Простак. Значит, истина - меньше всего. 9 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 9 из 15Следующая ⇒

Поскольку мы абстрактно отделяем содержание переживания от его действительного переживаемого, содержание представляется нам абсолютно индифферентным к ценности как действительной и утвержденной, даже мысль о ценности можно отделить от действительной оценки (отношение к ценности у Риккерта). Но ведь только в себе значимое содержание возможного переживания-мысли, чтобы стать действительно осуществленным и приобщенным этим к историческому бытию действительного познания, должно вступить в существенную связь с действительной оценкой, только как действительная ценность оно переживается мною, мыслится, т.е. действительно активно мыслимо в эмоционально-волевом тоне. Ведь оно не падает в мою голову случайно, как метеор из другого мира, оставаясь там замкнутым и непроницаемым [1нрзб], не вплетенным в единую ткань моего эмоционально-волевого действенно-живого мышления-переживания как его существенный момент. Ни одно содержание не было бы реализовано, ни одна мысль не была бы

действительно помыслена, если бы не устанавливалась существенная связь между содержанием и эмоционально-волевым тоном его, т.е. действительно утвержденной его ценностью для мыслящего. Активно переживать переживание, мыслить мысль - значит не быть к нему абсолютно индифферентным, эмоционально-волевым образом утверждать его. Действительное поступающее мышление есть эмоционально-волевое мышление, интонирующее мышление, и эта интонация существенно проникает во все содержательные моменты мысли. Эмоционально-волевой тон обтекает все смысловое содержание мысли в поступке и относит его к единственному бытию-событию. "Именно эмоционально-волевой тон ориентирует в единственном бытии, ориентирует в нем и действительно утверждает смысловое содержание. (106-107)

Этот эмоционально-волевой тон, рождающийся из правды наших взаимоотношений в бытие-событие, открывая предмет речи, утверждает ее смысловое содержание, т.е. смысл изобретения не понятен еще, а эмоционально проинтонирован. Из активного волевого отношения рождается предмет речи, точнее говоря ее логос-голос, ибо этот предмет речи отнюдь не вещь даже как слово в понимании формалистов, и тем более не предмет как объект-данность, это задание, требующее поступательного развития в речи, в событии речевого взаимодействия. Вообще изобретение интонации в качестве существенного составляющего момента всего процесса изобретения поступка - нюанс принципиальный в доктрине Бахтина.

Но можно пытаться утверждать несущественность, случайность связи между значимостью смыслового содержания и его эмоционально-волевым тоном для активно мыслящего. Разве не может быть движущей эмоционально-волевой силой моего активного

мышления славолюбие или [1нрзб] жадность [?], а содержанием этих мыслей - отвлеченно-гносеологические построения? Разве не носит одна и та же мысль совершенно разные эмоционально-волевые окраски в различных действительных сознаниях мыслящих эту мысль людей? Мысль может быть вплетена в ткань моего живого действительного эмоционально-волевого сознания по соображениям совершенно посторонним и не находящемся ни в каком необходимом отношении к содержательно-смысловой стороне данной мысли. Что подобные факты возможны и действительно имеют место, не подлежит сомнению. Но можно ли отсюда делать вывод о принципиальной несущественности и случайности этой связи? Это значило бы признать принципиальной случайностью всю историю культуры по отношению к ею созданному миру объективно-значимого содержания. (Риккерт и его отнесение [?] ценности к [1нрзб]). Такую принципиальную случайность действительно осуществленного смысла едва ли кто-нибудь стал бы утверждать до конца. В современной философии культуры совершается попытка установить существенную связь, но изнутри мира культуры. Культурные ценности суть самоценности, и живому сознанию должно приспособиться к ним, утвердить их для себя, потому что в конечном счете создание [?] и есть познание. Поскольку я творю эстетически и тем самым ответственно признаю ценность эстетического и должен только эксплицитно, действительно признать его, и этим восстановляется единство мотива и цели, действительного свершения и его содержательного смысла. Этим путем живое сознание становится культурным, а культурное воплощается в живом. Человек однажды действительно утвердил все культурные ценности и теперь

является связанным ими. Так власть народа, по Гоббсу, осуществляется лишь однажды, в акте отказа от себя и передачи себя государю, а затем народ становится рабом своего свободного решения. Практически этот акт свободного решения, утверждения ценности, конечно, лежит за границей каждого живого сознания, всякое живое сознание уже преднаходит культурные ценности как данные ему, вся его активность сводится к признанию их для себя. Признав раз ценность научной истины во всех [1нрзб] научного мышления, я уже подчинен ее имманентному закону: сказавший a, должен сказать и b, и с, и так весь алфавит. Кто сказал раз, должен сказать два, имманентная необходимость ряда его влечет (закон ряда). Это значит: переживание переживания, эмоционально-волевой тон могут обрести свое единство только в единстве культуры, вне его они случайны; действительное сознание, чтобы быть единым, должно отразить в себе систематическое единство культуры с соответствующим эмоционально-волевым [1нрзб], который по отношению к каждой данной области может быть просто вынесен за скобку. (107-108)

Главный объект критики здесь тезис, что создание есть познание. Творческое изобретение есть познание отнюдь не в первую очередь, индивидуально-волевая оценка предшествует всякой гносеологии. Между строк замечу, что устаревшая форма восстановляется, присутствующая в этом отрывке, типична для всей Тетралогии.

Подобные воззрения в корне несостоятельны по уже приведенным нами соображениям по поводу долженствования. Эмоционально-волевой тон, действительная оценка вовсе не относятся к содержанию как таковому в его изоляции, а к нему в его

соотнесении со мной в объемлющем нас единственном событии бытия. Эмоционально-волевое утверждение обретает свой тон не в контексте культуры, вся культура в целом интегрируется в едином и единственном контексте жизни, которой я причастен. Интегрируется и культура в целом, и каждая отдельная мысль, каждый отдельный продукт живого поступка в единственном индивидуальном контексте действительного событийного мышления. Эмоционально-волевой тон размыкает замкнутость и себе довление возможного содержания мысли, приобщает его единому и единственному бытию-событию. Всякая общезначимая ценность становится действительно значимой только в индивидуальном контексте. (108-109)

Это значит, что следующим моментом изобретения будет приобщение эмоционально-волевому тону события культурных ценностей, возможности должны реализоваться в едином и единственном мире поступка, но для того, чтобы ответственно реализоваться, они сначала должны быть в качестве общезначимой ценности. Т.е. топика включается в изобретение довольно быстро, хотя в живом свершении все-таки после интонационной эмоционально-волевой оценки, если можно употреблять темпоральные категории по отношению к в целом все-таки симультанному процессу (тем более трудно говорить об этом в причинно-следственных категориях).

Эмоционально-волевой тон относится именно ко всему конкретному единственному единству в его целом, выражает всю полноту состояния-события в данный момент в его данности-заданности из меня как его должного участника. Поэтому он не может быть изолирован, выделен из единого и единственного контекста живого сознания как

относящийся к отдельному предмету как к таковому, это не есть общая оценка предмета независимо от того единственного контекста, в котором он мне в данный момент дан, но выражает всю правду положения в его целом как единственного и неповторимого момента событийности. (108-109)

Это не есть общая оценка предмета, это - частное, индивидуальное изобретение его.

Эмоционально-волевой тон, объемлющий и проникающий единственное бытие-событие, не есть пассивная психическая реакция, а некая должная установка сознания, нравственно значимая и ответственно активная. Это ответственно осознанное движение сознания, превращающее возможность в действительность осуществленного поступка, поступка-мысли, чувства, желания и пр. Эмоционально-волевым тоном мы обозначаем именно момент моей активности в переживании, переживание переживания как моего: я мыслю - поступаю мыслью. Этот термин, употребляемый в эстетике, имеет там более пассивное значение. Для нас важно отнести данное переживание ко мне, как его активно переживающему. Это отнесение ко мне как активному имеет чувственно-оценивающий и волевой - свершаемый - характер и в то же время ответственно рационально. Все эти момента даны здесь в некотором единстве, прекрасно знакомом каждому, переживавшему мысль свою, чувство свое как свой ответственный поступок, т.е. активно переживавшему. Термин психологии, которая роковым для нее образом ориентирована на пассивно переживающего субъекта, не должен здесь вводить в заблуждение. Момент свершения мысли, чувства, слова, дела есть активно-ответственная установка моя - эмоцио-

нально-волевая по отношению к обстоянию в его целом, в контексте действительной единой и единственной жизни. (109)

Психология конца XIX - начала XX века, отпочковавшаяся от риторики, переняла от последней все навыки пассивно-догматического изобретения, правда, вне исторического контекста ценностей. Возвращение изобретения в этот культурный контекст на почве по-новому понятой психологии осуществил Л.С.Выготский (не без влияния работ Бахтина под маской), в своем развитии тесным образом связанный с риторической традицией.

В анализируемом абзаце окончательно проясняется предмет данного бахтинского сочинения, пусть и недоработанный: Момент свершения мысли, чувства, слова, дела есть активно-ответственная установка моя - эмоционально-волевая по отношению к обстоянию в его целом. Тут решается вопрос, долгое время не разрешавшийся в риторике - изобретением чего собственно является риторическое изобретение. 'Мысль-слово-дело' есть логос в прямом древнегреческом значении этого слова. Но это логос не всеобщего, а логос данного обстояния, как бы сошедший с абстрактных небес в практические жизненные ситуации и наполняющий их ответственностью, и наполняющийся ответственностью от них.

Что этот активный эмоционально-волевой тон, проникающий все действительно переживаемое, отражает всю индивидуальную неповторимость данного момента события, отнюдь не делает его импрессионистически безответственным и мнимо значимым. Здесь-то и лежат корни активной, моей ответственности; он стремится выразить правду данного момента, и это относит его к последнему единому и единственному единству. (109)

Идея активности, проходящая через весь труд Бахтина, по моему мнению, должна быть соотнесена не только с субъектом, производителем этой

активности, а со всей ситуацией неповторимого данного момента события. Изобретение нуждается в событиях для своего осуществления и порождает события вследствие своего осуществления. Единственное, роковое бытие - это кризисное бытие, которое и приводит к активной изобретательной ответственности попавшего в это бытие, напоминаю, бытие-событие! Вовсе не со-бытие, как благостно трактуют это иногда в духе мирного сосуществования, а событие жизни, избывание ее совместными усилиями индивидуальных ответственных поступков, событие - отнюдь не благодать, а скорее испытание, которое нужно преодолеть, честно и ответственно заняв в нем свое место.

Печальное недоразумение, наследие рационализма, что правда может быть только истиной, слагающейся из общих моментов, что правда положения есть именно повторимое и постоянное в нем, причем общее и тожественное принципиально (логически тожественное), индивидуальная же правда художественно-безответственна, т.е. изолирует данную индивидуальность. Если и говорят об активном единственном акте (факт), то все же имеют в виду его содержание (содержание, себе тожественное), а не момент действительного действенного свершения акта. Но будет ли это единство принципиальным единством бытия - содержательное себе равенство, тожество и постоянное повторение этого тожественного момента (принцип ряда) - необходимого момента в понятии единства. Но сам этот момент - отвлеченное производное, определяемое уже единственным и действительным единством. В этом смысле само слово "единство" должно было бы оставить как слишком теоретизированное; не единство, а единственность себя, нигде не повторяющегося целого и его действительности, и отсюда для желающего теоретически мыслить это целое - источник [?]

категории единства (в смысле повторяющегося постоянно). Так понятнее сделается специальная категория только теоретического сознания, в нем совершенно необходимая и определенная, но поступающее сознание приобщено к действительной единственности как момент ее. Единство же действительного ответственного поступка сознания не должно мыслить, как содержательное постоянство принципа, права, закона, еще менее бытия; здесь ближе может охарактеризовать слово верность, как оно употребляется по отношению к любви и браку, но только не понимая любовь с точки зрения психологического пассивного состояния (тогда оказалось бы постоянно пребывающее в душе чувство, нечто вроде постоянно ощущаемого тепла, между тем постоянного чувства в смысле содержания нет в действительном переживании его). Эмоционально-волевой тон единственного действительного сознания здесь лучше передан. (110)

Верность момента изобретения событию, от которого происходит изобретение - точная риторическая терминология. ("Учение Маркса всесильно, потому что оно верно", - написано на обложке третьей маски серии "Бахтин под маской". Художник, не подозревал, какие здесь переклички с исходным бахтинским замыслом.) Вот почему работы Бахтина под маской это не уход автора от ответственности, как думал Васильев³¹, а, наоборот, верность замыслу, только не философии поступка, как полагают философы-профессионалы, а риторике поступка, поскольку это верность не теоретическому, а практическому, действительному и действенному. Теоретическая философская терминология вокруг риторического

____________
³¹ См. Н. Л.Васильев. М.М.Бахтин или В.Н.Волошинов? // Литературное обозрение. 1991. - ј9. - С.39. Собственно говоря, Васильев предположил, что если это написал Бахтин, то издание под фамилией друзей - "без-ответственность". Это не так даже в чисто человеческом плане.

100

алгоритма может быть любая - от неокантианской до марксистской - это антураж, не в нем суть. А суть в революции в риторике, которая гораздо глубже и действенней любой теоретической революции, даже и осуществленной на практике (в варианте бессознательного одержания теоретическим бытием). Суть - в революции в изобретении: осознание единственности не есть теоретизация ее, но практически-педагогическое осознание, благая весть ценности единого и единственного поступка! Доктрина исторической индивидуальной ответственности во времена круговой поруки - это не просто риторика, это отчаянно бескорыстная гомилетика. Практика следующих лет жизни Бахтина полностью подтвердила этот гомилетический модус его сочинений. В 20-х его лекции похожи на проповедь, его статьи и книги - на записи их учениками его. Верность - очень верное слово...

Впрочем, в современной философии замечается некоторый уклон понимать единство сознания и единство бытия как единство некоторой ценности, но и здесь ценность теоретически транскрибируется, мыслится или как тожественное содержание возможных ценностей, или как постоянный тожественный принцип оценки, т.е. некоторая содержательная устойчивость возможной оценки и ценности, и факт действия зримо отступает на задний план. Но в нем-то все дело. Не содержание обязательства меня обязывает, а моя подпись под ним, то, что я единожды признал, подписал данное признание. И в момент подписания не содержание данного акта вынудило подпись, это содержание не могло изолированно побудить к поступку - подписи-признанию, но лишь в соответствии с моим решением дать обязательство - подписанием-признанием-поступком; в этом последнем также содержательная сторона была лишь моментом, и решило дело [1нрзб] действительно бывшее признание, утверждение -

101

ответственный поступок и т.д. Всюду мы найдем постоянное [?] единство ответственности - не содержательное постоянство и не постоянный закон поступка - все содержание только момент, а некоторый действительный факт признания, единственного и неповторимого, эмоционально-волевого и конкретно-индивидуального. Конечно, все это можно транскрибировать в теоретических терминах и выразить как постоянный закон поступка, двусмысленность языка это позволяет, но мы получим пустую формулу, которая сама нуждается в действительном единственном признании, чтобы затем никогда более не возвращаться в сознании в свою содержательную тожественность. Можно, конечно, вдоволь философствовать о нем, но для того чтобы знать и помнить и о ранее сделанном признании как действительно бывшем и именно мною совершенном, а это предполагает единство апперцепции и весь мой аппарат познавательного единства, - но всего этого не знает живое поступающее сознание, все это появляется лишь при теоретической транскрипции post факта. Для поступающего сознания все это - лишь технический [?] аппарат поступка. (110-111)

Ответственно действуя, я волей-неволей (случай неволи и есть отпадение в пассивность и одержимость) беру на себя обязательства, признаю свою ответственность за сказанное, даю поймать себя на слове, подписываюсь под совершенным поступком. Проверка этой ответственности предполагает, конечно, и технический аппарат - теоретическую транскрипцию содержания моих слов и последующую их верификации в бытии-событии, но все это Бахтин здесь выносит за скобки, вернее ставит в квадратные скобки теории, о которой практика в момент свершения-признания-подписи вроде бы ничего не ведает, отсюда и это бесстрашие неповторимого и единственного поступка! Однако ответственность за

102

будушее порождает теоретический страх, от которого можно отмахнуться только отрешившись от своей единственной ответственности и причастности, только разрушив свою индивидуальность. Отдаваясь только настоящему моменту (одержание бытием), отрекаясь от факта и смысла свершившегося события-бытия, мы отрекаемся от ответственности и за будущие события, теряем на них влияние!

Можно установить даже некоторую обратную пропорцию между теоретическим единством и действительной единственностью (бытия или сознания бытия). Чем ближе к теоретическому единству содержательное постоянство или повторяющаяся тождественность), тем беднее и общее, дело [?] сведено к единству содержания и последним единством оказывается пустое себе-тожественное возможное содержание; чем дальше отходит индивидуальная единственность, тем она становится конкретнее и полнее: единственность действительно свершающегося бытия-события во всем его индивидуальном многообразии, к краю которого придвигается поступок в его ответственности. Ответственное включение в признанную единственную единственность бытия-события и есть правда положения. Момент абсолютно нового, небывшего и неповторимого здесь на первом плане, ответственно продолженный в духе целого, однажды признанного. (111)

Все-таки новое есть ответственное продолжение целого, однажды признанного. Момент бытия-события - это не момент настоящего, не ведающего ни прошлого, ни будущего, нет, ответственный поступок есть включение в свою ответственность и прошлого и будущего в действительном (а не только настоящем) моменте принятия ответственного решения. Изобретение как момент абсолютно нового - включение в себя действительного действенного прошлого и действительного действенного будущего, охваченных логосом настоящего. Только в таком

Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 157; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!