Переселение Авраама в Ханаанскую землю 7 страница
Духовная смерть состоит в отчуждении от Бога мыслями и стремлениями, в направлении их к одному земному и плотскому, в богозабвении, в самоугодии. Диавол, с львиной алчностью ищущий кого поглотить, усиливается отвлечь нас от Бога и духовно умертвить многообразными искушениями, действуя на нас то непосредственно, то через мир с его нехристианскими обычаями, то через наши нечистые склонности. В благоприятных обстоятельствах жизни он наталкивает нас на грех гордости, тщеславия, праздности и рассеянности, в неблагоприятных – на грех малодушия, уныния, отчаяния. А за духовной смертью, в которую впадают податливые на диавольские искушения, неизбежно следует вечная погибель, если они не успеют раскаяться при жизни.
Не доводи себя, душа христианская, до смерти духовной, если не желаешь себе вечной погибели. Молитвой и духовным трезвением, или бдением над собой, предотвращай и уничтожай козни диавола. Укрывай себя от мира с его суетой и соблазнами, подобно тому как Моисей укрываем был матерью от фараоновых слуг, и умоляй Господа, чтобы не допустил тебя потонуть в волнах житейского моря, воздвигаемого напастей бурею, как Он не допустил потонуть в водах Нила младенца Моисея, и чтобы самые беды и напасти послужили к твоему спасению, как послужила орудием спасения Моисея дочь жесточайшего гонителя евреев.
Аще бабы слышала еси, окаянная душе, убивающия иногда безвозрастное мужеское (слышала ли ты, чтобы повивальные бабки истребляли некогда новорожденных мужеского пола), целомудрия деяние (этот образ подвигов целомудрия) ныне, яко великий Моисей, сси премудрость (питайся млеком премудрости).
|
|
|
(Исх. 1, 8–22)
Нельзя не подивиться самоотвержению и состраданию, которое показали повивальные бабки, имевшие повеление от фараона убивать еврейских младенцев мужеского пола при самом их рождении. За неисполнение повеления им грозил гнев фараона. Но они больше боялись гнева Царя Небесного, чем гнева царя земного, – и оставляли в живых новорожденных младенцев. Так сохранился в живых и Моисей и беспрепятственно питался млеком родной матери до трех лет.
Новорожденные младенцы, пощаженные бабками, суть образ души, упражняющей себя в подвигах чистоты и целомудрия, уподобляющих ее чистому и невинному младенцу. Трудны эти подвиги. Немало нужно самоотвержения и бдения над собой, чтоб оградить себя от искушений нецеломудрия, сохранить чистоту сердечную. Но если повивальные бабки с опасностью для себя берегли чужих детей, ты ли, душа окаянная, не позаботишься об охранении самой себя от искушения нецеломудрия? Они страхом Божиим удерживали себя от исполнения злой царской воли. Не должна ли и ты тем же страхом ограждать себя от приражающихся к тебе нечистых помыслов и желаний, повторяя вместе с Иосифом: Како сотворю глагол злый сей и согрешу пред Богом? (Быт. 39, 9).
|
|
|
Моисей, пощаженный повивальными бабками, возвращен был дочерью фараона матери и беспрепятственно питался млеком ее. Пусть это будет напоминанием для христианина, что и он, если хочет сохранить младенческую невинность и чистоту, должен питаться премудростью. Премудрость, или духовная рассудительность, потребна для него, как млеко для младенца. Целомудрие необходимо условливается мудростью. Целомудрие есть плод мудрости, научающей обуздывать страстные движения плоти, по самой природе своей неразумные. Увлекаясь ими, человек уподобляется бессловесному животному, которое не может противиться животным влечениям именно потому, что не имеет разума, не может рассуждать. Достоинство разумного существа открывается именно в том, что оно силой рассуждения удерживает себя от того, от чего неразумное животное удержаться не может.
Ревнуй же, душа христианская, остяжании духовной мудрости, и по мере преуспеяния в ней ты преуспеешь в деянии, то есть в подвигах целомудрия. У кого же ближе ты можешь научиться этой мудрости? У Святой Церкви.
|
|
|
Она есть общая наша мать. Мудрость, которой она всех нас учит, так же питательна, как питательно для младенца молоко родной матери. Послушный сын Церкви, благоговейно следующий ее руководству в жизни, боится грехов нецеломудрия, ибо знает, как строго преследует она грехи нецеломудрия, как они не соответствуют тем высоким правилам нравственности, какие она предписывает своим чадам, тем образцам чистоты душевной, на какие она указывает для подражания.
Если мудрость естественного разума, как показывают примеры язычников, способна была держать их в пределах воздержания от плотских похотей, – не гораздо ли благотворнее в этом отношении влияние на человека богопросвещенной наставницы мудрости, Святой Христовой Церкви?
* * *
Яко Моисей великий египтянина ума уязвивши, окаянная душе, не убила еси (подобно Моисею, поразившему египтянина, ты не умертвила ума); и како вселишися, глаголи, в пустыне страстей покаянием?
(Исх. 2, 11‑12)
Моисей жил при дворе египетского фараона, как усыновленный его дочерью. Но, достигши сорока лет, он должен был оставить придворную жизнь по следующему случаю.
|
|
|
Однажды он вздумал навестить братьев своих, сынов израилевых, на месте их работ и возмутился до глубины души тем, что увидел. Он увидел, как изнуряли их тяжкими, непосильными работами и как жестоко обращались с ними. В его присутствии один египтянин бил еврея. Моисей воскипел негодованием на мучителя и не без тайного внушения свыше, в предзнаменование того, что ему суждено быть мстителем египтянам (см.: Деян. 7, 24–25), убил египтянина и труп его зарыл в песке. Вопреки ожиданию Моисея, поступок его сделался известным фараону. Избегая гнева фараонова, Моисей удалился из Египта и поселился среди мадиамлян в Синайской пустыне, и прожил здесь 40 лет, пася стада тестя своего, мадиамского священника Иофора.
Египтянин, бивший еврея и убитый Моисеем, есть образ ума, ослепленного страстями. Горе человеку, обуреваемому страстями! Он постепенно теряет силу противостоять греховным искушениям и соблазнам, перестает Бога бояться и с ближним начинает поступать несправедливо и бесчеловечно, как поступали в отношении к евреям египтяне, которые по зависти к евреям, по корыстолюбию и властолюбию не хотели иметь в них полноправных сограждан, а хотели владеть ими, как рабами и невольниками, и всячески угнетали их.
Но пагубное действие страстей на душу не одинаково. Иной увлекается ими только по слабости воли, и сам оплакивает свою слабость, не мирится со своим греховным состоянием, осуждает его – страсти покорили его волю, но не ослепили его ума, христианского смысла и совести: ум его восстает против страстей. Но в иных страсти получают такую силу, что помрачают самый ум. Привычка к удовлетворению страстей доводит их до того, что они наконец перестают видеть в ней грех, извиняют и оправдывают свои страстные увлечения, они грешат не волей только, но и самым умом – ум их перестает различать добро от зла, отрешается в суждении о том, что грешно и что нет, от руководства Слова Божия и подчиняется только плотским мудрованиям; он одобряет только то, что льстит самоугодию и чувственности, и истощается на изобретение средств к их удовлетворению.
Жалко положение души, дошедшей до такого состояния. Поистине она окаянна, если светильник ее затмился, если ум ее, вместо того чтобы освещать пред ней путь к Богу, предохранять ее от страстных увлечений, дал себя ослепить страстями! Ей грозит вечная гибель, если она не поспешит раскаяться. Но как трудно для нее вступить на путь покаяния, когда она не сознает опасности своего положения, когда самый ум ее не только не осуждает ее служения страстям, а еще сам служит им! Напрасно умертвила мудрования плоти, если смиренно не покорила своего ума внушениям веры! Без этого смирения невозможно, чтобы она покаялась и посредством покаяния открыла себе путь в пустыню страстей, то есть к состоянию бесстрастия. Только в пустыне Моисей нашел безопасность от преследований фараона.
Только в отрешении от всего, что питает страсти, душа может обрести для себя мир и спасение.
* * *
В пустыню вселися великий Моисей: гряди убо, подражай того житие, да и в купине богоявления, душе, в видении будеши (дабы и тебе узреть Бога, явившегося в Купине).
(Исх. 3, 2)
Сорокалетнее пребывание Моисея в Синайской пустыне, где он поселился, убежав от фараонова гнева, представляет нечто, достойное подражания для нас.
Подобно Моисею, и каждый ревнующий о спасении должен удалиться в пустыню, не в буквальном смысле – пустыня сама по себе никого не спасает, ибо никого не защищает от козней лукавого. Пустыня, куда он должен укрыться от мысленного фараона – диавола, от его искушений и наветов, это – отрешение от пристрастия к суете мирской, любовь к уединению, не столько к внешнему, хотя и сие полезно бывает, сколько к внутреннему, иначе к безмолвному собеседованию с собой и с Богом, к самоиспытанию, богомыслию и молитве.
В пустыне Моисей вел простой, близкий к природе образ жизни, не жалея о том, что расстался с роскошной и великолепной обстановкой придворной жизни, какую вел в Египте, что общество людей образованных и занимавших высокое общественное положение променял на жизнь с людьми простыми, дворец на пастушескую кущу, великолепные искусственные сады на пастбища для скота.
Как бы высоко ни стоял кто из нас в сравнении с ближними по уму, по богатству, по знатности, он должен относиться к ним со смирением Моисея, не должен пренебрегать общением с низшими его; он должен стыдиться не сближения с ними, а тлетворных обычаев их. Пусть он ест и пьет с мытарями и грешными, как ел и пил с ними Христос, но пусть не подражает им в лихоимстве и других пороках и, напротив, пусть благотворным влиянием своего примера и внушений старается облагородить и исправить их. В пустыне Моисей проводил жизнь в великих трудах, неизбежных для пастыря: он оберегал вверенные ему стада от нападения разбойников и зверей, от зноя и холода, сам терпел зной и холод. Подобно Моисею и ты, душа христианская, с бдительностью пастыря охраняй себя от бесовских приражений, от того, чтобы не сделаться тебе добычей духа злобы, с львиной яростью ищущего поглотить беспечного грешника; береги себя от соблазна и искушений со стороны мира, с разбойническим насилием старающегося навязать тебе свои нехристианские правила и обычаи; с терпением и самоотвержением переноси все житейские тяготы и скорби, не допускай, чтобы они отвлекли тебя от благочестия и добродетели; ободряй себя надеждой, что за временную скорбь, христиански переносимую, ждет тебя вечное утешение.
Моисей в пустыне, вдали от мирского шума, упражнялся в благоговейном созерцании, следовал премудрости и благости Божией в окружавшей его пустынной природе. Подобно Моисею, и ты, душа христианская, привыкай находить сладость в подобном духовном занятии. Благословляй Господа, вся премудростью сотворившего, облекающегося светом, яко ризою, в море пролагающего пути Свои и стези Свои в водах многих, манием Своим содержащего всю вселенную, пред величием Которого одинаково ничтожны песчинка земная и мириады светил небесных, и величие Которого с одинаковою поразительностью проявляется в былинке и в совокупности всех творений.
Моисей за подвиги смирения и очищения себя от пристрастия к земному сподобился узреть явление Бога в Купине и беседовать с Ним лицом к лицу. Подражай, душа христианская, житию Моисея, тогда и ты достигнешь блаженства лицезрения Божия в будущей жизни. Но и в настоящей жизни нам дано предвкушать это блаженство в Таинстве Причащения. И достойные, и недостойные причастники Святых Таин «огню причащаются и неопальны пребывают, якоже Купина древле горевшая» (Молитва к Причащению). Но достойные причастники Тела и Крови Христовой, предочистившие себя к принятию их подвигами истинного покаяния, имеют то преимущество, что как только прикасается к ним этот Божественный огонь, тотчас разливается в их сердце неизъяснимо‑усладительная теплота и производит в них ощущение присутствия в них Господа, столь же сильное и неотразимое, как внешнее ощущение зрения.
Подобное радостное ощущение присутствия Божия истинно верующие испытывают во время молитвы, во время чтения Слова Божия, также при размышлении о судьбах человечества и о явлениях видимой природы, свидетельствующих о присносущной силе Божией, в них открывающейся.
* * *
Рука нас Моисеова да уверит, душе, како может Бог прокаженное житие убелити и очистити, и не отчайся сама себе, аще и прокаженна еси.
(Исх. 4, 6‑7)
Когда Господь из купины возвестил Моисею повеление идти в Египет и извести отсюда евреев в землю, кипящую медом и млеком, Моисей уклонялся от исполнения сего повеления, изъявляя, между прочим, опасение, что евреи не поверят его словам о явлении ему Бога.
Господь вооружил Моисея чудесами против этого неверия. Одно из них состояло в том, что рука Моисея покрылась проказой, как только он вложил ее в пазуху и потом вынул, и мгновенно очистилась от проказы, когда он снова вложил ее в пазуху и снова вынул. Совершив предварительно над Моисеем это чудо, Господь повелел Моисею повторить его перед старейшинами израильскими, что и сделал он, и через это и вместе другое чудо приобрел их доверие.
Проказа – это болезнь, похожая на злокачественный лишай, переходящий в гнойные язвы. Гной въедается в мускулы и уничтожает их, обнажая кости. Голос зараженного делается хриплым, нервы теряют чувствительность, глаза непрестанно слезятся. Мучительные сны, уныние, отчаяние – неразлучные спутники проказы. Прокаженный – это ходячий мертвец, заживо разлагающийся труп, распространяющий вокруг нестерпимое зловоние. Прокаженные удаляемы были от общежития из‑за прилипчивости их болезни и отвращения, возбуждаемого зрелищем ее. Прикосновение к прокаженному делало нечистым прикоснувшегося и отнимало у него право на несколько дней иметь общение с людьми. Проказа поражала все тело, но иногда один какой‑либо член, и давала ему белый, жемчужно‑подобный вид. Подобной проказой поражена была и рука Моисея.
С проказой сходно греховное состояние. Грех расстраивает здравие души и повреждает все силы, все отправления ее, помрачает ум, расслабляет волю, притупляет в сердце чувствительность к добрым впечатлениям, заглушает голос совести до того, что грешник утрачивает понятие о различии добра и зла, и привычка к греху делается у него как бы второй природой. Грех, подобно проказе, заразителен. Проводником греховной заразы служат гнилые речи и безнравственные поступки. Те и другие вносят семя растления в души неутвержденных в благочестии и добродетели слушателей и зрителей. Есть такие грешники, которые находят какое‑то диавольское удовольствие учить греху невинных, развращать неопытных, и делают это совершенно бескорыстно, довольствуясь тем, чтобы быть только зрителями успехов в зле своих несчастных учеников. Грех лишает человека мира духовного. Несть мира в костех моих от лица грех моих (Пс. 37, 4). Несть радоватися нечестивым (Ис. 57, 21). Самолюбие – всегдашний источник их внутренних мук. Удовлетворенные нечистые желания оставляют в них скуку и пустоту, неудовлетворенные только раздражают их. По временам пробуждается в них совесть и терзает жгучими упреками. Наконец, подобно тому как проказа есть состояние медленного умирания, грех постепенно убивает в человеке духовную жизнь. Духовные мысли, стремления и желания в нем подавляются. Грех налагает печать мертвенности даже на добрые внешние дела его: по наружности они могут быть благовидны, но они совершаются не по внутреннему сердечному побуждению, а механически, по обычаю, иногда по тщеславию и лицемерию. Это не живые, а деланные из тряпок цветы, хотя издали кажутся живыми.
Плачевно состояние прокаженного, но не всегда безнадежно. Бывали случаи, что ядовитая материя, проникшая внутрь телесного состава, выходила наружу, и тело освобождалось от проказы (см.: Лев. 13, 12). Это происходило естественным порядком. Но рука Моисея, как чудесно покрылась проказой, так чудесно была исцелена Господом. Подобное чудо милосердия Божия совершается над грешником, изъязвленным проказой греха. Пусть он вос чувствует тяжесть своей вины перед Богом, всю мерзость греха, и вместе с прокаженным евангельским путь воззовет к Иисусу, Целителю язв греховных: Господи, аще хощеши, можеши мя очистити (Мф. 8, 2). Пусть он умоляет Его не только о прощении, о невменении ему греха, но вместе о даровании ему благодатной помощи для непрестанной борьбы с греховными искушениями и для достижения внутренней чистоты и святости. Пусть вопиет Ему с Давидом: Сердце чисто созижди во мне, Боже. Окропиши мя иссопом (Пс. 50, 12, 9), то есть каплями животочной Твоей пролитой на кресте крови, как окропляемы были иссопом, омоченным в кровь жертвенного животного, прокаженные (см.: Лев. 14, 4, 6–52), когда приносили жертву за свое исцеление, и паче снега убелюся (Пс. 50, 9).
И милосердый Господь, не хотящий смерти грешника, но еже обратися и живу быти ему, пришедший на землю грешныя спасти, исцелить сокрушенных сердцем, скажет умоляющему Его об очищении грешнику, что сказал прокаженному: хощу, очистися, – и тогда душа очистится от греховной проказы, убелится яко снег, и в белой одежде, омытой кровью Агнца, предстанет перед Престолом Его на Небесах, чтобы вечно вместе с небожителями славословить Его и вечно блаженствовать в общении с Ним (см.: Откр. 7, 9, 14‑17).
Глава 21
Фараон, Ианний и Иамврий
Яко тяжкий нравом фараону горькому бых, Владыко, Ианний и Иамврий душею и телом, и погружен умом (по упорству нрава, Владыко, я стал похож на фараона жестокого, по душе и по телу – на Ианния и Иамврия, и умом погряз в бездне), но помози ми.
(Исх. 7, 11; 2 Тим. 3, 8)
Жестокость фараона обнаружилась не только в гонениях на евреев, но и в том упрямстве, с каким он противился требованию Моисея отпустить евреев на три дня в пустыню для принесения Господу жертвы.
Десять чудесных казней наведены были рукой Моисея на Египет с целью сломить ожесточение фараона, и только после последней, десятой казни, избиения египетских первенцев, фараон отпустил евреев. Предшествующие же казни, хотя признаваемы были фараоном за действие перста Божия, только ожесточали его. Пока продолжалась казнь и бедствия от нее доходили до крайней степени, фараон просил Моисея помолиться Господу о прекращении казни и обещал отпустить евреев; но когда по молитве Моисея казнь прекращалась, фараон не исполнял обещания и по‑прежнему оскорблял Бога своим неверием и ожесточением.
В подобное неверие и ожесточение впадают многие грешники. Постигает их жестокая болезнь или другое какое бедствие, – они приходят в себя, начинают чувствовать свою виновность пред Богом, умоляют Его о помощи и дают обет, если Бог услышит их мольбу, исправиться и жить по‑христиански.
Но миновала болезнь и бедствие, – они забывают обет и возвращаются к прежней порочной жизни не только по слабости воли, но и по неверию, удивляясь, как это они во время минувшей болезни могли считать ее наказанием Божиим и дойти до малодушной решимости умолять Бога об избавлении от Его гнева; как это ум их мог помрачиться до потери убеждения, что все на свете делается по одним естественным причинам, что, следовательно, и болезнь и выздоровление могли произойти по этим одним причинам, помимо воли Божией. Они стыдятся страха Божия и упования на Бога, какие испытывали во время болезни, и признают их болезненным явлением, следствием временного помрачения здравого смысла, естественным во время болезни.
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 102; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!