Обязательства делимые и неделимые.

Альтернативные обязательства

293. Делимые и неделимые обязательства. Обязательства счита­ются делимыми, когда предмет их поддается делению без ущерба для его ценности. Так, например, обязательство уплатить десять тысяч сестерций делимо; обязательство предоставить сервитут, на­пример, право проезда или право прохода или право прогона ско­та — неделимо (D. 45. 1. 2. рг. 1). Равным образом неделимо обя­зательство построить дом, выкопать ров (D. 45. 1. 72. рг.). Поэтому в случае смерти должника требование об исполнении неделимого обязательства могло быть предъявлено в полном объеме к любому из наследников должника; равным образом, каждый из наследни­ков кредитора по неделимому обязательству мог требовать испол­нения в целом впредь до исполнения обязательства (D. 8. 1. 17).

-242-

Другими словами, если в одном и том же обязательстве оказа­лось участвующими несколько кредиторов или несколько должни­ков, то, при неделимости предмета обязательства, должники при­знавались солидарными должниками, а кредиторы солидарными кредиторами, из которых каждый вправе предъявить требование в полном объеме (п. 303).

294. Альтернативные обязательства. Альтернативным называется обязательство, в котором должник обязан совершить одно из двух (или нескольких) действий. Например: дать раба Стиха или раба Памфила. Оба раба, хотя и альтернативно, являются предметом обязательства, но исполнению, передаче подлежит лишь один из них. В терминах римского права оба предмета содержатся in oblig-atione и только один предмет in solutione. Кому же принадлежит право выбора того или иного предмета? Чаще всего это обуслов­ливается в сделке (договоре или завещании), например: «Stichum aut Pamphilum, utram heres meus velit, Titio dato», т.е. «пусть мой наследник, по своему выбору, даст Тицию Стиха или Памфила» (D. 30. 84. 9).

Если в сделке не предусмотрено, кому предоставляется право выбора, то право выбрать тот или иной предмет для исполнения принадлежит обязанному лицу. Если, при самом возникновении обязательства (ab initio), предоставление одного из предметов бы­ло невозможно, например вследствие его гибели, то с самого на­чала обязательство считается простым, а не альтернативным. Если невозможность исполнения одного предмета наступила впоследст­вии, притом без вины, то обязательство сосредоточивается на вто­ром предмете.

295. Факультативное обязательство. От альтернативного обяза­тельства следует отличать facultas solutionis, возможность уплаты другого предмета вместо обусловленного. В данном случае говорят о факультативном обязательстве. Здесь предмет обязательства только один, но должнику предоставляется льгота: вместо основ­ного предмета, содержащегося «в обязательстве», «in obligatione», предложить другой, обусловленный в договоре. Это, с одной сто­роны, ведет к тому, что, при невозможности исполнения основно­го и единственного предмета, обязательство не сосредоточивается на втором, факультативном предмете. С другой стороны, право воспользоваться льготой по замене исполнения принадлежит ли­цу, обязанному произвести исполнение.

Допустим, что залогодержатель потерял предмет залога, кото­рый попал в руки третьего лица. Залогодержатель предъявляет к третьему лицу (владельцу) иск об истребовании предмета залога. Основное обязательство третьего лица — это возвратить предмет

-243-

залога, но Павел предоставляет ему льготу — уплатить залоговому кредитору долг, обеспеченный залогом, вместо того, чтобы возвра­тить вещь (D. 20. 6. 12 1).

§ 98. «Кауза» в обязательстве

296. Понятие «кауза». Слово «кауза» имело в римском праве
разнообразные значения. В обязательственном праве под «кауза»
нередко понимали то материальное основание, вследствие которо­
го сторона вступает в обязательство, та цель, которая имеется в ви­
ду при вступлении в обязательство. Dedi tibi Stichum ut Pamphilum
manumittas — я дал тебе раба Стиха, чтобы ты освободил Памфи-
ла (D. 2. 14 7. 2). Fundum Titius films meus praecipito, quia frater eius
ipse ex area tot aureos sumpsit — пусть сын мой Тиций возьмет
впредь до раздела наследства земельный участок, поскольку брат
его взял сам из моей кассы столько-то золотых (D. 35. 1. 17. 2).
Желание освободить Памфила в первом случае, желание уравнять
положение двух сонаследников во втором случае являются матери­
альным основанием, побуждающим совершить ту или иную сдел­
ку. Это основание может иногда оказаться противозаконным, про-
тивонравственным. Pacta quae turpem causam continent non sunt
observanda — соглашения, содержащие противонравственное осно­
вание, не должны быть соблюдаемы (D. 2. 14. 27. 4).

Может случиться, что правооснование вовсе отсутствует. На­пример, хозяин сделал записи по своим счетным книгам.о том, что он должен определенную сумму рабу. Между тем, в действитель­ности хозяин не получил займа от раба, и, вообще, долг лишен ма­териального правооснования — nulla causa praecesserat debendi (D. 15. 1. 49. 2).

В таком случае запись по книгам не порождает обязательства.

297. Стипуляция как обязательство, не содержащее «каузы». Од­
нако издревле в Риме существовал договор, сила которого покои­
лась на его формальном характере, не содержа в то же время упо­
минания о «каузе», лежащей в его основании. Мы имеем в виду
так называемую стипуляцию (п. 433).

Здесь достаточно сказать, что под стипуляцией понимается сло­весный договор, заключаемый путем вопроса кредитора и совпа­дающего с вопросом ответа должника. Древнейший тип стипуля-ции: Centum dare spondes? Spondeo. Обязуешься уплатить сто? Обязуюсь.

Уже отсюда видно, что стипуляция не содержит в себе указа­ния, по какому основанию должник обязался уплатить (по займу, по купле-продаже и т. д.), т. е. стипуляция не содержит в себе «ка-

-244-

узы»; мы говорим поэтому, что стипуляция является абстрактным обязательством. На ранних стадиях развития строго абстрактный характер стипуляции отсекал у должника какие бы то ни было воз­ражения и безоговорочно закабалял его кредитору-рабовладельцу. Но вскоре выяснились большие злоупотребления на этой почве.

298. Появление возражений об отсутствии «каузы» в стипуляции.
Гай (4. 116) сообщает, что стало нередким (saepe accidit) такое яв­
ление: должник принимает на себя обязательство по стипуляции,
между тем как кредитор, собиравшийся отсчитать и выдать деньги
взаймы, таковых не выдал (numeraturus non numeravit). Формально
стипуляция остается в силе, но злоупотребление кредитора на­
столько явное, что присуждение с должника представляется не­
справедливым (iniquum) и должнику дается возражение о недобро­
совестности истца (exceptio doli). В результате стипуляция,
продолжая быть по форме абстрактной, начинает терять по суще­
ству свой абстрактный характер, т.е. она перестает быть матери­
ально-абстрактной (подробнее см. п. 465).

299. «Кауза» в обязательствах, направленных на передачу. Особо
нужно остановиться на роли «кауза» в обязательствах, исполне­
ние которых состоит в «dare», т.е. в передаче вещи. Передаче мо­
гут предшествовать различные материальные правооснования, на­
пример:

Si tibi (rem) tradidero sive ex venditionis causa sive ex donationis sive quavis ex alia causa ( Гай . 2. 20). - Если я тебе породам вещь в си­ лу продажи или в силу дарения или по какому-либо другому осно­ванию. (См. также в п. 198).

Влияние «каузы», как предшествующего правооснования, на последующее действие стороны в обязательстве весьма энергич­но. Так, например, римское право считало недействительными да­рения между супругами, вследствие чего действия, совершенные на основании этой «каузы», признавались недействительными, как-то: передача подаренного предмета, принятие одним супругом обязательства перед другим в целях дарения или погашение долга с такой же целью (D. 24. 1. 3. 10).

На примере дарения ясно видно, что понятие «каузы», как предшествующего правооснования близко подходит к понятию на­мерения, с которым сторона совершает действие. В этом смысле говорят не только о causa donandi, т. е. о намерении одарить, но и о causa solvendi — намерении исполнить обязательство, causa con-trahendi — намерении связать договором.

Юлиан (II в. н.э.) считал, что если одна сторона дает деньги с намерением дарить и другая берет их с намерением получить взай-

-245-

мы, то при таком расхождении в «кауза» договор не состоялся (D. 12. 1. 18. рг.).

300. Передача вещи становится независимой от «каузы». Однако
чем ближе к византийской эпохе, тем эффект передачи вещи ста­
новится все более независимым от лежащей в ее основании «кау­
зы» и от тех внутренних мотивов, которыми сторона руководится.
Институции Юстиниана содержат такое положение: «Я тебе заве­
щал раба Стиха за то, что ты вел мои дела в мое отсутствие, или
за то, что возбужденное против меня уголовное дело было прекра­
щено благодаря твоему вмешательству. Затем оказывается, что ты
вовсе не вел моих дел или не имеешь никакого отношения к пре­
кращению уголовного дела; тем не менее, завещательное распоря­
жение остается в силе». Это положение формулируется так: legato
falsa causa non nocet — ложный внутренний мотив не вредит заве­
щательному распоряжению (I. 2. 20. 31).

Составители Дигест делают и дальнейший шаг. Они цитируют приведенный у Юлиана пример, когда кредитор дает деньги donandi gratia, а должник их берет quasi creditam, в виде займа. Мы знаем, что, по мнению Юлиана, в данном случае договор не со­стоялся из-за расхождения в «кауза» (D. 12. 1. 18. рг.). Однако ко времени работы византийских компиляторов взгляд на «кауза» уже изменился, и они не остановились перед тем, чтобы вложить Юлиану в уста прямо противоположное решение:

Nee impedimento esse, quod circa causam dandi atque accipiendi dis- senserimus (O. 41. 1. 36. lulianus ). - He является препятствием расхождение в отношении «кауза» передачи и получения.

В результате эволюции передача вещи стала независимой от «кауза», другими словами, traditio стала абстрактной (п. 198).

---

Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 573; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!