Грамматические способы языков

⇐ ПредыдущаяСтр 15 из 39Следующая ⇒

Как мы уже говорили выше, грамматические способы для всех языков одинаковы, но языки могут пользоваться и всеми, и только некоторыми из них; кроме того (что главное), в разных языках эти способы сочетаются с различными грамматическими значениями, что создает каждый раз новую форму.

Обзор грамматических явлений удобнее начинать именно с грамматических способов, во–первых, потому, что они исчислимы и легко обозримы, во–вторых, потому, что при грамматическом анализе всегда лучше идти от внешнего (способа) к выяснению внутреннего (значения или категории), а не наоборот, так как в последнем случае легко «примыслить» языку то, что не выражено в данном языке, т. е. чего на самом деле в языке нет. Следуя первым путем, этой опасности легко избежать, так как обнаружить один из известных способов несложно, а если есть налицо грамматический способ, то значит есть и значение, которое он выражает.

Способ аффиксации

Способ аффиксации состоит в присоединении к корням (или основам) аффиксов.

Аффиксы[ 425 ] – это морфемы с грамматическим значением. Аффиксы не существуют в языках вне слов, они сопровождают корень, служа для словообразования и словоизменения.

По положению относительно корня аффиксы можно разделить на префиксы[ 426 ], стоящие перед корнем, и постфиксы[ 427 ], стоящие после корня[ 428 ].

Есть языки, которые не употребляют префиксов (тюркские, угро–финские), а всю грамматику выражают постфиксами; в таких языках все слова начинаются корнем, за которым может следовать цепочка постфиксов; например, в киргизском языке: кол–дор–ум–го – «моим рукам» (кол- – по–киргизски «рука», — дор- – постфикс множественного числа, — ум- – постфикс принадлежности первому лицу, — го – постфикс дательного падежа); другие языки предпочитают префиксацию и не употребляют (за редкими исключениями) постфиксов; например, в языке суахили (группа банту, Восточная Африка) глагольная форма wa–ta–si–po–ku–ja [ватаси–покуджа] – «если они не придут», где wa означает 3–е лицо множественного числа, ta – будущее время, si – отрицание, ро – условность, ku – глагольный префикс – расширитель односложного корня и j а [джа] – корень со значением «приходить». Индоевропейские языки, к которым принадлежит и русский язык, употребляют и префиксы, и постфиксы, но с явным перевесом в сторону последних; ср. пред–став–и–тель–н–ый, где один префикс и четыре постфикса.

Деление постфиксов на суффиксы и флексии основано не на их расположении; необязательно, чтобы суффикс был за корнем перед флексией, а флексия на конце слова, например в немецком Kind – «дитя», Kinder – «дети», a Kinderchen – «детки», где– er – флексия множественного числа, a– chen – суффикс со значением уменьшительности; ср. в русском «возвратные формы», где флексия не заканчивает слова, а за ней еще стоит не изменяющийся по падежам возвратный суффикс – -ся: трудящиеся, трудящихся, трудящимся и т. д.

Суффиксы и флексии различаются по типу грамматического значения: суффиксы[ 429 ]– это постфиксы с деривационным значением, а флексии[ 430 ]– постфиксы с реляционным значением. Применительно к индоевропейским языкам префиксы так подразделить нельзя, так как один и тот же префикс даже в соединении с тем же корнем (или словом) может выражать то деривационное значение без изменения реляционного, то реляционное без изменения деривационного, то, наконец, и деривационное, и реляционное одновременно; например, в русском языке префикс за– в соединении с глаголом несовершенного вида ходить может иметь значение:

1) только деривационное: Когда ходил в институт, то заходил в библиотеку, т. е. «ходя, посещал»; несовершенный вид (реляционное значение не меняется);

2) только реляционное: Ребенок долго не ходил и заходил лишь на четвертом году, т. е. «начал ходить», где лексическое значение не изменилось, а реляционное изменилось, – это глагол совершенного вида с тем же лексическим значением;

3) и деривационное, и реляционное: Мы ходили с ним по городу, и он заходил меня до полусмерти, т. е. «замучил ходьбой», – глагол с другим лексическим значением и другого вида – совершенного.

По своей грамматической роли суффиксы – словообразовательные аффиксы, а флексии – словоизменительные; префиксы (как мы уже убедились на примере заходить) могут играть и ту и другую роль.

Однако и с постфиксами не всегда все так просто, в частности в русском языке. Если сравнивать падежные флексии от существительного зло (зл–о, зл–а, зл–у и т. д.) или прилагательного злой (зл–ой, зл–ого, зл–ому и т. д.) внутри каждой парадигмы склонения, то это явно словоизменительные аффиксы, так как они различают формы одной и той же лексемы, не меняя лексического значения; но если сравнивать соответствующие падежные формы двух этих слов друг с другом (зл–о – зл–ой; зл–а – зл–ого; зл–у – зл–ому и т. д.), то те же постфиксы различают разные лексемы и служат признаками: одни – существительных, другие – прилагательных, лексическое значение которых различно. Следовательно, это словообразовательные постфиксы (зл – без них не слово, а с ними – слово: зло, злу; злой, злому и т. д.).

Итак, в русском языке падежные флексии и словоизменительны и словообразовательны одновременно; правильнее всего было бы называть их суффикс–флексиями. Примером чистой флексии в русском языке может служить–и в глаголах прошедшего времени для обозначения только множественного числа: ходил – ходили [ 431 ], или, еще точнее, — те в повелительном наклонении тоже для обозначения множественного числа: иди – идите , кинь – киньте и т. п.

Кроме префиксов и суффиксов, как таковых (что наиболее часто встречается в языках мира), бывают и иного типа аффиксы.

1)Интерфиксы[ 432 ]– служебные морфемы, не имеющие собственного значения, но служащие для связи корней в сложных словах. Н. С. Трубецкой называл их «морфемами связи» (Verbin–dungsmorphemen). Они употребляются исключительно в словообразовательной функции. Таковы, например, в русском языке соединительные гласные: зубр–о–бизон, лоб–о–тряс, овц–е–бык, каш–е–вар, вин–о–черпий, кров–о–пийца, или немецкая «соединительная согласная» — S –в таких случаях, как: Ort–s–kunde – «краеведение», Alter–s–heim – «дом престарелых», где при словах мужского и среднего рода (der Ort, das Alter) соединительное–s– восходит к флексии родительного падежа (des Orts, des Alters), а также и в таких случаях, как Sitzung–s–bericht – «отчет о заседании», Bedeutung–s–wandel – «изменение значения», Erinn–erung–s–tafel – «памятная доска», где соединительное–s – не может восходить к падежной флексии, так как die Sitzung, die Bedeutung, die Erinnerung – слова женского рода, никогда не имевшие флексии–s , а тем самым всякое–s – в сложных словах немецкого языка всегда является интерфиксом[ 433 ].

Общее с интерфиксами имеют и такие морфологические элементы, как так называемые «тематические гласные» в славянских языках, которые связывают корень с каким–либо постфиксом для образования глагольных форм; например, в русском языке игр–а–ть, сид–е–тъ, кос–и–ть, а также и «тематический йот» [j], служащий для образования «второй основы глагола» и следующий за «тематической гласной»; например, игр–а–й, игр–а–й–у (орфографически играю), бел–е–й, бел–е–й–у (орфографически белею) и т. д.

Но у «тематических гласных» иногда появляется возможность стать значащими аффиксами, т. е. выражать особое грамматическое значение; например, различие вида в глаголах типа.:реш–а–ть – реш–и–ть, лиш–а–ть – лиш–и–ть, или различие непереходного и переходного глагола в таких случаях, как бел–е–ть – бел–и–ть, черн–е–тъ – черн–и–ть, обезлюд–е–ть – обезлюд–и–ть и т. п.[ 434 ].

2) Конфиксы[ 435 ] – комбинации из двух аффиксов: префикса и постфикса, которые, хотя и представляют собой две морфемы, но действуют совместно; например, в немецких глагольных формах: loben – «хвалить» и ge–lob–t – «хваленый», где префикс ge– и постфикс–t «окружают» корень и совместно оформляют слово; такова же в немецком языке конфиксация префикса ge– и постфикса– е n в причастных формах: ge–fund–en – «найденный» и т. д., употребляемых при образовании сложного прошедшего времени. То, что ge- + -t и ge- + -еп являются обязательно двумя морфемами, а не одной, разделенной корнем пополам, показывают формы, где постфикс– еп употребляется без префикса g е -; например, в инфинитиве: lob–en, а ge– без– е n , но с постфиксом –t : ge–lob–t; постфикс же–t может употребляться и без префикса ge -; например, lob–t — « хвалит». Однако все это не отменяет того, что в формах ge–lob–t, ge–fund–en префикса ge –и постфиксы –t и– еn действуют совместно, объединяясь в конфиксы.

Бывают еще в некоторых языках такие явления, когда морфемы разрываются и допускают внедрение внутрь других морфем или элементов других морфем.

3) Инфиксы[ 436 ] – это аффиксы, вставляемые в середину корня. Таков, например, в тагальском языке (индонезийская семья языков) инфикс– ит– в примерах: s–um–ulat – «писать» от sulat – «письмо», p–um–asok – «входить» от pasok – «вход» или в том же языке инфикс– in– для обозначения глагола в пассивной форме: s–in–ulat – «был написан» или p–in–ataj – «был убит» от pataj – «мертвец»; подобные инфиксы есть и в других индонезийских языках.

Что касается индоевропейских языков, то примеры «вставных» носовых согласных типа [п ] и [т ] в латинских и греческих примерах; например, латинское vi–n–c–o – «побеждаю» при vic–i – «я победил», ru–m–p–o – «я ломаю» при rup–i – «я сломал» или греческое la–m–b–an–o – «беру» при e–lab–on – «я взял», не представляют ясную картину, хотя, например, латинские словоформы породили в дальнейшем французские формы с носовыми гласными (а это след бывших носовых согласных рядом с гласными): vincere и vaincre [vkr] – «побеждать» и rumpere – rompre [rƆpr] – «ломать», но, во–первых, исходные формы инфинитива и настоящего времени обладают носовым признаком, что позволяет его утрату в производных формах объяснять иначе, во–вторых, для этих инфиксов нельзя определить значения: они ничего не значат.

Более вероятны инфиксы в славянских глаголах, где в настоящее время в русском есть разное чередование гласных: [э] – ['а]: ле чь – ля гу, се сть – ся ду, что указывает исторически на соотношения с– е , — е n (leg–ti – le–n–g–о; sed–ti – se–n–d–o), где обе формы «основные», хотя значение «инфикса» — n –тоже неопределимо.

4) Трансфиксы – это аффиксы, которые, разрывая корень, состоящий из одних согласных, сами разрываются и служат «прослойкой» гласных среди согласных, определяя словоформу и оформляя ее грамматически, т. е. имеют определенное грамматическое значение. Это явление свойственно семитским языкам (древнееврейский, аккадский, или ассиро–вавилонский, финикийский, арабский языки).

Так, в древнееврейском языке ГНоБ – «воровать», ГаНаБ – «воровал», ГоНэБ – «ворующий», ГаНуБ – «воруемое», где неизменный корень из трех согласных ГНБ означает лишь абстрактно идею «воровства», а «прослойки» гласных – прерывистый трансфикс оформляет словоформы: — о - – инфинитив, — а  -а – прошедшее время, — о  -э  – причастие действительного залога, — а–у – причастие страдательного залога; этой модели следуют и другие глаголы; например, ШМоР значит «охранять», НТоН – «отдавать», ШаМаР, НаТаН; ШоМэР, НоТэН; ШаМуР, НаТуН — соответственно указанные формы прошедшего времени, причастия действительного залога и причастия страдательного залога.

То же явление имеется и в арабском языке; например, трехсогласный корень КТБ выражает идею «письма», а корень КТЛ – идею «убийства»[ 437 ], а прерывистые аффиксы из гласных, прослаиваясь между согласными корня, образуют словоформы: КаТаБа – «написал», КаТаЛа – «убил», КуТиБа – «был написан», КуТиЛа – «был убит», КаТиБу – «пишущий», КаТиЛу – «убивающий», уКТуБ – «пиши», уКТуЛ – «убивай» и т. д., ср. также: КиТаБу – «книга», КиТаЛу – «сражение»[ 438 ].

Во многих языках большую роль играют нулевые аффиксы (о чем мы уже говорили выше в связи с понятием отрицательной формы). Нулевой аффикс– это отсутствие аффикса в одной форме парадигмы при наличии аффиксов в других формах той же парадигмы. Так, для слова рог нулевая флексия является показателем именительного падежа единственного числа, так как во всех других падежах единственного числа и во всех падежах множественного числа есть положительные флексии (рог–а, рог–у; рог–а, рог–ов и т. д.); для слова же нога нулевая флексия будет показателем родительного падежа множественного числа в силу тех же соотношений в парадигме. У кратких прилагательных, например красив, нулевая флексия показывает мужской род и единственное число (падежа в этом случае нет, так как краткие прилагательные в русском языке не склоняются). В склонении имен в тюркских языках нулевой аффикс является показателем единственного числа для всех падежей, чему противопоставлен постфикс–лар (с его фонетическими разновидностями) для множественного числа (бала – «ребенок», балага – «ребенку», балада – «у ребенка» и т. п. и балалар – «дети», балаларга – «детям», балаларда – «у детей» и т. д.).

Учение о нулевых аффиксах, разработанное Ф. Ф. Фортунатовым, И. А. Бодуэном де Куртенэ и Ф. де Соссюром, позволяет выяснить различие значения корней и непроизводных слов от данного корня; например, корень [стол-] («вынутый», допустим, из слова столовая) имеет только вещественное значение, тогда как слово стол имеет лексическое значение существительного и два реляционных: именительный падеж и единственное число, выраженные нулевой флексией.

Агглютинация и фузия.

В языках мира наблюдаются две тенденции аффиксации, которые в значительной мере определяют и характер лексем и типов синтаксических связей в предложении.

Для того чтобы понять это различие, можно сравнить параллельные падежные формы русского слова пила и казахского ара – «пила».

В чем же здесь различие грамматического выражения «того же»?

В русском:

1. Корень может изменяться в фонемном составе: в данном примере изменение небольшое – то л твердое: пила, пилы, пилам, то мягкое: пиле; в других случаях такие изменения состава корня или основы могут быть значительнее: сон – сна, день – дня; черт – черти; друг – друзья и т. п.

2. Аффиксы не однозначны, а могут одновременно выражать несколько грамматических значений ([-ам] одновременно обозначает и дательный падеж, и множественное число).

3. Аффиксы нестандартны, т. е. для выражения данного грамматического значения не для всех слов во всех случаях годится тот же аффикс; так, в данном примере дательный падеж в единственном числе выражен аффиксом [-э], а во множественном – аффиксом [-ам]; для других слов и в единственном числе может употребляться иной аффикс: стол–у, пут–и, благодаря чему возможны аффиксы–синонимы.

4. Аффиксы присоединяются к основе, которая без данных аффиксов обычно не употребляется (например, [пил'-], «вынутая» из формы пилé, [з'эмл'-], «вынутая» из парадигмы склонения слова земля, и т. п.).

5. Соединение аффиксов с корнями и основами имеет характер тесного сплетения или сплава, когда конечные фонемы корня вступают во взаимодействие с начальными фонемами суффикса (дет–ск–ий [д'эцкэụ], богат–ств–о [бΛгáцтвΛ] и т. п.); аффиксы соединяются не с любым видом корня, а присоединение аффиксов сопровождается особым изменением корня, так что один вид корня соединяется с одними аффиксами, а другой – с другими (про–езд–и–ть, но про–езж–а–ть).

6. Тесное присоединение нестандартных аффиксов, могущих быть многозначными, к корням, которые могут изменяться, называется фузией[ 439 ].

В казахском:

1. Корень не меняется в своем составе.

2. Аффиксы однозначны, т. е. каждый из них выражает только одно грамматическое значение: [-га] – дательный падеж, [-лар] – множественное число; поэтому, чтобы выразить и дательный падеж, и множественное число, надо поставить оба аффикса в таком порядке: [-лар–га].

3. Аффиксы стандартны, т. е. для данного грамматического значения всегда (для всех слов) употребляется один и тот же аффикс; в данном примере для выражения дательного падежа аффикс [-га] является показателем как в единственном., так и во множественном числе; аффикс [-лар] для всех падежей всех слов является показателем множественного числа[ 440 ].

4. Аффиксы присоединяются к тому, что, помимо данного аффикса, составляет отдельное самостоятельное слово (ат–ты–лар–ым–га – «моим всадникам», ат–ты–лар–ым – «мои всадники», ат–ты–лар – «всадники», ат–ты – «всадник», am – «лошадь»).

5. Соединение аффиксов с корнями и основами имеет характер механического приклеивания, когда границы морфем четко отграничены друг от друга, остаются в любых сочетаниях значимыми и самостоятельно показывающими свое значение.

6. Такое механическое присоединение однозначных, стандартных аффиксов к неизменяемым корням называется агглютинацией[ 441 ].

Агглютинация свойственна большинству языков Азии, Африки, Океании (в которых имеются аффиксы), фузия – в основном свойство индоевропейских языков (в том числе и русского), хотя и в них есть элементы агглютинации[ 442 ].

Случаи агглютинации в русском языке проявляются в префиксации, так как префиксы в русском однозначны, стандартны при разных частях речи[ 443 ] и их присоединение к корням не имеет характера тесного сплавления (ср. детский [д'эцки] и отсыпать [Λц^сыпт']); в русской постфиксации агглютинирующие случаи могут встречаться как исключение; например, возвратный аффикс–ся (-сь) или «побудительный» — ка, присоединяющиеся к уже оформленным флексиями словам: двигающихся, пошла–ка ты вон, дви–немтесь–ка – и не образующие фузионного сплава на морфемном шве: пяться [п'ат'с'Λ], ср. купаться [купац:Λ], где образуется фу–зионный сплав «ц долгое».

При фузии аффиксы и внешне, и внутренне тесно спаиваются с корнями и друг с другом и в составе этих «сплавов» теряют свое значение, как бы «затухают» и «стираются».

Благодаря такому процессу, который В. А. Богородицкий назвал опрóщением[ 444 ], в результате соединения корней с аффиксами возникают основы, а в результате соединения аффиксов с аффиксами – либо сложные аффиксы, например сложный суффикс–ушеньк– в слове Надюшенька, где соединились простые суффиксы: — уш - (-ух -) + [-эн' -] + -к - (-ьк -), или суффикс–ашечк – в старикашечка, где соединились простые суффиксы: — аш - (-ax -) + [-эч -] (-ьк -) + -к - (-ьк -), либо же форманты[ 445 ], когда суффиксы и флексии берутся как целое, например–ание [-ан'иj'э] в слове старание или–jo , — ство в собирательных кулачье [ку–лач–j–o], дворянство и т. п.

Показателем внешней спайки морфем при фузии в русском языке могут служить такие случаи, как детский [д'эцки], богатство [бгацтв], резчик [р'эщк], объездчик [бjэщк), где в [ц] и [щ] «сплавлены» конечные согласные корня и начальные согласные суффикса, почему, например, для слова [бjэщк] очень трудно решить, какой же здесь суффикс: — чик или– щик, и какой корень: езд– или езж -? В слове же богатство–am, очевидно, в прошлом тоже суффикс, но сейчас он уже неотделим от бывшего корня, образуя через фузионную основу новый производный, уже неразложимый корень богат-.

Благодаря опрóщению, т. е. тесной спайке морфем в одно целое при фузии, аффиксы, как мы уже говорили выше, «затухают», «стираются», вследствие чего они могут повторяться в составе того же слова, например, от непроизводной основы прилагательного [зл-] можно образовать присоединением суффикса [-ост'-] существительное злость (состоящее из производящей основы прилагательного [зл-], суффикса [-ост'-] и нулевой флексии); от основы [злост'-] присоединением суффикса [-н-] образуется прилагательное злостный, от основы которого [злостн-] можно опять образовать существительное посредством уже употребленного ранее суффикса [-ост-] – злостность, а от основы этого существительного [злостност'-] – снова прилагательное посредством суффикса [-н-], который тоже уже был: злостностный, откуда – новое существительное: злостностностъ (где уже три раза повторяется суффикс существительного [-ост'-] и два раза суффикс прилагательного [-н-]). Все это происходит потому, что реально значит последний суффикс, все же предыдущие «сплавились» в одну основу, которая в свою очередь определяется последним суффиксом, ее образующим; так, основа [злост'-] определяется суффиксом [-ост'-] – это производящая основа существительного, от которой можно произвести прилагательное, но не существительное. Основа [злостн-] определяется суффиксом [-н-] – это производящая основа прилагательного, от которой можно произвести существительное, но не прилагательное. В составе существительных злостность, злостностностъ «сплавившиеся» в основу суффиксы прилагательных [-н-] (2 раза!) не значат (так же как и два первых [-ост'-] в злостностностъ). В составе прилагательных злостный, злостностный не значат уже «сплавившиеся» в основу суффиксы существительных [-ост'-] (в злостностный 2 раза!, так же как и первое [-н-] в злостностный).

Русское аффиксальное словообразование сводится к двучлену (биному): основа + формообразующий элемент (аффикс), причем основа может быть и простой, равной одной морфеме – корню, как в зл–о, и «опрóщенной», состоящей из нескольких морфем, как в злостностн–ый, причем самое такую основу следует представлять себе не в виде цепочки морфем [зл–ост–н–ост–н], а в виде последовательных сочетаний основы и формообразующего элемента: [{< (зл)-ост'>-н} -ост']-н-(ый).

При агглютинации целое (грамматически оформленное слово) не представляет собой сочетаний таких двучленов из производящей основы и формообразующего элемента, а именно является цепочкой самостоятельных, сохраняющих всегда свою значимость морфем, например казахское аттыларымга – «моим всадникам», буквально: «лошадь» + «обладающий» + «много» + «мой» + «ему». В таких языках понятие «основа» существенно отличается от понятия «основа» в фузионных языках, и различие аффиксов по признаку деривационного и реляционного значения не так очевидно; слово, построенное по принципу агглютинации, похоже на длинный поезд, где корень – паровоз, а цепь аффиксов – вагоны, «просветы» между которыми всегда отчетливо видны.

Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 1748; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!