Эфросинъя Дурандо СТРОГО ФОРМАЛЬНО 36 страница
Голос Мадариана вдруг стал чем‑то похож на голос Сьюзен Кэлвин. Богерт поморщился и возразил:
– Все это очень сложно. Транспортировка экспериментального робота…
– Джейн – не экспериментальный робот! Она пятая в серии.
– Но ведь предыдущие четыре были неудачными!
Мадариан сделал протестующий жест.
– А кто вас просит сообщать об этом властям?
– Как раз сейчас я беспокоюсь не о неприятностях со стороны властей. В особых случаях их можно убедить, что это необходимо. Нет, меня тревожит общественное мнение. За последние пятьдесят лет мы достигли больших успехов, и мне бы не хотелось быть отброшенным на двадцать лет назад только потому, что вы можете потерять контроль над…
– Но я не потеряю над ней контроль. Что за дурацкая мысль! Послушайте, Питер, «Ю. С. Роботс» может зафрахтовать специальный лайнер. Мы приземлимся в ближайшем коммерческом аэропорту и тут же затеряемся среди сотен других кораблей. Там будет ждать фургон, который доставит нас во Флагстафф. Джейн поместим в контейнер, и никто даже не заподозрит, что в лабораторию привезли не машину, а робота. На нас просто не обратят внимания. Но Флагстафф будет информирован о цели нашего визита. И они сами будут заинтересованы в том, чтобы никто ничего не пронюхал.
Богерт размышлял.
– Самой опасной частью пути будет перевозка в самолете и в машине. Если что‑нибудь случится с контейнером…
– Ничего не случится.
|
|
|
– Ну что ж, быть может, все и обойдется, если только выключить Джейн на время пути. Тогда, если даже кто‑то и заметит, что она внутри…
– Нет, Питер. Будь это любой другой робот, но не Джейн‑5. Ведь стоило ее включить, как у нее заработали свободные ассоциации. Все сведения, которыми она обладает, могут как бы законсервироваться на время отключения, а свободные ассоциации разрушатся. Нет, Питер. Ее вообще нельзя выключать!
– Но если вдруг обнаружится, что мы перевозим действующего робота…
– Можете не беспокоиться.
Мадариан продолжал настаивать, и в один прекрасный день самолет поднялся в воздух. Это был автоматический реактивный самолет новейшей конструкции. Но ради предосторожности на нем находился пилот – один из служащих фирмы. Контейнер с Джейн без всяких приключений прибыл в аэропорт, а оттуда его в целости и сохранности доставили в научно‑исследовательскую лабораторию Флагстаффа.
Первое сообщение от Мадариана Питер Богерт получил меньше чем через час после их прибытия во Флагстафф. Мадариан просто купался в блаженстве. Это было в его характере: он не мог утерпеть, чтобы не похвалиться. Связь была установлена посредством лазерного луча секретным способом, затрудняющим перехват. Но Богерт все же волновался: в распоряжении властей была аппаратура, достаточно чувствительная, чтобы уловить и такой сигнал. Впрочем, с какой стати кому‑нибудь взбредет в голову следить за Мадарианом? Эта мысль несколько утешила Богерта.
|
|
|
– Господи, вовсе не обязательно было вызывать меня! – воскликнул он.
Но Мадариан, не обращая внимания на его слова, захлебывался от восторга:
– Настоящее вдохновение! Ну просто гений!
Какое‑то время Богерт молча смотрел на трубку и вдруг спросил растерянно:
– Что, уже? Ответ найден?
– Что вы, конечно нет. Черт возьми, дайте нам время! Я говорю о ее голосе. Вот тут я блеснул! Вы только послушайте. Когда нас доставили в административный корпус Флагстаффа, контейнер открыли и Джейн вышла, все так и попятились. Струсили. Болваны! Если уж ученые не доверяют Законам Роботехники, чего ожидать от всех прочих? Прошла минута. Я уже думал: «Ну все. Они не станут при ней разговаривать, а если она рассердится, то вообще разбегутся, потому что не способны мыслить».
– И чем же все кончилось?
– Она с ними поздоровалась. Произнесла своим красивым контральто: «Добрый день, джентльмены! Рада с вами познакомиться!» Да, это то, что надо! Один сотрудник поправил галстук, другой пригладил ладонью шевелюру. Но лучше всех отреагировал самый пожилой: стал оглядывать свой костюм, все ли в порядке. Честное слово! Они прямо без ума от нее. Такой голос их сразу покорил, и для них она больше не робот, а женщина.
|
|
|
– Неужели они с ней разговаривали?
– Еще как! Надели я ее кокетливыми интонациями, они принялись бы назначать ей свидания. Условные рефлексы? Глупости! Вы же знаете, мужчины чрезвычайно чутко реагируют на голоса.
– Возможно, возможно, Клинтон. А где сейчас Джейн?
– С ними. Они не отпускают ее от себя.
– Черт возьми! Идите же к ней и не спускайте с нее глаз!
В последующие десять дней пребывания во Флагстаффе Мадариан все реже связывался с Богертом и его восторги явно шли на убыль. Джейн, сообщал он, ко всему внимательно прислушивается и время от времени отвечает на вопросы. Она по‑прежнему пользуется успехом и ходит куда хочет. Но пока что безрезультатно.
– Ничего нового? – спросил Богерт.
Мадариан тут же занял оборонительную позицию.
– Еще рано о чем‑либо говорить. Нельзя употреблять слово «ничего», когда речь идет об интуитивном Роботс. Разве можно предвидеть, что и как на нее подействует? Сегодня утром, например, она спросила Дженсена, что он ел на завтрак.
|
|
|
– Роситера Дженсена, астрофизика?
– Ну да. Оказалось, что он не завтракал, только выпил чашечку кофе.
– Итак, ваша Джейн учится вести светские беседы? Вряд ли это оправдывает расходы…
– Послушайте, Питер, не валяйте дурака. Это не пустые разговоры. Для Джейн все важно… Раз она задала такой вопрос, значит, он как‑то ассоциировался с ее мыслями.
– А о чем она могла думать?
– Откуда мне знать? Если бы я знал, то сам был бы Джейн и вы бы в другой не нуждались. Но я убежден: что бы она ни делала, во всем есть скрытый смысл. Ведь заложенная в ней программа имеет главную цель – определить, существует ли планета с оптимальными условиями для жизни на оптимальном расстоянии…
– Ну ладно. Только больше меня не вызывайте, пока Джейн не найдет решения. Мне вовсе не обязательно быть в курсе мельчайших подробностей о возможных ассоциациях.
Богерт уже не надеялся, что Джейн чего‑нибудь добьется. С каждым днем его интерес ослабевал, а потому долгожданная новость застала Богерта врасплох. Да и услышал он о ней в последнюю минуту.
Это заключительное, самое главное сообщение Мадариан произнес вполголоса. Его восторги прошли все фазы развития, и теперь он был почти спокоен.
– Она нашла, – сказал он. – Она нашла, когда сам я уже в это не верил. После того как два‑три раза подряд записала в лаборатории то, что ей было нужно, и ни разу ничего дельного не сказала. Теперь все в порядке. Я говорю с борта самолета, на котором мы возвращаемся. Он только что взлетел.
Богерт наконец перевел дыхание.
– Слушайте, Клинтон, хватит болтовни. Вы получили конкретный ответ? Говорите без обиняков.
– Да, получил. Он у меня в кармане. Джейн назвала три звезды в радиусе восьмидесяти световых лет, в системах которых, по ее мнению, вероятность нахождения обитаемой планеты составляет от шестидесяти до девяноста процентов, а вероятность того, что по крайней мере одна из них та самая, которую мы ищем, – девяносто семь и две десятых процента, иначе говоря, уверенность почти полная. Как только мы вернемся, она объяснит нам ход рассуждений. Помяните мое слово, теперь вся астрофизика и космология будут…
– Все это точно?
– А по‑вашему, я брежу? У меня даже свидетель есть. Бедняга просто подскочил от неожиданности, когда Джейн вдруг принялась излагать решение своим мелодичным контральто…
И как раз в этот миг произошло роковое столкновение. Мадариан и пилот превратились в кровавые лохмотья, а от Джейн вообще не осталось почти ничего.
Еще никогда в фирме «Ю. С. Роботс» не царило такого отчаяния. Робертсон пытался утешить себя мыслью, что, по крайней мере, катастрофа не выдала нарушения правил, в которых была повинна фирма.
Богерт сокрушенно покачал головой:
– Мы упустили превосходнейшую возможность помочь роботам завоевать доверие людей и наконец преодолеть этот проклятый комплекс Франкенштейна. Какой это был бы успех! Один робот нашел решение проблемы обитаемых планет, другие облегчают осуществление межзвездного прыжка. Роботы распахнули бы перед нами просторы Галактики. И помимо всего прочего, мы продвинули бы науку вперед в десятках различных направлений! Невозможно даже вообразить все преимущества, какие мы могли бы извлечь для человечества и для нас самих…
– Но разве мы не в состоянии создать новых Джейн, пусть даже без помощи Мадариана? – перебил Робертсон.
– Конечно в состоянии. Но трудно рассчитывать, что соотношения снова будут удачными. Как знать, насколько мала вероятность полученного Джейн результата? А вдруг Мадариану просто бешено повезло, как это бывает с новичками? И только для того, чтобы он сразу же бессмысленно погиб. Метеорит угодил точно в… Нет! Это невероятно!
Робертсон нерешительно пробурчал:
– А вдруг это… не случайно? Я хочу сказать, может, нам не следовало знать того, что узнала Джейн. Может, метеорит был возмездием…
Испепеляющий взгляд Богерта заставил его замолчать.
– Не думаю, чтобы это был полный провал, – сказал глава исследовательского отдела. – Другие Джейн помогут нам. Никто не помешает снабдить их женскими голосами, если это как‑ то способствует их популярности. Но как к этому отнесутся женщины? Знать бы только, что сообщила Джейн!
– В последнем разговоре с вами Мадариан упомянул какого‑то свидетеля.
– Я помню. И принял это к сведению. Неужели вы думаете, что я не связался с Флагстаффом? Но там никто не слышал от Джейн ничего примечательного, ничего, что хотя бы отдаленно походило на решение проблемы обитаемых планет. А они там, конечно, поняли бы любой намек, если он вообще был сделан.
– Неужели Мадариан солгал? А может, он просто сошел с ума? Или это была уловка?
– Неужели вы серьезно думаете, что ради спасения своей репутации он заявил бы, будто решение найдено, заставил бы Джейн навеки замолчать, а нам сказал бы: «Как ни жаль, но с ней что‑то неладно!»? Нет, меня в этом никто не убедит. Уж легче поверить, что он нарочно столкнулся с метеоритом!
– Что же нам делать?
Богерт решительно заявил:
– Поехать во Флагстафф. Ответ там. Нужно заняться этим на месте, вот и все. Я возьму с собой сотрудников Мадариана. Мы перевернем все вверх дном.
– Но послушайте, Богерт, даже если и был свидетель, который все слышал, что нам это даст? Ведь Джейн больше нет и некому объяснить ход рассуждений.
– Поймите, важны даже мельчайшие детали! Джейн, скорее всего, назвала не звезды, а их номера по каталогу. Ведь ни у одной из звезд, имеющих названия, нет планетных систем. Если кто‑нибудь слышал, пусть мельком, как Джейн упоминала какой‑то номер, то с помощью психозонда его можно было бы восстановить. Это было бы уже нечто. Располагая конечными результатами и сведениями, сообщенными Джейн вначале, мы могли бы потом проследить ход ее рассуждений. И тем самым, возможно, спасли бы положение!
Через три дня Богерт вернулся из Флагстаффа в подавленном настроении.
Когда Робертсон нетерпеливо осведомился о результатах поездки, он покачал головой:
– Ничего!
– Ничего?
– Абсолютно. Я разговаривал с учеными, техническим персоналом и даже студентами. Со всеми, кто хоть как‑то общался с Джейн или ее видел. Их немного: должен признать, Мадариан действовал с большой осмотрительностью. Он позволял ей беседовать лишь с планетологами, у которых она могла бы почерпнуть нужные новые сведения. Их всего двадцать три. Двадцать три человека, которые вообще видели Джейн, и лишь двенадцать из них разговаривали с ней, а не просто обменивались любезностями. Я расспрашивал обо всем, что говорила Джейн. Они хорошо помнят ее слова, все они умные люди и понимают всю важность проблемы. Естественно, они сами стремились бы все вспомнить. Ведь разговаривали они с роботом, что само по себе производило неизгладимое впечатление. А тут еще голос звезды телевидения – конечно, они запомнили все до мелочей.
– Но с помощью психозонда… – начал было Робертсон.
– Если бы хоть один из них пусть даже смутно вспомнил, что Джейн как будто сказала что‑то очень важное, я бы уговорил его согласиться на испытание психозондом. Но мыслимо ли подвергать подобной процедуре добрых два десятка человек, для которых мозг – главный источник существования! Честно говоря, это ни к чему не приведет. Если бы Джейн назвала три звезды и упомянула, что в их системах могут быть обитаемые планеты, представьте, как это их ошеломило бы! Точно взрыв вулкана. Конечно, ни один из них этого не забыл бы.
– Значит, кто‑то из них лжет, – мрачно произнес Робертсон, – Рассчитывает приберечь эти сведения для себя, чтобы потом прославиться.
– А как он это проделает? Вся обсерватория знает, с какой целью Мадариан и Джейн приезжали туда. Они осведомлены также и о цели моего визита. Если в будущем кто‑нибудь из нынешних сотрудников вдруг представит совершенно оригинальную, но верную гипотезу об обитаемых планетах, то не только в нашей фирме, но и во Флагстаффе никто не усомнится, что это плагиат. Так что его ждет полный провал.
– Значит, ошибся Мадариан.
– Нет, в это я также не могу поверить. Конечно, Мадариан, как и все робопсихологи, был крайне неуравновешенным человеком. Видимо, причина заключается в том, что они привыкли общаться с роботами больше, чем с людьми. Это так. Но дураком‑то он не был! В подобном вопросе он не мог ошибиться.
– Получается…
Но тут Робертсон исчерпал запас догадок. Оба зашли в тупик и несколько минут недовольно смотрели друг на друга. Потом Робертсон воскликнул:
– Питер!
– Что?
– Может быть, посоветоваться со Сьюзен?
Богерт весь напрягся:
– То есть?
– Позвоним Сьюзен и попросим ее приехать сюда.
– А что она, собственно, сможет сделать?
– Не знаю. Но ведь она робопсихолог и способна лучше, чем кто‑либо другой, понять замыслы Мадариана. И кроме того, она… О, вы ведь знаете, у нее всегда было больше серого вещества, чем у любого из нас!
– Не забывайте, ей около восьмидесяти лет!
– А вам семьдесят. Ну и что?
Богерт вздохнул. Кто знает, быть может, за эти годы бездействия язвительности у нее поубавилось? И он сказал:
– Хорошо! Я ее приглашу.
Войдя в кабинет Богерта, Сьюзен Кэлвин внимательно оглядела все вокруг, прежде чем встретиться глазами с руководителем исследовательского отдела. Она очень постарела со времени своего ухода. Ее волосы стали белоснежными, лицо избороздили глубокие морщины. Она так похудела, что казалась почти прозрачной. И только ее проницательные глаза оставались прежними.
Богерт шагнул ей навстречу и протянул руку. Сьюзен Кэлвин обменялась с ним рукопожатием и произнесла:
– Для старика, Питер, вы выглядите вполне прилично. Но на вашем месте я не стала бы дожидаться будущего года. Уходите на пенсию, освобождайте место для молодежи. А Мадариан погиб. Неужто вы вызвали меня, чтобы предложить мне мое прежнее место? Так вы дойдете до того, что будете держать стариков еще год после их смерти.
– Нет‑нет, Сьюзен! Я просил вас приехать… – Он замялся, не зная, с чего начать.
Но Сьюзен читала его мысли так же легко, как и раньше. Она села с осторожностью, какой требовали ее ревматические суставы, и сказала:
– Питер! Вы обратились ко мне потому, что дело плохо. Иначе даже мертвую вы меня ближе чем на пушечный выстрел не подпустили бы.
– Право же, Сьюзен!
– Не тратьте время на пустые разговоры! У меня на это никогда не хватало времени, даже когда мне было сорок, ну а сейчас тем более… Смерть Мадариана и ваш вызов явно связаны между собой. Случайное совпадение двух таких редчайших событий слишком маловероятно. Начните с самого начала и не бойтесь показать, какой вы дурак. Я уже давно заметила эту вашу особенность.
Богерт откашлялся с несчастным видом и принялся рассказывать. Она внимательно слушала, время от времени поднимала иссохшую руку, останавливая его, и задавала вопросы. Когда он упомянул интуицию, она презрительно фыркнула:
– Женская интуиция? Для этого понадобился такой робот? Как типично для мужчин! Вы не можете допустить, что женщина, которая делает правильные умозаключения, равна вам или даже превосходит вас по интеллектуальному уровню, и вы придумываете какую‑то женскую интуицию.
– Но, Сьюзен, я еще не кончил.
Когда же он упомянул про контральто Джейн, она заметила:
– Иногда просто трудно решить, то ли возмущаться мужчинами, то ли раз и навсегда признать их всех абсолютными ничтожествами!
– Дайте же мне рассказать, Сьюзен, – сердито сказал Богерт.
Едва он кончил, Сьюзен сказала:
– Можете вы уступить мне кабинет на час‑другой?
– Да, но…
– Я хочу изучить все: программу Джейн, сообщения Мадариана, ваши беседы во Флагстаффе. Надеюсь, вы разрешите в случае надобности воспользоваться вашим прекрасным лазерным телефоном, несмотря на его секретность, и вашим вычислительным устройством.
– Ну разумеется!
– Тогда избавьте меня от вашего присутствия, Питер!
Уже через сорок пять минут Сьюзен прошаркала к двери, открыла ее и позвала Богерта. Он вошел в сопровождении Робертсона, с которым она сухо поздоровалась:
– Привет, Скотт!
Богерт тщетно пытался угадать что‑либо по ее лицу. Но это было суровое лицо старухи, которая не имела ни малейшего желания успокоить его. Он осторожно осведомился:
– Как вы думаете, Сьюзен, вам удастся нам помочь?
– Помимо того, что я уже сделала? Нет.
Богерт сердито сжал губы, но тут вмешался Робертсон:
– Что же вы сделали, Сьюзен?
– Я немного поразмыслила. К сожалению, сколько я ни старалась, никому другому привить эту привычку мне не удалось. Сначала я думала о Мадариане. Я ведь хорошо его знала. Он был умен, но легко возбудим и к тому же весь нараспашку. Думаю, Питер, вы ощутили приятную перемену, когда я ушла.
– Да, это кое‑что изменило, – не смог удержаться Богерт.
– И он, как мальчишка, сразу же прибегал к вам с каждой новой идеей, ведь так?
– Да!
– И однако о том, что Джейн нашла решение, он сообщил вам, уже когда сидел в самолете. Зачем он ждал так долго? Почему не связался с вами из Флагстаффа сразу же после того, как Джейн назвала ему звезды?
– Быть может, – сказал Богерт, – он впервые в жизни решил проверить все досконально. Ведь ничего подобного ему еще добиться не удавалось, и он предпочел выждать, пока у него не будет полной уверенности…
– Наоборот! Чем важнее открытие, тем меньше стал бы он ждать. А раз уж он проявил столь редкостное терпение, почему же он не выдержал до конца и не отложил разговор с вами до возвращения, чтобы прежде проверить решение с помощью вычислительной техники, которой располагает фирма? Короче говоря, с одной стороны, он ждал слишком долго, а с другой – слишком мало.
– Следовательно, он нас просто разыгрывал? – перебил Робертсон.
– Послушайте, Скотт, не пытайтесь состязаться с Питером в идиотских замечаниях, – резко ответила Сьюзен, – Итак, я продолжаю. Другой интересный факт – это свидетель. Судя по записи последнего разговора, Мадариан сказал: «Бедняга просто подскочил от неожиданности, когда Джейн вдруг принялась излагать решение своим мелодичным контральто». Это были его последние слова. Но почему подскочил свидетель? Мадариан говорил вам, что все в обсерватории с ума посходили от ее голоса, а они провели там десять дней. Почему же тот факт, что она вдруг заговорила, мог кого‑то из них так удивить?
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 208; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!