Где в граде снов великий зодчий

Вновь, войдя, растворишь на распашку оконце,

Прикурив, в келью книжника впустишь дымок,

Во вселенной моей ты не спящее солнце,

Вкруг которого движется будней поток.

 Может в этом и есть райской жизни блаженство,

Чтоб в любимых глазах, что согласны душе,

Прочитать невзначай: "Только в том совершенство,

Что из грёзы и снов воплотилось в тебе"!

Это было вчера или может быть завтра,

Наяву это было иль в призраке сна,

Без грааля любви жизнь людская напрасна,

Лишь его, пригубив, будешь, счастлив сполна!

***

Я верю в предначертанность судьбы,

Но верю и в возможности свободы.

Жизнь – это плод отчаянной борьбы

С самим собой, что длится дни и годы.

 Всевышний правит путь, но не торит,

Мы сами по нему идём вседневно,

Для каждого своя звезда горит,

Ведь море звёздное бездонно и безмерно.

Себя пытайся превратить в звезду,

Что зажигает свет в сердцах окрестных,

Чтоб обрести счастливую судьбу,

Уйдя из будней казематов тесных.

***

Так ныне прикипают к веку,

К комфорту множащихся благ,

Что трудно вспомнить человеку,

Что каждый в мир приходит наг,

Что только промыслом Всеведца

Он жизни дар здесь получил,

Что чистоту лелеять сердца

Господь подобью поручил.

***

Я в детских снах умел летать,

Умел желать и добиваться,

Себя в другого превращать

И, вновь, в себя же возвращаться.

Как птица, крыльями взмахнув,

Взлетал, парил над облаками,

Печаль с души своей стряхнув,

Зрел мир архангела очами.

К окну любому подлетев,

По лицам жизнь читал чужую,

И всё подробно разглядев,

В миг забывал о том вчистую.

Теперь во снах, увы, бескрыл,

По лабиринтам подземелья

Брожу, ища, что обронил

 В глубоком омуте сомненья.

***

Имя Востока – "тайна",

Цель здесь вторичней пути,

Каждая встреча фатальна,

Надо лишь только идти.

Случай здесь бал не правит,

Всё ведь замысленно впрок.

Будешь строптивцем, – заставят

Выучить свой урок!

Смыслов у жизни бездна,

Правильный выбор – один:

Жизнь вне Любви бесполезна,

Нет в ней весомых причин,

Не будет, без сердца горенья,

Встречи с заветной мечтой,

Все прогони сомненья,

И душу любви открой.

Дом твой небесный – лоно

Праведных всех веков,

Тех, кто, достигнув Трона,

Принят под Божий кров,

Помни о том вседневно,

Плена сует – беги,

Жизнь наша здесь мгновенна,

Вечность же – впереди!  

P.S.Я долго размышлял, как озаглавить альбом, чтобы связать образующие его тексты общим смыслом. И то название, что, в конце концов, он получил, как мне кажется, раскрывает его общую тональность и собирает бусины текстов на нить единого стихосмыслового пространства. Сделаю лишь одно уточнение, настроение, которое я искал – поэтическое, а оно самого широкого спектра. От полумелонхолии мои стихомысления постепенно дрейфовали к светлой лиричности, заплывая, то и дело, в философические шхеры. Ведь печаль в душе поэта, как и приливы радости, неизбывно провоцируют его выражать своё настроение на бумаге (пускай, чаще в наши дни, и виртуальной). "Поиски настроения" бесконечны, как и сама жизнь (разумеется, для тех лишь, кто верит, что она не кончается смертью тленной оболочки).                  

Август – сентябрь 2004 г.

Альбом стихомыслений

(С)тихоречения

Покровское стихомысление

Покров простерла Матерь Божья,

Чтоб охранить мир от невзгод,

Чтоб пресыщенье и безбожье

Не потопило веры плот.

Свой плат раскрыв благим сияньем,

Со свитой праведных мужей,

Наполнив храм благоуханьем,

Для глаз незрима и ушей,

Пречистая, перед Престолом

Молилась Сыну за народ,

И с ней Предтеча с Богословом,

Как императорский эскорт.

Лишь двум блаженным зреть случилось

Царицы мира дивный вход.

Андрей и отрок Епифаний –

Вот очевидцев полный свод.

"Ты видишь?" "Вижу, отче, Матерь,

Что плачет о людских грехах,

И омофор свой, словно скатерть,

Она воздела на руках!"

"Ты слышишь?" "Слышу, отче, пенье

синклита вышних голосов,

исчезло всякое сомненье

от этих ангельских хоров!"

Весь храм Заступнице молился

От сарацинов уберечь,

За часом час молений длился,

Лилась прошений слёзных речь.

С тех пор, виденье во Влахернах

Мы чтим, как праздник Покровов,

Как день благословенья верных

Той, что воспеть не хватит слов.

Октября 2004 г.

***

Жил в Андалусии преславный Ибн Туфейль,

Халифов альмохадских лекарь и министр,

 Он многих напитал премудростью своей,

Оставив книг своих обширнейший регистр.

Но только лишь одно осталось на века  

Творенье его, жемчужиной бесценной, –

О мудреце Хайе, что в поисках Творца,

Постиг величие и красоту Вселенной.

Хайя младенцем в ларь был заключён,

Как плод любви, хоть страстной, но запретной.

Он именем "Живой" отцом был наречён,

И брошен в бездну вод среди ночи беззвездной.

Предвечным Промыслом на нелюдимый брег

Тот ларь был выброшен течением отлива,

И от удара волн рассыпался ковчег,

Порой спасенья карта прихотлива.

Послал Господь кормилицу Хайе –

Газель, что матерью заботливою стала,

Так возрастал он в первозданной наготе,

И жажда знаний с каждым часом возрастала.

Пытливый ум свой, что не ведал даже слов,

Направил он на поиски ответов,

Чтоб приоткрыть над тайнами покров,

Чтоб ключ найти для тысячи секретов.

Так дни текли в копилку зрелых лет,

 Хайя всё дальше шёл дорогою познанья,

 Став воспарять в миры, где вышний свет,

Даёт ответы на любые вопрошанья.              

Увидел он, что дивный этот мир

Замыслен был Премудростью Всеведца,

Что мир без Бога был бы блёкл и сир,

Что путь к Творцу лежит сквозь пламень сердца.

Но тщетно проповедовал "Живой",

Явившись в мир, погрязший в заблужденьях,

Сердца людей покрылись чернотой,

А поиск Истины разменян был во преньях.

Октября 2004 г.

***

Как грустно на душе в дни листопада,

Ведь падший лист, когда-то зелен был,

Весенним дням жизнь так влюблено рада,

А осень та пора, когда весь вышел пыл.

Лист облетел и обнажил деревья,

Их стан в таинственные руны обратя,

И стаи птиц на южные кочевья

Летят, тоскливо всем "курлы" крича.

Грядёт зима – сезон единства в цвете,

Где белым будет небо и земля,

Когда купаться в снеге будут дети,

Кататься с горок, как безумцы вереща.

Январь придёт и новый год откроет,

В котором повториться прежний ход,

Печали все весна ручьями смоет,

Тем самым, подтвердив текучесть вод.

Настанет лета зной, со всполохами грома,

Когда не спится солнцу на боку,

А краткой ночью, млечно-звёздная дорога

В нас будоражит вечную мечту.

Всё преходяще здесь в юдоли этой тленной,

Здесь ненадёжен даже день и час,

Закон коловращенья движет всей Вселенной,

Листом опавшим вразумляя нас!

Осенний листопад – дождь в красках золотистых,

Меланхоличных дум источник, полный чар,

Ты гонишь немоту шуршанием речистым,

Мне в сердце, положив стихореченья дар.

Октября 2004 г.

***

Небо осенью, также осенней,

Приглушённей налив синевы,

Нет в нём резвости буйно-весенней,

Облака, точно грустные сны.

Небо выцвело вместе с цветами,

Попрощалось с эскадрами птиц,

Что будили его голосами,

Вызывая приливы зарниц…

Лёд на речке, ленивое утро,

Остужённые мглой небеса,

Так знакомо всё это, как будто

В этом дне проживаю всегда!

***

(С.Н. Шилову)

А взял бы Пушкин, и махнул в Китай,

Куда так звал его монах Бичурин!

Что родилось тогда бы, невзначай,

В краю, где глаз, от купины прищурен?

Но, высочайший цензор не пустил,

Не дал "добро" на странствие по свету,

И Пушкин наш, Кавказ лишь посетил, –

Край столь созвучный русскому поэту.

Хотя, конечно, год тот удался,

На редкость, болдинским стихов разливом,

И Натали с ним под венец пошла,

Год точно выдался, по всем статьям, счастливым.

А всё с чего, так в этот год сошлось,

В год пятый, по восшествью, Николая?

По миру Кракатау расплылось,

Туманом пепла все светила закрывая,

Что вызвало болезни, глад и мор,

И заточило Пушкина в именьи,

А гений наш, был на писанье скор,

И много сочинил без промедленья.

Ведь не прочесть бы нам "Гробовщика",

"Метели", "Выстрела" и "Маленьких трагедий",

что щедро Пушкина оставила рука в те дни, будь в Петербурге он – купели наслаждений.

Ни будь холеры, может в кутёже,

Забылся бы поэт, прощаясь с холостьбою,

 В семейной жизни воли нет уже,

Там бремя верности несут перед женою.

Так "Наше всё" ни в Питер, ни в Китай,

Не укатил, в согласии с судьбою,

Не обозрел монгольский дикий край –

Пристанище Чингиза родовое,

И Поднебесной перлы не узрел,

Не приобщился мудрости степенной.

Живя в глуши, наш гений дальше зрел

Тех, кто кочует по тропам вселенной!

Октября 2004 г.

***

Грядущее – гадательная книга,

Неясный образ мира чертежа,

В нём восхитительна сама интрига,

Вид, что узрим мы после виража.

Пугает ли людей мираж кошмара,

Армагеддон, что проречён давно?

Не более, поди, чем вид клошара,

 А впрочем, им, наверно, всё равно!

В текучке дней, для них ценней, "сегодня",

Мы поможем в написании ваших работ!