Шестой халиф Муавийя (661 -680)
Муавийе было под шестьдесят, он был коренаст, коротконог, с непропорционально большой головой и громадными, навыкате, глазами, которые придавали его лицу грозное выражение. Как можно понять из истории неудавшегося покушения, шестой халиф был человеком полным, с особенно выделявшимися ягодицами и животом.
20 лет управления Сирией и Палестиной дали ему бесценный административный опыт и обогатили и без того широкий кругозор. Сын врага Мухаммеда и брат его жены, поздно принявший ислам, он два года был секретарем Пророка и записывал его откровения. Личность неоднозначная, но весьма интересная и мощная.
Став халифом, Муавийя ибн Абу Суфьян перенес столицу Халифата из Медины в Дамаск, и в этом уже было стремление к дальнейшему расширению халифата на восток и на запад, в Северную Африку. И следует заметить, что ему это удалось: при первом Омейяде Муавийе арабы перешли за Амударью (Окс, Оксус) в Туркестан, до Бухары и Самарканда, и в Индии дошли до Пенджаба; захватили Малую Азию (подступали даже к Константинополю), а в Африке дошли до Алжира.
У Муавийи было шестеро братьев, двое из которых ко времени халифства умерли (Ханзала был убит в сражении с мусульманами, а Йазид умер от чумы, не оставив сыновей). Сам он был женат четыре или пять раз и к моменту прихода к власти имел лишь двух жен, одна из них, курайшитка Фахита, родила ему двоих сыновей, первый из которых умер в младенчестве, а второй был болезненным и слабоумным. Вторая жена Майсун, дочь вождя кудаитов, родила ему Йазида, которому в 661 году исполнилось 15 лет.
|
|
|
Его единственный сын, с одной стороны, получал мусульманское образование, изучая Коран и заучивая хадисы, а с другой – постигал искусство верховой езды у своих бедуинских родственников, учился он у них и поэтическому творчеству и культуре винопития, которое калбиты, еще недавно исповедовавшие христианство, не считали грехом. И, по всей видимости, у этой родственной ветви он научился еще и несколько иронично подходить к мусульманским догматам.
Курайшитский клан Омейядов, к которому принадлежал Муавийя, нельзя было назвать мощным: в общей сложности число сыновей и внуков Абу Суфиана не превышало полутора десятков человек. В те времена, как уже сказано выше, это было не слишком многочисленное семейство: род был силен, прежде всего, своими мужчинами, а мужчина – сыновьями. Кстати, бездетность Муавийи на посту халифа некоторые приписывают неудачному покушению, во время которого якобы была пресечена «совокупительная жила». Хотя новому халифу было уже около шестидесяти, и дело, может быть, именно в этом.
Современники признают, что он никогда не ущемлял никаких прав ни Хасана (сына Али), ни его родственников. Хасан, кстати, смотрел на Муавийю чуть свысока, и нередко о нем не совсем лестно отзывался, но халиф мудро не обращал на это внимания. В принципе, было все ясно: Хасану было около 45, Муавийя был намного его старше, и бывшему халифу оставалось только ждать, когда он, согласно договору, снова займет место руководителя. Однако в 669 году Хасан неожиданно умер. Более поздние шиитские историки приписывают Муавийе эту смерть и утверждают, что Хасан был отравлен, и даже находят свидетельские показания близких Хасана. Но никто из современников, даже враги Муавийи, упрекавшие его за то, что он радуется смерти бывшего халифа, ни разу не упрекнули его в том, что он как-то к этой смерти причастен. Поведение свидетелей, чьи показания приводятся в позднейших источниках, также не заставляют заподозрить, что они имели к Муавийе какие-либо претензии и обвиняли его в смерти Хасана. Смерть, скорее всего, была и в самом деле случайной. По всей видимости, это было или прободение язвы, или что-либо подобное. Муавийя тут же назначил преемником своего сына Йазида (в иной транскрипции – Язид).
|
|
|
Между тем опасная для власти секта хариджитов продолжала действовать, и в начале осени 663 года в Куфе недовольные выбрали своим руководителем аль-Муставрида и присягнули ему. Выступление было назначено на 8 ноября. Однако наместник Мугира узнал об этом, и заговорщики были арестованы. Аль-Муставрид покинул Куфу и укрылся в Хире, но потом снова вернулся в Куфу. Однако жители были не слишком довольны, что он затевает что-то, за что «придется расплачиваться всем», и на него донесли. Аль-Муставрид, предупрежденный об опасности, снова покинул Куфу, велев своим сторонникам пробираться в городок Сура около Вавилона. Всего собралось около 300 человек, и они отправились в Аль-Мадаин. Мугира набрал отряд в три тысячи человек и отправил его вслед за смутьянами, приказав, впрочем, командиру отряда сначала предложить смутьянам покаяться и не проливать понапрасну кровь. Но хариджиты напали на разведывательный отряд этой армии первыми и после ряда стычек были разгромлены. Их руководители, арестованные ранее, отбыли в темнице 15 лет.
|
|
|
Названый брат халифа
Зияд, человек, которого Муавийя признал своим братом, имел происхождение темное и уж точно, как и утверждали его противники, «недостойное». Его мать Сумаййа, рабыня из Ирака, была отдана в качестве гонорара за излечение ее хозяина лекарю из Таифа, который заставил ее заниматься проституцией. В 622 году он отдал ее в жены рабу своей жены, греку Убайду, от которого и родился Зияд. Через некоторое время он оказался в мусульманской армии и, видимо, как человек недюжинных способностей, уже в 15 лет занимался подсчетом добычи, так как хорошо умел считать; затем, при Абдаллахе ибн Амире стал главой финансового ведомства в Басре и руководил постройкой каналов. Несмотря на то что в «битве у верблюда» Зияд придерживался нейтралитета, а потом долго отказывался присягать Али, тот в итоге предложил ему место наместника Басры, но Зияд от этого почетного назначения отказался, вновь предпочтя пост «министра финансов».
|
|
|
После еще ряда приключений, вызванных в том числе и открытой враждой с Муавийей, Зияд как-то умудрился найти с ним общий язык, и во время посещения Дамаска (в начале 665 года) Муавийя уже признал его своим братом. Решение было очень странное и вызвало у многих приближенных, мягко говоря, недоумение. Впрочем, Муавийя был хорошим дипломатом, и когда он объявил об этом решении в мечети, тут же, наверное совершенно случайно, нашлись приезжие из Таифа, которые подтвердили их родственную связь, рассказав о том, как они поили Абу Суфиана вином, а потом приводили ему мать Зияда для утех. Другие же очевидцы поведали всем, что Абу Суфиан признал Зияда перед смертью своим сыном.
Зияд, впрочем, был еще более дипломатичен. После свидетельских показаний он поднялся, а сидел он рядом с Муавийей, и сказал:
– Люди! Вот амир верующих и свидетели сказали то, что вы слышали, а я не знаю, что правда и что неправда. Он и они лучше знают это.
Стоит воздать должное и Муавийе: так накрепко привязать к себе лучшего финансиста халифата мало бы кому было по силам, да и мало бы кто на это решился.
Проблемы были не только в странноватом родстве: Омейяды решили, что таким путем Муавийя хочет отрешить их от власти. Его брат Абдаррахман возмущался: «Неужели ты не мог найти никого, кроме этого негра, чтобы увеличить наше умаление и унижение?»
Возникали и чисто теологические проблемы, так как «ребенок принадлежит супружеской постели, а прелюбодею – камень, а ты присудил прелюбодею ребенка, а постели – камень».
Но все же, несмотря на общее возмущение, пойдя наперекор всем своим соратникам, Муавийя назначает Зияда правителем проблемного Ирака. Тот за годы пребывания в Басре весьма хорошо изучил местные реалии, и его тронная речь стала шоком для многих. Есть несколько ее списков, немного отличающихся в частностях, но передающих общий смысл выступления. Зияд начал речь без длинного благочестивого вступления, что противоречило арабской традиции: «Темное невежество, слепое заблуждение и разврат, – разжигающие жар вечного пламени для совершающих это, – которым следуют ваши безумцы и которые есть в ваших разумных людях, являются тяжкими грехами, в них вырастают малые и не избегают их старые; вы будто и не слышали айатов Аллаха, и не читали Книги Аллаха, и не слышали, какое щедрое вознаграждение уготовил Аллах повинующимся ему, и какие болезненные мучения на вечные времена, без конца – противящимся ему. Вы что же, такие, как те, кому ослепил глаза бренный мир и закупорила уши похоть, и они предпочли преходящее вечному? Вы не задумываетесь над тем, что вы впервые совершили дела, которых не было прежде в исламе: кабаки напоказ, и грабят женщин у вас в присутствии многих людей. Неужели нет среди вас того, кто помешал бы нечестивцу нападать ночью и грабить днем?
Вы приближаете к себе родню и отдаляете религию, вы извиняете неизвиняемое и укрываете грабителя. Каждый из вас защищает своих безумцев, как поступает не боящийся наказания, а не как надеющийся на вечную жизнь. Нет, вы неразумны, вы следуете за своими безумцами, и они не останавливаются, видя ваше заступничество за них, они нарушают запреты ислама, а потом укрываются в сомнительных норах. Запретны для меня еда и питье, пока я не сровняю их с землей и не сожгу!»
Все остальная речь была выдержана в таком же ключе, и некоторые бросили ее восхвалять, а другие были возмущены, не найдя в ней ссылок на предыдущих халифов и отыскав противоречие некоторым строкам Корана. Зияд ответил последним: «К тому, чего хочешь ты и твои товарищи, я не нахожу иного пути, чем через кровь».
Через неделю после произнесения речи Зияд запретил хождение по городу через час после окончания вечерней молитвы, и дозоры отрубали головы всем встреченным на улице. В первую ночь было отрублено 500 голов. Были закрыты и 700 «веселых домов», причем в разрушении некоторых Зияд принимал участие лично. По городу он передвигался вместе с начальником полиции (кстати, именно Заяд создал первый прообраз внутренних войск в халифате; эта полиция была создана исключительно для защиты власти халифа и наместника), и если его бдительное око замечало в чем-то виновного, то казнь следовала незамедлительно, без всякого суда. Отношение к хариджитам, чьей неофициальной столицей была Басра, было соответственное. Секта постаралась сделать все, чтобы на нее обращали внимание как можно меньше.
Впрочем, не забывал Зияд и про свои финансы. Как-то Муавийя подарил своему шурину роскошный участок земли в окрестностях Басры. Зияд, узнав, что тот едет вступать в права собственника, велел, прорыв канал, пустить на участок воду и перекупил его у шурина халифа как болото, за сущие копейки. Непонятно, догадывались ли в Дамаске о шалостях наместника, но даже если это и так, увеличившийся в разы сбор налогов, думается, все это покрывал.
669 – 670 годы вообще стали во многом переломными в халифате. Зима выдалась необычно суровой, были сильные морозы и выпало много снега. Это погубило множество плодовых деревьев, в Ираке начался голод, а вместе с ним, как обычно, и чума. Наместник Куфы Мугиру ибн Шубу, испугавшись болезни, покинул город и осмелился вернуться только тогда, когда эпидемия стала затихать. Но судьбу не обманешь, и, заразившись чумой в уже пережившем эпидемию городе, наместник умер. Муавийя не стал назначать нового человека, а передал Куфу в подчинение Зияду. Тот, понимая, что жители провинции считают подобное объединение унижением, приехал в Куфу с заготовленной хвалебной речью, которую он начал с того, что сначала хотел приехать сюда с двумя тысячами охранников, но, вспомнив, что жители Куфы чтят закон, приехал лишь с семьей. Тут в него полетели камни. Зияд, спрятавшись, велел, чтобы все сидящие в мечети взялись по четыре за руки и постепенно выходили. Всем выходящим он велел клясться, что ни они сами, ни те, кого они держат за руку, камни не кидали. Поклялись не все, и тридцати человекам были отрублены руки, поднявшие камень на халифа.
Через некоторое время Зияд попытался найти общий язык с шиитами и, вызывая к себе их главу, своего старого приятеля Худжру ибн Ади, попросил, чтобы тот «придержал язык, и тогда каждый день будут исполняться десять твоих желаний». Но тот предупреждениям не внял, и вскоре Зияд узнал, что шииты собираются в домах и о чем-то беседуют. Он никак не отреагировал на это, лишь сказал, что собираться необходимо в мечетях. Мечети в кварталах, во время, свободное от молитв, были чем-то типа мужских клубов. Однако шииты не хотели беседовать при свидетелях, и это распоряжение оставили без внимания.
Наш враг – Византия!
Пытаясь разобраться с внутренними проблемами, Муавийя заключил мирный договор с Византией. Договор был крайне невыгодным для халифата, но Муавийя никогда не жалел денег, когда речь шла о власти. Когда же внутренние дела были приведены в порядок, новый халиф сказал, разорвав договор, что «если ромеи хотят мира – пусть платят жизнью».
Халифат начал готовиться к войне. Император Византии Констант II переносит свою столицу из Константинополя в Рим, пытаясь удержать единство страны. Муавийя же усиливает свои действия в Анатолии и начинает регулярные атаки на византийский флот. Еще в 645 году Муавийя увидел греческий морской десант, захвативший Александрию, и это произвело на него неизгладимое впечатление. Будучи наместником, он начал строить флот в портах Акка и Тир. Уже в 653 году арабы одержат свою первую победу над византийским флотом, но основные военные походы все-таки будут проводиться по суше, через земли Грузии и Армении. За время правления Муавийи арабы трижды осаждали Константинополь, но так и не смогли его покорить, силы были пока неравными.
Монета с изображением Константа II (внука императора Ираклия) с сыном Константином
На востоке халифат также предпринимает активные действия, и его войска регулярно переходят реку Окс (Амударья), проникая в земли, населенные в основном кочевниками-скотоводами. Здесь они основывают множество городов, которые должны восстановить Великий шелковый путь и связи с Китаем.
Зияд, пользуясь преимуществом наместника двух провинций, отправляет в Мерв переселенцев, около пятидесяти тысяч человек. Число воинов, по всей видимости, составляет что-то около десяти-пятнадцати тысяч. Это было сделано не столько для освоения новых пространств, сколько для избавления от наиболее активной и недовольной части населения. Это была своего рода ссылка, но, несмотря на все принятые меры, осенью 671 года хариджиты поднимают восстание, которое менее чем через сутки будет разгромлено.
Пока наместник находился в Басре, шииты в Куфе осадили и забросали камнями дом его заместителя, который все-таки запретил их собрания. Срочно прибывший в Куфу Зияд своим авторитетом прекратил бунт, приказал арестовать Худжра и послал его вместе с главными участниками смуты в Дамаск, чтобы его судьбу решил лично халиф. Тому не очень хотелось их наказывать, навлекая на себя проклятья, но Зияд сопроводил пленников письмом, в котором были такие строки: «Если тебе нужна Куфа, то не возвращай их сюда». В итоге, несмотря на многочисленные поручительства от уважаемых людей, все руководители смуты были казнены.
Через два года, в 673 году, халиф лишилсяся наместника в Азии, лучше которого у него не было и не будет: Зияд то ли заражается чумой, то ли получает заражение крови от раны на пальце и умирает. За твердость в наведении порядка Зияд заслужил нелюбовь многих арабов, которые, поминая ему его недостойное происхождение, называли его не Зийяд ибн Абу Суфьян, а Ибн Абихи («Сын своего Отца»), что в арабской традиции, где знают своих предков до тридцатого колена, звучало очень уничижительно.
Куфа и Басра получили по собственному наместнику, но прежнего порядка там уже не было.
В 668 году византийский император Константин IV возвращает столицу империи в Константинополь, и уже в следующем, 669 году, Муавийя начинает осаду «старой новой» столицы. Однако мусульмане вынуждены вернуться ни с чем: империя снова сильна и может отразить нападение соседа.
В 670-м Муавийя снова пытается разобраться с Константинополем. Арабский флот, войдя через Дарданеллы в Мраморное море, высаживает войско, но снова следует разгром, и халиф, досадуя на неудачу, отзывает войска.
Между тем, идут весьма успешные военные действия и в Северной Африке, и берберы постепенно принимают ислам. В 670 году Укба ибн Нафи основывает Кайруан – еще один военный город-базу. Становится ясно, что Византии в Северной Африке долго не продержаться. Через пять лет после основания Кайруана халиф, недовольный действиями наместника, снимает Укбу с этого поста. Возвратится Укба сюда только через семь лет, в 682 году, уже по приказу Йазида ибн Муавийя, следующего халифа, сына Муавийи, назначенного его преемником еще при жизни отца. Впрочем, уже через год в стычке с берберами Укба погибнет; берберы посчитают себя свободными от всех обязательств перед мусульманами и вернутся к язычеству.
Одновременно с походом за Амударью был совершен бросок в Индию. Пройдя долиной одной из рек, мусульмане присоединили северные территории Индии к халифату.
В 678 году заключается мирный договор с Византией, который продлится тридцать лет. Причиной такого договора послужила очередная военная неудача: новый флотский поход к стенам Константинополя закончился провалом. Византийцы быстро прорвали блокаду, а мусульманский флот в битве при Суллаюме был разгромлен.
Создание династии
Как уже было сказано, Муавийя решил назначить своим преемником сына Йазида. Но, как человек с опытом, он хорошо представлял непокорность своего народа и понимал, что единственный шанс для Йазида удержаться на престоле – если жители халифата дадут ему присягу еще при жизни отца.
Понимая, что это нововведение не только нарушает традицию передачи власти и смутит даже сторонников, но и то, что такое решение вызовет сильное противостояние противников, которые пока молчат, Муавийя начал готовить почву для присяги заранее.
В 671 году Муавийя вместе с Йазидом отправился в хадж. Жители Мекки и Медины должны были увидеть будущего наследника и проникнуться к нему расположением. Йазид даже оставил на время свои привычки к винопитию и веселым компаниям, а, наоборот, щедро раздавал в старых столицах милостыню, чем заслужил если уж не любовь, то расположение населения. Учитывая то, что перед хаджем он, по повелению отца, побывал в военном походе на Византию, это также вызывало к нему уважение.
Это был пролог, эпилог наступил через несколько лет, когда Муавийя начинает созывать представителей всех провинций и совещается с ними, рассказывая о своих планах по поводу преемника.
В одно прекрасное утро в центральной мечети разыгрывается целое представление, когда уважаемые люди и главы кланов по очереди расхваливают Йазида и одобряют такое мудрое решение Муавийи. Когда о начавшейся компании узнали в провинциях, то в Медине против этого горячо выступил Абдаллах ибн Аббас, поддерживаемый Айшей.
Муавийя отправляется в Медину лично и, пытаясь наладить дипломатические отношения с несогласными и привлечь их на свою сторону, собирает народ в мечети. Там он обращается к собравшимся с речью, говоря, что некие «слепцы распространяют слухи, что якобы Хусейн ибн Али, Абдаррахман ибн Абу Бакр, Абдаллах ибн Умар и Абдаллах ибн аз-Зубайр не присягают Йазиду, а эти четверо для меня – сайиды мусульман и лучшие из них. Я призвал их к присяге, и они оказались послушными и повинующимися, согласились и присягнули, послушались и отозвались и подчинились». Прибывшие с ним воины при этом достают из ножен мечи и начинают кричать, что готовы отрубить головы тем, кто отказывается от публичной присяги и присягает тайно. Муавийя лицемерно поясняет воинам, что для казни необходимо расследование, но все перечисленные оппозиционеры оказываются в очень сложном положении: если они отрекутся от присяги, то не сносить им головы, а если откажутся потом, то будут обвинены в вероломстве. В итоге они промолчали, а Муавийя принял присягу своему сыну у остальных жителей Медины.
Муавийя умер в апреле 680 года. В своем политическом завещании он заклинал арабский мир не признавать халифами Хусейна ибн Али (внука Пророка) и Абдаллаха ибн аз-Зубайра. Те, в свою очередь, уклонились от присяги Йазиду и укрылись в Мекке. Недовольны и возмущены назначением преемника и куфские шииты, считающие, что место халифа должен был занять Хусейн. Из Мекки туда выезжает отряд сторонников Хусейна, но он оказывается разбит на подходах к городу. Сам Хусейн ибн Али, не зная об этом, собирается последовать за отрядом и спрашивает у недавно прибывшего из Ирака поэта аль-Фараздака, каковы настроения в Ираке. Тот отвечает: «Сердца их клонятся к тебе, мечи принадлежат сынам Омейи, а решение – в руках Всевышнего: Он сотворит, что Ему угодно».
Слова мудрые, но мало утешительные. Хусейн, собрав небольшой отряд и взяв домочадцев, отправляется в Куфу. Наместник пытается не допустить боя и хочет окончить дело миром, но некоторые из его приспешников, желая выслужиться, уговаривает наместника Куфы предложить Хусейну сдаться на милость победителя. Такого позора Хусейн не желает для себя и с горсткой преданных воинов вступает в неравный бой, в котором Хусейна убивают, хотя никто из руководства халифата этого не желал. Голову Хусейна привезли Йазиду, и тот, по воспоминаниям современников, был в ужасе от такого «подношения»: смерть внука Пророка легла на него черным пятном. Из-за этого шииты окончательно оказываются в оппозиции к Омейядам. Местом их паломничества становится гробница Хусейна в Кербеле. А в Мекке, Медине, Куфе начинаются шиитские волнения, которые были подавлены войсками халифа. Мекка подверглась осаде, во время которой применялись зажигательные стрелы, от которых загорелась Кааба. Проникнув в город, армия начала грабить горожан, и от окончательного разорения мекканцев спасло только то, что в это время пришло известие о смерти Йазида. Войска тут же были перенаправлены в Дамаск.
Правление Йазида оказалось очень коротким, и дело тут не в политическом перевороте: он умер через сорок дней после присяги.
В августе 684 года халифом становится старший среди Омейядов – Мерван ибн аль-Хакам. Он, следуя по стопам Муавийи, также уже при жизни назначает себе преемников, своих сыновей: Абд аль-Малика и Абд аль-Азиза. Он также будет править считанные месяцы: его новая жена (которая ему досталась «в наследство» от Йазида), желая сделать наследником своего сына Халида, задушит его во сне подушкой.
Такая свистопляска, естественно, отражается на положении халифата: уже в следующем году Византия присоединит к себе Армению и Азербайджан.
Очередным халифом становится Абд аль-Малик, сорокалетний талантливый администратор. Он наводит в халифате порядок, и его дело продолжает его сын, аль-Валид I. Но многих это не устраивает: некий Мухтар ибн Абу Убайда объявляет себя уполномоченным третьего сына Али, Мухаммеда. Но его матерью была не Фатима, дочь Пророка, а невольница из племени ханифа, и большинство шиитов не признают его законным наследником. Впрочем, Мухтару это мало мешает: он вещает от имени являющегося к нему Джабраила, находит множество сторонников и даже завоевывает в 685 году Куфу, казня всех, хоть как-то причастных к гибели Хусейна и сторонников Омейядов (Мухаммед, кстати, во всех этих событиях никакого участия не принимает). Там он, с переменным успехом, умудряется продержаться до своей случайной гибели в боевой вылазке в апреле 687 года.
Вспышки смуты, хотя и не такие мощные, происходят и в других уголках халифата. Но наступивший 697 год знаменует собой окончание периода смуты, и влияние Омейядов укрепляется настолько, что они продержатся у власти еще несколько десятилетий.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 287; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!