РОЛЬ СТАЛИНА В РЕШЕНИИ ОСНОВНЫХ ЗАДАЧ В ПОСЛЕВОЕННЫЙ ПЕРИОД
Главная цель – восстановление и развитие экономики
Победоносное завершение Великой Отечественной войны означало для Сталина не только торжество правильности его военно-политической и стратегической линии. Оно со всей ясностью вместе с тем вскрыло и серьезные ошибки и недостатки в подготовке страны и ее вооруженных сил к отпору агрессорам. Он, конечно, в своих публичных выступлениях касался этой щекотливой проблемы, однако не делал на этом акцента по причинам вполне понятным и объяснимым. Однако для себя сделал надлежащие уроки и суровые выводы. Мировая обстановка после войны не сулила спокойствия и благолепия, не означала, что Советская Россия отныне находится в полной и гарантированной безопасности. Напротив, новые тенденции и веяния в политике союзников со всей определенностью говорили о том, западные державы всерьез намерены воспользоваться разрухой, в состояние которой привела страну война, для того, чтобы диктовать свои условия Советскому Союзу. Сталина не убаюкивали миролюбивые заявления лидеров западных стран, ибо он исходил не из сентиментальных чувств, а из реальной оценки положения. И первой – и самой неотложной – задачей являлось восстановление разрушений, причиненных войной. А размеры ущерба носили поистине астрономический характер.
Поэтому на первый план встали задачи экономического порядка. Сталин незамедлительно поставил этот вопрос в качестве приоритетного во всей жизни государства. Именно эти задачи со всей четкостью были поставлены им в речи перед избирателями 6 февраля 1946 г. Тогда он сказал: «Теперь несколько слов насчет планов работы Коммунистической партии на ближайшее будущее. Как известно, эти планы изложены в новом пятилетнем плане, который должен быть утвержден в ближайшее время. Основные задачи нового пятилетнего плана состоят в том, чтобы восстановить пострадавшие районы страны, восстановить довоенный уровень промышленности и сельского хозяйства и затем превзойти этот уровень в более или менее значительных размерах. Не говоря уже о том, что в ближайшее время будет отменена карточная система, особое внимание будет обращено на расширение производства предметов широкого потребления, на поднятие жизненного уровня трудящихся путем последовательного снижения цен на все товары и на широкое строительство всякого рода научно-исследовательских институтов, могущих дать возможность науке развернуть свои силы.
|
|
|
Я не сомневаюсь, что если окажем должную помощь нашим ученым, они сумеют не только догнать, но и превзойти в ближайшее время достижения науки за пределами нашей страны.
|
|
|
Что касается планов на более длительный период, то партия намерена организовать новый мощный подъем народного хозяйства, который дал бы нам возможность поднять уровень нашей промышленности, например, втрое по сравнению с довоенным уровнем. Нам нужно добиться того, чтобы наша промышленность могла производить ежегодно до 50 миллионов тонн чугуна, до 60 миллионов тонн стали, до 500 миллионов тонн угля, до 60 миллионов тонн нефти. Только при этом условии можно считать, что наша Родина будет гарантирована от всяких случайностей. На это уйдет, пожалуй, три новых пятилетки, если не больше. Но это дело можно сделать, и мы должны его сделать…
Говорят, что победителей не судят, что их не следует критиковать, не следует проверять. Это неверно. Победителей можно и нужно судить, можно и нужно критиковать и проверять. Это полезно не только для дела, но и для самих победителей: меньше будет зазнайства, больше будет скромности…»[774]
Как видим, программа была намечена более чем грандиозная. Некоторыми она была воспринята как явно нереальная и чересчур завышенная, поскольку для ее реализации отводился слишком небольшой по историческим меркам срок. Многие города и села лежали в развалинах, люди устали от чрезмерного напряжения во время войны, не хватало квалифицированных кадров практически во всех сферах экономики, наличные ресурсы были строго лимитированы. Словом, как считали многие, намечался новый великий, но слишком крутой перелом. А люди, надо признать, испытывали потребность хотя бы некоторое время отдохнуть, пожить не в обстановке постоянного аврала. Иными словами, в грандиозных планах вождя в потенции были заложены не только чисто объективные экономические трудности, но и субъективные – преимущественно морально-психологического плана.
|
|
|
Но Сталин не был бы самим собой, если бы довольствовался половинчатыми решениями и отказывался от грандиозных задач в столь короткие исторические сроки свершить намеченное. Надо отметить, что и сам вождь уже не мог похвастаться блестящим состоянием здоровья. Война не прошла даром: она сильно подорвала его силы, что было неудивительным, учитывая почти нечеловеческие нагрузки, которые ему пришлось переносить в годы войны. Близко соприкасавшийся со Сталиным в то время управляющий делами Совнаркома (затем Совета Министров СССР) Я. Чадаев отмечал, что уже в первые годы после разгрома фашизма здоровье Сталина заметно ухудшилось. Во многом сказалось огромное напряжение военных лет. В чем-то ему пришлось себя ограничивать. Врачи настойчиво рекомендовали «вождю народов» бросить курить. Курить он стал гораздо меньше, большую трубку заменил на меньшую по размеру, хотя окончательно «порвал с курением» только в последний год жизни[775].
|
|
|
Но, как говорится, здоровье здоровьем, а восстанавливать разрушенное было необходимо вопреки всем трудностям. Но дело не ограничивалось одним лишь восстановлением. Это являлось первоочередной, но не единственной задачей. Речь шла о том, чтобы путем интенсивного развития всех отраслей народного хозяйства на основе внедрения новейших достижений науки и техники сделать настоящий рывок в развитии страны, чтобы хотя бы по некоторым важнейшим параметрам сравняться с развитыми странами Запада. А Сталин видел в них не только вчерашних союзников, но и потенциальных соперников, а вероятнее всего, – будущих противников. Все это в совокупности и предопределяло сталинскую стратегическую линию в области экономического развития Советской России. Пока еще у него хватало сил и энергии, воли и целеустремленности, чтобы успешно добиваться решения поставленных перед страной задач.
По своей сложности и масштабам эти задачи, вне всякого сомнения, превосходили все, что было сделано в прежние годы. Нужны были как новые, нетрадиционные, творческие подходы к их успешному решению, так и колоссальная организационная работа. И страна, весь советский народ приступили к осуществлению намеченных планов.
По инициативе Сталина было решено в самое короткое время составить и принять пятилетний план. Политбюро ЦК ВКП(б) дважды – 14 февраля и 4 марта 1946 г. – обсуждало окончательный проект плана. После этого он был представлен на рассмотрение и утверждение в Верховный Совет СССР второго созыва.
Верховный Совет СССР заслушал доклад о пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства СССР на 1946 – 1950 годы, с которым выступил кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б), председатель Госплана СССР Н.А. Вознесенский. Развернулось его широкое обсуждение. 18 марта Верховный Совет СССР единогласно принял «Закон о пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства СССР на 1946 – 1950 годы».
В Законе определялись основные хозяйственно-политические задачи пятилетнего плана: восстановить пострадавшие районы страны, восстановить довоенный уровень промышленности и сельского хозяйства и затем превзойти этот уровень в значительных размерах. Для их выполнения предусматривалось первоочередное восстановление и развитие тяжелой промышленности и железнодорожного транспорта, сельского хозяйства и промышленности.
Пятилетний план предусматривал скорейшее восстановление разрушенных основных производственных фондов и значительное расширение материально-технической базы народного хозяйства. Для этого требовалось не только восстановление и развитие промышленности районов, подвергавшихся оккупации, но и расширение, и укрепление индустриальной базы на Востоке страны, освоение новых районов. Общий объем продукции промышленности увеличивался по сравнению с предвоенным 1940 годом на 48 процентов, в том числе в освобожденных районах – на 15 процентов[776].
Соответственно планируемым масштабам восстановления и развития народного хозяйства определялся объем капиталовложений. За пятилетие они должны были составить 250 миллиардов рублей (в ценах соответствующих лет), из них около 115 миллиардов рублей – на возрождение и развитие хозяйства и культуры в республиках и областях, разоренных фашистской оккупацией. Размеры и направления капиталовложений обусловливались прежде всего конкретными задачами восстановления в каждой отрасли и экономическом районе, необходимостью совершенствования структуры производства, сложившейся в предвоенные и военные годы, требованиями научно-технического прогресса.
Предстояли колоссальные строительные работы. Намечалось восстановить, построить и ввести в действие не только тысячи крупных заводов и фабрик, но и множество средних и мелких предприятий.
Ведущее место в пятилетнем плане отводилось тяжелой индустрии, темпы роста которой должны были опережать темпы роста производства предметов потребления.
Для четвертой пятилетки было характерно ускоренное развитие и повышение доли Востока страны в производстве металла и добыче нефти. Всемерное укрепление индустрии на Востоке страны являлось одним из необходимых условий успешного возрождения хозяйства в районах, подвергавшихся оккупации. При этом признавалась нецелесообразной реэвакуация большинства промышленных предприятий из тех мест, где они заново сложились и окрепли, имели топливно-сырьевую базу и налаженные кооперированные связи.
Наиболее высокие темпы роста по пятилетнему плану намечались для машиностроения, от которого прежде всего зависел технический прогресс в народном хозяйстве. Особенно возрастало производство металлургического оборудования, станков, автомобилей, тракторов, паровозов и вагонов, электрооборудования.
В области сельского хозяйства Закон о пятилетнем плане предусматривал восстановление и развитие земледелия и животноводства в районах, подвергавшихся вражеской оккупации, и превышение к концу пятилетки довоенного уровня сельскохозяйственного производства в целом по СССР. Для этого требовалось обеспечить дальнейшее упрочение общественного хозяйства колхозов и материально-техническое укрепление машинно-тракторных станций и совхозов.
В новой пятилетке планировалось повышение материального и культурного уровня жизни народа на основе значительного роста национального дохода. Если в 1940 году он составлял 128,3 миллиарда рублей, то в 1950 году должен был достигнуть 177 миллиардов рублей (в ценах 1926/27 г.). Намечалось полное восстановление разрушенного жилого фонда городов и сел, новое жилищное строительство. Расходы государственного бюджета на социально-культурные мероприятия увеличивались к 1950 году более чем в два с половиной раза по сравнению с 1940 годом. Среднегодовая заработная плата рабочих и служащих по мере роста производительности труда и квалификации должна была к концу пятилетки превысить довоенный уровень. Предполагалось перейти от нормированного снабжения населения по карточкам к развернутой советской торговле уже в первые годы пятилетки.
Намеченная в пятилетнем плане реальная программа мирного развития Советского Союза, подъема его экономической мощи еще более повышала престиж СССР на международной арене, усиливала симпатии трудящихся масс зарубежных стран к героическому советскому народу.
По указанию Сталина были в довольно короткие сроки разработаны основные направления научно-технической политики, стратегическая цель которой состояла в том, чтобы вывести советскую науку на передовые рубежи развертывавшейся в мире научно-технической революции. «Необходимо, – указывал в феврале 1946 года ЦК партии, – заботиться о дальнейшем развитии советской науки, всемерно поддерживать людей науки, добиваться широкого распространения научных знаний в народных массах, дальнейшего расширения и улучшения подготовки научных и технических кадров. Советская наука и техника должны непрерывно двигаться вперед и идти в первых рядах мировой науки и техники»[777].
В соответствии с перспективными планами Сталина и по его указанию были намечены первоочередные задачи научно-технического прогресса: усиление его роли в восстановлении и развитии промышленности и других отраслей экономики, в совершенствовании ее отраслевой структуры, ускорении подъема производства и повышении производительности труда. В связи с этим следовало добиться более тесного взаимодействия науки, техники и производства, укрепления сотрудничества ученых с работниками промышленных предприятий. Громадные возможности открывало использование достижений науки и техники для внедрения в народное хозяйство прогрессивных технологических процессов, основанных на электрификации, химизации, комплексной механизации, автоматизации. Особое значение придавалось наиболее перспективным направлениям: проблемам ядерной физики, практического использования атомной энергии, создания реактивной авиации и ракетной техники, радиотехники, электроники и т.п.
Для выполнения поставленных задач намечался и осуществлялся обширный комплекс мероприятий общегосударственного значения. Увеличивались ассигнования на научно-исследовательскую работу. Сотни миллионов рублей были выделены на сооружение новых и реконструкцию существующих научных учреждений, модернизацию их оборудования. Улучшилось материальное обеспечение научно-технических работ. Расширялась сеть научно-исследовательских институтов и конструкторских организаций, развивались существующие и создавались новые академические и отраслевые научные центры, которые укреплялись квалифицированными кадрами.
Послевоенное развитие отечественной науки и техники свидетельствовало о том, что советские ученые успешно справлялись с решением крупнейших теоретических и прикладных проблем. Благодаря вниманию и заботе Центрального Комитета партии плодотворно решалась проблема использования атомной энергии. Работу в этой области координировал и направлял специально созданный правительственный орган, в состав которого входили Б.Л. Ванников, А.П. Завенягин, В.А. Малышев, М.Г. Первухин, Е.П. Славский.
В условиях нараставшего противостояния с бывшими союзниками, в первую очередь с Соединенными Штатами Америки, особое значение приобрела работа над созданием ядерного оружия. Правящие круги США преследовали политически цели – продемонстрировать свою силу для устрашения свободолюбивых народов, запугать Советский Союз. В 1947 году Советское правительство заявило, что для СССР больше нет секрета атомной бомбы. В августе 1949 года в СССР было проведено испытание первой атомной бомбы. Потеряв монополию на ядерное оружие, США усилили начатые ещё в 1942 году работы по созданию термоядерного оружия. 1 ноября 1952 года в США было взорвано термоядерное устройство мощностью 3 мегатонны. Термоядерный боеприпас в виде авиационной бомбы в США был испытан в 1954 году. В СССР термоядерная бомба впервые испытана 12 августа 1953 года.
К середине 50-х гг. в СССР и США были построены и приняты на вооружение носители ядерных боеприпасов различных классов и типов (в том числе ракеты), которые способны, в зависимости от предназначения, доставлять ядерные боеприпасы на различные расстояния. В 60-х гг. ядерное оружие было внедрено во все виды вооруженных сил и оказало решающее влияние на организационную структуру войск и сил флота, привело к изменению взглядов на способы ведения боя, операции и войны в целом, на применение других средств поражения. В 1960 году в СССР был создан особый вид Вооруженных Сил – Ракетные войска стратегического назначения.
Кроме СССР и США, ядерные боеприпасы были созданы и испытаны: в Великобритании 30 октября 1952 г., во Франции 13 февраля 1960 г., в Китае 16 октября 1964 г.[778]
Научным руководителем атомной программы являлся выдающийся ученый академик И.В. Курчатов. Сталин встречался лично с ним неоднократно. Он расспрашивал его о возникавших проблемах и оказывал всю необходимую помощь и содействие по всем линиям. В организованном им крупном институте под его руководством в декабре 1946 года была осуществлена ядерная цепная реакция в первом в Европе атомном реакторе. В 1948 году был пущен первый промышленный уран-графитовый реактор. 29 августа 1949 года успешно прошло испытание атомной бомбы. Создание атомного оружия в СССР способствовало укреплению могущества и обороноспособности нашей Родины и вместе с тем означало большую победу всех миролюбивых сил, демократии и социализма в их борьбе против сил милитаризма и войны.
Учитывая достижения советской науки, по указанию Сталина ЦК ВКП(б) принял ряд мер, определивших пути развития ракетостроения. Развернули деятельность научно-исследовательские и конструкторские организации по ракетной технике, в том числе Опытно-конструкторское бюро, которое возглавил крупнейший ученый С.П. Королев, назначенный Главным конструктором по созданию комплексов автоматических управляемых ракет дальнего действия. Он сыграл выдающуюся роль в осуществлении идеи освоения космоса, решении сложных проблем ракетной и космической техники, воспитании кадров ракетостроителей. В 1948 году был совершен запуск первой отечественной управляемой ракеты дальнего действия Р-1. В следующем году была создана первая высотная геофизическая ракета В-1-А.
Крупных достижений добились авиационная наука и техника. Исследования в этой области значительно активизировались после обсуждения в Центральном Комитете партии вопроса о создании реактивных двигателей и самолетов (декабрь 1945 г.). В апреле 1946 года успешно стартовали реактивные истребители Як-15 и МиГ-9. Много внимания уделялось созданию реактивных самолетов дальнего радиуса действия. Новые типы самолетов и авиационных двигателей для гражданской и военной авиации разрабатывали конструкторские бюро, во главе которых стояли А.Н. Туполев, С.В. Ильюшин, А.С. Яковлев, О.К. Антонов, В.Я. Климов, А.И. Микоян, М.И. Гуревич, С.А. Лавочкин, А.А. Микулин, В.Н. Челомей, А.Д. Швецов, А.М. Люлька, Н.Д. Кузнецов и др. Исследованием теоретических проблем в области авиации занимались такие научно-исследовательские центры, как Центральный аэрогидродинамический институт имени Н.Е. Жуковского (ЦАГИ), Центральный институт авиационного моторостроения (ЦИАМ), Всесоюзный научно-исследовательский институт авиационных материалов (ВИАМ) и др.
Высокими темпами росла молодая отрасль науки и техники – радиоэлектроника.
Велись исследования по конструированию электронных вычислительных машин. В принятом в апреле 1949 года постановлении Совета Министров СССР подчеркивалась необходимость внедрения вычислительной техники для исследований в области ядерной физики, реактивной техники, баллистики, электроники, газовой динамики и т.д. В 1951 году под руководством академика С.А. Лебедева в Институте электроники АН УССР была смонтирована и испытана первая советская электронная вычислительная машина.
Дальновидная стратегия Сталина определяла наиболее перспективные направления научно-технического прогресса, концентрировала здесь необходимые силы и средства. Советская научно-техническая мысль, подкрепленная практикой, сделала в годы четвертой пятилетки большой шаг вперед, выходила на передовые рубежи мировой науки и техники. На основе скорейшего внедрения новейших научно-технических достижений было обеспечено дальнейшее повышение технического уровня всех отраслей социалистической промышленности.
В целом надо признать – и факты говорят в пользу этого, – во многом благодаря настойчивым указаниям и контролю со стороны генсека были определены наиболее перспективные направления научно-технического прогресса, где концентрировались необходимые силы и средства. Советская научно-техническая мысль, подкрепленная практикой, сделала в годы четвертой пятилетки большой шаг вперед, постепенно выдвигаясь на передовые рубежи мировой науки и техники.
Одной из наиболее трудных задач, вставших перед партией и советским народом, явилось восстановление и дальнейшее развитие сельского хозяйства. В результате тяжелых последствий войны, усугубившихся засухой, валовой сбор зерновых в стране в 1946 году составил 39,6 миллиона тонн по сравнению с 47,3 миллиона тонн в 1945 году и 95,6 миллиона тонн в 1940 году[779]. Государство оказало помощь пострадавшим районам. В борьбе за выявление и использование ресурсов огромную работу провели партийные организации Сибири, Северного Кавказа, центральных и других районов страны.
В такой исключительно сложной обстановке Сталин усилил внимание к вопросам развития сельского хозяйства, определив главные направления деятельности в этой отрасли народного хозяйства: упрочение материально-технической базы производства, организационно-хозяйственное укрепление колхозов, всемерное развертывание инициативы тружеников села, эффективное использование общественного земельного фонда и техники. Принимались меры для повышения дисциплины труда в колхозах, МТС и совхозах. Закон о четвертом пятилетнем плане требовал обеспечить охрану общественных колхозных земель и колхозной собственности, не допускать нарушений Устава сельскохозяйственной артели и колхозной демократии – выборности, отчетности правлений колхозов перед общим собранием членов сельскохозяйственной артели.
Важную роль в разработке политики партии в деревне, конкретизации путей и средств быстрейшего восстановления сельского хозяйства сыграл Пленум Центрального Комитета партии, состоявшийся в феврале 1947 года. По указанию Сталина во время его подготовки во многие области страны для изучения положения дел в колхозах, совхозах и МТС выезжали представители ЦК ВКП(б) и Министерства сельского хозяйства СССР. С докладом «О мерах подъема сельского хозяйства в послевоенный период» на Пленуме выступил член Политбюро ЦК ВКП(б) А.А. Андреев. Пленумом была поставлена задача повысить роль сельского хозяйства в подъеме экономики страны. «Пленум ЦК ВКП(б), – говорилось в резолюции, – придает первостепенное значение делу скорейшего восстановления и подъема сельского хозяйства, как необходимому условию успешного развития всего народного хозяйства СССР»[780].
Сталин исходил из того, что подъем сельского хозяйства не может быть осуществлен на основе некой новой разновидности НЭПа на селе. Решение задачи восстановления и развития сельского хозяйства он увязывал с улучшением практики руководства сельским хозяйством. Поэтому особый акцент был сделан на то, чтобы руководство сельским хозяйством было оперативным и дифференцированным, учитывающим особенности сельскохозяйственного производства и сопровождалось повседневной организаторской и политической работой в массах.
Укрепление материально-технической базы сельского хозяйства стало подлинно всенародным делом. Одной из неотложных задач было строительство производственных зданий и жилых домов в разоренных войной совхозах, колхозах и МТС, создание нормальных условий жизни населения. На помощь пришли трудящиеся всех союзных республик. В освобожденные районы направлялись строительные материалы, семена, скот, выезжали бригады строителей и ремонтников. Сокращение Вооруженных Сил позволило высвободить для народного хозяйства машинную технику и лошадей.
Первостепенной задачей явилось снабжение деревни тракторами и сельскохозяйственными машинами. В результате напряженного труда рабочего класса уже в 1948 году выпуск тракторов на 80 процентов превысил довоенный уровень. Задания пятилетнего плана по производству тракторов и основных сельскохозяйственных машин были перевыполнены. За 1946 – 1950 годы промышленность поставила сельскому хозяйству 248 тысяч тракторов, 93 тысячи зерновых комбайнов, 281 тысячу грузовых автомобилей[781]. Уровень технической оснащенности сельского хозяйства к концу пятилетки превысил довоенный. За это время было построено около тысячи МТС. Общее их число возросло до 8,4 тысячи.
Валовая продукция сельского хозяйства в 1950 году практически достигла показателей 1940 года. При этом численность тружеников села стала на 3,1 миллиона человек меньше. Выросла товарная продукция сельского хозяйства. За пятилетку поднялась урожайность всех культур. В 1950 году зерновых было собрано в 1,7 раза больше, чем в 1945 году. Валовые сборы хлопка и сахарной свеклы были выше довоенных[782]. Поголовье продуктивного скота, резко сократившееся в годы войны, превзошло показатели 1940 года. Вместе с тем, чтобы обеспечить высокие темпы развития сельского хозяйства, необходимы были большие капитальные вложения. Такими возможностями в первые послевоенные годы Советское государство не располагало.
При реализации программы восстановления и развития сельского хозяйства Сталин неожиданно столкнулся не просто с непониманием его стратегической линии, исходившей из принципа повышения централизации управления сельским хозяйством не только в центре, но и особенно на местах. Речь шла о двух членах Политбюро – Андрееве и Хрущеве. Конечно, Андреев играл здесь второстепенную роль, а Хрущев был как бы вдохновителем новых подходов к вопросам колхозного строительства. Речь шла о предложении Андреева заменить в ряде отраслей сельского хозяйства бригады звеньями, что, безусловно, не могло импонировать вождю. По его инициативе 25 февраля 1950 г. Политбюро приняло постановление, в котором подчеркивалось, «что извращения в организации труда, допущенные в колхозах Курской области и изложенные в решении ЦК ВКП(б), имеют прямую связь с неправильными позициями т. Андреева А.А. в вопросах организации труда в колхозах. В своих выступлениях на совещаниях и в печати т. Андреев до последнего времени призывал к повсеместному закреплению зерновых культур за звеньями, ошибочно утверждая, что только при звеньевой системе достигается высокая производительность труда в колхозах. Высказывания т. Андреева по этому вопросу подрывают производственную бригаду, как основную форму организации труда в колхозах, и объективно направлены против применения крупной техники в зерновом хозяйстве»[783].
Вынужден был каяться и Хрущев. Причем сделал он это в довольно унизительном письме лично Сталину. Вот текст его покаяния.
«Дорогой товарищ Сталин.
Вы совершенно правильно указали на допущенные мною ошибки в опубликованном 4 марта с. г. выступлении „О строительстве и благоустройстве колхозов“.
После Ваших указаний я старался глубже продумать эти вопросы. Продумав, я понял, что все выступление в целом, в своей основе является неправильным. Опубликовав неправильное выступление, я совершил грубую ошибку и тем самым нанес ущерб партии. Этого ущерба для партии можно было не допустить, если бы я посоветовался в Центральном Комитете. Этого я не сделал, хотя имел возможность обменяться мнениями в ЦК. Это я также считаю своей грубой ошибкой.
Глубоко переживая допущенную ошибку, я думаю, как лучше ее исправить. Я решил просить Вас разрешить мне самому исправить эту ошибку. Я готов выступить в печати и раскритиковать свою статью, опубликованную 4 марта, подробно разобрать ее ошибочные положения. Если это будет мне разрешено, я постараюсь хорошо продумать эти вопросы и подготовить статью с критикой своих ошибок. Прошу до опубликования посмотреть статью в ЦК.
Прошу Вас, товарищ Сталин, помочь мне исправить допущенную мной грубую ошибку и тем самым, насколько это возможно, уменьшить ущерб, который я нанес партии своим неправильным выступлением.
Н. Хрущев»[784].
Сталин смилостивился и не предпринял в отношении Хрущева каких-либо строгих мер, тем более что всего несколько месяцев назад по инициативе вождя сам Хрущев был переведен в Москву, был избран секретарем ЦК и первым секретарем Московского горкома и обкома. В «Правде» лишь было помещено краткое сообщение, что в газете при публикации статьи Хрущева выпало сообщение, что она печатается в дискуссионном порядке. Политическая же карьера Андреева фактически на этом закончилась, ибо вождь не прощал ошибок, идущих вразрез с его линией, а также ненужной самодеятельности в важных вопросах.
Главная линия вождя в планах улучшения положения в сельском хозяйстве и повышения производства сельскохозяйственных культур лежала в совершенно иной плоскости: он делал акцент на укрупнении колхозов, превращении их в высокопроизводительные хозяйства. В то же время в стране преобладали мелкие колхозы, не способные, по мысли Сталина, решать вопросы, стоявшие перед сельским хозяйством страны. Поэтому он стал инициатором движения за укрупнение коллективных хозяйств. По его мысли, зафиксированной в постановлении Политбюро от 2 апреля 1951 г., было подчеркнуто, что в системе мер, обеспечивающих дальнейший подъем производительных сил социалистического сельского хозяйства, важное значение имеет укрупнение мелких колхозов. Рекомендуя колхозникам провести укрупнение мелких колхозов, ЦК ВКП(б) исходил из необходимости создания наиболее благоприятных условий для успешного решения главной задачи в области сельского хозяйства. Такой главной задачей является значительное повышение урожайности всех сельскохозяйственных культур, быстрое увеличение общественного поголовья скота при одновременном значительном росте его продуктивности. Только при успешном решении этой главной задачи мы добьемся того, что в нашей стране будет обилие продовольствия, легкая промышленность будет в полной мере обеспечена сырьем (хлопок, лен и т.п.), будут накоплены достаточные государственные продовольственные и сырьевые резервы, все наши колхозы станут зажиточными и колхозники заживут богато.
Многолетний опыт колхозного строительства показал, что наиболее успешно развивают общественное хозяйство крупные колхозы, имеющие значительные преимущества перед мелкими колхозами. В крупных колхозах на больших массивах земель гораздо производительнее используются тракторы, комбайны и другие сложные сельскохозяйственные машины, равно как колхозные средства производства. Крупные колхозы имеют возможность вести развитое многоотраслевое хозяйство, основанное на правильных полевых и кормовых севооборотах и передовой агротехнике, и получать более высокие урожаи сельскохозяйственных культур[785].
Основную ошибку своих невидимых оппонентов вождь усматривал в том, что они забывают о главных, производственных задачах колхозов и выдвигают на первый план производные от них потребительские задачи, задачи бытового устройства в колхозах, жилищного строительства в деревне. Бытовые задачи имеют, несомненно, важное значение, но являются все же производными, подчиненными, а не главными. Забвение или умаление главных производственных задач может повести всю нашу практическую работу в деревне по неправильному пути, затруднить дальнейший подъем колхозов и причинить тем самым серьезный вред колхозному строю.
Исходя из неправильного, потребительского подхода к вопросам колхозного строительства, часть наших партийных и советских работников в связи с укрупнением мелких колхозов ошибочно предлагает форсированно осуществить массовое сселение деревень в крупные колхозные поселки, пустить все старые колхозные постройки и дома колхозников на слом и, не считаясь с последствиями торопливого сселения деревень и сел, создать на новых местах крупные «колхозные поселки», «колхозные города», «агрогорода», рассматривая это как важнейшую задачу организационно-хозяйственного укрепления колхозов.
Такая постановка вопроса является в корне неправильной. Если бы эта ошибочная установка в вопросах колхозного строительства получила права гражданства, она неизбежно привела бы к замедлению темпов расширенного воспроизводства в колхозах, к отвлечению сил и средств колхозов и советского государства от решения основных задач дальнейшего подъема сельского хозяйства[786].
Из приведенных выше установок вполне отчетливо явствует, что Сталин отодвигал на второй план вопросы так называемого потребительского характера. Складывалось такое впечатление, что рост производства становился чуть не самоцелью, тогда как в действительности смысл роста производства как раз и состоит в удовлетворении потребностей населения. Здесь вождь, исходя их абстрактно-догматических постулатов, которые он проповедовал и раньше, как бы поставил телегу впереди лошади. Конечно, наивно было бы думать, будто он не понимал, в чем заключается основной смысл производства. Но он все же явно нарушал необходимые, диктуемые реальностями жизни, пропорции между производством и потреблением. Вообще, надо оттенить именно эту особенность его подхода к вопросам экономики, ибо она проявляла себя не только в сельскохозяйственной политике, но и в сфере экономики вообще.
Однако из сказанного не вытекает, будто Сталин вообще не заботился о росте потребления и улучшении жизни населения. Как известно, еще в своей предвыборной речи в 1946 году он обещал народу в ближайшее время отменить карточную систему. Постигшее страну стихийное бедствие – засуха 1946 года – вынудило отложить на год отмену карточной системы. Постановление о проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары ЦК ВКП(б) и Совет Министров СССР приняли в декабре 1947 года. Полностью упразднялась карточная система распределения промышленных товаров и продуктов питания. В обращение были выпущены новые денежные знаки. Одновременно были введены единые цены на продовольственные и промышленные товары. Заработная плата, оплата по трудодням, пенсии и стипендии сохранялись в прежних размерах.
Одним из источников роста реальных доходов трудящихся было снижение цен. За годы пятилетки оно проводилось трижды, в результате чего к марту 1950 года государственные цены уменьшились на 43 процента. Отмена карточек, денежная реформа, единые государственные цены, их снижение привели к соответствующему изменению цен и на колхозном рынке.
Другим источником улучшения материального положения трудящихся явился рост заработной платы рабочих и служащих и доходов крестьян как от общественного, так и от личного хозяйства. Реальные доходы в расчете на душу населения в 1950 году по сравнению с 1940 годом были на 34 процента больше.
В целом завершение пятилетки ознаменовалось значительным перевыполнением плановых заданий по восстановлению и строительству жилого фонда в городах и рабочих поселках, введением в строй 102,8 миллиона квадратных метров общей жилой площади (по пятилетнему плану – 84,4 миллиона). В сельских местностях было построено 2,7 миллиона домов. Несмотря на такие большие успехи, население многих городов, рабочих поселков и сел продолжало еще испытывать нужду в благоустроенных жилищах. Решить эту сложную проблему за одно пятилетие было невозможно. Для этого требовался более длительный срок.
Подводя некоторый итог рассматриваемой темы, следует констатировать следующее. Главным результатом самоотверженного труда народа было восстановление основных отраслей народного хозяйства – промышленности, сельского хозяйства, строительной индустрии, транспорта и связи. На основе анализа объективных условий Сталин и партийное руководство в целом правильно определили ведущие направления развития социалистической экономики, ликвидации образовавшихся во время войны диспропорций. К 1950 году народное хозяйство СССР не только достигло довоенного уровня, но и сделало новый шаг в своем развитии: значительно увеличился совокупный общественный продукт, усилилась концентрация производства, углубились его кооперация и специализация, возрос объем энергетических ресурсов и технический уровень орудий труда, осуществлены важные меры по развитию оборонной индустрии.
Значительные успехи были достигнуты в промышленности. Установленное пятилетним планом задание на 1950 год по объему промышленной продукции перевыполнено на 17 процентов. На основе внедрения новейших достижений современной техники обеспечено дальнейшее повышение технического уровня всех отраслей социалистической промышленности.
С конца 40-х – начала 50-х годов в стране начала осуществляться грандиозная (даже слишком грандиозная!) программа преобразования природы и осуществления амбициозных планов великих сталинских строек. Наряду с насущными и чрезвычайно важными проектами (например, сооружение Волго-Донского канала, ряда лесозащитных полос, возведения в Москве знаменитых сталинских высоток и т.д.) задумывались и проекты явно несуразные в своей основе: создание искусственного моря в Западной Сибири, строительство плотины в районе Тихого океана, чтобы отвести холодные течения от берегов Сибири, и ряд других. Жизнь сама показала бесперспективность, а то и бессмысленность такого рода проектов. Но здесь важно подчеркнуть одну мысль – наряду с действительно нужными мерами в сфере экономического развития страны Сталиным или по его указанию принимались и явно непродуманные, выражаясь современным стилем, волюнтаристские решения.
Положительно оценивая итоги четвертой пятилетки, Сталин наряду с достижениями видел непреодоленные до конца послевоенные трудности, недостатки в деятельности плановых органов, ведомств и предприятий. Особое беспокойство вызывало у него состояние сельскохозяйственного производства. В промышленности не всегда соблюдалась плановая дисциплина. Не удалось полностью преодолеть дефицит электроэнергии, металла, высокопроизводительной техники. Большой оставалась текучесть рабочей силы. Недостаточно эффективно действовал ряд научно-исследовательских институтов и проектных организаций. Словом, практика внесла определенные коррективы в его амбициозный план форсированного развития экономики страны. Хотя это обстоятельство ни в коей мере не преуменьшает экономических достижений страны в послевоенный период. Всего за 5 – 7 лет страна вновь встала на ноги и превратилась в одно из сильнейших в экономическом плане государств мира. И это несмотря на все разрушения, причиненные невиданной в ее истории войной.
Выполнение программы восстановления и дальнейшего подъема экономики страны имело важный международный аспект. Этому аспекту Сталин придавал первостепенное значение, поскольку в мире стали сгущаться грозовые тучи и обстановка не переставала накаляться. Выполнение четвертого пятилетнего плана означало упрочение позиций Советского Союза на мировой арене, расширение его возможностей для оказания поддержки восточноевропейским странам, вступившим на путь социализма. Итоги пятилетки благоприятствовали активным действиям, направленным на защиту государственных интересов, укрепление международных позиций и престижа Советской России. Сталин однозначно исходил из тезиса, согласно которому с окончанием войны решающим участком противоборства двух противоположных общественных систем вновь стала экономика. В западных странах многие всерьез сомневались в реальности осуществления сталинских планов восстановления и развития экономики России после столь разрушительной войны. Надежды на то, что Советский Союз не сумеет самостоятельно преодолеть трудности восстановления народного хозяйства, достаточно ясно выразил орган английских деловых кругов «Уорлд ревью». Весной 1946 года в одной из статей, помещенных в журнале, утверждалось, что Советский Союз «не в состоянии осуществить свой новый пятилетний план одними лишь собственными средствами»[787]. Многие политики и идеологи западного мира пытались представить дело так, будто у СССР имеется только один выход – получение крупного американского займа. Советский Союз разрушил эти расчеты. Несмотря на причиненный народному хозяйству СССР огромный ущерб, система хозяйства, создателем которой являлся Сталин, еще раз доказала свои преимущества. Советский Союз занял одно из первых мест в мире по темпам роста промышленной продукции. Возобновился процесс повышения его доли в мировом производстве.
Многие западные специалисты по советской истории, анализируя трудности и успехи в экономическом развитии страны в первые послевоенные годы, неизменно делают акцент на том, что проблем и провалов в этой области было значительно больше, чем достижений. Они утверждают, впрочем, не без некоторых оснований, что Сталин ориентировал страну на развитие в соответствии с теми моделями, которые были опробованы в 20-е и 30-е годы. При этом из поля зрения начисто выпадает обстоятельство первостепенной важности – многие регионы страны лежали в развалинах и на их восстановление нужны были колоссальные материальные и людские ресурсы. Именно эта задача и предопределяла в силу естественной необходимости ориентацию на развитие ведущих отраслей промышленности. Как это было в первые советские пятилетки. В этом ключе можно допустить подобного рода сопоставление. Что же касается существа, главной стратегической линии в экономической области, то она не могла в силу естественных причин быть повторением опыта прошлого: реальная обстановка и жизнь были совершенно иными, чтобы можно было оперировать полезным в свое время, но уже кое в чем исчерпавшим себя опытом стратегии экономического развития.
Дж. Боффа пишет, например: «Решающим фактором стала политика массированных капиталовложений государства в экономику: их объем превзошел даже тот гигантский поток инвестиций, который был направлен в народное хозяйство в 30-е гг. Для получения столь поразительных результатов сталинское правительство, однако, установило такие критерии и ориентиры в процессе восстановления, которые неизбежно приводили к деформации и диспропорциям. Продолжение развития по довоенным схемам… означало прежде всего возобновление линии на индустриализацию. Она была ещё далеко не завершена к тому моменту, когда страна подверглась гитлеровскому нападению. Следовательно, основным направлением развития снова становилось форсирование роста тяжелой промышленности за счет и в ущерб развития производства потребительских товаров и сельского хозяйства; такой же была сталинская политика в период перед войной. В еще более радикальной форме эта линия проводилась в жизнь после победы»[788].
Читая такого рода строки, невольно начинаешь думать, что их автор как бы абстрагируется от реальностей тех лет. Кроме того, он без всяких оснований игнорирует сложившуюся к тому времени международную ситуацию, чего, естественно, не мог себе позволить сделать Сталин. И, на мой взгляд, неправомерно вести речь о возврате к прежней экономической политике, проводившейся перед войной на протяжении полутора десятков лет. Условия коренным образом изменились, и этого игнорировать не мог даже всемогущий диктатор, каким слывет среди них Сталин.
Французский историк Н. Верт также придерживается примерно такой же схемы. Но эту схему он дополняет довольно любопытным, но, на мой взгляд, поверхностным и лишенным реальной базы тезисом. Согласно этому тезису в советском руководстве шла жесткая борьба по вопросу о том, проводить ли радикальные реформы либерального направления или же ориентироваться на сталинские установки в сфере стратегии экономического развития государства. В качестве аргумента он приводит изложенную выше историю с Хрущевым и Андреевым, которая якобы и является свидетельством внутренней борьбы в руководстве, в частности по вопросам создания агрогородов и фактического превращения, таким образом, крестьян в своего рода рабочих, следствием чего являлось уничтожение крестьянина как такового[789]. Возврат к модели развития 30-х годов вызвал значительные экономические потрясения – вот его вердикт.
Мало чем отличаются и умозаключения на этот счет другого западного автора – английского профессора Джеффри Хоскинга, книга которого, как и упомянутого выше Н. Верта, в начале и середине 90-х годов была рекомендована в качестве учебника для российских школ и вузов. (В скобках могу заметить, что чем большим духом неприязни и даже ненависти к Советской России проникнуты были западные издания, тем более охотно они навязывались нам для соответствующей обработки молодого поколения.) Но возвратимся к высказыванию Хоскинга. Его фундаментальный вывод сформулирован лаконично: «Таким образом, та модель, которая была избрана для послевоенного возрождения экономики, отбрасывала страну к тридцатым годам, и это несмотря на то, что слабые стороны экономики война выявила полностью»[790].
Не стану вступать в полемику с этими авторами уже хотя бы той причине, что, как было показано в предшествующих главах, именно благодаря интенсивному и эффективному развитию советской экономики в предвоенный период был заложен прочный фундамент нашей победы в войне. Конечно, в развитии отдельных ее отраслей, как и всей экономической системы, были свои минусы и недостатки. Однако неоспоримым фактом остается то, что победителем из войны вышла именно наша держава, и отнюдь не благодаря помощи союзников, как стремятся доказать некоторые слишком уж «объективные» специалисты по Советскому Союзу. Читая их, поражаешься не тому, что они излагают исторические события предвзято, положив в основу своих выводов заранее выработанные антисоветские, а подчас и явно антирусские концепции. Поражаешься другому – как много еще легковерных людей, которым «пудрят мозги» посредством не столько с помощью самих фактов, а посредством их произвольного подбора и интерпретации. На первый взгляд, вроде факты в самом деле реальные, но из этих фактов комбинируются такие хитросплетения и выводы, что от исторической истины ничего не остается.
От западных истолкователей советской истории не отстают и российские либеральные историки и публицисты. Применительно к рассматриваемому периоду они утверждают, что в обществе с нетерпением ожидали, например, роспуска колхозов и принятия других не менее радикальных мер. К примеру, авторы сборника статей по советской истории пишут: «В народе ходили слухи о роспуске колхозов, о предстоящем самороспуске компартии, о близкой войне с бывшими союзниками… За подобными слухами и разговорами важно видеть не только всплеск эмоций, но и реальное положение вещей. Недовольство вырастало не на голой почве, а из жизненных процессов, порожденных неразрешенным противоречием между ожиданиями людей, с одной стороны, и темпами реализации этих ожиданий – с другой. В первые два – три послевоенных года не были осуществлены не только наиболее радикальные и спорные из них (как, например, роспуск колхозов), но и совершенно очевидные и непритязательные. Условия и уровень жизни основной массы населения оставался по сути военным»[791].
Условия жизни в первые послевоенные годы, особенно в 1946 и 1947 годах были чрезвычайно тяжелыми. Об этом свидетельствуют не только сухие статистические данные, но и письма, которые некоторые отчаявшиеся граждане отправляли в вышестоящие партийные и государственные органы, в том числе и лично Сталину. Последнему, правда, анонимные письма. Отрывок из одного такого письма я приведу:
«Весь народ горит желанием узнать причину его бедствий и может ли народ рассчитывать на улучшение в материальном обеспечении, народ желает знать знаете ли вы действительное положение население в каком живет народ? народ желает что бы Вы выслали личного – надежного представителя в народ, который мог бы Вам обрисовать действительное положение, а Вы бы подумали какую нужно сделать поправку в ведение с\хозяйства, ибо эта система не обеспечует с\хоз продуктами в надлежащем количестве и качестве, в колхозах половина и более пропадает готовой продукции, потому, что колхозники так рассуждают и так получается наяву хоть сколько работай все ровно голодный будешь»[792].
Конечно, это письмо, полученное с Алтая, рисует безотрадную картину положения в сельском хозяйстве. Но было бы ошибочно думать, что ситуация в других регионах страны была в те годы намного лучше. Люди в своих письмах вскрывали недостатки и пороки в деятельности властей, однако враждебных советскому строю настроений, как правило, не выражали. Более того, в связи с тем, что с конца 1945 года Сталин на несколько месяцев уехал отдыхать на Юг, в район Сочи, его публичное отсутствие стало вызывать тревогу и порождать всякого рода слухи. Отражением таких беспокойных настроений может служить письмо лично Сталину одного жителя Ленинграда в декабре 1946 года. В своем письме он, в частности, затронул, видимо, чрезвычайно острую и актуальную для вождя проблему обеспечения преемственности власти. Что такая проблема являлась назревшей и злободневной, едва ли нужно доказывать.
В своем письме автор – что он поддерживает политику Сталина, явствует из содержания его письма – задает вождю ряд важных вопросов:
«Сейчас, когда Вы ушли на несколько дней, видимо, отдыхать, весь народ спрашивает друг у друга: „Где Сталин?“; „Почему Сталин не был на торжественном заседании, посвященном 29-й годовщине Великого Октября?“; „Почему не Сталин подписал приказ 7 ноября с.г.?“; „Почему Булганин подписывает второй приказ, а где же Сталин?“. И кто как вздумает, так и отвечает. Одни говорят, что уехал в Америку, другие – отдыхает, а третьи, что, наверное, болен и т.д.
А ЧТО ЖЕ БУДЕТ, ЕСЛИ ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕОЖИДАННО ОСТАВИТЕ НАС СОВСЕМ?! Тогда, видимо, снова найдутся такие подлецы вроде Троцкого, Бухарина, Рыкова и им подобные, трижды проклятые и презренные народом сволочи. Найдутся, видимо, такие „обиженные“ и среди военных. Снова может быть борьба и ненужные жертвы.
Как было бы желательно знать уже теперь:
1. Кто является Вашим ближайшим соратником?
2. Кто явится Вашим преемником?
3. Кто станет во главе ЦК нашей партии?
4. Кто станет во главе нашей великой непобедимой Советской Армии? Если Вы находите, что сейчас об этом открыто говорить нельзя, то крайне желательно уже сейчас вести соответствующую подготовку в закрытом партийном порядке, а наша советская печать должна (максимально) популяризировать жизнь и деятельность руководителей нашей партии, правительства и армии, особенно будущих Ваших преемников…
Под Вашим руководством наша партия успешно преодолела и преодолевает все трудности военного периода и теперь периода мирного строительства. Но трудностей впереди еще много. Главные трудности внешнеполитического порядка, которые прямо зависят от наших внутренних хозяйственных успехов и военного могущества нашей страны.
Весь советский народ твердо уверен в том, что наша великая коммунистическая партия (большевиков) – партия Ленина – Сталина, во главе своего ЦК, под Вашим руководством успешно преодолеет все трудности, и коммунистическое общество в СССР будет построено»[793].
Приведенные выше примеры – не более чем примеры. Они способны отразить и отражают лишь отдельные стороны жизни, настроения и чувств отдельных людей или группы лиц. Но ознакомление с тщательно подобранными материалами, помещенными в книге, на которую я ссылаюсь, не дают оснований для выводов о том, будто в стране в те времена доминировала антисоветская атмосфера и люди ждали чуть ли не смены общественного строя, в частности ликвидации колхозной системы.
Что же касается вопроса о преемнике вождя, то в дальнейшем я остановлюсь на нем более или менее подробно. Здесь же хочется сделать одну небольшую, но существенную ремарку: Сталин, как все люди диктаторского склада, не думал о своих преемниках. Ведь формально он не имел права в силу существовавших партийных и государственных норм назначать или определять своего преемника. Но это лишь формальная сторона вопроса. Проблема передачи власти тому, кто способен продолжить намеченный тобой курс, – актуальная для всех режимов, в том числе и для псевдодемократических. Была она весьма актуальна и для Сталина в первые и последующие послевоенные годы. Однако на сколько-нибудь серьезный уровень он ее не поднимал, видимо, исходя из разных соображений. Во-первых, такое назначение неизбежно спровоцировало бы борьбу за влияние на Сталина его ближайших соратников, которая и так проходила без всяких перерывов и пауз. Во-вторых, такое назначение могло каким-то образом создать реальную или потенциальную угрозу безграничной власти самого вождя. В-третьих, он, очевидно, хорошо усвоил бессмысленную затею Ленина заранее определить расстановку сил в высшем руководстве до своей кончины. Как было показано во втором томе, история с ленинским завещанием лишь стала мощным стимулом для активизации борьбы между его вероятными наследниками.
Может быть, поэтому диктаторы, как правило, не определяют своих преемников. Хотя, конечно, в то или иное время они отдают предпочтение и выделяют среди других отельных представителей руководящего ядра. Но проходит время, и симпатии изменяются. Так что преемственность власти – дело исключительно важное и сложное. И надо прямо сказать, что Сталин не только недооценил важности этой проблемы, но и не сумел сколько-нибудь глубоко разобраться в своих соратниках. Будущее показало отсутствие у него по-настоящему глубокого знания и понимания тех лиц, которые составляли так называемое руководящее ядро.
Но я несколько отошел в сторону от главной нити своего изложения – восстановления экономики страны и настроений, проявлявшихся тогда в обществе.
Не знаю, какие еще слухи витали тогда в обществе, но наверняка основная масса населения отнюдь не была обуяна столь фантастическими надеждами. Если бросить ретроспективный взгляд на современную Россию, то приходится констатировать, что фактический роспуск колхозов в 90-е годы имел катастрофические последствия. Многие сельские районы дошли до стадии полной деградации, сильно упало производство почти всех сельскохозяйственных продуктов, в жалком состоянии находится животноводство. А сама страна вынуждена удовлетворять многие свои потребности в продуктах питания за счет импорта. Разве это не ответ на досужие рассуждения, будто ликвидация кооперации на селе чуть ли не по мановению волшебной палочки приведет к быстрому и бурному росту производства? На деле все это оказалось фикцией.
Если мы перенесемся в те годы, о которых идет речь, то трудно даже представить, какими последствиями все это могло обернуться для страны и ее развития. Так что голыми рассуждениями поборники либеральных реформ в наше время мало кого в состоянии убедить: в их утверждениях много безапелляционности и мало убедительности.
Важной составной частью экономической политики Сталина в первый послевоенный период было осуществление коллективизации в новых республиках и на территориях, вошедших в состав Союза. Процесс преобразования сельского хозяйства в этих республиках и областях состоял из двух этапов: подготовки сплошной коллективизации и ее осуществления. При этом подготовка коллективизации проходила одновременно с восстановлением промышленности.
Подготовка массового колхозного движения осуществлялась в обстановке острой классовой борьбы. Кулачество, буржуазные националисты и другие враждебные элементы, поощряемые эмигрантскими буржуазно-националистическими центрами, создавали вооруженные банды для борьбы против Советской власти и колхозного строительства. Они убивали партийных, советских, комсомольских работников и колхозных активистов, совершали поджоги, диверсии и грабежи. На борьбу против них поднялись довольно широкие массы населения. Хотя, конечно, не они, а репрессивные органы сыграли главную роль в подавлении сопротивления националистических элементов, а зачастую – и просто недовольных граждан.
Социалистическое преобразование сельского хозяйства в новых районах к концу четвертой пятилетки было в основном завершено. В Литве к 1951 году в колхозы объединилось 89 процентов крестьянских хозяйств, в Латвии – 96, в Эстонии – 93, в западных областях Белоруссии – 83,7, в правобережных районах Молдавии – 97 процентов, в западных областях Украины к июлю 1950 года – 98 процентов[794].
Многие исследователи подчеркивают, что процесс коллективизации во вновь присоединенных территориях проходил при упорном сопротивлении сельского населения. Так, к примеру, Боффа пишет, что начиная с 1948 года, под звуки труб и гром литавр была начата кампания по коллективизации в новых районах СССР, которые он приобрел в ходе войны: в Прибалтийских республиках, в Западной Белоруссии, Западной Украине, Молдавии. Коллективизация в основном была завершена в течение двух лет, в 1948 – 1949 гг., несмотря на то что крестьяне жили на этих территориях, особенно в Эстонии и Латвии, разрозненно, по изолированным хуторам. Сопротивление было уже сломлено в предшествующие годы. Коллективизация совпала с последней вспышкой повстанческой войны. Хотя теперь коллективизацию характеризуют как добровольную, на самом деле решение о ней было принято наверху: учитывая положение в стране в целом, было просто невозможно сохранить на западной ее периферии такой способ сельскохозяйственного производства, который бы основывался на частной собственности, и более или менее свободные рыночные отношения[795].
Не кривя душой, следует признать, что сопротивление коллективизации было достаточно серьезным. В Западной Украине, например, на этой – и не только на этой – базе широко развернулась борьба против Советской власти различных банд, известных под собирательным понятием бандеровцы. На их ликвидацию было затрачено немало сил и средств, но в конце концов их сопротивление было сломлено. Многие из них были репрессированы, отправлены в тюрьмы и лагеря. Но остановить процесс коллективизации – в этом Сталин был убежден абсолютно твердо – было, конечно, невозможно.
Надо отметить, что Сталин регулярно через органы безопасности получал достоверную информацию о репрессивных мерах, осуществлявшихся по отношению к тем, кто противился установлению и утверждению советского общественного строя. Из новых советских республик систематически поступали известия о протестах и актах бойкота или саботажа при обобществлении хозяйств и других радикальных мер. Но вождь, как показывают факты, не придавал этому слишком серьезного значения. Тем более, что в сопоставлении с репрессивными мерами 30-х годов нынешние акции носили сравнительно неширокий и в общем довольно умеренный характер, что, впрочем, никак не говорило в пользу того, что Сталин отказался от репрессий как одного из методов достижения поставленных целей и задач. Но какими бы ограниченными (в сравнении с чем?) не были эти меры, они накладывали на жизнь общества свою неизгладимую печать.
Подводя общий итог, необходимо отметить, что Сталин проявил железную твердость и настойчивость в решении чрезвычайно сложной задачи – скорейшего восстановления и дальнейшего развития народного хозяйства страны. Ему, разумеется, можно с большой долей обоснованности поставить в вину суровость и жесткость методов, которые использовались для решения поставленных задач. С высоты настоящего подобный упрек кажется справедливым. Однако, чтобы оценки и выводы не противоречили логике исторического процесса, необходимо обязательно не упускать из поля внимания сложную и тяжелую обстановку тех лет. Ни одна из стран мира не понесла такого урона в ходе войны, как Советская Россия. И ни одна из них не решила задач восстановления и развития экономики в столь короткие сроки и столь быстрыми темпами.
Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 1155; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!