Очерк истории отдельных раджпутких «кула» и княжеств

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 13Следующая ⇒

В 1947 году, ко времени завоевания Индией независимости, существовали девятнадцать раджпутских княжеств Раджпутаны; их правители‑раджи считались формально независимыми от английской колониальной администрации; одно из княжеств – Аджмер – входило в состав Британской Индии. Европейцы имели привычку называть раджпутские княжества по названиям их столиц. Но правильнее называть эти княжества так: Мевар (Удайпур), Марвар (Джодхпур), Дхундхар (Амбер и Джайпур), Биканер, Хараути (Кота и Бунди), Джайсалмер и т. д. Каждое из этих княжеств считалось вотчиной того или иного раджпутского клана; во многих княжествах правили родственные династии, династии‑отпрыски, и все подобные связи тщательно фиксировались генеалогами. История раджпутского государства – это история его правящего клана. Имеет смысл подробнее рассказать о них.

Мевар

Кула Солнечной Линии. За свою долгую историю эта кула не раз меняла свое династическое имя: Гухилот, Ахарья, Сисодия; но это были не придуманные названия, а имена тех составляющих кулу ветвей и кланов, которые оказывались главными на определенном этапе истории. Самое знаменитое из этих имен – Сисодия – на самом деле название не всей кулы, а название ветви Гухилотов.

Гухилоты (Сисодия) – не только правители, но и основатели княжества Мевар, или Удайпур. На их государственном знамени изображалось золотое солнце по алому полю – в знак принадлежности к Солнечной Линии. Солнце это выглядит обычно как раджпут – у него длинные черные усы, густые брови и другие яркие черты лица, которое обрамлено короной из солнечных лучей.

Как всякий раджпутский клан, кула Гухилот имеет красивые легенды о своем происхождении и древней истории. Легенды о Гухилотах документально подтверждаются эпиграфическими данными. В древних раджпутских государствах было обыкновение ставить пограничные и памятные камни с надписями – от имени правителя. Многие из них уцелели. Из них явствует, что исторически правители Читторгарха были связаны с Гурджара‑Пратихарами, и при них сидели в Валлабхе, на территории современного Гуджарата.

^{Главные города и княжества Раджастхана}

Изгнанные оттуда, предки Гухилотов пришли в Раджпутану. Как гласят предания, беременная жена погибшего правителя Валлабхи, происходившая из раджпутской кулы Парамара, спаслась от врагов, убивших ее мужа и разрушивших город, на своей родине, в Раджпутане. В пути она родила в лесу, в некой пещере, сына‑царевича, названного поэтому Гуха («Пещера»). Оставив младенца на воспитание брахманке, молодая вдова совершила сати. От имени этого Гухи и пошло название Гухилот. Пятый потомок Гухи – правитель Сила; сохранились его надписи на памятном камне от 646 г. н. э. На этом этапе появляется новый персонаж – некий Баппа, якобы брахман, пришедший в Раджпутану откуда‑то издалека. Баппа был шестой после Гухи правитель Читторгарха, но вряд ли его потомок; он мог быть приемным сыном Силы или просто заместившим его правителем. Именно этот Баппа Равал, т. е. Правитель Баппа, считается основателем ветви Сисодия клана Гухилот; с этого времени Сисодия и Гухилоты неразрывны в пространстве и времени, они всегда вместе. Есть несколько вариантов легенд о том, как Баппа стал правителем этого княжества. Одна сюжетная линия такая. Баппа владел какой‑то деревней около Читтора, когда его правитель умер, не оставив наследников. Поэтому был проведен обряд отыскания преемника. Все претенденты на трон встали в ряд, а княжеский слон, державший в хоботе цветочную гирлянду, должен был надеть ее на кого‑либо, и тот, кто получал от слона гирлянду, считался избранником. Замечу, что когда в древности кшатрийские девушки (дочери правителя) выбирали себе мужей, то они тоже надевали цветочную гирлянду на своего избранника. Обряд назывался «сваямвара». Слон надел гирлянду на Баппу, и тот стал правителем. По раджпутским законам это был вполне легитимный преемник, и он мог относить себя к династии Гухилот. Вторая сюжетная линия такая: Баппа пришел в Читтор, которым владели Парамары, в поисках удачи, и был назначен во главе войск Читтора, защищавших город от каких‑то завоевателей. Город он отстоял, но заодно выгнал и прежнего правителя. С точки зрения раджпутской воинской морали, все было справедливо и правильно. Хотя, надо отдать им должное, раджпутские легенды никогда не приукрашивают событий. Бесчестные и некрасивые дела не предаются забвению или умолчанию, а служат в назидание потомкам и объясняют те многие беды, которые по закону кармы обязательно падут на человека, совершившего безнравственный поступок, и на весь его род.

Как бы то ни было, Баппа, став правителем, недолго им пробыл. Он был, как считается, по рождению брахманом. Но, уже будучи раджей, заболел. То ли у него заболели глаза, то ли он проглотил с пищей муху, но пришлось по‑настоящему лечиться. Пролечили. А когда выздоровел, оказалось, что врач пользовал его то ли микстурой на спирту, то ли снадобьем, в состав которого входил кусочек коровьего уха. Надо ли говорить, что в любом случае применение этих «препаратов» для брахмана недопустимо, хотя раджпуту, видимо, вполне бы подошло по крайней мере первое из них. Для Баппы это лечение оказалось роковым. Во‑первых, из‑за этого ритуального осквернения он автоматически перешел в нижестоящую касту, то есть стал раджпутом. Во‑вторых, пришлось тут же покончить с собой, что он и сделал, выпив расплавленный свинец. От слова «свинец» и производят имя Сисодия.

Есть, правда, вариант, что деревня Баппы, самая первая, называлась Сисода, и отсюда его имя. Но насколько полезнее для воспитательных целей первая легенда!

Б. Г. Баден‑Пауэлл считал, что кула Гухилот имела отношение к племени бала, родственному шака, юэ‑чжи и гурджара, но пришедшему на территорию Саураштры ранее, чем они. Это предположение косвенно подтверждается тем, что правители Мевара называются не раджа, а «рана» и «махарана» («великий рана»), и исследователи видят в этом «гуджаратский акцент».

Особо почитаемое животное кулы Гухилот – мышь, т. к. по легендам, при рождении Гухи в пещере мыши помогли ему выжить. Ученые, конечно, говорят, что это явно тотемное животное племени Гухилотов. Во всяком случае, в Меваре есть храм Карни‑мата, чьи почитатели привечают и кормят живущих там мышей.

Меварские раджпуты сумели сохранить свои родовые владения в течение почти тысячи лет – все остальные кулы и кланы в Раджастхане, за исключением еще только Бхатти Джайсалмера (но эти жили в глубине пустыни), неоднократно перебирались на новые земли.

Территория Мевара граничит с племенными территориями бхилов и мина, и всегда раджпуты с ними тесно контактировали. Есть даже легенда о том, что сам Гуха вырос среди бхилов, и когда совершался обряд возведения его на трон правителя, некий важный бхил отрубил себе палец и кровью поставил Гухе тику на лоб. С тех пор при обряде возведения на престол любого меварского правителя тику ему на лоб ставили представители бхилов, хотя уже не кровью, а красной пастой. Эта особенность обряда может действительно говорить о том, что в свое время Гухилоты отобрали землю Мевара у аборигенных племен, чьи правители признали их власть над собой.

Очень значительное событие в истории столицы Мевара Читторгарха – осада его войсками делийского мусульманского правителя Ала‑уд‑дина Хиль‑джи в 1303 г. Легенды говорят, что Ала‑уд‑дин появился в Читторе, чтобы заполучить в жены известную своей красотой меварскую рани Падмини. Падмини была женой Ратан Сингха, тогдашнего правителя княжества. Для начала Ала‑уд‑дин хотел хотя бы взглянуть на прекрасную Падмини. Поскольку раджпутские женщины вообще, а царицы и принцессы тем более, строго соблюдают обычай не показываться чужим мужчинам, это казалось невозможным. Правитель Дели угрожал войной, и, чтобы не проливалась понапрасну кровь, рани Падмини согласилась на уступку. Но встречи с красавицей завоеватель не дождался. Падмини жила в Читторгархе, во дворце, который стоял (и стоит до сих пор) посреди пруда. Ала‑уд‑дина привели в здание на берегу этого пруда. Рани Падмини на минутку встала около окна своего дворца, спиной к окну, и только в специально установленном зеркале Ала‑уд‑дин смог увидеть отражение ее лица. И возжелал ее еще больше. Когда супруг рани Падмини вышел проводить гостя, коварный Ала‑уд‑дин захватил его в плен и увез в свою ставку. В обмен на этого заложника он требовал прекрасную царицу. Раджпуты были оскорблены. Но они видели, что Ала‑уд‑дин нечестный человек, и поэтому посчитали себя вправе прибегнуть к хитрости. Все было устроено так, как будто рани согласна приехать к Ала‑уд‑дину. Она действительно появилась в ставке врага в сопровождении придворных дам и служанок, а также с сундуками для необходимых вещей; это была целая процессия из паланкинов. На самом деле в паланкинах сидели не служанки, а раджпутские воины, готовые погибнуть все до одного, но защитить честь раджпутской царицы и всего княжества. Приехав к Ала‑уд‑дину, храбрая рани Падмини потребовала от него разрешить ей попрощаться с мужем, который томился в неволе у Ала‑уд‑дина. Тот разрешил. Когда раджпуты увидели, где он находится, они выскочили из своего укрытия и отбили меварского рану. Меварский правитель и его прекрасная жена сумели бежать, а их освободители раджпутские воины остались в руках врага и погибли. Вскоре взбешенный Ала‑уд‑дин осадил Читтор; неприятель оказался сильнее защитников крепости. Когда стало ясно, что крепость не отстоять, раджпутские женщины во главе с прекрасной рани Падмини, как всегда бывало в подобных случаях, совершили жертвенный обряд самосожжения, а защитники крепости вышли из нее в открытое поле на последний смертный бой. Живыми врагу раджпуты не сдавались никогда. Ала‑уд‑дин разрушил Читтор. Это произошло в 1303 г., и лишь в 1313 г. меварские раджпуты смогли восстановить свои права на Читторгарх.

Следующий важный период в истории княжества связан с именем раны Кумбхи (1433–1468 гг.). При нем Мевар стал самым большим из раджпутских княжеств и очень усилился. Махарана построил тридцать две крепости и несколько храмов по всей стране. Он заново отстроил Читтор, в котором воздвиг много прекрасных дворцов и храмов; укрепил инженерные сооружения крепости и сделал его таким, каким видят Читтор теперешние туристы.

Рана Кумбха был поэт, и не просто поэт, воспевающий свои подвиги и красоту дам. Он сочинял «тика», гимны в честь Кришны, исполненные почтения и любви; они относятся к поэзии бхактов. Кумбха сидел на троне долго, и погиб от руки собственного сына. Этот сын растерял половину владений, и государство ослабело.

Знаменитый меварский рана Санграм Сингх, или рана Санга, отличался своей решительностью и воинскими успехами. Он был современником Бабура, основателя Могольской империи в Индии. Рана Санга был великий раджпутский воин. Говорят, что он участвовал в ста битвах, и был восемьдесят раз ранен. Мечи и копья врагов изуродовали его тело; он потерял один глаз, ухо и руку, и одна нога была покалечена. Рана Санга дважды побеждал Ибрагима Лоди, мусульманского правителя Дели; многократно побеждал гуджаратскую армию и уходил из Гуджарата с большой добычей. Он побеждал правителей соседней Мальвы. В самом Раджастхане он пользовался огромной властью. Правители раджпутских княжеств Марвар, Амбер, Аджмер, Бунди подчинялись ему, а соседствовавшие с Раджпутаной княжества Гвалиор, Сикри, Чандери, Рампура были его данниками. Рана Санга был не только храбрый и удачливый воин, он был искусный дипломат. Он мечтал овладеть Дели и восстановить там индусскую власть. Раджпутские историки считают, что у раны Санги были все возможности объединить Северную Индию под своей властью. Но приход завоевательной армии Бабура в Индию оказался роковым и для Раны Санги.

В решающей битве при Панипате 21 апреля 1526 г. сошлись Бабур и тогдашний делийский султан Ибрагим Лоди, молодой и неопытный правитель. Он не представлял никакой опасности для такого завоевателя, каким был Бабур. Ибрагим Лоди в этой битве погиб, а его наемная армия разбежалась. Власть в Дели перешла от тюрко‑афганских завоевателей к Моголам, новым мусульманским правителям Индии. С тех пор на долгие почти триста лет они утвердились в стране. И судьба раджпутов оказалась тесно связанной с судьбами могольских правителей Индии.

Сам основатель династии Великих Моголов Захируддин Мухаммад Бабур родился 14 февраля 1483 г. в Фергане в семье правителя этой области. Он был пятый по прямой потомок Тимура со стороны отца и четырнадцатый потомок Чингисхана по линии матери. Братья отца Бабура правили в Самарканде и Бухаре, а другие родственники сидели в Ташкенте и Ходженте. Все они говорили на чагатайском диалекте тюркского языка. С происхождением этой семьи связано название «Могол». Бабур был очень умный и хорошо развитый мальчик. Когда ему было 11 лет, отец его погиб, занимаясь голубями на своей голубятне. И Бабур стал правителем. В дальнейшем жизнь его была полна сражений, лишений, плохих и хороших событий. Он обнаружил себя как талантливый правитель, военный предводитель и дипломат. В конце своей жизни он написал книгу мемуаров, которая известна под названием «Бабур‑наме» и лучше всего свидетельствует о том, какой незаурядной была личность Бабура. В начале своей карьеры Бабур мечтал сесть на трон в Самарканде – столице своего великого предка Тимура (Тамерлана). Но у него было много не менее честолюбивых родственников, и он вел с ними войны за территории и города, трижды оставался ни с чем, бездомным бродягой начинал жизнь снова, но, как говорил сам, никогда не отчаивался. Наконец, он смог утвердиться в Кабуле и Газни, которые забрал тоже у своего родственника, и где в 1504 г. он принял титул падишаха. Отказавшись в конце концов от мысли сесть на трон Тимура, он стал расширять свои владения в сторону Индии. И то, как говорят, потому, что его идеал – Тимур – там бывал в свое время. Сначала Бабур четырежды побывал в Индии со своей армией с целью разведать ситуацию и захватить добычу, и возвращался обратно в Кабул. Пятая экспедиция, начавшаяся в ноябре 1525 г., принесла ему не только военную добычу, но и власть в Дели.

После победы над Ибрагимом Лоди Бабур стал укреплять свою власть в новой стране, и ему пришлось сражаться с отдельными отрядами афганских военачальников, которые остались от прежней иноземной власти на севере Индии. Он тогда даже не знал, кто такие раджпуты. Но рана Санга уже начал понимать, что означает воцарение нового мусульманского завоевателя в Дели. Сначала он надеялся, что Бабур, как и многие другие завоеватели до него, вернется восвояси с награбленной добычей. Но тот не спешил уходить. Рана Санга сумел уговорить раджпутских правителей Индии выйти совместно с ним на борьбу против Бабура. Он, видимо, жалел теперь о том, что год назад не удалось раджпутам выступить совместно с Ибрагимом Лоди, хотя историкам известно, что рана Санга предпринимал со своей стороны попытки соединить усилия раджпутов с кем‑нибудь из этих иноземных завоевателей, чтобы в ходе борьбы выиграть Дели. Говорят, что рана Санга сумел собрать армию, в которой были кроме него семь раджпутских правителей княжеств и 804 подданных тхакура со своими военными отрядами. К ним присоединился даже брат Ибрагима Аоди Махмуд, которого дипломатичный Санга признал в качестве законного правителя Дели. Были с ними и некоторые уцелевшие домогольские мусульманские наместники северных районов Индии. Всех их объединяла задача изгнать Бабура из Индии. Это раджпутское войско захватило форт Баяна, где уже был посажен наместник от Бабура. Тогда Моголы впервые столкнулись с раджпутами и, как гласит история, были очень деморализованы воинским искусством раджпутских воинов. Посланные Бабуром на спасение Баяны полторы тысячи солдат были разгромлены раной Сангой и в панике бежали обратно, рассказывая всем, какой ужасный враг эти раджпуты. Даже астролог, взятый из Кабула, предсказывал поражение в сражении с ними. Могольская армия не хотела более никаких битв, она просилась обратно домой. Бабур был вынужден противостоять этой психологической атаке; он собрал свое войско и обратился к ним с речью, в которой напоминал своим наемникам, что дом родной далеко, что всякая жизнь кончается смертью; и что если суждено погибнуть, то погибнуть надо с честью, а если суждено победить, то это будет победа во славу божию. Он пообещал, что после победы отпустит всех, кто захочет, домой. И объявил священную войну джихад против раджпутского раны и его сторонников. Армия воспряла духом.

Два войска сошлись около деревни Кхануа в районе Агры и Сикри. У раджпутов было около 80 тыс человек. Армия Бабура, по‑видимому, состояла из 40 тыс человек. Битва началась 17 марта 1527 г. Первый звук этой исторической битвы был выстрел из пушки в войске Бабура; эта пушка выстрелила каменным ядром, что произвело страшный грохот и совершенно ошеломило раджпутскую армию. Раджпуты никогда прежде не видели артиллерии и не знали, что это такое. Даже прекрасные военные слоны раджпутов дрогнули. Тем не менее раджпуты смогли смять правый фланг могольской армии. Моголы продолжали время от времени производить пушечные выстрелы (они были редкими), но раджпутская армия вполне оправилась от потрясения и успешно сражалась теперь уже по всему фронту. Но у Бабура оставались свежие отряды, которые он ввел в бой в критический момент битвы, что помогло ему переломить ситуацию в свою пользу. Кроме того, рана Санга был ранен и без сознания унесен с поля боя, что охладило воинственный пыл его армии. Раджпутская армия не умела воевать без командующего. Так победа оказалась в руках Бабура. Битва длилась десять часов и считается одной из самых заметных в индийской истории. Знаменита она тем, что до самой последней секунды ни одна из сторон не имела перевеса в ней. Раджпутская армия раны Санги сражалась до последнего, и многие были убиты, но только ранение раны Санги окончательно сломило боевой дух войска. Сам Бабур в своих мемуарах с уважением говорил о раджпутах.

Битва при Кхануа оказалась решающей и для индийских правителей, и для Бабура. Но судьбу индийских государств решил не только полководческий талант Бабура. Раджпутов победила артиллерия, которой они не знали, а Бабур уже заполучил. Многие раджпуты были деморализованы тогда этим обстоятельством и даже не думали о новых сражениях. Рана Санграм Сингх (рана Санга) не оставлял стремления вновь сразиться с Бабуром, но он так и не смог оправиться от ран, полученных в битве, и очень страдал душою; это привело к его смерти в январе 1528 г.

После этой битвы Бабур окончательно решил остаться в Индии. Он расширял и укреплял свои владения. Он занимался строительством и разводил сады, которые спасали его от нелюбимых им в Индии жары, пыли и ветра. Он наводил административный порядок на своих территориях. И умер 26 декабря 1530 г. Со смертью Бабура связана невероятная история. У Бабура был любимый сын, наследник Хумаюн. Он тяжело заболел, и никакие усилия врачей не могли ему помочь. Бабур попросил совета у мусульманского святого человека Абу Бака. Тот сказал, что помочь может только Аллах, и что для этого Хумаюн должен отказаться от самого дорогого, что у него есть. Бабур сказал: «Самое ценное, что есть у Хумаюна, – это я сам». И тут же попросил Аллаха принять в жертву его, Бабура, жизнь. Сказав это, он обошел трижды вокруг ложа больного сына, говоря, что принимает на себя его болезнь. История гласит, что вскоре после этого Бабур заболел, а Хумаюн пошел на поправку. Бабур успел назначить Хумаюна (1530–1556 гг.) своим преемником, поручил его заботам всю семью и братьев, и умер. Современные историки не все доверяют этому рассказу средневековой хроники, но в памяти людей Бабур остается еще и образцом отеческой преданности и любви.

Преемником меварского раны Санги был его сын, рана Ратан Сингх. Вся история его правления – это история борьбы его с собственной мачехой и ее сыном, которые оспаривали права Ратан Сингха на престол. Мачеха Кармети засела в огромной неприступной крепости Рантхамбхор и писала письма Бабуру и потом Хумаюну, прося тех о помощи в борьбе с Ратан Сингхом. Ратан Сингх был убит в 1531 г., и сын Кармети Викрамадитья и она сама как регентша смогли сесть на трон в Читторе. Принц был еще ребенок, его не поддерживал клан законного правителя, и ситуацией воспользовался гуджаратский султан Бахадур‑Шах. Он дважды осаждал крепость, в 1533 и 1534 гг. Во время второй осады был убит принц Викрамадитья, и вместо него сел совершенно посторонний для правящего клана человек – узурпатор Банбир. Осада была изнурительной, и крепость все‑таки не выстояла; Бахадур‑Шах смог покорить Читторгарх, это случилось 8 марта 1535 г. и привело к большим несчастьям. Женщины и дети совершили джаухар, в жертвенном огне самосожжения погибли 13 тыс человек. Защитники крепости вышли из нее на последний смертный бой, в котором отдали свои жизни еще 32 тысячи раджпутов. В их числе была и мать будущего правителя Удай Сингха, ратхорская принцесса Джавахир‑Баи. Бахадур Шах вошел в город, и его войско грабило и громило все в городе подряд три дня. Об этой трагедии раджпуты помнят по сей день. И только когда клан Сисодия в лице малолетнего Удай Сингха, наконец, смог восстановить свои права на престол, а случилось это в 1541–1542 гг., в государстве настал относительный покой. Но он не был долгим.

В 1556 г. Могольским правителем Дели стал внук Бабура падишах Акбар. К 1563 г. практически все княжества на востоке Раджастхана попали под контроль Моголов. Оставался только Мевар, который был лидером среди раджпутских княжеств. Раджпуты Мевара долго сопротивлялись и делийским султанам, и Моголам. Акбар стремился завоевать Читторгарх и Мевар, чтобы облегчить путь из Дели в Гуджарат. Гуджарат был богатой приморской провинцией, и оттуда было удобно вести морскую торговлю с городами и государствами Среднего Востока. Через Гуджарат пролегали пути мусульманских паломников, направлявшихся в хадж в Мекку и Медину. Контроль над Меваром открывал прямой путь в Гуджарат и к Аравийскому морю. Известно также, что у Акбара были личные счеты к меварскому махаране Удай Сингху, который держал себя чрезмерно независимо и считал мусульманского правителя «безродным иноземцем». Меварский правитель пользовался большим авторитетом среди раджпутов, и даже давал приют тем правителям, которые уже пострадали от акбаровых завоеваний.

Акбар появился со своей армией перед Читтором 23 октября 1567 г. и осадил его по всем правилам тогдашней военной науки. Строительство инженерных сооружений заняло у моголов целый месяц. Осада была длительной, и Акбар терял по двести человек каждый день. Не помогали ни подкопы, ни крытые окопы. Акбар еще не знал, что внутри крепости разыгрывается страшная драма.

Тогдашний правитель Мевара махарана Удай Сингх, по‑видимому, не был безрассудно храбрым воином. В пятилетнем возрасте он пережил осаду и катастрофу в Читторе при Бахадур‑Шахе, во время которых погибла его мать и многие родственники. Теперь один из его младших сыновей, Шакта Раджа, ушел к Моголам, надеясь, что те помогут ему получить трон Мевара. В завоеванных княжествах переставали действовать старинные раджпутские правила наследования престола; правителем становился тот лично преданный падишаху Дели член правящей фамилии, которого падишах утверждал в этом качестве. И многие раджпутские юноши, лишенные наследства из‑за традиционного майората, надеялись «заработать» себе на военной службе у Моголов какую‑нибудь деревеньку, чтобы она стала гнездом их семьи. Младшие дети раджей рассчитывали на целое княжество.

В этих обстоятельствах махарана Удай Сингх, как говорят, просто отказался от защиты крепости и отступил в неприступные леса в горах Аравалли.

Защитой крепости руководили сначала рават (если раджа – это князь, то рават – граф) Салумбар, глава второй по значению семьи в княжестве. Он был военным начальником главных ворот крепости. Погиб на боевом посту. Затем руководство перешло к прекрасному воину Джаймалу Ратхору, но и он погиб. Считается, что сам Акбар выстрелил из мушкета в человека, который явно руководил действиями защитников крепости, которые в этот момент заделывали брешь в стене, и смертельно ранил его. Этим человеком был Джаймал Ратхор. Эта потеря деморализовала защитников крепости, и следующей ночью женщины совершили, по раджпутскому обычаю, великий и страшный обряд самосожжения «джаухар». В огне погибли девять рани и пять принцесс и еще 1700 раджпутских женщин и детей. Наутро в распахнутые ворота крепости вышли все ее оставшиеся в живых защитники – 8000 человек – на свой последний смертный бой. Руководил защитниками крепости теперь юный представитель клана Сисодия Фатех Сингх, рядом с которым сражались его мать и невеста. В сражении погибли все до одного защитники Читтора, и Акбар смог войти в город, в котором еще не остыл пепел джаухара. Случилось это 24 февраля 1568 г. Уцелевшие жители города погибли в начавшейся резне. Всего во время этой военной кампании расстались с жизнью около 30 тысяч раджпутов. Эта победа Акбара не добавила ему ни славы, ни власти. Великая жертвенность раджпутов Мевара оказалась выше любых временных побед и завоеваний. Город‑крепость Читгор получил прозвание «крепость‑вдова, совершившая сати».

Осада Читторгарха при Акбаре оказалась не просто военной катастрофой и страшной человеческой трагедией, она стала большим нравственным испытанием и для правящего клана Сисодия, и для всех раджпутов Мевара. Главное и самое горькое обстоятельство состояло в том, что глава правящего клана, махарана Удай Сингх, отказался защищать землю своих предков и свою. Раджпуты княжества, и отцы, и сыновья из разных кланов, не могли этого понять и простить; они продолжали борьбу как могли – без верховного руководства, которое по определению принадлежало правящему радже. И придумали новую для Индии тактику, которую можно назвать партизанской. Говорят, что в этой войне с Моголами погибли пятьдесят два равата и раны (т. е. главы раджпутских кул и родов, но не правящих, и принцы правящей династии). Вся страна лежала разоренная и опустошенная. А махарана Удай Сингх находился там, где он за несколько лет до беды заложил новую, еще более неприступную, чем великолепный Читтор, столицу. Город этот уцелел и расцвел, и навсегда стал столицей Мевара. Он называется все‑таки Удайпур – «Город Удая», и являет собою теперь одну из жемчужин Индии. Все четыре года, что Удай Сингх еще прожил, а умер он в сорок два года, он вел себя как человек, находящийся в глубоком трауре, как считали, по своей утраченной родовой крепости‑столице Читтору. Он спал на полу на циновке, очень мало ел – и то только бобы, не стриг и не брил волос и т. п. (35, 1, 400). Это свидетельство его больших нравственных страданий в какой‑то мере помогло Удай Сингху реабилитироваться в глазах соплеменников.

Но по‑настоящему защитил честь рода его сын, великий меварский рана Пратап Сингх, национальный герой всех раджпутов. Махарана Пратап долгие годы вел неустанную и полную беспокойства за поруганную родину борьбу с Акбаром и его сыном Салимом, тогда только еще военачальником, а в будущем падишахом Джахангиром. Двадцать лет он жил как простой солдат в полевых условиях, буквально спал на соломе и ел с листьев. Но он смог отвоевать большую часть Мевара, хотя не смог еще оживить «совершивший сати город» Читтор – это было сделано только в 1614 г. его сыном.

Рана Пратап принял в наследство от отца поруганную честь клана; родовое гнездо его предков было в руках врага, под его контролем остались только горные части княжества, население было разорено и голодало. Временной столицей раны Пратапа стала деревня Гогунда. Акбар к этому времени уже успешно вел военную кампанию в Гуджарате, а раджпутские княжества Биканер, Джодхпур и Джайсалмер стали вассалами Дели. Конечно, Акбар стремился окончательно решить проблему с Меваром. Могольский полководец Ман Сингх, раджпут из княжеского рода Джайпура Каччва, приехал к Ране Пратапу. До сих пор рассказывают в Раджастхане легенды о том, как происходила эта встреча. Говорят, что Пратап лично встретил Ман Сингха, уважительно с ним говорил на разные темы, пригласил в дом, позвал к столу, но разделить трапезу с человеком, которого считал предателем раджпутских идеалов, отказался. Более того, Рана Пратап не забывал в общении с этим тогда могущественным человеком, что Каччва некогда подчинялись Мевару, и в традиционной системе не Ман Сингх, процветающий и благополучный придворный Акбара, а он, Пратап, стоит выше. И уж тем более Рана Пратап не согласился с предложением Ман Сингха предстать перед Акбаром с заверениями в покорности. Раджпутов восхищает то, как Рана Пратап, чье положение как правителя было объективно очень сложным, а личные обстоятельства на этом этапе жизни выглядели и вовсе мизерабельными, не испугался и не поступился своими принципами ни на йоту. Они считают, что он является образцом того, как надо блюсти честь раджпута, свою «раджпути». И воспевают его геройство в многочисленных очень популярных исторических песнях кхьят, романтических балладах и печальных песнях. И всегда в них есть фраза: «Уста Пратапа ни разу не осквернились произнесением имени врага».

Когда другой представитель Акбара, Бхагван Дас, приехал к нему, Рана Пратап все же отправил с ним ко двору своего наследника – сына Амара Сингха (Умра), как это было принято делать в знак преданности. И обещал, что приедет и сам, когда соскучится. Потом Моголы вынуждены были вернуть Амара домой, потому что Рана Пратап был искусным переговорщиком и дипломатом. Но сам он за долгие годы так и не появился перед Акбаром и не осквернил свои уста словами покорности.

Наконец, в апреле 1576 г. Акбар отдал Ман Сингху приказ возглавить армию для похода на Рану Пратапа. В июне состоялась знаменитая битва при Халдигхати, о которой мы будем говорить в разделе о военной науке раджпутов. В ней не было очевидного победителя. Индийские историки не единодушны в оценке ее. Те, кто считает, что Моголы объективно способствовали объединению страны и прекращению раздробленности, видят в борьбе с Меваром стремление присоединить стратегически важную территорию, и дать населению мир и покой. Такие люди критикуют Пратапа за непонимание высших целей в политике. Но что было дальновиднее и честнее – решить непросто.

Махарана Пратап умер в 1597 г., и его герой‑сын махарана Амар Сингх продолжал борьбу, но лишь в 1614 г. он смог отвоевать Читтор. В истории Читторгарха было три «джаухара». Следуя раджпутскому обычаю, погибали, совершая страшный обряд самосожжения, женщины и дети. А мужчины выходили на свой последний смертный бой с врагом. Такой чудовищной ценой раджпуты сохраняли свою честь и гордость. Утратив, казалось бы, все, уцелевшие члены клана – а все три раза стараниями преданных людей удавалось счастливо спасти маленьких наследных принцев, – восстанавливали все сначала. До сих пор жива в памяти народа героическая жертвенность предков, особенно женщин, и подвиги этих героев в течение долгих лет вдохновляли потомков на борьбу за честь и веру. Противостояние между Меваром и Моголами разрешилось более или менее достойным для раджпутов образом при падишахе Джахангире (1605–1627). У него был большой опыт общения с раджпутами Мевара. Джахангир, последний оставшийся в живых сын Акбара, некогда очень долгожданный наследник Салим, к концу жизни отца очень его огорчал. Он любил вино и женщин сверх всякой меры. Чтобы как‑то дисциплинировать сына, Акбар занял его долгой и изнурительной кампанией в Меваре. Раджпуты не давали ему возможности порадовать отца победами. Уже когда Джахангир стал падишахом, он провел большую военную кампанию в Меваре – в 1605 г. Рана Амар Сингх не сдавался. Тогда Моголы посадили в занятый ими Читтор дядю махараны Амар Сингха Сагара как правителя, чтобы внести раскол в ряды сторонников Сисодия. В 1608–1609 гг. Моголы возобновили решительные военные действия на равнинах Мевара, и до 1613 г. Моголы и мсварские раджпуты не давали друг другу покоя. Наконец, в 1614 г. Джахангир лично и его сын наследный принц Хуррам (будущий падишах Шах Джахан) начали военную кампанию с целью добить своих врагов. Моголы проявляли невероятную жестокость и бескомпромиссность. Они грабили, громили и жгли все вокруг, разрушали храмы и города; они смогли отрезать равнинную часть Мевара от горных территорий, где базировались меварские защитники, и это лишило тех возможности получать подкрепление и снабжение; посевы погибли в огне пожарищ. В Меваре начался голод. Сторонники махараны Амар Сингха решили вступить в переговоры с Моголами, которые те уже давно предлагали. Защитники Мевара осознавали: чтобы продолжить борьбу, маленький Мевар должен накопить силы – перед ним была вся мощь огромной империи; и помощи ждать было неоткуда – все соседи‑раджпуты уже давно смирились с новыми обстоятельствами. В 1615 г. раджпуты согласовали и приняли условия договора с Моголами. Он гласил: махарана Мевара признает верховную власть Могольских правителей; Могольский падишах возвращает махаране всю территорию княжества, включая Читторгарх; но крепость в Читторгархе не может быть восстановлена. Махарана Мевара может не посещать Дели и двор падишаха, как это требовалось от всех вассалов падишаха, и от него не требуется отдавать женщин из клана Сисодия в жены Моголам. Получалось, что раджпуты не смогли только отстоять свое право на крепость Читторгарх как столицу. Но у них уже была к тому времени новая хорошо укрепленная и красивая столица Удайпур.

История Мевара одна достойна целой книги, и такие книги есть, а имена и подвиги меварских героев, таких как рана Кумбха, рана Санга, махарана Пратап, Амар Сингх, известны всем. Знаменитая раджпутская и индийская поэтесса Мира Баи жила в Читторе. Классическая раджпутская историческая хроника – поэма Шьямулдаса «Вир Винод» посвящена именно Мевару и его героям.

И все‑таки, в конечном итоге, борьба Раджпутаны с Моголами оказалась не столь успешной. Это привело к тому, что победила политика вассальных и союзнических, отношений с правителями Дели и Агры, и Мевар утратил свое влияние. Потому что его правители ни под каким видом не сотрудничали с мусульманами, ни в чем. Меварские раны очень гордятся тем обстоятельством, что никогда не отдавали своих дочерей замуж за Могольских падишахов и принцев, как это было принято в других раджпутских княжествах долгое время. И поэтому Гухилоты (Сисодия) многие годы, приблизительно до 1710 г., заключали брачные союзы только в пределах своей кулы, игнорируя остальных раджпутов, которые, по их мнению, осквернили себя отношениями с мусульманами. Но когда миновал период борьбы с Моголами не на жизнь, а на смерть, этот вынужденный принцип отпал. Гухилоты – экзогамная кула.

Самым заметным и влиятельным из всех аристократов Мевара был рават (правитель) Салумбара, глава семьи Сундават, прямой потомок некоего Чунды, жившего в XV в. Этот Чунда, старший сын Раны Лакхи, остался в истории как человек, передавший свое первородство младшему брату; от этого младшего брата пошла правящая ветвь клана Сисодия, а старшая линия клана навсегда сохранила за собой право быть главными советниками раджи. Подобные сложные исторические обязательства перед заслуженными семьями бывали и в других княжествах. Титул этот был наследственным и часто советники очень мешали раджам в управлении государством. Вторая аристократическая семья государства была Шактават, потомки брата раны Пратап Сингха. На поздних этапах истории Мевара Сундаваты и Шактаваты вели постоянную борьбу за влияние на дела в государстве, и при слабом правителе Бхим Сингхе это настолько расшатало государство, что напавшие на него маратхи сумели разграбить и опустошить Мевар.

Ветвями‑отпрысками кулы Гухилот были династии правителей княжеств Партапгарх, Дунгарпур, Бансвара. Считается, что гуркхи Непала тоже происходили от Гухилотов. Когда возникла необходимость объявить кшатрием знаменитого маратхского правителя Шиваджи, чтобы он мог короноваться, то генеалоги тоже сумели возвести его родословную к одной из ветвей Гухилотов. Всего в куле двадцать четыре ветви. В 1911 г., когда проводилась самая информативная в отношении раджпутов перепись населения, представителей кулы Гухилот было в Индии около 1 млн человек (66, 465).

Джайпур

Каччваха (Каччва). Кула Солнечной Линии, входит в число тридцати шести «царских кул». Правители княжества Амбер (или Джайпур, или Дхундхар).

Это самая многочисленная раджпутская кула: Дж. Саркар отмечал, что, по переписи 1931 г., более 52 % раджпутского населения тогдашнего княжества Джайпур принадлежали к ней (68, 10). Перепись 1911 г. дала цифру в 2,5 млн для всех Каччваха (66, 454).

Каччваха считают себя потомками сына Рамы, Куши, и именно от этого имени производят название своей кулы. Исследователи, однако, полагают, что имя Каччваха, или Каччва, связано со словом «черепаха» и может напоминать о тотеме этого племени. Легенды говорят, что Каччваха происходят из города Нарвара, недалеко от Гвалиора, где жил знаменитый царевич Наль, тот самый, из Махабхараты, которого выбрала себе в мужья на сваямваре прекрасная Дамаянти. Поэтому Наль тоже считается предком Каччваха, как и его сын Дхола, легендарный персонаж и одновременно любимый лирический герой раджпутских баллад. О любви этого Дхола‑раджи и прекрасной Маруни, о любви, побеждающей смерть, в Марваре и Джай‑салмере сочинена очень трогательная и горестная поэма, которая известна всем, кто хоть немного знаком с индийской культурой. Правнук этого Дхола в X в. основал город‑крепость Гвалиор в Центральной Индии. Именно оттуда его потомки пришли в Раджпутану. Во главе переселявшихся Каччва был принц Теджкаран, или Сода‑дев, но в памяти людей произошла аберрация – и этот Сода Дев утратил свое имя; все легенды о переселении связываются теперь с именем Дхола‑раджи, потомка Наля и Дамаянти. Прозвание этого потомка – Дхола‑раджа, или Дулха‑раи, означает «Жених‑принц», или просто «Примак‑принц». Он получил от тестя, который происходил из кулы Чаухан, в приданое дистрикт Деора в Джайпуре, и так появился в Раджастхане. Произошло это в 966 г. н. э., о чем сохранились письменные памятники. Здесь на землях, отвоеванных у племени мина и раджпутского клана Баргуджар, они построили в 1150 г. новую крепость – свою столицу Амбер, до сих пор поражающую воображение своей мощью и красотой. Название крепости происходит от имени богини‑матери Амбы, которую Каччва почитают. Есть у них и богиня‑покровительница. Легенды гласят, что во время решающей битвы с местными племенами и гуджарами все Каччва во главе с Дулха‑раи были ранены или погибли. Те, кто еще не умер, лежали на поле боя, истекая кровью, и мечтали о глотке воды. И вот они увидели в небе над собою корову – в таком облике некая богиня появилась над полем битвы; своим молоком она напоила всех воинов и омыла их раны, от чего все они воскресли. Восстали, продолжили битву и победили. А богиня, представшая перед Дулха‑раи в облике коровы, сказала ему, что она является покровительницей местного племени мина, но устала от них. Они не понимают, что она вегетарианка, и все время предлагают ей в виде жертвоприношения мясо и вино. Да и сами его пьют. А воины Каччва ей понравились. И с того времени эта богиня взяла под свое покровительство клан Каччва. Имя ей – Джамваи Мата. С помощью воинов тестя и своих соплеменников Дхола‑раи Каччва завоевал еще много земель. Очень известным раджей Каччва был Паджван. Он женился на кузине Притхвираджа Чаухана из Дели и стал его самым преданным другом и сподвижником. Вместе они совершили много военных походов. О Паджване много рассказывается в Притхвирадж‑расо. Герой погиб, вместе с тремя своими братьями и сыном, при умыкании Саньогиты для Притхвираджа, это было в 1191 г. На следующий год погиб и сам Притхвирадж. После смерти Паджвана его преемником стал старший сын Малеси, который тоже был ранен в последнем бою отца. Этот Малеси был очень яркой личностью своего времени и пользовался большим уважением раджпутов. Он укрепил свою власть и построил много прочных и красивых зданий и несколько великолепных храмов в Амбере. Его потомки без особых эксцессов просуществовали в этих краях до XVI века.

В 1503–1527 гг. в Амбере правил раджа Притхвирадж Каччва. Он был современником великого воина раны Санги из Мевара, который пытался подчинить себе Амбер тоже. Притхвирадж Каччва участвовал в раджпутской армии раны Санги, которая противостояла Бабуру в битве при Кхануа 17 марта 1527 г. Тогда Бабур победил раджпутов, и началась сложная и долгая история взаимоотношений раджпутов с Моголами. Но раджпуты этого еще не знали, и поражение в битве повергло их в горе. Притхвирадж Каччва умер через полгода после этого события в большой печали. У него было девять жен из разных кланов, 18 сыновей и 3 дочери. И он против раджпутского обычая разделил земли княжества между ними всеми. Княжество превратилось в множество мелких поместий, что, конечно, очень его ослабило. Но зато появились сразу двенадцать новых владетельных кланов, и они дожили до наших дней, составляя высшую аристократию Каччва.

Взлет и расцвет княжества начался при радже Бихар Мале, который был современником Могольского падишаха Акбара. Правители Амбера первыми из всех раджпутов признали власть Могольских правителей Дели над собою, в честь чего первыми отдали раджпутскую принцессу в жены падишаху Акбару. Это была дочь Бихар Мала. Раджпуты стали родственниками мусульманских правителей Индии. Свадьба состоялась в феврале 1562 г. в Самбхаре. На этой свадьбе, как гласит предание, Ман Сингх, приемный сын старшего сына Бихар Мала Бхагван Даса, был впервые представлен Акбару. Это была поистине судьбоносная встреча, потому что с именем раджпутского полководца Ман Сингха связаны многочисленные победы могольской армии, которую он вскоре возглавил, в том числе и победы над раджпутами. История Мевара с этих пор – «идеологически опасная» вещь. Достаточно сказать, что книга «История Джайпура», написанная в 1939–1940 гг. крупнейшим индийским историком Джадунатхом Саркаром по заказу махараджи Джайпура Саваи Ман Сингха II на основе уникальных документов дома Каччва, собранных за триста пятьдесят лет, по различным обстоятельствам политического характера была опубликована лишь в 1984 г.

Вообще же считается, что раджпуты Амбера вполне полюбили Акбара – сначала как человека, а потом как родственника. Рассказывают истории о том, что до Акбара местное население мусульманских правителей очень боялось – все помнили Бабура и Хумаюна, прилагавших большие усилия для завоевания Раджпутаны. Впервые увидев Акбара, который приехал туда с целью совершить паломничество к мусульманским святыням Аджмера, они не ждали ничего хорошего и от него. Рассказывают, что первым к Акбару, остановившемуся на ночлег в раджпутской деревне, смело приблизился юноша из клана, владевшего этой деревней; посмотрел и доложил стоявшим в сторонке сородичам, что правитель – не тигр (эти его слова буквально переданы в одной из хроник; надо думать, Акбар и вправду выглядел не слишком героически). Другие тоже пришли поглядеть и, если удастся, пообщаться. Аегенда гласит далее, что наутро, когда Акбар уехал, обнаружилось, что кто‑то из акбаровых слуг украл в доме хозяина пару башмаков. Акбару рассказали, и тот якобы повелел отрубить вору ноги, чтоб неповадно было обижать раджпутов. Этот жестокий урок очень понравился раджпутам, которые прониклись уважением к Акбару. Через некоторое время стало известно, что Акбар отменил действовавшее со времен Бабура правило брать индийцев в плен во время сражений (в том числе детей и женщин, с которыми обращались очень плохо и могли даже продать). Затем Акбар отменил налог, который платили при передвижениях по стране индуисты‑паломники. В 1563–1564 гг. он отменил очень мучивший всех налог «джизию» – налог, который должны были платить индуисты, т. е. те, кто не принял ислам. В это время сам Акбар был еще очень юным правителем, ему не было и двадцати лет, но уже выказал мудрость, которой, как единодушно отмечают все историки, отличалось его правление.

Акбар, по‑видимому, понимал, что править успешно в стране, где подданные принадлежат к другой вере и говорят на других языках, невозможно, если с населением все время только воевать. Но тем не менее перед ним стояла задача подчинить себе большие территории – иначе его власть была призрачной. Его интересовали и Мальва в центре страны, откуда открывался путь на юг, и Гуджарат – там на западном побережье Индостана были прекрасные порты, откуда велась торговля с Персией и арабскими странами, и откуда открывался путь в Мекку; его интересовали Бенгалия и Декан. Он понимал, что для начала ему придется замирить Раджастхан с его самым воинственным населением. Более того, он рассчитал, что их военную выучку и умения можно с успехом использовать в своих целях, если не унижать этих людей и если они сами согласятся помогать. Они могли согласиться помочь только своему человеку, своему родственнику. И первое же дружественное соглашение между Акбаром и раджпутами было скреплено брачным союзом. Вытекающие из этого и других подобных браков последствия не были для раджпутов шутками. Они понимали их в традиционной для их общества системе ценностей. Так что можно только порадоваться за Акбара, которому удачно подсказали счастливую мысль таким несложным путем приобрести столь верных и столь беззаветных помощников в военных делах. Приняв Моголов «в свои», раджпуты вникали во все их проблемы и помогали успешно их решить.

Сложнее понять, почему все‑таки раджпуты согласились сосуществовать с Моголами и даже состоять на службе падишахов. Сами раджпуты (подавляющее большинство) теперь не считают это нарушением каких‑то своих принципов. Раджпуты храбро и долго сопротивлялись, но когда поняли, что победить новых врагов почти невозможно, т. к. у Моголов были порох и артиллерия, а у раджпутов их не было, они нашли способ достойного сосуществования с Моголами – они породнились с ними. Раджпутские княжеские дома, породнившись с падишахами, буквально притянули тех к своим сложным семейно‑родственным отношениям. Вместе с тем все раджпутские кланы и кулы, которые заключили брачные союзы с Моголами, тем самым поставили себя в подчиненное положение. Это произошло уже хотя бы потому, что, по раджпутским традициям, если отец отдает дочь замуж какому‑то человеку, то сам оказывается в более низком, чем жених, ритуальном и социальном положении. А раджпутская кула, которая отдает своих дочерей «Могольской куле» – должна отныне служить куле жениха. Заключив брачный союз с Моголами, раджпутские кулы и кланы могли считать могольских правителей своими предводителями, а Могольское государство воспринимать как новую надстройку над своей социально‑политической системой, и стали ему служить так, как служили своим вождям. Просто в раджпутской традиционной структуре появилась новая ступень сверху. Пока Могольские правители понимали, что они приобрели служащих им не за страх, а из принципа, родственников‑помощников, все было спокойно и хорошо с обеих сторон. Когда мусульманские правители унижали раджпутов, считая их своими политическими вассалами, чем оскорбляли их честь, – дела угрожающе ухудшались. Пока у раджпутов сохранялась иллюзия, что они, именно согласуясь с традиционной системой, помогают чем могут своим родственникам Моголам – они не считали это унизительным для себя. Именно поэтому раджпутские раджи и махараджи могли иметь дело только с самими Могольскими падишахами лично, и каждый раджа должен был лично принять решение – вступать в подобный союз или не вступать. Когда решение было принято, весь его клан или кула должны были подчиниться. Лишь один раджпутский княжеский дом – правители Мевара Сисодия – не приняли верховенства Моголов над собой. И тогда, и теперь это был предмет их огромной гордости, и все остальные раджпуты признают их особость. В раджпутском обществе очень сильна иерархия, как вы видите, и Сисодия Мевара теперь могут считаться самыми высоко стоящими в этой иерархии – если не во властном плане, то в ритуальном. Они самые «чистые» из раджпутов, не нарушившие никаких правил, и настолько принципиальные, что никакие ссылки на прецеденты их не могли заставить отдать своих дочерей мусульманам, а пришедших неизвестно откуда безродных завоевателей назвать своими господами. Так что великие подвиги и страдания раджпутов Мевара и правящего клана Сисодия не были бесполезными. А простые люди страдают во время любых войн, к сожалению, и в средние века об этом задумывались еще меньше, чем теперь.

Вскоре после своей первой женитьбы на раджпутке Акбар завоевал Читторгарх, а также знаменитый раджпутский форт Рантхайбхор. В этом форте правили раджпуты из клана Хара, родственного правителям Бунди. Они были вассалами Мевара, и после падения Читтора у них не оставалось законной, по мнению раджпутов, возможности не разделить судьбу своего вышестоящего клана. И последний из самых неприступных раджпутских фортов – Калинджар – в Уттар Прадеше попал в руки Акбара в 1569 г. Более мелкие раджпутские княжества тоже оказались во власти Моголов.

Считается, что Акбар уже в первые годы своего правления понял, что рассчитывать ему особенно не на кого в огромной враждебно настроенной стране, власть в которой досталась ему от деда и отца. Практически с самого начала ему приходилось подавлять восстания в разных частях страны и заговоры при, дворе. Могольскую элиту составляли тогда прибывшие из Средней Азии и Афганистана тюркские и персидские авантюристы, дальние родственники правителей и просто наемные служащие и вояки. Им всем надо было платить – должностями, землями, привилегиями; но их верность купить было невозможно. Всякий из них стремился к власти. Кроме того, не ослабевала внешняя угроза с северо‑запада, от военных набегов с территории Афганистана. Акбар быстро понял, что по‑настоящему он может положиться только на раджпутских военачальников. Он принимал раджпутов на государственную службу, оставляя им их княжества и право взимать налоги. В подчинившихся княжествах он не разрушал храмы и оставлял в покое население. Он требовал от раджей как от служащих, которым присваивались определенные ранги, поставлять в могольскую армию военные отряды и вооружение. Раджпутские раджи должны были присутствовать при дворе падишаха, чтобы он мог их контролировать и использовать в своих интересах при первой необходимости. В первую очередь – как квалифицированную военную силу. Могольский падишах вмешивался в дела наследования в раджпутских княжествах, и это давало в его руки мощный механизм «воспитания» верноподданичества. Мусульманские правители были в Индии и до Моголов – уже с XIII века. Но они не вступали в долговременные контакты с местным населением, ограничивались набегами, жгли и грабили, разрушали храмы и уводили пленников. Раджпуты от них много страдали и вели с ними бескомпромиссную борьбу – с тем же Ала‑уд‑дином Хильджи, с султанами Лоди. Они не соглашались ни на какие условия сотрудничества с делийскими султанами, а с Моголами нашли общий язык. Моголы стремились к упрочению своей власти в чужой стране. Раджпуты поступились минимумом своих прав и стали важнейшей составной частью элиты Могольского государства. Это укрепило Могольскую Империю, которая и существовала в иные времена только благодаря поддержке, раджпутов, и создало условия для того синтеза культур, которым отмечен могольский период истории Индии.

Акбар сам женился на дочерях раджпутских раджей Джодхпура, Биканера, Джайпура. Ман Сингх, блестящий военачальник своего времени, в 1576 г. после битвы при Халдигхати с махараной Мевара Пратап Сингхом, в результате которой обе стороны считали себя победителями, получил признание Акбара. В 1578 г. Акбар назначил Ман Сингха губернатором Панджаба. На границе с Афганистаном и в Панджабе Ман Сингх, Бхагван Дас и другие раджпуты клана Каччва и подчиненная им раджпутская армия находились одиннадцать лет и помогали контролировать ситуацию. Домогольские мусульманские правители Индии имели тесные связи с местными владетельными родами, их наемниками и просто военными авантюристами; много их соплеменников осело на востоке Индии, где они укрепились и не подчинялись могольским наместникам. И те, и другие тюрко‑афганские военные силы действовали согласованно. Поэтому раджпутское присутствие на одном из этих опасных фронтов очень помогало Акбару укрепить свою власть.

В 1581 г. раджпутская армия добралась до Пешавара, и, чтобы окончательно установить власть над этой территорией и ее мятежным населением, было решено взять Кабул. Для этого раджпутская армия должна была переправиться через реку Инд. Раджпуты боялись холода, снега, простуд – они видели, что климат здесь не такой теплый, как в пустыне Раджастхана. Впервые увидев снег, они засомневались – можно ли вообще выжить в таких условиях. Кроме того (и это было важнее, чем страх холода), они как высококастовые индуисты не могли пересечь границы священной земли Арьяварты, не должны были выезжать за пределы Индии. Этим пределом на западе испокон веков была река Инд. Но Акбар настоял. Раджпутская армия Каччва взяла Кабул, посадила там могольского наместника и вернулась в Панджаб. Отсюда, с границы афганских территорий, она контролировала ситуацию – не пуская банды захватчиков и устанавливая порядок в городах и гарнизонах, которые уже считались могольскими. Первые четыре года были особенно трудными.

В 1589 г. раджа Бхагван Дас умер на посту губернатора Пенджаба. Ман Сингх стал раджей Амбера, своего родного княжества, в котором не был уже много лет. Но военные дороги увели его к этому времени далеко на восток – в Бихар и Бенгалию, которые тоже надо было замирить. Там оставались уцелевшие владетельные семьи – из тех, что пришли в страну при делийских султанах; их называли афганскими, и они претендовали на независимость и власть. Эти силы имели определенную поддержку даже в Дели при дворе Акбара: их знаменем стала борьба за ортодоксальный ислам против реформ Акбара и его послаблений в политике в пользу индусов. До 1585 года они с востока постоянно действовали в контакте с кабульскими и пешаварскими военными отрядами. И это создавало большие проблемы центральной власти. Разрешить ситуацию был послан Ман Сингх. Бенгалия того времени была гибельное место. Там был плохой климат, жаркий, влажный; холера и малярия косили людей; могольские наместники и армии страдали и стремились назад – если вообще оставались живыми.

Ман Сингх прибыл сначала в Бихар в качестве губернатора. В его руках были и военная, и административная власть. В его подчинении были армия Каччва и могольские войска. Ман Сингх сумел подчинить мятежные силы. Ему досталась богатая добыча, которую Ман Сингх щедро делил между Акбаром и своими военными силами. Это воодушевляло их на дальнейшие подвиги. После Бихара Ман Сингх замирил Ориссу, где укрепились оставшиеся афганцы. На это ушло несколько лет и несколько военных кампаний, в которых участвовали и сыновья Ман Сингха Джагат Сингх и Дурджан Сингх. История кончилась тем, что многие из неподчинившихся мусульман «прежнего призыва» были выдворены в Восточную Бенгалию – в те районы, которые теперь относятся к Бангладеш. За успехи в 1594 г. раджа Ман Сингх заслужил от Акбара большие почести. Ман Сингх стал губернатором Бенгалии, а раджпуты армии Каччва получили владения на вновь завоеванных территориях. Ман Сингх даже заложил новую столицу и назвал ее Акбарнагар – дело было в том, что прежняя столица Бенгалии Дакка стояла в дельте Брахмапутры, а в бенгальских приморских городах были в большом ходу корабли и лодки. Моголы флота не имели, и ни раджпутские, ни среднеазиатские военачальники не умели вести военных действий на воде. Для раджпутов это вообще была очень сложная проблема – они, как и все правоверные индуисты, не должны были переплывать море, чтобы это не осквернило их. Из своей новой сухопутной столицы Ман Сингх с войском отправился, однако, все же покорять дельту. В муссонный период 1596 г., когда армия вынужденно бездействовала и выжидала погоды, Ман Сингх очень тяжело заболел; афганские мятежники, предвкушая победу, приблизились к ставке моголов именно на своих боевых лодках. Раджпутам было нечем ответить. Но хитрый Ман Сингх сумел использовать приливы и отливы и запер вражеский флот с помощью своей артиллерии и кавалерии так, что те не могли выбраться обратно к большой воде. Эта победа, как и многие другие, постепенно приближала полководца к полному контролю над провинцией, губернатором которой он был назначен.

Во время этих военных кампаний раджа Ман Сингх взял в жены несколько дочерей покоренных индийских раджей. Источники гласят, что жен было у него по крайней мере шесть главных, история сохранила имена рани Сахадра Гаури, рани Сумитры Ратхор, рани Джамбаванти Чаухан; к ним добавились Акшая Деви из Ориссы, Кшамавати из Бихара и Прабхавати Деви из Бенгалии.

Во время этих первых бенгальских кампаний он потерял двух своих сыновей – Химмат Сингха, умершего от холеры, и Дурджан Сингха, погибшего от ран в бою. Заболев от горя, раджа Ман Сингх испросил отпуск и приехал в свой родной Амбер, где не был очень много лет, хотя считался правителем княжества. Но ему пришлось остаться губернатором Бенгалии «по совместительству». У себя дома Ман Сингх пробыл очень недолго – Акбар назначил его в помощь принцу Джахангиру – Селиму, который пытался отвоевать Мевар у раны Амар Сингха. И здесь опять Ман Сингху было суждено испытать горе. Его старший сын, наследник и помощник, уже ставший видным военачальником, Джагат Сингх, направляясь в Бенгалию на место отца, заболел в пути и умер. Отчаяние Ман Сингха было безгранично. Но дело есть дело, и замещать деда в Бенгалию отправился сын Джагат Сингха юный Маха Сингх, которому помогал брат деда Пратап Сингх Каччва. Отсутствие Ман Сингха воодушевило афганских повстанцев, и они сумели отвоевать северную Ориссу у Маха Сингха. Сам Акбар в это время находился на Декане, и принц Салим уехал из Мевара в Аллахабад и провозгласил себя императором – все это было в 1600 г. Трон Акбара зашатался. Ман Сингх тогда лично выехал из Раджпутаны в Бенгалию. Там он имел дело не только с непокорными подданными Акбара, но и с набегавшими за добычей араканскими пиратами из Бирмы, а также с португальскими и бенгальскими моряками. Он восстанавливал порядок и мир до 1604 г., пока Акбар не вызвал его к себе в Агру. Тот переживал трудные времена – власть ускользала из рук старого падишаха. У него умерла горячо любимая мать. Принц Салим уже несколько лет не подчинялся отцу и сидел в Аллахабаде как независимый правитель, который даже чеканил собственные деньги. Многие родственники и верные сторонники Акбара пытались повлиять на ситуацию, в том числе и Абул Фазл, любимый советник и министр Акбара, автор знаменитой хроники Акбар‑намэ. Но Джахангир устроил так, что друг отца Абул Фазл был убит. Акбар, однако, был вынужден прощать своего сына, потому что к этому моменту сын этот оставался единственным и последним; другие сыновья падишаха умерли. Огромная империя не могла оставаться без наследника. В конце концов в 1604 г. Джахангир явился на глаза отцу и попросил прощения официально, Акбар его простил и назначил своим преемником. Мечтая перевоспитать принца, Акбар определил его на женскую половину дома – чтобы там ему не давали вина и не допускали к нему его плохих советчиков. Разумеется, принц нашел там себе занятие по душе – проводил все время в обществе наложниц отца в его гареме. Надо ли говорить, насколько это было оскорбительно для отца. Все понимали, что Салим скоро станет падишахом и не мешали ему – а Акбар ничего не мог поделать, его уже не принимали в расчет. Выдающемуся историческому деятелю и великому индийскому правителю Акбару в конце жизни, когда его империя стала огромной и мощной, а имя его навеки попало в историю, было суждено испытать такую личную трагедию. В этих обстоятельствах старый друг Ман Сингх прибыл ко двору, где старался поддержать Акбара. Он получил новый высокий ранг, соизмеримый с рангом принца крови, и титул Мирза Раджа. По традиции все потомки Тимура – тимуриды – носили титул «Мирза». Тем самым Ман Сингх был приравнен к могольскому принцу крови и стал членом падишахской фамилии. Он был назначен наперсником внука Акбара, принца Хусро (Хосрова), которого Акбар хотел видеть своим преемником. Этот принц Хусро был старшим сыном Джахангира и родился от его брака с раджпутской принцессой, сестрой Ман Сингха. Таким образом, принц Хусро был на три четверти раджпут, и дважды родственник Ман Сингху и другим Каччва. (Напомню, что сам принц Салим‑Джахангир родился от принцессы Каччва, и в свое время женился на своей раджпутской двоюродной сестре Ман Баи, которая стала матерью Хусро.) Ман Сингх, естественно, тоже горячо протежировал своего племянника. Плохо было то, что Ман Сингха и раджпутов невзлюбил за все это Джахангир. Он не забыл и того, что они уже давно не уважали его за недостойное поведение. Они считали, что он довел до самоубийства свою жену, мать принца Хусро, которая покончила с собой в 1604 г., не вынеся безобразной обстановки в семье.

Акбар умер в октябре 1605 г. Падишахом стал все‑таки Джахангир, хотя при дворе создалась влиятельная партия в поддержку принца Хусро. Сначала открытого противостояния не было. Джахангир был коронован в Агре. Он отослал Ман Сингха в Бенгалию, и другие сторонники принца Хусро были разосланы в разные стороны. Но самого принца отец заточил в Агре. Хусро не смирился и бежал оттуда в апреле 1606 г. К нему сразу собрались сторонники, и мятежное двенадцатитысячное войско направилось к Лахору, где наместник падишаха обещал поддержку Хусро. По пути туда принц Хусро получил благословение от шестого сикхского гуру Арджуна. Прибыв в Лахор, мятежники обнаружили, что ворота города закрыты, и никто им не собирается помогать. Взять город они не смогли. Они начали осаду Лахора, тем временем прибыл сам Джахангир с армией, мятежники были разбиты, и принц Хусро закован в цепи и доставлен к отцу. Отец не захотел простить принца. Конец настал всего через месяц после начала мятежа. Сторонники принца были убиты, обезглавлены, повешены или посажены на кол. Виселицы стояли вдоль дороги на многие километры; по этой дороге провезли принца, который рыдал от горя. В конце концов его самого ослепили по приказу отца и заточили в крепость Гвалиор. Некоторые историки говорят, правда, что зрение частично восстановилось, но в это трудно поверить, зная, как варварски совершалась эта, с позволения сказать, операция.

Раджпуты Амбера, ставшие родственниками Могольских правителей и наследных принцев, активно участвовали в дворцовых интригах; они стремились отстоять права своих племянников. По обычаям раджпутов (как и повсюду в Индии, впрочем), братья матерей бывают первыми помощниками в жизни любому человеку; дядя по матери называется на североиндийских языках «мама». Могольские племянники получали от своих раджпутских дядьев помощь во всем, в том числе в военных кампаниях и даже в заговорах и борьбе за престол Дели и Агры. Кровавая борьба за престол Моголов происходила практически в каждом поколении правителей, и раджпутские родственники участвовали в ней лично и со своими армиями. Каччва поддерживали принца Хусро. Ратхоры – принца Хуррама, будущего Шах Джахана, который был им племянником, во время его неподчинения отцу, которое длилось четыре года.

Ман Сингх, дядя несчастного принца Хусро, был в это время в Бенгалии, откуда был переведен на Декан, где велась уже много лет военная кампания с Ахмаднагаром. Он успел еще выдать за Джахангира замуж свою внучку, дочь умершего старшего сына. На Декане он не занимал высоких постов, военных успехов не было тоже. Ман Сингх умер мирно в 1614 г. там же, на Декане, вдали от дома. Историки говорят, что его железной стойкости организм одинаково легко переносил и снега Гималаев, и паровые ванны Бенгалии. Но слишком многое он пережил. К моменту смерти раджи Ман Сингха Каччва в живых остался лишь один из его по крайней мере семи сыновей, о которых я встретила упоминания; все они были рядом с отцом в его военных походах и умерли от ран и болезней. Уцелевший Бхау Синг много времени проводил при дворе падишаха в Агре, его очень полюбил Джахангир, и именно он стал наследником великого отца как раджа Амбера. Хотя сам Ман Сингх хотел видеть своим преемником внука, старшего сына умершего старшего сына – Маха Сингха, который вырос в очень видного военачальника и успешно помогал деду. Маха Сингх тоже умер в военной экспедиции на Декане в 1617 г. Бхау Сингх, у которого детей не было, умер там же в 1621 г. Раджей Амбера стал десятилетний сын Маха Сингха Джай Сингх I.

Джай Сингх I из дома Каччва был очень крупным государственным и военным деятелем при преемнике Джахангира его сыне Шах Джахане и в первые десять лет правления Аурангзеба. Индийские историки считают, что джайпурские раджи могут быть названы создателями империи Великих Моголов. Участвуя в военных кампаниях Моголов, они очень способствовали их успехам. Как говорят раджпуты, пепел этих воинов, их жен и детей развеян по всей стране. Начиная от Бхагвант Даса и до Вишан Сингха шесть раджей подряд умерли вдали от дома. Мать Ман Сингха умерла в Бихаре, и многие дети этой семьи умерли во младенчестве в различных «местах службы» раджпутских солдат.

Джай Сингх родился в семье Маха Сингха и Дамаянти, внучки махараны Удай Сингха Сисодия. Когда ребенку исполнилось два года, мать увезла его в горный форт на своей родине в Меваре, чтобы сохранить сыну жизнь – отношения в раджпутских кланах не были безоблачными. С пяти лет он жил при дворе падишаха в Агре. Став взрослым, он прошел с могольской армией всю страну с запада на восток и с севера на юг. Он стал одним из главных военных руководителей Могольской империи и видным государственным деятелем. Он был высокообразованным человеком, знал, кроме раджастхани и хинди, персидский и тюркский языки и пользовался большим уважением при дворе. Как и его прадед Ман Сингх, Джай Сингх носил титул Мирза Раджа, и состоял на военной службе с 16 лет. Сначала он служил на Декане, потом был направлен со своим войском в пределы Афганистана. Могольские правители никогда не оставляли надежды полностью подчинить себе свои родовые владения в Афганистане и Средней Азии, и постоянно держали большие армии в этом неспокойном регионе. На данном этапе истории Шах Джахан был увлечен мечтой овладеть Кандагаром и соревновался в этом с персидским Шахом Аббасом II. В ходе этих операций могольская армия, большую часть которой составляли раджпутские отряды, дошла до Термеза и Бухары, терпела большие неудачи, гибла в снегах на горных перевалах. Кандагар был осажден могольской армией трижды – в 1649, 1652 и 1653 гг. Но всякий раз неудачно. Персидские воины оказывались гораздо сильнее в организации и выучке. Надо учитывать и то, что индийская армия была далеко от дома, в непривычных условиях, и руководили ею, как правило, могольские принцы, не всегда талантливые в военном ремесле.

Все эти годы раджпуты Каччва верно служили Моголам в их военных походах, но никаких особенных успехов это не приносило, и раджа Джай Сингх не выделялся среди многих других высокопоставленных служащих империи. Но во всяком случае, в ходе этих военных кампаний Джай Сингх оказался на виду у принца Аурангзеба, который стал впоследствии преемником своего отца Шах Джахана – и сумел сделать это еще при его жизни. Взлет Джай Сингха на высшие должности начался во время так называемой «войны за престол», которая началась в конце 1657 г. и завершилась победой Аурангзеба над своими братьями и отцом. Джай Сингх участвовал в военных операциях против Шаха Шуджи в восточной Индии, он преследовал побежденного Дара Шукоха в Синде и смог его захватить в плен; он сумел нейтрализовать джодхпурского раджу Джасвант Сингха, который мог реально повлиять на ситуацию в Агре и, наконец, именно Джай Синг Каччва одержал победу над Шиваджи и привел его к ногам Могольского падишаха.

Знаменитый Каччваха раджа Саваи Джай Сингх (1699–1743) был высокообразованным человеком. Он особенно прославился тем, что был замечательным астрономом; для Индии он был то же самое, что Улугбек для всего Востока. Тонкий знаток искусств и во всех смыслах выдающаяся личность, он основал новую столицу княжества – г. Джайпур в 1728 г. Говорят, что это единственный индийский город, построенный по регулярному плану; еще Джайпур называют «Розовым Городом», потому что он выстроен из песчаника этого оттенка. В XX веке появился второй построенный по четкому плану город в Индии – г. Чандигарх на Северо‑Западе страны; проект его составил всемирно известный архитектор Ле‑Корбюзье.

Каччваха раджпуты считались в Индии прекрасными солдатами всегда. При англичанах они тоже продолжали служить в армии.

Кула Каччваха – экзогамная, она состоит из двенадцати ветвей и кланов. Одна из этих ветвей правила в княжестве Альвар, основанном Пратап Сингхом в 1776 г. Другой знаменитый клан кулы Каччва – Шекхават. Они ведут начало от Мокала, про которого рассказывают, что у него долгое время не было детей. Наконец, по предсказанию некоего мусульманского святого человека, родился сын, которого назвали поэтому Шейх‑джи. Его потомки – Шекхават, а территория этого клана называется Шекхавати.

Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 209; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!