Дневник. 20 декабря. Четверг, вечер
Тоска, напряжение, раздражение.
Прооперировал я того мальчика. Славой его зовут. Во вторник прооперировал. Больше года не делал тетрад, и, конечно, операция была не на должном уровне. Очень волновался. При вытеснении воздуха из легочных вен по моему способу развился отек легких. Но сердце заработало хорошо. Потом сказали, что в конце перфузии попадал воздух из АИКа. Ругал Витю. Дали допамин и мочегонные - моча бурно пошла, и всю лишнюю воду выгнали еще до перевода в реанимацию. Но не проснулся.
С тем я и ушел домой часов в семь.
В 10, однако, дежурные позвонили, что пришел в сознание, гемодинамика и анализы хорошие. Стало полегче на душе.
Вчера утром мальчик как будто совсем хорош был. Только насыщение артериальной крови понижено. Мне бы не настаивать на экстубации, подержать бы на искусственном дыхании до вечера. Так нет, понадеялся. Оптимист. Старый дурак! В 10 вечера Сережа, дежурный, сказал, что анализы - "на грани". А утром пришлось перевести на искусственное дыхание. Будущее - темно.
Мальчик - это первое и главное.
И еще полно всякой всячины. Вчера было восемь операций с АИКом. Что бы еще мы делали без нашего чудного реанимационного зала?
Прямо с конференции накапливалось зло. Обожгли электрической грелкой больную. Это тоже моя идея - электрические одеяла с отключенными верхними ступенями нагрева. Строго было приказано: заделать другие кнопки, проверить с термометрами. Не сделали. Уже были ожоги. Так все равно не сделали. Вот - опять.
|
|
|
- Самому бы тебе под зад положить это одеяло!
На обходе: щупаю подогрев воздуха от дыхательных аппаратов - холодный. Сам изобрел подогреватель, сделали две штуки - не понравилось. Наш инженер и один доктор придумали лучше. Премии получили - по 150 рублей. С условием, что будут поддерживать в рабочем состоянии. Ничего подобного, все пережгли. Так мне хотелось им по рожам набить...
Вызвал после обхода старика мастера, заказал свои, простые. Но к ним нужны еще электроплитки. Уверен, что и за неделю не купят... Дал деньги.
И так на каждом шагу. Бьюсь в кровь, в аритмию. Только чуть что-нибудь полезное запустишь, отвернулся, прошел месяц - уже и следов нет. Опять дрянная рутина.
У меня такое впечатление, что я не иду во главе коллектива энтузиастов, стремящихся вперед, и даже - не тяну их на веревке, а толкаю сзади. Они бегут вперед, не огрызаются. Если оглядываются, то даже довольны: "Вот мы какие!" Иногда кто-нибудь из упряжки выскочит в другое место, а потом вспоминает о нашей работе как о лучшем времени.
К сожалению, я почти никем не доволен. Меньше всего - собой, потом - своей "администрацией": заместителями и их заместителями. На втором месте инженерная и хозяйственная службы. На третьем - заведующие отделениями - хирурги и анестезиологи. Лучше других - реаниматоры - Саша Ваднев и АИКовцы. Но и они не на уровне.
|
|
|
Ворчу, как Собакевич.
Хватит об этом. Нужно принимать людей такими, какие они есть. В целом - хорошие.
Все дни оперировал тяжелых больных. Живот болит от напряжения. На экстрасистолы внимания не обращаю.
Завтра очень сложная операция: врожденный порок у сорокалетнего мужчины. Но, кажется, сердце имеет резервы. На операции настаивает. Отказать нельзя - не работает, не хочет жить задыхаясь.
Вот только бы Славика вытянуть... Только бы!
Дневник. 23 декабря. Воскресенье, вечер
Сегодня утром ходил в клинику посмотреть больных. На дороге встретил дежурного (Валеру Литвиненко), и он обрадовал - ночью удалил Славику трубку из трахеи. Но я застал его еще очень тяжелым, с одышкой, губы синие.
Видел мать Славика в вестибюле. Даже не поздоровалась. Может быть, не заметила. Но скорее - озлобилась.
Такая наша судьба. Операция жизнь спасает, но иногда это совсем незаметно, человек и так казался здоровым.
Не хочется писать.
Впереди последняя неделя года.
Мне нужно прооперировать еще пять больных, двое - очень тяжелые.
|
|
|
В субботу отчет за год.
Дневник. 31 декабря. Понедельник, утро
Итак - канун. Настроение - стариковское. Утром даже не смог отбегать свою порцию, возвращался шагом. Сдает сердце. Три дня назад умер приятель - Борис Брусиловский, ему еще до шестидесяти. Хорошо умер: сидел в кресле, писал отчет, медсестра заглянула, а он мертвый. Это называется "внезапная остановка сердца", бывает у коронарных больных или с аритмиями. Пока молод, думаешь - хорошо пожить, старый - еще хорошо и умереть.
Довольно брюзжать.
В субботу был отчет. Злой доклад. На всех злой, особенно на себя. Суть: 3506 операций, смертность - 6,8 процента. (В 83-м году - 6,3, в прошлом, до 1971-го, опускалась до 5,5, потом, в 1977-м, повысилась до 9, затем медленно снижалась.)
Утешительно, что за последнюю треть года смертность снизилась до 5,5 процента - это моими стараниями, без хвастовства: инструкциями, контролем, методом удаления воздуха.
Утешение слабое. Досаду на себя не компенсирует.
Следующий год объявил "годом качества". Потому что количество операций едва ли возрастет: нет больных, но смертность должны снизить до 5 процентов. Кровь из носа.
Сам собираюсь оперировать немного и тяжелых больных не брать. Своими операциями я уже погоду не сделаю, важнее - думать и контролировать. Кроме того, психика не выдерживает смертей.
Теперь неотступно думаю о мерах. Уже есть намеки. Напишу, когда все созреет.
На науку тоже надеюсь. Новая лаборатория искусственного кровообращения, Максименко - первые помощники. Отделение реанимации хорошее, Бадаева даже похвалил публично.
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 261; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!