Дом, где даже соврать нельзя даром
Под Новый год все мужчины, «лоб выбрив полумесяцем, с прической щегольскою», надевают праздничное платье и выходят на улицу. Глядишь на них и думаешь: вот и пришел радостный праздник! А между тем хоть это и не всегда заметно постороннему, каждый встречает его по‑своему.
Взять хотя бы вон того незадачливого купца. Перед праздником он оказался в весьма затруднительном положении и потому решил вовсе не отдавать долгов. В последний день года, наспех позавтракав, он накинул хаори, заткнул за пояс короткий меч и обратился к жене, которая с утра уже была не в духе, с такими словами:
– В любом деле надобно иметь терпение. Подожди немного, вот разбогатею, и ты у меня будешь разъезжать в паланкине. А сейчас возьми немного утятины, что осталась с вечера, приправь ее сакэ и полакомись. Когда начнут приходить сборщики долгов, отдай первому же из них все деньги, что у нас есть, оставь только один кан для игры в «счастливую веревочку»[365]. А остальным скажи, что денег нет, пусть уходят ни с чем. Ложись в постель и отвернись к стене, чтобы не глядеть на них.
Наскоро отдав жене такие распоряжения, он вышел из дому. Да разве станут водиться деньги у такого человека? Изо дня в день он торговал с убытком и, хотя сам понимал, что так вести дела не годится, ничего путного придумать не мог. Бедная его жена еще и матерью не стала, а уже успела состариться. Видно, такой уж жребий выпал ей в этой жизни.
|
|
|
И вот в канун Нового года, когда каждый медяк на счету, этот купец сунул в мешочек две или три золотые монеты, а также почти тридцать моммэ серебром и отправился в чайный домик, где никогда прежде ему бывать не случалось.
– Похоже, вы еще не расплатились с заимодавцами; куда ни поглядишь, повсюду разбросаны счета, – сказал купец хозяйке. – Но в сумме ваши долги, верно, не так уж велики: каких‑нибудь два‑три кана. Да, в каждом доме свои расходы. Мне, к примеру, в одну только мануфактурную лавку пришлось заплатить шесть канов пятьсот моммэ. Жена моя ужас как любит наряжаться, так и норовит меня разорить. Уж лучше бы мне вовсе с ней расстаться и тратить свои деньги на дзёро. Одно только меня останавливает: в третьем месяце она понесла, а нынче утром – ну и выбрала же времечко! – у нее начались схватки. В доме у нас все делается прямо по пословице: «Ребенка еще нет, а пеленки уже готовы». И кормилицу привели, и трех или четырех повитух позвали, и монаха‑ямабуси[366] пригласили; он уже читает молитву, чтобы родился мальчик. Но этого мало – надобно еще раздобыть «пояс тысячи поколений»[367], ракушку коясугай, а также морского конька, которого роженицам полагается держать в левой руке. В соседней комнате наш домашний лекарь занят приготовлением зелья, ускоряющего роды. Да, я, кажется, забыл упомянуть о ножках грибов мацутакэ[368]: их заблаговременно доставили, хотя я, признаться, и понятия не имею, для чего они нужны. А тут еще явилась теща и всюду сует свой нос. Ну и суматоха же у нас сейчас! К счастью, оставаться дома во время родов мне не полагается. Вот я и забрел к вам. Только не думайте, что я пришел сюда в надежде скрыться от заимодавцев. Имейте в виду, я – человек богатый и в этой округе никому не задолжал и медяка. Дозвольте мне побыть здесь, покуда не родится ребенок. Я за все расплачусь наличными... Что я вижу! У вас тут на крюке висит совсем маленькая макрель. Это никуда не годится. Вот вам золотая монета, немедленно купите другую!
|
|
|
– Какая радость! – воскликнула женщина, принимая от него подарок. – Я утаю эти деньги от мужа и куплю на них пояс для кимоно, о котором давно мечтаю... Ну, раз уж в конце старого года, продолжала она с улыбкой, – нас изволил навестить такой щедрый гость, новый год наверняка будет счастливым. Однако такого благородного человека, как вы, не пристало принимать на кухне. Пожалуйте в залу!
– Только глядите, чтобы угощение было отменное не то, что вы подаете другим! Я ужасный привередник!
|
|
|
Просто смех разбирает при виде того, как хозяйка суетится, подогревая сакэ, налитое из только что откупоренной бочки. Затем она принимается гадать посетителю.
– Вот уже три раза бросила заколку[369], – восклицает она, – а выходит все одно: у вас наверняка родится сын!
Так предсказания хозяйки и хвастливые слова гостя сливаются в единый поток хитроумного вранья.
Приятно накануне новогоднего праздника во весь голос затянуть песню, особенно когда тебе подыгрывает на сямисэне куртизанка; это удовольствие можно себе позволить лишь в веселом заведении. «В печали и грусти проходят дни и месяцы жизни моей...» – поется в песенке, и правда, нашему купцу есть отчего печалиться и грустить. Не потому ли этот день кажется ему таким длинным? Обычно он жалел, что дни пролетают слишком быстро, нынче же – совсем другое дело.
Куртизанка, которую хозяйка вызвала к гостю, напустила на себя празднично‑оживленный вид и, хотя радоваться ей было нечему, с улыбкой заговорила:
– Один за другим уходят годы. Как это печально! Прежде я всегда радовалась наступлению Нового года, думала – придет праздник, можно будет поиграть в волан. Но вот мне уже девятнадцать минуло. Скоро зашью разрезы на кимоно, обзаведусь семьей, детишки станут называть меня матушкой. Всего только год осталось мне ходить в фурисодэ.
|
|
|
У гостя, на беду, оказалась прекрасная память.
– Помнится, когда я последний раз пировал в заведении «Ханая» в столице, на тебе было платье со скругленными рукавами, и тогда ты тоже говорила, что тебе девятнадцать. Но с тех пор уже лет двадцать прошло. Выходит, тебе тридцать девять лет, а ты все строишь из себя молоденькую и ропщешь на судьбу. Да тебе просто повезло, что ты коротышка и поэтому выглядишь моложе своих лет.
Так, вспоминая прошлое, купец изобличал женщину, пока та не взмолилась:
– Простите меня.
Прекратив на этом неуместный разговор о летах, они поладили между собой и сдвинули изголовья.
Но вскоре явилась какая‑то старуха – по всей видимости, мать этой женщины,– тихонько ее окликнула и, о чем‑то пошептавшись с нею, с горечью произнесла:
– Я пришла взглянуть на тебя в последний раз. Из‑за того, что мне не хватает каких‑то четырнадцати или пятнадцати моммэ, я должна буду утопиться.
Услыхав это, дочь разрыдалась, поспешно сняла с себя косодэ из дорогого шелка и, завернув его в фуросики, отдала матери. Растроганный купец подарил старухе золотую монету.
Как раз в это время в чайный домик заглянули двое юношей, по виду слуги актеров Кабуки. Услышав громкий голос довольного собственным великодушием купца, они без труда его отыскали.
– Так вот где вы прячетесь! – вскричали они.– Мы с утра уже несколько раз наведывались к вам, а вас все нет и нет. Хорошо, хоть здесь застали! ‑ После недолгих препирательств они забрали у купца все деньги, что были при нем, а также хаори, меч и кимоно. – С уплатой остального долга мы, так и быть, подождем до пятого числа, – сказали они напоследок и удалились.
Очутившись в столь незавидном положении, купец все же попытался вывернуться.
– Когда тебя так просят о помощи, трудно отказать... Да, в последний день года нельзя отлучаться из дома, ‑ пробормотал он и отправился восвояси.
А все принялись над ним потешаться:
– Такого набитого дурака, как этот гость, поискать надо!
Даже боги иногда ошибаются
Каждый год в десятом месяце японские боги покидают подвластные им провинции и собираются в Великом Храме в Идзумо. Здесь они держат совет о ниспослании народу мира и благополучия, решают, кого из богов, ведающих счастливым направлением года, в какую землю послать, спешат вовремя завершить приготовления к новогоднему празднику. Удостоиться чести встретить праздник в Киото, Эдо и Осаке – главных городах страны – могут лишь боги, превзошедшие других в добродетели. В Нару или Сакаи тоже отправляются лишь самые достойные, умудренные опытом боги.
Немалыми заслугами должны обладать и те из них, кого посылают в Нагасаки, Ооцу и Фусими. Нет такого уголка в стране, будь то призамковый посад, приморский городок, поселок в горах или цветущее селение, куда не пожаловал бы свой бог счастья. Он не оставит своей милостью ни один малолюдный островок, ни одну убогую лачугу рыбака. Во все дома, где толкут моти и украшают ворота ветками сосны, непременно придет Новый год.
Однако любой из этих богов норовит оказаться поближе к столице, мало кому хочется встречать Новый год в деревенской глуши. Да и то сказать, если есть возможность выбора, всякий отдаст предпочтение городу.
Дни и месяцы нашей жизни мчатся с быстротой водного потока, годы же подобны волнам, набегающим на берег. Не успеваешь оглянуться – последний месяц уже на исходе.
Жители Сакаи в провинции Сэнсю только и думают что о богатстве и хозяйство стараются вести как можно рачительнее. При этом достатком своим не кичатся. Снаружи жилище богача вроде бы ничем не примечательно – обычный дом с решетчатым фасадом, в каких нередко доживают свой век купцы, отойдя от дел, зато внутри там есть где развернуться. Дела свои богач ведет так, что суммы, записанные в течение года в тетрадь доходов, неизменно увеличиваются и перекрывают все расходы.
Ежели в семье такого человека растет дочь, то после того, как она переболела оспой, он внимательно присматривается к ней и, убедившись, что нисколько она не хуже других, а со временем станет девушкой, по нынешним понятиям достаточно привлекательной, начинает готовить для нее приданое, хотя невесте всего‑то пять годочков. Если же девочка нехороша собой и может в невестах засидеться, богач старается скопить побольше денег на приданое, помимо торговли принимается за ростовщичество. Подобная предусмотрительность необходима, дабы избежать излишних хлопот во время сватовства.
Богач привык о каждой мелочи думать заблаговременно, и потому дом его постепенно обрастает пристройками: крыша еще не прохудилась, а он ее подновляет, столбы еще крепкие, а он подводит под них каменное основание. Медный желоб на карнизе еще не требует починки, а он из года в год следит за ценами на медь и покупает ее загодя на самых выгодных условиях. Шелковому кимоно ручного тканья, сшитому на каждый день, сноса не будет, потому что движения богача размеренны, степенны. В такой одежде он даже в будни выглядит нарядным, но поступает при этом вполне по‑хозяйски. От отца он унаследовал драгоценную утварь для чайной церемонии, которая передается в его семье из поколения в поколение, так что стоит ему позвать гостей по случаю проводов старого года, как тотчас о нем расходится молва: этот человек отличается изысканным вкусом. А ведь никаких дополнительных затрат от него при этом не требуется!
Если даже такой богач во всяком деле проявляет бережливость да расчетливость, то о купце с небольшим достатком и говорить не приходится. Вместо подушки он подкладывает под голову счеты и даже во сне не забывает, что близящийся конец года может принести ему либо барыши, либо убытки.
Вместо того чтобы любоваться алыми листьями осенних кленов, он толчет в ступке дешевый красный рис, воображая, будто цвет его ничуть не хуже. Окунями, которых в пору цветения сакуры вылавливают в море прямо у него на глазах, такой купец лакомиться не станет. Он живо смекнет: эта рыбка в большом почете у столичных жителей, так пусть раскошеливаются, ‑ и каждую ночь будет отправлять в Киото большие корзины со свежевыловленными окунями. Кефаль он выставляет на стол только для гостей, сам ее не ест, ссылаясь на то, что уж очень она отдает тиной. Жители столицы, окруженной горами, в изобилии едят свежих тунцов, в то время как здесь, неподалеку от моря, люди довольствуются мелкой прибрежной рыбешкой. Недаром в пословице говорится: «Маяк далеко светит, а у самого его основания темно».
В канун Нового года, едва стемнело, один из богов счастья незаметно проскользнул в дом какого‑то, как ему показалось, удачливого торговца, чтобы в его семье встретить праздник. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что, хотя полочка эходана и висит на положенном месте, светильники не зажжены и повсюду царит запустение. Но поскольку этот дом он облюбовал для себя сам, то покинуть его и отправиться еще куда‑нибудь было неудобно, да к тому же там мог оказаться другой бог счастья. Поэтому он решил остаться в этом доме и поглядеть, как его обитатели будут встречать Новый год. И вот он стал внимательно наблюдать за всем происходящим.
Всякий раз, как раздавался стук в дверь, хозяйка вздрагивала от страха и каждому, кто приходил, говорила извиняющимся тоном:
– Хозяин еще не вернулся. Какая жалость, что вы опять обеспокоили себя понапрасну!
Незаметно миновала полночь. А на рассвете у дома купца снова собрались заимодавцы.
– Ну что, вернулся хозяин? – грозно вопрошали они.
В это время откуда‑то прибежал приказчик и, едва переводя дух, затараторил:
– Когда мы были уже на полпути в Скэмацу, на хозяина напали верзилы, человек пять или шесть, и с криком: «Давай деньги, если жизнь дорога!» – потащили его в сосновую рощу. Но я притворился, будто не слышу, и со всех ног помчался сюда.
Хозяйка воскликнула:
– Ты покинул в беде своего господина! Презренный трус! А еще зовешься мужчиной, – и залилась слезами. При виде ее горя заимодавцы поспешили удалиться.
Тем временем совсем рассвело. Как только непрошеные гости разошлись, на лице хозяйки не осталось и следа горя. Приказчик вынул из‑за пазухи мешочек с деньгами и сказал:
– В деревне сейчас тоже дела идут туго. Вот кое‑как выколотил тридцать пять моммэ серебром да шесть сотен монов медяками.
Да, послужишь в доме, где так лихо умеют обманывать, – и сам плутом станешь!
Хозяин все это время сидел, затаившись в углу кладовки, и в который уж раз перечитывал «Повести о карме»[370]. В одной из них рассказывалось о бедном ронине, который жил на почтовой станции Фува в провинции Мино. Попав перед Новым годом в тяжкое положение, ронин вне себя от отчаяния выхватил меч и заколол жену и детей. Дойдя до этого места, самого горестного во всей книге, наш купец опечалился еще больше. «Когда так бедствуешь, остается лишь умереть», – сказал он и, проникшись глубоким состраданием к несчастному ронину, тихонько заплакал. И тут вдруг услышал голос жены:
– Сборщики долгов разошлись!
У хозяина отлегло от сердца, и он несмело выглянул из своего укрытия.
– Один этот день стоил мне нескольких лет жизни! – проговорил он и тяжело вздохнул, вспомнив о былом своем благополучии. Затем он отправил приказчика за рисом и дровами – и это в ту пору, когда в других семьях новогодний пир шел уже полным ходом. В первый день Нового года в доме купца на стол подали самую что ни на есть будничную еду и лишь наутро второго дня наконец‑то приготовили дзони и принесли пожертвования буддам и богам.
– Вот уже лет десять,– оправдывался хозяин,– как у нас в семье Новый год празднуют на второй день. Поднос для священных приношений совсем старенький, но вы уж, пожалуйста, не обессудьте.
Но даже и в этот день на ужин нечего было есть.
Уж на что мудрым был бог счастья, но и он не мог предположить, что купец до такой степени беден. Едва‑едва дождался он конца праздников и на четвертый день нового года выбрался из этого дома и направился прямо в Имамию к Эбису‑доно.
– Не повезло мне на этот раз,– посетовал бог счастья. – Я принял убогий дом за богатый и там встречал Новый год.
Выслушав его печальный рассказ, Эбису молвил:
– Вам, столь мудрому богу, не к лицу попадать впросак. Прежде чем остановить свой выбор на каком‑либо доме, к нему надобно хорошенько приглядеться. В доме, где двери к празднику не вымыты, где хозяйка заискивает перед прислугой и где края циновок вытерлись от времени, не приходится рассчитывать на хороший прием. Велик город Сакаи, а таких бедных домов там отыщется всего четыре, ну от силы – пять. Вам и в самом деле не повезло, коли вы угодили в один из них! А вот обо мне славно позаботились купцы из разных провинций, взгляните, сколько бочонков сакэ и окуней в связках натащили! Подкрепитесь как следует, а потом уж возвращайтесь в землю Идзумо.
С этими словами Эбису принялся потчевать своего незадачливого собрата, а потом оставил его у себя ненадолго погостить.
Обо всем этом стало известно от одного человека: рано утром в десятый день первой луны он явился на поклон к Эбису‑доно и невольно подслушал разговор, который боги вели во внутреннем святилище храма.
Выходит, даже боги делятся на бедных и богатых, о людях же и говорить нечего. А поскольку мы живем в суетном мире, где все переменчиво, нам надлежит без устали заботиться о процветании унаследованного от предков дела и трудиться не покладая рук, дабы богу счастья, который навещает нас всего раз в году, не пришлось испытать в нашем доме ни малейшего неудобства!
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 225; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!