Имеющих формы только единственного числа.

Функции категории единственного числа

Большое количество имен существительных имеет формы словоизмене­ния или только единственного, или только множественного числа. Только формы единственного числа присущи тем словообразовательным разрядам имени существительного, в которых с реальным значением слов не сочетается либо представление о числе вообще, либо представление о множественности вообще, либо представление о множественности, выраженной в числах, в ко­личественном измерении.

Обзор этих разрядов можно начать с переходных типов. Сюда относятся слова, которые имеют формы обоих чисел, но которые во множественном числе употребляются почти исключительно с числительными количественны­ми: два, три, несколько и т. п. (г. также со словами весь, никакой, многие) или с предлогами, означающими количество, обладание, лишение, а без предло­гов - лишь в функции родительного количественного (кроме, конечно, указа­тельно-номинативного или индикативного употребления со словом этот). Это слова с суффиксом -ин(а), означающим отдельный, единичный предмет, обособленный от группы, массы или вещества. Например: пять картофелин; несколько горошин; двумя хворостинами; не досчитаться многих тесин; все жемчужины оказались на месте и т. п. Сюда же примыкают и уменьшитель­но-ласкательные образования с тем же суффиксом в форме -инк(а): несколько дробинок попали в голову; ср. употребление слов песчинка, пылинка, крупинка, соринка, чаинка и т. п. (но ср.: ни одной кровинки в лице; с изюминкой и т. п.; ср. употребление слов на -инк(а) с отвлеченным значением, например, у Лескова в «Воительнице»: «Была у нее, как у русского человека, и малень­кая лукавинка»).

Сходные же оттенки развиваются в некоторых словах с суффиксом -ин(а), имеющим в современном языке увеличительно-уничижительное значение, на­пример: бычина, детина.

Далее следуют разряды слов, изменяющихся только по формам един­ственного числа, так как они не соединяются с представлением о счете. Это:

1. Слова, обозначающие совокупность лиц, предметов, мыслимых как коллективное или собирательное единство, как одно неделимое целое. Эти слова образуются или образованы с помощью разных суффиксов «собира­тельности»: разговорного -ъё, например: старичьё, бабьё, вороньё, бельё, гнильё и т. п. (ср. у Блока «С солдатьём гулять ходила»); книжного суффикса -ств(о) [-еств(о), -енств(о), -инств(о)], например: большинство, меньшинство, множество, купечество, дворянство, учительство, чиновничество и т. п.; не­производительного -от (а): беднота, мелкота (все ушли в поле, дома — одна мелкота); вымирающего просторечного -ия; комсомолия, пионерия и т. п. (по ср.: кавалерия, гвардия, армия); презрительно-просторечного -ня в единичных словах (солдатня, матросня); ср., впрочем, родня, а также устар. дворня; пре-

135

зрительного -щин(а): армейщина, деревенщина, военщина и т. п. Ср. у К. А. Полевого в повести «Эмма» в речи лакея: «Ведь и с нашим братом, ла-кепщиной: как приглянулся кто, так вот голова и одуреет».

Ср. несколько собирательных слов на -ина: складчина, убоина, всячина. Ср. немногие слова с непродуктивным суффиксом -в(а): листва, ботва, пло­тва, жарг. братва; с мертвыми суффиксами -б(а): гурьба, голытьба; -ор(а), -ур(а): детвора, немчура, мошкара. Ср. также слова с заимствованными суф­фиксами собирательности: -ур(а): адвокатура, прокуратура, профессура, аспи­рантура и т. п.; -am: пролетариат, старостат и т. п.; ср. единичные: вольни­ца, конница.

Категория собирательности находит свое грамматическое выражение* в отсутствии форм множественного числа. Поэтому формы единственного числа имен существительных, обозначающих лицо, животное или предмет, не­редко — в синекдохическом употреблении — приобретают значение собира­тельности. «Единственное число существительного конкретного... является образом сплошного множества» ¹³⁹. Например: «Всякого зверя и в степях и ле­сах было невероятное количество» (Аксаков, «Семейная хроника»); «Литера­ тор — это народ все млекопитающийся» (Салтыков-Щедрин, «Губернские очерки»); «Не чумазый же... дал нам литературу, науку, искусство» (Чехов, «В усадьбе»).

«Это — синекдоха, если под этим словом не разуметь сознательного вы­бора единицы из множества. Между лист (лист сухой валится осенью), листы и листье, во мн. ч. листья — разница в образе, т. е. в исходной точке и способе, каким получается значение множественности: в одном случае -единица, служащая символом множества, в другом — раздельное множество, в третьем — сплошное множество, понятое как единица или как множе­ство» ^14(|.

Таким образом, категория единственного числа имени существительного служит средством отвлеченного представления «предмета» как выразителя ро­дового понятия или как заместителя целого класса, вида.

Особенно часто употребление форм единственного числа в собиратель­ном значении у слов, которые обозначают маленьких животных: домашняя птица, рыба, саранча, тля и т. п.

2. Слова, обозначающие вещество (в том числе и минералы, металлы, химические элементы и соединения) или материал, имеют только формы единственного числа. Например: тесто, молоко, табак, масло, мясо, медь, зо­ лото, серебро, фосфор, фарфор и т. п.; матрац из конского волоса; камень уступает место железобетону; ярославское полотно, продажа готового платья; мебель красного дерева; «Орешника, березника и вязу мой Мишка по­губил несметное число» (Крылов) и т. п.

* О «семантическом комплексе собирательности» и эволюции этого понятия см. у А. А. Потебни: «Предполагают ли существительные имена качества значение собирательности?» ¹³⁷-По-видимому. в древнерусском языке (до XV —XVI вв.) было более ярко выражено различие ме­жду двумя соотносительными категориями: 1) единственного-множественного числа и 2) еди­ничности-собирательности. Значения единичности-собирательности могли умещаться в пре­делах единственного числа и в этом случае дифференцировались здесь посредством разных суффиксов ( штвин — Литва; русин — Русь; мордвин — Мордва и т. п.). Понятно отсюда, что сло­ва со значением единичности при наличии соответствующих суффиксов, поддерживающих это значение, не могли развивать сами по себе собирательных значений ('ср. старинное немчин при немец). Ср. замечание К. С. Аксакова: «Имя без -ин часто означает и всегда может означать предмет как целый разряд, неопределенный и поэтому имеющий если не собирательный, то ро-. довой характер» ¹³⁸. Во многих словах собирательные значения были связаны с формами множе­ственного числа, например: дети, люди, гусята, поросята и т.п. Поэтому категория собира­тельности частично растворяется и в категории множественного числа.

136

Но те же слова со значениями сортов вещества, больших количеств ве­щества (жиры, пески), а иногда изделий из соответствующего материала мо­гут употребляться и во множественном числе (особенно в специальных диа­лектах, например: высококачественные стали, лаки и т. п.). Ср. у Пушкина: «Картины, мраморные статуи, бронзы... поразили его» («Египетские ночи»).

3. К кругу слов вещественного значения, располагающих формами толь­
ко единственного числа, примыкают слова, означающие овощи, злаки, произ­
растания, ягоды: репа, морковь, картофель, малина, крыжовник, овес, сено, зе­
лень и т. п.

Но некоторые из тех же слов со значением посевных площадей, сборов, вообще с сельскохозяйственным значением засеянных полей или совокупности сортов употребляются и во множественном числе: овсы, ячмени, даже сена и т. п.

4. Особенно ярко негативная, лишенная непосредственного отношения
к числу, счету функция единственного числа выступает у слов с отвлеченными
значениями свойства-качества, действия-состояния, эмоции, чувства, настрое­
ния, физического явления или явления природы, идейного направления, тече­
ния, вообще у обозначений абстрактных понятий. Таким образом, категория
отвлеченности находит свое грамматическое выражение в обладании только
формами единственного числа. Например, не имеют форм множественного
числа такие слова: спасенье, бегство, тоска, ненависть, скука, желтизна, бе­
лизна, скрытность, угрюмость, борьба*, социализм, марксизм, коллективизм,
военизация и т. п. Правда, в поэтическом языке от названий многих отвле­
ченных понятий образуются формы во множественном числе (ср., например,
в языке В. Брюсова). Но функция этих форм не прямая, количественная,
а экспрессивно-поэтическая.

Вообще, конкретизация и индивидуализация отвлеченных понятий, сопро­вождающаяся возникновением в соответствующих словах новых значений и оттенков, нередко обогащает эти слова формами множественного числа.

Однако у слов, образованных с помощью отвлеченного суффикса -щин(а), формы множественного числа невозможны.

Точно так же отвлеченные имена существительные, восходящие к формам среднего рода имен прилагательных и оканчивающиеся на -ое, -ее, никогда не употребляются во множественном числе. Например: «Во всем близком, по­нятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное» (Л. Толстой, «Война и мир»).

5. Формы множественного числа не свойственны собственным именам,
если те употребляются в основном своем значении индивидуализующего про­
звания. Например: Москва, кино «Ударник» и т. п.

6. Смешанное употребление единственного и множественного числа и да­
же — при стилистическом уклоне к общему отвлечению, к родовому обозначе­
нию — преобладающее использование форм единственного числа наблюдается
в том случае, когда какой-нибудь предмет относится к нескольким лицам или
предметам и присущ каждому из них порознь. Например: «Да прикажи в го­
роде купить колокольчиков — моим коровам на шею» (Тургенев, «Нахлеб­
ник»); «Люди шли обвязавши носы и рты платком» (Л. Толстой, «Война
и мир»); «Слуги в черных кафтанах, с гербовыми лентами на плече и со свеча­
ми в руках» (Пушкин, «Пиковая дама»); «Бунтовщики потупили голову»
(Пушкин, «История Пугачева»); «Повелено брить им бороду» (Пушкин)
и т. п.;

* Ср., впрочем, в «Крейцеровой сонате» Л. Толстого: «Я слышал, что мои борьбы и стра­дания утишатся после этого».

Все привстали, важно хмуряся, Низко, низко поклонилися И, подправя ус и бороду, Сели на скамьи дубовые.

(Пушкин, «Бова»)

---

Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 218; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!