НЕФРИТОВАЯ ПРИНЦЕССА И БЕШЕНЫЙ МЕДВЕДЬ 20 страница
Финт не стал смеяться и не счел ее глупой. В тот миг он понял, что эта прекрасная миниатюрная женщина — его любовь на всю жизнь и должна принадлежать только ему.
Поэтому когда Леонора заговорила о возвращении в Нью-Йорк, где, по ее словам. Финт станет настоящей сенсацией, он проколол большой палец иглой, написал кровью руну рабства и приготовил себе ужин из корня мандрагоры с рисовым вином.
Венеция, Италия, настоящее время
Гигантский аморфобот нес Финта Крута к любимой, ожидавшей беглеца у подвального причала в их собственном доме в Венеции. Этот четырехэтажный палаццо возвели под руководством самого Финта в одна тысяча семьсот девяносто восьмом году из имитации самого высококачественного итальянского мрамора с добавлением разработанных волшебным народцем полимеров. Полученный материал поглощал напряжение, вызванное постепенным погружением города, без образования трещин. Путешествие заняло несколько часов. Все это время аморфобот поддерживал жизнь Финта и его товарищей, периодически всплывая на поверхность для пополнения запасов кислорода в клетках и делая капельные внутривенные вливания соляных растворов в качестве питания. Финт не терял времени даром и, подключившись к компьютеру в чреве аморфобота, проверял, все ли готово к осуществлению следующей фазы его плана.
Финту очень понравилось работать в такой защищенной среде, глядя на проносящийся мимо мир. Он ничем не рисковал и при этом контролировал ситуацию.
|
|
|
Безопасность…
Краем глаза сквозь мутный слой геля Финт заметил на физиономиях Бобба Лохби и Кола Чугги выражение, близкое к благоговению, очевидно вызванное эффектным способом их побега. Благоговение. Приятная штука.
По мере приближения к берегам Италии Финт почувствовал, как спокойное самодовольство оставляет его и под ложечку вползает змея тревоги.
«Леонора, как я скучал по тебе!..»
С тех пор как Финт получил доступ к компьютеру, они писали друг другу, не пропустив ни дня, но Леонора наотрез отказалась участвовать в сеансах видеосвязи, и Финт, конечно, знал почему.
«Для меня ты всегда будешь красивой, любимая».
Аморфобот миновал весь Большой канал, огибая горы мусора и останки убитых дожей, и наконец остановился у единственных подводных ворот, оборудованных омнидатчиком. Бот мигнул датчику, датчик мигнул в ответ и, опознав своих, не стал расстреливать их из установленных в нишах колонн «нейтрино», а открыл ворота.
Финт подмигнул своей команде.
— Хвала богам, обошлось. Иногда ворота ведут себя не столь дружелюбно. — Обволакивающий зубы гель затруднял речь, но Финт счел данное замечание достойным затраченных усилий. Леонора согласилась бы с ним.
|
|
|
Команда ничего не ответила, ибо все ее члены вместе занимали пространства меньше, чем капитан в одиночку. Их притиснуло друг к другу, как соленые улитки в стаканчике.
Бот вытянулся и легко скользнул в узкий канал, ведший к подземному причалу. Темноту нарушали осветительные ленты, тоннель уходил все глубже под дом. Наконец бот осторожно выпустил Финта на наклонную площадку. Капитан поправил одежду, потуже завязал хвостик на затылке и медленно направился по пандусу к хрупкой фигурке, ожидавшей его.
— Усыпи остальных, — приказал он боту. — Мне нужно поговорить с женой.
Плазменный заряд распространился по боту, лишив пассажиров сознания. Юникс едва успел закатить глаза, прежде чем отключиться.
Финт неуверенно шагнул вперед, словно юный эльф перед первым свиданием.
— Леонора? Любимая, я вернулся к тебе, домой. Подойди и поцелуй меня.
Его жена, прихрамывая, выступила из полумрака, тяжело опираясь на трость с ручкой слоновой кости. Ревматизм скрючил ее пальцы, воспаленные суставы распухли, пышные кружева юбки не могли скрыть неестественный изгиб тела и истончившиеся до остроты конечности. Один глаз смотрел в пол, второй вовсе не открывался, потемневшее лицо избороздили глубокие старческие морщины.
|
|
|
— Финт. Красив, как всегда. До чего же чудесно видеть тебя на свободе. — Голос Леоноры вымученно скрипел, словно произносить слова для нее было болезненно.
— Теперь, когда ты дома, — произнесла она после паузы, длившейся, как показалось ему, целую вечность, — я могу позволить себе умереть.
У Финта замерло сердце. Потом забилось бешено, лоб будто сковало раскаленным докрасна обручем. Все подвиги, все свершения вдруг оказались напрасны.
— Ты не можешь умереть! — выдохнул он, яростно натирая большой палец, дабы разогреть руну. — Я люблю тебя. Ты нужна мне!
У Леоноры затрепетали веки.
— Я не могу умереть? — сказала она. — Но почему, Финт? Я слишком стара. Только надежда увидеть тебя поддерживала во мне жизнь, но мое время ушло безвозвратно. Я ни о чем не жалею, только о том, что никогда не поднимусь в небо. Я так хотела, но не могла… Почему?
«Моя власть над ней ослабевает. Старое заклинание выдохлось».
— Ты выбрала жизнь со мной, любимая. — Он бегом преодолел последние разделявшие их ступени. — Но я нашел секрет вечной молодости, скоро ты снова обретешь юность и сможешь летать, куда захочешь.
Финт почувствовал едва ощутимое давление, когда ее хрупкие пальцы сжали его руку.
|
|
|
— Ах, если бы это было так, любимый…
— Так и будет, — ответил Финт и повел жену к лифту. — А теперь ты должна отдохнуть. Мне предстоит многое сделать перед нашим отъездом.
Леонора послушно шла рядом, как всегда не в силах сопротивляться обаянию мужа.
— Узнаю своего Финта. Ты всегда меня спасаешь. Когда-нибудь и я спасу тебя.
— Ты и так спасаешь меня, — искренне произнес Финт. — Каждый день.
Сердце кольнуло чувство вины, ведь он знал, что никогда не позволит Леоноре снова подняться в воздух. Если она взлетит, то может улететь навсегда.
Немощность Леоноры потрясла и напугала Финта. Каким-то образом сам брак с эльфом замедлил процесс старения, но теперь она, похоже, не могла больше задерживать свой закат. И тогда Финт взял свой страх за жену, обернул его в ярость и обрушил на свою команду.
— Нам представилась историческая возможность, — кричал он собравшейся в библиотеке на втором этаже банде, — нанести удар в самое сердце нашего злейшего врага и обрести неиссякаемый источник магии! Если кто-нибудь из вас, тюремных крыс, сорвет осуществление этого плана, над разработкой которого я трудился долгие месяцы в одиночестве, на этой планете не найдется места, где вы сможете спрятаться от меня. Я найду вас и сдеру кожу с ваших голов. Всем ясно?
Куда уж яснее. Традиционно угрозы Финта отличались расплывчатостью и витиеватостью, но если он переходил к конкретике, все понимали: капитан действительно на грани.
— Отлично, отлично… — Крут перевел дух. — Квартирмейстер, все готово?
Квартирмейстер Рыдван Подметка сделал шаг вперед. Необычно высокий для гнома, он до недавнего времени служил офицером в отделе внутренних расследований ЛеППРКОНа. Будучи разжалован в рядовые по результатам проверки этичности методов его работы, Подметка оценил годы службы и решил превратить накопленные за десятилетия знания и опыт расследования уголовных преступлений в золото, к которому гномы испытывали непреодолимое, почти гипнотическое влечение. Он разместил объявление с предложением своих услуг в «Пьяном попугае», вскоре с ним связался Финт (естественно, анонимно), и только сейчас они встретились лицом к лицу.
— Все готово, капитан, — доложил Подметка четко, вытянувшись по стойке «смирно». — Шаттл, угнанный из парка полиции Нижних Уровней, переоборудован в санитарный транспорт Атлантиды. Мне удалось изрядно сократить бюджет, и я позволил себе заказать для вас несколько новых комплектов парадной формы.
— Превосходная работа, квартирмейстер, — сказал Финт. — Твоя доля увеличилась на три процента. Инициатива окупается. Никогда не забывай об этом.
Он потер руки.
— Когда мы можем начать операцию?
— Когда прикажете, капитан. Санитарный транспорт стоит у причала и готов отчалить.
— Лазер?
— Модифицирован согласно требованиям. Помещается в кармане.
— Ты начинаешь мне нравиться, Подметка. Продолжай в том же духе, и скоро станешь равноправным партнером.
Рыдван едва заметно поклонился.
— Благодарю вас, сэр.
— Потери в процессе закупок?
— Не с нашей стороны, сэр.
— А другая сторона никого не волнует.
Финту нравилось, когда не обходилось без крови. Это придавало предприятию дополнительный вес.
— Итак, все мы знаем, что я — себялюбивый эльф, и это позволяло нам жить и процветать, за исключением нашего недавнего заключения на радость Совету. Если я получу желаемое, мы все станем несметно богаты. А хочу я получить источник магии, достаточно сильный, чтобы вернуть моей жене молодость. Если же означенный Источник попутно и ваши мечты осуществит, я только порадуюсь. До недавнего времени бесконечных источников не существовало, но теперь из Чистилища вернулись демоны вместе с могущественным колдуном. Это молодой демон со странным именем Номер Первый.
— Мелкий льстивый выскочка, — заметил Подметка. — Отказывался отдавать честь и носить униформу.
— Снимаю один процент доли за то, что перебил, — спокойным тоном произнес Финт. — Если повторится, отрублю руку.
Рыдван открыл было рот, чтобы извиниться, но, подумав, предпочел ограничиться еще одним кивком.
— Ты новичок. Скоро все поймешь. А если не поймешь, мастер Лохби, по крайней мере, поест досыта. Он обожает конечности.
Гном подтвердил это, щелкнув огромными зубами.
— Итак, продолжаем, без перерывов: теперь в Гавани имеется демон-чародей. Если мы захватим его, он обеспечит нам вечную защиту и вернет мне Леонору. Вопросы есть?
Бобб Лохби поднял палец.
— Да, мастер Лохби?
— А до этого Номера Первого трудно добраться?
— Прекрасный вопрос, мастер Лохби. Судя по всему, ты не так глуп, как кажешься. И ты прав. Обычно такую важную персону прячут, как последнего червя-вонючку на вечеринке гномов у илистого пруда, но в случае бедствия в море, когда медицинский персонал работает с предельным напряжением, столь могущественного колдуна направят в распоряжение медиков. Таким образом, наш демон окажется на борту подводной лодки «Ностремиус», представляющей собой плавучий госпиталь.
Лицо гнома расплылось в улыбке.
— А у нас есть поддельный санитарный транспорт.
— Вот именно, Бобб. Ты быстро схватываешь.
У Кола тоже возник вопрос.
— Если он и правда такой могучий… небось, лепы сразу кинутся за нами, чтобы его вернуть?
Именно этот вопрос и хотел услышать Финт. Он был в восторге от хода презентации.
— Позволь ответить тебе вопросом на вопрос, дабы заставить твой мозг работать, ибо я верю, что ты не просто тупой гоблин. Ты понимаешь, зачем я устроил столкновение космического зонда с тюремным шаттлом?
Кол, сосредоточившись, сморщил змеиную морду и рассеянно облизал глазные яблоки.
— Я думаю, ты устроил это, чтобы лепы решили, будто мы погибли.
— Правильно, мастер Чугга. Я организовал эту страшную катастрофу для того, чтобы все поверили в нашу гибель. — Финт пожал плечами. — Нисколько не жалею об этом. Мы находимся в состоянии войны с лепами, как ты их назвал. Следующая катастрофа, может, и вызовет у меня толику сожалений. Питаю, знаете ли, несколько трепетные чувства к больницам: ведь в одной из них я родился.
Гном поднял тот же самый палец.
— Э… капитан, ты пошутил?
Крут обаятельно улыбнулся.
— Конечно пошутил, мастер Лохби.
Бобб Лохби начал гоготать.
Атлантическая впадина, настоящее время
Артемис Фаул почувствовал, как щупальца гигантского кальмара стискивают его. Сферические присоски размером с блюдце, покрывая слизью поверхность, облепили скафандр. Расположенные кольцами внутри каждой присоски бритвенно острые хитиновые зубы отчаянно пытались вгрызться в защищенные скафандром конечности и туловище Артемиса.
«Два щупальца и восемь рук, насколько я помню, — подумал Артемис. — То есть две четверки. Умри! Умри!»
Артемис едва не захихикал — даже находясь в смертельных объятиях самого большого кальмара из всех когда-либо виденных людьми, он не мог избавиться от импульсивного поведения.
«Очень скоро я снова начну считать слова».
Когда острые присоски не смогли добраться до нежной плоти внутри скафандра, кальмар убрал от Артемиса огромную мантию.
Затем чудище принялось бить добычу одним из двух щупалец подлиннее, размахивая им, как булавой. На Артемиса обрушился сокрушительный удар, но скафандр выдержал.
— Раз, два, три, четыре, пять! — вызывающе закричал Артемис. — Надевай скафандр, будешь жив опять!
«Стихи с числительными. Возвращаемся на исходную позицию».
Щупальце еще три раза хлестнуло по скафандру, потом обвило корпус Артемиса толстыми кольцами и засунуло его шлем глубоко в лязгающий клюв кальмара. Фаулу всегда представлялось, что именно такой звук возникнет, если гигантский кальмар попытается раскусить шлем скафандра.
«Если выберусь отсюда, начну думать о девушках — как нормальный пятнадцатилетний подросток».
Через несколько минут, в течение которых у Артемиса несколько раз замирало сердце, кальмару, очевидно, надоело это занятие, и он отшвырнул Артемиса на кучу костей и прочего мусора, скопившегося на выступе подводной скалы.
Артемис, лежа на спине, наблюдал, как чудовище расправило мантийную полость, вобрав в себя сотни галлонов морской воды, затем сократило мантию и мгновенно скрылось в черной как смоль бездне поблизости.
Юноша почувствовал, что в сложившихся обстоятельствах вполне оправданно прибегнуть к вульгаризму.
— Вау! — выдохнул он. — Эта тварь, пожалуй, самая страшная из всего того, что когда-либо пыталось меня убить.
Немного погодя частота пульса у Артемиса упала почти до нормы, мигающий индикатор датчика работы сердца на скафандре погас, и Фаул вновь обрел способность передвигаться, не рискуя подвергнуться приступу тошноты.
— Я сменил дислокацию, — произнес он на случай, если телефон Жеребкинса, прикрепленный к шлему над щитком, пережил объятия кальмара. — Попробую взять какие-нибудь ориентиры, чтобы вы получили возможность спасти меня.
— Сменил дислокацию? — переспросил Жеребкинс, чей голос передавался еле заметной вибрацией шлема и поэтому, казалось, звучал со всех сторон. — Мягко сказано. Попробуем тебя догнать.
— Постарайся найти какие-нибудь ориентиры, — раздался другой голос, принадлежавший Дворецки. — Мы используем их для триангуляции с сигналом телефона Жеребкинса и точно определим твое местоположение.
План, был, мягко говоря, отчаянный, но Артемис понимал: лучше заниматься хоть чем-нибудь, нежели просто сидеть и ждать, когда кончится воздух.
— Кстати, сколько у меня воздуха?
На этот технический вопрос ответил, конечно, Жеребкинс.
— Скафандр оборудован жабрами, они извлекают кислород прямо из океана. Ты десять раз помереть успеешь, а он дышать не перестанет. Впрочем, смерть тебе не грозит.
Юноша перевернулся и встал на четвереньки. Тело не вполне слушалось, поскольку еще не отошло от шока, вызванного нападением головоногого, скафандр же работал идеально (впоследствии он получит отраслевую награду именно за то, как функционировал в данных обстоятельствах).
«Сделай пять шагов, — приказал себе Артемис. — Именно пять. Ни в коем случае не останавливайся… за шаг до пяти».
Артемис сделал пять неуверенных шагов, каждый раз проверяя поверхность выступа, перед тем как поставить ногу, и стараясь не свалиться в пропасть. Скорее всего, падение он переживет, но ни малейшего желания карабкаться по скале обратно на полку он не испытывал.
— Я нахожусь на длинном плоском козырьке, на краю пропасти, — произнес он негромко, опасаясь потревожить каких-нибудь чувствительных к вибрации морских обитателей, например акул.
Судя по всему, кальмар сбросил его в некое подобие логова. Спать здесь чудовище не спало, но явно питалось и собирало приглянувшиеся вещи. Артемис разглядел несколько скелетов, включая гигантские ребра кашалота, принятые им сначала за шпангоуты потерпевшего крушение корабля. В куче попадались небольшие лодки, огромные бронзовые винты, сверкающие глыбы кварца, блестящие камни, ящики разных размеров и даже помятый оранжевый батискаф с оскалившимися скелетами внутри.
Артемис торопливо отошел от несчастного аппарата, хотя разум подсказывал, что скелеты не могут причинить ему вред.
«Прошу прощения, но на данном этапе я не очень доверяю своему рассудку».
Фаула удивило отсутствие среди этого хлама предметов, изготовленных волшебным народцем, хотя Атлантида находилась буквально за перевалом. Но чуть погодя он убедился в обратном. Буквально в десяти метрах от него над поверхностью выступа плавал небольшой зализанный кубик компьютера с легко узнаваемой маркировкой.
«Нет, погоди, не плавает. Висит внутри геля».
Артемис осторожно дотронулся до вещества, никакой реакции не последовало, только искорка проскочила с легким шипением. Тогда он смело сунул руку до плеча внутрь и схватил кубик за угол. Благодаря мощи сервомоторов он легко извлек компьютер из геля.
«Наверное, обломки зонда», — подумал он и громко произнес:
— Кое-что нашел. Возможно, относится к делу. Жеребкинс, ты видишь?
Ответа не последовало.
«Надо вернуться на корабль или спуститься в воронку, оставшуюся после столкновения. Все равно куда, лишь бы подальше от гигантского кальмара, жаждущего содрать с меня мясо и высосать костный мозг».
Артемис тут же пожалел о словах «высосать костный мозг» — воображение нарисовало слишком натуралистичную картинку, и его едва не вырвало.
«Я даже не знаю, куда идти, — подумал юноша. — Вся эта операция противоречит здравому смыслу. Велик ли шанс отыскать улику на дне океана?»
Как впоследствии оказалось, ключевую улику он по иронии судьбы в этот момент держал в руках.
Фаул повертел головой в надежде выхватить из темноты лучом встроенного в шлем прожектора нечто способное навести на нужную мысль. Однако кроме почти прозрачной рыбы, толкавшей вперед свое раздутое тело кургузыми плавниками и фильтрующей планктон через круглые ноздри, ничего не попадалось.
«Хоть бы что-нибудь произошло!» — подумал Артемис с легким привкусом отчаяния. Он вдруг осознал, что стоит на дне океана на глубине шесть миль и не представляет дальнейшего порядка действий, и это его отнюдь не обнадежило. Фаул-младший всегда прекрасно справлялся с давлением, но давление это обычно имело интеллектуальную природу (такое, например, испытывает шахматист в конце утомительного матча), а не физическую и не грозило раздробить кости и выдавить из легких весь воздух, до последнего пузырька. Реальное давление воды.
Однако кое-что уже происходило: кальмар вернулся и тащил в своих щупальцах нечто похожее на носовой конус космического зонда.
«Интересно, зачем он ему понадобился? — подумал Артемис. — Работает почти как инструментом».
Но для чего? Какой орех решил расколоть морской гигант?
— Меня! — выпалил Артемис вслух. — Орех — это я!
Юноша мог поклясться, что кальмар подмигнул ему, прежде чем опустить пятитонный обломок космического корабля на кусочек мяса в голубой скорлупе.
— Я — орех! — снова крикнул Артемис, надо сказать, с оттенком истерики в голосе.
Он попятился по выступу. Двигатели скафандра лишь самую малость добавляли ему скорости. Но этих метров в секунду оказалось достаточно, чтобы почувствовать ударную волну, но не сам удар. Нос зонда вонзился в скалу, как тесак в мягкое мясо, выбив клинообразный провал, трещина от которого побежала у Артемиса прямо между подошвами.
«Вот и проку от той гениальности, — с горечью подумал Артемис. — Один широкий жест, и ты превращаешься в корм для рыб».
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 107; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!