Глава 1. ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ ДОБРОДЕТЕЛИ 6 страница
– Правильно, зачем тебе‑то об этом думать, – пожала плечиками Китти. – Просто лови свой шанс, пока всё не кончилось. Говорят, ты уже и с Максом Измайловым общаешься? Кстати, как он там?
– Нет, не общаюсь. Это у него корона.
Китти рассмеялась серебристым смехом.
– Да уж, это точно! А что ты хочешь – наследный принц.
Они вышли из такси у какого‑то перестроенного заводского корпуса, и Китти присоединилась к ожидавшим её к девушкам, а Игорь спустился в подвальный этаж, в тесную комнату, которую им отгородили под примерочную.
Там между стойками с костюмами было одно только зеркало, и перед ним Андрей причесывал Рената, а остальные толкались вокруг. Душная смесь запахов туалетной воды, пота и лака для волос волной перемещалась по комнате, как только кто‑нибудь распахивал дверь.
Игорь нашел свою фамилию на подколотых к костюмам лоскутах бумаги, начал раздеваться.
– Ребята, ну сказано же, в одежде не курить! – крикнула, пробегая через комнату, администратор Наташа. – Сейчас Василий увидит и оштрафует всех! Давайте быстрей, перед началом проверка в коридоре.
Игорь так и не добрался до зеркала, только намочил волосы над раковиной в служебной уборной. После разговора с Китти он вдруг начал чувствовать на себе насмешливые и неприязненные взгляды других парней, слышать шепот за спиной, и даже одернул себя: «станешь параноиком».
Через четверть часа они вместе с девушками выстроились в коридоре, и костюмерша быстро пошла вдоль ряда, одергивая складки, застегивая или распахивая пиджаки и рубашки, поправляя шарфы. Дизайнер двигался следом и высоким, капризным голосом объяснял:
|
|
|
– Идея заключается уже в самом названии коллекции – «Инфант». Думайте о том, как важна здесь концепция сексуальности, изнеженности. Современный мужчина все больше становится женственным, рафинированным и желанным. Это мужчина‑ребенок, анфан‑террибль, красивая игрушка, одинаково привлекательная для женщин и для мужчин своего пола.
– И не бегать по языку, – добавил Василий. – Идём чёсом, в среднем темпе, ближе к медленному. Нормально фиксируем поворот! По четыре выхода, меняем быстро, прошли мужские, сразу пошла женская, без паузы. Всем понятно? Увижу, кто курит в костюмах – будем прощаться. И не путать номера.
На первом же выходе Игорь ошибся. Он должен был завершать, за Борей Комаровым, но почему‑то решил, что его очередь за Денисом. Боря отпихнул его локтем и быстро, тихо прошипел:
– На плешке научился первым вагоном лезть?
Игорь не совсем понял значение этих слов, но ощутил колючую враждебность Бори. Они прошли. Василий подгонял, и Игорь вместе со всеми поторопился переодеться, путаясь в длинных плиссированных манжетах, в кружевах на обтачке рубашки. Продолжая размышлять над словами Китти и над обидной фразой Бори, он отработал второй проход, рассеянно глядя в зал, где блестели хромом и стеклом столы, смутно белели лица гостей.
|
|
|
В перерыве им принесли шампанское и кофе в бумажных стаканчиках. Игорь хотел подойти к Боре, но появился Василий Николаевич и снова начал кричать:
– Если я сказал в медленном темпе, не значит, что надо ползать как мухи по дерьму! Сейчас работаем в зале, у столов. Еще раз для тупых – улыбаться нужно, а говорить с гостями, пить и есть нельзя! И если хоть один инцидент с клиентами, всех оштрафую, разбираться не буду…
Игорь машинально сел на стул у зеркала, не слушая, размышляя о том, нужно ли отвечать Комарову. Но когда Василий вышел, Боря сам направился к нему.
– Ты такая простая, даша! Все стоят, а она сидит!
Он резко выбил из‑под Игоря стул, и тот больно упал на копчик.
Кто‑то громко засмеялся, их обступили. Стельмак, Ренат, Дима Лыков – все «старенькие». Всем было любопытно, чем закончится ссора. Сидя на полу, Игорь видел кривые, брезгливые усмешки на их красивых лицах, чувствовал, как прямо над головой сгущается враждебность.
|
|
|
Он медленно поднялся, глядя на Борю, белого от ненависти.
– Что тебе надо?
– Ты, дешевка, – воскликнул Комаров, срываясь на фальцет, – думаешь, если Измайлов тебе в рот пару раз кончил, ты уже звезда на болоте? Думаешь, мало вас тут было?
Злость вскипела в груди Игоря, заклокотала в горле, не давая дышать. Комаров вдруг отлетел, опрокинув стойку с костюмами, и тогда только Игорь сообразил, что ударил его в челюсть. Снова раздался смех, кто‑то бросился поднимать Борю и костюмы.
– Вы дебилы оба, теперь всех оштрафуют из‑за вас! – досадливо воскликнул Женька Стельмак.
Опомнившись, Комаров кинулся на Игоря.
– Сука, урод, убью! Он мне челюсть сломал!.. У меня кровь во рту…
Его удержали за руки.
– Ты сам урод, – постепенно приходя в себя, пробормотал Игорь.
– А ты бы, правда, заткнулся, Воеводин, – с угрозой посоветовал Ренат. – Ты один, а нас тут много.
– Если я захочу, вас никого тут не будет, – не узнавая собственный голос, произнес Игорь и, захватив с вешалки свою куртку, вышел в коридор.
Денис догнал его.
– Класс ты ему дал. И правильно! Они нам завидуют, что мы молодые, вот и бесятся. Как будто сами бы не пользовались. А Комарову и Ренату уже по двадцать пять лет! Я не хотел передавать, но они всё время смеются над тобой и наговаривают… Что ты ходишь как железный дровосек, и пред камерой как колода, и двух слов связать не можешь. Что у тебя зажим и профнепригодность, а Василий тебя держит потому, что ты тогда Измайлову… ну, прямо в лифте, и всё остальное. И что они вдвоем тебя… ну, это делают… вместе с Марковым.
|
|
|
Игоря передернуло от отвращения. В конце коридора он остановился.
– А ты куда? – спросил Денис.
– Домой, – ответил Игорь.
– Так вот и уйдешь? А Василий?..
– А что Василий? – Игорь сплюнул на пол. – Что он мне сделает? Оштрафует?.. Я, может быть, совсем из агентства уйду.
– А костюм?
Игорь сейчас только сообразил, что так и вышел в кружевной рубашке и брюках из зеленой парчи.
– Потом верну.
– Так, а что сказать Василию?
– Ничего. Нет, скажи – пошёл он в задницу. И этим передай, что я им запомню железного дровосека. Я только пальцами щелкну вот так, и они об этом пожалеют… и про Измайлова в лифте… и про Маркова тоже!..
При этих словах лицо Дениса вытянулось. Игорь обернулся и увидел Василия и Маркова, подходивших к ним.
– Кто тут шумит? И что конкретно? – спросил Александр Николаевич, уставившись на Игоря веселыми желтыми глазами.
Игорь подумал, что Василий сейчас начнет орать, но тот молчал и только улыбался Маркову, словно невеста жениху. У Дениса было такое лицо, словно это ему, а не Комарову дали в челюсть.
– Ну, пойдем, расскажешь по порядку, – Марков повернул ручку двери с надписью «Вход воспрещен». – Уж ты как хочешь, Николаич, но этого бойца я забираю. А то в карты мне сегодня не везет, надо сваливать, пока штаны не проиграл.
Игорь хотел возразить, что уходит сам, но что‑то объяснять сейчас было глупо, поэтому он молча вышел вместе с Марковым. Они оказались на площадке широкой лестницы, застеленной ковровой дорожкой. Охранник наставил на них рацию, но Марков остановил его жестом.
– Спокойно, родной, свои. Ситуация под контролем.
И, сжав руку Игоря выше локтя, повел его вниз.
На улице, под козырьком подъезда, Игорь высвободился. Сильный холодный дождь хлестал по асфальту, и пятна фонарей вдоль трассы расплывались, как если смотреть сквозь слезы.
– А ты, оказывается, конфликтный пацан, – заметил Александр Николаевич. – Хотя, тут я поддерживаю. Бывает, люди слов не понимают. Лучше один раз в рыло сунуть, чтобы знали, с кем ведут базар.
Игорь немного удивился, что он уже знает подробности их с Комаровым ссоры. Хотя спиртным от Маркова не пахло, он казался подвыпившим и был в хорошем настроении. Глядя на его круглую голову и пушистые усы цвета соли с перцем, Игорь подумал, что он похож на крепкого задиристого кота.
– Ну что, подвезти тебя?
– Спасибо, не надо, я машину поймаю, – Игорь натянул куртку на голову, чтобы выйти под дождь.
Марков пиликнул брелком сигнализации своего Лэндкрузера.
– Хрен тут поймаешь. Вокруг промзона, там выезд на кольцевую. Да не ломайся, что ты как школьница после первых месячных! Куда тебе?
– На Пионерскую.
– А мне в Коломяги. Соседи, значит.
Под защитой стеклянного навеса они вышли на стоянку и, поколебавшись, Игорь забрался в высокий джип. Марков включил музыку, рванул с места и прямо по тротуару выскочил на пустую дорогу, развернулся на двойной сплошной.
Приемник в машине был настроен на «Русский шансон». Мужской голос проникновенно выводил под мелодию вальса: «В тебе было столько желаний, и месяц над нами светил»…
– Ну, так чего вы там не поделили? – убавив громкость, полюбопытствовал Марков. – Или они всё возвышения тебе не могут простить?
– Какого возвышения?
Тот поднял брови, деланно удивляясь.
– А какого ещё тебе надо?
– Мне ничего не надо, – отозвался Игорь.
– Да ну? Вот мне повезло сегодня. Встретил бескорыстное сердце. Может, и дяде Саше тут чего отвалится за здорово живешь?
Игорь отодвинулся от него, отвернулся к окну.
Дождь заливал стекла машины, безлюдные улицы, темные дома. Игорь, в последние дни как‑то утративший чувство времени, вдруг сообразил, что уже полночь.
Марков спросил, глядя на дорогу:
– А знаешь такую песенку? Как положено друзьям, все мы делим пополам… И снежинку, и дождинку.
Он вдруг резко остановил машину.
– Ну что, стажер, наладим контакт?
Игорь отпрянул, нашаривая ручку двери, чтобы выскочить наружу.
– Умора с тобой, ей‑богу! – Марков расхохотался, показывая щель между широких передних зубов. – Сиди, кому ты нужен. Сигарет пойду куплю.
Увидев, что они стоят перед ночным магазином, Игорь понял, каким выглядит дураком. Мягкий голос из радио всё повторял припев вальса: «Как было тепло, что нас тобой вместе свело, девочка‑пай, рядом жиган и хулиган»…
Через залитые дождем окна магазина он видел, как Александр Николаевич покупает сигареты, минеральную воду, ещё какую‑то мелочь – шоколадки, леденцы в коробочках. Кто‑то позвонил ему, и он вернулся к машине, плечом прижимая к уху коммуникатор, отрывисто отвечая:
– Да, получили. Само собой, мин херц, как только – так сразу. Доработаем и зашлём.
Он кинул в ноги пакет с покупками, подмигнул Игорю, показывая на трубку.
– Ты‑то как там? Смазал лыжи парочке альпинистов? А калькуляторшу не оприходовал ещё? Смотри, она же скользкая рыба, уплывет из‑под носа. А у нас дождь льет, мозгляво. Вернешься, я смотаюсь на недельку в Таиланд с семьей. Кстати, тут тебе привет передают. Помнишь парнишку, на открытии подарки разносил, Игорь зовут… Тут у меня под бочком. Хочешь поговорить?
С ощущением нелепости и непоправимости происходящего, Игорь взглянул на Маркова, взял трубку и сразу начал путано объяснять:
– Мы просто были в казино, так случайно получилось. То есть мы в машине, я домой еду… Там хорошая погода? А у нас тут дождь, просто льет как из ведра.
– В казино? – переспросил Георгий чужим, неузнаваемым голосом.
– Да, но мы уже вышли. Тут был показ, я согласился, раз тебя нет… Когда ты приедешь?
– Согласился, раз меня нет? – уточнил Георгий таким тоном, что у Игоря упало сердце.
– Просто, чтобы он меня подвез…
– Хорошо. Дай мне Маркова.
Игорь отдал телефон. Александр Николаевич сначала фыркнул в трубку, затем улыбка сошла с его лица.
– Да ладно, что ты с этим тендером? Всё нормально будет, не первый раз замужем. Фридман обещал… Сказано – сделано. Да, понял… Постараюсь. Хорошо, без «постараюсь» сделаю, сказал. Тебе тоже не скучать.
Он убрал телефон, нашарил в пакете у своих ног сигареты, открыл окно.
– Блядство, так и льет…
В эту минуту Игорь понял, что всё это – случайную встречу, приглашение подвезти, телефонный разговор Марков подстроил нарочно. Он пришел в казино, узнав от Василия, что Игорь будет там, зная, что Георгий будет звонить примерно в это время.
– Зачем вы так сделали? – проговорил Игорь, заглядывая Маркову в лицо и убеждаясь в справедливости своей догадки.
– Что я сделал? – покривился тот.
– Зачем вы сказали про меня?
Марков смотрел на дорогу перед собой.
– А чего ты схватил измену? И вопросов много задаешь. Учти, с таким характером тебя нигде долго терпеть не будут – ни в коллективе, ни в койке.
– Это не вам решать, – ответил Игорь резко.
– Ну‑ну… Знаешь анекдот про гнома? Уже такой большой, а ещё веришь в сказки.
Он высадил Игоря возле метро, на углу проспекта.
Дождь на какое‑то время утих, но по асфальту текла грязная вода; глинистая тропинка под домом, где Игорь обычно срезал путь, превратилась в болотце. Чтобы не испачкать дизайнерские брюки, он старался обходить или перепрыгивать лужи, но ботинки всё равно промокли; на душе у него было смутно, как будто и на неё налипла грязь. Случайно он взглянул на окна и увидел, что в кухне и в комнате отчима горит свет. Это был дурной, тревожный знак.
Тогда только он вспомнил, что несколько дней назад тётка говорила про дядю Витю. Кажется, тот звонил из своей «горячей точки». Погруженный в мечты, Игорь, почти не слушал её, о чем теперь пожалел. Это была самая длительная и дальняя командировка отчима, и он мог, как часто делал, вернуться раньше срока, никого не предупреждая.
При этой мысли Игорь почувствовал холод в животе, но тут же успокоил себя – не может быть, чтобы всё так сразу. Просто тётка моет в квартире полы.
Он успел только вставить ключ в замок, как дядя Витя распахнул дверь изнутри.
На отчиме была свежевыглаженная серая рубашка, в вырезе виднелась золотая цепь. Лицо его потемнело от загара, волосы и брови выгорели. А глаза, голубые, как застиранный ситец, сделались еще светлей.
– Ты знаешь, сколько времени? – спросил он вместо приветствия, цепко оглядывая лицо и прическу Игоря, куртку, парчовые штаны.
Тётка, маячившая за его спиной, попыталась прийти Игорю на выручку.
– Я тебе говорила, Витенька, их иногда задерживают допоздна. Но он меня всегда предупреждает, звонит заранее. Мне тоже не нравится, что поздно, но деньги хорошие платят…
– Язык есть, сам ответит, – потребовал отчим, и Игорь почувствовал, как стремительно уменьшается под его взглядом, словно герой какой‑то мрачной сказки. – Ну?
– Я по работе задержался, – выдавил из себя Игорь, стараясь побороть первый приступ паники. – Так получилось. Я не хотел.
– Ну, дальше! Что дальше?
– Я больше так не буду…
– Что ты не будешь?
– Опаздывать…
– Что ещё нужно сказать?
– Тётя и отец, извините меня, пожалуйста. Я не хотел вас огорчать…
Дядя Витя посторонился. Тётка заморгала Игорю из‑за его плеча.
– Поцелуй отца‑то, четыре месяца не виделись!..
Отчим ждал, и, преодолевая страх, Игорь подался вперед и чмокнул сухую горячую щеку.
– С приездом.
Тот замер на секунду – Игорь видел, как на его шее шевельнулся кадык.
– Ладно. Иди, вымой руки и переоденься. Будем ужинать. А то, что на тебе сейчас надето, положить в помойное ведро.
В своей комнате Игорь снял дизайнерский костюм, сложил в пакет. Он действовал почти машинально, стараясь не думать о том, что мог увидеть и понять отчим по его лицу и одежде. Из сказки, в которой властвовал Георгий Максимович, Игорь словно вернулся в реальный мир, как девочка Элли, унесенная ураганом. Мысль о том, что он уже не сможет найти обратную дорогу в Изумрудный город, была такой пугающей, что он даже не хотел обдумывать её до конца.
Стол был накрыт, тетя Надя вытирала хрустальные рюмки. Игорь сунул в мусорное ведро пакет с вещами, сел. Отчим достал из шкафчика бутылку коньяка и опустился на свое место, которое никто не занимал, даже когда тот бывал в отъезде.
– Ты бы предупредил, Витенька, когда приедешь. Я бы пирог испекла, – пробормотала тетка, нарушая напряженное молчание за столом. – А так получается простенько, непразднично.
– Значит, нельзя было, раз не предупредил, – отрезал отчим сурово. – Я не на курорт ездил.
– Ничего, завтра поставлю тесто. С мясом, как ты любишь. А что еще приготовить? Оливье? Люди же придут.
– Я с утра на рынок съезжу, а с кладбища вернемся – этот тебе поможет. Оливье, жаркое с картошкой, нарезку. Список мне напишешь, что купить.
Поймав тень недоумения на лице Игоря, отчим вкрадчивым тоном, не предвещающим ничего хорошего, поинтересовался:
– А у тебя какие планы на завтра? Кино, театр, дискотека? Может, ты наплевал, что твоей матери четыре года?
Игорь молчал, опустив глаза в тарелку. Из‑за переполнявшей его любви он и в самом деле забыл про годовщину смерти матери, и теперь его сердце болезненно и виновато сжалось.
– Там, наверное, совсем размокло в такую погоду, – подумала вслух тётка. – Два дня льет.
– Не растает, не сахарный, – ответил отчим, разливая коньяк.
Тётка подняла рюмку.
– Ну, с возвращением, Витенька. За твое здоровье. Слава богу, что всё благополучно. А то мы уже заждались.
– Я заметил, как вы заждались, – зло возразил дядя Витя.
Игорь взял рюмку и через силу проглотил немного жгучей жидкости с карамельным привкусом.
– А у нас всё ничего, – поторопилась успокоить его тётка. – Я всё там же работаю, только один день отдала. Игорь зарплату приносит неплохую. Вроде бы нравится ему, дальше учиться хочет по этой линии. Старается. Начальство его ценит.
Отчим криво усмехнулся.
– Ценит, говоришь?.. Понятно. А сам‑то что скажешь?
– Работа как работа, – проговорил Игорь.
– Ну а ты расскажи подробнее. Нам же с Надеждой тоже охота приобщиться. Что там происходит, в мире шоу‑бизнеса? Как ты там стараешься?
Игорь видел, как он бережно, по нитке, закручивает в клубок скопившуюся в нем злобу.
– Я пока учусь, – ответил Игорь через силу. – Иногда снимаюсь в рекламе. Одежду показываю… Сегодня был показ коллекции одного модельера. В ночном клубе, поэтому поздно.
– Ну, значит, нашел место в жизни? – повышая голос и взвинчивая себя, продолжал отчим. – Вышел в люди? Вот так – выставляться голым напоказ? Чтоб тебя приценивали, как кусок мяса в магазине?
– Я не хожу голый, – возразил Игорь, начиная задыхаться.
– И почему? Там ведь оно в порядке вещей?
Вилкой размазывая соус по краю тарелки, Игорь молчал. Как всегда во время таких допросов, он чувствовал себя виноватым, слышал предательскую дрожь в собственном голосе, даже когда говорил только правду. Дядя Витя, раскрасневшийся от гнева и коньяка, не сводил с него глаз.
– Как ты съездил, Витенька, расскажи, – заискивающе улыбнулась тётка, отважно принимая огонь на себя. – Интересная страна?
К удивлению Игоря, отчим позволил сменить тему. Наливая коньяк, он кивнул.
– Интересная. Пятый год засуха, продуктов нет, один опиум выращивают. Гуманитарную помощь сразу разворовывают и перепродают. Водохранилище высохло, даже в гостинице воду давали на час‑полтора в день. Электричество тоже постоянно отключают. Деньги дешевые, как бумага, а дрова продают на вес, по килограммам.
– А мы всё жалуемся, – тётка покачала головой. – Вот где ужас‑то, наверное.
– Как наши ушли, так война не прекращается. Дома стоят полуразрушенные, а в них так и живут семьи с детьми. И просто в железных контейнерах живут, как зверьё. И порядки звериные, испражняются прямо на улицах, в канавы. Женщины выходят из дому все закрытые с головы до пят и в сопровождении мужчин. Иначе камнями могут забить. Считается, что женщина – это тень мужчины.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 161; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!