СЕМАНТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ КАТЕГОРИИ ИМЕНИ ПРИЛАГАТЕЛЬНОГО В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ

Понятие качества и своеобразия грамматических форм имен прилагательных

В тесной грамматической связи с именами существительными находятся имена прилагательные. Имя прилагательное — это грамматическая категория, формирующая и объединяющая слова, которые означают признак предмета (качественный, относительный или указательно-определительный) и которые являются определяющими имена существительные и обычно согласуемыми с ними в роде, числе и падеже частями речи. Семантической основой имени прилагательного является понятие качества*. Слово, подводимое под катего-

* Некоторые грамматисты предлагали заменить термин «имя прилагательное» термином «имя качественное». Ср., например, статью В. Ф. Андреева «Знаменательные и служебные слова в русском языке» (Журнал министерства народного просвещения, 1895, № 10, с. 238 — 279).

157

рию имени прилагательного, представляет собою комплекс форм, которые все вместе образуют своеобразную парадигму именного склонения, отличную от парадигмы склонений существительных. Эти формы имени прилагательного — синтетические, объединяющие в своей структуре указание на род, число и падеж (так же как у имен существительных). Однако формы рода, числа и падежа имен прилагательных выражают не внутренние оттенки качественных значений, а лишь указывают на синтаксическую связь прилагательных с именами существительными в процессе речи. Эти основные формы имен прилагательных являются формами синтаксических отношений, формами грамматического согласования.

Таким образом, грамматические формы имени прилагательного — в отличие от форм имени существительного — не выражают никаких дополнительных лексических значений, кроме общего значения согласуемого признака. Они вполне синтаксичны и — в силу этого — более абстрактны.

На этом фоне понятна прозрачность и бедность окончаний имен прилагательных. Внешние приемы изменения слов здесь унифицированы. Окончания имен прилагательных свободны от иной семантической нагрузки, кроме обозначения синтаксического согласования признака с определяемым именем существительным.

Эта общая грамматическая функция прилагательных накладывает свой отпечаток и на их морфологическую природу, на самый способ выражения и отражения значения признака в формах имени прилагательного.

Легко заметить, что большая часть прилагательных в русском языке выражает качество или признак не непосредственно, а опосредственно, через отношение к предмету и действию (например: производственный, организаторский, идейный, непримиримый, угрожающий, знающий, непревзойденный и т. п.)*. Еще Г. Павский, характеризуя круг качественных понятий, подводимых под категорию имени прилагательного («внешний вид, цвет, внутренние свойства, состояние, происхождение и разные отношения вещей»), писал: «Многие из сих понятий, например понятия о происхождении и разных отношениях вещей, могут быть выражаемы и выражаются посредством падежей, предлогов и взаимного сочетания имен существительных. Поэтому многие прилагательные могли бы и не существовать в языке. Вместо писчая бумага, дере вянный стол, весенний месяц легко бы можно сказать: бумага для письма, стол из де рева, месяц весны. И точно: есть языки, или вовсе не имеющие прилагательных имен, или имеющие их чрезвычайно мало»².

В современном русском языке имена прилагательные — это самая многочисленная после имен существительных армия слов. При этом больше всего имен прилагательных, производных от основ существительных или глаголов. Качественность ищется в формах отношений между лицами, предметами, отвлеченными понятиями. Она выводится из отношения к предмету или действию (ср. у Достоевского в «Идиоте» : «На ногах его были толстоподошвенные башмаки»). Не подлежит сомнению, что этот сложный процесс формирования отвлеченных качественных значений имени прилагательного не мог не отразиться и на судьбе тех форм имени существительного и глагола, которые были способны обозначать качество. Именно в связи с этими изменениями языка и мышления находится живой, быстрый рост родительного качества или родительного определительного в системе имен существительных и расширение его семантических функций: «Человек большого ума, большой наблюдательности, он бездну видел, слышал, помнил» (Герцен, «Былое и думы»); «Все теми же шагами, однообразными, равномерными шагами долгих ожиданий ходил я взад и вперед»

* Слово качество, вошедшее в русский литературный язык не позднее XI в., в древней Руси относилось к числу отвлеченно-книжных славянизмов, требующих толкования, к числу «неудобь познаваемых речей». Оно объясняется в русских глоссариях с XV в. (см. Новгородский словарь 1431 г.). В азбуковниках XVI —XVII вв. читаем: «Качество — естество каково есть. Аше речеши: видех человека, вопрошу тя о качестве его, рекше, о каковстве лица и образа, еже есть черн или бел, стар или млад. Сице качество глаголется и при древех, птицах, зверех, камнех, питий и явствий и прочих вещех. Различно бо лица естество имуть»¹.

158

(Л. Андреев). В широком употреблении этого родительного качества, который представляет конструкцию, синонимическую имени прилагательному (высокой цены — высокоценный; большого ума — очень умный и т. п.), рельефно выступает тенденция «заменить определение указанием на отношение определяемого к тому отвлеченному представлению, с которым связывается представление о тех или иных качествах, свойствах» ³. Чаще всего форму родительного определительного принимает целое словосочетание из имени существительного и прилагательного (люди сороковых годов; специа лист высокой квалификации). С помощью родительного определительного выражаются- более сложные, тонкие и разнообразные свойства, характеристические признаки, чем посредством имени прилагательного. Однако и в том и другом случае качество отыскивается в отношении предмета к предмету. Отношение к предмету ложится в основу качественной характеристики.

В самом деле, из громадного числа русских имен прилагательных сравнительно небольшая часть выражает качество или свойство непосредственно лексическим значением своей основы. Таковы, например, прилагательные, обозначающие цвет: алый, бежевый, бледный, белый, бурый, вороной, гнедой, голубой, желтый, карий, палевый, русый, рыжий, сивый, сизый, синий, седой, серый, черный, смуглый и т. п.; пространственные и временные качества и отношения: прямой, правый, левый, малый, тесный, большой, плоский, глубокий, далекий, долгий, короткий, узкий, широкий и т. д.; вообще воспринимаемые чувствами свойства и качества вещей *: пряный, кислый, прочный, ровный, мокрый, острый, теплый, горький, жидкий, легкий, мелкий, мягкий, редкий, сладкий, тонкий, тяжелый, густой, частый и т. д.; внешние или физические, телесные качества людей и животных: босой, голый, нагой, лысый, сытый, молодой, старый, дю жий, хилый, косой, глухой, слепой, тощий, полный, быстрый, толстый и т. д.; внутренние качества, качества характера, психологического склада: хороший, злой, живой, резвый, глупый, грубый, дикий, гордый, косный, бодрый, добрый, мудрый, хитрый, храбрый, щедрый, наглый, подлый, жестокий, кроткий и т. п.

Количество таких рубрик и примеров, конечно, можно значительно увеличить. И все-таки если собрать все прилагательные, которые выражают качество непосредственно, то окажется, что таких слов немного по сравнению с массой прилагательных, обозначающих качество как признак относительный, т. е. выводимый из отношения к предмету, обстоятельству или действию, например: железный, жилистый, боло тистый, вертлявый, пропащий, закоптелый, здешний, домашний, вчерашний и т. п.

Быстрое и разностороннее развитие категории качества в русском литературном языке XVII—XVIII вв. было вызвано стремительным процессом национализации русского языка и сближением с западноевропейскими языками. Круг качественных определений — жизненно-бытового, гражданского и общественно-психологического характера — отвлеченных и эмоциональных — в церковнославянском языке был не очень широк. Все усиливающийся приток народных выражений и эпитетов в русскую литературную речь с XVI —XVII вв. значительно расширил в ней область эмоциональных и живописных, красочных определений. Влияние западноевропейских языков и особенно французского языка в XVIII в. лишь осложнило и обогатило сферу выражения качественных оценок внутреннего и внешнего мира и привило русскому языку изощренные приемы отвлеченно-оценочного и пластического изображения свойств и признаков предметов. В течение XVIII —XIX вв. класс имен прилагательных пополняется и расширяется с поразительной быстротой соответственно общему темпу роста великого русского языка. Как лексический материал для творчества качественных определений используются главным образом основы имен существительных и глаголов. Иллюстрацией может служить развитие прилагательных, обозначающих цветовые качества. Из французского языка в XVIII —XIX вв. пришли к нам: бордовый, палевый, оранжевый, розовый, лиловый, фиолетовый, фрезовый, кремовый, пунцовый (ро-псеаи — цвет мака) и т. п. Ср. в XX в. бежевый (фр. beige).

В предшествовавшем бытовом запасе качественные оттенки цветовых названий определялис> главным образом посредством указания на сходство с цветом какого-нибудь предмета. Имена прилагательные этого рода имели очень конкретное значение. Эта большая конкретность значений древнего имени прилагательного и в связи

• Известно, что в европейских языках - при богатстве -и разнообразии прилагательных, выражающих зрительные, слуховые и отчасти вкусовые ощущения, — очень беден состав прилагательных для выражения обонятельных и осязательных ощущений.

159

с этим меньший объем его смысловых связей с именами существительными ярко выступают в обозначениях лошадиных, отчасти собачьих мастей. Соответствующие обозначения, в значительной своей части восходящие к тюркским заимствованиям, вследствие исключительности своего применения имеют до сих пор сильный привкус предметности. Вороной, буланый, гнедой, каурый, мухортый, пегий, саврасый, соловый, чалый, чубарый — употребляются непосредственно как клички лошадей.

Другие прилагательные тоже были прикреплены к обозначению цветовых оттенков определенного круга предметов, например: волос — рыжий, русый; глаз — карий. Большая часть прилагательных, обозначавших цвет, выражала сходство с предметом по окраске. Круг тех именных основ, от которых производились прилагательные, менялся в истории языка, и не все из соответствующих имен прилагательных были одинаково способны к широкому обобщению своего качественного значения. Например, характерны такие цветовые обозначения в древнерусском языке: жаркий (от жар — горящие угли; ср. «чужими руками жар загребать»); крапивный (т. е. зеленого отлива; ср. «крапивное семя» в применении к чиновникам с намеком на зеленый цвет мундиров); маковый (ср. «словно маков цвет»); осиновый, сливный, смородинный, червчатый (красный) и другие подобные⁴. Ср. более поздние образования для обозначения цвета: кофейный, фисташковый, бутылочный, янтарный, шоколадный, сиреневый, олив ковый и т. д.⁵

Таким образом, и в группе цветовых прилагательных рядом с словами, теперь представляющимися непосредственным обозначением цвета (например: белый, серый, синий, сизый, желтый, черный и т. п.), выделяется длинный ряд прилагательных, выражающих понятие цвета через отношение к предмету.

Итак, качественные значения имен прилагательных чаще всего выводятся из отношения к предмету и действию, соответственно значениям тех именных или глагольных основ, от которых они образуются*. Прилагательные в подавляющем большинстве своем имеют основу или существительного, или глагола, осложненную суффиксами (например: комсомольский, вузовский, обобществленный и т. п.).

Необходимо глубже вникнуть в процесс развития качественных значений из предметных отношений. Качество, грамматически обозначаемое в форме имени прилагательного системой окончаний -ый, -ий, -ая и т. п., отыскивается в свойствах того предмета или действия, которые выражаются основой прилагательного. Качественное значение в производных прилагательных является вторичным. Оно вытекает из качественной оценки предметного отношения или из качественного осмысления действия.

Например, митинговый прежде всего обозначает отношение к митингу: митин говый оратор; митинговая речь. Но на это значение наслаивается иное, качественно-оценочное: митинговые выпады; митинговые замашки..

Таким образом, прилагательные, определяющие соотношение предметов, переходят затем к выражению качественной оценки.

Эта семантическая связь прилагательных с существительными выражается в том, что нередко прилагательное следует за всеми изменениями лексических значений существительного, их отражая. Например, слово минор, кроме обозначения известного музыкального лада, в разговорно-фамильярной речи употребляется в значении: грустное, меланхолическое настроение (Почему вы сегодня в таком миноре?). Та же двойственность значений свойственна прилагательному минорный. С одной стороны, оно является музыкальным термином: минорная гамма; минорная тональность; минорный лад; с другой стороны, оно имеет переносное значение в разговорной речи: грустный, меланхолический, печальный: минорное настроение; говорить в минорном тоне.

Не удивительно, что лексические значения множества прилагательных почти всецело обусловлены предметными значениями производящего имени существительного. Например: березовый, библиологический, бивачный, биржевой, бирюзовый, бисквитный, бобровый, боковой, болевой, бомбовый, брачный, броневой, бронзовый, бронхиальный, бубновый, бузиновый, букетный, булочный, бумажный, бумазейный, бутовый, бухгалтерский, былинный, бязевый; все производные с приставкой без-: бесприютный, беспроцентный и . т. д.; вагонный, веревочный, вазелиновый, валерьяновый, валютный

* «Качество,— пишет К. С. Аксаков,— есть отвлеченная и понятая та общая сторона предмета, которая в нем находит осуществление, но которая не принадлежит ему непременно и как общее может принадлежать всякому явлению»⁶.

160

и т. д. — вся эта масса производных прилагательных соотносительна с беспредложными конструкциями, включающими в себя родительный падеж соответствующего существительного, или с предложными конструкциями, состоящими из любого косвенного падежа существительного и предлога. Имя прилагательное отличается от этих оборотов лишь общим грамматическим значением относительного признака, из которого могут затем развиться новые качественные значения. Например, в слове карманный: 1) по форме и размеру приспособлений для ношения в кармане (карманные часы) и 2) обслуживающий повседневные мелкие нужды, мелкий (карманные расходы).

Но в целом ряде случаев выражение отношения к объекту не осложняется качественными значениями. А. А. Потебня так писал об этом: «Нынешний язык сохранил выражения, как часовой мастер, рыбный, винный торговец, т. е. представляет постоянным свойством субъекта его отношение к объекту; но, во-первых, избегает в этих случаях прилагательных относительных, получивших качественное значение (необычно было бы: железный кузнец, деревянный мастер), во-вторых, не вносит в субъект атрибутов объекта, так что в нем было бы невозможно: часовой стенной мастер, свежий рыбный или винный крымский и заграничный торговец»⁷.

Однако значение качества в имени прилагательном становится все определитель-нее, резче и отвлеченнее. К. С. Аксаков отметил: «При этом постепенном освобождении от предмета, при постепенном превращении предмета в качество мысль все еще опирается на предмет; наконец она доходит до понятия общего независимого значения, независимого от предмета, и доходит до понятия качества. Здесь уже нет предмета, здесь является одно чистое качество. Мысль доходит до него, и вместе, в слове, до области прилагательных, в полном смысле»⁸. Те же идеи позднее развивал А. А. Потебня: «По мере того как связь прилагательного относительного с его первообразным существительным становится в сознании более и более отдаленною, увеличивается его отвлеченность, безотносительность, качественность, ибо качественность прилагательного есть лишь другое имя его безотносительности. Вместе с тем это прилагательное становится выражением качества постоянного»⁹.

Развитие качественных значений у имен прилагательных находит себе опору в качественных оттенках значений имен существительных. То имя существительное, которое употребительно главным образом в функции приложения или сказуемого, выражает не столько предметность, сколько качественную характеристику или состояние*. Но то, что в производном прилагательном кристаллизуется как отдельное значение, в соответствующем существительном еще брезжит как своеобразный метафорический ореол слова, как намечающееся переносное значение. Например, прилагательное мраморный имеет три значения: 1) сделанный из мрамора — мраморный умывальник, мраморная статуя, мраморный столик; 2) похожий на мрамор рисунком, узором поверхности, имитирующим его: мраморная бумага, мраморное мыло; 3) переносное, выражающее: белый и гладкий, как мрамор (книжн.-поэт.): мраморное чело. В существительном мрамор намеки на это поэтическое, чисто качественное значение обнаруживаются только в очень ограниченном фразеологическом и синтаксическом контексте. Ср.: мрамор чела; руки — мрамор и т. п. Ср. такого же рода соответствие в переносном употреблении слов железный и железо, например, у А. Н. Островского в комедии «Свои собаки грызутся, чужая не приставай»: «Ты каменная какая-то... железо, просто железо» (Пионова).

Таким образом, само имя существительное, даже являющееся названием конкретного предмета, может стать (при метафорическом осмыслении или экспрессивной оценке внутренних свойств этого предмета) переносным выражением качественного состояния или отвлеченного свойства. Тут наблюдаются разные семантические явления. Например, слово мираж, превращаясь из термина известного оптического явления в метафорическое обозначение обманчивого признака, иллюзии, чего-нибудь, созданного воображением, не соответствующего действительности, теряет абсолютивное употребление и требует при себе обязательного определения в форме родительного падежа имени существительного: мирам: славы, мираж: войны, мираж: любви. Этим пу-

* Об эволюции имени прилагательного от апозитивного выражения предметности к выражению качественных оттенков можно найти много интересных замечаний; кроме трудов Потеб-ни также в работе: Sommer F. Zum attributiven Adjectivum. Munich, 1928 (Sitzungsberichte der Bauerischen Akademie Phil. Klasse, 1928, 7). Ср. также работу: Hartmann H. Studien iiber die Beto-nung der Adjectiva im Russischen. Leipzig, 1936.

тем слово мираж приобретает опенок качественного значения: выражение мираж славы ведет к признанию миражности славы; слово мираж становится качественным определением, эпитетом славы. Ср. также: гром аплодисментов — громовые аплодисменты; блеск остроумия — блестящее остроумие и т. п. Развитие качественных значений на основе взаимодействия предметов приводит к углублению семантических связей между именами существительными и прилагательными.

Иначе протекают процессы качественного преобразования глагольных форм причастия*. Превращение причастий в имена прилагательные затрудняется видовыми и залоговыми значениями глагола, противоречащими понятию признака — постоянного, вневременного, отвлеченного. Поэтому причастия с формообразующим залоговым суффиксом -ся лишь в очень редких случаях приобретают чисто качественное «безглагольное» значение (ср.: выдающийся ученый, опустившийся человек и немногие другие). Напротив, страдательные причастия, в той мере, в какой они обозначают состояние или результативный признак, иногда даже теряют прямую связь с глаголом (ср.: на читанный, заплаканный, угрожаемый, необитаемый; конченый человек, надтреснутый голос, смотреть влюбленными глазами и т. п.) и тяготеют к семантическому сближению с именами прилагательными. Процессы «окачествления» причастий этого типа представляют необычайный семантический интерес (например: потерянный вид, рас сеянный человек, смущенное лицо, избитая острота, набитый дурак и т. п.). Этому ока-чествлению содействует то обстоятельство, что значение времени в причастиях страдального залога почти вовсе стерлось. Значение времени сохраняет свою выразительность лишь в соотносительных бесприставочных формах причастий на -мый и -нный от основ несовершенного вида: читаемый — читанный; слышимый — слышанный и т. п. Но образования на -нный от основ несовершенного вида непродуктивны и немногочисленны. Больше всего склонны к окачествлению страдательные причастия с основами совершенного вида. Двойственность значений суффиксов -енн(ый) и -(а)нн(ый) (ср.: вдохновенный, желанный, воздержанный, усиленный, сочувственный, неопределенный и т. п.) ускоряет этот процесс превращения причастия в прилагательное.

Необходимо заметить, что общие различия основ совершенного и несовершенного видов, если они не подчеркнуты суффиксами, выражающими кратность, вроде -ыва-, -ива- или -ну-, не очень мешают переходу причастий в прилагательные (ср.: искомый и изысканный; любимый и излюбленный; невесомый и взвешенный: «вещество во взвешенном состоянии» и т. п.).

В действительных причастиях процесс качественного преобразования затруднен тоже главным образом количественными оттенками видовых значений. В самом деле, глагольные причастия с суффиксами, выражающими количественные оттенки видов, например с суффиксами моментальности -ну-, -ну-, иногда с суффиксами интенсивной повторяемости -ыва-, -ива- и даже с суффиксами усиливающегося состояния -ну- и -е-(от глаголов типа глохнуть, зеленеть) почти не развивают качественных значений. Но ср.: угрожающее положение, вызывающий вид, многообещающий мальчик, умоляющий голос, смягчающие обстоятельства, предостерегающий окрик, торжествующая любовь, испытующий взгляд, протестующее лицо, удручающее впечатление, подавляющее большинство и т. п. Во всяком случае для превращения причастия настоящего времени действительного залога в качественное прилагательное необходимы ослабление видовых значений и устранение переходности. При наличности этих условий возможно развитие качественных значений и у причастий с суффиксами -ива-, -ыва- (ср.: заиски вающий от заискивать: заискивающий взгляд, заискивающая улыбка и т. п., так как глагол совершенного вида заискать, встречающийся, например, у Ф. Достоевского, был узкожаргонным, чиновничьим словом; ср. дать исчерпывающие объяснения; слово исчерпывающий имеет книжно-официальную окраску: изложить с исчерпывающей полнотой факты, исчерпывающий ответ и т. п., да и самый глагол исчерпывать в соответствующем значении малоупотребителен).

Характерно, что эти ограничения сохраняют свою тормозящую силу и при производстве отглагольных прилагательных на -лый (ср.: облезлый, пухлый, исхудалый, закоптелый, загорелый и т. п.). Формы на -лый вовсе не образуются от переходных глаголов.

Естественно, что причастия на -ший и особенно на -вший, сохраняющие семанти-

* Вопрос о близости глагола к прилагательному оживленно обсуждался в русских философских грамматиках начала XIX в. ^а

162

ко-грамматическую соотносительность с деепричастиями на -в, -вши и -ши, в которых формы времени выражены довольно ярко, редко переходят в качественные прилагательные. В отдельных случаях качественные значения образуются лишь у причастий на -ший (ср.: сумасшедший день; арх. усопший, падший и т. п.; см. ниже главу о причастиях).

Таким образом, переход причастий в прилагательные зависит от степени яркости временных, видовых и залоговых значений основы глагола. Чем менее в форме причастия выражены эти чисто глагольные значения, чем свободнее она от связи с объектами, тем легче она сближается с именами прилагательными.

Количество непроизводных качественных основ прилагательных в современном русском языке невелико. И оно мало возрастает. Основы производных прилагательных восходят главным образом к категориям имен существительных и глаголов (реже - наречий).

Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 523; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 29 30 31 32 333435 36 37 38 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!