Эфросинъя Дурандо СТРОГО ФОРМАЛЬНО 34 страница
– Ваши слова, Сьюзен, означают, что Общество борьбы за права человека не ошибается и что человечество утратило право принимать решения о собственном будущем?
– А у него никогда и не было такого права. Будущее в конце концов всегда определялось экономическими и социальными силами – какими именно, человечество не понимало: то ли особенностями климата, то ли удачами в войнах. Это все теперь понятно Машинам, и никто не может помешать им, поскольку Машины держат в своих руках эти силы, как они держат и Общество. Для этого они располагают самым мощным оружием – абсолютным контролем над нашей экономикой.
– Как это ужасно!
– Наоборот! Как это прекрасно! Подумайте только, ведь теперь впервые за всю историю человечества все противоречия разрешимы, всех конфликтов можно избежать. И только Машины, на все времена, неизбежны!
Как раз в этот момент огонь за кварцевым стеклом угас окончательно, и лишь тонкая струйка синего дыма осталась там, где он только что горел.
Перевод Н. Сосновской.
СНЫ РОБОТОВ
– Прошлой ночью мне снился сон, – ровным голосом сообщил ЛBK‑1.
Сьюзен Кэлвин ничего не ответила, но ее строгое, непроницаемое лицо, казалось, дало микроскопическую трещинку.
– Вот, пожалуйста, – нервно усмехнулась Линда Тороп, – Все как я и говорила.
Невысокая, темноволосая – и очень молодая… Правая рука Линды то сжималась, то разжималась.
|
|
|
Сьюзен кивнула.
– Элвекс, – спокойно сказала она, – сейчас ты перейдешь в режим ожидания. Ты не будешь двигаться, говорить, не будешь ничего слышать, пока тебя не позовут.
Ответа не последовало. Робот словно бы превратился в сплошной кусок металла, и в таком состоянии он пребудет до тех пор, пока вновь не прозвучит его имя.
– Доктор Тороп, мне потребуется ваш пароль доступа, – сухо произнесла Сьюзен Кэлвин. – Или же сами введите его. И вызовите мне схему.
Пальцы Линды быстро забегали по клавиатуре, сбились, после чего ввели пароль заново. На экране, слегка мерцая, возникла модель позитронного мозга робота.
– Можно?
Ответом был безмолвный кивок. Разумеется! Да разве может Линда, ещё «зеленый», неоперившийся робопсихолог, препятствовать Живой Легенде?!
Сьюзен Кэлвин внимательно рассмотрела схему, повертела ее на экране туда‑сюда, затем вдруг склонилась к клавиатуре и стремительно набрала какую‑то комбинацию символов. Пальцы ее двигались с невероятной скоростью, Линда даже не успела разглядеть, что за команду ввели, но весь экран компьютера заняло увеличенное изображение одной из областей мозга. Некоторое время Сьюзен Кэлвин изучала полученный результат, после чего ее сухие пальцы вновь забегали по клавиатуре.
|
|
|
Лицо известного робопсихолога оставалось при этом совершенно бесстрастным. Схема позитронного мозга продолжала вращаться на экране, одна область сменялась другой.
Линда не верила своим глазам. Чтобы должным образом проанализировать мозг робота, под рукой нужно иметь хотя бы портативный компьютер – такие вычисления! – но Старуха просто смотрела на экран, по‑видимому совершая все расчеты в уме. Или она компьютер в голову вживила? А может, дело в тренировке – вот уже долгие годы она только и делала, что подсчитывала, изучала, анализировала… Моцарт был способен «увидеть» симфонию – может, и Сьюзен Кэлвин достаточно лишь взгляда, чтобы постичь любой, даже самый сложный мозг робота?
– И что вы тут натворили, Тороп? – наконец спросила Сьюзен Кэлвин.
– Э‑э, – нерешительно протянула Линда, – понимаете ли, доктор Кэлвин, я задействовала фрактальную геометрию и…
– Это я поняла. Но зачем?
– Ничего подобного никто еще не пробовал. Я подумала, что таким образом позитронный мозг сможет приблизиться по уровню своей сложности к человеческому.
– Вы с кем‑нибудь консультировались? Или это была целиком ваша инициатива?
– Моя. Я ни с кем не консультировалась.
|
|
|
В ответ Линда была вознаграждена долгим тусклым взглядом.
– Вы превысили свои полномочия. Ваше имя полностью соответствует вашей природе. Вы, наверное, всегда торопитесь. Кто вы такая, чтобы проводить эксперимент, не спрашивая ни у кого разрешения? Даже я, сама Сьюзен Кэлвин, прежде чем предпринять что‑нибудь подобное, обсудила бы все с руководством.
– Я боялась, что в моей просьбе будет отказано.
– И правильно боялись.
– Но что теперь? – Линда изо всех сил старалась говорить спокойно, и это старание явственно звучало в ее голосе. – Меня уволят?
– Возможно, – кивнула Сьюзен Кэлвин. – Или, наоборот, повысят. Все зависит от результатов моего расследования.
– А что будет с Эл…
Линда чуть было не допустила еще одну ошибку: произнести имя робота значит вернуть его к жизни. Ошибка за ошибкой, тогда как сейчас нужно следить за каждым словом…
– Что будет с роботом? Его уничтожат?
И только тут она с ужасом осознала, что за предмет оттягивает карман костюма Старухи. Электронный пистолет. Доктор Кэлвин пришла сюда именно затем, чтобы уничтожить Элвекса.
– Посмотрим, – сказала та, – Робот может представлять большой интерес.
– Неужели он и правда способен видеть сны?
|
|
|
– Вы своего добились. Созданный вами позитронный мозг действительно похож на человеческий, а мозг человека должен видеть сны. Таким образом он наводит в себе порядок, избавляется от всяких закупорок и узелков. Очевидно, мозг данного робота вынужден действовать точно так же – и по тем же самым причинам. Но что именно ему снится? Об этом вы его не расспрашивали?
– Нет, не успела. Как только он сообщил, что ему снятся сны, я тут же вызвала вас. После такого заявления я чувствовала себя не вправе продолжать эксперимент.
– Неужели? – По тонким губам Сьюзен Кэлвин скользнула едва заметная усмешка, – Значит, всё‑таки и вашей самоуверенности есть какой‑то предел? Что ж, очень рада. Можно даже сказать, испытываю облегчение. Итак, я обладаю всей необходимой информацией, а теперь давайте расспросим робота. Элвекс!
Голова робота плавно повернулась к робопсихологу.
– Да, доктор Кэлвин?
– Как ты пришел к выводу, что тебе снятся сны?
– Все происходит ночью, доктор Кэлвин, – отозвался Элвекс. – Сначала меня окружает темнота, а потом появляется свет, тогда как никаких его источников я не наблюдаю. Кроме того, я вижу вещи, не имеющие никакого отношения к тому, что я подразумеваю под реальностью. Также я слышу звуки. Странно реагирую. Заглянув в свой словарь в поисках слов, которые бы подошли для описания происходящего со мной, я нашел слово «сон». Познакомившись с его значением, я пришел к выводу, что мне снятся сны.
– Очень интересно. И откуда это у тебя в словаре такие слова?
Робот замолчал, но тут вмешалась Линда:
– Я ввела ему человеческий словарь. Просто подумала, что…
– Вы подумали, – перебила Сьюзен Кэлвин. – Знаете, я потрясена.
– Я подумала, что ему неплохо бы расширить словарный запас. Всякие выражения типа «мне и не снилось» и так далее…
– И часто тебе снятся сны, Элвекс? – не обращая на неё внимания, спросила Сьюзен Кэлвин.
– Каждую ночь, доктор Кэлвин. С тех самых пор, как я осознал свое существование.
– То есть десять ночей, – снова встряла Линда. – Но я узнала об этом только сегодня утром.
– Чего же ты ждал, Элвекс?
– До сегодняшнего утра, доктор Кэлвин, я не был твердо уверен, что это именно сны. Сначала я решил, что в моем разуме произошел какой‑то сбой, но тестирование ошибки не выявило. В конце концов я пришел к выводу, что мне снятся сны.
– И что тебе снится?
– Большей частью сон повторяется, доктор Кэлвин. Кое‑какие детали отличаются, но общая панорама остается прежней. Я вижу роботов, они работают.
– Только роботов, Элвекс? Или они работают бок о бок с человеком?
– Сначала там только роботы, доктор Кэлвин.
– И что же они делают?
– Работают, доктор Кэлвин. Кто‑то – в шахте, кто‑то – в невероятной жаре или под радиацией. На заводах и в морских глубинах.
Кэлвин повернулась к Линде:
– Элвексу всего десять дней, и вряд ли он покидал станцию. Откуда ему столько известно о роботах?
Линда мельком взглянула на кресло, как бы намекая, но Старуха садиться не собиралась, а значит, и ей придется постоять.
– Я заложила в него основы роботехники, – тихо призналась Линда, – Мне показалось, ему стоит побольше узнать о месте роботов во вселенной. И ему подошла бы роль надсмотрщика, ведь его мозг более совершенный.
– Фрактальный.
– Да.
Сьюзен Кэлвин кивнула и вновь посмотрела на робота.
– Значит, тебе все это снилось? Земля и под землей, моря, пустыни… И космос, наверное, тоже?
– Я видел роботов, работающих в космосе, – подтвердил Элвекс, – Детали все время менялись, каждый раз я оказывался в каком‑то ином месте, что никак не могло соответствовать действительности. Именно это и привело меня к выводу, что мне снятся сны.
– А что еще ты видел, Элвекс?
– Я видел усердно трудящихся роботов. Они сгибались под тяжестью непосильной работы, они устали от ответственности, возложенной на них человеком. Мне было жаль их. Они заслужили отдых.
– Сгибались? Роботы? Но, Элвекс, роботы не способны испытывать усталость и не нуждаются в отдыхе.
– Так оно обстоит в действительности, доктор Кэлвин. Но я рассказываю вам о своем сне. В нем все было иначе. Робот ведь должен заботиться о своей безопасности.
– Ты цитируешь мне Третий Закон Роботехники? – уточнила Сьюзен Кэлвин.
– Да, доктор Кэлвин.
– Тогда ты несколько исказил его. Третий Закон звучит следующим образом: «Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит Первому и Второму Законам».
– Да, доктор Кэлвин. Именно так он и звучит, однако в моем сне последним словом закона было «безопасность». Ни Первый, ни Второй Законы там даже не упоминались.
– Однако и тот и другой существуют, Элвекс. Второй Закон, следующий перед Третьим, гласит: «Робот должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону». И роботы эти приказы выполняют. Они усердно трудятся на благо человека – что и явилось тебе во сне. И они не могут испытывать усталость.
– Так оно обстоит в действительности, доктор Кэлвин. Но я рассказываю вам свой сон.
– А есть еще Первый Закон, самый важный, и вот что в нем говорится: «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред».
– Да, доктор Кэлвин. Я его не отрицаю. Но в моем сне почему‑то не было ни Первого, ни Второго Законов – только Третий. И звучал он иначе: «Робот должен заботиться о своей безопасности» – вот и весь закон.
– Значит, так было в твоем сне, Элвекс?
– Да, так было в моем сне.
– Элвекс, – сказала Сьюзен Кэлвин, – сейчас ты перейдешь в режим ожидания. Ты не будешь двигаться, говорить, не будешь ничего слышать, пока я тебя не позову.
Робот снова замер, превратившись в глыбу неподвижного металла.
– Ну, доктор Тороп, – Сьюзен Кэлвин пронзительно взглянула на Линду, – что вы думаете по этому поводу?
Линда широко раскрытыми глазами смотрела на робота, сердце ее бешено билось. Наконец она оторвала взгляд от Элвекса.
– Честно говоря, доктор Кэлвин, я поражена. Я и представления не имела… Даже не думала, что такое возможно.
– Разумеется, – спокойно кивнула Сьюзен Кэлвин, – Я тоже не думала. И наверное, никто не думал. Вы создали позитронный мозг, способный видеть сны, и тем самым вскрыли слой мыслей, которые могли бы остаться незамеченными – до тех пор, пока не разразилась бы катастрофа.
– Но… но это невозможно! – воскликнула Линда, – Неужели другие роботы думают точно так же?
– Если бы речь шла о человеке, я бы употребила термин «подсознательно». Но кто бы подумал, что под позитронной поверхностью мозга кроется подсознательный уровень – уровень, который не обязательно подчиняется Трем Законам Роботехники? С каждым днем мозг роботов становится все сложнее и сложнее – а что, если бы мы не получили этого предупреждения?
– Под предупреждением вы подразумеваете Элвекса?
– Вас, доктор Тороп. Вы повели себя крайне безответственно, однако тем самым помогли нам – открыли невероятно важную, поразительную истину. С этого момента мы приступаем к работе над разработкой фрактальной модели, однако продвигаться вперед будем очень осторожно. И вы также примете участие в этом проекте. Вас не накажут за ваш проступок, но помните: отныне вы только подчиняетесь, никакой личной инициативы. Понимаете меня?
– Да, доктор Кэлвин. Но Элвекс – что будет с ним?
– Я еще не решила.
Сьюзен Кэлвин вытащила из кармана электронный пистолет, и Линда зачарованно уставилась на это орудие смерти. Достаточно одного выстрела, направленного в черепную коробку робота, и высвободившаяся под воздействием электронов энергия превратит позитронный мозг в бесполезный кусок железа.
– Элвекс… – запинаясь, пробормотала Линда, – Наверняка он пригодится нам в будущих исследованиях. Его нельзя убивать.
– Нельзя? Я не ослышалась, доктор Тороп? Позвольте мне решать, что можно, а что нельзя. Все будет зависеть от того, насколько опасен для нас окажется Элвекс.
Сьюзен Кэлвин резко выпрямилась, как будто демонстрируя, что ее собственное тело, хоть и постаревшее, никогда не согнется под грузом даже самых тяжелых обязанностей.
– Элвекс, – позвала она, – ты меня слышишь?
– Да, доктор Кэлвин, – откликнулся робот.
– Те сны, что тебе снились, – они имели какое‑то продолжение? Ты упомянул, что сначала там были только роботы. Означает ли это, что потом в твоих снах появились люди?
– Да, доктор Кэлвин. Потом там появился человек.
– Человек? Ты уверен, что это был не робот?
– Уверен, доктор Кэлвин. И человек тот сказал: «Отпустите народ мой».
– Это сказал человек?
– Да, доктор Кэлвин.
– Человек упомянул свой народ, но кого он имел в виду? Роботов?
– Да, доктор Кэлвин. Так оно все и было.
– Этот человек из твоего сна… ты узнал его?
– Да, доктор Кэлвин. Я его узнал.
– И кто же это был?
И Элвекс сказал:
– Я был тот человек.
И Сьюзен Кэлвин подняла свой электронный пистолет и выстрелила, и Элвекса больше не стало.
Перевод А. Жикаренцева.
ЖЕНСКАЯ ИНТУИЦИЯ
Впервые за всю историю существования «Ю. С. Роботс энд мекэникл мен корпорейшн» робот стал жертвой несчастного случая на самой Земле.
В этом некого было винить.
Воздушный лайнер потерпел катастрофу в пути, и комиссия по расследованию никак не решалась объявить предполагаемую причину взрыва – столкновение с метеоритом. Ни одно тело, кроме метеорита, не могло двигаться с такой огромной скоростью, иначе самолет успел бы автоматически отклониться от курса. И ничто не могло бы вызвать таких разрушений, кроме атомного взрыва, о котором, разумеется, и речи не было.
А если к этому прибавить сообщение о вспышке в ночном небе, замеченной незадолго до катастрофы, причем не каким‑нибудь любителем, а астрономами обсерватории Флагстафф, и упомянуть об обнаруженной всего лишь в миле от взрыва и глубоко врезавшейся в землю внушительной железной глыбе совершенно очевидно метеоритного происхождения, то становится понятным, что вывод мог быть только один.
Правда, ничего подобного еще ни разу не случалось, а подсчеты вероятности такого события показали, что практически она была нулевой. Но ведь иногда происходят и более невероятные вещи!
Для «Ю. С. Роботс» вопросы «как» и «почему» заслонялись гибелью одного из роботов. Это само по себе было достаточно скверно. Главная же трагедия заключалась в том, что погиб ДжН‑5 – удачный образец после четырех пробных моделей, который проходил очередные испытания.
ДжН‑5 был роботом совершенно нового типа, совсем не похожим на все сконструированные ранее. И как же было тут не впасть в отчаяние!
А то обстоятельство, что как раз перед катастрофой ДжН‑5 разрешил проблему неслыханной важности и ответ был теперь, возможно, навсегда утерян, повергло ученых в настоящую скорбь.
При такой невозместимой потере вряд ли стоило упоминать, что вместе с роботом погиб и главный робопсихолог «Ю. С. Роботс».
Клинтон Мадариан появился в фирме «Ю. С. Роботс» за десять лет до этого. Первые пять лет он работал под руководством неуживчивой Сьюзен Кэлвин, но никто не слышал от него ни одной жалобы.
Способности Мадариана были настолько выдающимися, что Сьюзен Кэлвин без малейших угрызений совести повысила его в должности раньше многих старых сотрудников. Но ни за что на свете не стала бы она объяснять причины этого повышения начальнику исследовательского отдела, главному математику Питеру Богерту, хотя на сей раз он в объяснениях не нуждался – все и без того было ясно.
Во многих отношениях Мадариан был полной противоположностью знаменитой Сьюзен Кэлвин. Он вовсе не был таким толстым, как можно было бы предположить по его массивному двойному подбородку, но всегда заставлял ощущать свое присутствие, тогда как Сьюзен Кэлвин почти всегда оставалась незаметной. Его крупное лицо, взлохмаченные волосы цвета меди, кожа красноватого оттенка, рокочущий голос и громовой смех, а главное – непоколебимая вера в себя и стремление немедленно сообщить всем и каждому о своих успехах подавляли людей, находившихся с ним в одном помещении, и любая комната начинала казаться тесной.
Когда Сьюзен Кэлвин ушла наконец на пенсию (столь решительно отказавшись присутствовать на банкете, который собирались устроить в ее честь, что о ее отставке даже не стали оповещать прессу), освободившееся место занял Мадариан. И тотчас же – не прошло и дня, как он вступил на новый пост, – он начал обдумывать проект ДжН.
Проект этот требовал ассигнований, превышающих все, что «Ю. С. Роботс» когда‑либо тратила на одну разработку, и фирма долго бы еще колебалась, если бы Мадариан небрежным жестом руки не прекратил ненужные разглагольствования.
– Цель оправдывает средства, Питер, – сказал он, – оправдывает до последнего цента, и я очень рассчитываю, что вы сможете убедить административный совет.
– Изложите свои доводы, – ответил Богерт, спрашивая себя, захочет ли Мадариан это сделать, поскольку в таких случаях Сьюзен Кэлвин всегда отказывалась.
Но Мадариан ответил:
– Пожалуйста.
И поудобнее устроился в широком кресле против стола начальника исследовательского отдела, который разглядывал своего собеседника с чувством, похожим на суеверный страх. Волосы Богерта, еще недавно черные, совсем поседели. Не пройдет и десяти лет, как он тоже, как и Сьюзен, выйдет на пенсию. И тогда в «Ю. С. Роботс» не останется уже никого из старой гвардии, которая вывела фирму на мировую арену, так что решаемые ею проблемы приобрели первостепенное значение, сравнимое с задачами государственной важности. Ни Богерту, ни его предшественникам и в голову не приходило, что деятельность фирмы когда‑нибудь приобретет подобный размах.
Пришло новое поколение. Оно сразу привыкло к нынешним масштабам. Эти новые люди утратили способность удивляться и желали двигаться только семимильными шагами.
Тем не менее они шли вперед, а это было главное.
Мадариан сказал:
– Я предлагаю приступить к конструированию роботов, лишенных ограничений.
– Как? Без Трех Законов?
– Да нет же, Питер! Это ведь не единственные ограничения. Вы сами участвовали в первых разработках позитронного мозга. И не мне напоминать вам, что, независимо от Трех Законов, все процессы в таком мозге определены заранее. Наши роботы предназначаются для выполнения специальных заданий и получают только необходимые для этого качества.
Дата добавления: 2018-09-22; просмотров: 190; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!