ГЛАВА 7 - КУЛИНАРНЫЕ УРОКИ С ДЖИНОМ ХАНТОМ

 

- Кухни расположены вот здесь, - объявил МакКлинток, энергично шагая к двойным дверям. - Этот парнишка, Доннер, будет дежурить. Я вызову его, и вы сможете с ним поговорить.

- Не надо напоказ, - сказал Сэм. - Нужно ненавязчиво. Не должно бросаться в глаза, что мы хотим поговорить с ним.

МакКлинток кинул на него недоуменный взгляд. - Почему не должно бросаться?

- Потому что если остальные мальчики узнают, что он разговаривает с полицией, то они посчитают его доносчиком. Если он испугается, что его заклеймят, как доносчика, то он не скажет нам ни слова, даже если ему известно что-то важное.

- Он скажет, что ему прикажут сказать, - заявил МакКлинток. - Не ему решать, о чем сообщать, а о чем умалчивать. Система руководит им. А не наоборот.

- Пожалуйста, мистер МакКлинток, - настойчиво повторил Сэм, - сделайте, как я прошу. Доверьтесь мне.

Джин театрально вздохнул и произнес: - Я невероятно терпелив с тех пор, как приехал в эту тюрягу для малолеток. Я определенно хорошо веду себя. Я не ною, я не раздражаюсь, я просто чертовски золотой мальчик, насколько вообще могу судить. Но сейчас я начинаю ощущать, что некоторые личности надо мной издеваются. - Он свирепо посмотрел на Сэма. - Итак. Если феечки и прочие педики не возражают, думаю, взамен тягомотины с условными знаками и тайными играми пришел черед "часа Джини". Я пойду туда и сделаю все по-своему. Чао.

Он развернулся на каблуках и протиснулся в дверь. Сэм и МакКлинток поспешили за ним.

Кухня была большой и практичной, пара дюжин ребят чистила там картошку, мешала подливку и нарезала похожие на булыжники куски несвежего сыра, и все это под внимательным надзором пяти или шести охранников в черной форме. Все вздрогнули и подняли головы, когда Джин ввалился внутрь и огляделся.

- Очень толково, - проворчал он. - На самом деле, очень толково. Жаль, что воняет сортиром, как на главном вокзале.

Он неласково оглядел мальчиков, выдержав ответно их сердитые, хмурые взгляды, шестым чувством завзятого полицейского читая мысли в глазах и заглядывая в их души.

- Позвольте представиться. Вам известно, что пугает вас сильнее всего, что не дает вам уснуть по ночам, что грезится вам в ваших кошмарах? Так вот - это и есть я.

Джин медленно расхаживал между ними, выпятив нижнюю губу и опустив уголки рта.

- Пирожки стряпаешь? - спросил он у мальчишки с бегающими глазами, сунув палец в банку с вареньем и загребая оттуда добрую порцию. Попробовав его, он скорчил от вкуса морду и сплюнул прямо в лицо мальчику. - "Колгейт" с кремом для обуви! У моей-то миссис получше выйдет!

Сэм еле слышно прошептал МакКлинтоку: - Хотите, я попробую удержать его?

- Не вижу причин вмешиваться, - прошептал в ответ МакКлинток. - У него грубоватые приемы, но он показывает свою силу. Мальчики это уважают.

Сэм открыл было рот, чтобы поспорить, но уступил. Вместо этого он мягко спросил: - Который из них Доннер?

МакКлинток кивнул в сторону мальчишки в дальнем углу кухни. Доннер был совершенно обыкновенным: среднего роста, среднего телосложения, с неопределенным цветом волос и неприметным лицом.

Сэм начал прикидывать, как бы увести его из кухни, чтобы поговорить с ним наедине, не вызвав подозрения у остальных заключенных.

Но его мысли прервал рокочущий голос Джина.

- Так, девочки, слушаем сюда. Один из вашей шайки на днях сбежал, о чем вы, как я уверен, наслышаны. Этого смышленого мальца звали Энди Корен. Гениального, чего уж там. Настолько охренительно умного, что у него получилось не только укатить отсюда в кузове грузовика с личным шофером за рулем, но и прописаться в престижнейшем отеле по ту сторону. Славное уютное местечко, небольшое, зато фамильное поместье. Где совершенно забесплатно вам позволят умереть, визжа от ужаса, в глубинах огромной дробилки. Что так приятно.

По лицам мальчиков пробежала рябь, их выражение изменилось, но никто не сказал ни слова. Никто даже не открыл рта. Стояла полная тишина. И в этой тишине медленно расхаживал туда-сюда Джин.

- Так вот. Вопрос в том, было ли это случайностью, или же кто-то отсюда приложил к этому руку? А? Провалил Энди Корен свой побег - или кто-то сделал это за него? Ну же? Есть у кого-нибудь какие-нибудь предположения?

По непонятным для Сэма причинам внимание Джина неожиданно остановилось на одном из ребят. Это был высокий, довольно пронырливый парнишка, стоящий возле открытой печи в готовности поджарить порцию невзрачного вида сосисок. Джин навис над ним.

- Ты, - сказал он тихим угрожающим голосом. - Как звать.

- Таунсенд, сэр.

- Что тебе известно, Таунсенд?

- Ничего, сэр.

- Думаю, это не так, Таунсенд. Думаю, ты знаешь про Энди Корена. Думаю, ты знаешь, почему он полез в кузов одного грузовика, хотя его братец считал, что он полезет в кузов совсем другого.

- Ничего не знаю, сэр.

Он притворяется, подумал Сэм, внимательно следя за Джином. Он все-таки не уверен, была смерть Корена попросту глупой случайностью, или же нет. Но какая-то часть его подозревает, что за этим кроется большее, чем просто фатальная ошибка. А если это так, то я чертовски уверен, что он помнит, что первой на это указала Энни.

Джин придвинулся еще ближе к Таунсенду, оказавшись с ним практически нос к носу.

- Раз уж я такой славный малый, - произнес он глухим, рокочущим голосом, - то спрошу тебя еще раз, не теряя самообладания. Что случилось с Кореном?

- Ничего не знаю, сэр.

- Я и правда советую тебе изменить свой ответ на нечто чуть более достоверное, Таунсенд, понимаешь меня?

- Да, сэр.

- Понимаешь?

- Да, сэр.

- Правда, понимаешь?

- Да, сэр.

- Ну хорошо. Скажи мне, юный друг Таунсенд, что случилось с Кореном?

Мальчик окинул взглядом остальных заключенных, затем охранников, Сэма, затем МакКлинтока. И спустя несколько безмолвных секунд он, наконец, почти беззвучно произнес: - Ничего не знаю, сэр.

Джин молниеносно придвинулся. Прежде чем Сэм успел как-то отреагировать, голова Таунсенда уже оказалась в открытой печи. Джин с грохотом поднял решетку.

- Начинай говорить или я тебя поджарю! - прорычал он.

Из печи раздался приглушенный истеричный голос: - Я сварюсь, мать твою, я сейчас сварюсь!

- Как миленький, сынок, готов поспорить! Говори! Говори, я сказал, не то я тебя..!

Сэм взглянул на МакКлинтока, ожидая увидеть, как старший воспитатель рьяно вмешается в происходящее. Но МакКлинток только безмолвно наблюдал за Джином. Вообще-то, даже казалось, он получает от этого спектакля удовольствие. Как он там говорил недавно? "Методы не приятные, но и не противозаконные. Правосудие иногда должно пачкать руки для достижения своих целей. Правосудие иногда должно быть жестким."

Сэм помотал головой. МакКлинток и Шеф - они ненавидят друг друга, но они два сапога пара.

- Отпустите! Отпустите! - верещал Таунсенд.

Джин вытащил его из печи, шлепнул в лицо глыбой твердокаменного сыра и затолкнул обратно под решетку.

- Понимаешь, что оно готово, когда можешь почувствовать запах, - объяснил он остальным заключенным, молча наблюдающим за ним с открытыми ртами. - Вам ясно, о каком запахе я веду речь? Тот самый хрустящий, мясной, вонючий, сырный запах. У меня желудок сжимается от одной мысли о нем.

- Я ничего не знаю! - завывал Таунсенд. - Пожалуйста, сэр, я сейчас расплавлюсь!

- Шеф, думаю, он уже начал обугливаться, - вмешался Сэм.

Из печи показался тонкий шлейф черного дыма. Джин вытащил Таунсенда и грубо швырнул его на пол. Мальчишка скулил и извивался, царапая пальцами горячий, вонючий, напоминающий напалм "чеддер", налипший на его лицо.

Шеф оглядел остальных заключенных. - Вот, парни, в общем-то, это и есть Сырный Сюрприз Джина. Кто-нибудь хочет помочь мне показать, как делают пирог с вареными яйцами?

Видя, что никто другой не делает попытки, Сэм решил вмешаться. - В этом нет необходимости, Шеф. Нам нужно поговорить всего лишь с одним парнем. Тем, кто знает, что к чему. Кто за это отвечает, - Сэм обошел ребят, вглядываясь в их лица. - Я хочу поговорить с папашей. Давайте, ребята, я вас спрашиваю напрямую - кто это? Кто у вас папаша? А? Кто ваш папаша?

Он остановился перед пузатым мальчишкой в обмотанных изолентой очках.

- Ты, сынок, - мягко спросил Сэм. - Скажи мне. Кто у вас папаша?

Немного поколебавшись, мальчишка пробормотал: - Кен.

- Кен?

Мальчик кивнул и поправил очки.

Сэм наклонился, чтобы оказаться на одном уровне с мальчиком: - И кто же такой Кен?

Мальчик огляделся и произнес: - Тот, кто живет с моей мамашей, но на самом деле мне не папа.

Заключенные захихикали, но тут же притихли от окрика одного из надзирателей.

- Вы впустую тратите время, пытаясь обсуждать что-то с этим никчемным отребьем, - заметил МакКлинток. - Ваш старший инспектор мыслит верно. Единственное, что понимают эти существа - грубая сила.

- Тогда я продолжу, - проговорил Джин, потирая руки. Он схватил огромных размеров терку для сыра. - Взглянем, что я могу сделать вот с этим.

- Забудь, Шеф, эти мальчишки не станут говорить, - сказал Сэм. Он подошел к Доннеру, притворяясь, что не замечает его.

- Ты недооцениваешь мои кулинарные способности, Тайлер. Я же чертов волшебник на кухне.

- Но я не думаю, что они что-то знают, Шеф. Мы зря тратим время. Мы тут ничего не найдем. Можно заканчивать.

Джин искоса посмотрел на него. Он понимал, что Сэм ведет какую-то игру, но не мог уловить, в чем она состоит.

- Пойдем, Шеф. Вернемся в участок.

Сэм направился к двери, будто собирался покинуть кухню, по пути засовывая в карманы руки. И вдруг остановился. Основательно пошарил в одном кармане, потом в другом.

- Оно пропало, - пробормотал он. И повернувшись лицом к заключенным, сказал громко: - Так, ладно, кто из вас его взял?

На него смотрели молчаливые лица.

- Я спрашиваю, кто из вас его взял? - повысил голос Сэм. Он промчался по кухне, направляясь прямиком к Доннеру. - Это же ты! Маленький воришка...!

Он схватил Доннера за воротничок и со злостью вышвырнул его за дверь, захлопнув ее ногой.

За дверью Сэм тихо и терпеливо произнес: - Ты же понял, что это было всего лишь представлением - это обвинение в краже и все остальное?

Они с Доннером сидели вдвоем на складе, в окружении жестянок с макаронами, консервов из свинины и огромных пластмассовых упаковок маргарина.

- Мне был нужен предлог, чтобы вытащить тебя оттуда, поговорить в частном порядке, и чтобы твои сокамерники ничего не заподозрили. Ты меня понял?

Доннер как-то странно посмотрел на него. На лице мальчика ничего нельзя было прочесть. Возможно, несладкая жизнь и то время, что он провел за решеткой, научили его прятать истинные чувства за непробиваемым лицом игрока в покер.

- Ну? Ты меня понял?

- Конечно, я вас понял, - сказал Доннер. - Я не дурак.

- Нет. В этом я уверен. Меня зовут Сэм. Я полицейский.

- Ну да, полицейский, это я уже усвоил.

- Энди Корен сбежал отсюда в прошлую пятницу. Он спрятался в одной из старых печей, которые отправлялись на свалку, но попал там в дробилку и погиб.

Доннер не шелохнулся.

Сэм продолжил: - Я пытаюсь разобраться, была ли его смерть несчастным случаем, или это что-то...

Он замолчал на полуслове, не желая подсказывать мальчишке, что хотел бы услышать.

- С чего вы решили, что я что-то знаю? - спросил Доннер. - Потому что я написал ему письмо для его брата?

- Я ни в чем тебя не обвиняю, Доннер, я просто пытаюсь проверить те зацепки, которые у меня есть. Можешь мне хоть что-то рассказать?

Доннер промолчал.

- Это письмо, которое ты написал для Корена, он тебе его диктовал? Или ты сочинил его сам?

Доннер по-прежнему молчал.

- В этом письме упоминается ветеринарная клиника на Лидден Стрит. Но на Лидден Стрит нет ветеринарных клиник. Зачем Корену было выдумывать это?

Сэм подождал ответа, но лицо у Доннера по-прежнему было неподвижным и невозмутимым.

- Пожалуйста, Доннер, я прошу помочь мне. Можешь рассказать что-нибудь про этот борстал, о чем мне необходимо знать? Что здесь происходит? Ты слышал что-нибудь? Какие-нибудь слухи? Рассказы?

- Слишком опасно рассказывать вам то, что я знаю, - произнес Доннер тихим ровным голосом. - Я стану следующим, кто погибнет.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Думаю, это очевидно.

- Кто убьет тебя, если ты поговоришь со мной, Доннер?

- Ну, вряд ли я могу рассказать вам это, учитывая, что я только что сказал. Вы не слишком умны для полицейского.

- Я защищу тебя, - сказал Сэм.

- Как?

- Я детектив-инспектор уголовного розыска. У меня есть власть.

- А если точнее. Я спросил - как?

Поведение мальчишки слегка смутило Сэма. Хладнокровный, сосредоточенный, самоуверенный.

- Могу попросить перевести тебя, - сказал Сэм.

- Куда?

- В другой борстал. Открытый. С лучшими условиями.

- Когда?

- Сразу, как будет возможность.

- Не подходит. Меня нужно перевести сразу же.

- Не думаю, что это возможно, - сказал Сэм. - Это займет время.

- Переведете, потом заговорю, - сказал Доннер.

Это была явная манипуляция, настойчивость тактического преимущества. Доннер полностью осознавал, что та информация, которой он владел, ставила его в выигрышное положение перед Сэмом, и безбоязненно этим пользовался.

Сэм решил перехватить инициативу. Он не мог себе позволить применить силу к этому смышленому, но такому коварному ребенку. Он должен был сохранить свои полномочия.

- Прости, Доннер. Ты предлагаешь решение, с которым я не согласен, - сказал он. - Дай мне что-нибудь - подсказку, направление, куда смотреть - и я посмотрю, что могу взамен сделать для тебя.

- Вы сделаете, что я вам скажу, - равнодушно произнес Доннер, его голос был совершенно лишен эмоций. - Я вам нужен. Я вижу это. Переведите меня в другой борстал, и я скажу вам все, что вы захотите узнать.

- Если ты не заговоришь, я буду вынужден просто уйти. Доверие должно быть взаимным, Доннер.

Это была игра. С этим мальчишкой не так-то просто было блефовать или настаивать на чем-то. Сэм замолчал, давая Доннеру предпринять следующий шаг.

Но Доннер ничего не сказал. Он решил упрямо молчать? Или просто не открывать карты, рассматривая, что же он может получить взамен?

Сэм решил зайти с другой стороны.

- Я недавно разговаривал с парнем, который отбывал здесь срок. Его зовут Бартон.

- Я помню Бартона, - сказал Доннер.

- Он сказал, ему здесь здорово доставалось.

- Не от меня.

- Вы с ним дружили?

- Не то что бы. Не то, что вы имеете в виду.

- Я ничего не имею в виду, я просто спрашиваю, были ли вы друзьями.

- Он уважал меня, - сказал Доннер. Голос его по-прежнему был ровным и безэмоциональным.

- Что с ним случилось? - спросил Сэм. - С ним довольно грубо обошлись?

- Да.

- Кто? Остальные заключенные?

- Один-двое, может.

- У Бартона были серьезные проблемы, и не из-за сокамерников, так ведь? - сказал Сэм.

- Может, и нет.

- Доннер, тебе что-то известно. Расскажи мне, пожалуйста. - Сэм решил рискнуть и пойти напрямую. - Смерть Корена не случайна.

- И Таннинг не совершал самоубийства, - спокойно добавил Доннер.

Он подкинул мне лакомый кусочек. Он знает, что здесь происходит.

Сэм спросил тихим голосом: - А что насчет Тулса, паренька, который умер на кухне?

- Я был там.

- Ты с ним работал?

- Когда как.

- И ты был с ним, когда он умер?

- Я был в метре от него. Я все видел.

- Что произошло? Он погиб из-за неисправности печи?

Доннер медленно обвел глазами комнату, но продолжал молчать.

Сэм придвинулся ближе к мальчику и понизил голос до еле слышного шепота: - Кто-то убивает заключенных. Так ведь.

Единственным ответом Сэму было безмятежное лицо Доннера.

- Скажи мне, Доннер, где нам искать? Среди самих заключенных? Или... или лучше взглянуть на Систему?

- Это очевидно, - еле слышно произнес Доннер.

Сэм мысленно кивнул себе. Инстинкты не подвели его. Ему уже было известно, где по-настоящему расположено темное сердце Фрайерс Брук.

- Я не сказал вам ни слова, - тихо, но очень жестко произнес Доннер.

- Понимаю.

- Лучше бы так. Серьезно. - Интонации мальчика были почти угрожающими. - А теперь скажите мне, покуда я не вышел из себя, что вы предпримете для того, чтобы меня перевели?

ГЛАВА 8 - ЧЕРЕЗ КРУГЛОЕ ОКНО

 

- Я хочу обследовать это место, - сказал Сэм. - Хочу увидеть, что здесь происходит.

Они с Джином шли вместе по коридору, в нескольких метрах позади МакКлинтока, и вполголоса разговаривали.

- А тут что-то происходит, Сэм? - спросил Джин.

Сэм бросил взгляд на МакКлинтока и прошептал: - Я с самого начала чувствовал, что с этим местом что-то не так. И с МакКлинтоком тоже. Смерть Корена не была несчастным случаем. Как и смерть Тулса. И Таннинг себя не убивал. Это подстроено, говорю тебе, Джин. Нужно здесь покопаться. Мы найдем кучу скелетов в шкафу, поверь мне.

- Что этот парнишка сказал тебе один на один?

Сэм в который уже раз взглянул на МакКлинтока. - Мы не можем говорить об этом здесь, Шеф. Просто поверь - мы должны изучить обстановку во Фрайерс Брук и людей, которые ею управляют.

Джин обдумал это, кивнул и произнес: - Отлично. Мы утащим этого Джока МакКлизмака в участок, зажмем ему яйца в тисках и заставим спеть "Рыцарей Лох Ломонда".

- Нет, Шеф, так мы делать не будем. Что мы сделаем, так это будем вести себя, как полицейские.

- Я думал, это и есть вести себя, как полицейский, - без иронии ответил Джин.

Сэм придвинулся поближе и заговорил еще тише. - Мне нужна свобода действий, хочу поразнюхать тут, но только без МакКлинтока у себя за спиной. Он позволяет нам видеть только то, что хочет, чтобы мы увидели. Займи его чем-нибудь, пока я отвлекусь по своим делам.

- Занять его? И как ты полагаешь, я должен это сделать, пригласить его сплясать танец шотландских горцев?

- Ну, если это сработает, Шеф. Ради бога, ты же старший инспектор, предполагается, что ты способен разрулить подобную ситуацию.

- А еще, поскольку я старший инспектор, предполагается, что я отдаю приказы, а не подчиняюсь им! - прорычал Джин. - Почему бы тогда тебе не померяться волынками с Дональдом-без-штанов, пока я все поразведаю?

- Потому что, Джин - позволь быть с тобой откровенным - ты все испортишь, наделаешь неприятностей, выведешь людей из себя и, скорее всего, ввяжешься в какую-нибудь драку. А это, Шеф, может быть не слишком продуктивно.

Джин бросил на него угрюмый взгляд. - Какой нелестный отзыв о моих возможностях, Тайлер. У меня есть способности.

- Знаю, Шеф, в погоне тебе нет равных. Пожалуйста, Шеф, займи чем-нибудь МакКлинтока, пока я брожу здесь. Оно того заслуживает. Я что-нибудь раскопаю, я знаю это. И еще, - теперь голос Сэма был уже на грани слышимости, - если МакКлинток виновен так, как я предполагаю, позже ты получишь полное удовольствие, забирая его под арест.

Джин измученно отразил на лице задумчивость, и не говоря ни слова, хлопнул Сэма по плечу и решительно зашагал к распорядителю.

Сэм отправился в другую сторону. У себя за спиной он услышал, как МакКлинток протестующе повысил голос: - Подождите-ка секундочку. Куда этот парень вздумал отправиться без присмотра?

Джин ткнул полицейским значком в лицо МакКлинтоку. - В любую задницу, какую только пожелает, Джок. Мы уголовный розыск.

- Нет-нет-нет, такого я не допущу, чтобы офицеры болтались туда-сюда, где пожелают.

- Кошмар-то какой, а нас не остановишь. Не корчи такое лицо, Джимми, мы все по одну сторону баррикад. Так что - почему бы нам с тобой не пойти к тебе в кабинет для милого междусобойчика на тему, какую из девиц Бонда мы бы с наибольшей охотой оприходовали. Что до меня, то я бы позарился на ту, которая предсказывала судьбу на Ямайке, в двухсерийке.

Сэм шел по цепочке побеленных коридоров, провонявших хлоркой и моющими средствами. Он повсюду натыкался на все те же непреклонные слова, напечатанные красным по стенам: МОЛЧАНИЕ - УВАЖЕНИЕ - ДОЛГ.

Здешняя атмосфера, подумал Сэм, такая удушливая. Я за эти годы видел изнутри достаточно тюрем - там всегда шумно, повсюду ругань и непременные смешки, кто-нибудь вечно распевает, как идиот, пока вертухай не прикажет ему заткнуться. Но здесь - молчание.

Молчание, да - но уважение?

Постепенно Сэм начал осознавать план этого места. Жизнь заключенных была ограничена сетью строений, связанных друг с другом коридорами. По большому счету, в этом комплексе, видимо, был свободный доступ, позволяющий заключенным и персоналу передвигаться из одной части борстала в другую, но выйти, не отперев прочные двери с засовами, ведущие в разные дворики на открытом воздухе, не мог никто. Сэму пришлось показать значок охраннику на проходе, и заставить его открыть одну из этих дверей, чтобы разведать обстановку снаружи. Он оказался на открытой территории, огороженной толстыми стенами с колючей проволокой наверху. Со стен деспотично глядел все тот же девиз Системы, написанный ярко-красной краской. Под этими двухметровыми буквами рядами стояли заключенные, синхронно выполняющие упражнения. Каждое движение сопровождалось сдавленным словом вслух. Повернулись налево - "Молчание!" - направо - "Уважение!" - дотронулись до носков - "Долг!"

У каждого из них на одежде был драный клочок коричневой ткани.

Клеймо, подумал Сэм, недоверчиво помотав головой. Он смотрел на ряды молодых лиц, прыщавых, юношески припухлых, с не знавшими еще щетины подбородками.

"Молчание!" - поворот - "Уважение!" - поворот - "Долг!" - наклон.

Сэм обратился к надзирателю, который открыл ему дверь.

- И где здесь ребята играют в футбол? - спросил он. - Этот дворик слишком маленький.

- Они не играют в футбол.

- Как же так! Они же парни!

- У старшего воспитателя правила - никакого футбола, никаких игр.

- Никаких игр? А как же настольный теннис?

- Даже никакого телевизора, - сказал надсмотрщик. - Наклоны и растяжки, вот и все их развлечения. В оставшееся время наведение порядков, а иначе их запирают по спальням.

Мальчики делали поворот налево, направо, наклон. - Молчание! Уважение! Долг!

- Что МакКлинток делает с мозгами этих ребят..? - пробормотал Сэм. - Ни футбола, ни телека - неудивительно, что в этом месте ощущается этакое затишье перед бурей.

Надзиратель открыл ему другую дверь, и Сэм снова оказался в лабиринте из блеклых коридоров с начерченными красным буквами. Он направился к вестибюлю, отгороженному от коридора запертыми воротами под охраной свирепого вида тюремщика в безукоризненной форме. Очевидно, в эту часть проход для заключенных был строго запрещен.

- Что здесь такое? - спросил Сэм, показывая полицейский значок.

- Исправительный блок, - произнес надзиратель. Он указал на тяжелую дверь. - Изолированные камеры для тех, кто в чем-то напортачил.

- Позвольте, я загляну внутрь.

- Для чего?

Сэм начал было отвечать, но остановился. И в самом деле, что он надеется там отыскать? Ключи, изобличающие МакКлинтока в преступлениях против заключенных? Шансы на такое - миллион к одному. И все же что-то внутри призывало его разведать обстановку, все глубже и глубже затягивая его в это скверное место - по причинам, вовсе не связанным с полицейской работой и расследованиями преступлений. Будто бы его собственная жизнь, его собственная Судьба были переплетены с этим местом, с лабиринтом из комнат, коридоров и камер.

- Просто откройте мне одну из этих дверей, - сказал Сэм. - Позвольте, я загляну внутрь.

Охранник пожал плечами и загремел связкой ключей. Он открыл металлические ворота, отгораживающие исправительный блок от коридора, затем открыл тяжелую дверь одной из камер и отошел в сторону. Сэм шагнул в открытый дверной проем. Камера внутри выглядела и пахла, как общественный туалет. Побеленные стены были покрыты отвратительными пятнами. Единственное окно было заперто и зарешечено, а стекло настолько заляпано сажей, что не пропускало внутрь ничего, кроме бледного лучика дневного света. Там не было кровати, не было даже раскладушки или полки, лежать можно было только на твердом грязном полу. Вместо туалета в углу стояло смердящее помойное ведро. Все это резко контрастировало с вымытыми хлоркой и карболкой остальными помещениями.

- Вы запираете здесь детей? - спросил Сэм.

- Ну, не метлы же мы здесь храним, - откликнулся охранник. - Это называется Белой Дырой.

- Это какое-то средневековье. Как вы думаете, что станет с головой какого-нибудь пятнадцатилетнего мальчика, если запереть его в одиночестве в такой вот темнице?

Надзиратель пожал плечами. - Белая Дыра лучше Черной Дыры.

- Черной Дыры? У вас здесь есть комната для наказаний под названием Черная Дыра?

Охранник показал ему. Отперев другую огромную, массивную дверь, он продемонстрировал камеру без окна. Заглянув внутрь, Сэм не увидел ничего за пределами пятна света, падающего через открытую дверь. Воздух был зловонным и омерзительным, как от протухшей воды какого-нибудь стоячего пруда.

- Для настоящих нарушителей порядка, - сказал надзиратель.

- Это варварство.

- Это обучение, вот что это такое. Если у парня есть здравый смысл, он весьма четко определит, что ему совсем не к спеху возвращаться в подобное место. Он поменяет свои взгляды на жизнь.

- Поменяет взгляды на жизнь, вы считаете? То есть не станет еще безжалостнее и отчаяннее?

- Это исправительный блок. Он для наказаний. Не хочешь быть наказанным? Тогда не иди поперек Системы. Все просто. - Он протянул Сэму зажигалку. - Взгляните, если вам так хочется.

Сэм щелкнул зажигалкой и вошел внутрь. Пляшущий огонек пламени выхватил из темноты безграмотные послания, выведенные на стенах. Правописание хромало везде, а половина букв была написана задом-наперед. Там были имена - Роззи, Блинки, Джои, Баз - налезающие друг поверх друга, образующие хаотичный реестр тех парней, которые сидели и дрожали в этом безобразном гадюшнике. То тут, то там выплывали другие, более обнадеживавшие имена - футболиста Бобби Чарлтона, мотоциклиста Барри Шина. И еще ряды вертикальных насечек, отмечающих прошедшие дни, и схематичные наброски людей, качающихся на виселицах.

- Черная Дыра... - пробормотал Сэм.

- Они тайком проносят зажигалки или спички, - сказал из дверного проема охранник. - Не знаю, как, но они это делают. Опять же, некоторые просто работают вслепую, выцарапывая это на стенах.

- Этим бы ребятам разрисовывать школьные учебники, а не стены одиночных камер, - заметил Сэм.

Какой-то юный начинающий Пикассо, у которого честолюбие побеждало талант, сделал попытку изобразить обнаженную женщину в полный рост.

Рядом с неприлично вытянутыми и анатомически неправдоподобными ногам он нарисовал - что? Яйцеобразный овал с круглым носом и глупой улыбкой. Что это? Шалтай-Болтай?

- Потерянное детство, - задумчиво сказал Сэм.- Детки в клетке.

А это что? Два плюшевых медвежонка разных размеров, бок о бок.

- Большой Мишка и Маленький Мишка.

И дальше, со все большим недоумением, он узнавал новые и новые кукольные фигурки, нарисованные на стенах. Они ему были знакомы. Он знал эти лица. Он знал их имена.

- Хромоножка, Джемайма...

Он обратился к надзирателю, стоящему снаружи в коридоре: - Что это за чертовщина, настенные рисунки с игрушками из "Детского Сада"[8]?

- Двери в дом отопри, - раздался в ответ кроткий голос.

Сэм оглянулся. Надзиратель изменился. Теперь в дверном проеме стоял мужчина в бежевых вельветовых брюках и полосатом разноцветном свитере. Сэм тут же узнал его, вспомнил из детства, так же, как и этих кукол и медвежат. Ему было знакомо это дружелюбное лицо со светлыми волосами и огоньком в глазах.

Он разинул от изумления рот и выпрямился.

- Двери в дом отопри, - снова повторил Брайан Кант. - Раз, два, три. Готовы играть. Можешь день назвать?

Автоматически, будто во сне, Сэм пробормотал: - Понедельник.

- Разве? - спросил Брайан Кант. Он по-прежнему улыбался, но огонек в его глазах исчез. - Разве?

И с этими словами захлопнул дверь. Тут же погасла зажигалка.

Абсолютная темнота физически ощутимо навалилась на Сэма. Он в панике бросился к двери - но только слепо ощупывал перед собой пустое пространство.

Какого черта, где дверь? Где вообще эти чертовы стены?

Его руки хватали холодную пустоту вокруг, тщетно ища границы камеры и находя вместо этого только свободное пространство, стремящееся к бесконечности.

Дрожа и тяжело дыша, Сэм неуклюже защелкал зажигалкой - и тут же уронил эту чертову вещицу!

Черт! Нет! Нет, пожалуйста!

Но она пропала. Исчезла.

Сэм взял себя в руки. Реальность вокруг него сдвигалась, изгибалась и преобразовывалась уже столько раз, с тех пор, как машина вышибла его в 1973 год, что он мог бы, говоря по справедливости, совершенно привыкнуть к этому. Но, конечно же, не привык. Совсем не привык. Как можно? Смог бы вообще кто-нибудь?

Не дрейфь, Сэм, строго сказал он себе. Ты у нас бывалый. С тобой и раньше происходили эти безумные вещи.

Реальность редко ведет себя спокойно. Она снова и снова коробится и плывет, как непросохшая краска под дождем, как заплутавший телесигнал, пробивающийся на другие каналы - и за всем этим стоит непроницаемое, невыносимое, безучастно улыбающееся лицо Девочки с Заставки.

Я не паникую. Моя голова ясна.

Но его сердце уже колотилось, как бешеное.

Я просто коп. Я всего лишь обычный полицейский. Рано или поздно я проснусь.

К своему облегчению, он обнаружил слева от себя полукруг слабого желтого света, будто бы посреди бесконечной темноты зажглось закругленное окно. Сэм опасливо двинулся в его сторону, нащупывая перед собой дорогу, будто слепой, и приблизившись, обнаружил, что это не окно, а вход в тоннель.

Он шагнул в арку и оказался на темной улице, над его головой нависало плотное черное ночное небо, в туманном воздухе тускло светились несколько уличных фонарей. Оглядевшись, он понял, что туннель - это всего лишь проезд под железнодорожным мостом.

Я знаю эту часть города, подумал он. Я уже был здесь раньше - этот мост, эти дома, все такое знакомое - и все же...

Но что-то - что именно, он не мог определить точно - было не так.

Слева вдоль улицы тянулась широкая кирпичная стена. Она была покрыта разорванными в лохмотья плакатами. Сэм подошел поближе, всматриваясь в плакаты в тусклом оранжевом мареве от грязного уличного фонаря. Он различил черно-белую фотографию четверых мужчин, одетых в одинаковые бледно-серые костюмы, столпившихся вокруг микрофона и представляющих свой новый сингл.

"The Four Seasons" – "Walk Like a Man"[9].

Черт, с какого же года это фото? Слишком старое даже для 1973. Этот плакат должен был провисеть тут не один год. Он давно бы уже развалился или был бы погребен под новыми и новыми слоями объявлений за все эти годы. И все же вот он, слегка ободранный и подмоченный, но достаточно свежий на вид.

Он перешел к следующему плакату. Другая четверка, также в костюмах - но в этот раз с мгновенно узнаваемыми копнами волос. Четверо мужчин, которые еще увлечены культурой хиппи, еще не стали играть экспериментальную музыку, их группа не развалилась, а пути не разошлись. Над рядом улыбающихся лиц написано - "THE BEATLES – FROM ME TO YOU".

Плакат, опять же, выглядел новым.

У Сэма застыла кровь в жилах.

Бог ты мой - какой же это год, чтоб ему было неладно...?

На следующем плакате был запечатлен очень молодой и очень миловидный Клифф Ричард, поющий "Summer Holiday". Этот приветливо-радостный образ беззаботной молодости обрушился на Сэма, как смертный приговор. У него екнуло под ложечкой, будто он оказался в лифте, который неожиданно стал резко опускаться. То же самое болезненное головокружение, то же самое кошмарное чувство дезориентации и тоски по дому, паники и неприкаянности, которые захлестнули его, когда он в первый раз оказался в 1973 году, одинокий и потерянный, будто космический путешественник, заброшенный в чуждый мир неизвестной планеты.

Пожалуйста, я не хочу снова проходить через все это. Я не хочу снова проваливаться назад во времени, пожалуйста - только не это!

Он прислонился к стене, прижавшись холодным взмокшим лбом к нарисованному лицу худенького и здорового Элвиса Пресли, поющего "Devil in Disguise"[10].

- Нездоровится, кореш?

Из симпатичного маленького "Остина А30", припаркованного под мигающим фонарем, выбрался молодой человек. Машина была пережитком времени задолго до 1973 года, как и мода, по которой выглядел молодой человек: черный костюм, жилетка, тоненький галстук, зачесанные назад, блестящие приглаженные волосы. Он мог быть биржевым брокером или сотрудником похоронного бюро - но все же оранжевое свечение натриевой лампы выдавало молоденькое лицо человека, явно не старше шестнадцати.

- Надрался, да? - сказал паренек, подмигивая, но не улыбаясь при этом. - Мог бы подождать, пока не доберемся до клуба. Уверен, мистер Гулд был бы счастлив угостить тебя стаканчиком-другим.

Сэм застыл, неподвижный и онемевший, ни черта не понимая, что бы ему сделать или сказать.

Мальчишка нетерпеливо одернул жилетку. - Время идет. Не хочу заставлять мистера Гулда ждать. Нам лучше поспешить.

Он кивнул головой в сторону одного из типовых домиков, но затем остановился, глянул на Сэма через плечо и одарил его дерзкой кривобокой ухмылкой.

- Видел ее когда-нибудь? - спросил он.

Сэм недоуменно посмотрел на него.

- Его дочь, - сказал мальчик. - Она сейчас там, наверху. Вон там - свет горит, - он указал на тускло отсвечивающее окно на втором этаже. - Она милашка. Вот бы взглянуть разок, а?

Зачерпнув с дороги полную пригоршню песка, молодой человек бросил его в окно. Через несколько секунд еще раз.

В окне появилась тень. Сдвинулись занавески. Появилась смутная фигура - но тут же распахнулась главная дверь дома и на улицу в ярости выскочил мужчина.

- Прекращай, Перри!

Мужчина шагнул прямо к Перри, а тот увернулся, продолжая ухмыляться.

- Не кипятитесь, мистер Картрайт! - захохотал он. - Просто хотел пожелать ей спокойной ночи!

- Хватит уже! - огрызнулся в ответ Картрайт. - Я знаю, что за тобой числится, скользкий ты хорек.

- За мной - ничего, - усмехнулся Перри. - Я просто гражданский.

Картрайт повернулся и прокричал в окно: - Бегом в кровать! Сейчас же! И свет выключи!

Тень в окне тут же исчезла за занавесками. Через секунду свет в окне погас.

Когда Картрайт повернулся обратно, он заметил Сэма и поприветствовал его коротким кивком.

- Итак, - равнодушно сказал он. - Тебе все рассказали. Хорошо. Очень хорошо.

Сэм стоял как вкопанный, не зная, что ответить, не понимая ни где он, ни что за чертовщина тут происходит. Даже фамилия Картрайт не отозвалась в его пошатнувшемся разуме со всей возможной силой.

Перри демонстративно поправил костюм и пригладил волосы, а потом сказал: - Ну что, тогда поехали?

Он милостиво указал на маленький "Остин". Картрайт двинулся к нему - и Сэм, так и не приняв осознанного решения, что делать, зашагал за ним, ноги передвигались совершенно не по его воле, будто бы кто-то управлял его телом на расстоянии.

Это не мое тело, подумал Сэм, когда его накрыло свежей волной паники. Я вижу все это чьими-то чужими глазами. Я пассажир в чьем-то чужом разуме.

И тут же в ужасе поправил себя: нет, не пассажир. Пленник!

Куда бы это чужое тело ни пошло, Сэм был не в состоянии управлять им. Он был свидетелем каких-то событий в прошлом, откуда-то из шестидесятых, глазами чужака. Он был наблюдателем, вынужденным видеть и чувствовать все, что увидит и почувствует хозяин этого постороннего тела. Но чье это тело? Кто это, черт возьми?

Перри совершенно неожиданно проорал в темное окно на втором этаже: - Сладких снов, Энни!

Картрайт рассерженно замахнулся на него, но Перри увернулся.

- Вы должны это увидеть, мистер Картрайт, - проговорил он, вытаскивая из пиджачного кармана ключи от машины. - Мистер Гулд обо мне очень высокого мнения. Я представляю собой ценный вклад в его организацию - слышали, что я говорю?

- Садись за руль и поехали, - прорычал Картрайт. - Следи за дорогой, а не за моей дочерью.

С этими словами он исчез в салоне "Остина", а Сэм - чьими бы там глазами он ни видел - полез за ним.

ГЛАВА 9 - БРИЛЛИАНТОВЫЙ ДОМ

 

Сидя на заднем сидении машины, мчащейся по освещенным фонарями улицам, Сэм снова и снова возвращался мыслями к силуэту, мелькнувшему в окне наверху.

Это и правда могла быть она? Это и правда была Энни? И какой должен быть год? Шестьдесят третий или около того? Сколько тогда ей было лет? Пятнадцать? Шестнадцать? И этот мужчина, сидящий рядом – Тони Картрайт - это ее отец? А кто я такой? Свидетелем чьей жизни я теперь являюсь?

Сэм никак не мог уложить в голове, что с ним происходит. Он двигался, погруженный в этот сон, как лунатик, как человек под управлением гипнотизера.

Он видел перед собой затылок Перри, смотрящего прямо на дорогу. Время от времени глаза Перри поблескивали в зеркале заднего вида, когда он бросал взгляды на Сэма и Тони на заднем сиденье. Он гнал по темным и почти пустынным улицам, пока не развернул вдруг руль и не загнал лихо машину в узкий проулок. Он ударил по тормозам, и машина остановилась.

- Приехали, джентльмены!

Трое мужчин выбрались из машины. Они находились в слабо освещенном проезде между большими кирпичными зданиями, которые могли быть фабриками или мастерскими. Яркая, украшенная лампочками вывеска гласила: "БРИЛЛИАНТОВЫЙ ДОМ". Под нею была открытая дверь, очень узкая и невзрачная, а за дверью виднелся лестничный пролет, круто спускающийся в темноту.

Перри поправил пиджак, галстук, а потом и прическу. Расправил плечи, выровнял золотую цепочку своих часов. Убедившись в своей безупречности, свел ладони и нетерпеливо потер ими.

- Ну что, славненько! Пойду вперед и дам знать мистеру Гулду, что вы уже здесь.

Дерзко подмигнув Сэму, парнишка поскакал по ступенькам и исчез в туманном сумраке.

Сэм посчитал, что тоже должен идти по этой мрачной лестнице, но Тони замешкался. Он поймал Сэма за руку и пристально посмотрел ему в глаза.

- Когда войдешь, как можно меньше разговаривай. Клайв Гулд не любит трепачей. Чем меньше говоришь, тем больше он тебе доверяет. Понял?

Сэм попробовал говорить, вымолвить хоть слово Тони в ответ - даже если этим словом стало бы жалкое одинокое "Спасите!" Но рот не был его ртом, и оставался плотно закрытым. Вместо этого он кивнул - вернее, Сэм почувствовал, что кивнул - и не произнес ни звука.

- В этом весь смысл, - жестко сказал Тони. - Говори, когда тебе предоставляют слово, и только то, что Гулд хочет услышать. Как только он примет тебя, мы рванем оттуда к черту как можно быстрее.

Тони притянул Сэма поближе, настолько, что тот смог почувствовать нервный запах его взмокших подмышек.

- Гулд станет что-то подозревать. Он отправит кого-нибудь приглядывать за тобой. Они сразу подсядут к тебе за игровым столом, угостят выпивкой, посоветуют расслабиться. Станут подыгрывать. Я буду с Гулдом в кабинете, разъяснять ему, что ты мне нужен для нашей организации. Как только он сочтет это правильным, так сразу пошлет за тобой. Боже правый, да я весь взмок!

Тони вытащил из кармана носовой платок и промокнул блестящий от пота лоб.

- Черт возьми, предполагалось, что до этого никогда не дойдет! Парочка подработок на стороне, чтобы свести концы с концами, вот и все. Но эти ублюдки обставят кого хочешь. Я предвидел, как все обернется - я почуял с самого начала, на что в итоге рассчитывает Гулд. Вот только не сообразил, что это я буду тем самым, кого сюда впутают! У Гулда на содержании еще много народу, не только я. Ребята снимают там сливки! Патрульные, пацаны из Особой службы, пацаны из уголовного розыска - все поголовно. Без исключений. Но этот говнюк выделяет меня, хочет, чтобы именно я вытаскивал его из неприятностей, связанных с его проклятыми грязными делишками!

Тони трясущимися руками обтер лицо и сунул платок обратно в карман брюк. Сделал глубокий вдох, задержал на секунду и медленно выдохнул.

- Ну ладно. Пошли.

Тони махнул рукой, чтобы Сэм шел вперед. Сэм повернулся, прошел в двери и нехотя побрел по ступеням вниз, в мутный сумрак. В нос ему ударила сигарная вонь. Он шагнул в удушающую зыбучую тьму, нащупал перед собой занавес из нанизанных бусин и прошел за него.

В тусклом туманном свете двигались какие-то фигуры. Горели декоративные светильники. Искры света прыгали на пузырьках в бокалах с шампанским. На зеленом сукне раскладывались карты и бросались кости. Вращалось колесо рулетки, и по нему прыгал металлический шарик. Щелкали игровые фишки.

- Кабинет Гулда вон там, - прошептал Тони. Он показал на деревянную дверь глубоко в тени, позади игроков, девушек и крупье, снаружи которой стояли на страже двое хорошо одетых бритоголовых воротил. - Подождем здесь, пока он не пришлет за мной. Боже, мне нужно выпить.

Он схватил два бокала с шампанским и осушил их один за другим.

Потом они увидели, как из-за деревянных дверей кабинета мистера Гулда показался Перри и начал пробираться в их сторону между игровыми столами.

- Мистер Картрайт, мистер Гулд готов принять вас.

Тони замешкался, оглядываясь в поисках еще одного бокала шампанского.

- Проходите, мистер Картрайт, - настойчиво повторил Перри.

Тони, не говоря ни слова, направился к деревянным дверям. Вышибалы открыли их перед ним, и он исчез внутри.

Перри сунул стопку игровых фишек в руку Сэма. Руки Сэма сами собой их забрали. Он чувствовал их вес, чувствовал гладкую поверхность каждой фишки, но также понимал, что держат их руки какого-то незнакомца.

- Подарок от мистера Гулда, - сказал Перри. - Повеселись сегодня вечером.

Сквозь зыбкую пелену густого табачного дыма деревянная дверь личного кабинета мистера Гулда была едва видна. От нее разило угрозой, как от ворот в какой-то ужасный потусторонний мир потерянных душ и вечных мучений.

Насилие, подумал Сэм. Насилие и жестокость. Боль и предательство. Здесь пахнет смертью! Бог мой, это место ужасно.

Сэм вдруг понял, что его руки пытаются всучить фишки обратно Перри.

- Отказ зачастую оскорбителен, - сказал Перри, улыбаясь и не принимая их обратно. Но Сэм не мог взять их. Улыбка Перри не дрогнула ни на секунду. - Позволь, я уточню. Это Бриллиантовый Дом. Ты гость мистера Гулда. Ты понял, что это значит? Пока ты в гостях, ты замечательно проводишь время, ясно? Ты очень замечательно проводишь время.

Вежливо, но непреклонно, Перри направил Сэма к бару. Они уселись бок о бок на узкие табуреты.

- За счет заведения, - подмигнул Перри, сунув стакан с коктейлем в руку Сэма. - Ты можешь зажить отличной жизнью, если сделаешь все правильно. Мистер Гулд заботится о себе. Он заботится обо мне. Для меня здесь теплое местечко. И для тебя тоже - по крайней мере, ты теперь в команде. Ты один из нас. Один из банды.

Он звякнул своим бокалом по бокалу Сэма и отхлебнул коктейль, причмокнув губами. Напряженно всматривался пару секунд Сэму в лицо, потом наклонился поближе и проговорил приглушенным голосом:

- Мистер Гулд строит планы, знаешь ли. Не только на тебя и меня. На нее. Дочку Картрайта. Понимаешь, о чем я?

Он подтолкнул Сэма локтем.

- Поначалу ей, конечно, будет тяжело, - продолжил он шепотом. - Ну, знаешь - слезы, все такое. Но он о ней позаботится. - Он ухмыльнулся и подмигнул Сэму. - А как только ее папашу уберут с дороги, освободится местечко. Можешь занять его. Энни вся в отца, понимаешь, о чем я? А ее матушка по-прежнему красотка. Натуральная красотка. И притом, тебе по возрасту она ближе, чем мне.

Мысли у Сэма поплыли. Он правильно понял, что имеет в виду Перри? Он почувствовал, что повернулся, поменял позу - и впервые заметил краем глаза свое отражение в зеркальной плитке на стене позади барной стойки. То, что он увидел, заставило застыть кровь в его жилах.

Лицо, глядящее из зеркала, было знакомым, но оно не было его собственным. На него пялился молодой человек с коротко остриженными рыжеватыми волосами и аккуратными усиками. Это было лицо старшего воспитателя МакКлинтока, но только на десять лет моложе, и одет он был не в черную униформу борстальского надзирателя, а в стильный костюмчик с узким галстуком.

Боже мой, я вижу прошлое МакКлинтока. Я стал свидетелем жизни МакКлинтока!

Он видел, как одна из его рук - или, если уж так, рук МакКлинтока - протянулась к бокалу с коктейлем и подняла его. Рука, как теперь заметил Сэм, была без шрамов. По какой бы причине он ни получил ту травму, это ему еще предстояло, где-то в будущем.

- Выглядишь таким напряженным, мистер МакКлинток, - сказал Перри. - Думаю, ты не чувствуешь себя в этом казино уютно. Здесь слегка накурено. Вот что я скажу, - он допил одним глотком коктейль и вскочил на ноги, - пойдем-ка поболтаем снаружи.

Когда Перри поднялся, Сэм ожидал, что МакКлинток последует за ним, но тот, вместо этого, не двинулся с места. Перри со странным выражением глядел на него какое-то мгновение, а затем рассмеялся.

- Тебе не о чем беспокоится, корешок! Это Картрайт по уши в дерьме - ты же это хорошо знаешь! Пойдем, глотнем немного свежего воздуха.

МакКлинток медленно поднялся и пошел следом за Перри через казино обратно к крутой лестнице. Они оба вышли в узкий проулок, где до сих пор была припаркована машина Перри. Перри оперся на нее и выудил из кармана пачку сигарет. МакКлинток, покачав головой, отказался от предложенной сигареты, поэтому Перри закурил в одиночестве, устроив из этого целое представление - как будто бы он здесь большая шишка.

- Не надо винить себя, мистер МакКлинток, - сказал он, выпуская струю дыма. - Картрайт сам напросился, ты должен это понимать. Мистеру Гулду всего-то надо было, чтобы закончили одно маленькое грязное дельце. Вот и все. Но пришел констебль Картрайт и позволил своей совести взять над ним верх. Попытался - как это говорится? "И тут я во всем белом" - вот так. Но белая одежда из моды вышла, тебе не кажется? То есть, мы не можем сейчас позволить тебе нацепить эту чертову белую одежду, так ведь?

С этими словами он достал из-под полы пиджака огромную пачку банкнот и протянул ее Сэму.

- Забирай, - сказал Перри. - Мистер Гулд на этом настаивает. Давай, сунь их себе в карман. И пожалуйста, не надо говорить про "тридцать сребренников".

МакКлинток предал Тони Картрайта, подумал Сэм, лихорадочно пытаясь уложить в голове только что услышанное. МакКлинток служил в полиции совместно с отцом Энни, и продал его гангстеру, который содержит это казино.

И вдруг, совершенно неожиданно, Сэм с предельной ясностью понял, что Тони Картрайт вот-вот погибнет. Отец Энни должен вот-вот погибнуть. А предал его МакКлинток.

Совсем не важно, как он здесь оказался, в этом десятилетии, в этом месте, в этом непривычном теле, глядя на происходящее десять лет назад не своими собственными глазами. Важно лишь то, что он может проявить инициативу. Если папу Энни собирается убить этот бандит - Клайв Гулд - то Сэм сможет остановить его. Он может спасти его. Он может изменить историю.

Вот зачем я здесь. Я попал сюда, чтобы переписать прошлое. Бог знает как, бог знает зачем, но вот почему я здесь! Но как, черт возьми, заставить это проклятое тело что-то сделать - оно мне не подчиняется!

Он беззвучно прикрикнул на тело, в котором был заточен - двигайся! Двигайся, черт бы тебя побрал! Мне нет никакого смысла быть здесь, если я не смогу ничего изменить!

Но он по-прежнему оставался все там же.

Маяча в темноте, поднялись по ступенькам два вышибалы, которые охраняли вход в кабинет Гулда. Они угрожающе встали по обе стороны от МакКлинтока, окружив его, будто надзиратели заключенного.

Перри вежливо их поприветствовал: - Чарли. Льюис. Добрый вечер вам обоим.

Вышибалы не ответили. Они стояли с бульдожьими лицами, безжалостные и убийственно серьезные. Один из них почти неуловимо кивнул Перри. Это был сигнал.

- Очень хорошо, - сказал Перри, похлопав МакКлинтока по плечу. - Мистер Гулд готов принять тебя. Будь так добр, следуй за мной.

МакКлинток замешкался. Вышибалы придвинулись ближе и подтолкнули его вперед, но он по-прежнему не шевелился.

- Не переживай, мистер МакКлинток, - подбодрил его Перри. По тону его голоса становилось ясно, что он наслаждается сам собой, смакует возможность показать, что он может сделать, как он умеет справляться с запутанными деловыми вопросами, как он может раздавать приказы и держать все под контролем. Мистер Гулд еще услышит о нем. Мистер Гулд посодействует его продвижению. - Ты все сделал правильно. Все проходит гладко, если каждый ведет себя должным образом. Картрайт раскачивал лодку. Он был опасен. Теперь уже нет. - Перри заглянул глубоко в глаза Сэму. - Ты не предал сослуживца - ты доказал свою преданность мистеру Гулду. И спас себя от такого же завершения пути, как у Картрайта. Ты бы разделил с ним его тяжелую участь, если бы не стал подыгрывать нам, как хороший мальчик.

Трус! в злости подумал Сэм. МакКлинток всего лишь вонючий трус, продавший своего коллегу, чтобы спасти свою шкуру!

МакКлинток двинулся, покорно следуя за Перри, по темному переулку, вышибалы медленно шли рядом с ним.

Сэм изо всех сил старался подчинить себе тело МакКлинтока, преодолеть его, заставить действовать, как полицейский, броситься вниз по ступеням и вызволить товарища из беды. Он пытался влить энергию в тело МакКлинтока, в его конечности, захватить над ним контроль, втиснуться в это тело, как будто оно было доспехами. Эти усилия истощили его. В глазах у Сэма затуманилось и потемнело. Он почувствовал внезапную боль, как при мигрени, и ощущение тошноты, а потом ему показалось, что он падает назад в чернильную темноту, полностью окутывающую его. Он крепко ударился обо что-то, о стену или о пол, он не мог сказать точно, споткнулся, запутался, уперся руками в твердую поверхность, рядом лязгнуло что-то тяжелое и металлическое, потом на него неожиданно упал свет, и раздался мужской голос.

- Что? Вы что-то сказали?

В открытом дверном проеме исправительной камеры стоял и смотрел на него надзиратель. Сэм замер возле покрытой граффити стены, так близко, что уперся носом в ее грязную, черную поверхность.

- Я вернулся, - сбивчиво выдохнул он.

- Вы свихнулись, - поправил его надзиратель.

 

ГЛАВА 10 - ОБЫЧНЫЙ КОП

 

Сэм, спотыкаясь, шел по отмытым до блеска коридорам Фрайерс Брук, будто контуженный. Он чувствовал себя сорванным с места, заблудившимся, сбитым с толку. Неустойчивость Времени - внезапность, с которой он мог переместиться из 2006 в 1973, а потом из 1973 в какую-то точку из начала шестидесятых - приводила его в смятение. Он был будто человек, который только что пережил землетрясение, ошарашенный тем, что твердь под его ногами, которую он всю жизнь принимал как должное, перестала быть незыблемой.

Он прислонился к стене, остановившись под огромным девизом, требующим с него огромными красными буквами - МОЛЧАНИЕ - УВАЖЕНИЕ - ДОЛГ.

- Трус, - пробормотал он. Он почувствовал, как внутри него поднимается раскаленная волна злости. - Жалкий вонючий трус.

Теперь он видел все четко. Клайв Гулд был крупным преступником шестидесятых, и денег у него было достаточно, чтобы скупить всю полицию. Тони Картрайт погряз в коррупции и взяточничестве, но только лишь из страха. Он знал, какие будут последствия у попыток вести себя, как единственный хороший человек в гнилом городе. Но его совесть взяла над ним верх, и он воспротивился, рассчитывая изобличить Гулда и заставить его признать свою вину. Но он не мог сделать этого в одиночку, ему был нужен сообщник - и таким сообщником стал МакКлинток, который в то время, должно быть, как и сам Картрайт, служил в полиции.

Он доверял МакКлинтоку. Он вверял ему свою жизнь. Но он полагался совсем не на того человека. У МакКлинтока не хватило духу выступить против Гулда. Он испугался последствий разоблачения. Поэтому он продал своего коллегу, чтобы спасти свою собственную шкуру.

Именно это вероломство и почувствовал Сэм, когда только приехал сюда, во Фрайерс Брук. Даже не успев пройти за ворота, он чувствовал, что сердце рассказывает ему о чем-то подлом и продажном, что располагается в этих стенах. И потом, при первом же взгляде на МакКлинтока, его моментально накрыло чувством отвращения и ненависти. Интуитивно он знал, что МакКлинток прогнил до самой своей сердцевины.

Он предал Тони Картрайта, отправив его на смерть от рук Клайва Гулда. Энни осталась без отца...

Перри ясно дал понять, что, убрав Тони с дороги, Гулд положил глаз на Энни. Едва отмыв свои руки от крови ее отца, он протянул их к самой Энни, для своего личного удовольствия.

Сэма окатило холодной волной отвращения.

Энни была еще так молода, почти ребенок - она была просто ребенком...

Он попытался продолжить свой путь по коридору, но споткнулся и чуть не упал. У него закружилась голова. Проблески того ужаса, что показывала ему Девочка с Заставки, начали приобретать кошмарный смысл. Все, что он видел, складывалось в историю, что Энни вышла замуж за дикаря, который унижал и оскорблял ее, который ее избивал, пока однажды не зашел слишком далеко.

Теперь я знаю, кто эта тварь, кто этот убийца. Это Гулд. Он убил ее, и она оказалась здесь, в 1973. Она мертва - как и я, она мертва. Как каждый из тех, кто здесь, она мертва. Мертвы, мы все мертвы, каждый из нас!

Он почувствовал тошнотворное головокружение - в его мозгу начала выстраиваться в какое-то подобие порядка мозаика его жизни.

Я умер, сказал он себе. Я знаю, что я мертв. Я спрыгнул с крыши в 2006. Я разбился. Я умер.

В этом была суровая правда его ситуации, о которой он постоянно избегал слишком глубоко задумываться. Сэм уворачивался, уклонялся от этих мыслей, прятался за нарочитым равнодушием и своей мантрой, что это все слишком сложно для понимания, что он всего лишь коп, обычный коп.

Но теперь его голова трещала по швам, и отмахнуться от этих мыслей не получалось.

Мертвы, мы все мертвы. Энни мертва. Рэй мертв. Крис, и Филлис, и все остальные - и Шеф тоже. Шеф мертв, все мы мертвы, и каждый из нас мертв!

Так что же это за место?

Сэм огляделся вокруг - унылый коридор борстала, решетки на окнах, тяжелые запертые двери. Ему в ноздри ударил резкий запах хлорки. Он поднял глаза на огромные красные буквы: МОЛЧАНИЕ - УВАЖЕНИЕ - ДОЛГ.

- Это небеса...? - пробормотал он себе под нос. - Или это...?

Он яростно помотал головой, разгоняя поток мыслей.

Не усложняй, приказал он себе. Не усложняй, а то свихнешься. Ты здесь - это 1973 год - и какой-то старый убийца по имени Клайв Гулд хочет забрать у тебя Энни. Он убил ее, и теперь он снова пришел за ней, желая навсегда завладеть ею. Он тянется к ней, подбираясь все ближе и ближе. Ты должен его остановить. Только об этом и стоит думать. Это вся история, которая касается тебя. Все остальное дерьмо. Оно не имеет смысла и не поможет тебе, даже если этот смысл и был бы. Ты просто коп. Жизнь, Смерть и все, что посередине, тебя не касаются. Не обращай внимания. Не думай. Сосредоточься. Не усложняй.

Все взаимосвязано - Гулд, МакКлинток, угрозы Энни. Их стягивает вместе какая-то линия событий, будто нить в ожерелье. Девочка с Заставки видит в этом Судьбу, МакКлинток видит режим поведения в борстале - но оба они называют это одним и тем же словом.

- Система, - сказал он себе. Он зашагал вперед, вознамерившись отыскать Джина, собравшись и сосредоточившись, решившись окончательно. - Я должен разрушить Систему... За смертями здесь стоит МакКлинток со своей Системой - и я могу сломать эту Систему, я могу поспорить с Судьбой, постановившей, что у меня заберут Энни. Бог знает как, но эти две вещи связаны друг с другом - это место и будущее Энни. Я не должен понимать этого - я всего лишь обычный коп - но я могу это изменить. Я могу все изменить. Систему, будущее Энни - я могу изменить это навсегда!

Он добрался до дверей кабинета мистера Феллоуза и ворвался внутрь. Феллоуз испуганно подскочил. Джин и МакКлинток обернулись к нему. Сэм стоял перед ними, задыхаясь и сверкая глазами, распахнутая им дверь все еще покачивалась.

- Всем тонкостям драматичного выхода на сцену он научился от меня, - объяснил Джин.

Сэм опустил глаза на руки МакКлинтока, покрытые шрамами и обезображенные ожогами, полученными много лет назад. Эти розовые, неестественно гладкие ладони раздражали его. Он был рад, что МакКлинток пострадал, и что он до сих пор носит на себе следы этих страданий. Это было меньшим из того, что он заслуживал.

- Это был ты, - сказал Сэм, указывая прямо на него.

- Прошу прощения, юный детектив-инспектор? - переспросил МакКлинток, проведя пальцем вдоль золотой цепочки своих часов.

Сэм пересек кабинет, встав перед ним лицом к лицу.

- Я знаю, - выдохнул он. - Я знаю, что ты сделал.

- Вы переутомились, - холодно откликнулся МакКлинток. - Вас что-то расстроило?

Сэм ткнул пальцем в грудь МакКлинтока: - Я не такой, как ты. Я не предаю своих коллег. Я знаю, что ты сделал, трус.

МакКлинток посмотрел на Джина. - Ну же, старший детектив-инспектор Хант, вы не намереваетесь вмешаться?

Джин нахмурился: - Не знаю. Я не знаю, что происходит. Что такое, Тайлер? Ты обвиняешь его, или что это?

Но Сэм больше ничего не сказал. Он набросился на МакКлинтока. Он не мог остановиться. Но МакКлинток оттолкнул его. Сэм бросился на него снова. Завязалась драка.

- Я знаю, что ты сделал, ублюдок! - завопил Сэм. - И ты за это поплатишься! Я разрушу твою проклятую Систему и я уничтожу тебя, Иуда!

Потом неожиданно он обнаружил, что Джин оттаскивает его в сторону. Он сопротивлялся, но Шеф крепко сдавил его руками.

- Что происходит, Тайлер? Утомился и перевозбудился? Тебе нужно вздремнуть? У малыша был тяжелый день?

Сэм открыл рот, чтобы что-то выкрикнуть, но мощный удар в живот выбил весь воздух из его легких. Задыхаясь, он плашмя рухнул на пол. МакКлинток и Феллоуз стояли и молча глазели на него.

- Молчание, уважение, долг - самый быстрый способ, - сказал Джин, поднимая распростертое по полу тело Сэма. - В любом случае, что-то подсказывает мне, что нам уже пора. Спасибо за гостеприимство. Мы оба славно провели время.

Они сели в "Кортину" и помчались обратно в сторону Манчестера. Джин угрюмо сутулился за рулем, выжимая педаль газа в пол. Сэма донимали тяжкие мысли. Снаружи над болотами оседал сырой безотрадный вечер.

- Ну ты и опозорился, Тайлер, - проворчал Джин. - И что еще важнее, опозорил меня. Что за ересь ты там устроил, распалился, как сучка в период течки? Ты хуже девки, честное слово.

Сэм разглядывал убогую местность за окном. Свет поблек, небо стало темным и грозным. Он смотрел на тяжелые серые облака и размышлял о том, что находится за ними. Может, там солнечная система - планеты, звезды, вся необъятная вселенная, растянувшаяся до немыслимых пределов? Или что-то другое: Небеса, Ад, ангелы, черти, и все остальные странные вещи, которые Сэм даже не сможет представить.

Я просто коп, еще раз сказал он себе. Эти вопросы слишком сложны для меня. Я всего лишь обычный чертов коп...

Но теперь он знал, что такие мысли - это всего лишь отрицание. Он может уклоняться от серьезных вопросов, но лишь какое-то время, потому что, рано или поздно, эти серьезные вопросы настигнут его. Что бы там ни было, отрицать этого нельзя. Однажды - уже скоро - Сэму предстоит столкнуться лицом к лицу с суровой правдой его существования. Дьявол во Тьме был настоящим. Он был так же реален, как "Кортина", в которой сейчас сидит Сэм, так же реален, как Энни, Крис, Рэй или любой из них. И теперь этот дьявол близко. Очень близко.

- Почему ты не можешь просто вести себя по-нормальному? - продолжал Джин. - Всегда одно и то же - несешь всякий бред, ведешь себя, как психопат, придумываешь такую чушь, на которую нормальные парни не способны. А потом приходишь и кидаешься на всех, как гомик, у которого свербит в заднице, и заставляешь меня выглядеть полным придурком. Зачем? Ради бога, зачем?

Сэм вздохнул. Глубоко внутри он желал, чтобы все было просто. Ему нужна была Энни, 1973 год, его работа в Отделе уголовного розыска. Со всеми их недостатками, со всеми проблемами, которые они приносили ему, это было именно то, что ему нужно. Это было простым. Это было хорошим. Это было его жизнью.

Но вместо этого все становилось до невозможности сложным. Где он? Кто он? И чем, черт возьми, все это закончится? Проходит ли время? Меняются ли здесь годы? Превратится ли 1973 год в 1974 и дальше, в следующие года? Или снова начнется все тот же год? Может, он застрял в вечном 1973, в бесконечном цикле, идущем и идущем по кругу? А что, если с ним здесь что-нибудь случится? Что если его убьют при исполнении служебных обязанностей, или "Кортина" прямо сейчас слетит с дороги и загорится? Что станет с ним? Он просто прекратит существовать? Его перебросит в какое-нибудь другое место, так же, как перебросило сюда? Какие ставки для него здесь разыгрываются? Сможет ли он в самом деле спасти Энни, арестовав МакКлинтока? А если не сможет - насколько все может стать плохо? Какова цена неудачных попыток защитить Энни от дьявола, который пришел за ней?

- Я всего лишь коп, - произнес он слабым голосом.

- Ты - что, Тайлер?

- Я всего лишь обычный коп. Все это для меня чересчур.

- Ясно, - кивнул себе Джин. - Значит, вот так? Ты сходишь с ума, Сэмми. У тебя один из этих приступов, сечешь? Как у Дуги Девона из подразделения "Д". Помнишь, когда он пришел в платье для беременных и с пастью, обмазанной губной помадой, как у Дэнни Ля Ру?

Сэм почувствовал, как сердце у него в груди тревожно забилось. Его охватила ужасная, не имеющая названий паника. Удушающее чувство клаустрофобии - не физическое, более глубинное, будто сама Судьба заковала его, и он не может вырваться.

- Хотя, у Дуги было оправдание, - продолжал трепаться Джин. - У него были проблемы. Я видел его женушку, я знаю, с кем ему приходилось уживаться дома. С натуральным слонопотамом, говорю тебе. Но у тебя-то, Тайлер, какие причины для недовольства? Одинокий парень, свой угол имеется, вдобавок есть и теплое местечко под боком у одной девицы, здоровье имеется - поверь уж, это само по себе многого стоит - и к тому же у тебя есть дядя Джини, который за тобою присмотрит. Что тебя не устраивает-то?

Сэм чувствовал, как по его лицу и шее бегут струйки пота.

- Ты должен быть счастлив до безобразия, а не нести всякое дерьмо и не изображать чокнутого.

Внутри "Кортины" было тесно, как в гробу. Небо над ним было твердым и тяжелым, как свинец.

- Мне нехорошо, - пробормотал Сэм.

- Тебе никогда и не было хорошо, Тайлер, с той самой минуты, как ты прискакал ко мне в отдел.

Сэм обхватил голову руками. - Мне в самом деле нехорошо. Мне нужно... немного воздуха...

- Тебя же ведь не тошнит, правда?

- Я... Мне...

Джин свирепо взглянул на него. - Не смей блевать в моей машине! Пошел вон! Сейчас же!

Джин ударил по тормозам. "Кортина" резко остановилась, и Сэм тут же распахнул дверь и вывалился наружу. Он вслепую рванул прочь от дороги и пустился бежать по неровной земле, разбрызгивая во все стороны воду и жидкую грязь. Перед ним тускло светилась широкая линия горизонта, над которой нависала масса хмурых облаков. Серый занавес дождя беззвучно хлестал по отдаленным холмам. Мир казался холодным и мертвым, будто промозглая тюрьма, в которой нет стен, вечная тюрьма, удерживающая его в бесконечном кошмарном сне.

- Куда ты свалил, чтоб тебя, недоумок? - услышал он недовольные вопли Джина. - Если уж хочешь проблеваться, то ни к чему переться на самую вершину чертова Бен-Невиса[11]! Тайлер! Иди давай сюда!

Сэм смотрел на все безумными глазами. Мир, казалось, вертится вокруг него - колыхалось небо, вздымалась земля. Все непрочно. Все иллюзорно.

Он упал на колени, погрузив руки в жидкую слякоть. Он чувствовал холод, влажность, жесткую траву, липкую грязь.

- Это реально! - завопил он. - Я это вижу! Я это чувствую! - он зачерпнул полную горсть грязи и припал к ней ртом. - Я могу это попробовать! Это реально! Это настоящее!

Все только выглядело настоящим.

Сэм повалился вперед и закричал куда-то в землю: - Я не понимаю!

Его накрыло тенью. На плечо ему опустилась рука в кожаной черной водительской перчатке.

Тихо и мягко Джин произнес: - Все в порядке, сынок. Я это и раньше видел. Я дам тебе отгул. Ничего страшного. Со всеми случается, даже с самыми лучшими.

- Я не понимаю, Шеф, - Сэм повернул к Джину измазанное грязью лицо. - Я просто... я просто не понимаю.

- Да, - сказал Джин. - Но я понимаю.

- Ты?

- Да. Я знаю, что тебе нужно.

- Что, Шеф? Что мне надо?

- Что тебе нужно, так это чуть-чуть отдохнуть, выпить крепкого пива и вволю потрахаться. И будешь как огурчик.

По выражению лица Джина Сэм понял, что тот говорит всерьез. Никакого сарказма, никакого издевательства. Он говорил с ним, как мужчина с мужчиной.

Сэм опустил плечи. Он чувствовал себя заблудившимся, потерянным и предельно одиноким.

Пока они ехали обратно в город, Сэм оттер от лица и рук большую часть грязи, и вернул себе самообладание - по крайней мере, внешнее. Но Джин настоял на том, что его надо временно отстранить от службы.

- Что тебе нужно прямо сейчас - так это промочить горло стаканчиком пива, - сказал он, останавливая "Кортину" возле "Railway Arms".

- Я не хочу пива, Шеф.

- Хочешь-хочешь. Выпить, потом домой, в постельку, и если получится - с девочкой. А если уж тебе совсем одиноко, посмотри на них по телевизору. Это твой восстановительный режим, пока не поставишь мозги на место. И отставить споры. Приказ доктора Ханта.

- Мне не нужно ставить мозги на место, Шеф, я в порядке, честно. Я просто... на секунду сошел с ума.

- Да ну! И зачем, черт возьми, надо было это афишировать? - и Джин поднял руку, прекращая дальнейшую дискуссию. - Соберись с мыслями и разберись в себе, Сэм. Возьми несколько дней, сколько тебе потребуется. Мы справимся. Наш отдел не вертится вокруг тебя.

- Сделай милость, Шеф. Не рассказывай остальным, почему я ушел. Скажи им, что я...

- ...Свалился с лихорадкой. Конечно, скажу. За кого ты меня держишь? - Джин пристально посмотрел на него, прищурив серьезные глаза. - Разберешься сам, так ведь, Тайлер?

Сэм кивнул: - Буду как огурчик, Шеф. Честное скаутское.

- К этой клятве нельзя отнестись несерьезно.

Он ткнул пальцем за дверь, показывая Сэму, что тот может убираться к черту.

- Спасибо, Шеф, - сказал Сэм. - Ну, знаешь, за понимание.

- Я надеюсь, это не прелюдия перед ласками, Тайлер, я совсем не такой. Вали уже в паб и нажрись в стельку. Я бы выпил с тобой разок по-быстренькому, но если честно, Сэмми, я за сегодня уже достаточно насмотрелся на твою рожицу. Поговори с Нельсоном. У него работа такая - выслушивать жалобных мудаков вроде тебя, мычащих о своих бедах в кружку с пивом.

Сэм выбрался из машины, испытывая неожиданно теплые чувства к Джину, что вообще-то случалось крайне редко. Зарычал мотор "Кортины", шины взвизгнули, и машина исчезла в ночи.

Сэм стоял на темной улице, глядя в пустое небо. Он был благодарен тому, что там не было звезд. От звезд у него бы снова закружилась и поехала голова.

Он пощупал свою грудь. Настоящая, твердая. Он посмотрел, как в оранжевом столбе света от уличного фонаря мерцает пелена мелкого моросящего дождя, ощутил холодное покалывание от его капель на руках и лице. Посмотрел, как через дорогу крадется кот, его изумрудные глаза сверкнули ярко-зелеными точками, когда он ответно бросил взгляд на Сэма. Посмотрел, как мимо проезжает машина, рассекая поверхность лужи над забитым канализационным стоком.

Детали. Нескончаемые детали. И все до одной совершенны.

В дальнем конце улицы он разглядел маленькую фигурку - девочку, наполовину освещенную уличным фонарем. Она стояла неподвижно, пристально, не моргая, глядя из ночной тьмы на Сэма. Он уже так много раз видел этот пронзительный взгляд.

Она никогда не оставит меня в покое. Она вечно будет преследовать меня, угрожая и намекая на что-то. Зачем? Ради бога, зачем?

Окна "Railway Arms" светились в темноте, еще более заманчиво и тепло, чем обычно. Преследуемый холодным взглядом Девочки с Заставки и не готовый пока вернуться в свою пустую заброшенную квартиру, Сэм толкнул дверь в паб, будто мотылек, неодолимо летящий на свет.

ГЛАВА 11 - СВИНЫЕ ШКВАРКИ

 

Сэма тут же окутало теплом и дружеской вонью сигаретного дыма "Railway Arms". На сердце у него по-прежнему было тяжело, а мысли в голове путались, но он, наконец-то, чувствовал себя в безопасности. Возможно, от знакомой обстановки, или от запаха, разлитого в воздухе, или же от предстоящей выпивки. А возможно, виноват в этом был Нельсон, неутомимый владелец "Arms", стоявший - как и всегда - в готовности за стойкой бара. Этим вечером он был нарядно разодет: на нем была экстравагантная рубашка с изображением роскошного карибского заката (или это был восход?) в комплекте с морем, пляжем и поникшими пальмами.

Когда Сэм вошел, Нельсон выглянул из-за стойки, где с аппетитом грыз свиные шкварки. Он ухмыльнулся во весь рот, показав налившие между белоснежных зубов кусочки свиного жира, и, включив на полную катушку свой ямайский акцент, провозгласил: "Ну наконец-то посетитель! Ты спасаешь мне жизнь, братишка! Я уж было подумал, что проведу весь вечер в компании одних лишь шкварок!"

Сэм, растерянный и ошеломленный, неуверенно ступил на порог пустого паба. У него все никак не получалось выкинуть из головы кипящую там путаницу из размышлений и страхов.

Шеф был прав, когда подбросил меня сюда. Мне нужно выпить - сильнее, чем когда-либо.

Нельсон склонился над стойкой и критически оглядел его. - Что у тебя с лицом, Сэм? Покрасился, чтобы податься в мимы?

- Это грязь, - сказал Сэм.

- Да неужели?

Нельсон протянул ему кухонное полотенце, которым вытирал стаканы, и задумчиво стал смотреть, как Сэм отчищает свое лицо.

- Не хочешь привести себя в порядок в уборной? - спросил Нельсон. - Кажется, там даже работает по крайней мере один кран. Правда, придется протереть зеркало, чтобы разглядеть в нем такое замеча-а-ательное лицо!

- Зеркало, - пробормотал Сэм. - А мы все в Зазеркалье...

Зазеркалье. Страна Чудес. Когда он был маленьким, папа читал ему избранные отрывки из "Алисы" перед тем, как выключить свет. "Филин и Кошечка". "Красная Королева". "Бармаглот".

Мой папа. Вик. Вик Тайлер.

На него нахлынул сложный поток эмоций и воспоминаний. Всплыли в памяти худощавое мальчишеское лицо отца, его озорная улыбка, шершавый небритый подбородок возле щеки Сэма, который всегда заставлял его хихикать и извиваться, пиджак отца, висящий на перилах, его силуэт на пороге спальни, когда он заглядывал пожелать спокойной ночи, карточка с автографом Бобби Чарлтона, которую папа однажды подарил Сэму, и которая значила для него тогда - и до сих пор значит - больше, чем все земные сокровища.

Но с Виком Тайлером было связано намного больше. Была и темная сторона, которой маленький четырехлетний Сэм никогда не видел и о которой даже не подозревал, но с которой взрослому Сэму прошлось столкнуться лицом к лицу уже здесь, в 1973. Вик Тайлер, который был мошенником, лжецом, порнографистом, безжалостным убийцей. Вик Тайлер - человек, который покинул жену и сына, не сказав им ни слова, и никогда не вернулся, потому что знал, что Отдел уголовного розыска идет за ним по пятам. Вик Тайлер, готовый забить Энни до смерти, только чтобы избежать ареста. Вик Тайлер, наставивший пистолет на Сэма, целясь ему прямо между глаз, и нажавший спусковой крючок, не помедлив ни секунды, не зная, что пистолет разряжен, что Сэм сам вытащил оттуда патроны.

Сэм зажмурился и прижал к глазам кулаки, стараясь закрыться от ужасных воспоминаний, от того одиночества, что захлестнуло его в детстве, когда он обнаружил, что отец бросил их с мамой, ото всех этих лет, когда он искренне верил, что через секунду может раздаться стук в дверь, и там будет стоять папа, как с неба свалившийся, пришедший поцеловать жену и подхватить на руки сына.

Смерть. Потеря. Испорченное детство. И безымянная, безликая опасность, возникшая из глубокой тьмы, чтобы навсегда утащить у него Энни.

- Мне никак с этим не справиться! - прорычал Сэм сквозь стиснутые зубы, упираясь в лицо костяшками пальцев, будто желая раздавить боль, смятение и страх, которые охватили его. - Мой отец пытался убить Энни, но я ее спас! Я думал, этого достаточно! Черт побери, я думал, этого вполне достаточно!

Он ощутил, как в нем снова нарастает чувство ужасной паники, что весь мир вокруг и небо над головой давят на него, сокрушают, запирают и удерживают. В отличие от отца, ему некуда было бежать, негде прятаться.

- Я не могу с этим бороться. Я коп! Я всего лишь чертов коп!

- Всего лишь коп? - сказал Нельсон. - В том, чтобы быть копом не может быть никакого "всего лишь", Сэм. Это призвание свыше.

- Я схожу с ума, Нельсон.

- Вовсе нет, братишка. Не сходишь ты с ума.

Сэм вонзил себе в лицо ногти: - Я... схожу... Ты меня не понимаешь, Нельсон. Да и как тебе понять? Как вообще кто-то сможет понять меня? О боже, у меня едет крыша, у меня едет крыша, у меня неслабо так едет крыша.

- Открой глаза, братишка.

- Нельсон, я... я не думаю, что смогу.

- Открой глаза и посмотри. Это все, что надо сделать.

Сэм отпустил руки от лица и увидел, что Нельсон открывает позади бара дверь, ведущую в заднюю комнату. Но за дверью вместо обычной картины сваленных в груду коробок с чипсами, старых счетов, упаковочных ящиков и различного барахла Сэм увидел обширное пространство, бескрайнюю равнину под мерцающим небом, сияющим чистым, холодным светом.

В следующее мгновение Нельсон захлопнул дверь, отрезав этот вид от их взглядов. Чистый белый свет еще секунду сиял из щелей между косяками - но тут же погас. Нельсон стоял спиной к двери, ухмыляясь Сэму своей огромной и зубастой, как у чеширского кота, улыбкой.

- Это заставит тебя умолкнуть, - улыбнулся он.

- Что... что я только что видел? - тихо спросил Сэм.

Нельсон вцепился зубами в свиную шкварку и понимающе вздернул брови.

Чуть слышным шепотом Сэм спросил: - Кто ты такой, Нельсон?

- Я? О, я разный для вас всех, парни. Очень разный. Я что-то вроде... - Он на мгновение задумался, подыскивая верное выражение. - Я что-то вроде паспортного контроля. Или, может, вышибалы в клубе. Или чего-нибудь похожего.

- Ты... ангел?

- Ангелы едят свиные шкварки?

- Как будто бы да.

Нельсон улыбнулся. - Ангелы, черти... Что в имени тебе моем? Для тебя я Нельсон, парень, что подает тебе выпивку и выслушивает твои горести, после тяжелого дня за поимкой плохих людей. Но теперь ты, может быть, видишь, что я тебе говорил: я хорошо понимаю, каково тебе, Сэм. Лучше, чем кто-либо другой.

- Где я? - спросил Сэм.

- А ты как думаешь? В местной пивнушке!

- Но "Railway Arms" на самом деле не паб, так ведь? - сказал Сэм. - А 1973 год на самом деле не 1973 - в смысле, не настоящий 1973 год.

- Так и не совсем так.

- Не слишком-то ты помог, Нельсон.

- Ну, на это вопрос не так просто ответить.

- Мне нужно знать, где я!

- Тогда я тебе покажу, - Нельсон поставил на стойку пустой стакан и показал на него пальцем. - Это, Сэм, твоя жизнь. Твоя старая жизнь, которая осталась позади. Та, откуда ты пришел. А это, - в полуметре от пивного стакана он поставил нетронутую бутылку "Джонни Уокер Ред Лейбл", - эта прекрасная бутылка жидкого золота - то, куда ты идешь. Твой конечный пункт, где все отлично. Но он все еще далеко. Сейчас, Сэм, ты где-то здесь... - он достал из пакета свиную шкварку и аккуратно положил ее на стойку. - Это ты. Между пустым пивным стаканом и запечатанной бутылкой. Вот где ты, Сэм. В пути. По дороге сюда.

Нельсон ухмыльнулся и постучал по бутылке "Джонни Уокера".

Сэм медленно произнес: - Значит, я свиная шкварка на пути к бутылке скотча.

- Всего лишь метафора, Сэм! - рассмеялся Нельсон. И, улыбаясь, обвел взглядом паб. - Это все метафоры! Этот паб, улицы за дверью, все эти преступники, за которыми ты гоняешься.

- Это все такое для меня реальное.

- Так и должно быть! Это реально, Сэм. Так же, как и в жизни, которую ты оставил позади. Люди здесь настоящие, твоя работа настоящая, опасность и боль, надежды и страхи - это все настоящее, как и было. Но здесь, Сэм, между пивным стаканом и виски - реальность перекручивается. Сверхизмерение. Что-то большее.

- В этом есть смысл, - сказал Сэм. - В том, что ты мне рассказываешь. Здесь все имеет смысл.

- О да.

Сэм поднял двумя пальцами шкварку и стал изучать ее, как вещественное доказательство. Неровный, подгорелый, уродливый кусочек жареного свиного сала, такой же привлекательный и аппетитный, как какая-нибудь козявка из носа. И все-таки он что-то значил. У него был смысл. Так же, как и во всем остальном в 1973 году. Вонь и запущенность этого времени и этого места - пепел от сигарет и грязь. Все люди - Шеф, Рэй и Крис, Филлис и Энни, МакКлинток, Феллоуз, Доннер. И Фрайерс Брук, и даже "Кортина". У всего был смысл. Все находилось здесь по какой-то причине, как и сам Сэм, как и "Railway Arms", как и эта маленькая свиная шкварка.

- Я полицейский, - мягко сказал Сэм. - Я расследую преступления. Вот что я делаю. Но здесь и все преступления значат немного больше. Так ведь?

- Намного больше, Сэм.

- Что ты имеешь в виду, Нельсон? Зачем я здесь? Что я должен сделать?

- Серьезные вопросы! - засмеялся Нельсон. - Большие вопросы! Просто продолжай свою работу, Сэм. Продолжай ловить плохих ребят. - Улыбка его погасла, он пристально посмотрел на Сэма и очень серьезно произнес: - Просто старайся изо всех сил, Сэм. Это важно.

- Помоги мне, - сказал Сэм.

- Что я сейчас и делаю.

- Нет, я имею в виду - помоги мне. Там снаружи что-то есть, что-то во тьме. Оно все время приближается. Ему нужна Энни. Оно хочет... навредить ей.

Нельсон кивнул, его лицо стало очень серьезным. - Да, Сэм. Оно хочет навредить ей.

- Что это?

- Мужчина из прошлого Энни, - просто сказал Нельсон. - Они вели совместную Жизнь. Он убил ее. А позже умер и сам. Он умер, Сэм, но до сих пор не отпустил ее.

- Это Гулд, так ведь? Это тот ублюдок, Клайв Гулд.

- Он тянется к ней, пытается утащить ее назад. Он сам не отсюда - его законное место далеко - но он и в Жизни никогда не играл по правилам, и сейчас не намеревается. Он тратит все свои силы, чтобы проявиться здесь. Кусочек за кусочком он складывает себя в нашем мире. Сначала ты встретил его во сне.

Сэм кивнул. Он вспомнил, как оказался на укрепленной территории Фракции Красных Рук. Кэрол Вайе, революционерка из частной школы с косичками, как у Хайди, свалила его ударом приклада - и валяясь без сознания, он увидел ужасное нечеловеческое лицо, зловеще взирающее на него из темноты. Позже он списал это на видения от сотрясения мозга - но глубоко внутри Сэм знал, что то, что он видел, было настоящим. Все это было до ужаса настоящим.

- А потом, - сказал Нельсон, - после сновидений ты увидишь его в каком-то другом виде. Может, как картинку в книжке. Рисунок на стене.

- Татуировку, - сказал Сэм. Он подумал о Пэтси О'Риордане, огромном боксере с пулевидной башкой, ведущем нелегальные бои на ярмарке Терри Барнарда. - Чудовищную татуировку, как лицо дьявола.

Нельсон кивнул. - У него не хватит сил ворваться в твой мир и утащить с собой Энни - по крайней мере, пока. Он должен делать это постепенно. Шаг за шагом, он становится все реальнее, Сэм. И кто знает, какую личину он примет в следующий раз? Это может быть нечто изощренное, нечто абстрактное. Какую бы форму он ни принял, Сэм, он всегда явится к тебе, как нечто преступное, как дело для тебя и твоего подразделения.

- Система, - сказал, кивнув себе, Сэм. - Система МакКлинтока во Фрайерс Брук. Я знал! Я знал, что должен сломать эту Систему! Если я сломаю Систему, Нельсон, то сломается также и другая Система, о которой рассказывает эта маленькая сучка из телевизионной заставки. Она сказала, что Судьбу нельзя сломать, и что судьба Энни - оказаться в руках этого чертова Дьявола во Тьме! Но я смогу это изменить! Я смогу все изменить и спасти ее! Так ведь, Нельсон? Я ведь это должен сделать?

- Может, так - может, нет. Это же ты полицейский, детектив-инспектор Тайлер, а не я.

- Помоги мне, Нельсон. Помоги мне выполнить эту работу.

- Я не могу, Сэм.

- Можешь! Ты знаешь всю обстановку лучше, чем остальные. Ты понимаешь, что к чему. У тебя... у тебя есть силы.

- Силы, Сэм? Я что, выгляжу для тебя, как Супермен? Я что, ношу свои трусы поверх одежды, а? - он покачал головой. - Я просто бармен Нельсон, местный цветной, слегка забавный малый, обслуживающий копов в своем пабе.

- Ты значишь куда больше! - возразил Сэм. - Я сам это видел!

- Да, видел. И да - я больше, чем просто бармен, Сэм - гораздо больше - но, как и у тебя, у меня есть работа, и правила игры, и очень крупный босс, больше даже, чем твой старший инспектор, которому я должен приносить немного счастья. Поэтому в этом времени и в этом месте, насколько это касается тебя, я всего лишь напевающий, пританцовывающий, подающий пиво ямайский парень.

- Ты вышел из укрытия сегодня вечером, чтобы поговорить со мной.

- Вышел из укрытия? - Нельсон несколько мгновений повертел слова у себя в голове. Потом по его лицу расползлась широкая улыбка. - "Вышел из укрытия"! Ну да, славная полицейская фразочка. Мне это нравится! Я "вышел из укрытия" и поговорил со своим другом Сэмом, раскрывшись больше, чем когда-либо раньше.

Он рассмеялся, но Сэм был убийственно серьезен.

- Ты вышел из укрытия один раз, Нельсон, и теперь выходишь снова. Используй ту силу, что у тебя есть. Помоги мне спасти Энни. Помоги мне встретиться лицом к лицу с тем, что снаружи.

- Я здесь не для того, чтобы тащить твою ношу, - мягко сказал Нельсон. - Это только для тебя одного. Это правила, Сэм, и я больше ничего об этом не скажу. Убедись лишь, что не убьешь себя.

- Значит, я могу... могу здесь погибнуть?

- Ну конечно, Сэм! Точно так же, как и в своей старой жизни. Ты по-прежнему из плоти и крови, как всегда. Порежешься - потечет кровь. Как и у кого угодно вокруг.

- И что случится, если... если я здесь погибну? Что тогда случится, Нельсон? Куда я денусь?

- Не думай об этом.

- Но... я должен знать это...

- Будь сильным! На кону будущее, Сэм. Твое будущее. Твое и Энни. Потому что у вас двоих есть будущее, если вы сможете до него дотянуться. Вы можете быть счастливы вместе. Это вероятно. Очень вероятно.

- Но не гарантированно.

Нельсон безмолвно смотрел на него несколько секунд, а потом качнул головой, едва ощутимо, всего раз.

- Но мне никак не остановить этого Гулда... - продолжил Сэм, ухватившись за край стойки. - Если бы я остановил его, избавился от него, тогда и вправду началась бы наша с Энни жизнь? Мы сможем быть вместе? Куда мы отправимся - в то место, которое ты мне показал? В то место, полное света?

- А, это! - рассмеялся Нельсон. - Сэм, это просто веранда. Она гораздо красивее, если ты зайдешь с главного входа. Чувак, ты бы видел гостиную с минибаром! - Глаза его на мгновение загорелись, но лицо помрачнело. - Но перед этим тебе предстоит многое сделать, Сэм. И я не могу сказать, справишься ты с этим или нет. На карту поставлено все. Ничто не гарантируется. Но если вы с Энни останетесь невредимыми - если вы разгромите эту потустороннюю силу и выживете в этой схватке - тогда... - Он потащил одинокую свиную шкварку по барной стойке, пока она не уткнулась в бутылку "Джонни Уокера". - Не забудь об этом, Сэм. Не забывай про виски.

- И это того стоит? - спросил Сэм. - Стоит ли всех этих усилий, все этой боли?

- Стоит ли оно того, Сэм?

Нельсон улыбнулся - огромной, широкой, искренней улыбкой - и поставил на стойку два небольших стакана.

- Давай сами посмотрим, а? - он подмигнул и открутил крышку с бутылки виски.

---

Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 119; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!