Сталин как творец невиданной свободы духа человека 9 страница
И Иван Павлович Бардин знал, что писал. Родившись в 1883 году, он вначале учился в Ново‑Александрийском сельскохозяйственном институте, но в 1910 году окончил Киевский политехнический институт по химическому отделению. И затем работал рабочим на заводах в Чикаго, в стране, как он позднее вспоминал, «дорогих машин и дешёвых человеческих жизней»… Вернувшись в 1911 году на родину, он быстро занял видное положение в металлургии Юга России, а после революции стразу встал на сторону Советской власти, с 1929 года руководил строительством Кузнецкого металлургического комбината, в 1932 году был избран академиком, руководил Уральским филиалом АН СССР.
Бардин мог компетентно сравнивать условия работы в старой России, в США и в новой России, и заканчивал он своё предисловие к книге Л.И. Гумилевского следующими словами:
«Сегодня, в годы четвёртой сталинской пятилетки, необходимость ряда мероприятий для поднятия инженерно‑технической культуры в нашей стране на ещё более высокую ступень не вызывает сомнений. Мы должны приветствовать всё, что может помочь нам в этом хорошем деле…»
Гумилевский же в авторском предисловии писал:
«Великая Октябрьская революция, победа социализма в нашей стране высоко подняли в советских людях чувство национального самосознания, национальной гордости.
В наше время восстанавливается историческая справедливость. Мы, советские люди, наследники лучшего, что дала культура русского народа, говорит о ней ту правду, которая на протяжении многих лет извращалась и попиралась в угоду правящим классам старой России, преклонявшимся перед всем иностранным… Это раболепие и связанное с ним неверие в творческие силы народа отражали экономическую зависимость царской России от капиталистов Запада…
|
|
|
Развиваясь в… условиях… засилья иностранцев, реакционного самодержавия и экономической отсталости, русская наука и техника вносили в сокровищницу знаний всего человечества огромный, зачастую решающий вклад…»
В авторском предисловии к книге говорилось и о том, что иностранцы без стеснения присваивали себе русские открытия, что итальянцы приписали изобретение радио Маркони, американцы славят Эдисона, не упоминая о первой лампе накаливания А.Н. Лодыгина, «да и сейчас придуманную русскими инженерами электросварку рассматривают как безыменное достижение американской техники…».
Гумилевский писал:
«Замалчивая приоритет русских изобретений и открытий, иностранцы не встречали должного отпора со стороны раболепствующих перед ними кругов старой России. Так творилась лживая легенда об отсталости и несамостоятельности русской инженерно‑технической мысли. Насколько такое представление о русской инженерии противоречит действительности, читатель увидит с первых же страниц этой книги»…
|
|
|
Внимательный современный читатель с первых же страниц книги – начиная с предисловия И.П. Бардина – может увидеть, насколько лживо утверждение насчёт того, что в СССР Сталина нельзя было трёх строчек опубликовать, чтобы в одной не прославлялся Сталин.
Так, в предисловии Бардина присутствие имени Сталина ограничивалось упоминанием в вышеприведённой цитате задач четвёртой сталинской пятилетки.
В предисловии же самого Гумилевского Сталин был упомянут тоже один раз. Да и то косвенно: когда Гумилевский писал о том, что его в работе над книгой о русских инженерах особо «привлёк огромный материал об особенном, неповторимом национальном характере русской творческой мысли», он очень к месту привёл цитату о сути национального характера из классической работы Сталина «Марксизм и национальный вопрос».
«Никогда не бывавший за границей» Сталин написал её, к слову, в Вене в январе 1913 года.
Причём и далее, в тексте книги, даже когда речь шла о советском периоде, никаких славословий Сталина у Гумилевского не наблюдалось… Он писал об изобретателе дуговой сварки Бенардосе, об учителе Менделеева, Бекетова, Меншуткина Воскресенском – «дедушке русской химии» – и о самом Менделееве, о кораблестроителе Крылове и авторе Шаболовской радио‑, а позднее и телебашни Шухове, о самоучке Кулибине и учёном‑мостостроителе Журавском, о советском конструкторе авиадвигателей Микулине, строителе Военно‑Грузинской дороги Статковском и о многих других – всего в книге рассказывается о деятельности 96‑ти русских учёных‑«прикладников» и инженеров…
|
|
|
Но в адрес Сталина – великого вождя советских инженеров – автор книги «Русские инженеры» никаких дифирамбов не допускал. И это предметно доказывало: людям, занятым нужным и конкретным делом, людям дела в СССР не было нужды захваливать Сталина. Это болтунам, чтобы скрыть своё ничтожество, приходилось курить «вождю» фимиам, отыскивать «восторженные» эпитеты и т. д.
Сталину это было не нужно – он ведь и сам был человеком дела. Отсутствие же его имени уже в авторском предисловии было тем более показательным, что Сталин принял в судьбе книги Гумилевского самое прямое участие.
Впрочем об этом – в своё время.
|
|
|
Глава двадцатая
Лишь два слова о войне
Сталин и война… Здесь об этом я скажу действительно лишь два слова, хотя заинтересованный читатель может найти более подробное освещение темы в других моих книгах: «Берия», «10 мифов о 1941 годе» и «Мифы 1945 года».
Военный гений Сталина проявился в том, как быстро он, имевший лишь опыт гражданской войны и военным профессионалом не являвшийся, с началом Великой Отечественной войны выработался в гениального полководца и более того – в создателя победоносной новаторской школы военного искусства. В военных академиях изучают Клаузевица. А не мешало бы изучать и многие приказы Народного комиссара обороны СССР Иосифа Сталина.
Но сейчас – предельно коротко только о начале войны, провал которой ставят в вину Сталину и только Сталину и «его режиму»…
Возможно, и сегодня в государственных архивах за семижды семью печатями хранятся достоверные документы о последней предвоенной неделе, но – вряд ли… Если по свидетельству, например, генералов‑чекистов Судоплатова и Докучаева, во времена Хрущёва уничтожались грузовики документов – явно менее взрывчатых, чем эти несколько листочков, то уж папка с ними была уничтожена Хрущёвым после смерти Сталина в первую очередь.
Ведь их правда была опасна не только для Хрущёва, но и для всего тогдашнего руководства.
Причём для высшего генералитета правда этих документов была даже более убийственной, чем для гражданской «верхушки» элиты. Я имею в виду основополагающие документы, относящиеся к заблаговременной санкции Сталина на приведение войск в боевую готовность и к его действиям в течение последней предвоенной недели.
Однако с течением времени появляются – пусть и разрозненные, но складывающиеся в некую цельную картину – новые сведения, а старые данные и документы получают новое толкование. И многое можно переосмыслить и увидеть в истинном свете.
Кто «прошляпил» войну – Сталин или генералитет?
Кто виноват в том, что Красная Армия в первые дни войны провалилась – Сталин или те высшие военачальники, которые даже весной 1941 года к войне по‑настоящему не готовились, а в мае 1941 года пропустили к Москве германский самолёт так же бездарно, как много позднее их преемники пропустили к Москве самолёт Руста?
Все ли советские войска встретили войну в постелях, а не в окопах?
Почему командующий Западным Особым военным округом Павлов последний предвоенный вечер провёл в театре, а заместитель наркома внутренних дел Лаврентия Берии, начальник погранвойск СССР Соколов, – на западной границе?
Почему не были выполнены два предвоенных приказа наркомов обороны Ворошилова и Тимошенко о маскировке аэродромов и боевой техники?
И почему в СССР десятилетиями замалчивался, как замалчивается и в «Россиянии», тот факт, что Сталин почти за неделю до начала войны предлагал Гитлеру срочно направить в Берлин Молотова – на что фюрер ответил отказом?
На эти и многие другие острые вопросы сегодня можно дать ответы, и есть все основания утверждать, что ответственность за трагическое начало войны лежит не на Сталине, а на тогдашнем высшем генералитете. Прежде всего – на начальнике Генштаба Жукове, командующем Западным Особым военным округом Павлове, наркоме Тимошенко и ряде командующих соединениями в приграничных округах и родами войск в Москве.
Это подтверждается как многими документами, так и вдумчивым анализом мемуаров и других источников. Можно сказать так: Сталин не был слеп, а внимательно отслеживал ситуацию в реальном масштабе времени. Он вдумчиво анализировал информацию закордонной стратегической разведки, которая с 3 февраля 1941 года подчинялась не наркому внутренних дел Берии, а наркому нового Наркомата государственной безопасности Меркулову. Сталин резонно подвергал сомнению (но не отвергал!) данные Меркулова. Зато он имел обширную достоверную информацию от разведки погранвойск, подчинявшихся Берии.
А накануне последней предвоенной недели Сталин провёл ряд личных зондажей ситуации (в том числе при помощи Берии и Меркулова). Окончательно о близком начале войны Сталину сообщил фактически лично Гитлер – отказавшись принять Молотова для срочных консультаций.
Поэтому Сталин вовремя санкционировал приведение РККА и РККФ в боевую готовность. И уже 19 июня 1941 года управления западных военных округов начали развёртываться в управления фронтов. Штаб Киевского Особого военного округа перемещался в Тернополь на командный пункт Юго‑Западного фронта, штаб Западного Особого военного округа – на КП Западного фронта в район Барановичей, оперативная группа штаба Одесского военного округа – в Тирасполь на КП Южного фронта.
Приведу лишь один факт из многих, наводящих на размышления… Маршал артиллерии Н.Д. Яковлев перед самой войной с должности командующего артиллерией Киевского ОВО был назначен начальником ГАУ – Главного артиллерийского управления. И вот как он описывал ситуацию в воспоминаниях, опубликованных много позже окончания войны:
«К 19 июня я уже закончил сдачу дел своему преемнику и почти на ходу распрощался с теперь уже бывшими сослуживцами. На ходу потому, что штаб округа и его управления в эти дни как раз получили распоряжение о передислокации в Тернополь и спешно свёртывали работу в Киеве».
Не расходится свидетельство Яковлева и с данными книги Г. Андреева и И. Вакурова «Генерал Кирпонос», изданной Политиздатом Украины в 1976 году:
«…во второй половине дня 19 июня от Наркома обороны поступил приказ полевому управлению штаба округа передислоцироваться в город Тернополь».
Итак, не 22 июня, а по крайней мере 19 июня 1941 года штабы приграничных Особых – Киевского и Западного – военных округов пришли в движение!
Но с чего это управление округа вдруг заторопилось в Тернополь, где в здании бывшего штаба 44‑й стрелковой дивизии должен был располагаться фронтовой командный пункт? Нам рассказывают, что «тиран» и «глупец» Сталин не позволял командующему ЗапОВО Павлову войска в летние лагеря выводить, хотя в том никакого криминала не было – плановая боевая учеба.
А тут штабы Западного Особого военного округа и Киевского Особого военного округа с места снимаются!
Кто мог дать указание об этом, как не Сталин?
Сталин действительно отдал все необходимые указания вовремя – не за несколько часов, а за несколько дней до 22 июня 1941 года!
Но высший генералитет в той или иной мере провалил важнейшие предвоенные мероприятия последней недели, да и не лучшим образом к ним готовился весь предвоенный год.
Единственный, кто оказался полностью готовым к войне, – это Берия и его погранвойска. Героизм пограничников в первые недели войны во многом и спас страну, однако этот массовый подвиг тоже был впоследствии фактически замолчан, потому что подчеркивал компетентность Берии, особенно яркую на фоне некомпетентности армейского командования.
Эта правда о начале войны так неудобна, что позднее её наглухо замолчали все, кому она грозила утратой репутации. А она грозила этим всем, кроме Сталина, который был уже мёртв. И всё свалили на Сталина.
Однако начало войны «прошляпил» не он.
Зато Сталин во главе народа Иванов да Марий обеспечил победный конец этой войны, которую завершил Парад Победы на Красной площади 25 июня 1945 года.
Глава двадцать первая
О Сталине, русском народе и ещё кое о чём…
На приёме в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии после Парада Победы Сталин провозгласил такой – последний на этом приёме – тост:
«…Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего Советского народа, и прежде всего русского народа.
Я пью прежде всего за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание, как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он – руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение…»
В этих словах было не только уважение, но и теплота – искренняя, неподдельная теплота чувств отца по отношению к оправдавшим его лучшие надежды сынам и дочерям…
И Сталин продолжал:
«У нашего Правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам сёла и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело‑Финской республики, покидала потому, что не было другого выхода…
Но русский народ… верил в правильность политики своего Правительства и пошёл на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому Правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу…
Спасибо ему, русскому народу, за доверие.
За здоровье русского народа!»
Пожалуй, это самая выдающаяся речь в истории России, произнесённая её лидером во славу русского народа! И это естественно – никогда до Сталина, если не считать первых «ленинских» лет в истории России, народ России и её лидер не находились в таком тесном и плодотворном единении!
Говоря «Россия», многие подразумевали тогда Сталина.
И говоря «Сталин», многие подразумевали тогда Россию.
Сталин и русский народ… На одну эту тему можно написать отдельную книгу. У русского народа и до Сталина были вожди, которые обеспечивали правильное руководство русским народом, и русский народ под их правильным водительством имел выдающиеся, исторические успехи… Но никогда – ни раньше, ни позже – русский народ не имел таких грандиозных, невероятных для посторонних наблюдателей успехов и свершений, какие он имел под руководством Сталина.
Да, русская история богата на яркие имена подлинно национальных вождей, начиная с былинного, но вполне реального Владимира Ясна Солнышка…
Ярослав Владимирович Мудрый, сын святого Владимира Святославича, в начале XI века, когда Европа переживала период полной раздробленности, создал централизованное Русское государство, объединившее русских славян от Карпат до Волги и Белого моря. И это было объединение преимущественно не мечом, а идеей. Это была общность, основанная на сходстве взглядов на мир и жизнь человека в этом мире. При Ярославе был создал первый вариант славянского свода законов с показательным названием «Русская правда»…
Сын Ярослава – Всеволод Ярославич, получив по смерти отца Переяславль Южный, земли по Волге, Ростов Великий, Суздаль и Белоозеро, княжил вначале в Чернигове, затем стал великим князем киевским и был одним из образованнейших людей своего времени…
Внук Ярослава – великий князь киевский Владимир Мономах, княжа вначале тоже в Чернигове, в 1113 году был призван на княжение в Киев, облегчил положение «низов» и побеждал половцев – побеждал потому, что вновь объединил начинающие распадаться русские княжества в единое государство.
Это стало «лакмусовой бумажкой» русской истории на все времена – вплоть до наших, ельциноидных времён: когда в пределах Российского геополитического пространства торжествовал сепаратизм, распри, само существование Руси оказывалось под угрозой. Как только русские люди брались за ум и объединялись, не было таких крепостей, которые они не могли бы взять, не было таких задач, которые они не могли бы решить!
После смерти Мономаха начинает возвышаться Владимиро‑Суздальское княжество, достигшее наибольшего могущества при Всеволоде Юрьевиче – Всеволоде Большое Гнездо… Однако вскоре после его смерти, последовавшей в 1212 году, Большое русское «гнездо», в котором была уже и Москва, оказалось жестоко разорённым первым нашествием степных орд хана Батыя в 1236 году.
За Владимиром и Москвой последовала очередь Киева – вот какой оказалась цена разъединения и распри между двумя историческими центрами русского славянства…
Объединённая, высоко – по тем временам – цивилизованная, Русь смогла бы ответить на вызов Дикой Степи.
Разъединённая, она на триста лет попала под безжалостный сапог, под хищное монгольское иго.
Началась борьба не за развитие Руси, а за её сохранение как самобытного явления – хотя бы на русском Севере… Уже в 1240 году новгородский князь Александр Ярославич Невский разгромил шведов у Невы, а 5 апреля 1242 года во главе русских воинов он остановил Ливонский орден в его движении на восток, спустив интернациональное ливонское войско под лёд Чудского озера.
Невскому было тогда всего 22 (двадцать два) года!
Став через десять лет великим князем владимирским, Александр Ярославич Невский и дал первый импульс новому собиранию Руси во второй половине XIII века.
В первой половине XIV века первый из русских верховных вождей, названный символически Иваном, – Иван I Данилович по прозвищу Калита («калита» – денежная сумка) – объединил под рукой Владимира и Москвы многие русские земли.
Калита умер в 1340 году, а 8 сентября 1380 года великий князь владимирский Димитрий Иванович Донской – внук Ивана Калиты – разбил войска Мамая на Куликовом поле.
Димитрий заложил не только фундамент каменного московского Кремля, но и фундамент будущего освобождения России, роста её мощи и её пределов.
Внук Донского Василий II Васильевич Тёмный, тоже выдающийся собиратель Руси, был предательски ослеплён своим двоюродным братом, галичским удельным князем Димитрием Шемякой, но, поддержанный московскими посадскими людьми, взял над ним верх. Тогда, ещё не выродившись в «электорат», русские люди понимали, кто нужен Руси – её губители или её собиратели.
Сын Василия Тёмного, Иван III Васильевич, завершил задачу новой исходной централизации русских земель и объединения их вокруг Москвы. В 1480 году он даже формально отказался от данничества монголам, и, по сути, с его великого княжения начинается новая свободная и единая Русь, утраченная нами после Ярослава Мудрого.
Иван IV Васильевич Грозный первым, в 1547 году, семнадцати лет от роду, назвался «царём всея Руси» и фактически мирно расширил пределы Руси до Сибири и далее. Сказав «мирно», я не ввожу читателя в заблуждение – взятие Казани и Астрахани не сопровождалось избиением и унижением побеждённых, а положило начало новой общности народов расширяющейся и укрепляющейся России.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 123; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!