ЦРУ при Эйзенхауэре, 1953 – 1961 13 страница
Виснер сообщил, что шах улетел в Рим и поселился в отеле «Эксельсиор». А потом «произошло ужасное, ужасное совпадение, – добавил он. – Можете догадаться, какое именно?»
Уоллер не мог себе даже вообразить.
– Подумайте о самом худшем, что только можно себе представить, – посоветовал Виснер.
– Его насмерть сбило такси на улице, – неуверенно ответил Уоллер.
– Нет, нет, нет, – ответил Виснер. – Джон, возможно, вы не в курсе, что Даллес решил продлить свои каникулы, заехав в Рим. Теперь вы можете представить, что произошло?
– Это Даллес сбил шаха своим автомобилем, и тот умер?
Но Виснеру было не смешно.
– Они оба одновременно появились у стойки администрации в «Эксельсиоре», – усмехнулся Виснер. – И Даллес вынужден был произнести: «После вас, ваше величество ».
«Страстные объятия»
На рассвете 19 августа подкупленные американской агентурой толпы собрались в Тегеране, приготовившись к мятежу. Автобусы и грузовики, битком заполненные соплеменниками с юга, вожди которых были также щедро профинансированы ЦРУ, прибыли в столицу. Заместитель посла Хендерсона, Уильям Раунтри, описал то, что происходило потом, как «почти спонтанную революцию ».
«Все началось с массового выступления у какого‑то оздоровительного или, скорее, атлетического клуба, – вспоминал он. Здесь в первых рядах выступили тяжелоатлеты и цирковые силачи, специально завербованные ЦРУ на этот случай. – Они начали выкрикивать антиправительственные лозунги, призывать к возвращению шаха на родину и направились по улицам». Многие к ним присоединились, и вскоре сформировалась значительная по масштабам демонстрация в поддержку шаха и одновременно против Моссадыка. По всему городу раздавались крики «Да здравствует шах!», и толпа двинулась в направлении группы зданий, где располагался кабинет Моссадыка. Здесь они схватили высокопоставленных членов правительства, сожгли редакции четырех газет и разгромили политический штаб промоссадыкской партии. В толпе было двое религиозных лидеров. Одним из них был аятолла Ахмед Кашани . А рядом с ним – его пятидесятилетний приверженец, аятолла Рухолла Аль‑Мусави Хомейни, будущий лидер Ирана.
|
|
|
Рузвельт приказал своим иранским агентам напасть на телеграф, министерство пропаганды, а также штаб полицию и армии. К полудню, после перестрелки, в которой погибло по меньшей мере три человека, агенты ЦРУ уже были в эфире радио «Тегеран». Рузвельт направился в место, где скрывался Захеди, и предупредил, чтобы тот приготовился объявить себя премьер‑министром страны. Захеди был так напуган, что Рокки Стоуну пришлось помогать застегивать его военный мундир. В тот день на улицах Тегерана погибло по меньшей мере сто человек…
|
|
|
Еще не менее двухсот было убито после того, как ЦРУ приказало шахской имперской охране атаковать здание, в котором укрылся Моссадык. Премьер‑министру удалось бежать, но на следующий день он все‑таки сдался. Следующие три года он провел в тюрьме, а потом еще более десяти лет – под домашним арестом, вплоть до самой смерти. Рузвельт вручил Захеди 1 миллион долларов, и новый премьер‑министр принялся крушить оппозицию, и в тюремных застенках оказались тысячи политических заключенных.
«ЦРУ замечательно преуспело в создании ситуации, которую в надлежащих обстоятельствах и атмосфере можно было изменить в нужную сторону, – вспоминал посол Раунтри, позднее – заместитель госсекретаря по Ближнему Востоку. – Ясно, что все вышло не так, как они ожидали или, по крайней мере, надеялись, но в конце концов удача нам все‑таки сопутствовала».
На пике собственной славы Ким Рузвельт вылетел в Лондон. 26 августа в два часа пополудни он был принят премьер‑министром Великобритании на Даунинг‑стрит, 10. Уинстон Черчилль был «в неважной форме», доложил Рузвельт. Речь премьера была нечленораздельной, взор – затуманенным. «Аббревиатура «ЦРУ» ничего для него не значила, но в голове еще вертелось смутное представление о том, что Рузвельт, должно быть, в некотором роде связан с его старым другом Беделлом Смитом ».
|
|
|
В Белом доме Рузвельт был провозглашен героем. Вера в волшебство секретной операции выросла неимоверно. «Романтические сплетни о «государственном перевороте» в Иране разлетелись по Вашингтону с быстротой молнии, – вспоминал Рэй Клайн, один из лучших аналитиков агентства. – Аллен Даллес прямо‑таки грелся в лучах собственной славы». Однако далеко не все в штаб‑квартире ЦРУ рассматривали свержение Моссадыка как триумф. «Проблема с этим на вид ошеломительным успехом» заключалась в «весьма экстравагантном впечатлении от власти ЦРУ, которую тот создал, – писал Клайн. – Этот случай отнюдь не показал, что ЦРУ способно свергать правительства и ставить у власти нужных правителей; это лишь был уникальный эпизод оказания необходимого количества безотлагательной помощи в нужный момент». Заручившись поддержкой солдат и уличных толп, ЦРУ создало рычаг насилия, достаточный для организации успешного переворота. Деньги перекочевали из рук в руки, и именно руки их новых владельцев сменили существующий режим.
|
|
|
Шах снова возвратился на трон и фальсифицировал результаты следующих парламентских выборов, в очередной раз воспользовавшись поддержкой уличных «бригад» ЦРУ. Он на три года ввел в Иране военное положение и ужесточил общий контроль над страной. К ЦРУ и американской военной миссии в Иране шах обратился с просьбой помочь ему укрепить собственную власть, создав новую разведывательную службу, которая получила известность как САВАК. В ЦРУ хотели, чтобы САВАК была его глазами и ушами в борьбе против Советов. А шах хотел, чтобы тайная полиция охраняла его власть. САВАК, обученная и оснащенная с помощью ЦРУ, надежно прослужила ему более двадцати лет.
Иранский шах стал центральной фигурой американской внешней политики в исламском мире. В течение многих лет именно шеф местной резидентуры ЦРУ, а не американский посол обращался к шаху от имени Соединенных Штатов. ЦРУ внедрилось в политическую культуру Ирана, заключив его монарха в «страстные объятия», как выразился Эндрю Киллгор, сотрудник Госдепа при американском посольстве с 1972 по 1976 год.
Государственный переворот в Иране «был расценен как единственный самый громкий триумф ЦРУ , – сказал Киллгор. – В Америке о нем высказывались как о крупной национальной победе. Здесь мы целиком изменили государственный курс». Выросло целое поколение иранцев, которые знали, что шах обрел власть благодаря ЦРУ. Со временем хаос, возникший с подачи агентства на улицах Тегерана, с болью отзовется в Соединенных Штатах…
Иллюзия о том, что ЦРУ способно ловко свергнуть неугодного правителя, оказалась слишком заманчивой. Она толкнула агентство в пучину сражений в Центральной Америке, которые продолжались в течение последующих сорока лет.
Глава 10
«Бомбу! Повторяю: бомбу!»
В конце 1953 года, через несколько дней после начала Рождества, полковник Эл Хейни остановил новенький «кадиллак» на краю старой авиабазы в Oпа‑Локе, штат Флорида. Он был облачен в свежую армейскую униформу, которая безупречно сидела на мускулистой фигуре.
Хейни вышел на асфальтированное шоссе и оглядел свои новые владения: три двухэтажные постройки казарменного типа на окраине Эверглейдса[14].
Полковник Хейни уже забыл о тех неурядицах и крайне неприятных событиях, которые произошли в его бытность резидентом ЦРУ в Южной Корее. Забыл и о людях, пострадавших или погибших по его милости. Сейчас этот красивый сорокалетний негодяй, 6 футов ростом, недавно разведенный, нацелился на новые карьерные высоты. Недавно Хейни был назначен специальным помощником Аллена Даллеса в операции «Успех» – заговоре ЦРУ с целью свержения законного правительства Гватемалы.
Планы по свержению действующего президента Хакобо Арбенса обсуждались в агентстве на протяжении уже почти трех лет. Они обрели под собой реальную почву в тот момент, когда гордый своими достижениями Ким Рузвельт возвратился из Ирана. Ликующий Аллен Даллес попросил, чтобы тот провел аналогичную операцию в Центральной Америке. Однако Рузвельт, подумав немного, почтительно отказался. После тщательного изучения обстановки он выяснил, что здесь ЦРУ придется действовать фактически вслепую. В Гватемале у американцев не было шпионов, а значит, и никакого понятия о том, что думают армия и народ. Насколько лояльны местные военные президенту Арбенсу? Можно ли эту лояльность как‑то поколебать? У ЦРУ не было на этот счет никаких сведений.
Хейни получил приказ расчистить путь к власти для уволенного со службы гватемальского полковника Карлоса Кастильо Армаса, кандидатуру которого специально утвердили в ЦРУ. Но его стратегия оказалась не более чем расплывчатым планом операции. Согласно ему, ЦРУ обучает и экипирует отряд мятежников, а затем направляет его к президентскому дворцу в столице Гватемалы. Виснер направил проект в Государственный департамент, рассчитывая на поддержку со стороны генерала Уолтера Беделла Смита, который ввел в дело новую команду американских посланников проведения для операции.
«Большая дубинка»
Джек Пьюрифуа приобрел известность тем, что в 1950 году активно способствовал очистке Госдепа от левых и либералов. Во время своей первой длительной командировки за границей, в качестве посла в Греции с 1951 по 1953 год, он работал в тесном сотрудничестве с ЦРУ, создавая тайные каналы власти в Афинах. По прибытии на место нового назначения Пьюрифуа телеграфировал в Вашингтон: «Прибыл в Гватемалу, чтобы применить «большую дубинку». После встречи с президентом Арбенсом он сообщил: «Я определенно убежден, что если президент не коммунист, то он, конечно, вполне сойдет за такового…»
Беделл Смит выбрал Уайтинга Уиллауэра, основателя азиатской авиакомпании «Сивил‑Эр‑Транспорт» (СЭТ), которую Фрэнк Виснер приобрел для ЦРУ в 1949 году, в качестве американского посла в Гондурасе. Уиллауэр вызвал к себе пилотов из штаб‑квартиры СЭТ на Tайване, дав указание затаиться в Майами и Гаване и ждать приказов. Посол Томас Уилан отправился в Никарагуа, чтобы обсудить совместные действия с местным диктатором Анастасио Сомосой, который помогал ЦРУ организовать тренировочную базу для людей Кастильо Армаса.
9 декабря 1953 года Аллен Даллес формально одобрил операцию «Успех» и выделил для нее бюджет в размере 3 миллионов долларов. Эла Хейни он назначил в качестве полевого командира, а Трейси Барнса – шефом политической пропаганды.
Даллес искренне верил в романтический образ шпиона‑джентльмена. Трейси Барнс был его образцом. У породистого Барнса было классическое резюме ЦРУ эпохи 1950‑х – Гротонская школа, Йельский университет, Гарвардская школа права . Он вырос в поместье Уитни на Лонг‑Айленде, по соседству с частной площадкой для игры в гольф. Он участвовал во Второй мировой войне и стал героем УСС. Барнс был удостоен Серебряной звезды за захват в плен немецкого гарнизона. Барнс обладал напористостью, щегольством и гордостью, которые зачастую предшествуют нравственному падению, и представлял собой воплощение самого худшего в тайной службе. «Подобно тому, кто, независимо от степени приложенных усилий, обречен так никогда и не освоить хотя бы один иностранный язык, Барнс оказался неспособным овладеть мастерством проведения тайных операций , – вспоминал Ричард Хелмс. – Хуже того, благодаря постоянным похвалам и протекции Аллена Даллеса Трейси, по‑видимому, так до конца и не осознал свою главную проблему ». Он продолжал служить руководителем резидентур в Германии и Англии, а потом оказался одним из действующих лиц в провальной операции ЦРУ в заливе Кочинос.
Барнс и Кастильо Армас вылетели в Опа‑Локу 29 января 1954 года, где приступили к разработке плана операции с полковником Хейни. На следующее утро они с удивлением обнаружили, что их замысел перестал быть тайной. Все мало‑мальски значимые газеты в Западном полушарии опубликовали обвинения президента Арбенса в «контрреволюционном заговоре», спонсируемом неким «северным» правительством. Главным действующим лицом заговора был назван Кастильо Армас, который со своими мятежниками базируется в тренировочном лагере на одной из ферм Сомосы в Никарагуа. Утечка произошла из секретных телеграмм и документов, которые один из офицеров ЦРУ, осуществляющих связь полковника Хейни с Кастильо Армасом, случайно оставил в своем гостиничном номере в Гватемале. Несчастный был незамедлительно вызван в Вашингтон, где ему настоятельно посоветовали оставить разведку и устроиться смотрителем где‑нибудь в лесах тихоокеанского Северо‑Запада…
Кризисная ситуация быстро показала, что Эл Хейни – наименее мощное «орудие» в арсенале ЦРУ. Он любыми способами стремился отвлечь гватемальцев от новостей о путче, публикуя в местной прессе фальшивые утки. «По возможности сфабрикуйте какую‑нибудь душещипательную историю вроде летающих тарелок», – телеграфировал он в штаб ЦРУ. Он выдумывал фантастические заголовки: «Арбенс заставляет всех солдат‑католиков сменить веру и присоединиться к церкви, которая поклоняется Сталину!» или «Подошедшая к берегам страны советская субмарина везла оружие для Гватемалы!». Эта идея вскружила голову Трейси Барнсу. Три недели спустя он приказал своим сотрудникам создать тайник «советского» оружия на никарагуанском побережье. Они придумывали истории о Советах, вооружающих коммунистические террористические группы в Гватемале. Но лишь немногие представители прессы и общественности купились на то, что вкладывал им в уши Барнс.
Устав ЦРУ требовал, чтобы секретные операции проводились настолько тонко и аккуратно, чтобы в них не просматривался американский след. Для Фрэнка Виснера это не имело значения. «Нет малейшего сомнения, что, если проводится секретная операция, многие латиноамериканцы увидят в ней руку США», – сказал он Даллесу. Но если операция «Успех» будет ограничена «на основании того, что рука США видна слишком отчетливо, – спорил он, – то встает серьезный вопрос: может ли любая такого рода операция соответственно рассматриваться как одно из разновидностей американского оружия холодной войны, независимо от величины подстрекательства и силы покровителей?» Виснер считал, что операция считается тайной, пока она официально не признана Соединенными Штатами и держится в секрете от американского народа.
Виснер вызвал полковника Хейни в штаб на совещание. «Нет операции важнее этой, от ее исхода зависит репутация нашего агентства», – заявил Виснер. «Шеф может быть спокоен: у нас есть все необходимое для операции», – ответил Хейни. Тем не менее «штаб никогда не имел четкого и ясного плана того, что должно было произойти в день «Д». «Детальный» план полковника Хейни представлял собой ряд взаимосвязанных сроков и дат, небрежно набросанных на раскатанном рулоне бумаги, прикрепленном к стене в казармах Опа‑Локи. Хейни попытался объяснить Виснеру, что суть операции легко понять, изучив его каракули.
Виснер начал «терять уверенность в Хейни», – вспоминает Ричард Бисселл. Яростный мыслитель, Бисселл представлял собой еще один «продукт» Гротона и Йельского университета. Человек, которого когда‑то называли Планом мистера Маршалла, в ЦРУ оказался совсем недавно. Бисселл поступил на службу в качестве «ученика Даллеса», как он сам выразился, но ему посулили большое будущее. Директор поручил ему взять на себя вопросы материально‑технического обеспечения операции «Успех».
Бисселл и Барнс представляли голову и сердце ЦРУ Аллена Даллеса. Хотя у них не было никакого опыта в управлении секретной операцией, Даллес в знак доверия поручил Бисселлу выяснить, чем занимается Эл Хейни в Опа‑Локе.
Бисселл заверил, что им с Барнсом пришелся по душе этот гиперактивный полковник: «Барнс был настроен к Хейни весьма позитивно и с огромным энтузиазмом воспринимал готовящуюся операцию. Я полагал, что Хейни подходит для этой работы, потому что ответственный за такого рода операцию должен быть активистом и сильным руководителем. Барнсу и мне Хейни понравился, и мы одобрили его работу. Хейни, без сомнения, произвел на меня положительное впечатление, поэтому я организовал у себя аналитическую контору, подобную его. В то время мы готовились к операции в заливе Кочинос».
«Мы собирались устроить кампанию террора»
«Смелый, но некомпетентный» Кастильо Армас, по словам Барнса, наряду с его «чрезвычайно малочисленным и плохо обученным» отрядом мятежников (как указывает Бисселл), ждал сигнала от американцев к атаке. За ним, по указанию Хейни, внимательно присматривал Рип Робертсон, руководивший в свое время рядом злосчастных партизанских действий ЦРУ в Корее.
Никто не знал, к чему в итоге приведет нападение Кастильо Армаса с его несколькими сотнями мятежников на пятитысячный Гватемальский гарнизон. ЦРУ подкупило активистов антикоммунистического студенческого движения в Гватемала‑Сити, всего таких студентов насчитывалось несколько сотен человек. Но, по словам Виснера, они служили главным образом в качестве «банды громил», а не армии сопротивления. Тем самым Виснер немного подстраховался, укрепил свои силы и открыл «второй фронт» в войне против Арбенса. Одного из лучшего офицеров ЦРУ, Генри Хекшера, руководителя Берлинской резидентуры, он направил в Гватемала‑Сити с приказом убедить старших офицеров местных вооруженных сил выступить против действующего правительства. Хекшер был уполномочен тратить до 10 тысяч долларов в месяц на взятки, и вскоре он заручился поддержкой министра без портфеля в кабинете Арбенса, полковника Эльфего Монсона. В ЦРУ надеялись, что стоит подкинуть чуть побольше денег, и это окончательно вобьет клин в офицерский корпус, и без того раскалывающийся под двойным давлением: наложенного Соединенными Штатами эмбарго на поставки оружия в Гватемалу и угрозы американского вторжения.
Но Хекшер вскоре убедился, что лишь фактическое вмешательство со стороны Соединенных Штатов подтолкнет гватемальских военных к свержению Арбенса. Хекшер написал Хейни: «Решающую искру» должны высечь Соединенные Штаты» – путем бомбардировки столицы.
Затем штаб ЦРУ направил Хейни пятистраничный список с именами пятидесяти восьми жителей Гватемалы, которых планировалось уничтожить. Это целенаправленное убийство было одоб рено Виснером и Барнсом. В список входили имена «высших правительственных чинов и лидеров различных организаций», подозреваемых в сочувствии коммунистам, а также «ряда лиц, занимавших ключевые посты в правительстве и армии, устранение которых по психологическим, организационным или иным причинам было крайне необходимо для успеха военной операции». Кастильо Армас и ЦРУ согласились, что покушения лучше запланировать во время или сразу после его торжественного вступления в Гватемала‑Сити. Они должны выступить с заявлением, подчеркивающим серьезность намерений мятежников.
Один из многих мифов об операции «Успех», распространенный Алленом Даллесом в американской прессе, состоял в том, что ее возможный триумф заключается не в насилии, а в блестящей шпионской составляющей. По словам Даллеса, американский шпион в польском городе Щецин на Балтийском море – северной оконечности железного занавеса – смог чудесным образом обнаружить, что грузовое судно «Альфхем» везет груз чешского оружия правительству Арбенса. Сам он много дней провел в порту с биноклем, делая вид, что с интересом наблюдает за пролетающими птицами и изучает их повадки. Он тогда отправил письмо с донесением на микрофотоснимке: «Бог мой, почему же ты оставил меня?» Эти слова были адресованы офицеру ЦРУ, работавшему под глубоким покрытием в одном парижском магазине автомобильных запчастей. Тот немедленно передал закодированный сигнал с коротковолнового передатчика в Вашингтон. По словам того же Даллеса, другой офицер ЦРУ тайно осмотрел трюм судна, когда оно стояло в доке Кильского канала, соединяющего Балтийское море с Северным. Поэтому с того самого момента ЦРУ было в курсе, что «Альфхем» покинул Европу и направляется в Гватемалу с грузом оружия.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 223; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!