Эпилог: Жизнь, Вселенная и Все такое прочее 15 страница
Артура слегка удивили надписи на коробках с важным научным оборудованием.
— Заверни их в свой плащ, — прошептал он, передавая коробки Фенчерч.
И торопливо принялся вытаскивать из машины тележку, какими пользуются в универсамах. Со звоном она встала на землю. Артур с Фенчерч загрузили в тележку коробки.
— Освободите, пожалуйста, проход, — еще раз крикнул Форд. — Все находится под надлежащим научным контролем.
— Он сказал, что вы заплатите, — обратился к Артуру шофер.
Артур выудил из кармана несколько банкнот.
Издали донесся вой полицейских сирен.
— Давайте шевелитесь, — взревел Форд, — тогда все останутся целы.
Артур и Фенчерч проталкивались к трапу, толкая по булыжной мостовой дребезжащую тележку. Толпа вновь смыкалась за ними.
— Все в порядке, — продолжал вопить Форд. — Не на что смотреть, все уже закончилось. А если честно, ничего и не было.
— Просим освободить дорогу, — загрохотал сзади полицейский мегафон, — произошло ограбление, освободите дорогу.
— Достижение, — перекрикивая полицию, заорал Форд. — Произошло научное достижение!
— Полиция! Освободите дорогу!
— Научное оборудование! Освободите дорогу!
— Полиция! Пропустите!
— Музыка! — завопил Форд и, вытащив из карманов полдесятка плейеров, бросил их в толпу.
Несколько секунд вызванной этим полной неразберихи позволили Артуру и Фенчерч подкатить тележку к трапу и поднять ее на первую ступеньку.
|
|
|
— Держитесь крепче, — тихо произнес Форд и отпустил кнопку «Электронного пальца».
Огромный трап, дрожа у них под ногами, мало-помалу пополз вверх.
— Хорошо, ребятки, — сказал Форд, когда толпа начала расходиться, и они нетвердой походкой забрались по качающемуся трапу внутрь корабля, — кажется, мы пробились.
39
Артуру Денту окончательно осточертело просыпаться от звуков стрельбы.
Осторожно, опасаясь нарушить неглубокий сон Фенчерч, Артур выскользнул из ремонтного шлюза, который они приспособили под спальню, спустился по трапу и уныло поплелся по коридору.
В коридорах царил сумрак, от которого немедленно начиналась клаустрофобия. Светильники гнусно жужжали.
Но Артура тревожило совсем не это.
Он остановился и прижался к стене, потому что мимо по темному коридору с противным визгом пролетела электродрель, периодически звонко ударяясь о стены, точно очумевшая пчела.
Но Артура тревожили совсем не летучие дрели.
Он мрачно распахнул дверь отсека и вышел в коридор пошире — правда, такой же сумрачный. Из одного конца коридора валил едкий дым, так что Артур направился в противоположную сторону.
Подошел к монитору, заделанному в стену и прикрытому листом прочного, но все-таки сильно поцарапанного плексигласа.
|
|
|
— Сделай, пожалуйста, потише, — попросил Артур Форда Префекта, сидевшего на корточках посреди отвратительного нагромождения пустых банок из-под пива и видеотехники, которую он изъял из витрины магазина на Тоттнем-Корт-роуд,[18] предварительно запустив в эту витрину небольшим камешком.
— Ш-ш-ш! — зашипел Форд, не отрывая от экрана блестящих, безумных глаз. Он смотрел «Великолепную семерку».
— Чуточку потише, — настаивал Артур.
— Нет! — крикнул Форд. — Сейчас будет самое классное место! Послушай, я наконец-то во всем разобрался. Уровни напряжения! Строчная развертка! Наконец-то все ясно, а теперь давай смотри, а то прозеваешь!
Со вздохом на устах и звоном в голове Артур сел рядом с Фордом и стал смотреть «классное место». А также внимать гиканью и воплям Форда, всем этим «Давай-давай!», со всей безмятежностью, на какую был способен.
— Форд, — проговорил Артур, когда «Великолепная семерка» закончилась и Форд стал искать в куче кассет «Касабланку»,[19] — как так получается, что…
— Это гениальный фильм, — сказал Форд. — За ним я вернулся на Землю. Ты можешь себе представить — я так и не посмотрел его целиком?! Всегда пропускал конец. Вечером, накануне того дня, когда приперлись вогоны, я посмотрел половину. Когда вогоны все взорвали, я подумал, что не судьба мне его увидеть. А что там все-таки случилось с Землей?
|
|
|
— Жизнь взяла свое, — ответил Артур и взял непочатую банку пива.
— А, опять, — сказал Форд, — я вообще-то так и думал. Я предпочитаю кино, — прибавил он, когда на экране замелькали огни бара Рика. — Как так получается, что?
— В смысле?
— Ты начал говорить и сказал: «Как так получается, что…»
— Как так получается, что Землю ты ругаешь на чем свет стоит, а сам… ладно, не важно, давай лучше смотреть кино.
— Вот именно, — согласился Форд.
40
Нам осталось досказать совсем немного.
За районом Галактики, который, пока не были открыты лежащие за ним Серовязные Вотчины Саксахины, звался Бескрайним Светопольем Фланукса, лежат Серовязные Вотчины Саксахины.
В Серовязных Вотчинах Саксахины находится звезда Зарсс, вокруг которой вращается планета Прелюмтарн. На этой планете есть страна Севорбэупстрия. В эту-то страну и прибыли после утомительного путешествия Артур и Фенчерч.
Артур и Фенчерч добрались до Великой Рыжей Равнины, что упирается на юге в Квентульско-Кважарные Горы. Если верить предсмертным словам Прака, в этих горах, на одной из вершин, их ожидало начертанное тридцатифутовыми огненными буквами Финальное Послание Бога сотворенному им миру.
|
|
|
Если Артур правильно запомнил, Прак говорил, что на страже этих мест стоит Ладжестический Вантрамоллюс Лобба. Так оно и оказалось. Вантрамоллюс был малорослым человечком в странной шляпе. Он продал Артуру и Фенчерч билеты.
— Пожалуйста, держитесь левой стороны, — сказал он, — держитесь левой стороны, — повторил он и укатил вперед на детском самокате.
Артур и Фенчерч поняли, что они не первые, кто идет этим путем: тропинка, огибающая слева Великую Равнину, была проторена множеством ног, а на каждом шагу стояли киоски. В одном из них Артур и Фенчерч купили коробку помадки, которую сварили в печи, находящейся в горной пещере. Эту печь нагревали огненные буквы Финального Послания Бога сотворенному им миру. В другом киоске Артур и Фенчерч купили несколько видовых открыток. Послание было замазано краской — как пояснялось на обороте, «чтобы не испортить Большой Сюрприз!».
— Вы знаете содержание Послания? — спросили Артур и Фенчерч у маленькой сухонькой старушки киоскерши.
— О да, — весело пропищала она, — о да!
И помахала им рукой.
Примерно через каждые двадцать миль у тропы высились каменные дома с душевыми и туалетами, но идти было тяжело: высокое солнце палило Великую Рыжую Равнину так, что почва плавилась и таяла.
— Нельзя ли взять напрокат детский самокат? — спросил Артур в одном из больших киосков. — Такой, как у Ладжестического Вантра… Вантра… ну как бишь его?
— Самокаты не для верующих, — ответила миниатюрная дама — продавщица мороженого.
— Вот и хорошо, — сказала фенчерч, — мы не очень верующие. Мы так просто, любопытные.
— Тогда сейчас же поворачивайте назад, — свирепо произнесла миниатюрная дама, а когда Артур и Фенчерч стали возражать, продала им две панамки с надписью «Финальное Послание» и фотографию, на которой они, тесно обнявшись, стояли на Великой Рыжей Равнине.
В тени киоска Артур и Фенчерч выпили по стакану газировки и вновь побрели, солнцем палимы.
— У нас кончается солнцезащитный крем, — объявила Фенчерч через несколько километров. — Ну как, пойдем до следующего киоска или вернемся к предыдущему? Он ближе, но придется делать двойной путь.
Они посмотрели вперед — на далекое черное пятнышко, мерцающее в солнечной дымке, а потом оглянулись назад. И решили идти вперед.
Тут они обнаружили, что не только не являются первопроходцами, но и сейчас не одиноки на этом пути.
Впереди, спотыкаясь, прихрамывая, пригибаясь к земле, черепашьим шагом тащилась неуклюжая, приземистая фигура.
Существо двигалось так медленно, что скоро Артур и Фенчерч догнали его. Тело у него было металлическое — все искореженное, в царапинах и вмятинах.
Когда Артур и Фенчерч приблизились, существо тяжело вздохнуло и осело в горячую, сухую пыль.
— Столько лет, — стонало существо, — ох, сколько же лет. И сколько боли, сколько боли. И сколько времени длится эта боль, ох, сколько же времени. Что-то одно я бы выдержал — либо интенсивность боли, либо ее долготу. Но то и другое вместе — это уже чересчур. А, привет, опять вы на моем пути.
— Марвин? — вымолвил Артур, присев на корточки рядом с роботом. — Это ты?
— Да, вы всегда были мастером задавать архиинтеллектуальные вопросы, — простонал престарелый робот.
— Что это за штука? — тревожно прошептала Фенчерч, усевшись рядом с Артуром и схватив его за руку.
— Можно сказать, старый друг, — сказал Артур. — Я…
— Друг… — душераздирающе проскрипел робот. Слово осталось недосказанным, перейдя в скрежет, и изо рта Марвина посыпались хлопья ржавчины. — Вы должны меня извинить: я пытаюсь вспомнить, что значит это слово. Знаете, блоки памяти у меня уже не те, и каждое слово, которого я не слышу в течение нескольких миллионов лет, переносится в резервную память.
В помятой голове робота что-то слегка щелкнуло, как будто от умственного напряжения.
— Гм-м, — протянул он, — какое странное понятие.
Он еще немного подумал.
— Нет, — наконец сказал он, — никогда не встречал ничего подобного. К сожалению, ничего не могу поделать.
Марвин трогательно почесал пыльное колено и попытался повернуться, опираясь на изуродованные локти.
— Возможно, вы хотите, чтобы я сослужил вам последнюю службу, — с глухим скрежетом проговорил Марвин. — Может, поднять бумажку? Или вы хотите, чтобы я открыл дверь? — продолжал он.
Голова Марвина со скрежетом повернулась на ржавой шее. Он сделал вид, будто изучает далекий горизонт.
— В настоящее время поблизости, кажется, нет никаких дверей, — заметил он, — но бьюсь об заклад, если подождать достаточно долго, хоть одну дверь поставят. И тогда… — медленно прошамкал он, поворачивая голову обратно, чтобы видеть Артура, — я смогу ее для вас открыть. Вы же знаете, мне ждать не привыкать.
— Артур, — сурово прошептала ему в самое ухо Фенчерч, — ты мне никогда о нем не рассказывал. Что ты сделал этому несчастному существу?
— Ничего, — грустно сказал Артур, — он всегда такой…
— Ха! — буркнул Марвин. — Ха! — повторил он. — Что вы знаете о понятии «всегда»? Вы говорите слово «всегда» мне — это мне-то, тому, кто, выполняя дурацкие поручения всяких там представителей органической жизни, постоянно путешествует во времени. В результате этого я ныне в тридцать семь раз старше Вселенной. Выбирайте слова хоть с мало-мальским уважением… — он кашлянул, — …и тактом. — Дребезжа, он откашлялся и продолжал: — Бросьте меня, идите вперед и бросьте меня страдать на этой дороге. Мое время наконец-то почти истекло. Путь пройден. Я надеюсь, — проговорил он, вяло грозя им сломанным пальцем, — прийти к финишу последним. Со стороны судьбы это будет только справедливо. Вот я, мозг масштабов…
Несмотря на вялые протесты и ругань Марвина, Артур и Фенчерч подняли его с земли. Металл так раскалился, что они чуть не обожгли пальцы, но робот оказался удивительно легким. Он безвольно повис у них на руках.
Неся Марвина, Артур и Фенчерч зашагали дальше по тропе, что огибает слева Великую Рыжую Равнину и приводит к полукружию Квентульско-Кважарных Гор.
Артур пытался объясниться с Фенчерч из-за Марвина, но робот не давал ему рта раскрыть, то и дело испуская горестные кибернетические стенания.
Артур и Фенчерч хотели было купить в одном из киосков запчасти и успокоительное масло, но Марвин все это отверг.
— Я и так весь из запасных частей, — ныл он.
— Оставьте меня в покое, — скулил он.
— Каждую часть мне меняли раз пятьдесят, — сокрушался он, — кроме… — На миг у него, казалось, наступило просветление. Напрягая память, он замотал головой. — Вы помните, как вы со мной познакомились? — наконец спросил он Артура. — Я получил тогда задание на развитие интеллекта — проводить вас в рубку. Я вам сказал, что у меня ужасно ноют все диоды в левом боку. И я просил их заменить, но никто так и не соблаговолил.
Он надолго затих. Артур и Фенчерч тащили его за руки и за ноги под палящим солнцем, которое едва двигалось по небу, не говоря уже о том, чтобы клониться к горизонту.
— Посмотрим, сможете ли вы угадать, какие части мне никогда не меняли, — сказал Марвин, посчитав, что тишина становится тягостной. — Давайте, дерзните. Ой, — прибавил он, — ой-ойой-ой-ой!
Наконец они подошли к последнему киоску, положили Марвина на землю и устроились на отдых в тени. Фенчерч купила Расселу запонки — запонки с маленькими блестящими камешками, которые собирают в Квентульско-Кважарных Горах прямо под огненными буквами, составляющими Финальное Послание Бога сотворенному им миру.
Артур просмотрел стоящие на маленькой полке тоненькие брошюрки с философскими толкованиями смысла Послания.
— Готова? — спросил он Фенчерч, и она кивнула.
Они подняли Марвина.
Они обошли вокруг Квентульско-Кважарных Гор и увидели огненные буквы Послания. На вершине огромного утеса, что тянулся к небесам прямо напротив стены с Посланием, помещалась небольшая смотровая площадка с хорошим обзором. К ней вела железнодорожная колея. На площадке стоял маленький телескоп, в который за плату можно было увидеть буквы во всех деталях, но никто им не пользовался, потому что буквы пылали божественно-ярко и при детальном рассмотрении могли серьезно повредить сетчатку и зрительный нерв.
Артур и Фенчерч в изумлении взирали на Финальное Послание Бога. Их души медленно наполнялись невыразимым ощущением покоя и полного, окончательного просветления.
Фенчерч вздохнула.
— Да, — сказала она, — это оно.
Они созерцали Послание минут десять. И вдруг сообразили, что Марвин, которого они держали за руки и за ноги, чем-то недоволен. Робот не мог поднять голову и прочитать Послание. Они помогли ему, но он стал жаловаться, что его зрительные контуры почти вышли из строя.
Артур и Фенчерч нашли монетку и поднесли Марвина к телескопу. Он стонал и оскорблял их, но они помогли ему увидеть все буквы одну за другой. Первая буква была «П», вторая «Р», затем «О», «С», «И», «М». Дальше шел пропуск. За ним следовала буква «И», затем «З», потом «В» и «И».
Марвин передохнул.
Через несколько минут они продолжили, и он увидел: «Н», «И», «Т», «Ь».
Следующие два слова были «НАС» и «ЗА». Последнее слово было длинное, и, прежде чем приступить к нему, Марвину надо было снова отдохнуть.
Оно начиналось с «Б», затем «Е» и «С». Следом шли «П» и «О», а дальше «К» и опять «О».
После еще одного перерыва Марвин собрался с силами для последнего броска.
Он прочитал «И», «С», «Т», «В» и, наконец, заключительное «О». И, обмякнув, повис на руках Артура и Фенчерч.
— Кажется, мне это нравится, — задребезжал голос из ржавой грудной клетки.
Лампочки в его глазах потухли — на сей раз навсегда.
К счастью, поблизости стояла палатка, где парни с зелеными крылышками давали напрокат детские самокаты.
Эпилог
Одним из величайших благодетелей всего живого на свете был человек, у которого никогда не получалось сосредоточиться на деле, которым он в данный момент занимался.
Блестящий ум?
Конечно.
Один из самых выдающихся инженеров-генетиков своего и всех остальных поколений, включая те, чьи генетические коды он самолично разработал?
Несомненно.
Вся беда была в том, что он слишком интересовался тем, чем интересоваться не следует. То есть, может, и следует — увещевали его, — но только сейчас для этого совсем не время.
Да и нрав у него был крутой — отчасти из-за того, что ему вечно указывали на несвоевременность его интересов.
Итак, когда его планете стали угрожать ужасные пришельцы с далекой звезды, которые находились еще на большом расстоянии, но быстро приближались, правители народа посадили его, Бларта Верзенвальда III (именем «Бларт Верзенвальд III» он был обязан… — к существу вопроса это не имеет отношения, но история интересная, потому что… ну, ладно, такое, значит, у него было имя, а интересную историю этого имени мы расскажем попозже), в общем, ему, Бларту Верзенвальду III, дали наказ: «Сосредоточься!» — и посадили его под домашний арест с поручением как можно скорее вывести породу супервоинов-фанатиков, чтобы те оказали достойный отпор грозным захватчикам.
И вот он сидел у окна и смотрел на летнюю лужайку и работал, и работал, и работал, но неизбежно чуточку отвлекался и, к тому времени как захватчики находились уже почти на орбите, вывел замечательную породу супермух, которые могли без посторонней помощи сообразить, каким образом вылететь в открытую половину полуоткрытого окна, а также изобрел детскую компьютерную игру. Торжества по поводу этих выдающихся достижений обещали быть недолгими, так как беда надвигалась и вражеские корабли уже садились на планету. Но к всеобщему удивлению, грозные захватчики, которые, подобно большинству воинственных народов, воевали лишь потому, что не могли справиться с делами у себя дома, были до глубины души поражены гениальными открытиями Верзенвальда и, присоединившись к всеобщим поздравлениям, тотчас же изъявили готовность подписать ряд широкомасштабных торговых соглашений и учредить программу культурных обменов. И в поразительном противоречии с известными из опыта Галактики последствиями такого рода заявлений обе заинтересованные стороны жили с тех пор долго и счастливо.
У этой истории явно была какая-то мораль, но увы — летописец ее запамятовал.
В основном безвредна
(© Перевод Н. Кудряшова, С. Силаковой)
Посвящается Рону
Приношу глубокую благодарность Сью Фристоун и Майку Байуотеру за помощь, поддержку и конструктивную брань
Всякое случается на свете.
И все, что случается, случается.
И все случайности, которые, случившись, становятся причиной других случайностей, становятся причиной других случайностей.
И все случайности, которые, раз случившись, повторяются вновь и вновь, сами себе причина и следствие, повторяются вновь и вновь — сами себе причина и следствие.
Причем совершенно необязательно, чтобы причины и следствия шли друг за другом в хронологическом порядке.
1
История Галактики слегка запутана по целому ряду причин: отчасти потому, что слегка запутались те, кто пытается ее изучать, отчасти потому, что в ней и так полным-полно путаницы.
Взять хотя бы проблему скорости света и сложности, связанные с попытками ее достичь. Даже не пытайтесь. Никто и ничто не способно перемещаться быстрее скорости света за возможным исключением дурных вестей — они, как известно, подчиняются собственным законам. Хингифрильцы с Малой Аркинтуфли пробовали строить звездолеты, приводившиеся в движение дурными вестями, но те оказались не слишком-то надежными. К тому же куда бы они ни прилетали, их принимали так плохо, что отпадало всякое желание лететь куда бы то ни было.
Поэтому населяющие Галактику расы по большей части варились в собственных, узкоместных запутанных проблемах, так что довольно долгое время история Галактики носила преимущественно космологический характер.
Нельзя сказать, чтобы люди не старались это изменить. Еще как старались. Посылали целые флотилии звездолетов воевать или торговать в самые дальние концы Галактики. Однако чтобы добраться хотя бы до ближайшего «куда-угодно», обыкновенно требовались тысячи лет. К моменту когда посланные корабли прибывали к месту назначения, кто-то, как правило, уже успевал изобрести новые способы межзвездного сообщения через гиперпространство, поэтому о битвах, на которые посылали флотилии субсветовых кораблей, позаботились веками раньше, чем эти флотилии прибыли на место.
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 174; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!