О проблемах органов внутренних дел Уральского федерального округа, связанных с противодействием криминальному банкротству предприятий

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 6Следующая ⇒

В послании Президента России Федеральному Собранию Российской Федерации от 19.04.2002 г. сказано: “Что касается банкротства, то в этой сфере необходимо срочно навести порядок и, прежде всего… в законодательстве. “Поточное” банкротство предприятий уже успело стать доходным бизнесом. Мы обязаны сделать механизм поведения процедуры банкротства и оздоровления предприятий прозрачным, рыночным, а значит – невосприимчивым к коррупции”.

Поступающая в органы внутренних дел оперативная и иная информация свидетельствует о тенденции роста противоправных посягательств на собственность неплатежеспособных предприятий, что существенно ущемляет имущественные интересы собственников, кредиторов, трудовых коллективов и государства в постприватизационный период развития рыночных отношений.

По состоянию на 01.10.02 г. процедура банкротства с начала года вводилась на 2 416 предприятиях, находится в процедурах 3 404 предприятия (наблюдение – 188, внешнее управление – 107, конкурсное производство – 3109), расположенных на территории Уральского федерального округа. Завершено 937 процедур, при этом ликвидировано по результатам конкурсного производства 839 предприятий, в ходе внешнего управления не восстановлена платежеспособность ни на одном предприятии, заключено 18 мировых соглашений.

МТО ФСФО РФ по УрФО и ТО ФСФО РФ УрФО проведено на 01.10.02 г. 68 экспертиз наличия (отсутствия) признаков преднамеренного и фиктивного банкротства, выявлено 38 случаев преднамеренного и 1 случай фиктивного банкротства, в правоохранительные органы направлено 54 обращения, по которым возбуждено 15 уголовных дел.

По отраслям производства наиболее подвержены банкротству предприятия черной металлургии, машиностроения и металлообработки, лесой и деревообрабатывающей промышленности, легкой промышленности, пищевой промышленности, медицинской промышленности, транспорта.

Анализ результатов работы органов внутренних дел Уральского федерального округа по выявлению, раскрытию и расследованию преступлений, связанных с банкротством, показывает, что, начиная с 1998 года, просматривается активизация оперативно-служебной деятельности в этом направлении. Так, если в 1997 г. было выявлено всего одно преступление, связанное с банкротством, то в 1998 г. – 7, в 1999 г. – 25, в 2000 г. – 16, в

2001 г. – 46, за 9 месяцев текущего года – 27. Также расширяется и спектр выявляемых составов.

Так, в настоящее время ГСУ при ГУВД Свердловской области расследуется уголовное дело по ст. 196 УК РФ, возбужденное по материалам проверки, проведенной УБЭП КМ ГУВД Свердловской области в отношении генерального директора Екатеринбургского государственного унитарного предприятия “Облхимчистка” А.А. Алексеева.

Данный руководитель, с использованием подставной фирмы-лжекредитора, фиктивно увеличил кредиторскую задолженность на сумму 1,7 млн. рублей и на основании этого долга инициировал банкротство предприятия с целью последующего вывода государственного имущества в частные руки, минуя законные процедуры приватизации.

Несмотря на приведенные данные и некоторую активизацию деятельности органов внутренних дел в борьбе с названной категорией преступлений, следует объективно признать крайне слабую работу подразделений криминальной милиции в этом направлении. За 5 лет органами внутренних дел округа выявлено лишь 127 преступлений, из которых 25,2 % прекращены, что явно неадекватно их степени распространения в округе. В суд направлено лишь 27 уголовных дел или 21 % от количества возбужденных. При этом в Свердловской области в суд направлено 7 % уголовных дел, в Челябинской области 5,9 %, а в Курганской области только одно уголовное дело. Органы внутренних дел на транспорте от борьбы с преступлениями в сфере банкротства практически устранились. За 5 лет в СУВДТ и ЮУУВДТ выявили только одно преступление (СУВДТ).

Анализ же качественной стороны выявленных преступлений показывает, что органы внутренних дел практически не выявляют таких преступлений как фиктивное банкротство (ст. 197 УК РФ). Всего выявлено 2 преступления в Свердловской и Тюменских областях.

Наиболее низкие показатели выявляемости и раскрываемости данного вида преступлений имеют УВД Курганской области – 5 преступлений, УВД Ханты-Мансийского АО – 12, УВД Ямало-Ненецкого АО – 14.

В ГУВД Челябинской области за весь период действия нового Уголовного Кодекса Российской Федерации по линии банкротства выявлено лишь 17 преступлений, что в сравнении с аналогичными промышленно-развитыми областями как Свердловская и Тюменская (соответственно 42 и 36 преступлений) в 2,5 раза меньше.

Анализ причин сложившегося положения дел показал, что неудовлетворительная работа по рассматриваемому направлению связана с отсутствием правоприменительной практики и профессионально подготовленных кадров, что сказывается на эффективности работы органов внутренних дел по раскрытию и расследованию данных преступлений. Руководителям подразделений органов внутренних дел Уральского федерального округа необходимо решить вопрос о создании постоянно действующих специализированных следственно-оперативных групп, как это делается по другим видам преступлений, разработать программу мер по их обучению и повышению квалификации.

Отрицательное влияние на результаты борьбы с преступлениями, связанными с банкротством, оказывает недостаточный уровень взаимодействия органов внутренних дел с территориальными органами Федеральной службы финансового оздоровления РФ. Для исправления ситуации необходимо определить порядок обмена информацией между заинтересованными правоохранительными и контролирующими государственными органами на уровне межведомственного приказа.

В вопросах борьбы с криминальным банкротством следует повысить роль взаимодействия с арбитражными судами. В настоящее время деятельность арбитражных судов в части передачи в правоохранительные органы материалов по выявленным фактам преднамеренного и фиктивного банкротства, неправомерных действий при банкротстве, мошенничеств с использованием в суде поддельных документов, пассивна.

Распространенности банкротства в некоторой степени способствует недобросовестность и коррумпированность отдельных государственных чиновников и судей арбитражных судебных инстанций, чему не уделяется должного внимания. По фактам коррупции в этой сфере не выявлено ни одного преступления, что не отвечает реально складывающейся криминогенной обстановке в округе.

Анализ имеющейся оперативной информации показывает, что значительная часть лиц, участвующих в криминальном банкротстве, активно пытаются вводить в качестве арбитражных управляющих своих представителей для решения вопроса о незаконном переделе собственности. Необходимо ужесточить процедуру и выработать механизм по изучению их личности, выявлению фактов причастности к противоправной деятельности организованных преступных групп и сообществ, иной противоправной деятельности.

Особое внимание необходимо уделять вопросам организации оперативно-розыскной деятельности по выявлению фактов подкупа арбитражных управляющих, их сговора с оценщиками по умышленному занижению рыночной и продажной стоимости имущества предприятий-должников, а также вопросам раскрытия хищений наиболее ликвидного имущества несостоятельных организаций. Самый распространенный способ незаконного обогащения со стороны арбитражного управляющего – это продажа имущества подставным фирмам по заниженной стоимости с последующей его перепродажей добросовестному покупателю по реальным рыночным ценам. Разница в стоимости может составлять десятки и сотни миллионов рублей. Как правило, такие преступления совершаются организованным преступными группами, в которых арбитражный управляющий является либо активным членом ПГ, либо наемным менеджером, либо его подкупают за определенный процент от разницы в цене продаж.

В связи с тем, что незаконные банкротства приобрели системный характер, стали инструментом криминальных группировок для вывода активов предприятий, кадровых перестановок и переделов собственности, в 2002 г. на совещании руководителей федеральных правоохранительных и контролирующих органов при полномочном представителе Президента Российской Федерации в Уральском федеральном округе принято решение о создании Межведомственного координационного центра по вопросам противодействия “криминальному банкротству” и Межведомственной комиссии организационно-методической группы при МТО ФСФО России в УрФО.

В связи с изложенным, подразделениям криминальной милиции Уральского федерального округа необходимо:

1. Активизировать оперативно-розыскную деятельность по предупреждению, пресечению и выявлению фактов криминального банкротства и иных форм незаконного передела собственности.

2. Принять меры по усилению качественного состава негласного аппарата подразделений криминальной милиции по данному направлению оперативно-служебной деятельности.

3. Повысить качество ведения литерного производства по линии незаконного передела собственности с использованием процедур банкротства, в рамках которого вести списки социально и экономически значимых для региона и Российской Федерации предприятий, градообразующих предприятий, государственных и муниципальных унитарных предприятий, хозяйствующих обществ с государственной долей участия, а также организаций с иностранной долей собственности.

4. Осуществлять сбор, анализ и систематизацию оперативно значимой информации о финансово-промышленных группировках, ОПГ и ПС, их структуре, руководителях, лидерах и активных участниках, сферах влияния, видах коммерческой и криминальной деятельности, о подконтрольных им предприятиях и холдингах по отраслям экономики, размерах их долей участия в уставных капиталах хозяйствующих обществ или пакетов акций, криминальных и коррупицонных связях в органах государственной власти и управления, в судебных инстанциях, правоохранительных органах и средствах массовой информации.

5. В должностных инструкциях сотрудников оперативных подразделений, курирующих данное направление работы, предусмотреть персональную ответственность за состояние борьбы с названной категорией преступлений.

6. Создать специализированные следственно-оперативные группы по данному виду преступлений, разработать программу мер по их обучению и повышению квалификации;

7. Обеспечить надлежащее оперативное сопровождение уголовных дел данной направленности.

8. На уровне межведомственного приказа определить порядок взаимодействия и обмена информацией между заинтересованными правоохранительными, контролирующими и судебными органами.

9. Особое внимание уделять вопросам коррупции в данной сфере, в том числе фактам противоправной деятельности арбитражных управляющих, сотрудников территориальных органов ФСФО РФ и судей арбитражных судов.

10. Владеть оперативной обстановкой на обслуживаемой территории и своевременно реагировать на криминальные проявления со стороны организованных преступных групп и сообществ.

Наряду с проблемами, связанными с профессиональной деятельностью сотрудников органов внутренних дел имеют место и проблемы, выходящие за пределы их компетенции, которые оказывают негативное влияние на состояние борьбы с преступностью в сфере банкротства.

В связи с тем, что экспертные заключения органов ФСФО РФ о наличии признаков преднамеренного или фиктивного банкротства основываются на официальных данных бухгалтерского учета и не принимаются следственными подразделениями в качестве основания для возбуждения уголовного дела, возникает необходимость в проведении ревизий финансово-хозяйственной деятельности предприятий. Кроме того, территориальные органы ФСФО РФ (на основании ведомственного распоряжения № 33-р) не проводят данные экспертизы по предприятиям, представляющим оперативный интерес, но в отношении которых в арбитражном суде отсутствует дело о несостоятельности. Названные обстоятельства существенно влияют на качество проводимых проверок и оперативных разработок с окраской “криминальное банкротство”, а также на продление срока предварительного расследования уголовных дел данной категории.

Так, по уголовному делу по факту преднамеренного банкротства ОАО “Полевской хлебокомбинат” (г. Полевской Свердловской области) экономическая экспертиза длилась около 1,5 лет. Сменился следователь, уголовное дело было четырежды прекращено по ст. 208 УПК РСФСР. Органами прокуратуры по инициативе ГУВД Свердловской области решения о прекращении уголовного дела отменялись как незаконные, производство расследования возобновлялось, общий срок которого составил 3 года. В апреле 2002 г. уголовное дело завершено производством и направлено в суд с обвинительным заключением.

В связи с чем, в МВД России внесено предложение о необходимости создания при ГУ МВД РФ по УрФО отдела документальных проверок и экономико-бухгалтерских исследований и экспертиз. В задачу таких подразделений должно входить оказание помощи оперативным подразделениям милиции в проведении проверок финансово-хозяйственной деятельности предприятий на доследственной стадии, а в дальнейшем по уголовным делам - экспертиз, на основании уже имеющихся результатов предварительного исследования, что значительно сократит сроки рассмотрения материалов проверок и расследования уголовных дел. Следует увеличить и штатную численность отделов ЭКУ ГУВД/УВД, осуществляющих производство документальных проверок и бухгалтерских экспертиз.

Определенным сдерживающим фактором эффективной борьбы с криминальным банкротством является отсутствие у правоохранительных органов необходимых финансовых средств для проведения оценки рыночной стоимости имущества, являющегося предметом преступления. Необходимо рассмотреть возможность финансирования данной статьи расходов за счет средств федерального бюджета или специализированных внебюджетных фондов.

Одним из условий распространенности процедур банкротства является наличие в федеральном законе “О несостоятельности (банкротстве)” таких критериев несостоятельности, которые формально позволяют ввести процедуру банкротства в отношении любого предприятия-должника, что активно используется недобросовестными кредиторами, руководителями и собственниками данных организаций в качестве формально законного способа передела собственности.

Различия в трактовании понятий “преднамеренное банкротство”, данных в диспозиции ст. 10 федерального закона “О несостоятельности (банкротстве)” и в диспозиции ст. 196 УК РФ, осложняет вопрос квалификации преступных действий.

В борьбе с данным видом преступлений постоянно возникает необходимость в получении сведений о банковских операциях, направленных на вывод активов неплатежеспособных предприятий и искусственное увеличение их кредиторской задолженности. Однако это, в силу действия ст. 26 ФЗ “О банках и банковской деятельности” (институт банковской тайны), невозможно сделать вне рамок расследования уголовного дела. Таким образом, выполнению государственной задачи по выявлению преступлений в сфере экономики подразделениями криминальной милиции существенно затрудняет государственный запрет на получение сведений из кредитных организаций на стадии доследственных проверок и оперативных разработок. В то же время оперативные подразделения налоговой полиции и таможни наделены таким правом. Необходимо уровнять полномочия, выступить с законодательной инициативой о внесении изменений в соответствующие законодательные акты о предоставлении органам внутренних дел аналогичных прав на получение таких сведений с согласия прокурора.

Для повышения эффективности борьбы с криминальным банкротством в первую очередь необходимо на окружном уровне организовать занятия по повышению квалификации следователей, оперативных работников, специалистов, работающих по линии борьбы с преступлениями, связанными с банкротством. Совместно с другими заинтересованными ведомствами организовать проведение лекционных занятий, семинаров, учебных сборов, а также выработать и направить на места для использования в практической деятельности методические рекомендации по выявлению преступлений, связанных с банкротством, их документированию и расследованию.

На базе ФСФО необходимо создать интегрированную базу данных о фактах криминального банкротства. Ее пользователями должны стать заинтересованные государственные и правоохранительные органы.

Только консолидация усилий всех правоохранительных и контролирующих органов Уральского федерального округа позволит добиться позитивного изменения оперативной обстановки и повысить эффективность борьбы с преступлениями, связанными с банкротством в нашем регионе.

К. В. Саакян, соискатель кафедры криминалистики Уральского юридического института МВД России

Некоторые проблемы при расследования преступления в сфере экономики, относящиеся к хищению ценных бумаг
путем мошенничества

Одним из распространенных видов преступления, как во всем мире, так и в России, является мошенничество, которое, особенно в последние годы, принимает новый характер. Современные мошенники от старого типа преступников, от карточных шулеров и уличных наперсточников отличаются тем, что они проникают в экономику страны, причиняют многомиллиардный вред, как государству в целом, так и физическим и юридическим лицам.

Ответственность за мошенничество предусмотрено ст. 159 УК РФ.

Данная статья недостаточно применяется на практике при расследовании преступлений в сфере экономики, связанных с хищениями ценных бумаг. Понятие ценных бумаг предусмотрено главой 7 ГК РФ.

Исследуя практику, сталкиваемся со следующими фактами: по учетам информационного центра Свердловской области в период с 1995 г. по 01.02.2000 г., т.е. в течение последних пяти лет, возбуждено всего 84 уголовных дел по хищению ценных бумаг путем мошенничества. А именно: из 67 ОВД, дела по ценным бумагам возбуждались всего в 22 отделах.

В остальных 45 отделах не было возбуждено ни одного уголовного дела. Из 84 уголовных дел 42 возбуждено по хищению акций, 41 – по хищению векселей и всего 1 уголовное дело – по хищению облигаций. Из указанного количества дел всего 18 направлено в суд. Цифры говорят сами за себя, и создается впечатление, что данная отрасль гражданского права остается почти не тронутым преступностью. Однако, все дело в том, что преступность в данной отрасли продолжает развиваться, несет высоко организованный характер, чаще всего для правоохранительных органов оно представляется как гражданско-правовые отношения, и уголовные дела не возбуждаются.

Для конкретного рассмотрения проблемы по изучаемой теме необходимо сузить перечень ценных бумаг, например векселя, и раскрывать пути и способы совершаемых вокруг данного вида ценной бумаги мошенничество.

Организованные преступные группы довольно хорошо ориентируются на рынке ценных бумаг, изучая спрос и предложение определенных видов векселей, долго и уверенно готовятся к совершению преступления. В первоначальной стадии преступниками создается определенное предприятие, работающее на основании устава. Данные предприятие в лице их представителей целенаправленно занимаются маркетингом, заключают определенные сделки с другими фирмами и предприятиями, устанавливают с ними партнерские отношения по бизнесу, и, как положено, выполняют свои обязательства. Таким образом зарабатывают доверие в известных кругах.

Очередным шагом является установление крупных векселедержателей. Выход на векселедержателей происходит по всем правилам мошенничества, т.е. представитель фирмы, покупающей вексель, выходит на фирму, продающую вексель, при этом для гарантии и надежности до составления договора купли-продажи или передачи векселя упоминаются некоторые авторитетные фирмы, с которыми мошенники в первоначальной стадии поддерживали добросовестные отношения. Продавец векселя, естественно, перед продажей проверяет наличие фирмы, которая готова покупать векселя, проверяется также их надежность в отношении других фирм, что дает косвенную гарантию продавцам ценных бумаг для заключения с покупателями сделок. С учетом размаха мошенников (в смысле заключения сделок в крупном размере), как показывает практика, договора купли-продажи ценных бумаг заключаются на определенный срок с рассрочкой платежей, при этом сроки расчетов оговариваются не менее чем десять дней. Лицо, заключившее договор, имеет, естественно, паспорт и прописку, приличное должностное положение в представляемой фирме, представляет адреса и банковские счета фирмы и все необходимые формальности для заключения сделок. Фирма-продавец в течение определенного времени проверяет информацию вокруг фирмы покупателя и, убедившись, что сделка выгодная, заключает её. Тактика самого покупателя ценной бумаги и ловкость заключения договора на приобретение ценной бумаги состоит в том, что как продавец, так и покупатель знают реальную стоимость данного векселя на рынке ценных бумаг. Покупатель играет именно на этом, предлагая за вексель немного дороже, чем его реальная стоимость, то есть сделка для продавца становится выгодной. После приобретения векселя покупатель исчезает навсегда. Исследования показывают, что в данном случае мошенники используют поддельные документы: паспорта, доверенности и т. д. Организаторы преступления руководителями фирмы практически не являются, а фирма числится за подставным лицом, которое по документам якобы выполняет работу директора, сами же организаторы, как в документах, так и при реализации ценных бумаг не фигурируют, т.е. не оставляют следов преступления.

Проблема в раскрытии и расследовании аналогичных преступлений заключается в том, что потерпевшие своевременно не обращаются в правоохранительные органы. Поиски пропавших “партнеров” осуществляют сами пострадавшие. После их обращения найти похищенный вексель и вернуть потерпевшим становится просто невозможным, так как вексель, как средство платежа передается различным лицам и до предъявления к оплате проходит определенный путь. При отсутствии векселя и лица, его покупающего, преступление чаще всего остается не раскрытым, организованно преступная группа остается безнаказанной.

Практика показывает, что для раскрытия и расследования данных преступлений необходимы определенная тактика и методика проведения следственных действий.

Примером является уголовное дело № 134434, возбужденного Следственным отделом Кушвинского ОВД 11 марта 1997 г. по признакам ст. 159 ч. 3 УК РФ. Основанием для возбуждения послужило заявление директора фирмы “Т” о привлечении неизвестных лиц к уголовной ответственности, которые 3.02.1997 г. по паспорту гражданина “Б”, представляющего интересы Екатеринбургской фирмы “С” заключили договор купли-продажи простого векселя стоимостью 500 млн. рублей и похитили его. Фирме причинен крупный материальный ущерб.

При выполнении первоначальных следственных действий, первым делом было обращено внимание на паспортные данные гражданина “Б”, и при проверке оказалась, что такого человека не существует. По номерам паспорта, которые были зафиксированы продавцами векселя, было установлено, что паспорт указанной серии и номера в паспортно-визовой службой не выдавался и бланки паспортов аналогичной серии и номеров в ПВУ ГУВД не числятся. Следователем был составлен примерный фоторобот преступника. Были проверены несколько фирм, имена которых при заключении сделки были названы преступником. Положительных результатов не получили. Проверена была последняя фирма, с которой созванивались продавцы векселя, где директор фирмы гражданин “К” категорический отрицал свои отношение к гражданину “Б”, поясняя, что знаком с ним только недавно, отношения не поддерживает, знает, что тот по сделкам рассчитывается добросовестно и нет причин для сомнения, возможно, что последний или заболел или где-то задерживается по делам. Спустя некоторое время “К” полностью отказался от своих прежних отношений с гражданином “Б” и отказался от каких-либо объяснений и дачи показаний. Учитывая, что в руках следователя находилась копия векселя принадлежащего “Волготрансгазу”, в соответствующий адрес было направлено поручение о задержание векселя при предъявления к оплате. Учитывая, что способ совершения данного преступления довольно оригинальный, было принято решение проверить лиц по учетам ИЦ по способу совершения преступления. Таковых не оказалось. Была проделана большая работа по проверке отказных материалов по аналогичным фактам в различных отделах области, и в одном из отделов г. Екатеринбурга был обнаружен отказной материал по сделке с векселями на сумму 2 млрд. рублей, составленный сотрудниками уголовного розыска. В отказном материале присутствовали фамилии покупателей и продавцов векселей. По описанию сотрудника уголовного розыска, как в отказном материале, так и в нашем деле, фигурировал гражданин “Б”, только под различными фамилиями. Отказной материал был составлен на основании ст. 5 п. 2 УПК РСФСР. Интересующее нас лицо оказалось специалистом-мошенником по векселям, прописанным в другой области. Была выяснена его фотография, однако не была установлена преступная связь между ним и директором фирмы “С” гражданином “К”, а это было необходимо доказать для привлечения к уголовной ответственности всех членов организованной группы. Вскоре в “Волготрансгазе” вексель был предъявлен к оплате.

Оплата согласно поручению следователя задерживается, и копия векселя срочно направляется в наш адрес. На векселе согласно законодательству указаны все юридические и физические лица, имеющие отношение движению векселя. Проверяя указанные адреса, следственная группа прошла по обратной цепочке, указанной на векселе. В одном из звеньев указанной цепи оказалась фирма “С”, где была указана фамилия директора, которым в последующем и оказалось подставное лицо. Представители удмуртской фирмы, допрошенные в качестве свидетелей по данному делу, подтвердили, что с директором фирмы “С” они не знакомы. В их собственность вексель передавался через гражданина “К”, который лично передавал вексель как расчет за определенную сделку, которая подтверждалась документально. Были проведены все необходимые следственные действия, была установлена преступная связь между членами данной организованной преступной группы, была установлена личность человека, действующего по поддельному паспорту. Вина всех участников была доказана полностью. Потерпевшим был возмещен причиненный ущерб.

В следственной практике Свердловской области таких дел по факту хищения ценных бумаг путем мошенничество не встречалось. Следует обратить внимание, что во многих случаях мошенничество совершается одновременно с другими преступлениями. Например, незаконное предпринимательство (ст. 171 УК РФ), незаконная банковская деятельность (ст. 172 УК РФ), незаконное получение кредита (ст.176 УК РФ), преднамеренное банкротство (ст.196 УК РФ) и т. д. В таких случаях содеянное необходимо квалифицировать по совокупности преступлений, т.к. в указанных выше случаях преступники преследуют цели незаконного обогащения и путем обмана или злоупотребления доверием приобретают право на чужое имущество.

Данная тема требует глубокого изучения и создания соответственных криминалистических методов и тактики выявления, закрепления и расследования аналогичных преступлений, разработки следственной тактики при выполнении отдельных видов следственных действий, отыскания, фиксирования и использования доказательств в деле, выявления причин и условий, способствующих совершению преступления, профилактики, направленной на предотвращение указанных преступлений, что крайне необходимо для сотрудников правоохранительных органов, дознавателей, следователей ОВД, налоговой полиции, прокуратуры и суда.

Ю.А. Николева, адъюнкт кафедры криминалистики УрЮИ МВД России

Анализ письменной речи обвиняемого
при отказе от ранее данных показаний

Показания обвиняемого – один из самых распространенных видов доказательств в практике расследования и рассмотрения уголовных дел.

Они имеют большое значение для выяснения обстоятельств дела во всех случаях, независимо от того, содержат ли они признание или отрицание обвиняемым своей вины. При этом роль таких показаний в доказывании по делу определяется, конечно, не отношением обвиняемого к обвинению, а конкретными фактами, на которые он указывает, признавая или отрицая вину. Эти фактические данные могут послужить дальнейшему обнаружению доказательств или опровергать некоторые версии в объяснении события преступления, могут характеризовать собранный по делу доказательный материал.

Чаще всего, как отмечает В.И. Батов[81], встречаются две причины отказа от ранее данных показаний. Первая: отказ от ранее данных собственноручных показаний объясняется воздействием на содержание показаний других лиц. При этом, разумеется, лицо, давшее показания, не отрицает своего исполнения, но отрицает свое авторство, сообщая, что показания давались с “помощью” работников правоохранительных органов, т.е. написаны им под диктовку следователя, дознавателя либо вследствие применения физического насилия, угроз, шантажа со стороны следователя или по указанию последнего. Реже – воздействием заинтересованных лиц, не участвующих непосредственно в процессе (родственники, знакомые, соратники). Понятно, что в такой ситуации бессмысленно ставить вопрос о поиске действительного автора. Поэтому перед автороведческой экспертизой вопрос ставится так: можно ли исполнителя текстов, переданных на исследование, считать автором этих текстов? А также какова была форма воздействия (внушение, намек) либо мера участия другого лица (выполнено под диктовку, списано)?

В подобных случаях суд должен вынести определение о назначении судебно-автороведческой экспертизы для разрешения вопроса об авторстве спорного документа. По данным статистики, чаще всего “экспертиза подтверждает авторство подсудимого и отрицает наличие у него признаков необычного психофизиологического состояния в момент составления документа. Однако встречаются случаи, когда эксперт приходит к выводу, что в спорном тексте наблюдается диктовка или что он составлен конкретным лицом в соавторстве с работником правоохранительных органов”[82].

Так называемая “помощь” также может быть вызвана несколькими причинами. Она может возникнуть, во-первых, вследствие стремления следователя (оперативного работника) помочь раскаявшемуся на тот момент преступнику, к примеру, смягчить возможный приговор суда. Во-вторых, из-за желания “профессионально” оформить документ, сделать изложение четким, ясным, последовательным. Это желание реализуется через подсказку “как писать”, на чем акцентировать внимание, как избежать расплывчатых выражений, неясных формулировок, которые можно было бы неоднозначно истолковать. “Взаимодействие” следователя или оперативного работника и обвиняемого (подозреваемого) при этом часто сводится с совместному созданию (соавторству или фрагментарной корректировке текста сотрудником правоохранительных органов, представлению в распоряжение пишущего образцов документа) либо к полной диктовке текста.

В подобных случаях эксперты на основании анализа лексического, стилистического и синтаксического уровней текста приходят к выводу об участии в составлении документа лица, знающего специфику оформления документов, имеющих процессуальное значение. Основные признаки, позволяющие делать подобные выводы, обусловлены следующими причинами. В тексте встречаются необоснованные разрывы одной смысловой конструкции на два предложения, что свидетельствует о неверном истолковании паузы, сделанной говорящим (диктующим лицом); стилистически неоправданные повторы одних и тех же слов (как правило, союзов), говорящих о том, что оригиналом является устный, а не письменный текст, так как в устной речи контроль за построением сложных предложений ослабляется. Кроме того, часто встречаются особенности, характерные для письменной речи работников правоохранительных органов: традиционные для официально-делового стиля канцеляризмы “хранятся по месту жительства”, “приобрел”, “по имени”, “данные”; четкое указание географических названий, полное наименование объектов; некоторые “профессионализмы”.

“Показания обвиняемого, признающего свою вину, – отмечает Т.Г. Морщакова, – должны быть подтверждены такими достоверными доказательствами, которые несомненно достаточны для обоснования обвинения. При отказе обвиняемого в суде от признания своей вины доказательная сила собранных по делу фактических данных, обосновывающих обвинение к моменту вынесения приговора, должна быть такова, чтобы вывод суда о виновности был несомненен”[83].

Основываясь на исследованиях психологов, В.В. Семенов в структуре лживых показаний выделяет две основные формы: 1) сокрытие (пассивная ложь) и 2) фальсификация (активная ложь)[84]. При сокрытии допрашиваемый утаивает какую-либо информацию, не говоря при этом ничего, что не соответствовало бы действительности. При фальсификации же он не только утаивает правдивую информацию, но и подает ложную как истинную. Таким образом, фальсификация выступает как более сложная, более дерзкая форма лжи. Чаще всего в показаниях допрашиваемых переплетаются обе формы лжи, но если у обвиняемых (подозреваемых, свидетелей) есть выбор, то предпочтение отдается сокрытию. Во-первых, скрывать просто легче, чем фальсифицировать – не нужно ничего выдумывать. Во-вторых, при сокрытии нет риска сказать что-нибудь лишнее, что будет противоречить каким-либо достоверным, уже известным фактам. В-третьих, задействован моральный аспект, поскольку человек убеждает себя, что не делает ничего плохого. В-четвертых, в случае разоблачения легче объяснить некими оправдательными обстоятельствами: плохая память, забывчивость, дефект зрения, слуха и др.

Очень часто, когда дело касается ложных заявлений, вспоминается пресловутый “детектор лжи” (по научному – полиграф). Что касается его использования, получившего достаточное широкое распространение, то по действующему сегодня законодательству данные приборов не являются прямым свидетельством правдивости или, наоборот, неискренности, показаний. С их помощью лишь устанавливается факт причастности человека к определенному событию, который проявляется в изменении эмоционального фона под воздействием предоставленной ему информации об этом событии. По сложившейся сегодня практике подобные исследования оформляются либо как психологическая экспертиза, либо относятся к категории “другие доказательства”.

По данным ВНИИ МВД России в настоящее время точность показаний современного полиграфа составляет 96 %. Однако применение его имеет ряд существенных ограничений:

1) полиграф – сложное и дорогостоящее оборудование, а работать на нем имеют право лица, прошедшие специальную подготовку;

2) проверка на полиграфе имеет статус оперативно-розыскного мероприятия, и подвергнуты ей могут быть лица, давшие на то добровольное письменное согласие.

Как один из дискуссионных вопросов криминалистической техники использование полиграфа в современной деятельности правоохранительных органов рассматривает О.Я. Баев[85].

На судебно-автороведческую экспертизу, как правило, поступают спорные документы, полученные в ходе тех или иных следственных действий в виде записей, собственноручно исполненных подозреваемыми, обвиняемыми, свидетелями. Однако мировая судебная практика показывает, что объектом судебно-автороведческих исследований могут быть и протоколы допросов.

Так, Р.Х. Дроммель описывает случай о намеренной подделке протоколов допроса (дело Тимоти Эванса, Лондон, 13 января 1950 г.)[86]. В основу приговора суда было положено признание Эванса в убийстве жены и полуторагодовалой дочери путем удушения, зафиксированное в протоколах допроса. На суде Эванс утверждал, что отдельные разделы протокола верны, а другие, в частности содержащие признание в убийстве, – подделаны. Суд признал Эванса виновным и вынес приговор. Только спустя полтора десятилетия известный лингвист Ян Свартник доказал, что Эванс говорил правду. Суд не учел одно немаловажное обстоятельство: Эванс был неграмотен, а фрагменты протоколов, где он “признавался” в убийстве, при общности линии повествования, резко отличались от прочих более высоким уровнем развития языковых навыков.

На современном этапе технического развития и основываясь на рекомендациях уголовно-процессуального законодательства при производстве следственных действий желательно применять аудио- и видеозапись (п. 2 ст. 166 УПК РФ). Исходя из общих правил проведения допроса, использование технических средств осуществляется “по инициативе следователя или по ходатайству допрашиваемого лица” (ч. 4 ст. 189 УПК РФ). Фонограмма объективно отражает весь ход допроса, исключает “соавторство” допрашиваемого и следователя (дознавателя) при составлении протокола. Кроме того, при допросе основное внимание сосредотачивается, как правило, на содержательно, событийной стороне речи. Если по каким-либо причинам произвести звукозапись допроса нельзя, то в протоколе следует дословно отражать ответы допрашиваемого.

Довольно часть допрашиваемые лица изъявляют желание произвести собственноручную запись показаний, которая обычно входит как составная часть в протокол допроса. В ч. 2 ст. 190 УПК РФ указано: “Показания допрашиваемого лица записываются от первого лица и по возможности дословно. Вопросы и ответы на них записываются в той последовательности, которая имела место в ходе допроса”. В принципе любой допрос предполагает одну и ту же процедуру: свободное изложение допрашиваемым показаний, а по окончании их следователь (дознаватель) задает ему уточняющие или дополнительные вопросы.

Прерывание или иное влияние следователя либо дознавателя в процессе дачи показаний подозреваемым, обвиняемым, свидетелем, даже если оно не преследует предвзятых целей, существенно влияет на языковые особенности содержания, закрепленного в протоколе. Чтобы избежать этого, работникам правоохранительных органов не следует забывать, что для уточнения обстоятельств преступления или сведений о них при отборе различного рода заявлений, объяснений должны соблюдаться процессуальные и тактические правила, по существу те же, что и при допросе.

При проведении допроса необходимо предоставить допрашиваемому возможность дать показания, а затем уже задавать по поводу показаний необходимые вопросы, записывая их в протокол. Устные заявления, ответы допрашиваемого желательно фиксировать с применением средств аудиозаписи, а при невозможности их использования – заносить в проток допроса дословно.

Н.А. Штей, адъюнкт кафедры конституционного права Уральского юридического института МВД России

Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 154; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!