ОБЩЕСТВЕННОГО ДОГОВОРА теория
– социально-философская концепция, трактующая гражданское общество (в противоположность естественно-природному состоянию человека) как результат сознательного акта конвенции относительно таких социальных феноменов, как закон (и право в целом) и государство (властные отношения в целом). Теория О.Д. – в различных своих модификациях – неизменно опирается на ряд универсальных основоположений: 1) идею естественного права (как права, основанного на имманентной природе человека), глубоко уходящую корнями в европейскую традицию (Аристотель, стоики, Цицерон); 2) идею государства как гаранта естественного права (не гарантированного в исходно-природном состоянии человека); 3) идею конституирования закона и государства в акте свободного волеизъявления независимых индивидов; 4) идею народа как суверена права и власти (от развиваемой схоластикой идеи договора народа с властелином до понимания народа как финального суверена власти в традиции Просвещения). Проблемное поле теории О.Д. очерчивается семантическими рамками таких проблем, как пробема отчуждаемости и/или неотчуждаемости естественного права в акте О.Д., проблема расторжимости и/или нерасторжимости последнего, проблема соотношения индивидуального естественного права и идеи народа как суверена и т.п. Несмотря на традиционное присутствие представлений о договорном происхождении социальности и власти в европейской культуре (начиная с осмысления в греческом полисе феномена номоса – юридического закона – как рациональной экспликации человеком содержания универсально-космического логоса – см. Античная философия), тем не менее, концептуальное кон-ституирование теории О.Д. связано с новоевропейской традицией, начиная с Греция, концептуализировавшего идею естественного права (как связанного с «с общежительной природой» человека и его даром речевого общения, основанным на разуме, и дающего – в своем социальном воплощении – собственно «человеческое право») и эксплицитно определившего оформление государства как акт О.Д. В новоевропейской культуре могут быть выделены две тенденции в интерпретации О.Д.: (1) консервативная (от идеи добровольного ограничения индивидуальной свободы посредством переноса естественного права индивидов на государство или лично государя в целях предотвращения «войны всех против всех» у Гоббса – до более мягкой парадигмы переноса лишь некоторой части естественного права на структуры власти у Лок-ка); (2) радикальная (от модели гармонического общества как сочетающего в органичном единстве интересы индивидуально «счастливого человека» и столь же счастливого «целого» у Спинозы – до понимания народа как единственного суверена власти, а «просвещенного государя» как гаранта реализации естественного права с делегированной ему народом ответственностью управления в идеологии Просвещения). Наибольший социальный резонанс получает в европейской культуре трактовка О.Д. Руссо, который, с одной стороны, является классическим выразителем просветительской позиции по этому вопросу, а с другой – выходит далеко за пределы последней (например, отрицая саму идею представительской демократии). Интерпретация Руссо проблемы О.Д. формулируется в работе «Рассуждение об общественном договоре», которая в год своего издания (1762), будучи официально запрещенной и осужденной на сожжение за вольнодумство, выдержала, тем не менее, в течение этого года десять переизданий. Концепция О.Д. Руссо ориентируется – вразрез с традиционной для Просвещения идеей «просвещенного государя» – на прямое народовластие: О.Д. есть прежде всего, договор народа как целого с самим собою («суверенитет, будучи только осуществлением общей воли, не может никогда отчуждаться, и… суверен, будучи не чем иным, как коллективным существом, может быть представлен только самим собой»). Таким образом, если в традиционной европейской культуре семантический гештальт О.Д. апплицировался на процесс оформления властных структур, то в рамках Просвещения – на процесс конституирования самого народа как гражданской целостности. Однако, если субъектом суверенитета и «воли» (т.е. законотворчества) может быть только народ вне какой бы то ни было представительной системы – непосредственно, то исполнительная «власть может, конечно, передаваться». В этом контексте правительство есть «по-средующий орган, установленный между подданными и сувереном для взаимного их сношения, уполномоченный исполнять законы и охранять свободу как политиков, так и граждан». Ориентируясь на античные полисы и швейцарские катоны, т.е. предельно локальные государственные образования, Руссо резко выступал против представительной демократии, полагая, что «в своей законодательной власти народ не может быть представлен», в силу чего «народные депутаты не суть и не могут быть представителями народа». Благополучие «ассоциации О.Д.» состоит как раз в прямом равенстве (эгалитаризм) и свободе: «отказаться от своей свободы – это значит отказаться от своего человеческого достоинства, от прав человека, даже от его обязанностей. Нет такого вознаграждения, которое могло бы возместить отказ от всего». Обозначая свою позицию как безусловное предпочтение «волнения свободы покою рабства», ибо свободное равенство реально представляет собой не финальное состояние, но процесс перманентного пресечения альтернативных тенденций, Руссо, тем не менее, фиксирует внутреннюю гармоничность духовного мира индивида как необходимый фактор социального благополучия: все условия, «ставящие человека в противоречие с сами собою», являются глубоко безнравственными. (Речь идет именно об экзистенциальном противоречии, ибо простая функциональная расщепленность индивида на абстрактного члена суверена и эгоистически артикулированного частного лица не только признается Руссо, но и объявляется необходимым условием возникновения О.Д.). В условиях такого социального контекста индивид может лишь выбирать между самообманом замалчивания внутреннего противоречия, с одной стороны, и нездоровым наслаждением тем состоянием сознания, которое впоследствии назовут «разорванностью». Но если власть деспота ориентируется на то, чтобы сделать подданных «несчастными, ради управления ими», то целью «ассоциации О.Д.» является «всеобщее счастье». Между тем, воля народа как системной целостности, свойства которой в рамках системного анализа могли бы быть оценены в категориях супераддитивности, не совпадает с суммой индивидуальных волеизъявлений: интересы и цели народа как суверена могут быть отличны от интересов и целей индивидов. В этом контексте само постулирование «всеобщего счастья» как цели нормативного управления приводит Руссо к рискованной формулировке, от которой не может уйти ни одна программа тотального счастья: «если кто-нибудь откажется повиноваться общей воле, то он будет принужден к повиновению всем политическим организмом, а это означает лишь то, что его силой заставят быть счастливым». Аксиологически оправдав и легализовав, таким образом, правомерность силового вмешательства общества в частную жизнь, Руссо моделирует так называемый «Символ веры гражданской религии», которая «заставила бы» каждого гражданина «любить свои обязанности». Однако, непосредственное волеизъявление народа как способ государственного управления моделирует идеал демократии, предъявляющий столь высокие моральные требования к гражданам, что их исполнение доступно только немногим (наилучшим): фигура демократии модифицируется в фигуру классической аристократии: «именно тот строй будет наилучшим и более естественным, когда мудрейшие правят большинством» – пусть и с презумпцией правления «к его note 9 выгоде, а не к своей собственной». Гражданская религия, по Руссо, должна содержать догматы веры в разумное и благодатное божество, в бессмертие души как гарант «наказания злых» и «счастья справедливых», в святость О.Д. и т.п. И хотя Руссо декларирует, что в рамках О.Д. «нетерпимость» входит «в исключенные культы», реально он находит возможность оговорить в качестве общего правила, что «если… кто-нибудь, признав публично эти догматы, ведет себя как не верующий в них, то он должен быть наказан смертью». Однако – вне подобной крайности – типовым вариантом адаптации индивида к обществу выступает механизм интериоризации «догматов гражданской религии», когда нравственные законы «незаметно заменяют силою привычки силу власти». Еще при жизни Руссо «Рассуждение об общественном договоре» было переведено на английский (1763), немецкий (1764), португальский (1767) языки. Именно в интерпретации Руссо концепция О.Д. оказала наибольшее влияние не только на философскую традицию (социально-политические модели Канта и Фихте, интерпретация становления индустриального общества как перехода «от Статуса к Договору» (Г. Мейн, Теннис и др. – см. Модернизации концепция), концепция «меняющегося содержания естественного права» в прагматизме, идея «естественного права в конкретной ситуации» в экзистенциализме, близкие идеи у Поппера, Хайека и др.), но и на мировой исторический процесс, выступая теоретическим фундаментом различных по своему идеологическому наполнению социальных проектов: в диапазоне от демократической программы Пейна в борьбе Северной Америки за независимость от Великобритании – до программы консервации абсолютизма С. Пуфендорфа в Германии. Идеи теории О.Д. питали воззрения многих идеологов догоняющей модернизации (от декабристов в России в 19 в. – до национальных лидеров 20 в. в Гвинее, Сенегале, на Кубе, во Вьетнаме и мн. др., – по словам Ф. Кастро, он не расставался с «Рассуждением об общественном договоре» Руссо).
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ
– в наиболее общем значении – это одобрение или неодобрение публично наблюдаемых позиций и поведения, которые выражаются определенной частью общества или обществом в целом. О.М. представляет собой оценку значимого происходящего. В теории – концептуализация природы, содержания и значимости О.М. представлена широким спектром философских, социологических, политологических и других концепций, все многообразие которых с некоторой долей условности можно свести к ряду базовых дискуссионных проблем: 1) определение и интерпретация его субъекта; 2) уровень значимости и, в ряде критических теорий, отрицание существования О.М.; 3) содержание О.М. Проблема определения и интерпретации О.М. впервые возникает в античной философии. Протагор определяет наблюдаемый им социальный феномен – «публичное мнение» – как мнение большинства населения. По Платону, «публичное мнение» – это мнение аристократии. Впоследствии, оба направления, представленные в античности, получают свое развитие в социальной философской мысли. Сторонники первой линии, определяют О.М. как силу, с которой должны считаться, как инструмент участия народа в управлении государственными делами. Сторонники второго направления утверждают, что мнение господствующей элиты выступает как сила, воздействующая на население и способствующая легализации политического господства элиты. В 17-18 вв. понятие О.М. используется для обозначения коллективных суждений вне сферы, подконтрольной правительству, оказывающих влияние на политический процесс принятия решений. Такое определение становится особенно популярным вследствие масштабных социально-экономических и политических изменений: «с ростом политически активного публичного сектора, О.М. становится формой политической власти – той, которая вместе с буржуазией оказалась в состоянии бросить вызов абсолютистскому правлению» (В. Прайс). В середине 19 в. наибольший интерес в развитии анализа О.М. представляют работы Тарда, в частности «Общественное мнение и толпа». Тард противопоставляет толпу и публику, акцентируя именно последнюю в качестве субъекта О.М. Работы Тарда фактически знаменуют собой начало социально-психологического подхода в исследовании О.М. Среди современных социально-философских трактовок О.М. можно выделить: 1) – концепцию Лумана (рассматривается в рамках теории коммуникации). Луман отрицает наличие какого-либо субъекта О.М. Центральным является понятие содержания и темы, предлагаемой обществу. Благодаря публичной доступности и гласности, обществу одновременно предлагается целый спектр тем, которые и находятся в центр внимания процесса коммуникации. Однако, одновременная коммуникация с несколькими темами невозможна, поэтому с необходимостью выбирается только одна тема. Соответственно, в интерпретацию вводится понятие «степени внимания», уделяемого той или иной теме, за счет чего и осуществляется выбор. Такая главная «тема» коммуникации составляет содержание О.М. Таким образом, не следует рассматривать понятие О.М. в соотнесении с большинством населения, либо с отдельными индивидами или аристократией. По Луману, все в равной мере являются его субъектами. Однако, приверженцы одного мнения отличаются от приверженцев другого (что объясняется различием его содержания); 2) – морализующе-нор-мативную концепцию О.М., принадлежащую Хабермасу. В концепции Хабермаса это понятие рассматривается в тесной взаимосвязи с понятиями «права» и «политики». О.М. в его теории – это инструмент в руках господствующго класса, всегда является официальным, т.е. отождествляется с тем, что представлено в средствах массовой информации; 3) – концепцию О.М. Э.Ноэль-Нойман. В соответствии с ее теорией, во-первых, следует различать общественное и обыденное мнение, которые достаточно часто смешиваются. Во-вторых, в основе О.М. лежат два источника: непосредственное наблюдение за окружающим, улавливание, одобрение или неодобрение тех или иных действий; тематика О.М., так называемый его «дух», порождается средствами массовой коммуникации. Именно это формируемое настроение влияет на поведение и оценки индивидов. Ноэль-Нойман использует определение П. Лазарсфельда об «избирательности восприятия», механизмом которого являются социальные установки. Наиболее интересное нововведение в данной концепции – понятие так называемого механизма «спирали молчания». Основание феномена «спирали молчания» – это боязнь индивидов оказаться в изоляции. Боязнь выступает как движущая сила, которая и запускает «спираль молчания». О.М., кроме того, обладает социальным измерением. Если его можно безбоязненно гласно высказать перед общественностью, не испытывая страха перед социальной изоляцией, то феномен «спирали молчания» отсутствует. Данная концепция достаточно эвристична при интерпретации данных опросов О.М.; 4) – структурно-функциональную теорию О.М. как базирующегося на бессознательном стремлении людей, живущих в некоем сообществе, прийти к общему суждению, согласию, т.е. выполняющее функцию интеграции. В соответствие с теорией Мертона, основная функция О.М. – это социальный контроль. Несмотря на многообразие теорий и концепций О.М., длительную традицию его исследования, это понятие и конструирующие его концепции все еще остаются предметом постоянных дискуссий.
Е.А. Угринович
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 208; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!