СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ВЬЕТНАМА

С КОНЦА XIX в. ДО НАЧАЛА ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

 

Перерастание с конца XIX в. французского промышленного капитализма в империализм повлекло за собой глубокие социаль­ные изменения в колониях Франции, в том числе и во Вьетнаме, где переход к империалистическим методам эксплуатации привел к значительной трансформации старого, феодального общества. Это выразилось прежде всего в становлении капиталистических отношений, зарождении и развитии антиколониального националь­но-освободительного движения и в сформировании его руководя­щих сил — буржуазии и пролетариата. Обе эти силы развивались в Индокитае в условиях господства французского монополистиче­ского капитала и постепенного разрушения старых, феодальных отношений.

Эксплуатация Вьетнама французским капиталом

 

В конце XIX в. французский капитал приступил к усиленной эксплуатации стран Индокитая (Вьетнама, Лаоса и Камбоджи).

Вслед за колониальной армией во Вьетнам пришли француз­ские банкиры и торговцы, которые в противовес политике «закры­тых дверей», проводимой династией Нгуенов, объявили об откры­тии Сайгона и других портов для торговли и захода в них ино­странных торговых кораблей. В 1860 г. 111 европейских и 140 ки­тайских торговых судов прибыли в Сайгон. Стоимость ввозимых в страну товаров в денежном выражении составила: одного толь­ко опиума — 500 тыс. фр. и других товаров — 1 млн. фр. Экспорт неочищенного риса (падди) составил 53939 т на общую сумму 5184 тыс. фр.[1031]. После захвата Кохинхины общий объем экспорта в 1865 г. составил в денежном выражении 400 тыс. пиастров, а к 1883 г. он достиг 33,8 млн. пиастров[1032].

Чтобы еще больше укрепить позиции французского капитала и обеспечить выкачку сырья из Вьетнама, для торговли были от­крыты порты в Тонкине и Аннаме. С 1862 г. французские колони­заторы добились права свободного захода своих судов в порты Дананг, Балат, Куангиен, а с 1874 г.— в порты Тхинай (Куиньон), Хайфон, а также свободного прохождения (плавания) своих су­дов по р. Красной до китайской границы. Однако в это время торговля с Китаем по р. Красной наталкивалась на многочислен­ные трудности и препятствия. С 1879 г. французская компания «Мессажери маритим» организовала регулярные рейсы между Сайгоном и портами Центрального и Северного Вьетнама[1033]. Во Вьетнаме стала действовать и другая французская компания — «Мессажери флувиаль», основанная в 1882 г.

Вслед за этим торговля французских предпринимателей, в Дн-наме и Тонкине значительно активизировалась. Так, в 1881 г. французские торговцы продали только в портах Тхинай и Дананг хлопчатобумажных тканей на сумму 1200 тыс. фр.[1034] Интересно_ от­метить, что до 70-х годов XIX в. в среднем число французских торговых судов, заходивших в Сайгонский порт, составляло 20— 30%, а в Хайфонский порт — около 5% общего числа западноевро­пейских судов. В 1883 т. число французских торговых судов, захо­дивших в Хайфонский порт, возросло до 30%. В 1886 г. в Кохин­хину было ввезено товаров на сумму 13 млн. пиастров, из которых 6,8 млн. пиастров приходилось на долю Франции[1035]. Процент вво­зимых в Индокитай товаров из французских колоний и метропо­лий от общего индокитайского импорта составил в 1879—1883 гг. 16, в 1884—1888 гг.—30 и в 1889—1893 гг.—27[1036].

Французским коммерсантам приходилось конкурировать с анг­лийскими, немецкими, голландскими и особенно с китайскими тор­говцами. Следует отметить, что на первых порах позиции француз­ских торговцев в Северном Вьетнаме были еще слабыми. Так, в 1883 г. французы владели лишь четырьмя магазинами в Ханое и четырьмя магазинами в Хайфоне, в то время как китайцам при­надлежало 112 магазинов в Ханое и 26 — в Хайфоне. В общем объеме иностранных товаров, поступавших в Тонкин, ²/₃ состав­ляли китайские. Французские торговцы на севере Вьетнама еще не были в состоянии конкурировать с торговцами из Китая, Индии и других стран Дальнего Востока, Южной и Юго-Восточной Азии, где стоимость перевозок товаров и рабочая сила были значительно дешевле французских.

Чтобы компенсировать расходы, связанные с захватом стран Индокитая, колониальные власти стремились активно эксплуати­ровать людские и материальные ресурсы страны с помощью фран­цузских предпринимателей и коммерсантов, всемерно способствуя увеличению их прибылей. С этой же целью повышались пошлины и- налоги на иностранные товары, ввозимые во Вьетнам. Так, до 1887 г. французские товары, ввозимые во Вьетнам, облагались таможенными пошлинами, составлявшими 2,5% стоимости това­ров, а пошлины на товары других стран — 5% их стоимости. В 1892 г. французские товары были полностью освобождены от пошлин, а пошлины на товары иностранных государств увеличи­лись в несколько раз—до 25%. Политика преференций, проводи­мая французскими властями по отношению к французским торгов­цам, привела к тому, что ввоз французских товаров во Вьетнам резко увеличился, а товаров других государств — сократился.

В конце XIX в. активизировали свою деятельность во Вьетнаме различные французские экспортно-импортные торговые общества и компании, а именно «Сосьете марсейез д'Утрмер» (основана в 1887 г.), «Этаблисман Бургуэн Мейфр» (1884 г.), «Дени фреп д'Эндошин», «Этаблисман Демарэ д'Эндошин» (1887 г.), «Колониаль д'экспортасьон» (1896 г.), «Бижутери Поль Шабо» (1898г.). Наибольшую известность приобрело общество «Пуансарэ Вейре», основанное в 1900 г. в Хайфоне и занимавшееся ввозом во Вьет­нам металлических изделий, алкогольных напитков и прочих то­варов. Почти все основные отрасли внешней и внутренней торгов­ли страны к концу XIX в. уже находились под контролем фран­цузских компаний. Внешнеторговые французские компании и тесно связанный с ними Индокитайский банк[1037] стали подлинными хозяе­вами внутреннего рынка.

С французскими коммерсантами, находившимися в привилеги­рованном положении, вьетнамские торговцы не могли конкуриро­вать, ибо колониальные власти облагали их непомерно высокими налогами, выплачивать которые они были не в состоянии и поэ­тому часто разорялись. Импорт французских промышленных то­варов повлек за собой резкое снижение объема национального производства. В упадок пришло гончарное производство, непопра­вимый ущерб которому нанес широкий ввоз посуды из Лиможа и Севра. Французские торговцы оказывали давление и на нацио­нальное производство текстиля. Французские товары повсеместно теснили местные товары, душили национальную торговлю и ку­старное производство.

В период колонизации Вьетнама французские предпринимате­ли еще не решались активно вкладывать свои капиталы в эконо­мику этой страны. Их деятельность ограничивалась главным об­разом торговой сферой, созданием банков, строительством комму­никаций. Важным фактором установления экономического господ­ства французских империалистов во Вьетнаме явился продолжав­шийся во всевозрастающих масштабах захват пахотных земель. К 1900 г. в руках колонизаторов было сосредоточено более 301 тыс. га[1038], а к 1913 г.— уже свыше 470 тыс. га земли[1039].

Однако это еще не означало, что в начальный период захвата Вьетнама французские капиталисты совершенно не вкладывали свои капиталы в экономику Индокитая: частичная эксплуатация стран Индокитая французским капиталом осуществлялась и во время их захвата. В период захвата Вьетнама (1858—1885) французские капиталисты частично строили промышленные предприя­тия — вначале на юге, а затем на севере и в центре. Так, были построены сахарные, лесопильные, винодельческие, маслобойные, мыловаренные, кожевенные заводы, текстильные, спичечные фаб­рики. Указанные предприятия были небольшими и обслуживали главным образом колониальную армию и администрацию. Они ра­ботали нерегулярно ввиду отсутствия квалифицированной рабочей силы и прочной сырьевой базы, и лишь в конце XIX в. француз­ские империалисты приступили к более активной и плановой экс­плуатации стран Индокитая, начав активно вкладывать свои капиталы прежде всего в экономику Вьетнама.

Внутриполитическое положение, сложившееся к этому времени в стране, благоприятствовало экспансии французского капитала: вооруженное сопротивление «кан-выонг» (1885—1896), представ­лявшее серьезную угрозу политическим и экономическим интере­сам колонизаторов, было к тому времени подавлено.

Именно, в указанный период колониальные власти определили свою экономическую политику в странах Индокитая. Так, один из колониальных деятелей Франции, Этьен, в 1891 г. говорил: «Я стою на той точке зрения, что колонии должны играть особую роль для французского рынка»[1040].

Другой французский политический деятель, Мелин, подчерки­вал, что хорошо организованной колонией считается та, которая ограничивает производство лишь удовлетворением потребностей метрополии в сырье или товарах, необходимых метрополии. «Если продукция колонии выходит за эти рамки, то такая, колония ста­новится для метрополии опасным конкурентом»[1041].

Генерал-губернатору Индокитая Полю Думеру, представителю 'тогдашней правящей радикал-социалистической партии, отражав­шей интересы крупных финансистов, французское правительство поручило разработать первый план эксплуатации Вьетнама фран­цузским капиталом. 23 марта 1897 г. он ясно выразил официаль­ное мнение правительства по данному вопросу, заявив, что «поощ­рять развитие промышленности в колонии надо лишь в опреде­ленных рамках, дабы не нанести ущерб промышленности метропо­лии»[1042]. Колониальные власти делали все возможное, чтобы предо­ставить французским компаниям и обществам наибольшие приви­легии в эксплуатации Вьетнама. При этом они стремились создать благоприятные условия для инвестиций французского капитала только в те отрасли экономики, которые гарантировали макси­мальные прибыли и не могли создать какой-либо конкуренции аналогичным отраслям экономики метрополии, а именно в строи­тельство дорог и коммуникаций, горнодобывающую и обрабаты­вающую промышленность, плантационное хозяйство.

Итак, экономическая политика французских колонизаторов во Вьетнаме, Лаосе и Камбодже сводилась к превращению этих стран в сырьевой придаток метрополии.

Следуя этой политике, в конце XIX в. колониальные власти развернули в Индокитае в широких масштабах строительство же­лезных и шоссейных дорог, портов и других сооружений, необхо­димых для укрепления власти колонизаторов. Создание системы коммуникаций помимо чисто стратегического назначения имело также и большое экономическое значение. Империалисты присту­пили к вложению огромных средств в строительство дорог. В 1881—1885 гг. была проложена первая железнодорожная ма­гистраль Сайгон — Митхо протяженностью 70 км, в 1889— 1894 гг.— линия Фулангтхыонг — Лангшон. В 1899—1905 гг. было завершено строительство дороги Ханой — Винь (312км)[1043], а в 1906 г. продолжена линия Хюэ — Дананг (Туран), наконец, в 1910 г. — линия Хайфон — Ханой — Лаокай (384 км). Последняя открывала империалистам прямой путь для проникновения в Юж-_Нъш Китай. Общая протяженность проложенных железных дорог составляла 2600 км.

В связи со строительством железных дорог открывались ваго­норемонтные мастерские, депо, строились вокзалы, привокзаль­ные склады в Ханое, Вине, Сайгоне. На этих работах использова­лись большие контингенты наемных рабочих[1044].

Наряду с железнодорожным строительством велось широкое строительство грунтовых дорог, которые до 1892 г. имели только местное значение. После образования Индокитайского союза коло­ниальные власти планировали связать дорогами все части Индо­китайского союза — Тонкин, Аннам, Кохинхину, Камбоджу и Лаос. Помимо этого на средства местных бюджетов строились мосты, прокладывались каналы и дороги провинциального значения. В 1903 г. только на эти виды работ в одном Аннаме было выде­лено 183888 пиастров, в 1904 г.— 222 тыс., в 1905 г.— 132 тыс. пиастров[1045]. Общая протяженность провинциальных дорог соста­вила 20 тыс. км[1046], а телеграфных линий — 14 тыс. км.

Одновременно с железными и шоссейными дорогами в Индо­китае сооружались речные порты; налаживалось водное сообще­ние по судоходным рекам и развивался каботажный транспорт. Создавалась система каналов, мостов и др. Благоприятные гео­графические условия способствовали быстрому развитию речного и морского транспорта. Так, в 1914 г. в Кохинхине уже имелось 1745 км водных путей, использовавшихся для перевозок грузов и пассажиров. Суда были оснащены паровыми машинами. Появи­лись транспортные рабочие и докеры. Общая сумма капиталовло­жений в транспорт Индокитая составила в период 1888 — 1918 гг. 128 млн. золотых франков[1047].

Финансирование колониального дорожного строительства осу­ществлялось, главным образом, за счет государственных займов. Общая сумма займов в 1886 — 1913 гг. исчислялась 427 млн. золо­тых франков. Эти займы имели исключительно кабальный харак­тер. Они предоставлялись под высокие проценты, что приносило монополиям колоссальные прибыли. Если в 1901 г. взносы в счет погашения займа составляли 728 тыс. пиастров, то в 1906 г. — уже 4444 тыс. пиастров, что превышало прежнюю сумму в 6 раз.

Вся тяжесть этих займов и высокие проценты с них ложились тя­желым бременем на плечи трудового народа.

Большую роль в выпуске и размещении колониальных займов играл Индокитайский банк. Прибыли банка постоянно росли: в 1885 г. общая прибыль составила 393 тыс. золотых франков, а в 1905 г.— 2666 тыс. Если в 1875 г. первоначальный капитал банка оценивался в 8 млн., то в 1910 г.— уже в 48 млн. золотых фран­ков. К концу первой мировой войны эта сумма увеличилась до 72 млн. фр.[1048].

Итак, в предвоенный период французский капитал вкладывался в страны Индокитая, как, впрочем, и в другие французские коло­нии, главным образом в форме ссудного капитала, иначе говоря, займов. Таким образом, «в отличие от английского, колониального империализма, французский можно назвать ростовщическим им­периализмом»[1049].

Другим источником финансирования колониального дорожного строительства служили постоянно растущие прямые и косвенные лалоги, взимавшиеся с местного населения. Так, подушный налог, который в период, предшествовавший французскому завоеванию, равнялся в среднем 1 куану[1050], после захвата Вьетнама возрос до 50 су в Тонкине и 30 су в Аннаме.

Помимо подушного налога каждый вьетнамец ежегодно дол­жен был безвозмездно в принудительном порядке отработать 48 дней в году. Впоследствии число дней было сокращено до 20. Однако это компенсировалось увеличением подушного налога на 2 пиастра (по закону от 2 июня 1897 г. в Тонкине и от 14 августа 1898 г. в Аннаме). В результате подушный налог к концу XIX в. уже составлял 2,5 пиастра в Тонкине и 2,3 пиастра в Аннаме.

Не менее тяжелым бременем для крестьян являлся земельный налог. Если до французского завоевания крестьяне платили с 1 мау 1 пиастр, то после завоевания — уже 1,5 пиастра[1051].

С 1888 по 1896 г. общая сумма прямых налогов возросла бо­лее чем вдвое, составив в 1888 г. 1235 тыс., а в 1896 г.— 2995 тыс. пиастров[1052]. В отчете за 1906 г. по Аннаму говорилось, что «в результате взимания прямых налогов возросла общая сум­ма поступлений от налоговых сборов. Подушные и земельные на­логи дали суммы выше предполагаемых»[1053]. В 1912 г. поступле­ния от сбора налогов по всему Индокитаю оценивались в 38 362 тыс. пиастров.

Чтобы увеличить бюджет колониальной администрации, властя ввели многочисленные косвенные налоги — на потребление ал­когольных напитков, на соль и опиум.

Производство и продажа алкогольных напитков были монопо­лизированы французской компанией «Дистилльри д'Эндошин» (Общество «Фонтэн»). Указанная компания за один только 1904 год получила 2300 тыс. золотых франков дохода. С 1903 по 1912 г. ежегодный средний доход с алкогольных напитков в Тон­кине и в Северном Аннаме составил 1484 тыс. пиастров[1054]. В це­лях увеличения доходов по сбору косвенных налогов продажа ал­коголя приняла принудительный характер. В отчете французского верховного резидента Аннама за 1906 г. говорилось о расширении продажи спиртных напитков в Северных провинциях Аннама. Так, в провинции Нгеан в 1905—1906 гг. продажа таких напитков уве­личилась на 68830 л, а в Хатине — на 39343 л[1055]. В письме гене­рал-губернатора Индокитая министру колоний Франции от 19 фев­раля 1908 г. отмечалось, что за отчетный месяц (ноябрь 1907 г.) потребление спиртных напитков возросло до 744798 л, увеличив­шись, таким образом, на 40957 л по сравнению с предыдущим ме­сяцем — октябрем[1056]. На каждого взрослого должно было прихо­диться ежегодно 7 л спиртных напитков, цена на которые постоян­но росла. Если до французского завоевания 1 л спирта стоил 5—6 центов, то в 1893 г. его цена была уже 15 центов, в 1897 г.— 22 цента, в 1906 г.— 29 центов, а позднее его стоимость возросла до 45 центов[1057].

Колониальная администрация держала в своих руках и моно­полию на соль. Вьетнамские предприниматели были обязаны сбы­вать оптом по низким ценам французским властям всю добывае­мую ими соль, которая после соответствующей обработки затем поступала в розничную продажу по повышенным ценам, которые систематически росли. (За последнее десятилетие XIX в. цена на соль возросла в 9 раз.)

Колониальная администрация также способствовала расшире­нию потребления опиума, служившего важнейшим источником ее доходов. Опиум свободно продавался в государственных магази­нах по высокой цене. Так, в 1896 г. 1 кг опиума стоил 45 пиастров, в 1899 г.— 77 пиастров. В 1902 г. доходы французских властей от продажи опиума составили 6 млн. пиастров, или 15 млн. золо­тых франков. С 1896 по 1902 г. доходы от опиума возросли более чем в 2 раза.

Общая сумма доходов от продажи алкогольных напитков, со­ли и опиума составила в 1899 г. 8 млн. пиастров, в 1903 г.— 10,4 млн., а в 1911 г.— 12 млн. пиастров. Для извлечения еще больших прибылей колонизаторы строили винокуренные заводы, открывали опиекурильни и многочисленные игорные дома. Только» в Кохинхине в 1887 г. правительство собрало с игорных домов свыше 2500 тыс. золотых франков, т. е. 1 млн. пиастров[1058]. Тяжесть прямых и косвенных налогов ложилась тяжелым бременем преж­де всего на плечи трудового народа.

В отчете французского верховного резидента Аннама за 1905г. говорилось, что эти трудности повлияли на рост продажной цены спиртных напитков. «Вьетнамец, не располагающий средствами для содержания самого себя и своей семьи, вынужден отказаться или сократить их потребление (т. е. алкогольных напитков.— Авт.), то же самое касается опиума и соли». В том же отчете далее отмечается, что налоговое обложение позволяет из года в год постоянно увеличивать поступления, соответственно составив­шие: в 1904 г.— 101389 пиастров, в 1905 г.— 150024 пиастра и в 1906 г.— 201 926 пиастров[1059].

Французский полковник Ф. Бернар в одном из октябрьских но­меров «Ревю де Пари» за 1908 г. писал: «Вся финансовая полити­ка в Индокитае на протяжении последних восьми или девяти лет определялась безудержным ростом налогового бремени... Основная задача заключалась в сборе налогов, и перед ней отступали все другие заботы. Даже во Франции деятельность вьетнамских гу­бернаторов оценивалась по сумме бюджетного излишка»[1060].

В конце XIX — начале XX в. французский торговый капитал активизировал свою деятельность во Вьетнаме, Лаосе и Камбод­же. В это время были основаны новые торговые фирмы и компа­нии: «Бой ландри» (1905 г.), «Сосьете аноним д'этаблисман гра-три» (1912 г.), «Декур э Кабо» и многие другие. Большинство торговых компаний образовалось посредством объединения более мелких торговых фирм. Анонимные компании открыли свои фи­лиалы в различных районах Индокитая.

Характерной особенностью торговли колониального Индокитая с Францией являлось постоянное превышение его импорта над экспортом. Исключение составили годы, когда Франция вела воен­ные действия против Вьетнама. Общий объем торговли между Францией и Индокитаем (основная часть этого объема приходи­лась на Вьетнам) в 2—3 раза превышал объем торговли Франции со всеми другими ее колониями. Последнее объяснялось тем, что индокитайский рынок был для французских торговцев во многом более выгодным, нежели рынки других французских колоний. Так, в 1892 г. внешнеторговый оборот Индокитая составил 172 млн. фр., а в 1907 г.—512 млн. фр.[1061].

По словам генерал-губернатора А. Сарро, Индокитай экспортировал камбоджийский хлопок, индокитайский шелк, кокосовые орехи, арахис, сою, кунжут, цинковую, свинцовую, железную ру­ды, уголь, кожи, каучук, кофе, маис, рис, маниоку, чай, перец, табак и лес[1062]. Ввоз французских товаров в Индокитай намного превышал вывоз местного сырья в метрополию. Так, только в 1904—1908 гг. было ввезено в Индокитай товаров на сумму 98,3 млн. золотых франков, а вывезено местного сырья на сумму 40,4 млн. золотых франков[1063].

Основной экспортной культурой Индокитая был рис. Даже из Тонкина, где риса не хватало для внутреннего потребления, в 1912 г. было экспортировано 268 тыс. т риса[1064]. Если в 1860 г. экспорт риса составлял 50 тыс. т, то в конце XIX в.— уже 500 тыс. т, а в 1913 г. из Индокитая (главным образом из Южного Вьетнама) было вывезено 1287 тыс. т риса, что составляло около 62% всей стоимости индокитайского экспорта, а в 1918 г.— 1620 тыс. т риса, составившего 76% стоимости экспорта[1065]. Рис экспортировался главным образом в другие французские колонии и различные страны Азии. Большой спрос на рис и каучук на ми­ровом рынке заставил французских предпринимателей приступить к расширению производства этих культур. Так, производство риса в Кохинхине, основной житнице страны, увеличилось за 40 лет — с 1875 по 1915 г.— почти в 3—4 раза.

Одновременно происходило расширение площадей, занятых под каучуком. Французские колонизаторы начали заниматься произ­водством каучука с 1890 г. в Южном и Центральном Вьетнаме. В 1898 г. предприниматель Беллан основал каучуковую планта­цию в Фунхуане (около Сайгона), а в 1905 г. он начал продавать латекс, ежегодно получая до 100 тыс. фр. дохода[1066]. Вслед за этим возникли многочисленные плантации каучука. Крупные плантации, насчитывающие от 500 до 1300 га в провинциях Биенхоа, Тзй-нинь, Зядинь, Тхузаумот, Бариа и в ряде районов Лаоса и Кам­боджи, были основаны после строительства железной дороги Сай­гон—Фантхиет (1907 г.). Площадь под гевеей с 1897 по 1920 г. расширилась до 7201 га. В среднем ежегодно общая площадь кау­чуковых плантаций увеличивалась на 300 га. Для более эффектив­ной эксплуатации каучуковых плантаций была построена желез­ная дорога Бендонгшо — Локнинь, проходившая через район круп­ных каучуковых плантаций. В Аннаме к 1905 г. были предостав­лены концессии на 44 576 га для разведения каучука. Французские предприниматели получили концессии в провинциях Куангнгай, Биньдинь, Фанранг, Биньтхуан, Фуиен, Куангнам[1067]. Соответствен­но возросло производство каучука: в 1913 г. оно составляло 214 т, а в 1917 г.— уже 931 т[1068]. На экспорт шла лишь часть каучука. Так, в 1898 г.—9 т, в 1905 г.— 177[1069], в 1913 г.—200, а в 1917 г.— 900 т, что составило 1,8% общей стоимости экспорта. Качество кохинхинского каучука было высоко оценено на специальной вы­ставке в Лондоне. Однако в рассматриваемый период каучук еще не занимал столь важного места в индокитайском экспорте, как рис. Значение каучука сильно возросло после первой мировой войны. В 1919 г. резко увеличился экспорт каучука, составив 2250 т[1070].

Приведенные выше данные свидетельствуют о том, что значе­ние каучука для французских колонизаторов непрерывно возрас­тало в результате усилий французских и частично вьетнамских ка­питалистов, которые всячески стремились увеличить свои прибыли путем быстрого развития крупного плантационного хозяйства. Основными монополистическими группами, которые контролирова­ли производство каучука, были Индокитайский банк и финансо­вая группа «Риво». В июле 1917 г. 139 частных каучуковых план­таций были объединены в одну компанию «Риво и К°», в которую вошли такие фирмы, как «Мишлен», «Дени фрер», Франко-китай­ский банк и некоторые другие. Развитие в Индокитае экспортных культур, и в первую очередь риса и каучука, сопровождалось созданием крупных плантационных хозяйств капиталистического типа.

После каучука французский капитал очень рано (с 1870 г.) развернул производство кофе, первая плантация которого была основана Борелем в Кешо. К 1888 г. были основаны многочислен­ные кофейные плантации в Хадонге, Шонтэе, Хоабине, Футхо, Фу-ли, Ниньбине, Нгеане, Куангчи, Куангнаме, Куангнгаё, Бариа, Биенхоа, Тхузаомоте. Вьетнамские кофе и каучук пользовались большим спросом на европейских рынках.

Французский капитал стал проникать в производство чая сра­зу же после захвата страны. В 1890 г. французские предпринима­тели основали чайные плантации в Катчу (Футхо), Контуме и других провинциях Вьетнама. Чай, выращенный вьетнамцами, скупался по дешевым ценам чайной компанией Аннама и фирмой «Деробе и К°», которые открыли скупочные пункты поблизости от места производства.

Таким образом, в сельском хозяйстве Вьетнама колонизаторы были больше всего заинтересованы в развитии плантационного хозяйства, которое при минимальной затрате капитала давало им большие прибыли. Ниже приводятся данные, свидетельствующие о росте площадей под плантациями (в га)[1071]:

 

Год	Кохинхина	Аннам	Тонкин
1890	4 346	3 480	3 068
1918	184 700	19 200	71 050

 

Указанная площадь в основном была занята плантациями ри­са, каучука, чая, кофе, сахарного тростника и тутовника[1072]. В дру­гие отрасли сельского хозяйства вкладывались минимальные сред­ства. Так, французские предприниматели вкладывали незначитель­ные капиталы в развитие животноводства, которое требовало боль­ших затрат, тогда как получаемые прибыли были ниже, чем в других отраслях. Животноводство главным образом развивалось для нужд колониальной администрации в окрестностях Далата, Ханоя и Сайгона.

Колониальные власти обращали мало внимания на развитие сельского хозяйства, в связи с чем капиталовложения в сельское хозяйство были незначительными. Например, с 1888 по 1918 г. они составили всего 40 млн. фр.[1073] (по курсу 1914 г.), т. е. 8% об­щей суммы капиталовложений. Поскольку в стране мало строи­лось ирригационных сооружений (дамб, каналов), то стихийные бедствия, особенно наводнения, были частым явлением. Так, в августе—октябре 1906 г. после проливных дождей погиб на корню весь урожай в дельте р. Красной[1074]. 1904—1905 годы были особен­но неблагоприятными для сельского хозяйства. Второй урожай, обещавший хороший сбор, был уничтожен тайфуном 11 сентября 1904 г. в центральных провинциях Куангбинь, Куангчи, Тхыат-хиен, где он бушевал с особой силой, нанеся большой ущерб сель­скому хозяйству. В результате погибли сотни людей, скот, были разрушены многочисленные жилые постройки. Особенно сильно пострадали провинции Хатинь и Нгеан, где второй урожай в зна­чительной своей части погиб. В провинциях Куангнам и Куангнгай наводнение и засухи нанесли большой ущерб сельскохозяйствен­ным районам. Отсутствие кормов привело к значительному сокра­щению поголовья скота. В течение только одного 1905 года два­жды отмечался падеж скота. Первый имел место в провинции Тханьхоа с августа 1904 до февраля 1905 г., потери исчислялись в 12—15 тыс. голов; второй — в провинции Тхыатхиен, начавший­ся в первых числах мая 1905 г.

Аналогичное положение наблюдалось и в Кохинхине. В отчетном докладе губернатора Кохинхины за 1905 г. отмечалось, что, «едва оправившись от последствий тайфуна 1 мая 1904 г., Ко­хинхина еще больше пострадала в октябре—ноябре того же года от второго тайфуна и от наводнения, за которым последовала засуха. Во многих уездах не было снято никакого урожая»[1075]. В ре­зультате плохого урожая произошло резкое вздорожание цен на рис и другие продукты питания.

В 1906 г. экономическое положение этой части страны было особенно тяжелым, в ряде провинций свирепствовал голод. Голод и эпидемия чумы разразились в Тонкине и в Аннаме. По всей стране увеличивалось число бродяг и нищих. В своих от­четах французские резиденты доносили о многочисленных жалобах и протестах населения против непомерно тяжелых налогов. Даже сам генерал-губернатор Индокитая А. Сарро неоднократно признавал в своих выступлениях тяжелое положение населения Тонкина, Аннама и Кохинхины. Так, 4 февраля 1913 г., выступая на совете при индокитайском генерал-губернаторстве, он сказал, что «в Кохинхине в результате плохих урожаев 1910 — 1912 гг. соз­дался кризис, который привел к разорению крестьянского хозяй­ства»[1076]. Генерал-губернатор предлагал создать сельскохозяйствен­ный кредит для местного населения, мотивируя это тем, что «зем­ледельцы-вьетнамцы вынуждены будут прибегать к помощи китайцев, которые предоставляют им кредит на невероятных условиях: 28% в месяц сроком на пять месяцев».

Говоря о тяжелом положении кохинхинцев, А. Сарро больше всего был обеспокоен тем, как защитить интересы французских капиталистов и при минимальных затратах выкачать из этой стра­ны побольше сырья для метрополии.

Несмотря на чрезвычайно бедственное положение местного населения, колонизаторы продолжали варварски грабить его ресурсы. Вместо того чтобы кормить голодающих, власти вывозили рис и другие продовольственные культуры в метрополию. В своем выступлении Сарро привел некоторые данные по экспорту Вьет­нама. Так, в 1912 г. экспорт риса из Тонкина составил 268 тыс. т, а из Кохинхины — 551 тыс. т. «Франция, — говорил Сарро, — смо­жет быть обеспечена кофе и чаем из Тонкина и Аннама, не закупая их в других странах»[1077].

В конце XIX в. в Индокитае стали возникать многочисленные акционерные компании и общества по разработке минеральных ископаемых. Число концессий в горнодобывающей промышленно­сти систематически росло. Так, если в 1907 г. их было 33, в 1911 г. — 92, то в 1912 г. таких концессий насчитывалось уже 101[1078]. Концессии на разработку колониальные власти предоставляли, как правило, только французским подданным. Однако вскоре и эти предприятия прекратили свою деятельность.

Для французских предпринимателей были созданы исключи­тельно благоприятные условия в горнодобывающей промышленно­сти; в сентябре 1888 г. колониальные власти издали указ, по которому за каждую тонну добываемого угля с владельца шахты взимался налог в размере 0,75 фр. В 1893 г. размер этого налога был сокращен до 0,25 фр., тогда как налог за пользование землей, занятой под рудник, был почти полностью отменен[1079]. 26 января 1912 г. французские власти в Индокитае издали указ, в котором, в частности, говорилось: «Владельцы рудников, получившие право на постоянное владение всеми наземными и подземными ресур­сами, залегающими в районе рудника, обязаны платить налог, не превышающий 6 фр. с 1 га площади»[1080].

В 1888 г. Жан Дюпюи начал разработку угля в бассейне Кай-бау. Возглавляемая им угольная компания «Сосьете франсез де шарбонаж дю Тонкэн» (с первоначальным капиталом 9 млн. зо­лотых франков) стала одной из первых крупных французских ком­паний в Индокитае. «Сосьете франсез де шарбонаж дю Тонкэн» эксплуатировала угольные бассейны Хонгая и Кайбау. В 1893 г. добыча угля в бассейне Хонгая составляла 112 тыс. т, в 1904 г. — 230942 т, в 1905 г.— 242772, в 1906 г.— 247960, а в 1907 г.— 249921 т. Общая добыча угля по стране в 1903 г. составила 285919 т, в 1907 г.— 295 081[1081], а в 1912 г.— 415 тыс. т. В 1907 г. экспорт обогащенного угля составил 16555 т, угольной мелочи — 1 16 986, брикетов — 1517 т.

Прибыль компании быстро росла: в 1913 г. она исчислялась '2,5 млн., в 1925 г.— 36,2 млн. фр.[1082].

Постепенно французские монополии прибрали к своим рукам все угольные шахты, ранее принадлежавшие китайским и вьет­намским предпринимателям, и приступили к добыче угля в новых районах страны (Тхайнгуен, Теобо, Таннхуань и др.). Уголь пре­имущественно экспортировался в Японию, Китай и Францию.

В 1903 г. началась разработка оловянной руды в Тинтуке (пров. Каобанг), для чего была основана компания «Этэн э воль­фрам дю Тонкэн» с первоначальным капиталом 1,5 млн. фр. В 1913 г. добыча олова составила 44 т, в 1922 г.— 410 т. Почти все олово вывозилось во Францию.

Началась также разработка цинковых руд на севере Вьетбака: в 1905 г.— в Чангза (пров. Туенкуанг), в 1906 г.— в Лангхите (пров. Тхайнгуен), в 1908 г.— в Тезине (пров. Лангшон) и в 1909 г.— в Иенбине и Тьозиене (пров. Баккан)[1083]. Цинк добывали также в Тханьмои и в Монкае.

Добычей цинка занимались три французские компании: «Со­вьете де мин де Чангда», «Сосьете миньер дю Тонкэн» и «Сосьете миньер де Тханьмои». В 1906 г. в Индокитае было добыто 2,5 тыс. т цинка, а в 1914 г.— 31,5 тыс. т[1084]. Цинк экспортировался главным образом в Европу. Экспорт цинка составил в 1913 г. 26,2 тыс. т, в 1915 г.— 33,1 тыс., в 1916 г.— 38,3 тыс. т[1085].

Прочие цветные металлы разрабатывались в незначительном количестве. Так^ в 1911 г. было добыто 100 т меди, 112 кг золота и 45 кг серебра[1086]. Общая добыча различных полезных ископаемых в 1911 г. составила: угля — 437 тыс. т, или 51% общей стоимости полезных ископаемых, цинковой руды — 28241 т, или 40%, оло­вянной руды—102 т, или 4,6%. Таким образом, цветные металлы (цинк, олово, медь, золото, серебро) составили 49% общей стои­мости всех добываемых полезных ископаемых в Индокитае, тогда как 51% приходился только на добычу угля[1087].

Общая стоимость продукции горнодобывающей промышленно­сти Индокитая в начале XX в. (1906 г.) не составляла и 2 млн. пи­астров, тогда как в 1916 г. она превысила 8 млн.[1088]. В отчете фран­цузского резидента Тонкина о политическом и экономическом по­ложении этой части страны за 1905 г. говорилось следующее: «Несмотря на неоспоримое богатство залежей всевозможных минералов, разработка последних остается до настоящего времени на втором плане. Такое положение объясняется двумя причина­ми, а именно: либо в силу того, что отдельные предприниматели или компании, которые получили право на разведку, в определен­ных местах, отступили перед лицом нынешних трудностей, либо из-за отсутствия необходимых средств»[1089]. Однако главная причи­на заключалась в том, что империалисты стремились при мизер­ных вложениях капитала в горнодобывающую промышленность извлечь из нее максимальные прибыли, в связи с чем они прибе­гали к варварским методам эксплуатации.

Активизация французского капитала отмечалась и в обраба­тывающей промышленности. Так, в 1900 г. была основана тек­стильная компания «Сосьете котоньер дю Тонкэн». Однако еще до нее во Вьетнаме уже функционировали две текстильные фабрики — в Ханое и Хайфоне. Под натиском «Сосьете котоньер дю Тонкэн» хозяева обеих фабрик разорились, и оба предприятия перешли к указанной компании, которая выкупила их в 1911 и 1913 гг. Это позволило компании значительно увеличить производ­ство и капитал. Если в 1900 г. ее капитал составлял 1,6 млн. фр., в 1910 г.— 2 млн., то в 1920 г.— 5 млн. фр.

В обрабатывающей промышленности важное место заняло со­оружение двух рисоочистительных заводов в Хайфоне и четырех в Телоне. В 1918 г. возникла компания «Ризри д'Экстрем-Орьян», которая стала главным экспортером риса.

Развитие обрабатывающей промышленности вело к расшире­нию градостроительства, что, в свою очередь, вызвало большую потребность в строительном материале. С этой целью в 1899 г. в Хайфоне была основана компания «Сосьете де симент Порт-ланд» по производству цемента (с капиталом 1,5 млн. фр.)[1090]. Были также сооружены кирпичные и черепичные заводы в Биен-хоа, Ханое, Дапкау, Хайфоне, Сайгоне; построены лесопильные за­воды по обработке ценных пород древесины, шедшей на экспорт. В 1913 г. была создана компания «Сосьете франсез де селлюлез де папье», владевшая бумажными фабриками в Дапкау и Вьетчи.

Деятельность французского капитала в Индокитае в рассмат­риваемый период имела некоторые специфические особенности. Так, если в колонии Кохинхина французские капиталисты глав­ным образом развивали плантационное хозяйство (производство риса и каучука), то в протекторате Тонкин основное внимание ими уделялось горнодобывающей и обрабатывающей промышлен­ности. В Тонкине французские капиталисты построили спирто-водочные, лесопильные и цементные заводы, бумажные, текстиль­ные, спичечные и табачные фабрики, судоремонтные мастерские. ВХаное и Хайфоне были построены электростанции[1091]. Только в одном Тонкине имелось 100 небольших фабрик и заводов. В про­текторате Аннам были построены спичечная фабрика и лесопиль­ный завод в Бентхюи, железнодорожные мастерские и депо Чынг-тхи в Вине, завод по производству извести, ремонтные мастерские в Хюэ, мыловаренный завод в Куиньоне, шелкоткацкая фабрика в Фуфонге (пров. Куангнам).

Горнодобывающая промышленность в Аннаме была представ­лена двумя разработками: угольными шахтами в Нонгсоне и зо­лотыми приисками в Бонгмиеу (пров. Куангнам). Среднемесячная добыча золота в 1905 г. оценивалась в 20 тыс. фр. против 7 тыс. фр. в 1904 г.[1092]. Стремясь увеличить добычу золота, владель­цы золотых приисков увеличили свой капитал до 200 тыс. фр. с целью приобретения более совершенного оборудования. В уголь­ных шахтах Нонгсона ежедневная добыча составляла 100 т.

В целом же Аннам оставался районом кустарных предприятий, имевших характер капиталистической мануфактуры. Крупных про­мышленных объектов здесь было мало. Большая их часть находи­лась в Тонкине и Кохинхине.

Приток французских капиталов в Индокитай, и прежде всего во Вьетнам, систематически возрастал. В течение 1888—1918 гг. в экономику Индокитая было вложено, по официальным француз­ским данным (явно заниженным), 492 млн. золотых франков, в том числе в промышленность и горное дело — 249 млн., в транс­порт— 128 млн., в торговлю — 75 млн., в сельское хозяйство — 40 млн. золотых франков[1093]. По другим, более поздним данным, в период с 1896 по 1914 г. было инвестировано 514 млн. золотых франков в виде государственных займов, а частный французский капитал здесь оценивался около 500 млн. фр.[1094].

Таким образом, период с конца XIX в. и до начала первой ми­ровой войны был ознаменован созданием условий для превраще­ния Индокитая в аграрно-сырьевой придаток метрополии. В этот период в сельском хозяйстве Индокитая происходил хищнический захват земель колонизаторами; было положено начало планта­ционному хозяйству; широкие размеры приняло градостроитель­ство, сооружение портов, мостов, дорожное строительство, расхо­ды на которые осуществлялись главным образом за счет коло­ниальных займов. К этому же времени относится и развитие горнодобывающей и обрабатывающей промышленности.

Переход французских империалистов к интенсивной эксплуата­ции Вьетнама объективно способствовал развитию капитализма в стране. «Одно из самых основных свойств империализма,— писал В. И. Ленин,— заключается как раз в том, что он ускоряет раз­витие капитализма в самых отсталых странах и тем самым рас­ширяет, обостряет борьбу против национального угнетения»[1095].

---

Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 936; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!