Русский язык (средние и старшие классы)
В средней школе и у Коли начало проявляться неприятие стандартных методов обучения русскому языку – то ли от старшего брата набрался, то ли методы эти очень уж неестественные.
Я знаю немало людей, которых в целом вполне устраивает принятая сейчас система преподавания русского языка в школе. Надо признать, что как-то данная система работает. Но лично мне она напоминает тюрьму. Или даже камеру пыток. В свои школьные годы я с ней отмучился – и даже научился писать грамотно. Но своим детям мне хотелось сделать жизнь порадостнее.
Недавно Тима, наблюдая, как коряво я пытаюсь объяснить Маше какую-то тему, сказал: «Ты, батя, вкладываешь в преподавание русского языка свое отвращение к этому предмету». Слава Богу, вырос сынуля, поумнел, может и отца уму-разуму поучить, открыть глаза на правду. Подумав, я понял, что Тима прав. Но первое, что мне пришло в голову: «Вот зараза! А сколько я с ним намучился, пытаясь, чтобы он хотя бы чуть-чуть занимался русским!»
Наверное, тут дело в типе восприятия, в типе личности. Вот Маша довольно легко усваивает все эти разнообразные правила со множеством исключений, в которых не видно никакой логики, зато в изобилии присутствует хитроумная терминология. А меня просто тошнит!
Поскольку сыновей в свое время тоже тошнило (то ли оттого, что мое влияние было сильно, то ли оттого, что их природа в тот период была схожей с моей), я искал пути более свободного, интересного и логичного преподавания русского языка. С логичностью не особо получалось, а вот творческая свобода свое дело сделала – процесс пошел.
|
|
|
Кто-то сказал мне, что существует такая система, когда ученику просто дают переписывать текст: усвоение правильного способа написания слов происходит автоматически. Мне такой подход понравился. Тем более что я писатель. Дал сыновьям переписывать «Солнечные сказки». Потом пошел в ход и «Властелин Колец» (любимая книга у нас в детские годы). Иногда давал что-то из учебника (подбирал поинтереснее). Разумеется, я проверял тетради и исправлял ошибки.
Иногда мы пользовали и учебник – нужно ведь было и по программе заниматься. Что-то получалось. Но в целом это была какая-то каша из хаотических, нервных, неэффективных действий. Ну, экзамены в школе сдавали – в среднем на «четыре». Коля двигался лучше, Тима – хуже.
В старших классах проблемы с русским языком у сыновей куда-то ушли. Я не прилагал к этому никаких усилий. Может, повзрослели ребята и научились сами как-то разбираться. А может, изменился их стиль восприятия.
С Машей я стараюсь опираться на учебник. Даже делается уже не так противно. Наверное, у доченьки сильный характер и она потихоньку перестраивает меня в восприятии системы правил русского языка. Да тут еще столько вокруг знакомых специалистов-филологов утверждают, что там все логично! Наверное, придется скоро поверить.
|
|
|
Чтение
Читать я учил своих детей до школы – по собственным развивающим играм и пособиям. Я знаю, что существуют разные методики. Мне было интересно делать по-своему.
Какой-либо специальной тренировкой навыка чтения мы в школе абсолютно не занимались. Просто дети сами читали книжки, которые хотели. И скорость чтения, выразительность, умение воспринять содержание текста и кратко пересказать его, ответить на вопросы по тексту – все это развивалось само собой. И экзамены по чтению мы всегда сдавали на «пять с плюсом».
Выучить наизусть десяток-другой стихотворений, прочитать необходимые по программе художественные произведения – труда никогда не составляло. Правда, иногда попадались произведения не очень интересные, но это мелочи.
Экзамен по чтению я всегда воспринимал как самый легкий. И времени сверх необходимого минимума подготовке к нему не выделял.
Наверное, уместно сказать, что в нашей семье мы весьма много читали с детьми вслух. Такое дело еще моя бывшая жена начала активно внедрять. А потом и мне приходилось. А потом Тима стал читать вслух для Маши. Даже когда сыновьям было 14-15 лет, они временами с удовольствием слушали, как я читаю вслух мои истории-фэнтези про Древнюю Русь. А уж на «Солнечных сказках» Тима, Коля и Маша просто выросли – я читал их год за годом десятки раз.
|
|
|
Сами дети тоже всегда много читали, в том числе и когда учились в начальной школе. У нас дома много хороших книг, мы ходили в библиотеку, брали книги у знакомых. Да я и сам почитать люблю.
Литература
Стандартный подход к преподаванию в школе литературы вызывает у меня массу вопросов. Я не понимаю, почему упор делается на русскую классику и другие взрослые книги, а не на произведения, вызывающие активный интерес у детей. Возможно, я не прав. В любом случае, есть госпрограмма, которой необходимо следовать. А развивать в детях любовь к чтению хороших книг приходится путем, не зависящим от школьного учебного процесса. Ведь среди детей и подростков очень мал процент тех, кто любит классику. У остальных она вызывает скуку, непонимание и отторжение (а в результате – радикальное уменьшение интереса к чтению книг вообще).
|
|
|
Поймите, я с огромным уважением отношусь к русской классической литературе. Во взрослом возрасте я множество раз перечитывал романы Толстого и Достоевского, да и Пушкина с Гоголем смог оценить по-новому. Но я до сих пор помню, как тягостно и неинтересно было читать «Войну и мир» в 16 лет. Я просто не понимал, о чем идет речь – ведь жизненного опыта не было.
Приспосабливаясь к требованиям школьной программы, я старался облегчить своим детям процесс восприятия произведений Гоголя, Пушкина, Чехова, Некрасова… Как? Объяснял специфику жизни в России в то время. Объяснял, для чего авторы писали свои книги, как они жили, о чем мечтали… Часто приходилось делать экскурсы в историю, в психологию, в историю религии…
А еще я иногда читал Тиме и Коле особо трудно воспринимаемые произведения вслух – иначе они просто были не в состоянии одолеть текст. Так делать мне посоветовала их учительница по литературе. Читая вслух, можно не только варьировать интонации и использовать прочие драматические приемы, но и делать паузы, если дети устают слушать. А главное – в любом месте можно прервать чтение и разъяснить, что там в книге происходит. Скажем, в «Тарасе Бульбе» описана совсем другая эпоха, совсем другой уклад жизни, совсем другая психология людей.
Детям и подросткам трудно воспринимать и анализировать книгу как сложную и тонкую интеллектуально-психологическо-философскую композицию. Их привлекает сюжет и жизненность. Схема «прочитали-расчленили-проанализировали» меня коробит. Поразмышлять можно. Можно как-то осознать прочитанное – но в свободном, естественном, ненадуманном режиме.
Словом, мы не особо анализировали. Готовясь к экзаменам, мы кое-как отвечали на соответствующие вопросы из учебника, говорили о характерах главных героев, о композиции, об общей идее произведения… Но все это делали по обязанности, а не из-за того, что видели в таком подходе большой смысл.
Я почти уверен в том, что аналитический подход может убить всю магию произведения. Я не хочу, чтобы мои книги для детей и подростков когда-нибудь анализировали в школе: «Богатырь Ваня обладал следующими качествами характера…» Даже страшно подумать! Он ведь живой человек! А для меня – друг, почти родной.
Я учу своих детей разбираться в ситуациях, в людях. Мы можем подолгу обсуждать, в чем причины тех или иных конфликтов, психологических противоречий, идейных разногласий. По сути, это то же самое, для чего существует в школе обсуждение литературных произведений – научиться думать, научиться понимать жизнь и людей.
На зачетах по литературе Тима и Коля не блистали. Они приходили подготовленными, но сам стиль вопросов, сам подход не вызывал у них энтузиазма. Многие вопросы учительницы вызывали у них недоумение. Да и мне в голову не приходило, что такое будут спрашивать. Но в целом ребята справлялись нормально.
Маша сейчас легче одолевает специфику аналитического изучения литературы. Временами я вижу, что пообсуждать книгу перед экзаменом ей вполне интересно. Ну и хорошо – как-никак тоже форма развития интеллекта.
Зато вот в краткой форме выразить свое общее отношение к прочитанной книге – это нам близко. Особенно точно и выразительно получается у Тимы. Он даже иногда пишет аннотации к моим историям-фэнтези. А в пятом классе в сочинении по одной из моих сказок (можно было выбрать любую сказку) он написал: «Обычно в сказке герои решают какую-то проблему. А тут никакой проблемы нет. А есть только настроение радостной, веселой игры». Сам такое придумал – мы и не обсуждали ничего вовсе.
Сочинения мы писали сначала с большим трудом, а потом все легче и легче. Темы старались выбирать (если был выбор) общего, а не узко-аналитического характера.
Я учил детей, что сочинение – это не набор заранее готовых ответов на вопросы, а твое свободное размышление на тему книги. Тут совсем не как в математике, где есть четкое «правильно – неправильно». Мысли – любые. Формы – любые. Но читающему должно быть понятно. А еще лучше, чтобы читать сочинение было интересно, чтобы это давало какой-то новый взгляд, новое впечатление. Пусть учительница читает сочинения сотнями. Ну и что?! А ты постарайся сказать что-то свое, выразить свою позицию!
На первых порах я сильно помогал Тиме и Коле писать сочинения. Это реально трудно – преодолеть первичный психологический барьер и начать просто писать. Я и сам в школе испытывал огромные трудности. Кто б мне тогда сказал, что я стану писателем! Я не понимал, что сочинение текста – это не логические выкладки, а поток сознания, движимый вдохновением. Я не умел свободно плыть в этом потоке, а судорожно дергался и захлебывался на мелком месте.
Понимая трудности детей в данном плане, я мог мягко помогать им освоиться в стихии литературного творчества (именно так концептуально я подходил к написанию школьных сочинений). А начинается все с умения связно излагать свои мысли. Это в любом деле пригодится. Постепенно грань между мыслями в голове и текстом на бумаге уменьшается. И вот они уже сливаются в один процесс.
Все трое моих младших детей сочиняли сами (а Тима и Маша и сейчас сочиняют) – стихи, песни, сказки, рассказы. Конечно, такой опыт существенно облегчает и школьное изучение литературы. Многие задачи автоматически решаются через самостоятельное свободное творчество и через самостоятельное заинтересованное чтение разнообразных (в том числе и весьма серьезных) книг.
У моих детей вовсе не сформировалось отвращения к классике. Когда Коля проходил в школе Достоевского, он по собственной инициативе прочитал «Идиота», с тех пор это одна из его любимых книг. Маша уже несколько лет назад прочитала «Мастера и Маргариту» – когда кто-то из братьев проходил эту книгу по программе.
Хорошо, когда нужная книга приходит к человеку в нужное время – он готов, он ждет ее, она открывает ему нечто принципиально важное именно в данный момент его жизни. Как такое реализовать в массовой школе? Не знаю.
Природоведение
Смысл занятий природоведением – научиться любить Природу, научиться удивляться многообразию ее тайн, научиться понимать самые обычные природные явления. Именно с такой позиции я и подходил к преподаванию данного предмета. Знания из учебника, конечно, важны, но они – лишь дополнение к общему процессу.
Я не зацикливался на школьной программе. Просто мы гуляли, играли в лесу, в поле, в парке, на даче… Наблюдали все вокруг. Что-то обсуждали, чем-то просто восхищались, что-то использовали (ягоды ели, грибы собирали, лекарственные растения сушили…). Мы узнавали разные породы деревьев, исследовали устройство цветков, следили за насекомыми… На озере мы измеряли глубину с помощью груза на веревке. Во время грозы мы считали, сколько секунд проходит между вспышкой молнии и звуком грома, а потом подсчитывали расстояние до того места, где ударила молния.
Мы совершали дальние прогулки, в том числе и зимой. Мы видели следы всяких животных. Подолгу смотрели на жизнь лесного муравейника. Глядели на звезды. Приручали ящериц, живущих на нашем дачном участке. Спасали непонятным образом очутившегося в городе лягушонка (его мы не поленились отнести за край города и выпустили там у небольшой речки). Мы видели журавлей – совсем близко. И гадюк видели.
Я учил детей правильно обращаться с костром – чтобы не устроить в лесу пожара. Уходя, мы всегда его заливали водой. А пару раз нам пришлось тушить оставленные кем-то костры.
Природоведение так изучается естественно. Не надо особого времени. Я держу во внимании, что детям нужны не только впечатления и переживания, но и определенное интеллектуальное понимание увиденного, прочувствованного. Небольшие разъяснения, минилекции, миниисследования рождаются по ходу дела. И получаются глубокие знания. А потом по учебнику их только немного надо систематизировать и дополнить.
Бытовые явления, домашние предметы, разнообразная техника – это тоже входит в природоведение. Почему ложка, если ее опустить в кружку с горячим чаем, тоже делается горячей? А зачем мешать кашу при ее приготовлении? Почему нельзя пить воду прямо из озера? Кто такие микробы? Зачем мы мажем ранку йодом? Чем батарейка отличается от розетки? Почему холодит холодильник? Отчего бывает зима и лето?..
Кстати, тут уже и ОБЖ немного. Ведь для того, чтобы избегать многих опасностей, необходимо понимать природу соответствующих явлений. А иначе ребенок попадает в запутанный и чисто умозрительный для него хаос запретов и угроз.
Я очень люблю Природу. Могу часами сидеть на крыльце своего дома на даче и просто смотреть: на поле, на деревья, на плывущие облака, на незатейливые цветочки… А купание в лесном озере или прогулка по лесу – это вообще нечто сокровенное. Вот если бы еще и комары не кусались!
Природоведение закладывает базу для дальнейшего изучения географии, биологии, физики, химии. Причем, на мой взгляд, не только и не столько на уровне логических знаний, а на уровне отношения, интереса, сопереживания.
География
Мне очень симпатично, как начинается изучение географии – с ее базовой, физической части. Учебник 6 класса почти идеален. Но чем дальше, тем учебники делаются хуже: сложнее, перегруженнее, эклектичнее. К тому моменту, когда мы доходим до экономической географии, все уже настолько неудобоваримо, что приходится прилагать немалые усилия, дабы помочь ребятам разобраться с материалом.
Мне кажется, что критерий удачности для учебников географии, истории, биологии очень прост: можно ли их просто читать как интересную научно-популярную книжку. Все должно быть просто и с картинками. Да в общем-то и к учебникам по всем другим предметам данный критерий во многом подходит.
Учительница по географии из нашей школы консультировала меня каждый год перед началом изучения курса – что необходимо знать в первую очередь, что является самым важным, а какая информация в учебнике приведена чисто иллюстративно, для сведения интересующихся. Вот мы и ориентировались на главное, на необходимую суть. Вот если бы еще и учебник был так организован, что сразу было бы ясно – где основное, а где второстепенное!
Все изучение географии опирается на географические карты. Их много и они бывают разные. Я всегда считал очень важной работу по картам. Нужно, чтобы дети научились легко ориентироваться по ним, быстро находить нужные объекты, оценивать расстояния. Я полагаю, что это весьма важное умение – не только в плане изучения школьной программы, но и вообще для жизни.
Сюда же примыкает умение понимать план местности, ориентироваться по сторонам горизонта. Все сие можно потренировать в лесу, во дворе или даже прямо в квартире. Мы многократно и со вкусом разглядывали карты нашего города и области, особенно знакомых мест и маршрутов.
Я не заставлял своих детей детально заучивать расположение географических объектов на картах. Но общая ориентация на планете Земля, по-моему, должна быть не проблемой для любого человека. А то, слушая новости или читая книгу о приключениях, не будешь понимать, где все происходит.
То же можно сказать и о принципе обозначения географических координат. Его достаточно один раз хорошо понять. И тогда все романы о морских путешествиях станут гораздо яснее. Тут очень удобен глобус (он у нас дома давно пребывает просто в виде шара – безо всяких подпорок).
В некоторых своих частях география тесно примыкает к биологии: где какие зверюшки и птички живут, где какие травы и деревья растут, где какой климат, как существуют природные сообщества… Поэтому, изучая один предмет, легко можно повспоминать и другой.
Биология
Сам я в детстве биологией много интересовался. Собирался даже стать врачом. Потом думал учиться на биолога. Но затем интерес к физике все перебил. Я, правда, имел мысли заняться биофизикой, но как-то не сложилось, хотя еще и в институте почитывал книжки по биофизике, физиологии, нейрофизиологии и с интересом разглядывал анатомические атласы.
Многое я с тех пор помню, многое позабыл. Но интерес, вовлеченность в своеобразный стиль научно-биологического мышления остались. Мне нравится читать учебники по биологии, хотя они и далеки от совершенства, а местами просто безобразны.
Так получилось, что все разделы биологии мои дети изучали без моей особой помощи. Они сами читали учебник и ходили к нашей знакомой учительнице на зачеты – сдавали небольшими кусочками, по несколько параграфов. А учительница еще и рассказывала всякие интересные вещи, разъясняла сложные вопросы. Мне оставалось лишь поддерживать интерес и энтузиазм да помочь (глядя в учебник) проверить знания перед зачетом. И я был рад, что не надо напрягаться.
Маша даже одно время думала стать ветеринаром. Но потом поняла, что в животных ее больше интересует их поведение, их психология, а не физиологическое устройство. По-моему, кстати, курс зоологии очень выиграл бы, если в него ввели бы элементы зоопсихологии и даже дрессировки.
Дети обычно очень интересуются зверюшками, птицами, насекомыми, рыбами… Я старался всегда этот интерес понимать и поддерживать. Вот Маша маленькая ходила по садоводству и мяукала – подзывала кошек. Иногда кошки, похоже, ее воспринимали по-родственному. А однажды, сидя на крыльце, Маша увидала недалеко пищащую землеройку. Доченька и запищала сходным образом. И представляете, землеройка побежала к ней на зов – видно, решила, что ее зовет подружка!
История
Просто читали учебник. Если он удачный, то вообще нет проблем. Например, отлично написан стандартный учебник по истории Древнего Мира. Я его и сам читал с удовольствием – узнал много интересного про Древнюю Грецию, Древний Рим, всякие другие древние процессы.
Если учебник не очень удачный, то я помогаю выделять главное, понимать суть и взаимосвязи исторических процессов. Иногда делали так: Тима и Коля сначала прочитывали раздел, потом мы его обсуждали (я глядел в книгу), потом ребята еще раз читали – уже с большей ориентацией. Помогали и подчеркивания в тексте наиболее существенных фактов и выводов.
Я стараюсь комментировать изучаемый материал, показывать его связь с современными процессами, проводить параллели между событиями в разных странах в разное время. С моей точки зрения, это очень важно.
Например, недавно мы с Машей готовились к зачету по теме «Война английских колоний в Северной Америке за независимость и образование США». Ну как тут было не поговорить о том, что созданная тогда система политического устройства государства теперь является в мире одной из основных, в том числе и у нас в России?! Сравнивая то, как было тогда в США, и то, как есть у нас сейчас, мы могли глубже и четче понять весь этот материал. А говоря про деятельность Джорджа Вашингтона, мы заодно поразглядывали однодолларовую бумажку с его портретом.
Еще я считаю чрезвычайно важным использование при изучении истории карт. По ним все видно наглядно. Я постоянно напоминаю детям глядеть на карту, когда они читают текст. И разъясняю материал с опорой на карты в учебнике истории.
В шестом классе у Маши изучение истории строилось по учебнику и по рабочей тетради. Очень удобно: читаешь параграф и тут же выполняешь в рабочей тетради к нему задания. Получается многократное повторение всей информации, ребенок учится осмыслять материал, структурно работать с текстом. Да и сдавать потом легко.
Иногда мне жаль, что я совсем не историк. Я не очень понимаю эту науку. На мой вкус, там слишком много разнообразных фактов, дат, документов… А четкой логической структуры нет. И каждый интерпретирует историю по-своему.
Вот и я затеялся сочинять фэнтези про Древнюю Русь. Но у меня там совсем другая история – не по учебникам и не по летописям. Частично сказочная, частично настоящая, частично современная…
Физика
Может, вы думаете, что я преподаю физику как-то особенно круто? Ничего подобного. Просто досконально. Я очень хорошо представляю, из каких кирпичиков уложено здание физического изучения Природы. И тщательно слежу, чтобы каждый из этих кирпичиков, который изучается в школе, улегся точно на свое место – дабы была в голове ясность, система и порядок. А вот на объемы знаний выше среднешкольных я и не замахиваюсь. И всякие задачки повышенной сложности со своими детьми не решаю.
Я не уверен, что я объясняю физику очень здорово. Но стараюсь. Особый акцент делаю на образности, на жизненности, на единстве физической картины мира.
Поначалу я устраивал для Тимы и Коли лекции перед изучением каждого раздела. А потом уже они сами читали параграф за параграфом и решали задачки под моим контролем.
Затем ребята перешли на самостоятельное изучение физики. А на подготовительных курсах (перед поступлением в вузы) они еще и там черпали информацию (уже запредельной для меня сложности).
Я так серьезно занимался физикой последние три класса школы, а потом так страстно изучал ее в Политехническом институте, что у меня сложились особые отношения с этой наукой. Я много читал и об ученых-физиках (Эйнштейн, Планк, Бор, Ландау…), и об истории физики, и о новых веяниях… И знаете, у меня нет ощущения, что все сие прошло впустую. Ведь даже в объяснении второго закона Ньютона или формул тепловых процессов можно передавать сущностное, глубинное понимание физических принципов и методов.
Физика во многом иррациональна, даже мистична. Ее невозможно понять чисто логикой, как математику. Физику нужно почувствовать: в ощущениях, в образах, в эмоциях даже… И тогда открывается ее стройность и естественная логичность, взаимосвязь разделов.
А начинается все с ответа на детские вопросы о том, как ток бежит в проводах, о том, почему брошенный камень падает вниз, о том, зачем на колесах машин делают протекторы… Отвечая год за годом на подобные вопросы, я учил детей понимать сущность физических процессов и явлений. Именно сущность. Поэтому потом и более строгое, математизированное и системное изучение физики в старших классах шло легко.
Как учить физические формулы? Для начала (и это главное!) нужно очень хорошо и очень четко понимать то, что происходит, понимать механизмы и законы. Еще необходимо ясно понимать смысл всех используемых физических величин и их взаимосвязи друг с другом. А уж потом формулы можно выписать на листочек и подглядывать в него, решая задачи. Так они все потихоньку и запомнятся.
Нелишне также помнить, что при изучении физики важно устойчиво владеть соответствующими математическими навыками. Преобразование формул, действия с числами в стандартном виде, решение систем уравнений, графики функций, векторы… Тогда, кстати, и математику делается веселее учить – понимают детки, зачем она нужна в жизни.
Химия
Зная физику, легко перейти и к изучению химии. По сути, это одна наука.
Мне глубоко непонятен принятый в большинстве учебников подход, когда химию преподают в последовательности ее исторического развития. Ученики попадают в какую-то непонятную кашу из труднообъяснимых слов: «валентность», «моль», «ряд напряжений металлов», «элемент»… А тут еще и всякие химические реакции начинаются: и такие, и сякие…
Если же начать с устройства атомов и с Периодической системы элементов, то смысл всех химических понятий, процессов, закономерностей делается абсолютно очевиден. Делается легко ориентироваться, решать задачи, запоминать материал.
Сыновьям я объяснял химию в первый год изучения в восьмом классе. А потом они двигались сами без проблем и абсолютно без моего участия.
Для удобства запоминания типов химических реакций Тима активно использовал схемы, которые сам составлял: на большом листе ватмана изображаются примеры всех основных реакций – для каждого типа химических соединений (кислоты, основания, соли, оксиды).
Изучение химии как стройной системы несколько затрудняется обилием частных случаев – нужно запоминать не только общий принцип, но и массу нюансов. Но в целом системный подход и тут хорошо работает.
Английский язык
Сам я много занимался изучением английского языка – и в школе, и в институте. Но толком так и не выучил. Почему? Во-первых, у меня нет специфических способностей, а во-вторых, методики и учебники в наше время были малоэффективные (по крайней мере, те, которые я тогда использовал). Читать тексты я со словарем могу (но только технические, а не оригинальные художественные). Кое-как объясниться с иностранцем (частично словами, частично жестами) я тоже могу. А вот свободно и правильно разговаривать по-английски не умею.
С сыновьями мы занимались изучением английского языка с пятого класса. Учебники попадались то чуть лучше, то чуть хуже. В целом потихоньку двигались. На фоне других ребят из их школы получалось очень даже неплохо.
Моя бывшая жена занималась с детьми английским по хорошему самоучителю – еще до школы и в младших классах. Не очень регулярно, но достаточно грамотно. Так что кое-какая база у Алены, у Тимы, у Коли была.
В школе Алена проявила очень хорошие способности к языку. И мы решили ее даже отправлять на уроки английского в школу, так как сами не чувствовали в себе достаточно квалификации. А в школе все же есть возможность учиться у профессионала.
Учительница очень доброжелательно относилась к Аленушке, и та поначалу старательно занималась. Но общее разгильдяйское отношение к учебе большей части класса быстро сделало свое дело – Алена тоже начала разгильдяйничать. Я уж не помню, перестала она ходить на те уроки или нет, но толку в них не стало. Хотя учительница была очень хорошая.
Нам на помощь пришла дальняя родственница, работавшая переводчицей и немного преподававшая язык индивидуально. Она очень тепло отнеслась к Алене. Дочка стала ездить на занятия 2-3 раза в неделю – занималась в паре с какой-то девочкой. Денег нам это не стоило никаких (их и не было). А эффект был просто замечательный! Жаль, что потом все прервалось в связи с переездом Алены в другой город. Правда, потом и та женщина уехала с мужем работать в Англию.
У Тимы способностей к языку не было совсем. Я мучился сам и мучил его, пытаясь вложить в голову сына простейшие сведения: название дней недели, вопросительные слова, построение предложений… Нервов и сил уходило очень много, двигались по чуть-чуть. Одно было утешение: заниматься можно было на улице во время прогулки.
У Коли с английским языком отношения складывались много лучше, чем у брата. Он и запоминал легче, и произносил правильно, и читал хорошо. Так они обычно и сдавали: Коля на «отлично», а Тима на «хорошо». Правда, к старшим классам Тима улучшил показатели и сумел окончить школу с «пятеркой» по английскому. А в университете, переводя технические тексты, вообще освоился и учился весьма успешно.
У Маши очень хорошие способности к английскому языку. Да и учебники нам попались замечательные (Верещагиной и Притыкиной). Дело движется пока хорошо. А прошлым летом сложилась удачная возможность Маше позаниматься (безвозмездно) с очень хорошей преподавательницей – в компании двух девочек.
В плане изучения иностранного языка я не изобрел никаких продвинутых приемов. Все делаем по учебнику. Иногда подключаем знакомых, хотя бы разово – объяснить сложную тему (особенно трудно понять английские времена), потренироваться в свободном разговоре, расширить запас употребительных выражений и оборотов…
В современном мире знание английского языка является очень важным. Школьные педагоги – обычно люди квалифицированные. Но индивидуальные или парные занятия неизмеримо эффективнее, чем изучение иностранного языка в большом классе (пусть и поделенном на две группы).
Черчение
В изучении черчения три стороны: пространственное мышление, знание нормативов и аккуратность.
Пространственное мышление мы развивали еще с дошкольных времен: конструкторы, моделирование, специальные развивающие игры (особенно, на мой взгляд, удачна игра Б.П.Никитина «Кирпичики»), рисование… Так что с данным аспектом проблем у сыновей не было.
Нормативов в черчении немного. Выучить их не составляет труда.
А вот с умением выполнить чертеж аккуратно пришлось немного поработать. Не так ведь просто проводить линии строго необходимой толщины да еще нигде их не смазать. Да и чертежный шрифт – штука специфическая.
Все держалось на том, что и Тиме, и Коле делать чертежи было достаточно интересно. А потому я в данном деле почти и не участвовал – только проверял все в конце. Есть ведь учебник, где все разъяснено.
В университете Тима вообще стал чертить мастерски. В нем помимо объемно-пространственного мышления откуда-то проявилась изрядная аккуратность и удивительная старательность. Для меня загадка, как такое случилось.
Смена стратегий учебы
В организации дома учебного процесса возможны различные стратегии. И нужно отслеживать, когда какие использовать, подбирая наиболее адекватную.
Есть стратегия пошагового многомесячного медленного изучения предмета. По кусочку, по чуть-чуть. Не спеша. Без напряжения. Методично прорабатывая каждую тему, каждый нюанс.
А бывает «мозговой штурм»: за несколько дней до экзамена все другие дела откладываются и мы буквально с остервенением вгрызаемся в материал.
Стратегия может быть цикличной: прошли весь курс, а потом еще раз с самого начала повторили, а потом еще разок…
Стратегия может быть хаотичной: мы достаточно случайным образом знакомимся с отдельными кусками курса – безо всякого порядка. Такой подход может быть целесообразен при первом обзорном знакомстве с предметом – особенно если чадо не жаждет старательно учиться.
Да и стратегия всего учебного года может быть разной. Мы обычно начинаем с тех предметов, которые нам легче учить, которые вызывают меньше отторжения у детей. А уж потом добираемся до остальных. Смысл тут в том, чтобы ребенок вошел в процесс, привык, почувствовал уверенность в себе, ободрился хорошими результатами, морально подготовился к трудностям.
Иногда в изучении одного предмета необходимо в какой-то момент изменить стратегию занятий. Вот изучать, например, математику несколько месяцев регулярно и понемногу, а потом вдруг налечь на занятия и наконец «довести до ума» всю работу. Или совсем наоборот: отложить математику на пару недель или даже на пару месяцев – пусть будет пауза. И заняться другими предметами. А потом вновь вернуться к математике – с новым настроением, со свежими силами, с большей внутренней готовностью.
Стратегии могут отслеживаться и в более развернутых масштабах: на несколько лет или даже за всю школу.
Управление стратегией своей работы – очень важный навык. В успешности нашего семейного учебного процесса он сыграл одну из ведущих ролей.
Довольно часто я, к сожалению, сталкиваюсь с тем, что родители год за годом упорно придерживаются одной и той же стратегии действий, хотя она не дает хороших результатов. Недавно разговаривал с мамой, у которой сын учится в седьмом классе. Умная, образованная женщина. Говорит: «Занимаюсь с ним каждый день по часу, а то и больше. А он все на «двойки» и «тройки» учится». У меня тут же возникает резонный вопрос: «А вам не кажется, что стратегия ваших действий неэффективна? Может, ее стоит пересмотреть?» Возможно, индивидуальная ситуация этого мальчика весьма сложна. Но зачем же носить воду в решете?
Само понимание, что стратегию помощи ребенку в учебе можно выбирать из множества вариантов, дает существенное облегчение. Гибкий подход в данном вопросе иногда позволяет увеличивать эффективность в несколько раз.
Как выбирать стратегию? Я делаю это в основном интуитивно. Временами ошибаюсь, временами угадываю верно. Но главное: все время слежу, дает ли выбранная стратегия приемлемые результаты.
Психология преподавания
Когда я говорю, что год за годом учусь преподавать школьные предметы, то я вовсе не имею в виду все более и более виртуозное владение какими-либо алгоритмами и техниками объяснения материала. Какие-то методические приемы изобретаются у меня прямо в процессе занятий, какие-то мне рекомендуют школьные учителя или просто знакомые, что-то подсказывают сами дети… Я использую тот или иной способ ведения занятий, а потом его бросаю, чаще всего вообще забываю. Жизнь идет вперед – она ставит новые задачи, формирует новые условия, меняет всех нас...
Когда я говорю, что учусь преподавать – это означает, что я привыкаю следовать этому потоку жизни – не пытаясь «прыгнуть выше головы», но и не упуская возникающих благоприятных возможностей.
Как я уже писал, для меня педагогика – это на 75% психология. Нюансы эмоциональной атмосферы во время урока так же важны, как логика объяснения новой темы. Ритм и громкость моей речи влияют на то, как дети понимают меня – иногда это влияние может изменить эффективность учебы в несколько раз. Владение детским языком помогает быстрее находить резонанс в восприятии даже сложных тем, существенно облегчает для моих учеников весь учебный процесс.
Вам приходило в голову, что эффективность урока может радикально зависеть от того, как и в какой комнате ребенок усаживается за занятия? Вы пробовали в грустный пасмурный день начать урок с веселых шуток (дабы все приободрились)? А вот если дети перед учебой бурно играли, то можно сначала посвятить 10-15 минут спокойной неторопливой беседе, рассказу о каких-то прошлых интересных впечатлениях.
Всего и не перечислить. Для меня учиться преподавать – это, в первую очередь, означает учиться чувствовать ребенка, учиться его понимать (и в целом, и сию минуту). Когда следуешь такому подходу, все остальное получается само собой.
Огромным преимуществом является то, что в моих руках не только 40-45 минут урока (как в школе), не только набор учебников и других пособий с подобранными там заданиями, не только официально утвержденный набор методик. В моих руках – весь день, весь учебный год, учебные и внеучебные занятия, свободное общение, режим дня… Я могу привлекать в учебный процесс любые книги, придумывать любые методики и упражнения… Дело не в том, чтобы все было новым и разнообразным. Дело в том, чтобы подходило, чтобы давало хорошие результаты.
Психология – это не только понимание других людей. Это, в первую очередь, понимание самого себя, постоянная работа над собой, постоянный внутренний поиск. Существует масса хороших книг по психологии. Я выбираю те, где поменьше заумных слов, а побольше жизни, практики.
Хотя я и опираюсь в основном на чувства, на интуицию, но и логический анализ психологических ситуаций, психологических проблем во многом тоже очень важен! Логика структурирует наше понимание, делает его более четким. А интуиция помогает находить верный путь.
Родительская педагогика, конечно, значительно уступает школьно-учительской, если оценивать по тем профессиональным знаниям и опыту, на которые можно опираться, строя учебный процесс. Но родительская педагогика имеет и огромные преимущества: мы очень-очень давно и очень-очень хорошо знаем своих детей, мы глубоко и всесторонне связаны с ними, мы многим похожи на них, мы наблюдаем их круглые сутки… А путь освоения профессионального педагогического мастерства открыт для любого родителя всегда.
Мне кажется, что дело даже не столько в том, насколько человек «умеет преподавать». По-моему, главное – насколько он вкладывает в это дело душу, насколько он в контакте с детьми.
Семейная традиция
Традиция хорошей учебы – очень давняя в нашей семье. Оба дедушки и обе бабушки моих детей окончили школу с медалями. И мы с бывшей женой тоже учились на «пятерки». Даже многие наши с ней дедушки и бабушки успешно двигались по стезе образования.
Наверное, все это повлияло и на наших детей. Насколько я могу судить, дело не только в неплохих способностях, передаваемых по наследству, но и в самом духе семьи, в общей атмосфере.
Ну а поскольку я еще и занялся педагогикой в столь расширенном масштабе, мои дети тоже естественно впитали стиль и навыки педагогической практики. Получается уже такая своеобразная семейно-педагогическая традиция.
Когда Тима и Коля учились еще в начальных и средних классах, я временами поручал одному из них объяснить другому решение задачки, смысл физической теории, правило русского языка… Я вел данную линию стратегически: и детям польза, и мне легче. Довольно часто ведь один уже понял, а до другого еще не все до конца дошло.
Объяснять другому – прекрасный способ лучше понять самому. Да и общеинтеллектуальные навыки в процессе такого взаимодействия тренируются прекрасно.
Разумеется, я довольно активно стал подключать сыновей к обучению Маши – в том числе и задолго до школы. Они рисовали для нее плакаты с буквами и числами, тренировали сестричку читать слоги и простые слова, складывать и вычитать… Мальчишки с энтузиазмом излагали маленькой Машеньке множество разнообразных сведений об устройстве окружающего мира: от ботаники и физики до астрономии и правил дорожного движения. Маша то слушала внимательно, то капризничала и говорила, что ей неинтересно так много знать про устройство моторов и ракет. Но в целом знания она усваивала в достаточно большом объеме – просто из таких вот разговоров.
Постепенно дело дошло и до школьной учебы. Я без проблем могу поручить Тиме и Коле объяснить Маше конкретную тему, позаниматься с ней устным счетом, проверить по учебнику выученный параграф или стихотворение, порешать с ней примеры определенного типа… Тима на зимних студенческих каникулах ездил с Машей в деревню к дедушке – и там занимался с ней математикой по всем разделам учебника пятого класса. А в седьмом классе алгебре Машу учил в основном Коля.
Подключаю я иногда сыновей и к некоторым другим своим ученикам – объяснить что-то, вместе решить сложный пример, подготовить к зачету… Да и Маша уже имеет опыт преподавания. Однажды я никак не мог объяснить одной девочке действия с дробями. Поручил Машеньке. И у нее получилось. Видно, сработала какая-то близость психологий.
А иногда братья просят Машу по учебнику или по методичке проверить их: английские слова с переводом, формулы интегрирования, сигнальные знаки МЧС… Она повздыхает, поотнекивается, а потом поможет.
В школе Коля по просьбе учительницы занимался с отстающими – достаточно успешно. А в университете и Тима, и Коля активно помогают сокурсникам. Тима даже сказал, что поработал бы преподавателем, если бы зарплата была нормальная, а не такая мизерная, как сейчас.
Причем, у нас совершенно разные стили преподавания. Тима говорит громко, эмоционально, ярко. Из него энергия так и распространяется. Чем-то похоже на артистическое выступление. Но и смысл он подает четко. А Коля излагает спокойно, логично, не повышая голоса, без каких-либо эмоций. Он просто излучает уверенность и достоинство. И это тоже, конечно, действует.
Маша, если ее попросить позаниматься с кем-то, объясняет деловито, рассудительно, немного строго. Ей нравится аккуратность и конкретный практический стиль. И покомандовать немножко нравится.
Я не могу сказать, что учу своих детей педагогическим методам как-то специально. Они просто видят мою работу, что-то перенимают, но в основном вырабатывают свой подход – соответствующий типу личности каждого из них.
Даже частые конфликты между Тимой, Колей и Машей (я так и не научился справляться с данной проблемой) не нарушают солидарности между ними в вопросах учебы. Поругаются, поорут друг на друга, похлопают дверями в ответ на мои увещевания… А потом: «Тима, ты не помнишь, как решаются дифференциальные уравнения такого типа?» И Тима тут же делится с братом своим опытом. Словно бы и не ссорились только что.
Разумеется, семейная традиция обмена знаниями важна не только в школьной учебе. И в освоении компьютера, и в приготовлении пирогов, и в умении подклеить разорвавшуюся книжку, и в правильном выполнении упражнения на турнике… – во всем дети могут учить друг дружку, передавать опыт. А дело находящегося рядом взрослого – поддерживать такой дух.
И ведь что интересно. Дети не учились ни в каких педагогических вузах, им никто не объяснял методики преподавания, у них нет особо широкого интеллектуального кругозора... А вот ведь получается научить младшую сестричку счету – обычными методами! Не всегда так ловко, но многое у детей получается успешно в преподавании. Почему?
Простота и разумность
Завершить данный раздел книги мне хочется неким обобщением. Какие четкие ориентиры мы можем использовать, выбирая те или иные методы преподавания? Что является основой для эффективности наших действий? Как решать трудные учебные ситуации? Чему мы сами должны учиться в первую очередь? Естественно, я могу говорить лишь о своем опыте.
Говоря коротко, я всегда старался действовать разумно и по возможности выбирал самые простые методы.
Вот, например, недавно взялись мы с Машенькой в первый раз за учебник физики. Я не ломал голову, не выдумывал никаких особых подходов. Сказал пару слов в качестве вступительного слова – и дал дочке читать первый параграф. Прочитала. Обсудили немного. Вижу, что все поняла. Даю читать следующий. Прочитала. Обсудили немного. Двигаемся дальше… И так мы примерно за час прошли первые 12 параграфов. Мы не спешили. Просто не было нужды тянуть. Материал в начале курса легкий, поэтому самое разумное – двигаться в бодром темпе. Заодно войдем и в нормальный тонус для работы с последующим более сложным материалом.
Другой пример выбора наиболее простого и естественного решения. Каждый учебный год я сталкивался с тем, что видел: мои возможности ограничены. Надо бы и русский получше преподать, и на английский приналечь, и математику поглубже копнуть… Но ясно понимаю, что на все сил и умений моих не хватит. И я следовал принципу: делать то, что можно сделать сейчас. Могу научить ребенка математике – учу. Не умею грамотно построить преподавание русского языка – не делаю этого пока. Появилось у детей желание самим изучать игру на пианино – пусть пробуют. Нет такого желания – значит, не будут осваивать это дело. Есть у меня силы вести урок – веду. Нет сил – поручаю что-то в качестве самостоятельной работы.
То есть я действовал не от некой абстрактной и идеальной программы («как хотелось бы», «как надо», «как принято»…), а от конкретной ситуации. И такой подход оказался очень жизненным. Реалистичность меня и спасала от ненужной дерготни, позволяя двигаться вперед.
Я не изучал никаких методик преподавания. Возможно, если бы я работал с целым классом, то не смог бы эффективно учить сразу столько разных детей, не владея какими-то готовыми методическими разработками. Но сие и не моя судьба. А у себя в семье я абсолютно спокойно могу сказать своему ребенку: «Знаешь, я совершенно забыл, какие глаголы к какому спряжению относятся. Давай вместе посмотрим по учебнику». От учителя в школе ребятам такое услышать было бы странно. Но в моей ситуации такое предложение – очень разумное. Действительно, так просто – вдвоем сесть и по учебнику разобраться!
В преподавании каждого предмета я последовательно действовал по принципу «делать то, что можно сделать в данных обстоятельствах». Разговорному английскому я могу учить лишь с трудом. Значит, придется это отложить. Зато переводить тексты умею хорошо. Поэтому упор сделаем на работе по учебнику и на чтении дополнительных книжек на английском языке. Мы будем устойчиво продвигаться вперед. Недоработки будут. Но в каком реальном педагогическом процессе их нет?
Выбирая для своего ученика пример по математике, я следую не каким-то изощренным идеям, не какой-то особо тонкой интуиции. Я просто смотрю, решил мой ученик предыдущий пример правильно и уверенно или нет. Если решил правильно и с полным осознанием – можно следующий пример дать немного посложнее или другого типа. Если не смог решить – разберемся вместе. А потом я дам пример, очень похожий на предыдущий. Метод движения очень прост и естественен. Я следую обычному разумному подходу.
Как диктовать диктанты? Это совсем несложно. Но тут есть некоторые существенные моменты. Их легко понять, слегка попрактиковавшись и понаблюдав за пишущим под диктовку ребенком. Сначала читаю весь текст – для исходного знакомства. Потом читаю первое предложение. Потом диктую его по кусочкам. Говорю внятно и четко. Смотрю, в каком темпе пишет ребенок. Не отвлекаюсь. Это не сложнее, чем чистить картошку или мыть посуду.
В ходе урока мне хочется для себя определенного удобства. По-моему, это вполне нормально. В роли школьного учителя я был бы зажат в какие-то рамки принятого поведения. А если мне во время урока захотелось пожевать бутерброд? Или немного попрыгать? Дома это не проблема. Последнее время я довольно часто параллельно с обучением Маши тренируюсь физически – отжимаюсь, приседаю, выполняю другие упражнения. Дочку это не отвлекает – она давно привыкла к такому поведению папы. А я экономлю время, делая два дела сразу. Просто? Разумно?
Сила индивидуальной педагогики в очень большой степени и заключается в возможности действовать, находя простые решения. На мой взгляд, учить ребенка индивидуально намного проще, чем в большом классе. Мы можем опереться на трезвый, разумный подход и не напрягаться. Мы можем ощутить вкус и очарование свободного педагогического процесса.
* * *
Сначала я думал на этом и закончить книгу. Но через некоторое время понял, что описал не все. Многие чрезвычайно важные моменты не вписались ни в четко структурированные и логичные две первые части, ни в обзорно-методическую третью часть. И вот родилась четвертая часть книги – рассказ о более глубинных, более внутренних, более сущностных аспектах моего родительско-педагогического опыта. Не всегда мне было легко их формулировать. Но я старался следовать простому и разумному подходу – рассказывал так, как понимаю и чувствую сам.
Часть 4. Дополнения
Свобода от привычных методов
Общаясь с педагогами и родителями, я постоянно вижу, как одновременно и помогают, и мешают те формы преподавания, к которым люди привыкли.
Что требует наше время – настойчиво и мощно? С одной стороны, опираться на проверенные технологии и методы работы. А с другой стороны, непрерывно и очень активно осваивать новые методы, новые подходы, новые концепции. В практической педагогике все точно так же, как и в строительстве, в бизнесе или в информационных технологиях. Но почему же тогда наша педагогика меняется так медленно, почему она так буксует и тормозит?!
Мне кажется, педагог должен быть свободен от любых рабочих схем, которые он (и масса других людей) использовал десятки лет в организации учебного процесса, во всей практической работе с детьми. Если ситуация требует – схемы надо менять или существенно модернизировать. Не потому, что схемы плохие. Они не плохие, они ведь работали хорошо. Просто время изменилось. И дети изменились. И мы изменились. И все общество изменилось.
Для любого родителя тоже важно не быть слишком привязанным к тому, «как нас учили во времена нашей юности». Нас выучили и мы «стали людьми». Хорошо. Но почему мы часто убеждены, будто бы все должно быть неизменным?! Понятно, что нам хочется покоя и надежности. Понятно, что мы ностальгируем в глубине души по своему детству. Понятно, что нам не хочется ломать голову, ища новые решения. Но нам придется их искать – если только мы хотим нормально выучить своих детей.
Один из таких стереотипов – уверенность, будто «специалисты все сделают как надо». Мы привыкли так думать. Мы осознаем значение профессиональной квалификации в любом деле. Но одни педагоги не могут справиться с воспитанием и обучением детей и подростков.
На мой взгляд, выход только такой: каждый родитель должен стать, если не профессионалом, то, по крайней мере, весьма грамотным человеком в области практической педагогики. А для этого нужно не законсервированно хранить свои воспоминания детства о сущности данной сферы деятельности, а быть готовым к радикальным переосмыслениям.
Родители ругают систему народного образования и в то же время ждут «решений сверху». Но не созреют «наверху» никакие гениальные решения, пока основная масса общества не станет готова их воспринять и поддержать.
Это действительно ужасно – видеть, как взрослый человек (успешный в профессии и в целом по жизни) пытается год за годом запихивать своего ребенка в отжившие и устаревшие рамки представлений о том, как нужно учиться. Что-либо объяснять такому родителю – дело пустое, ибо он свято убежден (сознательно и подсознательно) в правильности своей линии. И не заставляют его задуматься ни ужасающе низкая успеваемость его чада, ни отклонения в поведении, ни постоянное нервное переутомление…
Насколько я сам свободен в данном плане? В достаточной степени свободен. Мне «повезло»: школьные годы не вызывают у меня ностальгии (хотя сохранились очень добрые воспоминания о многих прекрасных преподавателях, учивших меня). Я с детства привык учиться в основном сам, а учителей воспринимать не как абсолютных авторитетов, а как умных и грамотных помощников. Поэтому видел и их сильные, и их слабые стороны. То же было и в Политехническом институте.
Занявшись работой над собой, раскрытием своего творческого потенциала, я обнаружил, что внутри меня существует масса препятствий для реализации новых оптимистичных идей. Путем многолетних целенаправленных усилий и с Божией помощью некоторые из них удается убирать или хотя бы ослаблять. Я просто привык, что это есть реальность жизни: новые обстоятельства требуют новых решений.
Но часто ведь и старое хорошо работает. Вот, скажем, шахматы – как универсальное средство развития интеллекта. Идут века, а правила не меняются.
Свобода от привычных методов вовсе не означает полный от них отказ. Просто внутренняя позиция педагога или родителя делается более гибкой, более адаптирующейся, более мудрой. И священные для нас детские воспоминания о доброй учительнице, помогавшей нам умнеть и взрослеть, ничуть не пострадают. Мы просто продолжим ее дело. Продолжим по-настоящему – не по форме, а по сути.
Творческий бардак
Я не знаю, как там на Западе или на Востоке, но у нас в России в народе есть очень много иррационального, нелогичного, неупорядоченного. Думаю, во многом поэтому у нас и не удаются педагогические реформы – как ни крути, они ведь всегда представляют собой какую-то форму строгой упорядоченности, рациональности, подконтрольности. Глубинная психология нации отторгает такие конструкции как чуждые и инородные.
Почему в массовых школах такой бардак? (Я вовсе не хочу обидеть учителей, завучей, директоров, РОНО… Я имею в виду поведение и отношение к учебе детей и подростков). Может быть, причина заключается в чрезмерной жесткости и сухости всей системы обучения? Психика детей и подростков ищет возможности для адаптации, для выживания, для развития – вот и компенсируют своей безалаберностью чрезмерную рациональность обучения.
Каждому человеку нужна и доля «свободы», и доля «упорядоченной организованности». По-моему, сие есть универсальное психологическое правило. И его необходимо учитывать, организуя учебный процесс. Как это возможно в массовой школе, я не знаю – пусть думают те, кто там работает. А вот у себя дома вполне легко опытным путем подобрать правильную пропорцию «творческого бардака» и «системной дисциплинированности».
Тут нужно чувствовать. Вот мы несколько дней ударными темпами осваиваем математику – по несколько полноценных уроков в день проводим. Так бы и продолжать весь учебный год! Но я чувствую, что потенциал такой организованности уже иссякает у моих сыновей. Они вот-вот начнут отлынивать или скандалить по малейшему поводу. Зачем ждать?!
Можно просто переключиться. «Ребята! – говорю я им утром следующего дня. – Математика задолбала! Ну ее! Поехали в Кавголово за грибами! И костерок там разведем! Как вы думаете?!» Реакция детей, думаю, вам ясна.
Работа над картинами особенно хорошо позволила мне прочувствовать, как важно творческому человеку отойти от норм чрезмерной организованности. Но подчеркиваю: исходно я был очень склонный к рациональной дисциплине человек, а научился быть свободным и творческим лишь со временем. У кого-то может быть совсем иная пропорция.
Чуть выше меры детей отпустишь – и уже полный хаос, дела учебные совсем не идут. А чуть перегнешь палку с дисциплиной занятий и уровнем их серьезности – тускнеет интерес, проявляется апатия, возникает внутреннее противодействие ученика учителю.
Сейчас я осознаю, что обилие творческих видов деятельности в нашей семье и соответствующий стиль жизни весьма способствовали хорошей учебе детей – как своеобразный психологический противовес, как удобная и естественная компенсация интеллектуальных нагрузок. А заодно и как более оптимальная организация этих нагрузок.
Творческий бардак (но в меру и под контролем) – мощное педагогическое средство. Я использую его практически каждый день. Я стараюсь дружить с иррациональной частью нашей психики, со стремлением каждой личности не только «равномерно забивать по гвоздю в минуту», но и «болтаться безо всякого дела», «сидеть и ничего не делать», «танцевать на грани собственного восторга», «тащиться неизвестно куда просто так»…
Вспомните, с каким энтузиазмом школьники воспринимают любые неожиданные ситуации, ломающие привычный учебный режим! А когда я сочиняю детям сказки, где в школе появляется Фиолетовый Педагог и буквально ставит все на уши, то чувствую, как хотя бы в сказке реализуется эта жажда – разломать установленный порядок и вдохнуть приключения. Ну, не совсем чтобы разломать, а так, иногда и частично…
Организация пространства
Я придаю данному аспекту очень большое значение. Обстановка, в которой ребенок учится, настолько сильно влияет на весь учебный процесс (да и на все остальные стороны жизни ученика), что ее значение трудно переоценить. Но важно понимать и чувствовать, что именно и как следует учитывать в организации учебно-развивающего пространства.
Я не знаю глобальных рецептов. Я могу лишь попробовать показать свой подход.
* * *
Во-первых, эмоциональная позитивность, комфортность, радостность обстановки. Это как бы общий фон всех уроков. Особенно для детей и подростков с какими-то существенными психологическими проблемами, с высокой нервной чувствительностью, с эмоциональной подвижностью… Важно работать в приятной и поддерживающей среде.
Домашняя обстановка существенно отличается от школьной. Много лет одним из основных учебных мест у нас был симпатичный синий столик около дивана. С другой стороны столика стояло кресло. Я мог усадить сразу двоих детей друг напротив друга во время урока. Им было удобно и нескучно.
Когда сыновья подросли, они стали обустраивать личные рабочие места в соответствии со своими вкусами. Коля раскрасил стенку стеллажа над столом, создав очень гармоничную композицию в бело-сине-голубых тонах. Тима привез с дачи рейки и оргалит и смастерил у себя на письменном столе оригинальную конструкцию из угловых полок. А Маша на своем столе рассадила такое количество крошечных мягких игрушек, что писать там уже просто негде. Но доченьке это и не надо – она предпочитает учиться в постели.
Многочисленные картины, развешанные по всей квартире, и рисунки на обоях – важная часть нашего учебного пространства. Обратите внимание: речь идет не о взрослой эстетике, а о том, чтобы детям было радостно на все это смотреть.
Во-вторых, интересность, глубинная наполненность, открытость пространства. Не просто функциональная обустроенность, но и некий «дух места». Он автоматически впитывается пребывающими там людьми, влияют на все психические процессы, на работоспособность и на силу воли.
Это нечто иррациональное. Я не могу объяснить логично, чем обстановка старинного замка отличается от сухого и стандартного дизайна коридоров массовой школы. Но ведь мы все понимаем, чувствуем эту разницу?
Живое пространство квартиры несет особую тонкую магию. Из чего она складывается? Из нашего большого спортивного комплекса. Из цветов на подоконнике. Из разбросанных везде игрушек. Из ободранных нашими любимцами-грызунами обоев. Из пятен краски на полу, возникших вследствие неаккуратных занятий рисованием. Из старинного пианино. Из валяющейся год за годом на полке обычной сосновой шишки…
Я весьма много внимания посвятил глубокому прочувствованию пространства нашей квартиры. Время было. С моей точки зрения, такой подход очень помог.
В-третьих, многофункциональность. Для ребенка жизнь – это далеко не только учеба (в том числе и во время урока), а еще и игра, разглядывание всего вокруг, общение, движение, поиск себя... Предметы, стены, вид из окна, учебники... – все должно помогать не только учиться, но и вообще жить.
Пространство обычного школьного класса ориентировано на чрезвычайно узкий диапазон функций. Поэтому огромное число детей там маются. Им скучно. А значит, и учеба идет у них плохо. Учителя, конечно, пытаются украсить класс, но это не меняет обстановку радикально. Тем более что традиционно для украшения используются материалы по учебным предметам.
Ну а в квартире – совсем другое дело. Мы здесь не только учимся. Мы тут вообще живем. Все под рукой, совсем рядом.
Традиционно все мои дети любили заниматься устным счетом, забравшись на спорткомплекс. Почему-то им нравилось складывать, умножать, вычитать и делить, расположившись наверху шведской стенки или усевшись на турник. И качество работы ничуть не снижалось. Даже наоборот.
Очень здорово, когда учебные занятия не мешают реализации других потребностей развития ребенка. Общая энергия процесса возрастает, он делается более естественным.
В-четвертых, реальные возможности для вариаций дизайна, интерьера и оборудования. Далеко не всегда необходимы дорогие и трудоемкие решения – тем более что, возможно, через месяц все захочется изменить. Мы можем использовать то, что под рукой.
У нас с деньгами было совсем туго. Но все равно я видел массу возможностей для того, чтобы лучше сонастраивать организацию среды с реальными нуждами развития детей. Например, серьезный взрослый человек, посмотрев на наш дом, бросил бы все силы на ремонт, на замену сантехники, на покупку новой мебели… А я сосредоточился на рисовании. И детей вовсю подключил. Новая сантехника нам, разумеется, тоже бы не помешала. Но рисунки на стенах для развития детей гораздо важнее. В десятки и в сотни раз важнее. Да и дешевле несравненно, к тому же.
Ну и уж совершенно очевидно, что сделать шкаф или стеллаж своими руками – это здорово. И деньги сэкономим, и мастерить поучимся вместе с папой. Пусть, не совсем шикарно будет выглядеть наше творение, но оно будет именно наше.
* * *
Примерно на эти четыре принципа я опирался, организуя учебно-развивающее пространство у нас дома. Началось все, разумеется, еще с дошкольного периода. И даже еще раньше – когда мы ждали Алену. Из частей старого пузатого низкого шкафа я соорудил узкий и высокий шкаф – места в комнате стало больше.
Затем появился большой спорткомплекс. Постепенно создавались новые шкафы и стеллажи (в их рождении уже участвовали и сыновья). Весь интерьер постоянно трансформировался – с учетом текущих задач и наших вкусов. Потом на стенах появились картины…
Чего нам не хватало? Конечно, пространства. Приходя в гости в частные школы и детские развивающие центры, я думал: «Вот бы мне столько места! Вот уж я бы развернулся!...» А дома, как ни крути, тесно – ни побегать как следует, ни в футбол поиграть, ни потанцевать толком… Да и просто глаза все время в стенки упираются.
Как-то я пришел в гости к своему приятелю, которого не видел много лет. Он за эти годы сумел существенно продвинуться в сфере бизнеса, а также женился и родил сына. Мы ходили по его огромной квартире, перестроенной из двух квартир, и разглядывали, как все обустроено. Это впечатляло. Мне реально все очень понравилось. Но поскольку мои мозги повернуты исключительно в одну сторону, я не мог сдержать удивления и спросил: «А где же у тебя тут спортивный комплекс?!» Мой приятель ответил, немного замявшись: «Да как-то места не нашлось». Наверное, я его обидел. Мне до сих пор неловко.
Взрослые, организуя учебное, развивающее, жилое пространство для детей, часто подходят на основании своих взрослых вкусов и представлений. А я исходил лишь из того, как видел и понимал потребности роста и развития своих детей. Я действовал свободно – без оглядки на вкусы родителей-клиентов (как вынужден делать директор частной школы), без оглядки на вкусы начальства (как вынуждены делать директор и учителя государственной школы), без оглядки на такие вещи, как престиж и общепринятый стиль (как часто ориентируются люди у себя дома).
Разумеется, все сие очень субъективно. Люди, приходящие к ним в гости, обычно реагируют одним из двух способов. Первый: «Ну вы даете! Да… Нестандартно, конечно…» Второй: «Здорово у вас тут!» Ясное дело, что по первому типу чаще реагируют взрослые (особенно серьезные), а по второму типа – дети (которые тут же лезут на спорткомплекс).
Мои дети принимали всегда самое активное участие в обсуждении и реализации всех наших интерьерных проектов. Сейчас, правда, сыновья интересуются совсем другими вещами. А с Машей мы продолжаем экспериментировать над нашей квартирой. А если бы еще и деньги на это были, так мы бы вообще…
Возвращаясь к теме учебы, я могу сказать, что реально убедился, как работает подходящая обстановка в квартире. Я не могу логично сформулировать, что значит «подходящая». Но это как-то сразу чувствуется. Вот приходишь к кому-нибудь заниматься и видишь, ощущаешь, чего «не хватает» в помещении. Но ведь не будешь же советовать! У людей свои вкусы, свой стиль, свой ход жизни. Ну, иногда картину подарю (рисунок, сувенир…) – все же хоть что-то изменится.
Можно, например, просто взять и во время урока по физике или по математике положить на стол красиво раскрашенные кубики или камушки – пусть полежат, пока мы учимся. А можно их и для каких-то объяснений использовать. Или в руках вертеть по ходу разговора.
Ну а уж как важно пространство книги, по которой ребенок учится! Оно может или открыть восприятие, или закрыть его наглухо, или помогать, или мешать…
Словом, тут непаханое поле для развития всей нашей педагогики. Обстановка помещения, в котором проходит урок математики, не менее важна, чем методика преподавания. Красивый и практичный «евростандарт» явно недотягивает по сравнению с незатейливым, но живым дизайном. Дав детишкам возможность поиграть в специально оборудованном пространстве для подвижных игр, их потом гораздо проще усадить за столы для занятий русским языком или черчением…
Пространство всегда таинственно, романтично и мистично. Оно таит массу возможностей, массу ощущений – явственных и почти неуловимых. Педагогическая архитектура и педагогический дизайн ждут своего часа. Но многое доступно нам уже и сегодня – просто в живом реальном творческом поиске, в обстановке одной комнаты или одной квартиры.
Всей данной теме я посвятил целую книгу. Она называется «Принцип безграничности, или Как создавать развивающую среду для детей». Там я подробно описываю наш семейный опыт и формулирую основные практические ориентиры, которыми руководствовался.
Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 239; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!