Дети Джейхейриса I Миротворца и Доброй королевы Алисанны, дожившие до зрелого возраста 6 страница
025 . Темная Сестра (худ. Рахеди Юдха Прадито, Дженнифер Сол Чай).
У младшей же Рейнис было все то, чего не имелось у ее сестры: игривость, любопытство, порывистость и склонность к полетам воображения. Не будучи истой воительницей, Рейнис любила музыку, танцы и поэзию, благодетельствовала многим певцам, актерам и кукольникам. Кроме того, говорили, что Рейнис проводит на драконьей спине более времени, нежели ее брат и сестра вместе взятые, ибо превыше всего она любила полеты. Люди слышали, как однажды королева заявила, что-де желает прежде конца своей жизни вместе с Мераксес перелететь Закатное море, дабы узреть тамошние дальние берега. В то время как верность Висеньи ее брату-супругу никто не подвергал сомнению, Рейнис окружала себя смазливыми юношами, и, по слухам, даже развлекалась кое с кем из них в своей опочивальне в те ночи, когда Эйгон пребывал со старшей сестрой. Но, невзирая на сии толки, наблюдатели при дворе не могли не заметить, что на каждую ночь с Висеньей король проводит десять ночей с Рейнис.
Сам же Эйгон Таргариен, как ни странно, для своих современников являлся такой же загадкой, что и для нас. Эйгон, владея клинком из валирийской стали – Черным Пламенем, считался одним из величайших воителей своей поры, однако же не находил забавы в ратных подвигах и никогда не выезжал на турниры и общие схватки. Под седлом его был Балерион Черный Ужас, но в полет он отправлялся лишь ради битвы или дабы спешно пересечь земли и моря. Властный вид Эйгона привлекал людей под его стяги, тем не менее, близких друзей у него не имелось, за исключением наперсника отрочества, Ориса Баратеона. Женщин тянуло к нему, но Эйгон оставался верен супругам. Как монарх, он оказывал превеликое доверие Малому совету и своим сестрам, оставляя на них изрядную долю каждодневных забот управления государством… однако, не колеблясь, брал власть в свои руки, когда находил сие необходимым. Сурово обходясь с мятежниками и предателями, Эйгон был великодушен к бывшим недругам, преклонившим перед ним колена.
|
|
|
026 . Черное Пламя, меч королей дома Таргариенов (худ. Рахеди Юдха Прадито, Дженнифер Сол Чай ).
Впервые он явил сие в Эйгонфорте, безыскусной крепости из земли и бревен, которую воздвиг на том самом месте, что с тех пор и навеки прозвали Высоким холмом Эйгона. Взяв дюжину замков и овладев обоими берегами в устье Черноводной, он повелел побежденным лордам явиться. И когда те сложили к ногам Эйгона свои мечи, он поднял былых врагов с колен и подтвердил их права на земли и титулы. Своим давнишним сподвижникам он воздал новые почести. Деймона Велариона, лорда Приливов, сделал мастером над кораблями, начальствующим над королевским флотом. Тристона Масси, лорда Камнепляса, назвал мастером над законами, Криспиана Селтигара – мастером над монетой. Ориса Баратеона же Эйгон провозгласил «поборником моим, щитом моим, крепкой десницей моей». Потому мейстеры почитают Баратеона за первого королевского десницу.
|
|
|
Знамена с гербом имели давнюю традицию среди лордов Вестероса, но никогда не были в ходу у повелителей драконов старой Валирии. И когда рыцари развернули огромный боевой стяг Эйгона – шелковый, с красным трехголовым огнедышащим драконом на черном поле, лорды восприняли сие ровно знак, что теперь он воистину один из них, достойный верховный правитель Вестероса. Как только королева Висенья возложила на голову своего брата усыпанный рубинами венец из валирийской стали, а королева Рейнис провозгласила его «Эйгоном, первым сего имени, королем всего Вестероса и щитом своего народа», тотчас же драконы взревели, а лорды и рыцари закричали здравицы… но пуще всех ликовал простой люд: рыбаки, батраки и добрые хозяйки.
Однако же семеро королей, которых Эйгон Дракон вознамерился лишить корон, не ликовали. В Харренхолле и Штормовом Пределе Харрен Черный и Аргилак Надменный уже созвали свои знамена. В закатной стороне король Простора Мерн отправился по Океанской дороге в Утес Кастерли, дабы встретиться с королем Лореном из дома Ланнистеров. Принцесса Дорнийская отослала ворона на Драконий Камень, предлагая объединиться с Эйгоном против Штормового короля Аргилака… но как равный с равным, а не как подданная. Другое предложение о дружбе пришло из Орлиного Гнезда от короля-малыша Роннела Аррена, чья мать просила все земли к восходу от Зеленого Зубца реки Трезубец в обмен на поддержку Долины против Черного Харрена. Даже на Севере король Торрхен Старк из Винтерфелла заседал со своими лордами-знаменосцами и советниками за полночь, решая, что делать с сим самозваным завоевателем. Весь Вестерос с тревогой ожидал, куда теперь двинется Эйгон.
|
|
|
Не прошло и нескольких дней после коронации, как рати Эйгона вновь выступили в поход. Большая часть его войска под предводительством Ориса Баратеона пересекла Черноводную и двинулась на полдень, к Штормовому Пределу. Их сопровождала королева Рейнис верхом на златоглазой и среброчешуйной Мераксес. Флот Таргариенов, ведомый Деймоном Веларионом, вышел из Черноводного залива и повернул на полночь, в сторону Чаячьего города и Долины. С ними отправились королева Висенья и Вхагар. Сам же король ушел на северо-восток, к Божьему Оку и Харренхоллу – исполинской крепости, бывшей гордостью и наваждением короля Харрена Черного. Этот властитель, завершив строительство, поселился в Харренхолле в тот самый день, когда Эйгон высадился у холмов, на которых позже встанет Королевская Гавань.
|
|
|
На всех трех направлениях Таргариенов ожидал самый яростный отпор. Лорды Эррол, Фелл и Баклер, знаменосцы Штормового Предела, захватили врасплох передовые отряды Ориса Баратеона на переправе через Путеводную и, перебив более тысячи человек, вновь растворились в лесу. Наспех собранный флот Арренов, усиленный дюжиной браавосских боевых кораблей, в водах у Чаячьего города встретил и разгромил флот Таргариенов. Среди павших оказался и адмирал Эйгона, Деймон Веларион. Сам Эйгон подвергся нападению на полуденном берегу Божьего Ока, и не единожды, а дважды. Камышовую битву Таргариены выиграли, но понесли тяжелые потери у Стенающих Ив, когда двое сыновей короля Харрена, переплыв озеро в челнах с обмотанными веслами, ударили на них с тыла.
Впрочем, подобные поражения становились не более чем помехой – в конце концов, противникам Эйгона нечем было отвечать на огонь его драконов. Люди Долины потопили треть кораблей Таргариенов и почти столько же захватили, но когда с высоты на них низверглась королева Висенья, вспыхнули их собственные суда. Лорды Эррол, Фелл и Баклер скрывались в хорошо знакомых им чащобах, пока королева Рейнис не дала волю Мераксес, и стена огня не пронеслась по лесу, превращая деревья в факелы. А победители при Стенающих Ивах, возвращавшиеся через озеро в Харренхолл, были мало готовы к тому, что с утренних небес на них обрушится Балерион. Челны Харрена сгорели, сгорели и его сыновья.
027 . Висенья и Вхагар сжигают флот Арренов (худ. Джон Маккембридж ).
Враги Эйгона подверглись напастям и со стороны иных неприятелей. Когда Аргилак Надменный собрал своих ратников в Штормовом Пределе, пираты со Ступеней, воспользовавшись их отсутствием, нагрянули на берега Мыса Гнева, а с Красных гор хлынули отряды дорнийцев, дабы пройтись набегами по маркам. В Долине королю-отроку Роннелу пришлось противостоять мятежу на Трех Сестрах, после того, как сестринцы отреклись от верности Орлиному Гнезду и провозгласили своей королевой леди Марлу Сандерленд.
Однако то были лишь досадные малости – если сравнивать с судьбой, постигшей Харрена Черного. Хотя дом Хоаров правил Речными землями в течение трех поколений, народ Трезубца не питал любви к своим господам из железнорожденных. Харрен Черный загубил тысячи людей на строительстве великого замка Харренхолл, опустошая земли по Трезубцу ради камней и дерева. В своей жажде золота он пускал по миру равно и лордов, и простолюдинов. И вот теперь Речные земли восстали против него, ведомые лордом Эдмином Талли из Риверрана. Будучи призван на защиту Харренхолла, Талли взамен того объявил себя приверженцем дома Таргариенов, поднял над своим замком стяг с драконом и отбыл с рыцарями и лучниками, дабы присоединиться к войску Эйгона. Его непокорность воодушевила и другие дома Трезубца. Один за другим речные лорды отрекались от Харрена и заявляли Эйгону Дракону о своей поддержке – Блэквуды, Маллистеры, Вэнсы, Бракены, Пайперы, Фреи, Стронги… Все они, ополчившись, выступили на Харренхолл.
Внезапно обнаружив свои силы малочисленными, король Харрен Черный укрылся в своей, как полагали, неприступной твердыне. Харренхолл, наигромаднейший из замков, когда-либо построенных в Вестеросе, кичился пятью непомерными башнями, неисчерпаемым источником свежей воды, необъятными подземными кладовыми, битком набитыми провизией, и мощными стенами из черного камня – выше, нежели могла достать любая лестница, и толще, нежели любой таран мог проломить, а требушет – разбить. Харрен запер ворота и вкупе со своими оставшимися сыновьями и сподвижниками изготовился выдержать осаду.
Замысел Эйгона с Драконьего Камня был иным. Соединив свои силы с силами Эдмина Талли и других речных лордов и взяв Харренхолл в кольцо, он немедля послал к воротам замка мейстера под мирным стягом – вести переговоры. Харрен в своей черной броне вышел навстречу Эйгону – старый, убеленный сединами, но все еще свирепый. При каждом короле были знаменосец и мейстер, так что слова, которыми обменялись Эйгон и Харрен, помнят и по сей день.
– Сдайся сейчас, – начал Эйгон, – и ты останешься лордом Железных островов. Сдайся сейчас, и твои сыновья будут жить, дабы править после тебя. Здесь, под твоими стенами, у меня восемь тысяч человек.
– Мне нет дела до того, что там под моими стенами, – ответствовал Харрен. – Стены те крепки и могучи.
– Но не столь высоки, дабы удержать драконов вовне. Драконы умеют летать.
– Я выстроил замок из камня, – возразил Харрен. – Камень не горит.
На что Эйгон молвил:
– Когда зайдет солнце, твой род прервется.
Как рассказывают, в сей миг Харрен плюнул и вернулся в замок. Оказавшись внутри, он послал на крепостные стены всех своих людей, вооруженных копьями, луками и арбалетами, пообещав земли и богатства любому из них, кто возможет сбить дракона. «Будь у меня дочь, сразивший дракона мог бы потребовать и ее руки, – объявил Харрен Черный. – Вместо того я отдам ему одну из дочерей Талли, а захочет, и всех троих. Либо пусть выберет одну из сучек Блэквуда, или Стронга, или любую девку, какая только родилась у тех предателей с Трезубца, тех лордов речной грязи». После чего, окруженный домашними рыцарями, Харрен Черный удалился к себе в башню – ужинать со своими оставшимися сыновьями.
В час, когда угасал последний луч солнца, люди Черного Харрена, сжимая копья и арбалеты, вглядывались в сгущавшуюся тьму. Дракон не появлялся, и, возможно, кому-то подумалось, что угрозы Эйгона были пусты. Но Эйгон Таргариен поднимал Балериона ввысь, за облака, выше и выше, пока тот не стал казаться перед луною не большим, нежели мошка. Лишь тогда дракон низвергся – прямо меж замковых стен. Сложив крылья, черные ровно смоль, Балерион устремился вниз, пронзая ночь. И как только под ним выросли огромные башни Харренхолла, дракон взревел, выплескивая свою ярость, и окатил строения черным пламенем с алыми витыми всполохами.
Камень не горит, бахвалился Харрен; но замок его был не только из камня. Дерево и шерсть, пенька и солома, хлеб, солонина и зерно – все вспыхнуло. И люди Харрена с Железных островов тоже были не из камня – в дыму, охваченные пламенем, они с воплями метались по дворам и падали с замковых стен, находя на земле свою погибель. А если у пламени достаточно жара, даже камень начнет трещать и плавиться. Речные лорды, стоявшие под стенами замка, позже рассказывали, что башни Харренхолла зарделись в ночи, будто пять гигантских свечей… и подобно свечам, начали изгибаться и таять, а по бокам их стекали ручейки растопленного камня.
028. Гибель Харренхолла (худ. Райан Барджер ).
Последние сыновья Харрена и он сам – все сгинули в пожаре, охватившем в ту ночь его чудовищную крепость. Вкупе с Харреном окончились и дом Хоаров, и власть Железных островов над Речными землями. На другой день у дымящихся развалин Харренхолла король Эйгон принял клятву верности Эдмина Талли, лорда Риверрана, и назвал его Верховным лордом Трезубца. Вассальную присягу принесли и другие речные лорды – Эйгону как королю, а Эдмину Талли как своему сюзерену. После того, как пепелище остыло достаточно, и людям стало возможно без опаски входить в замок, мечи павших (среди них множество расколотых, оплавленных или скрученных драконьим огнем в стальные ленты) собрали и на телегах отправили в Эйгонфорт.
На юго-востоке знаменосцы Штормового короля выказали много более преданности, нежели вассалы короля Харрена. В Штормовом Пределе Аргилак Надменный собрал вокруг себя превеликую рать. Родовой замок Дюррандонов также почитали неприступным, ибо он являл собой могучую крепость, а его громадные стены мощью даже превосходили стены Харренхолла. Однако же вскоре ушей Аргилака достиг слух о гибели его старого недруга, короля Харрена. Прислали вести и отступавшие перед надвигавшимся войском Эйгона лорды Фелл и Баклер (лорд Эррол был убит) – о королеве Рейнис и ее драконе. И после того старый король-воин проревел, что не намерен сгинуть подобно Харрену – зажаренным в собственном замке, ровно молочный поросенок с яблоком во рту. Ему ведомо, что такое битва, и он сам, с мечом в руке, решит свою судьбу. И вот Аргилак Надменный в последний раз выехал из Штормового Предела, дабы встретить своих врагов в открытом поле.
Приближение Штормового короля не застало Ориса Баратеона и его людей врасплох; королева Рейнис на Мераксес наблюдала с небес отбытие Аргилака из Штормового Предела и сумела предоставить деснице подробное описание числа и расположения неприятеля. Орис занял выгодное место на холмах к полудню от Бронзовых Врат и укрепился там на возвышенности, ожидая появления штормового воинства.
Когда две рати сошлись, Штормовые земли оправдали свое именование. С утра полил затяжной дождь, к полудню обернувшийся воющей бурей. В надежде на утишение непогоды лорды-знаменосцы умоляли короля Аргилака отложить нанесение удара на другой день. Но войско Штормового короля числом превосходило завоевателей почти вдвое, а в рыцарях и тяжелой коннице – без малого вчетверо. Вид намокших стягов Таргариенов, колышущихся над его собственными холмами, разъярил короля, и закаленный в боях старый воин не преминул отметить, что дождь несет ветром с полудня – прямо в лицо людям Таргариенов на холмах. Потому Аргилак Надменный повелел наступать, и началась битва, вошедшая в историю как Последний Шторм.
Сражение длилось до поздней ночи – кровавое побоище, и далеко не столь неравное, как взятие Харренхолла Эйгоном. Трижды водил Аргилак своих рыцарей на порядки Баратеона, но склоны холма были круты, а почва от дождя раскисла и обратилась в слякоть, так что боевые кони вязли в грязи и падали, и наступление теряло всю стремительность и стройность. Дела у штормовых воителей пошли лучше, когда они послали на холмы пеших копейщиков. Когда ослепленные дождем захватчики узрели, как те карабкаются вверх, было уже слишком поздно, а намокшие тетивы сделали луки бесполезными для стрелков. Пал один холм, затем другой, а третьим и последним ударом Штормовой король и его рыцари разорвали середину строя Баратеона… дабы натолкнуться на королеву Рейнис и Мераксес. Даже на земле дракон оказался ужасен. Дикон Морриген и Бастард из Черной Гавани, предводительствовавшие передовым отрядом, сгинули в драконьем пламени вкупе с рыцарями личной стражи короля Аргилака. Кони из ближних к дракону рядов, обуянные страхом, понеслись прочь, но столкнулись со всадниками, наступавшими следом. Натиск обернулся жуткой свалкой. Самого Штормового владыку выбросило из седла.
Однако же Аргилак продолжал вести бой. Когда Орис Баратеон и его люди спустились с покрытого грязью холма, они застали старого короля отбивающимся от полудюжины человек, и столько же тел лежало у его ног.
– Отойдите, – повелел Баратеон. Он спешился, дабы встретиться со Штормовым королем на равных, и предложил тому последнюю возможность сдаться. Аргилак ответствовал бранью. Так они и сразились – старый король-воитель с развевающейся гривой седых волос и свирепый чернобородый десница Эйгона. Каждый, как говорили, нанес другому рану, но в итоге желание последнего из Дюррандонов исполнилось – он умер с мечом в руках и проклятьем на устах. Гибель короля лишила мужества воинов Штормовых земель, и, когда разнеслась весть, что Аргилак пал, его лорды и рыцари побросали мечи и бежали.
Несколько дней в Штормовом Пределе страшились, что замок постигнет та же участь, что и Харренхолл – Аргелла, дочь Надменного, с приближением Ориса Баратеона и войска Таргариенов заперла ворота и объявила себя Штормовой королевой.
– Защитники Штормового Предела погибнут до последнего человека, но колена не преклонят, – пообещала она королеве Рейнис, когда та верхом на Мераксес прилетела для переговоров. – Вы можете взять мой замок, но захватите в нем лишь кости, кровь и пепел.
Так объявила Аргелла… но ратники ее гарнизона были менее готовы к смерти. Той же ночью они подняли мирный стяг, распахнули ворота замка и отдали леди Аргеллу в лагерь Ориса Баратеона нагой, в цепях и с кляпом во рту.
Рассказывают, что Баратеон собственными руками снял с Аргеллы цепи, окутал своим плащом, налил вина и повел с ней учтивую беседу, повествуя о последнем сражении ее отца и его отваге. И позже, дабы почтить павшего короля, лорд Орис взял себе герб и девиз Дюррандонов. Увенчанный короной олень стал его знаком, Штормовой Предел – родовым замком, а леди Аргелла – женой.
029 . Орис Баратеон, первый лорд Штормового Предела (худ. Дуглас Уитли ).
Теперь, когда и Речные, и Штормовые земли оказались под властью Эйгона Дракона и его соратников, оставшимся короли Вестероса ясно сознавали, что приходит и их черед. В Винтерфелле король Торрхен созвал знамена: он принимал в соображение бескрайние просторы Севера и понимал, что для сбора войска потребуется время. Королева Шарра из Долины, будучи регентом при своем сыне Роннеле, укрылась в Орлином Гнезде, позаботилась о рубежах обороны и направила ратных людей ко входу в Долину Арренов – в Кровавые Ворота. В годы юности королеву Шарру величали «Горным Цветком», наипрекраснейшей девой во всех Семи Королевствах. Вероятно, вознамерившись прельстить Эйгона своей красотой, она послала ему свой портрет и предложила себя в супруги – с тем условием, что Эйгон объявит ее сына Роннела своим наследником. Хотя в итоге портрет и попал к Эйгону Таргариену, нам неведомо, давал ли он вообще ответ на сие предложение: у него уже имелось две королевы, да и Шарра Аррен, будучи десятью годами его старше, ныне являла собой цветок увядший.
Между тем два могучих короля с заката объединились ради общего дела и кинули клич своим ратям, преисполнившись решимости навсегда покончить с Эйгоном. Из Хайгардена с огромным воинством выступил король Простора, Мерн IX из дома Гарденеров. Под стенами Золотой Рощи, родового замка дома Рованов, он встретился с королем Утеса, Лореном I Ланнистером, который привел собственное войско из Западных земель. Под началом обоих королей собралась наивеличайшая сила, которую когда-либо видел Вестерос: воинство в пятьдесят пять тысяч человек, в том числе около шести сотен лордов, великих и малых, и более пяти тысяч конных рыцарей. «Наш железный кулак», – бахвалился король Мерн. За ним скакали четверо его сыновей, а оба внука-отрока сопровождали его как оруженосцы.
Оба короля надолго в Золотой Роще не задержались: воинство такой величины должно беспрестанно пребывать в пути, дабы не объесть дочиста всю округу. Выступив не мешкая, соратники выдвинулись на северо-восток через высокие травы и золотые пшеничные поля.
Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 266; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!