Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова 3 страница
Относительно полное собрание эпиграмм было подготовлено, вероятно, только около 900 года. Заглавия этих стихотворений, как правило, явно не принадлежат преп. Феодору. Автором заглавий был, судя по всему, редактор собрания. Возможно, некоторые эпиграммы преп. Феодора не сохранились до наших дней.
Все эпиграммы (за исключением, вероятно, неподлинной эпиграммы 96) в оригинале написаны двенадцатисложными ямбами. Несмотря на простоту стиля, эпиграммы отличаются тонкостью, и почти в каждой из них есть своя «изюминка». В эпиграмме 117 (а также 124, посвященной преп. Феодору) имеет место акростих. Мифологических образов у преп. Феодора не встречается; их наличие в стихотворении 96 говорит скорее о неподлинности этой эпиграммы.
Судя по дошедшим до нас спискам собрания эпиграмм, наиболее читаемы они были в Южной Италии и в монастырях Святой Горы Афон. Тем не менее, как свидетельствует немецкий издатель, несмотря на свое распространение, эпиграммы преп. Феодора не оказали значительного влияния на византийскую поэзию. Разумеется, непосредственное влияние эпиграммы преп. Феодора оказали на опыты ямбического стихосложения в самом Студийском монастыре. К этим опытам относятся три эпиграммы, дошедшие до нас вместе с «Малым оглашением», под заглавием Στιχελεγεία (одна из них в гекзаметрах); посвященное преп. Феодору длинное стихотворение в ямбах[72], а также несколько стихотворений брата преп. Феодора свт. Иосифа, которые, однако, были утеряны сразу после своего возникновения. Каких‑либо значительных следов в литературе, как мы видим, эта студийская традиция не оставила. Однако даже несмотря на это, эпиграммы преп. Феодора по своим качествам, с точки зрения немецкого издателя, все же весьма выгодно смотрятся на фоне всего необозримого множества произведений византийской стихотворной традиции[73].
|
|
|
Слова преп. Феодора, помещенные в данном томе, продолжают собой цикл из 12 Слов, опубликованный в предыдущем (2‑м) томе. Сюда вошли еще пять Слов, четыре из которых (2–5) на русском языке публикуются впервые.
1. «Слово на Рождество Пресвятой Владычицы нашей Богородицы» традиционно приписывалось преп. Иоанну Дамаскину и было издано среди его творений в «Патрологии» Миня (PG. T. 96. Col. 680–697), однако современная наука пришла к выводу о принадлежности его перу преп. Феодора Студита[74]. Данное произведение представляет собой похвальное Слово Пресвятой Богородице и рассматривает все Домостроительство спасения с точки зрения Ее роли в нем. Касается автор в том числе и таких догматических тем, как полемика против иконоборчества, сохранность свойств обеих природ Христа после соединения. Последняя глава – это похвала Пречистой Деве, составленная в форме акафиста, где каждое из предложений начинается словом «Радуйся!».
|
|
|
2. «Слово похвальное на третье обретение Честной главы святого Предтечи»[75] опубликовано на греческом языке под именем преп. Феодора Студита в 67‑м томе «Латинской патрологии» (PL. T. 67. Col. 448–454) среди творений Дионисия Младшего – латинского автора V–VI веков. Это Слово во многом перекликается с другими произведениями преп. Феодора[76] и построено на противопоставлении вечной славы св. Иоанна Крестителя и вечного бесславия его убийц. Перевод профессора МГУ им. М. В. Ломоносова Д. Е. Афиногенова.
3. «Слово о перенесении из Самофракии в Сигриану священных мощей святейшего чудотворца отца нашего Феофана» агиографического характера. Посвящено оно другу и сподвижнику преп. Феодора – преп. Феофану Исповеднику, игумену Сигрианскому. Перевод выполнен Д. Е. Афиногеновым по изданию болландистов: Stephane Efthymiadis. Le Рanegyrique de s. Theophane le Confesseur par s. Theodore Studite (Edition critique du texte integral) // Analecta Bollandiana. T. 111. Bruxelles, 1993. P. 259–290. Преп. Феофан Исповедник преставился ко Господу 12 марта 818 года. По словам Стефана Евфимиадиса, «среди многочисленных агиографических документов, посвященных св. Феофану, панегирик преп. Феодора Студита представляет собой наиболее древнее свидетельство [о преп. Феофане]. Заглавие и другие свидетельства в тексте показывают, что это похвальное слово было произнесено в день перенесения мощей св. Феофана в монастырь “Великое поле” перед Пасхой 821 года – 24 марта. Останки святого, которые были перенесены с острова Самофракии в пригород Иерии, были положены в мартирион св. Прокопия, где они находились в течение года и где им поклонялись многочисленные верующие. В Житии св. Феофана, составленном будущим патриархом св. Мефодием между 823 и 832 годами, сообщается о десяти тысячах человек, сопровождавших перенесение останков в монастырь “Великое поле”, и все это множество людей, слушали похвальное слово аввы Феодора Студита»[77]. Это Слово сохранилось лишь в двух списках XIII и XIV веков. Стоит отметить, что при сравнении похвального Слова преп. Феодора и Жития св. Феофана свт. Мефодия выясняются некоторые фактологические различия относительно биографии св. Феофана[78]. В целом же это произведение традиционно повествует нам о всех периодах жизненного пути известного и прославленного святого: о его происхождении и родителях, кратковременном браке, расторгнутом по обоюдному согласию ради стремления к монашеской жизни, о самой монашеской жизни и ее подвигах, и главное, что особенно подчеркивает преп. Феодор, об исповедническом стоянии преп. Феофана за истину иконопочитания пред лицом гонения иконоборческого императора Льва V и его единомышленника Иоанна Грамматика, об изгнании и кончине святого, а также о его посмертных чудесах. Касается преп. Феодор и личных качеств этого святого мужа. Однако такая традиционная для византийского жизнеописания святых схема вовсе не означает исключительной «иконности» повествования: преп. Феодор сообщает и такие, может быть и не очень выгодные для памяти преп. Феофана, факты, как компромиссная позиция по так называемому михианскому спору, в котором преп. Феодор, как известно, занимал строгую и однозначную позицию. Впрочем, это создает лишь впечатление особой реалистичности и правдивости повествования. «Чтение похвального Слова весьма интересно. Историки здесь найдут целый ряд деталей, весьма интересных с точки зрения истории второго иконоборчества и жизнеописания святого. Однако интересно это произведение прежде всего тем, что оно показывает преп. Феодора Студита редким мастером красноречия»[79].
|
|
|
|
|
|
4. «Поучение годичное Студийского монастыря» (Διδασκαλία χρονική; Catechesis Chronica) (PG. T. 99. Col. 1963–1704), представляющее из себя оглашение, по словам Р. Холия, не встречается ни в одном из собраний оглашений преп. Феодора и дошло до нас непосредственно в немногих относительно поздних манускриптах[80]. Оно посвящено годичному богослужебному кругу и месте в нем постов и сплошных седмиц; здесь дается своеобразное богословское обоснование трех постов: Рождественского, Великого и Апостолов – во образ Святой Троицы. Упоминается и Успенский пост, а также многодневный пост (необязательный для всех за исключением одного дня) в честь праздника Крестовоздвижения. Впрочем, это поучение, возможно, и не принадлежит непосредственно перу преп. Феодора, а возникло в недрах студийской традиции после него. Перевод П. К. Доброцветова. Редакция перевода Д. Е. Афиногенова.
5. «Слово на Субботу Акафиста». Перевод Слова выполнен по изданию: Van Esbroek, M. Un Panegyrique de Theodore Studite pour la fete liturgique des sieges de Constantinopole [Ван Эсбрук, М. Похвальное слово преп. Феодора Студита на церковный праздник <избавления от> осад Константинополя] // Studia Anselmiana, 110. 1993. P. 525–536 – сотрудником Московской духовной академии С. А. Виноградовым. По словам Р. Холия, исследователь и издатель этого текста Мишель Ван Эсбрук доказывает, что преп. Феодор был автором утерянного текста, с которого существует ранний грузинский перевод[81]. Ван Эсбрук опубликовал французский перевод с грузинского языка наиболее важной части данного произведения (главы 71–88). Название Слова в одной из рукописей звучит следующим образом: «Славная и чудесная память, почерпнутая из древних книг хроник о преславном и блистательном знамении, тогда как царство варваров, персов и скифов держало осаду этого города, но как по Божественному суду они мгновенно погибли от страха, а сей город сохранился невредимым благодаря Всесвятой Богородице. И с тех пор из года в год Ей в признательность установили сей день, субботу перед Благовещением, для восхвалений, которые назвали Акафистом». Это рассказ об осаде Константинополя из грузинской рукописи 1042 года, опубликованной в 1900 году М. Джанашвили[82]. Это Слово посвящено Субботе Акафиста и было, возможно, составлено на основании различных исторических источников – повествований об осадах Константинополя разными варварами. Стоит отметить, что за свою историю этот город осаждался около 24 раз. Осады, о которых упоминает преп. Феодор: осада аварами и персами в 626 году и две арабских осады – в 674–678 годах при императоре Константине Погонате и в 717–718 годах при Льве Исавре.
В Приложении редакция поместила ряд важных текстов, относящихся к жизни и деятельности преп. Феодора Студита.
1. «Преподобный Навкратий Исповедник, игумен Студийский. Окружное послание о смерти преподобного Феодора Студита». Перевод послания был опубликован в журнале «Христианское чтение» (1837, октябрь. С. 217–246). Текст редакция сверила с текстом оригинала в «Патрологии» Миня (PG. T. 99. Col. 1826–1849) и исправила в соответствии с ним. Преп. Навкратий Исповедник, верный и ближайший ученик преп. Феодора Студита, был экономом Студийского монастыря, во время тюремного заключения преп. Феодора пребывал вместе с другими студитами «в рассеянии». Сохранилось множество писем преп. Феодора к Навкратию. Впоследствии преп. Навкратий после восстановления в 843 году иконопочитания стал игуменом в Студийском монастыре. Скончался он в 848 году. Память преп. Навкратия Студита, исповедника, празднуется в день всех преподобных отцов, в подвиге просиявших, на субботу мясопустную. Окружное послание – важный исторический и агиографический документ, в котором преп. Навкратий оповещает студитов, находящихся в рассеянии, о кончине преп. Феодора и о последних днях его жизни; рядом со святым отцом Навкратий находился после возвращения Феодора из заключения. Послание также содержит предсмертное оглашение преп. Феодора (31‑е из «Малого оглашения»).
2. «На принесение и положение мощей преподобного отца нашего и исповедника Феодора – а там же и поминание в конце слова о положении обретенных мощей преподобного отца нашего Иосифа, бывшего архиепископом Фессалоникийским». Перевод этого анонимного повествования и примечания к нему выполнены Д. Е. Афиногеновым по изданию: Van de Vorst C. La translation de S. Theodore Studite et de S. Joseph de Thessa‑lonique // Analecta Bollandiana. 1913. № 32. P. 50–61. Это произведение повествует об обретении св. мощей преп. Феодора Студита на острове Принкипо в 844 году после восстановления иконопочитания, при активном участии свт. Мефодия, патриарха Константинопольского, и торжественном их перенесении в Студийский монастырь и положении в гробницу к дяде преп. Феодора – преп. Платону. С тех пор Церковь 26 января / 8 февраля празднует это перенесение мощей. Как чудо автором воспринимается тот факт, что одновременно в Константинополь были перенесены из Фессалии останки брата преп. Феодора – Иосифа Фессалоникийского, умершего в изгнании в 832 году. Его мощи были также торжественно положены в ту же гробницу в Студийском монастыре.
3. «Житие блаженного отца нашего и исповедника Николая, игумена чтимой обители Студийской». Перевод Жития св. Николая Студита с греческого текста, опубликованного в «Патрологии» Миня (PG. T. 105. Col. 864–925), выполнен М. В. Грацианским; научная редакция и примечания П. В. Кузенкова. Житие было написано неизвестным автором‑студитом в 915–930 годах и содержит существенную информацию о втором периоде иконоборчества и последующих событиях. Преп. Николай Студит (793–868) был воспитанником школы при Студийском монастыре, а затем стал близким учеником преп. Феодора и сопровождал его в самый тяжелый период жизни – во время тюремного заключения в Метопе с 815 года. В 846 году, после восстановления иконопочитания, его убедили стать игуменом Студийского монастыря, однако в 849 году он был вынужден уйти с этой должности в результате внутрицерковной борьбы. Та же ситуация повторилась в 853–858 годах. На сей раз преп. Николай оставил настоятельство в знак протеста против поставления в патриархи свт. Фотия Великого. Преп. Николай жил в разных местах, избегая общения со сторонниками свт. Фотия. После восстановления в патриарших правах свт. Игнатия император Василий I в 867 году вновь назначил преп. Николая студийским игуменом. В связи с этим оценки Жития св. Николая расходятся; так, исследователь Добшутц считал данное произведение «антифотианским» по своей направленности, но известный ученый Ф. Дворник оценил его, напротив, «как исполненное миролюбия»[83]. Память преп. Николая Исповедника, игумена Студийского, совершается Православной Церковью 4/18 февраля.
4. «О Тарасии и Никифоре, святых патриархах» – произведение, известное также под вторым названием «De schismate Studitarum» («О студийском расколе»). Перевод с текста в «Патрологии» Миня (PG. T. 99. Col. 1851–1853) и примечания выполнены диаконом Владимиром Василиком. Редакция перевода Д. Е. Афиногенова. На родине, в Византии, судьба студийского движения сложилась непросто, и даже память преп. Феодора Студита не всегда одинаково была принимаема церковным руководством. Публикуемый текст отражает сложное положение, в котором оказались студийские монахи после восстановления иконопочитания в 843 году. Исповедническое стояние в истине преп. Феодора и его учеников и последователей в «михианском» вопросе и в борьбе против иконоборчества, отношение к патриархам и архиереям, занимавшим либо компромиссную, либо даже еретическую позицию, а также те слава и влияние, которые приобрели преп. Феодор и другие студиты в этой борьбе, стали вызывать определенную ревность и недовольство византийского архиерейства в лице свт. Мефодия, патриарха Константинопольского. Поэтому свт. Мефодий потребовал от студитов анафематствовать сочинения преп. Феодора Студита, в которых тот полемизировал со свв. Тарасием и Никифором, патриархами Константинопольскими, по вопросу прелюбодейного брака императора Константина VI и судьбы повенчавшего его эконома Иосифа. Студиты ответили отказом, и тогда свт. Мефодий отлучил их от Церкви. Впрочем, после его скорой кончины в 847 году новый патриарх – свт. Игнатий снял со студитов все обвинения и в дальнейшем благоволил к ним.
Эта ситуация повторялась и далее: «Отношения между студитами и патриаршеством со времен великого реформатора иночества нередко бывали довольно напряженными. Сказывалось это и в поместном характере почитания св. Феодора»[84]. Так, например, студиты испытали на себе некоторое гонение со стороны патриарха Михаила Кирулария в XI веке. «Патриарх выступал против студитов не в одиночку, рассчитывая на поддержку влиятельных кругов в самой византийской церкви, в первую очередь многочисленного столичного клира во главе с клиром Агии‑Софии. Им были не по нраву строгие, “консервативные” назидания и нравоучения студийских монахов, в случае их нарушения громогласно ими осуждаемые и порицаемые»[85]. Широкое народное почитание памяти преп. Феодора переросло в его официальное церковное признание не столь быстро. «Константинопольский синаксарь под 11 ноября отметил поминание его памяти, но отсутствовала формула ее празднования, требующая изложения подвижничества св. Феодора. Метафрастовский свод житий святых, составленный на исходе X в., не включает Жития Феодора Студита. На стремление ограничения культа св. Феодора указывает отсутствие изображений святого вне монастырских стен, хотя упомянуто существование его портретной иконы в первой половине IX в.»[86]. «Михаил Кируларий, потерпев неудачу в занятии императорского трона (1040 г.), решил сесть на патриарший стол (1043 г.). Став патриархом, властолюбивый до крайности, он не раз нарушал церковные каноны. Вопиющим было отмеченное Скилицей распоряжение вычеркнуть из церковных синодиков св. Феодора Студита (759–826), столпа и светоча византийского монашества. Только под решительным натиском императора патриарх отменил свое повеление. Он стремился прекратить празднование памяти святого (канонизирован в 842 г.), ликвидировать автономию Студийского монастыря и его филиалов»[87]. «Император Константин Мономах заставил властолюбивого донельзя патриарха отозвать свое распоряжение. Поняв, что студийское движение и монашество ему не осилить, Кируларий начал искать поддержки студитов в своем конфликте с папством в Южной Италии»[88].
Путь в Царствие Небесное преп. Феодора и святых сподвижников и последователей – «его гнезда птенцов» не был устлан цветами. Но плоды его – в том великом сонме святых, который дало византийское, а затем и русское монашество впоследствии, идя по стопам преп. Феодосия Печерского и других «русских студитов», окормляющих всю Русскую Церковь. В представляемом читателю третьм томе Творений преп. Феодора, как и в предыдущих томах, этот святой отец предстает перед нами как «замечательнейший боец воинствующей Церкви»[89]. Заслуги преп. Феодора и других студитов в борьбе за церковную истину и независимость Церкви от властолюбивых притязаний государства дали право Студийскому монастырю и даже целому движению студитов стать впоследствии своего рода влиятельной силой не только в Византии, но и за ее пределами: «В годы патриаршества Алексея Студита четко выступил вызревавший и ранее вклад студитов во все отрасли церковной жизни. Существенно расширилось число монастырей, подражающих в своих уставах студийскому типикону. Влияние студитов сказалось также в религиозном искусстве, гимнографии и книжности (скриптории). Из студийской среды вышли новые веяния в области [монашеского] любомудрия – их выразителем стал выдающийся мистик Симеон Новый Богослов (949‑1022), обогативший интеллектуальный характер духовного мира христианина[90]. Новизна его полемических выступлений вызывала толки в самом Студии… Его учеником и биографом стал известный своей полемикой с латинянами в 1054 г. студит Никита Стифат, сумевший в 1043–1044 гг. публично назидать самого императора»[91].
Студийский монастырь стал и своего рода «кузницей кадров» для Константинопольской и других поместных церквей: «Из студитов был патриарх Алексей (1025–1043 гг.). В Студийском монастыре, игуменом которого он был раньше, проживали русские иноки, самый видный из которых – печерский монах Ефрем, будущий титулярный митрополит Переяславский. Из этого же монастыря поступил по заказу игумена Феодосия в Печерский монастырь студийский монастырский устав. Киевский митрополит Феопемпт был поставлен Алексеем Студитом, на что указывают три его печати с изображением святого Иоанна Предтечи, во имя которого был посвящен монастырский собор Студийского монастыря»[92]. Влияние студитов на Киевскую Русь и Русскую Церковь выразилось и в принятии на Руси преп. Феодосием Печерским студийского варианта организации монашеского общежития: «Идеалом возглавляемого игуменом Феодосием печерского иночества, образцом последования был великий реформатор византийского монашества Феодор Студит. Монахи, тем или иным образом связанные со Студийским монастырем в Константинополе, появились на Руси уже в X в., сыграли немаловажную роль в становлении русского христианства, и уже в XI в. студиты из греков, болгар и русинов придали просвещению славяно‑Руси ту духовную самоуглубленность, которая доселе казалась непонятной. Студийское братство не являлось сообществом наподобие чуждых Восточной Церкви католических монашеских орденов, но было движением и самого Студия, и захватило другие иноческие общины, положившие в основу своего служения в храме, в быту и в общественной деятельности студийский устав и заветы великого Студита. Именно поэтому КиевоПечерская киновия являлась дочерней обителью Студия, а в смысле последования завещанию Феодора Студита печеряне стали русскими студитами»[93]. И для самого «печерского игумена совершенным образцом подвижничества был игумен и исповедник Феодор Студит»[94]. «Слова и практика игумена Феодосия свидетельствуют, что он строго следовал предписаниям устава Студийского монастыря, да к тому же по вопросу избрания и поставления своего преемника подражал завещанной Феодором Студитом рекомендации»[95]. «Приверженность Феодосия деяниям и назиданиям Феодора отразилась в достоверно ему приписываемых нескольких Словах к братии, напоминающих подобные поучения Студита, где печерянин прямо ссылается на последнего. В одном из Слов, призывая братию к подвигам аскетизма и страдальчества, он при этом называет исповедника Феодора страстотерпцем, желая подчеркнуть его неустрашимость и готовность терпеть за правую веру»[96].
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 143; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!