противопоставить мощи американских военных кораблей. Оружия для ведения современного боя у японцев практически не было /например, на          1 тыс. солдат приходилось, всего 30 ружей/. Продолжая политику угроз, Перри переместил свои корабли ближе к Эдо.

 

  Бакуфу поняло, что оно вынуждено уступить, чтобы избежать вооружён-ного вторжения. Для церемонии вручения послания президента Филмора на берегу было выстроено специальное здание, куда прибыл в сопровождении 300 моряков коммодор. Их прикрывали нацеленные на японские берега кора-бельные орудия. Во время церемонии в знак протеста против насильственных действий американцев японцы хранили молчание. От себя лично Перри пере-дал свои верительные грамоты и письмо императору, в котором в более рез-кой и угрожающей форме повторялись требования из послания президента. За ответом коммодор обещал вернуться через год. Для большей убедительно-сти он провел эскадру вдоль берегов залива и отбыл в Китай. «Терпеливость»

в отношении сроков ответа объяснялась тем, что США старались держать под контролем ситуацию в Китае, а их военное присутствие в том районе пока было достаточно ограниченным.

 

  Требования американцев вызвали серьёзную тревогу в политических кругах страны. Экономическая и финансовая слабость не давали возможно-сти бакуфу выработать чёткую позицию. Оно решило запросить мнения всех высокопоставленных чиновников и пошло даже на беспрецедентный шаг,

обратившись за советом к императору и ко всем крупным феодалам в княже-ствах /правда, из 258 даймё, которым был направлен запрос, только 58 прис-лали ответ/. Это была хорошо продуманная политическая акция, которая снимала ответственность с правительства в случае принятия им унизитель-ных требований США. Вместе с тем это свидетель­ствовало и о неспособно-сти бакуфу самостоятельно управлять страной.

 

   В результате произошло определенное смягчение отношений сёгуната            с императорским двором и главами крупнейших кня­жеств. Это послужило также толчком к повышению политиче­ской активности различных слоев самураев и развертыванию оживленной дискуссии между сторонниками открытия страны и приверженцами концепции «изгнания варваров» /дзёи/. Но как сторонники решительных военных действий /т.е. сохранения изоля-ции/, так и адвокаты мирного урегулирования проблемы /т. е. открытия страны/ были едины в своем признании абсолютной не­готовности Японии противостоять военной силе США.

 

   Большинство дайме выступали за полумеры и лишь незначи­тельная часть – за вооруженное сопротивление. Те, кто высту­пал за открытие стра-ны, прежде всего, опасались неизбежного во­енного поражения, но отнюдь           не считали, что открытие страны необходимо для ее дальнейшего развития.                   В результате амери­канские требования были приняты: победил прагматизм  и здравая оценка соотношения сил.

 

   Не стояла в стороне от открытия Японии и Россия. К активизации своей политики на Дальнем Востоке ее подталкивали деятельность в этом районе Англии, Франции и США, их соперничество за влияние в Китае и Японии,  их стремление закрепиться на Ку­рильских островах,  Сахалине  и  в устье Амура, что уже непосредст­венно угрожало безопасности Российской империи, развитию её торговли и мореходства на Тихом океане.

 

   Добившись определенных успехов в торговле с Китаем, пра­вящие кру- ги страны планировали установить такие же отношения и с Японией. Россия была заинтересована в урегулировании спор­ных пограничных вопросов /раз-граничении владений на Куриль­ских островах и Сахалине/,  налаживании дружественных добросо­седских связей с этой страной. К быстрейшему реше-нию этих проблем её особенно подстёгивали исключительно энергичные дей-ствия в этом регионе США.

 

   В октябре 1852 г. в Японию было направлено посольство вице-адмирала Е.В. Путятина. В составе его эскадры был фрегат «Паллада», на борту кото-рого находился известный писатель И.А. Гон­чаров, ставший неофициальным историографом экспедиции. Эта инициатива России вызвала серьезное бес-покойство всех запад­ных держав /в первую очередь Голландии,  которая как

известно,  единственная  из  европейских стран торговала с Японией/ и,  есте­ственно, США.

 

   В инструкции российского правительства Путятину определя­лись               цели и задачи экспедиции. Ему поручалось собрать сведения обо всём, что происходит у побережья русских владений в Восточной Азии и западной части Северной Америки, а также предпринять новые усилия для откры-      тия японских портов и использо­вать их близость к России для экспорта из Японии продовольст­вия для снабжения населения ее дальневосточных вла-дений в обмен на товары, необходимые японцам. Этих целей надлежало до-биваться, прибегая лишь к «миролюбивым мерам, дабы не лишиться тех выгод, какие, без сомнения, приобретут теперь амери­канцы, а может быть,             и другие морские державы». Таким образом, Путятину было строго предпи-сано действовать исключительно мирными средствами с соблюдением зако-нов страны. В послании Николая I японскому императору отмечался друже-ственный ха­рактер посольства Путятина и содержалась просьба разрешить русским посещать порты Японии для обмена товарами, т. е. речь шла об установлении торговых отношений.

 

   В отличие от США, Россия не делала тайны из посылки в Японию миссии Путятина. Голландия, которая стремилась играть роль посредника             в отношениях иностранных государств с Япони­ей, предупредила бакуфу              об этой экспедиции, безусловно, пред­ставив русских не в лучшем свете. Поэтому, когда русская эскад­ра вошла в залив Нагасаки в августе 1853 г. /через месяц после ухода Перри из залива Урага/, она встретила не слишком друже­любный прием. Японцы, видя, что русские не угрожают им воен­ной силой, всеми средствами затягивали переговоры и старались не допустить прибытия Путятина в Эдо.

 

   Бакуфу опасалось двойного давления – со стороны США и России. Путятина же к ускорению переговоров подталкивала на­зревавшая война России с Турцией, Францией и Англией, ибо безрезультатная экспедиция          в Японию подрывала престиж России. В ответ на затягивание переговоров  со стороны японцев Путятин пригрозил отправиться в Эдо. Начались затя-жные переговоры с представительными чиновниками бакуфу. За 6 месяцев Путятин добился лишь принципиального согласия японской стороны на открытие её портов и установление торговых отношений. Он получил до-кумент, который гарантировал заключение русско – японского договора и обеспечивал для России всё, что «потребуется теперь от Японии американ-ским оружием или переговорами, а на будущее время и домогательствами других морских держав». В конце января 1854 г. эскадра покинула Нагасаки

и прибыла на острова Рюкю, где Путятин узнал, что коммодор Перри снова

отбыл в Эдо. На этот раз его поспешное возвращение в Японию было стиму-лировано активными действиями русских.

 

   В середине февраля 1854 г., раньше обозначенного срока, эс­кадра ком-модора Перри вновь подошла к берегам Японии, на этот раз она прибыла в местечко Канагава вблизи Иокогама, всего в 8 милях от Эдо. 9 военных кора-блей имели на борту 1600 моряков и 250 орудий. Под угрозой применения военной силы Перри вынудил японцев в марте 1854 г. подписать японо – американский договор о мире и дружбе. Он вошел в историю под названием Канагавского договора. Его текст был написан на четырех языках – англий­ском, голландском, китайском и японском.

   Суть Канагавского договора, состоявшего из 11 статей, сводилась к следующему:

– были открыты для захода американских судов и снабжения их всем       не­обходимым порты Симода /сразу же после подписания/ и Хакодатэ /че­рез год/; при этом не ограничивалось ни количество кораблей, ни объем закупа-емых товаров;

– был урегулирован порядок обращения с потерпевшими кораблекруше- ние;

 

– на американцев не распространялись ограничения, налагавшиеся на гол- ландцев и китайцев в Нагасаки;

 

– американцы получили право обменной торговли, разрешалось хожде-ние, любой иностранной монеты наряду с японской, что в условиях глубо-кого экономического кризиса и отсутствия единой государственной монеты плохо отражалось на денежно – финансовой системе страны;  

 

  – США получили статус наибольшего благоприятствования, что обеспе­чивало им в будущем получение любых привилегий, которых добились бы другие страны;

 

– в случае неблагоприятных погодных условий американским судам раз- решалось заходить в любые японские порты;

 

– предусматривалось назначение постоянного американского консула в    Симода в случае, если одно из правительств сочтет это необходимым.

 

   Таким образом американцы достигли своей цели – открыли Японию для внешнего мира. Канагавский договор был первым из серии неравноправных, так называемых Ансэйских договоров /эра Ансэй – 1854 – 1859 гг./. Он пос-лужил базой для заключения аналогичных соглашений с другими странами:  в октябре 1854 г. 6ыл, подписан японо – английский; в феврале 1855 г. япо- но – русский договор, получивший название Симодский трактат; затем по-доб­ные договоры подписали Голландия /январь 1856 г./, Франция /октябрь 1858 г./ и ряд других государств.

   Заключению Симодского трактата предшествовали довольно длитель-ные переговоры. Путятин прибыл на фрегате «Диана» в Симода в ноябре 1854 г. На этот раз переговоры были прерваны в связи с сильнейшим земле-трясением, в результате которого Симода был почти полностью разрушен,            а российский корабль полу­чил сильные повреждения. Фрегат был разгружен, а команда высажена на берег. Для ремонта японцы попытались перевести «Ди­ану» в закрытую бухту Хэда на полуострове Идзу, но по дороге налетел шквал, и фрегат, оставленный японцами на произвол судьбы, за­тонул. По распоряжению правительственных чиновников русские моряки были отпра-влены в Хэда и размещены в специально отве­денных для них помещениях. Часть команды затем была вывезена зафрахтованными иностранными суда-ми, а часть вернулась на родину на построенной ими шхуне «Хэда».

   Ведение переговоров осложнялось еще и тем, что в это время Россия вела неудачную для нее Крымскую войну, в которой на стороне турок высту-пали Франция и Англия. 7 февраля 1855 г. в Симода в храме Гёкусэндзи был заключен первый русско – японский договор:

– между двумя странами устанавливались дипломатические отношения;

– подданные одной стороны получали защиту и покровительство на тер­ритории другой, обеспечивалась неприкосновенность их собственности;

– частично была урегулирована проблема территориального размежева­ния: на Курильских островах граница проходила между островами Уруп и Итуруп, но Сахалин оставался неразделенным;

 

– для русских судов открывались порты Хакодатэ, Нагасаки и Симода,  где разрешались торговые сделки в ограниченных размерах и под контролем японских чиновников;

 

– предусматривалось назначение русского консула в одном из открытых            портов;

 

– в них же предоставлялось право экстерриториальности;

– Россия получала статус наибольшего благоприятствования.

 

 

  При обмене ратификационными грамотами в мае 1855 г. в Симода японской стороне были переданы в дар шхуна «Хэда» и 52 пушки с фрегата «Диана» в знак благодарности за помощь, ока­занную пострадавшим от сти-хийного бедствия русским морякам. Первым консулом в Хакодатэ был наз-начен И.А. Гошкевич, дипло­мат, ученый, знаток китайского и японского языков.

Память об этом событии жива у обоих народов: в 1989 г. в Хакодатэ был установлен памятник И.А. Гошкевичу, а в 1994 г. в городе Фудзи был открыт памятник Е.В. Путятину.

   Заключенные договоры не содержали конкретных статей, ка­савшихся торговых отношений, и японцы продолжали препятст­вовать налаживанию торговли с иностранцами. Поэтому США через посредничество своего пер-вого консула в Симода  Т. Гарриса настояли на заключении специального торгового договора.

   Во время ведения переговоров о заключении торгового согла­шения американцы действовали, как всегда, жесткими силовыми методами. Про-межуточным итогом переговоров было подписание летом 1857 г. японо –американской конвенции, которая дополня­ли и расширяла Канагавский договор. Она включала ряд статей, которые содержались в договорах  Японии с другими государства­ми и распространялись на США по праву наиболее благоприятствуемой нации. В частности, дополнительно был открыт порт Нагасаки, расширялась система экстерриториальности, аме-рикан­цам было предоставлено право консульской юрисдикции. Были введены и абсолютно новые положения, например, право посто­янного проживания американцев в Симода и Хакодатэ, назначе­ние вице – консула          в Хакодатэ. Однако решения проблемы уста­новления торговых отношений         и открытия японского рынка эта конвенция не предусматривала. На очереди стояло заключение полномасштабного торгового договора, которое состоя-лось в июле 1858 г.

   Главным в этом договоре были статьи, касающиеся экономи­ки, суть их сводилась к следующему:

– предусматривалось открыть в ближайшие 5 лет новые порты для захода американских кораблей: Канагава, Нагасаки, Ниигата и Хёго, где подданным США разрешалось арендовать землю и приобретать необходимые строения, но не возводить укрепления; в Эдо и Осака они могли проживать только с целью торговли. В двусторонней торговле исключалось посредничество правитель­ственных чиновников, но ввиду ограничения права передвижения по стране /не более 40 км от места жительства/ возрастала роль японских посреднических торговых фирм;

 

– вводилась система таможенных пошлин на импортируемые и экспорти-руемые  товары.  Их конкретные размеры устанавлива­лась дополнительными

правилами, согласно которым, была разра­ботала скользящая шкала тарифов. Все импортируемые товары делились на 4 разряда:

 

   1.)  не подлежащие обложению пошлиной /золото и серебро, ввозимые для личных нужд иностранцев, одежда, домашняя утварь, книги/;

 

   2.) облагаемые пошлиной в размере 5% стоимости товара /материалы, необходимые для постройки и оснащения судов всех видов, ряд продоволь-ственных товаров, шёлк – сырец, паровые машины, некоторые металлы/;

 

   3.) облагае­мые 35%-й пошлиной /все алкогольные напитки/;

 

   4.) облагаемые 20%-й пошлиной /все прочие товары/.

 

   Такая шкала тарифов отвечала, в первую очередь, интересам США.             Она учитывала структуру американского экспорта, в кото­ром львиную долю составляла продукция сельского хозяйства. Поэтому пошлины на нее были самыми низкими, а высокие устанавливались, например, на алкоголь, в кото-ром была заинтересована Франция, или текстиль /20%/ – главный предмет экспорта Англии. Учитывая возможность изменения структуры американ­ского экспорта в будущем, в соглашении по тарифам предусмат­ривался их пересмотр, что и было сделано в 1866 г., когда 5%-е  пошлины были введены на все ввозимые товары, что, безусловно, ущемляло интересы Японии, лишая ее фактически таможенной автономии. На все японские экспортируемые то-вары устанавливалась пошлина в размере 5%.

 

   Кроме того, договор затрагивал политические и военные аспекты дву-сторонних отношений. И здесь США получали опреде­ленные преимущества. В частности, американский президент вы­ступал посредником при возникно-вении конфликтов между Япо­нией и другими государствами, что по сути являлось вмешательством во внутренние дела страны. Япония получала право за­купать в США военные корабли и вооружение, приглашать воен­ных советников, чем американская сторона не преминула вос­пользоваться и на-воднила своими специалистами Японские ост­рова. Американцам удалось включить статью, согласно которой беспошлинно и бесконтрольно можно было ввозить в открытые порты все необходимые для нужд их флота товары. Нельзя не упомянуть и статью об экстерриториальности, которая была од- ной из самых унизительных и ограничивала суверенитет страны. Она была включена Гаррисом ещё в конвенцию 1857 г. При этом он использовал отсут-ствие дипломатического опыта у японцев и полное незнание ими основ меж-дународного права /им было незнакомо такое понятие, как консульская юрисдикция/.

      

   Обсуждение и подписание японо – американского торгового договора происходило в сложной внутриполитической ситуации, когда всё более уси-ливался антисёгунский блок, который настойчиво требовал передачи всей полноты власти императору. Он выступал против заключения договоров с иностранцами, в чём был един с окружением императора.

 

   Для усиления своей позиции в такой обстановке сёгун поставил во главе своей администрации Ии Наосукэ – одного из влиятельных и способных дея-телей той эпохи, имевшего высший государственный титул тайро /регент/. Он сумел смирить оппозицию, не прибегая к помощи иностранцев.

        

   Многие его противники были подвергнуты арестам, а некоторые каз-нены. Эти события известны, как «большие аресты годов Ансэй». В даль-нейшем Ии Наосукэ, пытавшийся всеми средствами предотвратить падение сёгуната, был убит самураями из мятежного княжества Мито в 1860 г.

 

   Будучи в принципе против открытия страны и установления тесных связей с иностранцами Ии Наосукэ осознавал, что у Япо­нии нет другого выхода, как подписать японо – американский тор­говый договор, ибо страна не могла противостоять военному вторжению. Он старался решить этот воп-рос с наименьшим ущер­бом для своей родины и пытался заручиться поддер-жкой даймё и императора. Для этого он даже добился у  Т. Гарриса отсрочки подписания договора на 3 месяца. Но ситуация изменилась в ре­зультате акти-визации иностранных держав на Дальнем Востоке. США, боясь, что кто –нибудь их сможет опередить, как всегда под угрозой применения силы, заставили подписать договор задолго до истечения этого срока.

 

  Японо – американский торговый договор 1858 г. стал основным доку-ментом, определившим двусторонние отношения на после­дующие 40 лет. Аналогичные соглашения были подписаны с Гол­ландией, Россией, Англией /август 1858 г./, Францией /октябрь 1858 г./, Португалией /август 1860 г./. Таким образом, Япония вышла из состояния изоляции, но вышла не как равноправный партнер, а как зависимая, опутанная неравноправными соглаше­ниями страна. И все же именно со второй половины 50-х годов позапрошлого века ведет свой отсчет история современной японской дипломатии.

 

 

---

Дата добавления: 2018-10-27; просмотров: 783; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!