И вообще – зачем вам эта матка?
Страшно подумать, но если Современная Медицина продолжит двигаться своим нынешним курсом, каждая вторая женщина в нашей стране расстанется со своей маткой к 65 годам.
В 1979 году американские хирурги провели около 690 000 операций гистерэктомии. Есть опасение, что лишь каждая пятая из них может считаться клинически необходимой и иметь жизненные показания. Это означает, что больше полумиллиона женщин перенесли операцию, которая была в худшем случае явно необоснованной, в лучшем – слабо обоснованной.
Опасности этой неразборчивой хирургии вызывают такую тревогу, что в 1977 году они стали причиной расследования конгресса. Как и следовало предполагать, основной представитель Американской медицинской ассоциации встал на защиту хирургов.
Д-р Джеймс Г. Сэммонз, исполнительный вице-президент АМА, прибегнул к стандартной стратегии Современной Медицины – «свали все на жертву». По его словам, рост количества операций гистерэктомии объясняется тем, что их выбирают как «удобный способ стерилизации», а также как профилактическую меру для исключения возможности развития рака матки в будущем. По его утверждению, в тех случаях, когда операция по ряду причин не может рассматриваться как «клинически необходимая», она может быть полезна женщинам с повышенной тревожностью «и, следовательно, является необходимой».
В качестве решающего довода д-р Сэммонз привел тот факт, что количество гистерэктомий, проведенных женам врачей, больше количества этих операций, проведенных другим женщинам, что предположительно оправдывает существующие высокие показатели. Прискорбно, но ни один из членов комитета не догадался спросить его, проводились ли какие-нибудь исследования о том, что врачи думают о состоянии своих жен!
|
|
|
Насколько я себе представляю, приверженность д-ра Сэммонза к гистерэктомии как способу снижения тревожности не отличается от архаичного представления медицины о том, что матка является источником истерии. Чтобы представить сексизм этого аргумента в перспективе, нужно всего лишь применить тот же принцип к пациенту-мужчине, которого беспокоит болезненный страх, что у него может развиться рак пениса. Сколько хирургов станут «лечить» этот страх при помощи скальпеля?
Делать гистерэктомию в профилактических целях – все равно что поджечь дом, чтобы избавиться от мышей. Есть менее опасные способы для предупреждения зачатия, а удаление матки для предупреждения рака вообще не имеет смысла. Вероятность умереть от рака матки ниже, чем вероятность умереть из-за операции гистерэктомии. И снова налицо ситуация, когда болезнь менее опасна для жизни, чем метод лечения Современной Медицины.
|
|
|
Когда я сталкиваюсь с гинекологами, у которых ужасающе растет количество гистерэктомий, они почти всегда прибегают к способу оправдания «свали все на жертву». Поразительно, насколько врачи склонны заявлять, что находятся в руках своих пациенток, когда результатом является доход от псевдоболезней, которые они могут излечить. Послушать их – так они просто не могут устоять, когда пациентки умоляют их об операциях, им не нужных. Кроме того, врачи заявляют, что не имеет смысла отказывать таким пациенткам, потому что они побегут к другому хирургу, который с радостью сделает эту работу.
Это удобный аргумент, но его проглотить труднее, чем горсть таблеток. Если женщина и прибегает к помощи гистерэктомии, и уж вряд ли – бегает за ней, то только потому, что ее не в достаточной мере проинформировали об опасностях и последствиях операции. Я не верю, что «высокий спрос» сможет объяснить тот факт, что в Соединенных Штатах проводится самое большое в мире количество операций гистерэктомии – в два с половиной раза больше, чем в Англии, и в четыре раза больше, чем в Швеции и некоторых других европейских странах. Более разумное объяснение состоит в том, что в этих странах действуют государственные медицинские страховые планы, что исключает экономическую заинтересованность в проведении большего количества операций.
|
|
|
Когда-то гистерэктомия проводилась в основном, когда у пациентки уже был рак – то есть в опасной для жизни ситуации. В наши дни только 20 процентов таких операций проводится при наличии симптомов рака. Одна треть из них делается при доброкачественных фиброзных опухолях на внутренних стенках матки. Такие опухоли есть у каждой четвертой женщины старше двадцати пяти лет, но по большей части они не причиняют беспокойства и исчезают с наступлением менопаузы. До тех пор пока нет симптоматических проблем, вызванных этими опухолями, – например, сильных болей или кровотечения, – нет и медицинских оснований для удаления матки.
Много операций гистерэктомии было проведено для исправления растяжения связок таза – состояния, известного также как выпадение матки. Интересно, сколько женщин согласилось бы на операцию по поводу этой проблемы, если бы им сказали, что зачастую адекватной альтернативой был хороший бандаж? Еще более немыслимыми являются гистерэктомии, которые проводятся в качестве лечения мигреневых головных болей, что, возможно, также восходит к средневековым представлениям о женских эмоциях. Не кто иной, как сам д-р Вальтер Альварес с медицинского факультета Майо, однажды рассказал, что знает по меньшей мере о 100 таких случаях, ни один из которых не может быть обоснован никакими научными доказательствами того, что операция могла бы принести какую-нибудь пользу.
|
|
|
Существует только одно рациональное объяснение всех этих ненужных гистерэктомий. Врачи, будучи преданными самым экстремальным формам вмешательства и желая получить доход от них, страшно вредят своим пациенткам, не предоставляя им данных, необходимых для того, чтобы сделать информированный выбор.
Многие ли женщины позволили бы, и уж тем более – сами захотели, подвергнуть себя гистерэктомии по причине, не связанной с угрозой жизни, если бы знали, что в 1975 году от этой операции умерло 1100 пациенток? Многие ли согласились бы разделить страдания 30 процентов несчастных, у которых в результате этой операции возникли разные виды инфекции, или каждой шестой женщины, которой понадобилось переливание крови? Многие ли согласились бы на удовольствие подвергнуться дополнительной опасности инфекционного гепатита из-за переливания крови или из-за оборудования, применяемого для введения внутривенных жидкостей?
Стали бы женщины сознательно выбирать гистерэктомию как способ стерилизации, если бы им сообщили, что вероятность умереть от этой процедуры в 20 раз выше, чем от перевязки маточных труб? Согласились бы они на гистерэктомию как меру профилактики рака, если бы им подсказали, что это также является хорошей причиной для удаления обеих грудей?
Позволили бы женщины удалять им яичники и трубы, если бы на то не было веских клинических оснований? Многие гинекологи делают это обыденно во время операции гистерэктомии, явно не задумываясь о том, что пациентки после этого будут страдать от трудностей преждевременной менопаузы. Они объясняют эту беспорядочную мясорубку профилактикой рака, несмотря на научные доказательства того, что это не приносит никакой пользы для его предупреждения. Исследование, опубликованное в 1977 году, охватило 2000 пациенток, которым была сделана гистерэктомия между 1948 и 1975 годами. Более чем половине из них были сохранены яичники, и они выиграли от этого, потому что функция яичников сохранилась до наступления естественной менопаузы. Только 14-ти из этих пациенток впоследствии потребовалось дополнительное хирургическое лечение в области гинекологии. Лишь 2 из них умерли от рака, и анализ их случаев показал, что они бы тоже выжили, если бы являлись на регулярные послеоперационные обследования. Коротко говоря, никто из пациенток, которым сохранили яичники и трубы, не выиграл бы от их удаления.
У скольких женщин, которых гистерэктомия привлекла как альтернативная форма контроля рождаемости или как способ избавиться от неприятностей менструации, сложилось мнение, что это безопасная и несложная процедура? Хотя гистерэктомия и не входит в число самых опасных операций, она все еще представляет значительный риск. Даже хорошие хирурги иногда допускают просчеты и делают ошибки. Когда это происходит, возникают нежелательные последствия, конечным итогом которых является смерть.
Д-р Лерой Р. Викс, преподаватель акушерства и гинекологии медицинской школы Южно-Калифорнийского университета, опубликовал результаты исследования, проведенного в 1977 году, в газете Американской медицинской ассоциации: «Осложнения в процессе гинекологических операций значительны и при детальном рассмотрении – почти ужасающи…» Затем он привел десять самых распространенных ошибок, допускаемых хирургами при проведении абдоминальной гистерэктомии, и заключил:
«У каждого хирурга есть своя любимая операция, излюбленная техника, любимые принципы и суеверия, и пока они применяются в интересах пациента – все идет хорошо. Опасность состоит в том, что он может потерять гибкость, принять позу Господа Бога и перестать заботиться о прилежании в своей работе» (курсив мой. – Р. М. ).
Озабоченность д-ра Викса касается, конечно же, всех видов хирургии, но женщинам следует знать, что в одном из аспектов опасности гистерэктомии могут быть значительнее. Во многих случаях эти операции делаются гинекологами менее высокой квалификации, чем та, о какой может думать и на какую имеет право рассчитывать пациентка. В 1975 году только 16 000 из 22 500 врачей, имевших гинекологическую практику, оказались сертифицированными хирургами. Несертифицированные врачи – а они, возможно, наименее квалифицированные хирурги – делали гистерэктомию в три раза чаще, чем сертифицированные!
Пациенткам редко рассказывают до начала операции всю правду о депрессии, вызванной гистерэктомией, и других ее физиологических осложнениях. Гинекологи слишком часто уходят от вопросов о таких последствиях операции, заверяя женщин, что с возможными побочными эффектами легко удастся справиться, назначив заместительную эстрогенную терапию. Зачастую это не так, и фактически пациентка может пострадать от еще большего вреда, который будет причинен таким лечением.
Среди нескольких групп женщин, которых внимательно исследовали, депрессию после операции гистерэктомии испытали от трети до половины пациенток. Это происходит столь часто, что некоторые врачи рекомендуют женщинам до сорока пяти лет проконсультироваться у психиатра перед операцией. Существует общее представление о том, что побочные эффекты связаны с преждевременной менопаузой, наступившей в результате того, что вместе с маткой были удалены яичники и трубы. Это так, но существуют и данные о том, что такие эффекты могут проявляться, даже когда трубы и яичники остаются нетронутыми. Удаление матки у некоторых женщин само по себе оказывает критическое воздействие на производство гормонов яичниками, и гистерэктомия может вызывать головные боли, головокружение, приливы крови, депрессию и бессонницу, даже когда яичники не затронуты операцией.
Одна женщина, преподающая психиатрию на медицинском факультете Северо-Западного университета, провела исследования, зафиксировавшие все эти побочные эффекты гистерэктомии. Д-р Найлз Ньютон, будучи женщиной и бихевиористом, изучила еще одно следствие гистерэктомии, которое может не иметь значения для гинекологов-мужчин, но, конечно же, является важным для их пациенток, – это подавление либидо после операции.
Гинекологи любят подчеркивать увеличение сексуального удовлетворения, которым наслаждаются женщины, прошедшие через гистерэктомию. Это сомнительное достижение относится на счет того факта, что им больше не нужно бояться забеременеть. Я всегда с подозрением относился к подобным утверждениям, хотя, несомненно, в некоторых случаях это имеет место. Тем не менее исследования д-ра Ньютон выявили снижение сексуального влечения у 60 процентов женщин, у которых удалены матка и оба яичника . Другие исследования показывают, что после гистерэктомии от 20 до 42 процентов обследованных женщин полностью воздерживаются от сексуальных контактов.
Я давно подозревал, что многие сексуальные расстройства, приводящие женщин к психиатрам и в семейные консультации, являются непосредственным результатом гистерэктомии. Поначалу эти подозрения пробудило большое количество душераздирающих писем, которые я получал от женщин, чья сексуальная жизнь была разрушена такой операцией. Вот несколько примеров:
«Уважаемый д-р Мендельсон, в 1971 году мне была полностью удалена матка. Около трех месяцев спустя муж сказал мне, что я больше не женщина и никогда не смогу удовлетворить его. Конечно, позже он извинился, но я не смогла забыть этих слов.
Мне сорок лет, ему – сорок три. Я принимаю гормональные таблетки, но с тех пор как сделана операция, половой акт стал очень болезненным, и я никогда не достигаю оргазма. Все врачи, у которых я была, говорят, что проблема – у меня в голове.
Мой муж – хороший человек, и он заботится обо мне, но когда дело доходит до секса, он становится другим, нежели был до этой операции. Нормально ли мое состояние? Я жалкий человек, нуждающийся в помощи, но не знаю, где ее получить».
«Уважаемый доктор, между тридцатью и сорока годами мне полностью удалили матку. Если бы пришлось делать это снова, я бы ни за что не согласилась. Я советовалась с несколькими врачами, прежде чем лечь на операцию, и они все сходились во мнении, что операция нужна и что если за ней последуют какие-либо проблемы, помогут гормоны. Операция разрушила не только мою сексуальную жизнь, но и нервы. У меня была нормальная сексуальная жизнь до операции, но она угасает с каждым годом. Горько сознавать, что у тебя ничего не получается, и слушать, как твой муж говорит тебе, что ты неинтересная сексуальная партнерша. Чем больше я стараюсь, тем хуже».
Я должен признаться, что не нашел достойного ответа ни для этих женщин, ни для сотен других, писавших мне. Но я надеюсь, что все изложенное мной в этой главе побудит большее количество женщин очень внимательно рассмотреть все риски, прежде чем они позволят уговорить себя на необязательную, ненужную с медицинской точки зрения операцию.
Я намеренно употребил слова «позволить себя уговорить», потому что уверен, что даже те женщины, которые благосклонно относятся к гистерэктомии, настроены так потому, что их подготовили к этому врачи. Женщины, приходящие к гинекологу, чтобы сделать перевязку труб, особенно уязвимы для технологии «заманить и подменить», используемой некоторыми торгашами: в ходе предоперационного обследования гинеколог обнаруживает незначительные фибромы матки, которые он отождествляет с опухолями. Он знает, что это немедленно вызовет в голове женщины страх перед раком, И, даже не прибегая к обману, он начинает играть на ее эмоциональной реакции по поводу опухолей и убеждает ее решить две проблемы разом, удалив матку, вместо того чтобы перевязывать трубы.
Это часто происходит в базовых клинических больницах, где есть интерны, которым гистерэктомии требуются для выполнения учебной программы. Но у частнопрактикующих гинекологов тоже есть серьезный мотив подменять перевязку труб гистерэктомией, потому что эта операция увеличивает их гонорар по меньшей мере втрое.
Важную роль экономического мотива доказывает тот факт, что количество гистерэктомий у застрахованных пациенток вдвое превышает их количество у незастрахованных. Причем в предоплатных планах страхования, где ненужным операциям препятствует экспертная оценка, частота проведения гистерэктомии на четверть ниже, чем в планах, где предусмотрена оплата за оказанные услуги, как у «Голубого креста и Голубого щита».
Рост числа выпускаемых хирургов-гинекологов в сочетании со снижением уровня рождаемости затрудняет процветание акушеров-гинекологов. Ситуация может только усугубиться, если избыток врачей будет выплескиваться из стен медицинских факультетов в течение еще десяти лет. При недостатке пациенток гинекологов будет искушать возможность извлечения большей прибыли из имеющихся в наличии, которым они будут рекомендовать ненужные операции. Еще в 1975 году один специалист из Балтимора в интервью газете «Нью-Йорк таймс» откровенно признался, что это уже происходит: «Некоторые из нас не могут заработать себе на жизнь, поэтому приходится удалять пару маток в месяц, чтобы платить за аренду».
Пациентки благотворительных больниц особенно уязвимы для гистерэктомии, проводящейся в целях стерилизации. Здесь тоже присутствует экономический мотив, больше связанный, однако, с социальной инженерией, чем с личной выгодой. Когда у женщины начинаются роды, дежурный интерн спрашивает: «Вы ведь не собираетесь рожать еще детей, правда?» В этот момент женщина, вероятно, и этого-то ребенка не очень хочет рожать, поэтому она говорит: «Нет». И тогда интерн убеждает ее сделать гистерэктомию. Он хочет получить опыт проведения этой операции и в то же время избавить общество от выплат социального пособия, на которое придется раскошелиться, если у такой пациентки будут еще дети. В некоторых благотворительных больницах делается так много гистерэктомий малоимущим чернокожим пациенткам, что врачи в шутку называют это «удалением аппендикса по-миссисипски». По данным одного из исследований, операции, проводимые по таким показаниям, составляют 10 процентов всех гинекологических операций в Нью-Йорке.
Гистерэктомия может быть оправданной, несмотря на опасности и потенциальные побочные эффекты, связанные с постоперационной менопаузой, когда слизистая оболочка матки поражена раком эндометрия или когда в репродуктивной системе присутствуют другие виды рака. Однако если эти опасные для жизни факторы отсутствуют, каждая женщина должна серьезно подумать, стоят ли риски гистерэктомии тех сомнительных преимуществ, которые она может принести. Врач может попытаться убедить вас в том, что другие способы контрацепции некомфортны и менее надежны и что менструации – это лишнее неудобство, и вы вполне можете с этим согласиться. Но на самом деле вопрос не в этом. Вопрос, на который вы должны ответить самой себе: являются ли эти неудобства менее терпимыми для вас, чем тягостные симптомы менопаузы, психиатрические проблемы, сексуальные расстройства и высшая мера наказания – смерть?
Не соглашайтесь с заверениями гинеколога, что с симптомами менопаузы могут справиться эстрогены, такие как премарин. Мало того, что эстрогены не всегда могут справиться, они еще и подвергают пациенток новым рискам. Исследования установили четкую связь между эстрогеновой терапией и раком эндометрия. Это очень тревожит женщин, переживающих естественную менопаузу, но, конечно, не тех, кто переживает постоперационную менопаузу, потому что у них больше нет матки. Однако, к сожалению последних, существует возможность увеличения риска рака груди.
Ряд научных исследований выявил связь между эстрогеновой терапией и возросшим числом заболеваний раком груди. Ни один компетентный орган до сих пор не пожелал признать, что эстрогены вызывают рак груди, но ни один из них также не смог доказать противоположное. Зная о вероятности вреда, вы можете предположить, что врачи перестанут выписывать эти средства, до тех пор пока вопрос не будет решен. Однако вместо этого они продолжают придерживаться нелепого и беспощадного положения, что лекарства следует считать безвредными, пока с определенностью не доказано обратное.
Производитель премарина «Айерст лабораториз», рекламируя это средство в газете Американской медицинской ассоциации, мелким шрифтом подверстывает предупреждение для врачей о риске развития рака эндометрия при употреблении этого препарата во время беременности. Эту газету вряд ли когда-нибудь видели те, кто принимает названное лекарство. Реклама также предостерегает: «В настоящее время не существует удовлетворительных доказательств того, что назначение эстрогенов женщинам при менопаузе увеличивает риск развития рака груди, хотя последние исследования отмечают такую вероятность».
Надпись на рекламе премарина, размещенная над фотографией женщины с несчастным выражением лица, гласит: «Менопауза. Нужно ли с этим жить?»
Я отвечу на этот вопрос как врач, которому адресована эта реклама:
«Не лучше ли научиться с этим жить, чем глотать таблетки и умереть от них?»
Глава 10
Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 150; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!