Переселение Авраама в Ханаанскую землю 11 страница
Давид провинился, собственно, против ближних, против Урии и его жены; по отношению же к заповедям богопочтения он был чист, – он исполнял их усердно, был набожен и богобоязнен, но сознание вины против ближних было так сильно в Давиде, так тяжело легло на совесть его, что, оскорбив своими преступлениями ближних, он признавал себя оскорбившим непосредственно, как бы лично, Самого Бога. Преступить против ближнего значило, в его глазах, преступить против Бога, в лице ближнего оказать непочтение к Самому Богу. Обязанностей богопочтения Давид не отделял от обязанностей любви к ближним, а потому был убежден, что никакими жертвами и всесожжениями он не замолит Бога, не угодит Ему, если в то же время будет обижать ближних, а в сделанных обидах не раскается.
Отсюда понятно, почему Давид, умоляя Господа о помиловании, о прощении ему вины против ближних, говорит: Тебе бо единому согреших. Это не значит, что он не признает своей вины перед ближними, а значит только, что эту вину он признает тяжелой только потому, что она была и виной против Бога, заповедавшего любить ближних во свидетельство любви к Нему и потому обиды ближним относящего к одному Себе.
Сам очисти мя, – взывает далее Давид. Речь идет не о прощении только греха, не об одном невменении его, а о внутреннем очищении, освобождении от него. Внешнее прощение может послужить только к отягчению вины, если прощенный грешник продолжает жить во грехе, если повторяет его или, по крайней мере, соуслаждается ему мечтаниями и помыслами. Но внутреннее нравственное очищение невозможно без помощи благодати Божией, без внутреннего, тайного действования ее на сердце человека. Дело не в том только, чтобы не осквернять себя греховными делами, но и чтобы сердечные помышления иметь чистыми. Кто воздерживается от внешних грехов, но питает греховные мысли, чувствования и желания, может быть неукоризненным только перед людьми, но не пред очами всеведущего и святейшего Господа, Который зрит сердечную нечистоту и осуждает ее с не меньшею строгостью, как и наружные грехи (см.: Притч. 15, 26). Но достигнуть сердечной чистоты не под силу человеку. Сие может сделать только Сам Бог Своей благодатью. Поэтому Давид умоляет Его: «Сам очисти мя. Сердце чисто созижди во мне, Боже».
|
|
|
Кто из нас не знает и не прочтет на память покаянного псалма Давида: Помилуй мя, Боже? Но дело не в том, чтобы знать и твердо помнить этот псалом, а в том, чтобы под руководством его проникаться тем же смирением пред Богом, теми же чувствами своего недостоинства и безответности пред Ним, но вместе упованием на Его милость как на единственное условие прощения от Него и помилования. Настрой себя, душа христианская, на эти чувства, – и твое покаяние пред Богом, выражаемое словами Давидова покаянного псалма, будет так же угодно Богу, как покаяние Давида.
|
|
|
Поползохся, яко Давид, блудно (от невоздержания, как Давид, я пал) и осквернихся, но омый и мене, Спасе, слезами.
(2 Цар. 11, 4)
В Таинстве Крещения грешник очищается от грехов. Водами Крещения душа младенца омывается от первородного греха, а взрослого от первородного и произвольных, и возвращается ей та праведность, которую человек имел в состоянии невинности и безгрешности (Православное исповедание. Ч. 1. Ответ на вопрос 103). Поэтому вода Крещения называется у Апостола банею водною, в которой Христос очистил Свою Церковь для того, чтобы представить ее Себе славной Церковью, не имеющей пятна или порока, или чего‑либо подобного, но дабы она была свята и непорочна (см.: Еф. 5, 26–27). Но, омытый от грехов в Крещении, снова оскверняет себя грехами и находится в опасности погибнуть навеки, если не прибегнет к покаянию.
Слезные воды покаяния снова омывают нас от скверн греховных, снова очищают нас от вины пред Богом, хотя бы она была не менее тяжка, как и вина Давида, падшего от невоздержания, от увлечения плотским грехом. Это омовение или очищение даруется грешнику в Таинстве Покаяния. К сожалению, не все грешники, подражающие Давиду в грехопадении, приносят Господу покаяние с такими же слезами, с какими каялся Давид, орошавший ими ночное ложе свое. Иной сознает тяжесть своих грехов и не удаляет от себя мысли об ответственности за них перед Богом на Суде Его, и желал бы оплакать их горькими слезами, но они не даются ему, он чувствует духовную сухость, недостаток сердечного сокрушения, и в этом состоянии является даже к Таинству Исповеди.
|
|
|
Это не значит, что в таком грешнике нет приемлемости к благодати Таинства Исповеди, – Богу угодны не одними слезы, но и самое желание слез, при глубоком сознании своей вины и самоосуждении.
Пусть душа христианская в самой этой духовной сухости находит побуждение к вящему смирению пред Богом и смиренно вопиет к Господу: «Сам, Господи, даруй мне слезы умиления и омой меня ими. Ни слез, ниже покаяния (истинного) имам, ниже умиления: Сам ми сия, Спасе, даруй».
Глава 32
Авессалом
Слышала еси Авессалома, како на естество воста, познала еси того скверная деяния, имиже оскверни ложе Давида отца: но ты подражала еси того страстная и любосластная стремления.
|
|
|
(2 Цар. 15, 1‑37; 16, 20‑22)
Пророк Нафан, обличавший Давида за его известные преступления, предсказал ему, что мститель за них явится в семействе его. Предсказание сбылось. Против Давида возмутился сын его родной, честолюбивый Авессалом, еще прежде огорчивший своего отца убийством брата своего Адонии, но потом помилованный Давидом. Авессалом провозгласил себя царем, с большим войском напал на Иерусалим, заставил бежать отсюда Давида и, вступив в Иерусалим, осквернил наложниц отца своего.
Авессалом, сын неблагодарный и мятежный, есть образ грешника, неблагодарного к Отцу Небесному и мятежного против Его вседержавной власти. Бесчисленны к нам милости Отца Небесного: Он даровал нам бытие, украсил нас образом и подобием Своим. Им мы живем, движемся и существуем. Он так возлюбил нас, что Сына Своего Единородного предал за нас, послал для нашего освящения Духа Святого. Безмерно велика Его милость в том, что мы родились в недрах Православной Церкви, где открыты для нас все средства спасения, что по долготерпению своему Он щадит нас, прогневляющих Его грехами, дает нам время на покаяние, в ожидании, не принесет ли плода бесплодная смоковница – грешная душа.
Чем же мы платим Отцу Небесному за Его милости к нам? Тем же, чем Авессалом заплатил отцу своему, любившему его и по любви к нему простившему ему братоубийство. Неблагодарный грешник восстает против Отца Небесного умом своим, непокорным вере и откровению; восстает сердцем, которое прилепляется к одной твари и не находит вкуса в духовных радостях, доставляемых духовными занятиями; восстает волей, которая редко после борьбы увлекается искушениями, большей же частью без всякой борьбы уклоняется на широкий путь греха. Ей (воле) предложены на выбор огонь и вода, жизнь и смерть, то есть зло и добро (см.: Сир. 15, 16–17). Она выбирает огонь и смерть, не внимая никаким предостережениям. Своя воля – рай человеку, и гуляет грешник в этом раю, пока не догуляется до ада, предаваясь страстным и любосластным стремлениям.
Авессалом в порыве любосластных стремлений осквернил даже ложе отца своего. Подобное делает и каждый грешник, когда вовлекает в грехи и беззакония души ближних своих, обрученных Христу в Таинстве Крещения, отвлекая их от союза со Христом, от служения Ему, и увлекая на путь погибели. Горе тебе, душа христианская, если подражаешь Авессалому! Убойся его участи. Он погиб на войне против своего отца, и память его до сих пор проклинается всеми проходящими мимо гробницы его в долине Иосафатовой возле Иерусалима.
Берегись, да не погибнет с шумом и твоя память, да не поразит тебя приговор праведного Судии на нераскаянных грешников: Идите от Мене, проклятии, во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его (Мф. 25, 41).
Глава 33
Ахитофел
Покорила еси неработное твое достоинство телу твоему, иного бо Ахитофела обретши врага, душе, снизшла еси сего советом: но сия разсыпа сам Христос, да ты всяко спасешися.
(2 Цар. 16, 20‑21)
Душа, сотворенная по образу и подобию Божию и в сем отношении умаленная немногим пред Ангелами, должна господствовать над телом, употреблять его как орудие для достижения духовных целей, привлекать его к участию в богоугодных делах.
Душа должна помнить, что не она создана для тела, а тело для нее, как одежда ее. К сожалению, грех извратил их отношения. Душа унижает перед телом свое владычественное достоинство: она не ограничивается согласием на удовлетворение, в пределах, указуемых разумом и законом, его естественных потребностей, но с рабской покорностью служит его прихотям в пище, одежде, жилище, родотворении и прочем. В порывах усердия к этому служению она забывает свои духовные потребности, не заботится о познании того, что нужно знать для вечного спасения, пренебрегает обязанностями благочестия, самоотвержения и любви к ближним, заглушает в себе потребность общения с Богом, и тем губит себя. Кийждо же искушается (на грех), от своея похоти влеком и пресыщаем (Иак. 1, 14), но не без участия сторонней злой силы, исконного врага нашего спасения. Он всегда старается уловить людей в свою его волю (2 Тим. 2, 26) и помогает плоти поработить дух, внушая человеку, что не стоит жить для духа, что счастье заключается в чувственных благах и удовольствиях, что жизнь человеческая коротка и что поэтому надо спешить пользоваться ею, чтобы извлечь из нее все, что может она дать приятного для чувственности.
Подобные внушения, обольстительные для плоти, напоминают злой совет Ахитофела во время возмущения Авессаломова. Ахитофел изменил Давиду и вслед за бегством его подал совет Авессалому немедленно напасть на Давида, чтобы воспользоваться его утомлением и неготовностью к обороне. К счастью, совет Ахитофела разрушен был Хусием, который, оставаясь верным Давиду, вошел в доверенность Авессалома и убедил его помедлить нападением на Давида и наперед собрать против него со всего Израиля многочисленное войско, чтобы вернее победить его. Ахитофел с горя, что его не послушали, погиб самоубийством.
Подобно Хусию Христос богомудростным льщением расстраивает замыслы против нас диавола. Он пришел в мир именно затем, чтобы разрушить дела диавола (1 Ин. 3, 8) и смертью Своей сокрушить его, имеющего смерть во власти своей (см.: Евр. 2, 14). Христос Сам был искушен от диавола в пустыне, где немало советов наслушался от него, а потому состраждет всем искушаемым от диавола, и как Сам посрамил злого советника, внушавшего ему гордые и честолюбивые замыслы, – так и им помогает. Просвещаемые Его благодатью, они прозревают умыслы сатаны (см.: 2 Кор. 2, 11) и, облекшись во всеоружие Божие, твердо выдерживают злокозненные нападения его (см.: Еф. 6, 11).
Душа, поработившая себя плоти, пойми позор твоего положения, знай, что ты находишься в сетях врага – диавола, и поспеши высвободиться из них. Не внимай его злым советам, клонящим тебя к погибели. Он подбивает тебя жить только для плоти; но сеяй в плоть свою, от плоти пожнет истление, то есть погибель (Гал. 6, 8).
Глава 34
Соломон
Соломон чудный и благодати премудрости исполненный, сей лукавое иногда пред Богом сотворив, отступи от Него; емуже ты проклятым твоим житием, душе, уподобилася еси.
(3 Цар. 3, 12; 11, 4–6)
Сластьми влеком страстей своих оскверняшеся, рачитель премудрости, рачитель (возлюбив) блудных жен и странен (отчуждившись) от Бога: егоже ты подражала еси умом, о душе, сладострастьми скверными.
Соломон был мудрейший из царей. Благодати премудрости он просил себе у Бога собственно для дел правления и суда (см.: 3 Цар. 3, 6–13).
Но Господь даровал ему кроме этой мудрости необыкновенную мудрость в других отношениях: И была мудрость Соломона была выше мудрости всех сынов востока и всей мудрости египтян... И изрек он три тысячи притчей, и песней его было тысяча и пять. И говорил он о деревьях от кедра, что на Ливане, до иссопа, вырастающего из стены, говорил и о животных, и о птицах, и о пресмыкающихся, и о рыбах. И приходили от всех народов послушать мудрости Соломона (3 Цар. 4, 30, 32‑34). Имя Соломона сделалось именем мудрости. К сожалению, необыкновенная мудрость не спасла Соломона от падения.
Этот мудрец поглупел как нельзя позорнее, – отступил от Бога и поклонился идолам, служил Астарте, Хамосу и Молоху, строил капища им. Что же было причиной тому? Сластолюбие, пристрастие к чувственным наслаждениям, и в частности, женолюбие. Любитель мудрости сделался страстным любителем блудных жен. Вопреки закону, запрещавшему царям иметь много жен (см.: Втор. 17, 17), у него было 700 жен и 300 наложниц. Вместе с израильтянками в гареме Соломона были и иноплеменницы. Эти‑то последние и вовлекли его в идолопоклонство, в служение богам, которым сами кланялись (см.: 3 Цар. 11, 1–8). Нет сомнения, что он не вдруг поддался их пагубному влиянию.
Сначала он, конечно, ходил в капища идольские из одного любопытства, дай, посмотрю, говорил он себе, как эти глупые женщины кланяются идолам. Он так надеялся на свою мудрость, что, удовлетворяя свое любопытство, считал себя далеким от опасности увлечься до участия в языческом богослужении. Надежда его оказалась, однако ж, тщетной.
Трудно думать, чтобы такой великий мудрец, видевший на себе столько опытов благоволения к нему Господа, получавший от Него откровения, впал в идолопоклонство по убеждению и совсем бросил веру в истинного Бога. Его идолопоклонство не было заблуждением разума, а только слабостью воли. Он был невольником своих жен и по страсти к ним сначала был только зрителем их идолослужения, а потом стал участвовать в нем вопреки убеждению: обольщения, какие они употребляли с целью склонить его к своему нечестию, были так настойчивы, что, не поколебав его убеждения в истинной вере, поколебали его волю, охладили его ревность к истинному богопочтению, так что он сам едва ли участвовал в богослужении храма Господня, хотя не препятствовал своим подданным ходить в храм. Вина Соломона тем тяжелее, чем яснее он сам сознавал ее: это был грех ведения, допущенный им вопреки совести и убеждению. Соломон вполне был безответен пред Богом, сам, произвольно вызывал против себя осуждение.
Сознайся, душа христианская, не отступила ли и ты от Бога, если, подобно Соломону, осквернила себя сладострастием. Соломон, увлеченный своими женами, вместе с ними кланялся идолам. Ты чужда грубого идолопоклонства, но отступила от Бога умом, впала в духовное идолопоклонство. Помышляя об одних чувственных наслаждениях, ты перестала помышлять о Боге. Ум твой весь сосредоточился на изобретении и умножении средств к тому, чтобы как можно веселее провести эту жизнь. Чувственное веселье – вот твой бог, которому ты служишь с бессмыслием идолопоклонника.
Может быть, ты сама осуждаешь себя за это бессмысленное раболепство чувственности; может быть, ты не дошла еще до убеждения, что чувственные наслаждения составляют единственное благо в земной жизни; может быть, по временам возникает в тебе отвращение к ним, и только по слабости воли, по привычке тебе тяжело расстаться с ними. Тем жальче твое положение, тем безответнее ты пред Господом Богом, служение Которому променяла на служение плоти. Всякий, творящий грех ведения, безответнее того, кто творит его, не подозревая, что это грех. Пойми же, как пагубно твое нравственное состояние, и всеми силами постарайся выйти из него. Вот и Соломон победил, наконец, слабость своей воли и под конец жизни раскаялся в своем заблуждении. Памятником его раскаяния служит оставленная им книга Экклезиаст, где он, испытав столько зла от женщин, резко осуждает их, говоря, что горче смерти женщина, потому что она – сеть, и сердце ее – силки (Еккл. 7, 26).
Подобно Соломону, которому подражаешь сладострастным житием, и ты принеси к Богу раскаяние и для сего прекрати общение с людьми, которые вовлекли тебя в это житие. Пусть расстаться с ними так же тяжело, как тяжело вырвать у себя правый глаз, дать на отсечение правую руку, – не отрекись принесть эту жертву, если не желаешь себе вечной погибели.
Глава 35
Ровоам и Иеровоам
Ровоаму поревновала еси, не послушавшему совета отча, купно же и злейшему рабу Иеровоаму, прежнему отступнику (мятежнику), душе; но бегай подражания и зови Богу: согреших, ущедри мя.
(3 Цар. 12, 13‑14, 20)
Ровоам был сын и наследник Соломона. Вопреки совету старейшин, бывших в силе при отце, он начал свое царствование угрозой сурово и жестоко обращаться со своими подданными, просившими у него некоторых льгот в отбывании повинностей. Этой угрозой он оттолкнул их от себя. Ему остались верными только два колена, а прочие 10 колен отделились от него и избрали царем Иеровоама, который возвратился к этому времени из Египта, куда убежал при Соломоне после неудавшегося мятежа против него (см.: 3 Цар. 11, 26).
Худому примеру Ровоама подражает всякий грешник, чуждый кротости и снисходительности в отношении к ближним, требующий от них многого во имя своих действительных или мнимых прав, а сам ничего не делающий для них, взыскательный к ним за малейшие упущения, но не ценящий их трудов и заслуг.
Такие подражатели Ровоама встречаются среди начальников и хозяев, несправедливых к подчиненным и слугам своим, налагающих на них бремена тяжкие и неудобоносимые, которых сами пальцем не касаются. Они смотрят на подручных, как на рабочий скот, и обращаются с ними, как со скотом, даже хуже, вопреки примеру добрых людей, которые ласковы и к скоту, жалеют его.
Вопроси себя, душа, не подражаешь ли и ты жестокому Ровоаму, не обращаешься ли с ближними так же жестокосердно, как он с подданными?
Ровоам последовал в этом случае совету молодых своих сверстников, презрев мнение опытных старцев. Не увлекаешься ли и ты в своем высокомерном и суровом обращении с ближними внушениями людей легкомысленных, которые не внемлют заповеди Христовой любить ближних как самих себя, и руководствуются в отношении к ним побуждениями одного самолюбия и своекорыстия, и другим навязывают свои правила?
Им по сердцу пришлось учение современных просветителей: «Всякому до себя, каждый знай одного себя, отстаивай себя; других высших, неличных побуждений не должно быть и в помине; что же касается до ближних, то они сами пусть поступают так же, и если не успеют достигнуть того же, чего удалось достигнуть вам, жалеть их не стоит. У кого нет сил отстоять себя в борьбе за существование, пусть гибнет в этой борьбе, как гибнут слабые животные от сильных, – пусть остаются одни сильные».
Горе тебе, душа, если сочувствуешь этому бесчеловечному учению. Если бы это учение повсюду восторжествовало, общество человеческое перестало бы быть обществом человеческим, превратилось бы в царство зверей. Не там хорошо живется на свете, где господствует одно самолюбие и вследствие того вражда, а там, где царствует мир, уважение к правам и человеческому достоинству ближнего, взаимная снисходительность и уступчивость.
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 95; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!