К БАСТУЮЩИМ ГОРНОРАБОЧИМ РУРА

В «Concordia» от 4 июля немецкий союз фабрикантов пытается мне доказать, что его «ученые мужи» так же великолепно разбираются в товарах литературных, как он сам в фальсификации товаров.

По поводу приведенного в Учредительном Манифесте Интернационала места из бюджетной речи Гладстона от 16 апреля 1863 г. орган фабрикантов (№ 10) заявил: «Маркс формально и по существу присочинил эту фразу».

Он, таким образом, объявил, что эта фраза по форме и по содержанию является моим фабрикатом. Более того, он совершенно точно знал, как я ее сфабриковал.

«Маркс пользуется тем фактом», – говорит «Concordia», – «что Гладстон утверждает и т. д., чтобы приписать Гладстону и т. д.». Процитировав ту же фразу из сочинения «Теория вексельного курса», появившегося раньше Учредительного Манифеста, я изобличил орган

фабрикантов в грубой лжи [См. настоящий том, стр. 83–86. Ред. ]. После этого, как он сам рассказывает, он выписал из Лондона неизвестную ему ранее книгу и убедился в этом факте. При помощи какой лжи ему теперь выпутаться? Послушаем:

«Говоря, что Маркс присочинил указанную фразу к гладстоновской речи, мы ни формально, ни по существу не утверждали, что он также сам сфабриковал ее».

Здесь, очевидно, произошло свойственное фабрикантскому рассудку смешение понятий. Если, например, обманщик‑фабрикант, договорившись со своими деловыми друзьями, распространяет катушки лент, содержащие якобы три дюжины локтей, на самом же деле – только две дюжины, то он действительно присочинил одну дюжину именно потому, что он «не сфабриковал ее». Почему же не должно произойти с присочиненными фразами то же, что и с присочиненными локтями лент? «Ум огромного большинства людей», – говорит Адам Смит, – «неизбежно развивается на их повседневных делах и исходя из них»[141], следовательно – также и ум фабрикантов.

Благодаря «Volksstaat» я обогатил научный багаж органа фабрикантов не только цитатой из «Теории вексельного курса», но и страницами моей книги «Капитал», которые касаются бюджетной речи Гладстона. И теперь этот орган пытается доказать при помощи мной же доставленного ему материала, что спорное место я цитировал не из «лондонской газеты», а из «Теории вексельного курса». Способ доказательства представляет собой новый пример фабрикантской логики.

Я рассказал журналу фабрикантов, что «Теория вексельного курса» на стр. 134 цитирует точно так же, как цитирую я, а журнал делает открытие, что я цитирую точно так же, как цитирует «Теория вексельного курса» на стр. 134.

Далее!

«И комментарии, которые Маркс дает по поводу содержащегося в этом изложении противоречия, уже имеются в этой книге».

Это просто ложь. Я связываю на стр. 639 «Капитала» мои комментарии со словами речи Гладстона: «В то время как богатые стали богаче, бедные во всяком случае стали менее бедны. Однако я не решусь утверждать, что крайности бедности уменьшились». По этому поводу я замечаю: «Какие жалкие увертки! Если рабочий класс остался «беден», только «менее беден» в той мере, как он создавал «ошеломляющее увеличение богатства и мощи» для класса собственников, то это значит, что относительно он остался по‑прежнему беден. Если крайности бедности не уменьшились, то они увеличились, потому что увеличились крайности богатства»[142]. Этих «комментариев» нет нигде в «Теории вексельного курса».

«И комментарии… уже имеются в этой книге, а также и приведенная в примечании 105 на стр. 640 «Капитала» цитата из Мольера».

Таким образом, «а также» я цитирую и Мольера и предоставляю возможность «ученым мужам» из «Concordia» выследить и сообщить публике, что эта цитата взята из «Теории вексельного курса»! На самом же деле в примечании 105, стр. 640 «Капитала» я прямо говорю, что автор «Теории вексельного курса» «следующей цитатой из Мольера характеризуете «постоянные вопиющие противоречия в бюджетных речах Гладстона». Наконец:

«точно так же на стр. 135 этой книги мы находим цитируемые Марксом данные London Orphan Asylum [лондонского сиротского приюта. Ред.] о вздорожании средств к жизни, достоверность которых Маркс, однако, подкрепляет ссылкой не на эту книгу, а на ее источники (см. «Капитал», стр. 640, примечание 104)».

«Concordia» благоразумно забывает сказать своим читателям, что «эта книга» не дает никаких источников. Что хотела она доказать? Что я заимствовал из «этой книги» место из речи Гладстона, не будучи знаком с ее источником; и чем же она это доказывает? Тем, что действительную цитату из этой книги я проверяю независимо от нее по оригинальным источникам!

По поводу моей цитаты из статьи профессора Бизли в «Fortnightly Review» (ноябрь 1870 г.) «Concordia» замечает:

«Эта статья профессора Бизли касается собственно истории Интернационала и написана, как говорит сам автор во всеуслышание, на основании материала, доставленного ему самим Марксом».

Профессор Бизли говорит:

«Никому Товарищество столько не обязано своим успехом, как д‑ру Карлу Марксу, который, как я считаю, не имеет себе равного по знанию истории и статистики промышленного движения во всех странах Европы. Я в значительной степени (largely) обязан ему содержащимися в этой статье сведениями»[143].

Весь материал, доставленный мной профессору Бизли, относился исключительно к истории Интернационала и ни одним словом не касался содержания Учредительного Манифеста, который был ему известен со времени его издания. Его вышеприведенное замечание так мало вызывает в этом отношении сомнений, что «Saturday Review», критикуя его статью[144], больше чем намекает, что он сам является автором Учредительного Манифеста [Проф. Бизли письменно обратил мое внимание на это quid pro quo [недоразумение]].

«Concordia» утверждает, что профессор Бизли не цитирует указанного места из речи Гладстона, а только указывает, «что Учредительный Манифест содержит эту цитату». Разберем дело.

Профессор Бизли говорит:

«Манифест представляет, вероятно, самую сильную и блестящую защиту интересов рабочих против буржуазии, которая когда‑либо была изложена на каких‑нибудь двенадцати небольших страницах. Я хотел бы иметь место для многочисленных выписок из него».

Упомянув об «ужасающей статистике Синих книг», на которые ссылается Манифест, он продолжает:

«От этой ужасающей статистики Манифест переходит к официальным данным о подоходном налоге, из которых видно, что подлежащий обложению доход страны за восемь лет увеличился на 20%; «ошеломляющее увеличение богатства и мощи», которое, как заметил г‑н Гладстон, «всецело ограничивается имущими классами»».

Профессор Бизли, ставя слова: «как заметил г‑н Гладстон» вне кавычек, говорит их от своего имени, и именно это служит для «Concordia» убедительным доказательством того, что бюджетную речь Гладстона он знает… только из цитаты Учредительного Манифеста! Лондонский деловой друг немецкого союза фабрикантов один только знаком с бюджетными речами Глад‑стона, точно так же, как только он один знает, что «лица, имеющие меньше 150 ф. ст. дохода, в Англии не платят подоходного налога» (смотри №№ 10 и 27 «Concordia»). А вот английских сборщиков податей преследует навязчивая идея, что налог не взимается только с доходов ниже 100 фунтов стерлингов.

По поводу спорного места в Учредительном Манифесте журнал фабрикантов писал:

«Этой фразы нигде нет в речи Гладстона». Я доказал обратное, приведя цитаты из отчета «Times» от 17 апреля 1863 года. Я привел эту цитату в «Volksstaat» по‑английски и по‑немецки, потому что утверждение Гладстона, что он «почти с тревогой и болью взирал бы на это ошеломляющее увеличение богатства и мощи, если бы был уверен, что оно ограничивается «classes who are in easy circumstances»», – нуждается в комментарии. Ссылаясь на Уэйкфилда, я заметил, что «classes who are in easy circumstances» – выражение, которому в немецком языке нет точно соответствующего слова, – означает «собственно богатых», «действительно состоятельную часть» имущих классов. Уэйкфилд даже прямо называет собственно средний класс – «the uneasy class», что приближается к немецкому выражению «не вполне состоятельный класс [die ungemachliche Klasse]» [«the middle or uneasy class» [«средний или не вполне состоятельный класс»] (Англия и Америка, Лондон, 1833, т. 1, стр. 185)[145].]

Добропорядочный орган фабрикантов не только замалчивает мое объяснение. Сопровождая цитируемое мной место своими словами: «Маркс цитирует «Times» до сих пор», он дает понять своим читателям, что цитирует по моему переводу, на самом же деле он переводит «classes who are in easy circumstances», в отличие от меня, не словами «состоятельные классы», а словами «классы, находящиеся в благоприятных условиях». Он еще допускает у своих читателей достаточно понимания, чтобы увидеть, что не все составные части имущего класса являются «состоятельными», хотя обладание собственностью всегда, конечно, считается у них «благоприятным условием». Но и в том переводе моей цитаты, который дает «Concordia», г‑н Гладстон характеризует описанный им прогресс капиталистического богатства как «это ошеломляющее увеличение богатства и мощи» и замечает, что он при этом «совершенно не принял во внимание положения рабочего населения»; в заключение же он говорит, что это «увеличение ограничивается всецело теми классами, которые обладают собственностью». Приписав г‑ну Гладстону в отчете «Times» от 17 апреля 1863 г. «формально и по существу» то же самое, что я ему приписал в Учредительном Манифесте, «ученый муж» из немецкого союза фабрикантов бьет себя в благородную грудь и вопит:

«Но, несмотря на это, Маркс имеет еще наглость писать в «Volksstaat» от 1 июня: «Итак, согласно отчету его собственного органа «Times» от 17 апреля 1863 г. г‑н Гладстон «формально и по существу заявил 16 апреля 1863 г. в палате общин, что это ошеломляющее увеличение богатства и мощи всецело ограничивается имущими классами»».

«Ученый муж» немецкого союза фабрикантов, очевидно, хорошо знает, что он обязан преподносить читающей публике!

Я отмечал уже в «Volksstaat» от 1 июня, что «Concordia» пытается убедить своих читателей, будто в Учредительном Манифесте я не привел фразы Гладстона о повышении жизненного уровня британского рабочего класса, в то время как я там, как раз наоборот, особенно подчеркивал вопиющее противоречие этой декламации с официально установленными фактами. В своем ответе от 4 июля орган фабрикантов повторяет тот же самый маневр.

«Маркс», – говорит он, – «цитирует «Times» до сих пор, мы цитируем его дальше».

Возражая ему, я должен был цитировать в сущности только спорное место. Остановимся, однако, на минуту на том, что следует «дальше».

Пропев свой гимн преумножению капиталистического богатства, Гладстон переходит к рабочему классу. Он отнюдь не говорит, что рабочий класс получил свою долю в «ошеломляющем увеличении богатства и мощи».

Напротив, по отчету «Times», следующие слова, произнесенные Гладстоном, таковы:

«Но увеличение капитала представляет косвенную выгоду для рабочих и т. д.» Далее он утешает себя тем, «что в то время как богатые стали богаче, бедные стали менее бедны». Наконец, он уверяет, что он и его разбогатевшие парламентские друзья «так счастливы знать» то, о чем парламентские расследования и статистические показания сообщают противоположное, а именно,

«что положение британского рабочего в среднем за последние 20 лет улучшилось в такой необычайной степени, которую мы можем объявить почти беспримерной в истории всех стран и времен».

До г‑на Гладстона все его предшественники по должности в своих бюджетных речах бывали «так счастливы» дополнить описание роста капиталистического богатства самодовольными речами об улучшении положения рабочего класса. Несмотря на это, он всех их обвиняет во лжи, так как тысячелетнее царство наступило только со времени введения законов о свободе торговли. Здесь, однако, дело не в правильности или неправильности имеющихся у Гладстона оснований утешать себя или поздравлять себя. Здесь речь идет просто о том, что якобы «необычайное» улучшение положения рабочего класса решительно не противоречит, с его точки зрения, «ошеломляющему увеличению богатства и мощи, которое всецело ограничивается имущими классами». Напротив, ортодоксальное учение апологетов капитала, – а одним из его наилучше оплачиваемых апологетов является г‑н Гладстон, – и заключается в том, что самой испытанное средство для рабочих улучшить свое положение состоит в обогащении своих эксплуататоров.

Беззастенчивая пошлость или пошлая беззастенчивость органа фабрикантов доходит до своего апогея в утверждении, что «отчет «Times» дает только в более сжатой форме то, что стенографический отчет Хансарда приводит дословно» [Газета фабрикантов, кажется, в самом деле думает, что большие лондонские газеты не пользуются стенографами для своих парламентских отчетов.]. Сопоставим оба эти отчета:

I

Из речи Гладстона 16 апреля 1863 г., напечатанной в «Times» 17 апреля 1863 г.

«Таково состояние нашей страны с точки зрения богатства. Я, со своей стороны, должен сказать, что я почти с тревогой и болью взирал бы на это ошеломляющее увеличение богатства и мощи, если бы был уверен, что оно ограничивается только состоятельными классами (classes who are in easy circumstances). Здесь совершенно не принято во внимание положение рабочего населения. Увеличение, которое я только что описал… есть увеличение, всецело ограничивающееся имущими классами. Но увеличение капитала представляет косвенную выгоду для рабочих и т. д.».

II

Из речи Гладстона 16 апреля 1863 г., напечатанной у Хансарда, т. 170, парламентские дебаты с 27 марта по 28 мая 1863 г.

«Таково состояние с точки зрения всеобщего прогресса накопления, но я, со своей стороны, должен сказать, что я взирал бы с некоторой болью и со значительной тревогой на этот необычайный и почти ошеломляющий рост, если бы думал, что он ограничивается той категорией лиц, которых можно считать состоятельными (the class of persons who may be described as in easy circumstances). Цифры, которые я приводил, мало или совершенно не принимают во внимание положение тех, которые не платят подоходного налога, или, другими словами, они достаточно точны для установления истины вообще (!), но совершенно не принимают во внимание имущество (!) рабочего населения или (!) рост его дохода. Косвенно же простой рост капитала на деле чрезвычайно выгоден для рабочего класса и т. д.»

Я предоставляю самому читателю сравнить напыщенный, запутанный, сопровождающийся массой оговорок, стиль Circumlocution Office [министерство околичностей (выражение Диккенса в романе «Крошка Доррит»). Ред.] в издании Хансарда с отчетом «Times». Здесь достаточно установить тот факт, что слова отчета «Times»: «Это ошеломляющее увеличение богатства и мощи… увеличение, которое я только что описал… всецело ограничивается имущими классами», – у Хансарда отчасти искажены, а отчасти опущены. Их напыщенно «дословный смысл» не ускользнул ни от одного из тех, кто слушал саму речь. Например:

«Morning Star»[146] , 17 апреля 1863 г. (бюджетная речь Гладстона от 16 апреля 1862 г.).

«Я, со своей стороны, должен сказать, что смотрел бы с тревогой и болью на это ошеломляющее увеличение богатства и мощи, если бы думал, что оно ограничивается действительно состоятельными классами (classes who are in easy circumstances). Это огромное увеличение богатства (this great increase of wealth) совершенно не принимает во внимание положения рабочего населения. Это увеличение есть увеличение (the augmentation is an augmentation), всецело ограничивающееся классами, владеющими собственностью (entirely confined to the classes possessed of property). Но это увеличение (But that augmentation) должно косвенным образом быть выгодно для рабочего населения и т. д.».

«Morning Advertiser»[147], 17 апреля 1863 г. (бюджетная речь Гладстона от 16 апреля 1863 г.).

«Я, со своей стороны, должен сказать, что смотрел бы почти с тревогой и страхом (alarm) на это ошеломляющее увеличение богатства и мощи, если бы думал, что оно ограничивается действительно состоятельными классами (classes who are in easy circumstances). Этот огромный прирост богатства совершенно не принимает во внимание положения рабочего населения. Упомянутое увеличение (The augmentation stated) представляет увеличение, всецело ограничивающееся классами, которые обладают собственностью (classes possessed of property). Это увеличение (This augmentation) должно быть косвенным образом выгодно для рабочего класса и т. д.».

Таким образом, Гладстон задним числом утаил в полуофициальном издании Хансарда его речи сказанные им в нижней палате 17 апреля 1863 г, слова: «Это ошеломляющее увеличение богатства и мощи… есть увеличение, всецело ограничивающееся имущими классами». Поэтому «Concordia» не нашла их в извлечении, присланном лондонским деловым другом, и подняла шум:

«Но этой фразы нигде нет в речи Гладстона. Маркс формально и по существу присочинил эту фразу».

Не приходится удивляться, если она теперь поучает меня, что «в обычае» критики цитировать парламентские речи так, как их официально сфальсифицировали, а не так, как они были действительно произнесены. Такой «обычай» в самом деле соответствует «всеобщей» берлинской «культуре» и ограниченному прусскому верноподданническому разуму немецкого союза фабрикантов. Недостаток времени заставляет меня раз навсегда прекратить приятное общение с ним, но на прощание я должен, однако, предложить его «ученым мужам» раскусить такой орешек. В какой статье и кто именно сказал по адресу противника, – по меньшей мере равного «Concordia» по положению, – следующие веские слова: «Asinus manebis in secula seculorum» ? [Ты останешься ослом во веки веков. Ред.]

Карл Маркс

Лондон, 28 июля 1872 г.

Напечатало в газете «Der Volksstaat» № 63, 7 августа 1872 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

Ф. ЭНГЕЛЬС

ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СОВЕТ – ВСЕМ ЧЛЕНАМ МЕЖДУНАРОДНОГО ТОВАРИЩЕСТВА РАБОЧИХ[148]

 

Граждане!

Генеральный Совет поставлен в необходимость публично разоблачить перед вами интриги, которые уже в течение нескольких лет ведутся внутри Интернационала, но о существовании которых большинство из вас никогда не подозревало.

В нашем закрытом циркуляре от 5 марта 1872 г. «Мнимые расколы в Интернационале» [См. настоящий том, стр. 1–40. Ред.] мы вынуждены были обратить ваше внимание на происки сектантов из так называемого Альянса социалистической демократии, происки, цель которых – посеять раздоры в наших рядах и тайно передать высшее руководство нашим Товариществом клике, которой в свою очередь руководит Михаил Бакунин.

Альянс социалистической демократии, как вы помните, при своем возникновении напечатал устав, который, если бы мы его утвердили, обеспечил бы Альянсу двойное существование – одновременно внутри и вне Интернационала. В самом деле, Альянс имел бы свои собственные секции, федерации и конгрессы наряду с секциями, федерациями и конгрессами Интернационала, претендуя в то же самое время на то, чтобы быть составной частью Интернационала. Целью его было – заменить наш Общий Устав особой программой г‑на Бакунина и навязать нашему Товариществу его личную диктатуру.

Генеральный Совет в своем циркуляре от 22 декабря 1868 г. отклонил эти претензии[149]. Он согласился принять Альянс социалистической демократии в Интернационал лишь при том непременном условии, что Альянс перестанет быть международным объединением, распустит свою организацию и что его секции войдут в Интернационал на правах простых местных секций. Эти условия формально были приняты Альянсом. Но из его так называемых секций только одна, центральная женевская секция, вступила в наше Товарищество. Другие же остались тайной для Генерального Совета, который должен был полагать, что они не существуют.

И вот теперь, три с лишним года спустя, в наших руках оказались документы, неоспоримо доказывающие, что этот же Альянс социалистической демократии, вопреки своему формальному обещанию, все время продолжал и продолжает существовать как международное объединение внутри Интернационала, и притом в виде тайного общества; что им и теперь руководит г‑н Бакунин; что цель его остается прежней и что все нападки. направленные за последний год якобы против Лондонской конференции и Генерального Совета, а в действительности против всей нашей организации в целом, исходят от Альянса. Те самые люди, которые обвиняют Генеральный Совет в «авторитарности», хотя они ни разу не смогли указать на какой‑нибудь авторитарный акт с его стороны, которые при всяком удобном случае твердят об «автономии секций», о «свободной федерации групп», которые упрекают Генеральный Совет в желании навязать Интернационалу «свою официальную и ортодоксальную доктрину» и превратить Интернационал в товарищество с «иерархической» организацией, – эти же самые люди на деле организованы в тайное общество, построенное «иерархически», с порядками не только авторитарными, но и в полном смысле слова диктаторскими; они попирают ногами всякую автономию секций и федераций; при помощи этой тайной организации они стремятся навязать Интернационалу собственную и ортодоксальную доктрину г‑на Бакунина. Они, которые требуют от Интернационала, чтобы он строился «снизу вверх», сами как члены Альянса покорно повинуются команде, подаваемой «сверху вниз».

Существование подобного тайного общества внутри Интернационала, это не приходится доказывать, является явным нарушением нашего Общего Устава. Наш Устав знает только одну категорию членов Интернационала с равными правами и обязанностями; Альянс делит их на два разряда, на посвященных и непосвященных, причем последние обречены на то, чтобы первые руководили ими с помощью организации, само существование которой им неизвестно. Интернационал требует от своих членов, чтобы они признавали основой своего поведения истину, справедливость и нравственность; Альянс вменяет своим сторонникам в качестве первой обязанности ложь, притворство и обман, предписывая им обманывать непосвященных членов Интернационала, скрывая от них существование тайной организации, а также мотивы и самую цель своих слов и действий. Программа Интернационала сформулирована в его Уставе и известна всем; программа Альянса всегда утаивалась и по сей день все еще остается неизвестной.

Ядром Альянса является Юрская федерация; от нее исходят лозунги, которые тотчас же подхватываются и повторяются другими секциями и газетами, находящимися в распоряжении тайной организации. В Италии имеется некоторое количество обществ, которыми руководит Альянс. Эти общества, называющие себя секциями Интернационала, никогда не просили о своем приеме, не платили членских взносов и не выполняли ни одного из прочих условий, установленных нашим Регламентом. В Бельгии Альянс имеет несколько довольно влиятельных агентов. На юге Франции у него есть свои корреспонденты; кое‑кто из них совмещает эти обязанности с обязанностями секретаря в полицейском управлении. Но лучше всего Альянс организован в Испании, где у него всего больше разветвлений. Ему удалось там, незаметно проникнув с самого начала в ряды Интернационала, почти все время удерживать руководство сменявшимися федеральными советами и съездами. Даже самых преданных членов Интернационала в Испании сумели уверить в том, что эта тайная организация существует внутри нашего Товарищества повсюду и что вступить в нее является чуть ли не долгом каждого. Это заблуждение было рассеяно Лондонской конференцией, на которой испанский делегат [А. Лоренцо. Ред.] , сам являвшийся членом Альянса, смог убедиться в противном, а также той ложью и бешеными нападками, с которыми верные сподвижники Бакунина немедленно же, по его повелению, набросились на конференцию и на Генеральный Совет. После продолжительной борьбы внутри Альянса те из его испанских членов, для которых Интернационал оказался дороже, чем Альянс, покинули ряды последнего. На них тотчас же обрушились самые ужасные оскорбления и клевета со стороны тех, кто остался верен тайному обществу. Дважды их исключали из местной Мадридской федерации, что было явным нарушением существующего регламента. Когда они захотели организоваться в Новую мадридскую федерацию[150], Испанский федеральный совет не разрешил им этого и возвратил присланные ими членские взносы. Здесь нужно сказать, что, как нам известно, из восьми членов Федерального совета пятеро являются членами Альянса (Висенте Россель, Перегрин Монторо, Саверино Альбаррасин, Франсиско Томас и Франко Мартинес); возможно даже, что есть и другие. Таким образом, секции и местные испанские федерации, столь гордые своей автономией, сами того не подозревая, повинуются, как стадо баранов, тайным приказам, которые идут из Швейцарии и которые Федеральный совет должен слепо выполнять, если не хочет, чтобы Альянс объявил его вне закона.

Чтобы обеспечить избрание членов Альянса делегатами на конгресс в Гаагу, Испанский федеральный совет разослал секциям и местным федерациям негласный циркуляр от 7 июля, в котором требует от них внеочередных взносов для покрытия расходов делегатов на конгресс и авторитарно предписывает им избирать этих делегатов по общему для всей Испании списку, с тем чтобы именно ему, Федеральному совету, был поручен подсчет бюллетеней. Такой способ выборов должен был обеспечить успех кандидатов Альянса. Более того, Федеральный совет сообщает, что он составит общий императивный мандат, которому эти делегаты должны будут подчиниться. Как только мы узнали об этом проекте – послать на конгресс делегатов Альянса на средства членов Интернационала – и получили доказательство соучастия Испанского федерального совета в происках тайного общества, мы предъявили ему 24 июля следующие требования:

1) сообщить нам список всех членов Альянса в Испании с указанием обязанностей, выполняемых ими в Интернационале;

2) произвести расследование о характере и деятельности Альянса в Испании, а также об его организации и разветвлениях вне страны;

3) прислать нам экземпляр негласного циркуляра от 7 июля;

4) дать нам объяснения по поводу того, каким образом он согласует выполнение своих обязанностей по отношению к Интернационалу с наличием в своем составе по меньшей мере трех заведомых членов Альянса;

5) прислать исчерпывающий ответ с обратной почтой [См. следующую статью. Ред.] .

Мы должны были бы получить ответ не позднее 1 августа. Но лишь 5 августа мы получили письмо, помеченное «Валенсия, 1 августа» (почтовый штемпель неразборчив), в котором, под тем предлогом, что члены совета якобы не поняли нашего письма, написанного по‑французски, сообщалось, что ответ откладывается, так как требуется время для его перевода. Этот же совет в письме от 15 июня просил нас присылать наши издания и т. п. но возможности на французском языке, потому что с этим языком они (члены совета) немного знакомы! Стало быть, предлог ложный: попросту хотят заставить нас потерять драгоценное время.

Мы вынуждены поэтому заявить всем членам Товарищества, и в особенности испанским членам Интернационала, что Испанский федеральный совет изменил Международному Товариществу Рабочих. Вместо того чтобы действовать, строго придерживаясь полномочий, которыми его наделили испанские члены Интернационала, он становится органом общества не только чуждого, но даже враждебного Интернационалу. Вместо того чтобы повиноваться Общему Уставу и Регламенту и решениям общих конгрессов и испанских съездов, он повинуется тайным приказам, исходящим от г‑на Бакунина. Самое существование Федерального совета, состоящего в большинстве своем из членов тайного общества, чуждого нашему Товариществу, является явным нарушением Общего Устава.

Вот, граждане, те факты, о которых необходимо поставить вас в известность до выборов делегатов на конгресс. Впервые в истории борьбы рабочего класса мы сталкиваемся с тайным заговором внутри самого рабочего класса, ставящим целью взорвать не существующий эксплуататорский строй, а Товарищество, которое ведет против этого строя самую энергичную борьбу. Это заговор, направленный против самого пролетарского движения. Поэтому повсюду, где мы сталкиваемся с ним, мы видим, что он проповедует расслабляющую доктрину абсолютного воздержания от всякой политической деятельности. В то время как обыкновенные, непосвященные в этот заговор члены Интернационала подвергаются преследованиям и арестам почти во всех странах Европы, «доблестные» члены Альянса пользуются совершенно исключительной неприкосновенностью.

Граждане, вы должны сделать выбор. Речь идет в настоящий момент не об автономии секций, не о свободной федерации групп, не об организации «снизу вверх» и не о какой‑либо другой столь же претенциозной и звонкой фразе. Вопрос в настоящий момент сводится к следующему: желаете ли вы, чтобы наши центральные органы состояли из людей, которые не признают иных полномочий, кроме полученных от вас, или вы желаете, чтобы они состояли из людей, избранных путем обмана, людей, которые принимают от вас полномочия с твердым намерением вести вас, как стадо баранов, в соответствии с секретными инструкциями, исходящими от некоей таинственной личности в Швейцарии?

Разоблачить существование этого тайного общества обманщиков – значит уничтожить его силу. Господа из Альянса не настолько глупы, чтобы полагать, что широкие массы членов Интернационала сознательно подчинятся подобной организации, когда им станет известно о ее существовании. Не может быть ничего общего между обманщиками и теми, кого они хотят обмануть, между Альянсом и Интернационалом.

Кроме того, нужно раз навсегда положить конец внутренним распрям, которые снова и снова возникают в нашем Товариществе из‑за наличия в его среде этой паразитической организации. Эти распри только расточают силы, предназначенные для борьбы против существующего буржуазного строя. Альянс, препятствуя направленной против врагов рабочего класса деятельности Интернационала, превосходно служит буржуазии и правительствам.

Исходя из этого, Генеральный Совет потребует от конгресса в Гааге исключения из Интернационала всех членов Альянса и предоставления Совету необходимых полномочий для предотвращения в дальнейшем подобных заговоров.

Генеральный Совет

Написано Ф. Энгельсом 4–6августа 1872 г.

Впервые опубликовано на русском языке в Сочинениях К. Маркса и Ф. Энгельса, 1 изд., т. XIII, ч. II, 1940 г.

Печатается по рукописи

Перевод с французского

 

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС

ИСПАНСКИМ СЕКЦИЯМ МЕЖДУНАРОДНОГО ТОВАРИЩЕСТВА РАБОЧИХ[151]

 

Лондон, 8 августа 1872 г.

В связи с интригами, ведущимися против Международного Товарищества Рабочих членами тайного общества Альянс, Исполнительный комитет Генерального Совета[152] на своем заседании от 24 июля 1872 г. поручил гражданину Ф. Энгельсу, секретарю для Испании, направить Испанскому федеральному совету в Валенсию следующее письмо:

 

---

Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 203; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

---

Мы поможем в написании ваших работ!