Все хотели, чтобы он стал чемпионом

В этом спорте работает все. Для каждого движения, не важно какого, есть свое место и время… Вот как я вижу вещи.

Наверное, есть некоторая ирония в том, что интерес к боевым искусствам возник у меня в детстве благодаря тихой обстановке на занятиях по карате, теперь же я погружен в шумную атмосферу Абсолютного бойцовского чемпионата. Большие арены, хриплые крики зрителей, громкая музыка, вспышки света. Турнир UFC – полная противоположность той спокойной, умиротворяющей атмосферы додзе[11], которую я открыл для себя, когда мне было четыре года. Несмотря на это, мне никогда не было трудно сосредоточиться на той или иной конкретной задаче. Конечно, когда я выхожу к восьмиугольнику вслед за Конором Макгрегором и поклонники сходят с ума, мы со всех сторон слышим сильный шум. Ощущение можно сравнить с тем, которое возникает после неожиданного удара в живот. Но могу с уверенностью сказать, что, когда я уже стою у клетки и начинается бой, я перестаю замечать присутствие зрителей – не важно, сколько их: тысячи, как на большой арене в США, или несколько сотен, как в зале Гэльской атлетической ассоциации в Дублине. Я вижу и слышу только то, что происходит в клетке. Несмотря на шум, мне всегда удавалось обращаться к своим бойцам, не прибегая к крику. Мои ребята часто говорили мне, что, какой бы шумной ни была толпа, им всегда удается услышать меня. Возникало особое чувство. Здесь только я, мой боец и стоящая перед нами задача. И мы обсуждаем, как ее решить.

Я много лет был тренером бойцов, выступающих на небольших местных шоу, и к моменту, когда мы наконец попали в UFC, у меня уже выработались соответствующие навыки. Когда закрывается дверь клетки, ситуация всегда одинаковая: мой боец и его противник. Все остальное – зрители, атмосфера, последствия результата – не важно. Мы часто говорим об этом в «СБД Айленд». Стоит ли клетка в спортзале в обычный тренировочный день или на крупной арене в Бостоне или Лас‑Вегасе в субботу вечером, какое это имеет значение? Это может оказать эмоциональное или психологическое влияние, но лишь в той степени, в какой вы позволите. При соответствующем настрое вам будет казаться, что бой проходит в той же обстановке, в какой вы готовились к нему шесть – восемь недель. Я прекрасно понимаю, почему многие люди, прочитав это, подумают, что все не так просто, и, возможно, для 99 % людей это действительно сложно. Но бойцы, которые учатся подходить к бою так же, как к спаррингу на тренировке, добиваются наибольших успехов.

Впервые я столкнулся с неистовой толпой зрителей во время второго боя Конора Макгрегора в UFC. Между последним боем под эгидой организации «Воины в клетке» и дебютом в UFC популярность Конора в Ирландии значительно возросла. Но это было ничто по сравнению с тем, какой она стала после его победы над Маркусом Бримэджем. Про Конора говорили, что он за одну ночь добился сенсационного успеха. То было не совсем верно, поскольку подобное признание явилось результатом многих лет упорного труда. Но с тех пор Конору было трудно пройти по улице Дублина и не оказаться окруженным поклонниками, желающими сфотографироваться с ним и получить у него автограф. Телеканалы, радиостанции, газеты, веб‑сайты – все хотели взять у Конора интервью. Конор регулярно появлялся на последних страницах газет и даже в телепрограмме «Очень позднее шоу». Для бойца ММА в Ирландии все это свидетельствовало о невероятном успехе. Конор открывал новые перспективы для этого вида спорта в своей стране. ММА, которые всегда находились на периферии, начали выходить в Ирландии по популярности на уровень футбола, регби и гэльских игр.

Настал момент поручить дела Конора, связанные с рекламой и СМИ, кому‑то еще, потому что этот аспект его карьеры теперь требовал гораздо большего количества времени, опыта и деловой хватки, чем было у Халли Нельсона и у меня. Каждое утро я тратил несколько часов, чтобы среди запросов по поводу интервью отыскать в своем электронном почтовом ящике важные письма, относящиеся к повседневной деятельности нашего спортзала. Конор впоследствии поручил обязанности своего менеджера Оди Аттару и его команде из компании «Парадигм»[12]. Они занимались всеми вопросами, не связанными со спортзалом, позволяя Конору максимально повышать свою прибыльность, в то время как он вместе со мной мог сосредоточиться на основной задаче: выигрывании боев.

После того как Конор победил Бримэджа, UFC захотела, чтобы он участвовал в турнире в Америке, а какое место лучше всего для этого подходит, если не «ирландская столица» США? Его следующий бой должен был быть с Энди Оглом в Бостоне 17 августа 2013 года. Учитывая, сколь впечатляюще Конор провел свой дебют, многие призывали выбрать для его следующего боя какого‑нибудь известного титулованного противника. Но Огл тоже был новичком в UFC, и в его послужном списке числились одна победа и одно поражение. При реалистичном подходе его трудно было назвать одним из лучших в полулегком весе. Возможно, в то время это устраивало UFC. Конор еще только начинал выступать под ее эгидой, поэтому они, вероятно, не хотели торопиться и выставлять против него слишком именитого противника. Вдобавок ко всему победа над англичанином, конечно, обрадует ирландских фанатов, которые в большом количестве непременно прибудут в Бостон.

Огл отказался от боя за шесть недель до его начала, и в качестве замены появился Макс Холлоуэй. Подобная замена ничего для нас не значила. Холлоуэй тоже не считался именитым бойцом; для нас он просто был еще одним парнем, которого нужно победить на пути к титулу. Но сейчас я понимаю, что в этой замене для нас были свои плюсы. После поединка с Конором Холлоуэй выиграл восемь боев подряд и стал, на мой взгляд, вторым лучшим бойцом UFC в полулегком весе. Таким образом, он был более серьезным соперником для Конора, чем казалось в то время.

Со своей стороны, Конор полагал, что бой с тем, кто не является чемпионом, – в некоторой степени пустая трата времени. Он допускал, что уже находится на соответствующем уровне, поэтому подобные поединки – обычная формальность.

Каким бы ни был противник, бой должен был стать большим событием, потому что Конор впервые выступал в США. Как это часто бывает в индустрии развлечений (а UFC в значительной степени с ней связана), успешный выход на американский рынок – необходимый элемент на пути к успеху.

Чтобы выступать в США, Конору требовалась рабочая виза, но получать ее было уже поздно (до боя оставалось примерно четыре недели), получение же американской рабочей визы может оказаться достаточно трудным, даже когда нет спешки. Исходя из каких‑то непонятных мне соображений, UFC сообщила нам, что самый быстрый способ решения проблемы заключается в том, чтобы прилететь в Канаду, провести несколько дней в Оттаве, попутно занимаясь подачей некоторых документов, затем отправиться оттуда в Лас‑Вегас и продолжить подавать документы там. По‑видимому, въезд в США через Канаду ускорит процесс. Когда до боя остается меньше месяца, то прерывать тренировочный процесс, чтобы лететь в Северную Америку (прежде чем направиться домой в Ирландию, а затем в Бостон спустя несколько недель), – это, конечно, не идеальный вариант, но приходилось поступать именно так.

Вскоре после того, как мы приземлились в Оттаве, зуб Конора снова начал беспокоить его. Казалось, что давление в салоне самолета усугубило проблему. Конор испытывал сильный дискомфорт. Мы поступили так же, как когда‑то в Стокгольме, – принялись искать в Оттаве дантиста. Никогда не забуду врача, которого мы в конечном счете нашли. Он напоминал мне доктора Ника из «Симпсонов» и заведовал не слишком приятной на вид клиникой под названием «Избавление от боли», которую мы позже окрестили «Добавлением боли», потому что парень не смог толком помочь Конору. Гораздо больше ему хотелось сфотографироваться с ним и сообщить своим друзьям, что в его клинике находится звезда UFC. Это удивило, поскольку нам казалось, что Конор был популярен главным образом в Ирландии. А мы находились в Канаде, и какой‑то дантист вел себя так, словно в его клинику только что вошел Аль Пачино: «О, господи! Вы тот самый Конор Макгрегор!»

Что касается зуба, я решил проследить за тем, чтобы Конору удалили его после боя с Холлоуэем. На тот момент мы уже достаточно набродились по улицам разных городов в поисках дантиста.

Из Оттавы мы направились в Лас‑Вегас, чтобы продолжить оформлять документы. Это была первая из многих поездок Конора в Лас‑Вегас, и она дала ему возможность заняться выстраиванием отношений с боссами UFC, такими как Дана Уайт и Лоренцо Фертитта. Мы с Конором остановились в «Пэлас Стейшн Казино». Это самый обычный отель, совсем не похожий на «Ред Рок», к которому привык Конор. Затем мы возвратились в Дублин для завершения тренировочного периода, а через несколько недель полетели в Бостон.

Мы были рады прибытию в Бостон. Для ирландцев этот город напоминает родину, и к тому же мы там встретились с Томом Иганом. Том переехал туда несколько лет назад, поэтому некоторое время мы с ним не общались. После того как Том проиграл бой на турнире UFC 93, он продолжал выступать на хорошем уровне, но не смог добиться череды побед, чтобы снова привлечь к себе внимание UFC. Он также постепенно становился неплохим тренером. Радость от встречи с ним трудно описать. До боя Конора оставались считанные дни, и Том помог нам с местом для тренировок. Мы стали тренироваться в боксерском зале Питера Уэлча, и там же Конор провел встречу с журналистами. Это было очень интересно, потому что с Конором впервые общались представители американских СМИ. Он оправдал их ожидания, и они ловили каждое его слово. Главным боем на турнире в Бостоне являлся поединок между Чейлом Сонненом и Маурисиу Руа, но СМИ гораздо большее внимание уделяли Конору. Его бой против Макса Холлоуэя входил лишь в предварительную часть программы турнира, но было нетрудно понять, какой именно поединок с нетерпением ожидают фанаты.

В среду перед турниром мы с Конором шли по улице в Бостоне, и я вдруг заметил, как он напрягся. Он оборвал себя на полуслове и своим видом стал напоминать собаку, готовящуюся к бою. Тогда‑то я и увидел группу из четырех парней, идущих к нам. Я не узнал ни одного из них, но все они пристально смотрели на Конора. Я напрягся и подумал: «Так, что же сейчас тут будет?»

Когда мы приблизились к ним, они разделились на две группки, прошли мимо нас и затем продолжили свой путь.

– Крысеныш! – сказал Конор, обернувшись и глядя в их сторону.

– Что это вообще было, черт возьми? – спросил я.

– Это тот урод, который нес всякую дрянь.

Названное имя мне ни о чем не говорило, но Конор объяснил, что этот парень выступает в UFC в полулегком весе и тоже участвует в турнире в Бостоне. По‑видимому, он плохо отозвался о Коноре в интервью или социальных сетях.

– Он оскорбил меня, – добавил Конор. – Мне это не нравится. И совсем не нравится, что при всех.

Хотя Конор провел в UFC только один бой, многие бойцы уже вызывали Конора на бой через СМИ. Возможно, они завидовали вниманию, которое ему оказывали журналисты. Парней, которые уже не первый год были в UFC, теперь, вероятно, игнорировали, а Конор, этот дерзкий новичок, внезапно оказался в центре внимания. Некоторые из них начали отзываться о Коноре пренебрежительно, выражая тем самым свое раздражение. Конор все это брал на заметку. Каждый раз. Если вы боец UFC и хоть раз сказали о Коноре что‑то нехорошее, будьте уверены, что он об этом помнит.

Это относится не только к бойцам. Я помню, что Конор однажды записал видео, поздравляя одного из знакомых Оуэна Родди со свадьбой. Позже в тот день я разговаривал с Оуэном у себя в кабинете, как вдруг туда ворвался Конор.

– Не посылай это видео! – крикнул он Оуэну. – Я понял, почему мне знакомо имя этого парня. Он – змея. – По‑видимому, несколько лет назад жених ополчился на Катала Пендреда в Твиттере.

Мне всегда это нравилось в Коноре. Он получает львиную долю похвалы, внимания и признания, но, если кто‑то плохо говорит о ком‑либо из «СБД», Конор это запомнит. Он всегда старается заботиться о товарищах по команде. Если я просто упомяну, с кем у Пэдди Холохана следующий бой, Конор скажет примерно следующее: «Я видел его несколько последних поединков, и нам нужно остерегаться…»

В спортзале Конор часто отводит товарищей по команде в сторону и делится с ними своим мнением. Когда у кого‑то есть такой товарищ, как Конор, это очень хорошо.

Находясь в ТД‑гардене в Бостоне, где Конор должен был провести свой второй бой в турнире UFC, я заметил, что некоторые из находящихся в раздевалке бойцов присматриваются к Конору. Одним из них был Диего Брандау. Ему придется подождать своего шанса.

Это был первый бой, на который в США приехало огромное число фанатов Конора. Когда я думаю о том, какие трудности готовы преодолеть люди, чтобы присутствовать на бое и выразить поддержку своему фавориту, меня переполняют эмоции. Ирландские фанаты невероятны. На каждом поединке их присутствует все больше. Они, конечно, умеют хорошо проводить время. Иногда их критикуют за то, что они слишком сильно веселятся, но я очень редко видел раздражающе пьяных ребят. Ирландские болельщики создают по‑настоящему позитивную атмосферу и оказывают великолепную поддержку. Люди тратят свои сбережения, чтобы попасть на бой. Это дает стимул и мне, и моим бойцам.

Когда Конору пора было выходить к восьмиугольнику, мы понятия не имели, что запланировала UFC. Обычно бойца доводят до занавеса, отделяющего закулисную часть от арены. Затем по сигналу он появляется из‑за него. Но на этот раз после выхода из раздевалки нас остановили в зоне безопасности в коридоре. Форму Конора теперь спонсировала компания «Детроун Роялти», но Конор все равно накинул на плечи ирландский триколор. Конор ждал, когда его позовут, а мы с Томом Иганом стояли сзади. Туда‑сюда ходили сотрудники UFC, затем перед нами появились камеры. В тот момент я еще не понимал, что UFC готовила для Конора специальный, расширенный выход. Подобным образом обычно выходят бойцы, участвующие в боях главной части программы. Еще один беспрецедентный шаг.

Когда Конор появился, шум от толпы был оглушительным. Казалось, что буквально каждый размахивал ирландским флагом. Я старался вести себя так, словно ничего особенного не происходит, но, конечно, сильно волновался.

До этого Конор выступал в турнире UFC всего один раз. Даже самые большие звезды и легенды спорта редко удостаивались подобного приема. Скоро мы узнаем, каково это – участвовать в главной части турнира UFC, но тот вечер стал прекрасной прелюдией.

Понятия не имею, о чем думал Макс Холлоуэй, который, наблюдая за выходом Конора, осознавал, что, будучи американским бойцом и выступая в Америке, он, по сути, оказался на вражеской территории. Это, вероятно, было пугающей перспективой для 21‑летнего гавайца, второго самого молодого бойца в UFC в то время. Я уверен, что с самого начала поединка Макс выглядел как боец, который просто старается продержаться до конца. Совсем не чувствовалось, что он стремится к победе. И я говорю это как большой поклонник Макса Холлоуэя. Обычно Макс очень активен и идет вперед, нанося большое количество ударов. В бою же с Конором он с самого начала занимал оборонительную позицию, стараясь максимально уклоняться от ударов противника. И он не пытался пойти в решительную атаку или нанести опасный удар. Если вы сравните этот бой Макса с другими его поединками, то разница в подходе будет очевидна. Конор же чувствует себя как рыба в воде, когда его противники идут вперед, потому что он способен проводить великолепные контратаки. Не знаю, решите ли вы, что Холлоуэй был слишком умен или обескуражен, но казалось, что самым главным для него было просто продержаться до конца поединка. Отправить в нокаут такого парня нелегко.

Конор чувствовал себя в своей тарелке: в течение полутора раундов он доминировал в ударной технике, а затем перевел бой в партер и продолжил доминировать уже там. В конце второго раунда, когда Конор встал и направился в свой угол, мне показалось, что его колено выглядит как‑то не так. И, вставая на ноги, Конор чуть пошатнулся. Однако он ничего не сказал во время перерыва, я тоже не стал его спрашивать. Вместо этого я велел ему продолжать действовать таким же образом. «Прекрасно выглядишь», – сказал я. Лучше бы я этого не говорил, потому что эту фразу уловил микрофон, и с тех пор люди выкрикивают ее в мой адрес от случая к случаю. Мне бы хотелось думать, что они хвалят меня, но, к сожалению, это просто шутка.

В начале третьего и последнего раунда Конор решил еще раз продемонстрировать владение грэпплингом и продолжал доминировать до самого конца. Но он был не похож на себя. Казалось, что его подвижность снизилась, и я мог только предположить, что все дело в какой‑то травме. Бой закончился, Макс на момент его окончания лежал на спине, а Конор занимал доминирующую позицию. Затем он посмотрел на меня и улыбнулся.

– Что? – спросил я.

– Что‑то не то с коленом.

Я встал и направился в восьмиугольник. Вошел туда вместе с Джо Роганом, который собирался взять у Конора интервью. В интервью Конор объяснил Джо, что он почувствовал хлопок в колене, когда пытался пройти сквозь защиту Холлоуэя. Роган потом повернулся ко мне и сказал: «Похоже на повреждение ПКС».

Травма передней крестообразной связки – одна из самых серьезных, которую может получить боец, но я, вероятно, не хотел думать о худшем и просто бросил в ответ: «Нет, уверен, что беспокоиться не о чем».

Тем не менее в глубине души я чувствовал, что все окажется хуже, и уже в раздевалке начал сильно беспокоиться. Разрыв передней крестообразной связки выводит бойцов из строя обычно по крайней мере на год. Такая долгая пауза плохо скажется на прогрессе Конора. Я спросил у Ститча Дюрана, который в тот вечер оказывал первую медицинскую помощь бойцам на турнире, не привяжет ли он лед к колену Конора.

– Знаете, если бы о подобном попросил кто‑то другой, я бы послал его куда подальше, но для моих любимых ирландцев я сделаю что угодно, – ответил он. Потом пришел врач и провел несколько предварительных тестов, но все равно было невозможно точно определить, в чем проблема. Требовалось выполнить магнитно‑резонансную томографию.

На следующий день мне нужно было возвращаться домой, поэтому в то время, как я летел на восток в Дублин, Конор направлялся на запад на прием к специалисту в Лос‑Анджелесе и чувствовал себя уверенно.

– Думаю, это легкая травма, – сказал он. – Три или четыре недели покоя, и затем я успею подготовиться к бою, который состоится в конце октября в Манчестере.

Я не разделял его оптимизма. Вернувшись домой, я настроился на то, что, вероятно, пройдет немало времени, прежде чем я снова выйду к восьмиугольнику вместе с Конором.

Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 200; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!