Глава 5. Познакомимся поближе.

 

— Я верю, во-первых, потому то ты не знал, где вход в нашу гостиную. Мы с Драко видели, как ты называл пароль в разных местах.
— Я чувствовал себя при этом по-идиотски, — слабо улыбнулся Гарри.
— Ты знал ответы на вопросы Панси.
— Да, на все.
— Ты назвал Уизли по имени.
— Он — мой лучший друг, мы близки с ним как братья. Звать его по фамилии, все равно, что тебе называть Драко Малфоем.
— Ты совсем другой, просто поверить не могу.
— Какой другой? — смущенно спросил Гарри.
— Я бы сказал, абсолютно другой человек, — раздался с порога голос, который оба прекрасно знали.
— Драко, — прошептал Забини, молясь про себя, чтобы блондин услышал лишь их последние слова.
— Малф… Драко! — повторил Гарри, запнувшись на полуслове и вовремя поправившись.
— А где Крэбб и Гойл? — Малфой кивнул в сторону пустых кроватей.
— Все еще внизу в гостиной.
— Блейз, ты не мог бы оставить нас с Гарри наедине на пару минут?
— Конечно, — ответил тот, поднимаясь и выходя из комнаты.
На несколько минут воцарилось молчание, потом наследник рода Малфоев шепотом спросил:
— То, что ты сказал там — это правда?
— Зависит от того, что ты имеешь в виду.
— Что мы взяли тайм-аут, и нам все нужно прояснить между собой. Ты говорил это серьезно?
Экс-гриффиндорец заколебался. Он знал, что Гарри из этого мира никогда не повел бы себя так, но Драко выглядел таким беззащитным и безутешным, что он не осмелился сказать ему правду:
— Я бы сказал, да.
— Ты меня удивляешь.
— Я знаю, Блейз мне сказал то же самое, — ответил Гарри, не отводя глаз от блондина, который глубоко вздохнул и взорвался:
— Не издевайся надо мной, Гарри, прошу тебя! Не обманывай меня! НЕ ЛГИ МНЕ!
— Я и не собирался, только…
Ответить он не успел, потому что в комнату вошли Крэбб и Гойл, прерывая его.
— Ой, извините, ребята, мы не хотели прерывать вас, — сказал Гойл.
— Мы сейчас уйдем, — добавил Крэбб, поймав разочарованный взгляд Малфоя.
— Не надо, мы уже закончили, — ответил тот, бросая последний взгляд на бывшего бой-френда.
— Дайте нам еще минуту, пожалуйста, — попросил Гарри, и слизеринцы, согласно кивнув, вышли. Всего одну минуту, — повторил он, вновь оставаясь с блондином наедине.
— Не делай так, умоляю тебя. Я не заслужил всего этого.
Но Гарри перебил его:
— Выслушай меня, пожалуйста. Если я заставил тебя страдать, прости меня. Я просто хочу объяснить, как до тебя Блейзу, что после падения я почти ничего не помню. Это как выйти из комы: я не помню о нас, о том какую жизнь вел, какие гадости тебе делал.
— И чего ты хочешь от меня? Чтобы я помог тебе все вспомнить? Не проси, это слишком больно.
— Драко, я понимаю, что ты чувствуешь, но…
— Ты меня не любишь, я знаю. Ты все очень ясно мне объяснил пару дней назад. Я же, наоборот, тебя люблю и не могу выбросить из головы и сердца. Я схожу по тебе с ума, и бесполезно делать вид, что это не так, — грустно сказал блондин, подходя к двери.
— Драко, подожди, давай поговорим.
— Извини, я хочу спать. Увидимся завтра.
— Драко…
— Спокойной ночи, Гарри, — сдавленным голосом прошептал слизеринец и вышел.
— Спокойной ночи, — в свою очередь прошептал Гарри, чувствуя себя чертовски виноватым.
Через мгновение в спальню влетел Блейз и с надеждой спросил:
— Ты ему сказал?
Брюнет отвел глаза и отрицательно покачал головой.
— Но почему? Нужно было сказать ему, нужно было объяснить.
— Зачем обманывать его, Блейз, когда я исчезну, и вернется ваш Гарри, все опять начнется сначала. Я не хочу вселять в него ложных надежд.
— Ты уже это сделал. Сегодня в общей гостиной. Другой Гарри на твоем месте так бы не сказал, а унизил бы его при всех.
Поттер не ответил, потому что Крэбб и Гойл вернулись в комнату, опять прервав важный разговор.
— Вы еще не закончили? — спросил Крэбб. — Нам вернуться позже?
— Да! — воскликнул Блейз.
— Нет, — одновременно с ним ответил Гарри, делая друзьям знак рукой проходить и располагаться на своих кроватях. Слизеринцы в замешательстве посмотрели на Забини, который расстроенно кивнул и начал раздеваться.
Крэбб и Гойл направились к своим кроватям, и Гарри быстро определил, что оставшаяся принадлежит ему. Он медленно направился к ней и уселся на край. На столике рядом с кроватью он увидел зеленый овальный камень в простой оправе из белого золота, цветом напоминавший его глаза. Камень был прекрасен. Он висел на длинной цепочке из того же металла, и когда Гарри протянул руку и взял его, мягко запульсировал, переливаясь и мигая. Брюнет от неожиданности вздрогнул и уронил украшение на покрывало.
— О небо, что это?
К счастью Крэбб и Гойл в этот момент отправились в ванную, и только Блейз видел его странную реакцию. Он приблизился и объяснил:
— Это — твой думоотвод. Чтобы посмотреть заключенные в нем воспоминания, достаточно расположить кулон перед собой и сжать или потянуть за цепочку.
— В моем мире таких нет! — удивленно воскликнул Гарри.
— Его тебе подарил Драко в тот день, когда вы стали любовниками. А точнее, в канун Рождества, три года назад. Ты сказал, что это был первый день твоей новой жизни, и тебе бы хотелось иметь возможность сохранить свои лучшие воспоминания о нем.
— Ты хочешь сказать, что я могу их увидеть? Увидеть нас вместе?
— Да!
— А наличие цепочки говорит о том, что я могу носить его?
— Гарри так и делал все время, он снял его только несколько дней назад: «История закончилась, воспоминания мне больше не нужны!» — сказал он.
— Драко в вашем мире так отличается от нашего, почему же он так меня ненавидит, — задумчиво спросил Гарри, сильнее сжимая кулон в руке.
— Я мог бы спросить то же самое у тебя.
— Но я не испытываю к нему ненависти.
— А ты уверен, что он ненавидит тебя? Может, он просто боится?
— Боится кого? Меня?
— Я не знаю.
— Как бы я хотел взять тебя с собой в мой мир, чтобы ты мог увидеть его своими глазами. Он сейчас такой нелюдимый, обидчивый, натянутый как струна. Ты бы видел, как он похудел. И учебу он совсем забросил. Я здесь еще и для того, чтобы понять, что же его так беспокоит.
— Почему он тебя так интересует? Почему ты хочешь помочь ему?
Этот вопрос озадачил Гарри. Он замер на секунду, задумываясь о причинах, побуждающих его так поступать. На самом деле он не знал ответа на этот вопрос, просто было невыносимо видеть Драко в таком состоянии. Он помолчал и сконфуженно пробормотал:
— Я не знаю.
— Это странно, мистер Поттер. Сначала ты говоришь, что вы друг друга ненавидите и терпеть не можете, потом расстраиваешься из-за него. Ты хочешь помочь ему, но он, похоже, твоей помощи не желает. А когда кто-то спрашивает тебя, почему ты это делаешь, ты не знаешь, что сказать. Может, ты знаешь, но не хочешь признать? — улыбаясь, воскликнул Блейз, забираясь под одеяло. — Спи, давай. Утро вечера мудренее. Может, завтра ты проснешься в своем Хогвартсе.
Крэбб и Гойл вернулись из ванной и тоже улеглись. Гарри после короткого похода в ванную, надел найденную под подушкой футболку, забрался на кровать и задернул полог.
«Почему я здесь? — спросил он себя, тяжело вздыхая. — Может быть, увидев «свои» воспоминания я пойму это».
С этими мыслями он сжал сильнее камень, произнес нужное заклинание и погрузился в чужие воспоминания. Увиденное заставило его задохнуться и не сомкнуть глаз до самого утра.

— Доброе утро, — прошептал темноволосый волшебник.
— Поцелуй меня дементор, — зевая, пробормотал Забини, — ты уже готов! Это лишний раз доказывает, что ты совсем другой. Обычно мы должны были практически выбрасывать тебя из кровати каждое утро.
— Если честно, то я совсем не спал, смотрел воспоминания.
— Понимаю… понравились? — Спросил Блейз, улыбаясь.
— Скажем так, я и представить себе не мог ничего подобного. Пережить столько событий с Драко — раньше я бы сказал, что это не возможно. Но сейчас…
— Что скажешь, если я сейчас приму душ, и мы спустимся на завтрак?
— Я подожду тебя.
— А где Винс и Грэг?
— Ушли минут десять назад, сказали, что им надо еще заскочить в библиотеку до завтрака, — объяснил Гарри, не скрывая удивления.
— И чему ты удивляешься?
— В моей реальности они — два идиота на службе у Малфоя, его телохранители и не более.
— Правда?
— Да, их оценки не поднимаются выше «удовлетворительно», и они, не моргнув глазом, порвут в клочья любого на кого им укажет их повелитель.
— Невероятно! Мы, похоже, банда злобных недоумков в твоем Хогвартсе.
Гарри улыбнулся и продолжил:
— Панси просто ужасна. Надоедливая и прилипчивая, она безнадежно влюблена в Драко, но тот, похоже, этого не замечает. Я видел просто кошмарные сцены, когда она наизнанку выворачивалась, чтобы привлечь его внимание. Милисенту я никогда не видел улыбающейся, у нее на лице вечное выражение питбуля, готового к нападению. Ты — один из лучших студентов. Очень замкнутый и независимый. Только Драко может позволить себе роскошь общения с тобой. Вы с ним неразлучны и близки как братья. А еще ты пользуешься бешеной популярностью у женской половины Хогвартса и не только, и кажется, тебе это нравится.
— А что скажешь про Нотта?
— Он такой же придурок, как и здесь.
— А что ты скажешь о нем? — Блейз кивнул головой в сторону комнаты Драко, находящейся справа от них.
— Высокомерный и заносчивый, холодный как лед, готовый оскорбить или ранить любого, кто не входит в его свиту. Очень умный, но невозможно спесивый. Считает себя выше других и наслаждается, если видит кого-то в затруднительном положении. Невыносимый, временами отвратительный, наглый, бесчувственный…
— Все-все, я понял. Не очень приятный тип, но почему же ты хочешь ему помочь?
— Понятия не имею, но мне невыносимо видеть его в таком состоянии.
Блейз заулыбался и сказал:
— Ладно, я в душ, а потом завтракать, — и скрылся в ванной.
Гарри устроился на своей кровати и достал кулон, чтобы просмотреть еще раз отдельные эпизоды. Спустя четверть часа свежий и благоухающий Блейз вышел, и друзья направились вниз. Войдя в Большой зал, Гарри увидел, что Гермиона сидит в одиночестве за гриффиндорским столом, и направился к ней.
— Привет, — вежливо поздоровался он.
— Поттер, ты совсем охренел? Какого боггарта тебе надо? — презрительно спросила девушка.
— Нам нужно поговорить. Это важно.
— Скорее рак на горе свистнет, чем…
— Гермиона, прошу тебя!
— Да как ты смеешь звать меня по имени? Ты мне не друг! Не помню, чтобы я разрешала тебе, — раздраженно процедила гриффиндорка.
— А если я скажу тебе, что наоборот, мы — друзья?
— Я рассмеюсь тебе в лицо!
— Поверь мне, все не так, как кажется.
— Гарри, какого дьявола ты здесь делаешь, — спросил Блейз, который не заметив, что Гарри нет рядом, прошел несколько метров и только потом, осознав, что ведет беседу сам с собой, оглянулся и увидел, что тот как ни в чем не бывало болтает с гриффиндоркой. Блейз пристально смотрел на него, ожидая пояснений.
— Забини, забери этого придурка отсюда, — холодно заявила девушка. — Похоже, падение отшибло ему мозги, и он путает друзей и врагов.
— Гермиона Энн Грейнджер, передай от меня привет Джоанне и Питеру, надеюсь увидеть их в скором будущем, — поднимаясь, сказал Гарри.
Девушка вскочила на ноги и возмущенно воскликнула:
— Откуда ты знаешь мое второе имя и то, как зовут моих родителей?
— Я знаю о тебе очень много вещей, и хочу объяснить, откуда я их знаю, — ответил он решительно. Гермиона хотела спросить что-то еще, но слизеринцы уже поднялись и направились к своему столу.
— Ты с ума сошел? — спросил Блейз вполголоса. — Если бы здесь был Уизли, то произошел бы скандал с кровопролитием.
— Я понимаю, это кажется невероятным, но в моем мире Гермиона прекрасно меня знает, и если кто-то и может мне помочь, то это — она.
— Хорошо сказал! Но это в твоем мире, не здесь, — Блейз обернулся и украдкой бросил взгляд на девушку. — А она… она… просто чудесно выглядит сегодня, не так ли?
Гарри улыбнулся и кивнул:
— Ты не поверишь, но я почти уверен, что в моем мире она безответно влюблена в тебя, а ты ее даже не замечаешь.
— Что-о? Да я — дурак, я — псих, я — несчастный, не заслуживающий даже одного ее взгляда!
— Ну, что ж ты хочешь: у кого есть хлеб — нет зубов, у кого есть зубы — нечего ими жевать, — засмеялся зеленоглазый брюнет, наливая себе кофе.
— Что-что?
— Это старая маггловская поговорка, означающая, что мы не ценим то, что имеем.
— Забери меня с собой, а сюда пришлем вашего Блейза.
— Ты шутишь? Тебе будет не хватать вашего Драко. К тому же прекрасную мисс Грейнджер можно завоевать. Я хорошо ее знаю, и думаю, она не устоит перед слизеринским шармом и обаянием.
— То есть ты мне поможешь?
— Почему бы и нет!
В порыве восторга Забини обнял сидящего рядом с ним широко улыбающегося Гарри за плечи, что не прошло незамеченным для пристально наблюдающего за ними Нотта.
— Ого, Блейз, а ты не теряешь времени даром!
— Отвали, Нотт, ты прекрасно знаешь, что мы с Гарри всего лишь друзья, — мрачнея, ответил Забини.
— А что на это скажет Драко? Кошка — за порог, мыши — в пляс!
— Почему ты никак не оставишь его в покое? Ты просто наслаждаешься, доставая его.
— Ну, может быть, самую малость. Но что-то его не видно, а ты, по-моему, топчешь чужой луг.
— У тебя приступ внезапной амнезии? Все знают, что Драко сегодня утром в восемь тридцать проводит факультатив по зельям у первокурсников.
«Невероятно! — подумал Гарри. — Сплошные сюрпризы!»
— Попасться ему под горячую руку, бррр! Он последнее время слегка взвинчен, может быть, это из-за тебя? — как ни в чем не бывало, продолжил Нотт.
— Заткнись и продолжай есть свой завтрак молча, а то подавишься, — охладил его пыл Поттер.
— Не понял?!
— Я сказал: заткнись и ешь, — повторил гриффиндорец, взбешенный подобной наглостью.
— Можно спросить, какая муха тебя укусила? Ты не выглядел таким недовольным в ту ночь, когда оказался в моей постели, — произнес Нотт, шокируя обоих слизеринцев, которые побледнели и уставились на него в немом ужасе. — Мне казалось, мы неплохо тогда развлеклись!
— Неправда! — потрясенно выдохнул Гарри.
— О, это правда, и ты это прекрасно знаешь! Мы занимались сексом, мой дорогой, и тебе понравилось.
— Мерлин Великий! — прошептал Блейз, закрывая рот рукой.
— Да не волнуйся ты так, Блейз. А ты знаешь, что нашему мальчику нравится быть снизу? Слышал бы ты, как он стонет, отдаваясь наслаждению!
— Убирайся, Нотт!
— С удовольствием. Что же ты молчишь, Гарри, онемел?
— Это была ошибка,— и, увидев входящего в Большой зал Драко, добавил: — Я хочу вовсе не тебя.
— Ты еще пожалеешь, — прошипел оскорбленный слизеринец. — Я не буду молчать.
— Я клянусь, если ты хоть слово кому-нибудь скажешь, то дорого за это заплатишь!
— Ты мне угрожаешь? Отвали, Поттер, ты мне не хозяин, и я не позволю тебе втаптывать себя в грязь, как ты проделываешь это с бедненьким Драко! — взбешенно проговорил Нотт, поднимаясь из-за стола. Столкнувшись на выходе с Драко, он что-то неразборчиво пробормотал и пулей вылетел за дверь.
— Какой кентавр его лягнул?
— Ну-у, — протянул Блейз, стараясь напустить на себя ангельский вид.
— Я не знаю, — глубоко вздохнул Гарри.
— Уверены? Нотт показался мне весьма недовольным.
— Да не обращай внимания. Как все прошло? — спросил Забини, меняя тему.
— Хорошо. Кристалл делает успехи прямо на глазах, а Джеймс больше не взрывает свой котел. Скажем так, их дела постепенно приходят в норму.
— Но ты ранен, — воскликнул гриффиндорец, увидев ожог на руке Драко.
— Да, это Майкл по ошибке добавил порошок из рога единорога в охлаждающее зелье, превратив его в разъедающее. Пара капель попала мне на руку.
— Очень больно? — спросил его лучший друг.
— Есть немного. Я нейтрализовал действие зелья, но ожог остался. Схожу чуть позже к мадам Помфри, попрошу помочь.
— Покажи, — прошептал Поттер, поднося палочку к ране и произнося заклинание. — Долоре диминуиско! Корпус репаро!
— Спасибо, — ошеломленно прошептал блондин.
— Не за что, — улыбаясь, ответил брюнет, продолжая нежно сжимать его руку. Затем, заметив это и покраснев как маков цвет, Поттер разжал ладонь и выпустил трепещущие пальцы.
— Что у нас сейчас за урок? — смущенно спросил Малфой своего неожиданного целителя.
— Трансфигурация с гриффиндорцами, — вместо Гарри ответил Блейз.
— А, ну да! — пробормотал блондин, принимаясь, наконец, за завтрак.
Зеленоглазый брюнет признательно кивнул своему спасителю и отпил чай из своей кружки.
Двадцать минут спустя трое слизеринцев, перешучиваясь, направились на лекцию профессора МакГоннагал.

Гарри пришлось заскочить в туалет, и когда он вошел в класс, единственное свободное место было рядом с Гермионой, которая вооружившись пером, внимательно смотрела на преподавательский стол, готовая к уроку. Брюнет подошел и опустился на скамью рядом с ней.
— Сегодня не день, а хождение по мукам, — простонала девушка, увидев садящегося рядом Гарри.
— Успокойся, — улыбнулся тот. Видеть девушку, настолько раздраженную одним его присутствием, было очень забавно. Юноша наскоро нацарапал пару строк на куске пергамента и незаметно для остальных уронил его на стол перед гриффиндоркой. Гермиона прочитала написанное и вздрогнула:
«Я не тот Гарри Поттер, которого ты знаешь. Я понимаю, это звучит абсурдно, но в моем мире я — гриффиндорец, и вы с Роном — мои лучшие друзья. Мне нужна помощь, и помочь мне можешь только ты. Прошу тебя, давай встретимся сегодня в Астрономической башне в десять часов вечера в старом классе Нумерологии, и я все объясню. Заранее спасибо, Гарри».
Староста гриффиндорцев дрожащими руками свернула пергамент и сунула в карман. Ни жестом, ни взглядом она не дала понять, что придет, но Гарри знал, что она будет там, потому что в поисках истины для нее не существовало преград. Не сказав ни слова, юноша лишь улыбнулся уголком рта и сосредоточился на объяснениях профессора МакГоннагал.
В нескольких метрах позади пара потемневших серых глаз внимательно наблюдала эту сцену. Драко вновь с удивлением посмотрел на свою руку, которую вылечил Гарри, подумал о странном и несвойственном ему поведении и лишний раз сказал себе, что что-то неуловимо изменилось и возврата к прошлому не будет. Он медленно повернулся к своему лучшему другу:
— Что происходит, Блейз? — шепотом спросил он.
— О чем ты?
— Ты знаешь, о чем! Не лги мне, прошу.
Друг помолчал, накрыл его руку своей и потом прошептал:
— Да, ты прав, кое-что произошло.

Урок вскоре закончился, и ученики с завидной скоростью устремились в коридор. Гарри с друзьями вышли из замка, чтобы насладиться теплым осенним солнцем, которое октябрь щедро дарил им, делясь последними в этом году ласковыми лучами.
— Через несколько дней тебе исполнится семнадцать. Ты счастлив? — спросил Блейз у блондина, протягивая ему бутылку сливочного пива, которую он стянул чуть раньше на кухне.
— Семнадцать лет исполняется только раз в жизни, — слабо улыбнулся тот, глядя на Гарри, весело перешучивающегося с Панси в нескольких метрах от них.
— Все уже готово, тебе надо будет только наслаждаться, — подмигивая, сказал брюнет.
— О нет, Блейз! Ты же знаешь, я терпеть не могу вечеринки. Ты должен все отменить! Я сейчас не в том настроении, ты же понимаешь.
— Прекрати ныть. Это твой праздник, и все уже готово. Сам потом будешь меня благодарить. Ты подумал о подарке?
— Нет, то есть… да! Я хочу только одного, но, к сожалению, уже никогда не смогу этого получить, — грустно ответил Драко, ложась на траву и закрывая глаза. — Я бы так хотел, чтобы он вернулся ко мне! Больше ничего и никого в целом свете мне не нужно.
— Может быть, что-нибудь еще? — ласково спросил брюнет.
— Заставь время повернуться вспять и покажи мне, где я ошибся! — еле слышно прошептал Драко, и одинокая слезинка скользнула по бледной щеке.
Блейз глубоко вздохнул и, придвигаясь ближе, тихо произнес:
— Я тебя очень люблю, Драко. Я говорил тебе когда-нибудь об этом?
— Да, и я много раз говорил тебе то же самое, но ты не мой тип, — улыбнулся Малфой, стараясь изгнать грусть из мыслей и сердца.

 

Глава 6. Сайфер Малфой.

 

— Так же, как и ты, не мой. Я предпочитаю кудрявых брюнеток с шоколадными глазами и к тому же гриффиндорок.
— Ах, тысяча извинений, я забыл об уважаемой мисс Грейнджер!
— Замолчи, придурок, она навсегда останется моей хрустальной мечтой.
— Ты должен рассказать ей о своих чувствах. Постучи, и тебе откроют!
Блейз не ответил, лишь многозначительно хмыкнул, вызвав у Малфоя веселую улыбку. Белокурый юноша продолжал лежать с закрытыми глазами, не в силах заставить себя перестать думать о зеленоглазом брюнете. Забини поднял голову и улыбнулся, увидев Гарри. Тот кивнул ему, приветствуя, и одними губами спросил: «Как он?»
«Так себе», — характерным жестом руки ответил Забини, думая о том, насколько этот Гарри отличался от прежнего.
«Могу я подойти?», — беззвучно спросил гриффиндорец. Блейз утвердительно кивнул и подвинулся. Поттер бесшумно приблизился и опустился рядом с лежащим на спине блондином. Прежде чем он успел открыть рот, Драко заговорил:
— Я думаю, что он провел ту ночь с Ноттом, — в его голосе звучали тоска и безысходное отчаяние. — Я слышал его стоны. Я узнаю их из тысячи.
— Ты уверен? — спросил Блейз, проклиная про себя бесчувственного Поттера.
— О, да! Я, к сожалению, столкнулся с ним в ванной немного позже. Знаешь, он после секса всегда выглядит таким опустошенным, и этот дурманящий запах его кожи, когда он возбужден.
Гарри страдальчески закрыл глаза и поник головой.
— Кто тебе сказал? — продолжил Блейз.
— Угадаешь?
— Только не говори, что было что-то еще. Что он тебе сказал?
— Он предложил мне в последний раз заняться любовью.
— Что-о? — закричал Забини, ненавидя Гарри за его жестокость. — И ты?
— Я не сказал ему ни слова и вышел, — ответил Драко. — Хотя сказать тебе по правде, мне так хотелось остаться с ним в этот последний раз.
На несколько мгновений между друзьями повисла тишина, потом раздался прерывающийся голос блондина:
— Скажи мне, Блейз, почему он больше не любит меня? Что такого ужасного я сделал? Я разочаровал его, но не знаю, чем. Если бы он только сказал, что я должен сделать!
— Ты же знаешь, что все не так. Зачем ты мучаешь себя?
— Нет, я где-то ошибся, иначе он бы не бросил меня! — в голосе Малфоя звенели слезы.
Гарри чувствовал, что его сердце сжимается от боли при виде страданий Драко, как будто бы он был их причиной.
Не в силах больше слушать полный глубокого отчаяния голос Гарри набрался мужества и произнес:
— Мне бесконечно жаль, Драко.
Малфой рывком поднялся и открыл глаза, заблестевшие от непролитых слез:
— Гарри… Давно ты здесь?
— Не очень.
— Мерлин! Ты слышал?
— Да.
— Все?
— Достаточно для того, чтобы сказать тебе, пусть даже я об этом потом пожалею, какой ты особенный, и что я не стою тебя!
— Это верно, ты не стоишь меня, — пробормотал Малфой и опустил глаза. — Скажи, Гарри, зачем ты все это делаешь, зачем продолжаешь мучить меня?
— Я не хотел делать этого, поверь мне. Если бы ты знал, как я хочу все исправить!
Слабая улыбка мелькнула на нежных губах блондина, когда он посмотрел на Забини и спросил:
— Исправить? Ты тоже это слышал? — и, повернувшись к Поттеру, сказал: — Тогда, возможно, наступил момент сказать мне правду: кто ты такой? Ты не мой Гарри. Он никогда бы не сказал, что сожалеет, и тем более, что хочет все исправить. Особенно сейчас.
Гриффиндорец замер от удивления, а Малфой продолжил:
— Молчание — знак согласия, не так ли, Блейз?
— Похоже на то, — ответил тот, слегка кивая головой Гарри, давая понять, что момент для признания просто идеальный, и стараясь придать ему мужества.
Зеленые глаза на мгновение скрылись за густой завесой черных ресниц, послышался глубокий вздох.
— Возможно, то, что я тебе сейчас скажу, покажется невероятным, но клянусь, все до последнего слова — правда.
— Я весь внимание!
— Я прибыл издалека. Из того мира, где мы с тобой никогда не были друзьями и тем более любовниками. К сожалению, наше общение сводилось к взаимным оскорблениям и дракам.
— Злой рок какой-то! — безутешно воскликнул слизеринец.
— В моем мире — я гриффиндорец, а не слизеринец.
— Шутишь?
— Нет, клянусь! На самом деле, Шляпа хотела отправить меня в Слизерин, но я просил ее не делать этого, и оказался в Гриффиндоре.
— Ты мне этого не говорил! — воскликнул Забини, тут же захлопывая рот и проклиная себя, но было уже поздно.
— Ты знал? — взбешенно воскликнул Малфой, испепеляя его взглядом.
— Ну да… более или менее… Я просил его рассказать тебе, но он не хотел, — забормотал лучший друг, залившись краской и мысленно желая дать себе хорошего пинка.
— Мы с тобой потом разберемся, — прошипел Малфой и обернулся к Гарри. — Я правильно понял: мы только деремся и ругаемся?
— Понимаешь, в моем мире все по-другому: ты, я, наши друзья. Чувства, которые мы испытываем друг к другу, противоречивы — это своеобразная смесь любви и ненависти.
— Полагаю, больше ненависти, чем любви, — прокомментировал юноша, склоняя светловолосую голову и глядя себе под ноги.
— Возможно, но я считаю, что между нами есть что-то, что крепко связывает нас, — предположил Гарри и замер, осознав, что высказал вслух свои глубоко скрываемые мысли. Мысли, которые он таил даже от самого себя.
— Откуда ты знаешь? — прошептал слизеринец.
— Я это чувствую. Это странное чувство, но чем больше я об этом думаю, тем больше в этом убеждаюсь.
— Убеждаешься в чем?
— В том, насколько тесно мы связаны. Я никогда об этом не задумывался, но потом попал сюда, увидел, как ты страдаешь, и все понял. Я не хочу, чтобы тебе было больно, так же как не хочу, чтобы страдал Драко в моем мире. Я вижу тебя и понимаю это. Понимаю, что в моем мире Драко пережил что-то, чему я был причиной, и осознание этого убивает меня. Может быть, слишком сильно сказано, но это действительно то, что я чувствую. А еще я чувствую себя таким беспомощным и впервые не знаю, что мне делать.
— Это не твоя вина, не ты же меня бросил.
— Поверь, мне очень жаль, что второй «я» заставляет тебя так мучиться. Он не заслуживает тебя, и ты не должен молча терпеть все это. Не давай ему такой власти над собой.
— Но это не так просто! ЛЮБОВЬ НЕЛЬЗЯ ВОТ ТАК ЗАПРОСТО ВЫБРОСИТЬ ИЗ СЕРДЦА! Я не машина, чтобы можно было выключить все чувства простым нажатием кнопки, — воскликнул Малфой, задетый за живое.
— Я знаю, тебе плохо сейчас, но это пройдет. Все проходит, даже самая сильная боль.
— Да что ты знаешь обо мне? — глубоко уязвленный закричал Драко.
— Почти ничего, но я знаю по себе, что значит терять тех, кого любишь. Я проходил через это неоднократно. Мне казалось, что пережить утрату невозможно, отчаяние захлестывало меня, мне хотелось умереть. Я плыл по течению и позволял водовороту событий затянуть себя на дно. Но потом я понял, что это неправильно. Я смог выдержать это и стать сильнее.
— Не понимаю! — пробормотал блондин и добавил: — Только избавь меня от навязшей в зубах истины, что прежде всего я должен любить себя сам.
— Я этого и не говорил.
— Но подумал!
— Возможно. Может, тебе это и неприятно, но это правда. Не лги самому себе.
— Лгать о чем? — едко спросил Малфой, все сильнее распаляясь.
— О том, что в произошедшем есть твоя вина. Ты любил и любишь придурка, тебя не достойного.
Драко хотел возразить, но с прекрасных розовых губ, которые так и звали к поцелую, не сорвалось ни звука. Он поймал себя на мысли, что полностью согласен с этим так похожим и так непохожим на его любимого человеком. Побежденный, он отвел взгляд и опустил голову.
— Мы даем тебе сегодня последний день, Малфой, чтобы ты мог поплакать и пострадать в тишине. Но потом мы хотим видеть, как ты смеешься и развлекаешься. Здесь полно людей, которые хотят, чтобы им только дали возможность любить тебя так, как ты того заслуживаешь. А ты тратишь время на бесполезные вздохи и сожаления по идиоту, который даже не знает, что потерял.
— Ну, спасибо! — пробормотал тот, разрываясь между обидой и благодарностью.
— Всегда пожалуйста! — ответил Блейз с широкой улыбкой.
— К твоим услугам, — удовлетворенно выдохнул Поттер, падая рядом с ним на траву.
Драко признательно посмотрел на него и открыл рот, чтобы поблагодарить, но в этот момент он увидел кулон, выскользнувший из-за воротника рубашки брюнета, и пораженно спросил:
— Почему ты носишь его, это же не твои воспоминания?
— Ой, извини, я сниму, если ты хочешь, — вскочил Поттер.
— Нет-нет, я не о том. Просто мне интересно, почему ты одел его?
— Не знаю, возможно, чтобы понять или просто увидеть, как я мог бы быть счастлив.
— Носи его, если хочешь, пусть это будет моим подарком тебе. Тому, кто снял его, он больше не принадлежит.
— Я не могу принять его. Хоть он и ублюдок, но это его воспоминания.
— Даже если ты и прав, пусть он теперь себе локти кусает.
Трое друзей звонко рассмеялись и принялись дурачиться, наслаждаясь последними теплыми лучами солнца.

За ужином Гарри окончательно убедился, что раньше совершенно неверно судил о слизеринцах. Сплетники, как всегда, все выдумали. Представители серебристо-зеленого факультета оказались веселыми и компанейскими. Несмотря на то, что они знали многое о своих противниках, они никогда не использовали свои знания против них. Особенно Драко. Гарри с огромным удовольствием общался с ним. Они могли говорить обо всем на свете и не надоедать друг другу. Брюнет был впечатлен изящной манерой Драко вести беседу, его интеллектом и деликатностью. То же касалось Блейза и Панси. Две неординарных личности, безответно влюбленные в двоих представителей львиного факультета, щедрые душой и на все готовые ради друзей.
— Никогда бы не подумал, — прошептал Гарри себе под нос.
— Ты про что? — с любопытством спросил Драко.
— Я сижу за слизеринским столом и наслаждаюсь этим.
— Никогда не говори «Никогда»!
Изумрудные глаза брюнета при этих словах заискрились весельем.
— Расскажи обо мне из твоего мира, какой я у вас? — попросил Драко.
— О! Вопрос на миллион галеонов! Как бы поточнее это сказать… ты… ты… прекрасен и отвратителен!
Драко расхохотался, гриффиндорец вторил ему. Их дружный смех не прошел незамеченным для остальных, особенно он взбесил Нотта, который поднялся из-за стола и быстрым шагом вышел из Зала.
— Упс! По-моему, кто-то обиделся! — прокомментировал Драко, усмехаясь.
— Плевать!
— Может быть, перенесем наш разговор в более тихое место? — лукаво спросил блондин.
— С удовольствием, но что ты задумал?
— Мы можем пойти ко мне или к тебе, или в любое другое место.
— Твоя комната — то, что надо! Блейза позовем? — спросил Гарри, поднимаясь и находя глазами друга, который сидел, уставившись безнадежным взглядом на гриффиндорский стол.
— Эй, Заб, идешь с нами? — позвал блондин. Тот вздрогнул, очнувшись от своих мыслей, и кивнул, следуя за друзьями в подземелья. Войдя в комнату Драко, оба темноволосых парня повалились на кровать и затеяли шутливую борьбу за самое удобное местечко.
— Ненормальные, это моя кровать, а вы ее сейчас развалите!
— Из… вини… — пропыхтел ловец.
— Подвинь… ай! Не толкай… уй, Гарри! — простонал синеглазый брюнет, получив пару чувствительных толчков в нежные места.
— Да перестаньте же! — воскликнул блондин, вклиниваясь между ними. Друзья, недолго думая, переглянулись, перемигнулись и, повалив его на кровать, принялись щекотать.
— Нет, прекра… хва… Гарри… Блейз… ох… хваааатит, — заливаясь смехом, бормотал тот не в силах вырваться.
Наконец, они удовлетворили жажду мести, пытка щекоткой закончилась, и все трое повалились на спину на широкой кровати слизеринского старосты и принялись разглядывать расшитый цветами факультета полог.
— Расскажи, Гарри, что я за человек в вашем Хогвартсе, — еле отдышавшись, спросил Малфой.
— Слизеринцы тебя превозносят и боготворят, остальные боятся или ненавидят.
— И никто не любит? Что же за идиот я в твоем мире?
— Напротив, ты очень умен. Ты один из лучших студентов школы, только пользуешься ты своим умом не лучшим образом.
— Блейз такой же?
— Э нет, я не такой как ты! — брюнет справа притворился обиженным.
— Он тебя обожает, вы с ним близки как братья, все время вместе. Он шагает по разбитым сердцам и, так же как и ты, один из лучших учеников.
— А в сексе: я натурал или гей? — продолжил расспрос Драко.
— Точно не скажу, но, по-моему, натурал. Я знаю, что у вас было что-то с Панси, а насчет остальных твоих романов я не в курсе.
— Панси? Я тебя умоляю: она же мне как сестра. Я ее люблю, но на нее у меня не встанет!
— Отвали! Откуда я могу знать, кого ты хочешь видеть в своей постели?
Драко показал ему язык и, улыбнувшись, добавил:
— Уверен, что я — бисексуал!
— И с чего ты взял?
— Шестое чувство, — подмигнул ему слизеринский староста. — А что насчет моих родителей?
— Твой отец — он ужасен.
— Не понял…
— Он — Пожиратель смерти, — понижая голос, ответил гриффиндорец.
— ЧТО?! Невероятно! Представь, мой отец — Пожиратель, — обратился он к Блейзу.
— Мне очень жаль, — отводя глаза, пробормотал Поттер, — но Люциус Малфой — сумасшедший убийца.
— КТОООО? — хором закричали слизеринцы, вытаращив глаза.
— Что такое? — спросил Гарри, удивленный такой реакцией.
— Повтори имена моих родителей! — потрясенно потребовал Драко.
— Нарцисса и Люциус Малфои.
— Ты шутишь, Гарри? — Блейз, казалось, с трудом осознавал услышанное.
— С чего ты взял? Твоих зовут Каролина и Астор Забини.
— Верно, — воскликнул тот, бросая взгляд на ошалевшего блондина, который неверяще качал головой и бормотал:
— Поверить не могу, что за хрень творится в вашем ненормальном мире?
— Драко, поверь мне, пожалуйста, я тебя не обманываю.
Слизеринский принц поднял на него озадаченные серые глаза и пояснил:
— Люциус Малфой не мой отец, он мой дядя!
Теперь настала очередь Гарри вытаращить глаза и заорать:
— Что-о! Твой дядя? Но это НЕВОЗМОЖНО!
— Уверяю тебя. Моего отца зовут Сайфер Малфой. Он тоже высокий сероглазый блондин. Они с Люциусом — близнецы. Клянусь тебе, Люциус мне не отец.
Гарри смотрел на него с сомнением.
— Но как такое возможно? Я понимаю, что здесь все наоборот, но так быть не должно. В моем мире — твой отец худший из ублюдков, а здесь ты мне говоришь, что он святой!
— Мой отец не Пожиратель. Он отказался от убеждений семьи, пошел против деда, против своей крови, чтобы защитить меня и мою мать, — решительно повторил блондин.
— Но никакого Сайфера Малфоя не существует. Есть только Люциус Малфой, — возразил гриффиндорец, стараясь сохранить спокойствие. Происходящее, казалось, балансировало на грани абсурда.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Драко, я думаю, Гарри пытается объяснить, что не знаком с твоим отцом, — пояснил Блейз.
— И объясни мне — почему? Если наши миры похожи, но перевернуты, то должен существовать и мой отец.
Два брюнета переглянулись, и Забини продолжил:
— Гарри хочет сказать, что твои выводы не лишены смысла, но все не так, как кажется.
Неестественная тишина накрыла друзей, которые опять откинулись на подушки и уставились вверх, думая об одном и том же. Внезапно тихий голос Драко молнией пронзил сгустившиеся сумерки молчания.
— Если только… Мерлин Великий! Не может быть…
— Что? — встревожено спросил Гарри.
— Если я существую в твоем мире также как и здесь, значит, моя мать зачала меня от моего отца, и это значит, что…
— Гиппогрифова задница! …. Люциус Малфой не настоящий отец Драко в моем мире! — продолжил за него гриффиндорец.
— Дерьмо! — с чувством сказал Блейз. — А он знает? Драко знает о том, что этот ублюдок ему не отец?
— Не знаю, но предполагаю, что нет, — пробормотал Поттер, хватаясь за голову.
— Я думаю, что твоя миссия здесь наполовину завершена: тайна, касающаяся Драко, раскрыта. Возможно, причина его переживаний кроется в этом, — заключил Забини.
— Да, но почему он обвиняет меня? При чем здесь я? Я не знаком с его отцом и даже не знаю, как он выглядит!
— Он есть в думоотводе. На прошлое Рождество ты приезжал со мной в Имение. Ты можешь посмотреть на него, — блондин указал на кулон, висящий на шее Гарри. — Ты увидишь, что нет человека более непохожего на Пожирателя, чем мой отец. Я его обожаю, он заботливый и любящий, он всегда был рядом со мной, подставлял плечо, защищал, жалел, учил меня уважать других, прежде чем требовать уважения к себе. Он просто всегда любил нас с мамой. Он не только мой отец, но и близкий друг. Я очень его люблю.
— Я не знаю, каков Люциус Малфой в вашем мире, но тот, которого знаю я, жестокий и злобный. Он наслаждается, мучая других, даже собственного сына, — сказал брюнет, чувствуя, как сдавило грудь, и неконтролируемая дрожь прошла по телу.
— Я не могу представить отца без матери, — продолжил Драко. — Это все равно, что солнце без луны или море без волн. Они всегда вместе, дополняя друг друга.
— Но где он? Что с ним случилось? — высказал вслух вопрос, который мучил всех, Блейз. — Сбежал? Арестован и сидит в Азкабане? Или завел другую семью, в чем я лично сомневаюсь. Не мог же он исчезнуть, как привидение.
Эта проста фраза заставила вздрогнуть Гарри и Драко, которые переглянулись и одновременно потрясенно прошептали:
— Или он умер?
— Дерьмо! Час от часу не легче!
— Это единственное объяснение, — прошептал Драко. — Если он существует в реальности Гарри, то моя мать полюбила одного Малфоя и забеременела от него, но по какой-то причине вышла замуж за другого.
— Невероятно! Но если она любила твоего отца и была от него беременна, то почему она стала женой этого ублюдка, твоего дяди. Гриффиндор-прародитель, как же странно называть его так.
— Возможно, — с дрожью в голосе предположил блондин, — у нее не было выхода.
Гарри задохнулся от ужаса. Прекрасно зная безжалостного и жестокого Пожирателя, он мог представить, что тот сделал бы с соперником, не считаясь с тем, что в его жилах текла та же кровь.
— Мерлин! — прошептал он, чувствуя, как болезненно сжимается сердце, осознавая то, что умом он уже понял, но не мог принять.
— О нет! — Драко закрыл лицо руками.
Потрясенно молчавший Блейз вздрогнул, услышав крик Гарри:
— Сукин сын! Как он посмел!
— Ты думаешь, он знает? Обо мне?
— Что ты не его сын? Думаю, нет. Я хорошо его знаю, он беспощадный демон. Узнай он такое, расправился бы с Нарциссой и Драко, не моргнув глазом. Он считается только со своими желаниями. А теперь на миг предположи, что произойдет, если он обнаружит, что зря потратил столько сил, избавляясь от соперника, и что сын, на которого у него большие планы, на самом деле никто иной, как плод любви его жены и ненавистного брата.
— Он не знает! — уверенно заключил наследник рода Малфоев. — Если Люциус Малфой таков, как ты его описываешь, то раскройся тайна Нарциссы, он убил бы обоих, жену и сына. И я думаю, твой Драко тоже не знает.
— Но в чем тогда причина его волнения? — вступил в разговор Блейз. Поттер задумчиво покачал головой. Блондин, сидевший между друзьями, помолчал, потом спросил:
— Слушай, а мой отец, … тьфу!… то есть мой дядя… ты сказал, что он — Пожиратель?
— Да.
— А Волдеморт мертв, — утвердительно продолжил Драко.
— Да, но откуда ты знаешь? Я этого не говорил.
— Ты убил его здесь, следовательно, в твоем мире произошло то же самое, — вместо него ответил Блейз, а тот ограничился кивком.
— Верно! — Гарри с досадой хлопнул себя по лбу.
— Возможно, Люциус хочет втянуть сына в какую-нибудь темную историю, — продолжил свою мысль Драко.
— Но при чем здесь я?
— А это, Гарри, тот самый вопрос, ответив на который, я думаю, ты сможешь вернуться в свой Хогвартс.

 

Глава 7. Обманы и извинения.

 

— Мерлин, как поздно! Извините, ребята, у меня неотложное дело, — глянув на часы, произнёс Забини и вскочил с кровати.
— Куда это ты? — лукаво прищурился Драко.
— О, ну… понимаешь… Гарри любезно устроил мне одну встречу, — наконец выпалил он, залившись краской. Довольное лицо друга подвигло его на более подробные пояснения.
— Ну… я иду, чтобы объяснить кое-что одной замечательной девушке, которая ждет меня в Астрономической башне. Извините, я удаляюсь, — пробормотал Блейз, в мгновение ока преодолел расстояние до двери и исчез, оставив их наедине.
— Что, черт возьми, он имел в виду?
— Гермиона! — пояснил Гарри, улыбаясь.
— Ты устроил ему свидание с Грейнджер? — удивленно воскликнул Малфой.
— Более или менее, — ответил Поттер, сверкнув глазами, и объяснил суть произошедшего.
— Остроумно, — прокомментировал слизеринец, и, заметив, что взгляд Гарри затянули облака грусти, спросил: — О чем ты думаешь?
— О тебе, — лаконично ответил гриффиндорец, — точнее, о моем Драко.
— Ааа, — протянул блондин, вновь откидываясь на подушки. — Ты помнишь, что именно он тебе сказал?
— Смутно, — солгал Гарри.
— Попытайся вспомнить, — ласково настоял Драко.
Долгий вздох предшествовал ответу гриффиндорца, который, закрыв подозрительно заблестевшие изумрудные глаза, произнес:
— Он сказал, что я разрушил его жизнь, что ему не нужна моя жалость, что он меня ненавидит, и что было бы лучше, если бы я умер той проклятой ночью шестнадцать лет назад.
— Да-а, на признание в любви не очень похоже, — прищурился слизеринец. — Но какая память! Ты же сказал, что смутно помнишь.
— Скажем так, я помню очень много гадостей, что вытерпел по его милости.
— Тогда объясни мне, если, как ты утверждаешь, вы только и делали, что ругались, то почему именно эти слова так тебя ранили?
— Он сказал это так серьезно и был так убедителен, что я поверил, — ответил Гарри, удивляя даже самого себя. Наступившую после этих слов тишину прервал голос Драко:
— Знаешь, что я думаю? Он злится на тебя, потому что на самом деле не может заставить себя ненавидеть тебя по-настоящему.
— Почему-то меня это не утешает.
— Он неравнодушен к тебе, хотя и не должен бы.
— Стоп! Драко Малфой из моего мира — это не ты. Он не разговаривает со мной, а только орет, оскорбляет, ранит. Он ужасный, невыносимый, отвратительный и…
— Он тебе нравится!
Гарри замолчал на полуслове, потеряв дар речи. Казалось, он тонул в глубоких серых глазах, проникающих в самую душу. Не выдержав, он отвёл взгляд.
— Согласись, в нем есть что-то, что привлекает и интригует тебя.
— Я… не… — щеки Гарри окрасились в нежно-розовый цвет.
— И не возражай, твой Драко не так уж отличается от меня. Просто ты видел лишь его темную сторону, только сумрак и тени, но настало время увидеть его свет.
— И как я это сделаю, если он меня избегает?
— Думаю, ты должен рассказать ему о моем отце, — не колеблясь, ответил сероглазый слизеринец.
— Да он мне ни за что не поверит! И что я ему скажу? Привет, Драко, знаешь, я побывал в параллельном мире, где мы с тобой вместе, и ты не поверишь, но я видел там твоего настоящего отца, его зовут Сайфер, а не Люциус, как того ублюдка, который хочет сломать твою жизнь?
— Более или менее.
— Пожалуйста, будь серьезен, — устало проговорил брюнет, закрывая лицо руками.
— Я более чем серьезен! Не сомневаюсь, если он узнает о моем отце, он поверит. Этот человек освещает мою жизнь. Он всегда был ее неотъемлемой частью. Он рядом, когда я в этом нуждаюсь. И я уверен, что он сможет помочь мне даже в твоем мире.
— Но как? В моем мире он больше не существует, кое-кто не очень любезно заставил его исчезнуть.
— Ты можешь показать ему думоотвод.
— Не думаю, что я решусь на это, — смущенно пробормотал Гарри. — Все наши разговоры заканчиваются взаимными оскорблениями, а в последний раз мы дошли до кулаков.
— Ты веришь мне, Гарри? — внезапно перебил его Драко.
— Конечно!
— Тогда верь мне, когда я говорю, что Сайфер Малфой сможет помочь мне даже в твоем мире.
Гарри кивнул и вновь посмотрел этому непривычному Драко в глаза, осознавая, насколько близко они сидят друг к другу, и, засмеявшись, воскликнул:
— Невероятно, если бы еще пять дней назад кто-нибудь сказал мне, что я стану слизеринцем, что буду дружить с теми, кого я всегда старался в лучшем случае избегать, наслаждаться их обществом, а некоторых из них считать своими ближайшими друзьями, я бы умер от смеха. И посмотри на меня сейчас! Никогда не думал, что скажу это: но я на самом деле рад, что оказался здесь!
— И я тоже! — ответил блондин и добавил: — По нескольким причинам: ты очень вовремя появился здесь. Если бы не ты, я продолжал бы оплакивать свою потерянную любовь.
— Но твои чувства понятны, на твоем месте я бы тоже плакал.
— Ну нет! Ты во многом похож на нашего Гарри. Вы оба невероятно горды и не признаете компромиссов. Уверен, ты бы все так не оставил.
Брюнет кивнул, осознавая, что этот юноша мог читать его душу как раскрытую книгу. Это так поразило его, что он, не отдавая себе отчета, подумал о том, как бы ему хотелось, чтобы его Драко был похож на этого.
«Мерлин! Что со мной происходит? С каких это пор Малфой превратился в Драко? И с каких это пор он МОЙ?», — он почувствовал, как сердце учащенно забилось.
К счастью, слизеринский загонщик отвлек его от подобных шокирующих размышлений, произнеся:
— Я решил, что не позволю моему Гарри и дальше мучить меня. Больше я не дам ему такой власти над собой.
— Неужели он на самом деле такой ублюдок? — смущенно спросил Гарри.
— В этом есть и моя вина.
— Что? Не говори ерунды!
— Нет, в самом деле. Я подумал и понял, что именно мое поведение оттолкнуло от меня Гарри. Я напугал его своими чувствами. Я слишком сильно любил его, и это было ошибкой. Моя любовь была похожа на наваждение, и он, в конце концов, начал от нее задыхаться.
— Правда?
— Я так боялся потерять его, так хотел, чтобы он был только моим, что силой своих чувств заставил его защищаться. Конечно, его методы далеки от идеала, но в случившемся виноват не он один.
— Что ты имел в виду, когда сказал, что хотел бы, чтобы он был только твоим?
— Я совершал абсурдные поступки: следил за ним, устраивал сцены ревности. Я так боялся, что он бросит меня, что он устанет от наших отношений, что совершенно лишил его личного жизненного пространства. И какова ирония: мои страхи настигли меня, и винить в этом некого кроме меня самого.
— И что думаешь делать?
— О, когда он вернется, я поговорю с ним. Скажу, что был неправ, что осознал свои ошибки и сожалею о них, но больше не позволю ему вытирать об себя ноги. Если он даст нам еще один шанс, я буду счастлив. А если нет… что ж, у меня останутся чудесные воспоминания, которые никто не сможет отнять — о том, что было, но прошло.
— Как же я хочу, чтобы поговорить с ним, оказалось также легко, как с тобой! — воскликнул Гарри, вновь погружаясь в свои мысли. — Как заставить его поверить?
Слизеринец заулыбался:
— Покажи ему воспоминания, заключенные в думоотводе. Ты можешь выбрать нужные тебе.
— Но я не могу забрать его отсюда!
— Конечно, ты можешь. Мы с моим дорогим мистером Поттером храним наши воспоминания в сердце, поэтому кулон тебе будет полезнее, чем нам.
— Ты уверен? Потому что это слишком дорогой подарок…
— Гарри, пойми, я никогда не говорю что-то, чтобы просто сказать. Если я предлагаю, чтобы ты взял его, значит, бери и не сомневайся. Пусть он будет частью меня, которую ты заберешь с собой.
— Спасибо, — прошептал брюнет, с восхищением глядя на юношу, сидящего напротив. Тот был прекрасен и просто источал флюиды чувственности. Желание сократить разделявшее их расстояние и поцеловать его стало совсем нестерпимым, когда Драко потянулся, и задравшаяся рубашка обнажила на мгновение мышцы живота и впадинку пупка. «Но какого боггарта я об этом думаю? Я не гей! — пронеслось в голове шокированного своими смелыми мыслями гриффиндорца. — Но если так, то почему мне хочется прижаться к этим губам и почувствовать их медовый вкус, и целовать его до тех пор, пока мы оба не начнем задыхаться?».
— Галлеон за каждую мысль, — вдруг воскликнул Драко, заставляя Гарри вынырнуть из чувственного дурмана.
— Ч-что? О, прости… я… я отвлекся… Я думал… думал…
— Думал о чем-то, что заставило тебя ТАК покраснеть, — улыбаясь, помог Малфой.
— Я только… я не… я слегка задумался, — зардевшись еще сильнее, пробормотал брюнет.
— И о чем же, могу я узнать?
— Нет, извини, — Гарри наконец-то оправился от смущения и вернул собеседнику лукавую улыбку.
— Именно этим ты больше всего и отличаешься от моего Гарри. Тот сразу понял, что его привлекает любовь между мальчиками, а тебя это шокирует.
— Нет… я… это… — пораженный гриффиндорец только невнятно бормотал отдельные слова, снова заливаясь краской и приобретая цвет карминной розы, и напоследок патетично выдал: — Вау!
Драко расхохотался, глядя на его мучения и потуги выговорить хоть что-то. Гриффиндорец в своем смущении был так хорош и так невероятно сексуален, что блондин кое-как справившись с собой, вытерев выступившие на глазах слезы и хихикнув напоследок, приблизился и прошептал прямо в красные, как спелая вишня, губы:
— Я думаю, что будет лучше объяснить тебе, что мне нравится, чтобы ты мог в будущем это использовать.
— Объяснить что? Использовать где? — тупо промямлил Поттер.
— Объяснить, — блондин наклонился и выдохнул эти слова прямо в ухо Гарри, — что меня возбуждает, что меня заводит, что, как и где мне нравится делать, какие я люблю поцелуи и ласки, что сводит меня с ума.
— О! — прокомментировал Гарри, нервно сглотнув, чувствуя, как губы Драко ласкают мочку правого уха, а его прерывистое дыхание опаляет шею.
— Что до практики, то я думаю, после моих объяснений твоя головка справится со всем сама.
Брюнет замер на пару секунд, осмысливая сказанное Драко, а потом его лицо приняло чудный бордовый оттенок.
— Прекрасно, — воскликнул коварный искуситель, беря его двумя пальцами за подбородок, — я вижу, ты меня понял!
— Но это бессмысленно! Я не гей, и никогда им не был! Меня всегда привлекали только девушки.
— Значит, ты — бисексуал, — заявил Драко, слегка касаясь его губ целомудренным поцелуем.
«Час от часу не легче», — подумал Гарри, углубляя поцелуй и вовлекая копию своего вечного врага в обмен мнениями, слишком страстными и возбуждающими.
— Мерлин! — воскликнул он, придя в себя и вскакивая с кровати. — Извини, не знаю, что на меня нашло!
— Все в порядке, уверяю тебя, — стараясь восстановить дыхание, проговорил слизеринец.
— Что в порядке?! Ты хоть понимаешь, что до вчерашнего дня я ненавидел Драко Малфоя, а сегодня я не могу подумать о нем, не покраснев!
— Я все прекрасно понимаю: ты думал, что ненавидишь Драко, возможно, временами так и было, но сейчас твои чувства изменились.
— Этого просто не может быть! Я не могу! Я не должен!
— Гарри, очнись! Это уже произошло, — воскликнул блондин, понимающе улыбаясь.
Брюнет не стал возражать, а лишь снова опустился на кровать рядом с Малфоем и, глубоко вздохнув, произнес:
— Что ж, вперед! Расскажи мне все. Я думаю, что эти знания станут настоящим кладом для меня: не так-то это легко — завоевать Драко в моем мире.
Слизеринец захлопал в ладоши от радости и, улегшись рядом, начал рассказ.

Утро застало их спящими в одежде на одной кровати в тесных объятиях друг друга. Они проговорили почти до рассвета, и Гарри понемногу разобрался в воспоминаниях, хранившихся в подаренном ему Драко кулоне. Он краснел миллион раз, слушая откровенный рассказ слизеринца о его сексуальных предпочтениях и пояснения к пикантным сценам, которые Малфой, нисколько не смущаясь, давал, когда они вместе просматривали их в думоотводе.
Брюнет проснулся первым. Открыв глаза, он увидел белокурую голову у себя на груди и улыбнулся, подумав, что всего несколько дней назад он считал этого человека своим злейшим врагом. Продолжая улыбаться странности ситуации, он погладил шелковистые пряди цвета лунного сияния, с удовольствием пропуская их сквозь пальцы. Слизеринец сонно пробормотал: — Не сейчас, любовь моя, я еще сплю.
Поттер хихикнул и повторил свою ласку, получив в ответ сонное: — Пооозже, любимый, после душа.
— Мы обязательно будем вместе в нашем мире, Драко. Я буду сумасшедшим, если дам тебе улизнуть, — прошептал он, аккуратно поднимаясь и стараясь не разбудить белокурого ангела.
Перед душем Гарри заскочил в свою комнату за зубной щеткой и увидел, что Блейз не приходил ночевать.
«Браво, Забини! Первое свидание, и ты уже не ночуешь в своей спальне. А что будет через неделю?» — подумал он про себя и вышел, стараясь не разбудить Крэбба и Гойла.
Зайдя в спальню слизеринского старосты, он увидел того безмятежно спящим на кровати. Гарри приблизился и, легко касаясь губами лба блондина, пробормотал: — Доброе утро, мистер Малфой! Если Вы не возражаете, я воспользуюсь Вашей ванной. Не беспокойтесь, я все сделаю сам.
С этими словами он направился в ванную комнату Драко и замер в восхищении на пороге. Роскошная комната явно принадлежала юноше и вовсе не походила на девичью. Гарри вошел, положил свои вещи на полку и, пренебрегая душем, наполнил круглую ванну, отделанную мрамором. Он опустился в нее и позволил теплой воде убаюкать себя. Через полчаса юноша неохотно покинул ее ласковые объятия и, вытеревшись, принялся одеваться, ни на минуту не переставая думать об услышанном ночью.
Когда гриффиндорец вновь вошел в спальню Драко, тот все еще спал. Брюнет замер и долго молча смотрел на него. Было что-то возвышенное и одухотворенное в белокуром слизеринце, что бесконечно привлекало его. Гарри смотрел на него и не мог не спрашивать себя, будут ли у них с Драко в его мире подобные мгновения, сможет ли он заставить своего надменного ангела поверить ему и убедить его в том, что его ненависть в одночасье сменилась совсем другим чувством. Вздохнув, он с надеждой подумал, что все же так и будет, и погрузился в мечты о том, как они с Малфоем шутят и смеются вместе. С этими приятными мыслями гриффиндорец на цыпочках вышел из комнаты старосты и направился к себе.
На пороге их комнаты, опираясь спиной на дверь, сидел Блейз с дурацкой улыбкой на лице. Увидев подошедшего Гарри, он подвинулся и, пропуская того внутрь, воскликнул:
— Спасибо! Я — твой должник!
— Что-то мне подсказывает, что ты и мисс Грейнджер провели незабываемый вечер, — опускаясь рядом, рассмеялся гриффиндорец.
— Незабываемый — это не то слово, мой дорогой. Вечер был просто фантастический!
— Счастлив за вас. И что же вы делали?
— Говорили, — вздохнул Блейз, — только говорили, но поверь мне, я никогда не думал, что это может быть так хорошо.
— Ну, это уже шаг вперед.
— О, да! Вначале она была, скажем так, весьма недовольна нашим маленьким обманом.
— И как же ты справился? Насколько я ее знаю, она наверняка вознамерилась уйти.
— Причем, весьма решительно. Сначала она проклинала тебя, потом меня, потом всех слизеринцев вместе взятых, затем она огрела меня по спине и пнула в голень. Кстати, до сих пор больно, — поморщился Забини, потирая ушибленные места. — Но потом, когда я уверил ее в том, что хотел только познакомиться с ней поближе, что мои намерения исключительно чисты, и мне хотелось всего лишь подружиться с ней, она смягчилась и дала мне несколько минут, которые моими стараниями превратились в часы, — счастливо заулыбался слизеринец.
— На чем вы остановились? — спросил Гарри, довольный, что его план сработал.
— В следующий раз мы встретимся в другом месте, — восторженно воскликнул Блейз. — И все благодаря тебе! Твои рассказы о ее любимых книгах были к месту, как вишенка на торте.
— А что было потом? Ты проводил ее до башни?
— Конечно, я же джентльмен! — мечтательно прошептал юноша.
— Иии?…
— Я ей улыбнулся и повернулся, чтобы уйти.
— Иии?… — повторил заинтригованно Поттер.
— Она меня остановила.
— Иии?… — в третий раз спросил гриффиндорец, которому уже надоело клещами вытягивать из собеседника каждое слово.
— Она сказала замечательную вещь.
— Прошу тебя, будь так любезен и формулируй фразы, состоящие более чем из пяти слов, — устало проговорил выведенный из себя Гарри.
— Блейз, этот вечер был невероятен, но очень интересен. Поблагодари за него Поттера. — Забини слово в слово передал слова Гермионы.
— «Непременно», ответил я и, сам не знаю как, вернулся сюда. Наверное, прилетел.
— И ни одного даже самого маленького поцелуя? — улыбнулся счастливый за друга Гарри.
— И ни одного поцелуя. Но это пустяки. Ведь быть рядом с ней и разговаривать, все равно, что выиграть кубок школы, а слышать, как она произносит мое имя, равноценно забитому голу на квиддичном поле.
— Не преувеличивай!
— Клянусь тебе, что это правда.
— Когда вы увидитесь снова?
— Я спросил ее, не хочет ли она пойти со мной в Хогсмид в субботу, и она сказала, что даст мне знать на уроке.
— Что ж, тогда я думаю, нам надо поторопиться. Сейчас половина десятого, а мы все еще сидим на полу.
— Мерлин, мне надо умыться, переодеться, а потом мы спустимся на завтрак.
— Я заскочу на минутку к Дамблдору, а ты передай Драко, что я присоединюсь к вам в Большом зале.
— А почему ты не скажешь ему об этом сам? — лукаво спросил Блейз.
— Потому что он спит, и я не хочу его будить.
— Спит? А ты откуда знаешь?
— Потому что я спал с ним!
— Ааа, понимаю, — расплылся в широкой улыбке Забини.
— Прекрати, это значит только, что мы всю ночь проговорили и так и заснули вместе.
Друг послал ему многозначительную улыбку и скрылся за дверью. Гарри тряхнул головой и широкими шагами направился в сторону кабинета директора, не зная, что пара карих глаз внимательно наблюдала за двумя юношами во время разговора.

— Доброе утро, Гарри. Чем обязан столь раннему визиту? — спросил Дамблдор несколько минут спустя.
— Доброе утро, профессор Дамблдор! Извините, что беспокою так рано, но, по-моему, я все уже понял. Я знаю, что может помочь Драко в моей реальности, и понял одну важную вещь о себе.
— Очень рад слышать это, Гарри. Думаю, теперь ты сможешь вернуться домой.
— Я только хотел узнать, каким образом?
— Не волнуйся. Все произойдет примерно так же, как и в прошлый раз, когда открылся проход между мирами.
— Квиддичный матч? — с надеждой спросил юноша.
— Вряд ли, первая игра состоится не раньше, чем через месяц.
— Жаль, — прокомментировал гриффиндорец, — надеюсь только, что это произойдет как можно скорее. Жду не дождусь, когда смогу вернуться …
— К своим друзьям? — продолжил директор, как всегда уже зная ответ.
— И к ним тоже, а также к моим новым друзьям, которых успел узнать здесь.
— И ко мне, — лукаво предположил Дамблдор.
— Вы, профессор, здесь такой же, как и там. Хотя и к Вам, конечно. Но сказать по правде, я хочу вернуться еще к одному человеку…
— Которого тебе не хватает больше других, — закончил за него директор.
— Да, это так. Никогда бы не подумал, что скажу это, но мне до смерти хочется увидеть его и поговорить.
Дамблдор понимающе улыбнулся и, глянув на часы, спросил: — Как насчет завтрака, молодой человек?
Молодой человек согласно кивнул головой и последовал за ним в Большой зал.

 

Глава 8. Снова дома.

 

Переступив порог Большого зала, Гарри услышал, как его окликнули со стороны полупустого гриффиндорского стола. Он обернулся и увидел Гермиону, которая призывно махала ему рукой. Юноша кивнул директору и, направившись к столу красно-золотых, сел рядом со старостой девочек.
— Привет! — улыбнулся он.
— Привет! Я хотела сказать…— начала гриффиндорка.
— Извини меня, — перебил ее Гарри.
— Ты извиняешься, — покачала головой девушка и послала ему слабую улыбку.
— Ну да! Думаю, ты понимаешь за что, — брюнет вернул ей улыбку.
— Невероятно!
— В самом деле, мне не очень приятно было обманывать тебя, к тому же кое-кто мне сказал, что вчера ты была сердита на меня.
— Да немного, в начале, но потом перестала, — смущенно проговорила Гермиона. — Поэтому я и позвала тебя, хотела поблагодарить.
— Для меня это удовольствие.
— Блейз очень занимательный, никогда бы не подумала, что будет так приятно поболтать с ним.
— Он в самом деле необыкновенный. Я всего лишь помог ему сделать первый шаг.
Гермиона снова улыбнулась ему, и он продолжил: — И что теперь? Ты будешь встречаться с ним?
— Вы слишком любопытны, мистер Поттер. Это касается только нас, — девушка выглядела слегка раздраженной.
— О, пардон! — заулыбался Гарри.
— В общем, да. Думаю, будет неплохо встретиться с ним снова, — щеки гриффиндорской старосты порозовели. Гарри хотел добавить что-то еще, но она опередила его: — И я верю всему, что ты сказал мне вчера.
— Очень рад.
— Тебе нужна помощь? Как ты рассчитываешь вернуться домой?
— Пока не знаю, скорее всего, так же как и пришел сюда. Я что-нибудь придумаю.
— Это в самом деле большое удовольствие узнать такого Гарри Поттера, — улыбнулась ему Гермиона. — А также очень полезно.
— Ты даже не представляешь, насколько важно для меня было попасть сюда. Я столько всего понял.
Гермиона хотела ответить, но ее перебил так хорошо теперь знакомый им обоим голос:
— Доброе утро, я вижу, кое-кто пристает к девушке. Не волнуйтесь, леди, я позабочусь о Вас.
— Привет, Блейз, — Гарри радостно заулыбался другу, который выглядел как никогда привлекательно.
— Привет, как дела?
— Хорошо, только спать хочется. А у тебя?
— Лучше, чем когда-либо, — Блейз улыбнулся.
— Я благодарила Гарри, — пояснила девушка, и оба обернулись к зеленоглазому брюнету, который выбирался из-за скамьи, чтобы уйти.
— Я уже сделал это утром, — Забини подмигнул приятелю.
— Ребята, меня не за что благодарить. Вы все сделали сами.
Парочка порозовела, и, соглашаясь, послала ему ласковую улыбку.
— Я испаряюсь. Хочу шепнуть пару слов Драко. Увидимся позже.
— Подожди, я пойду с тобой, — Блейз подмигнул Гермионе и присоединился к Поттеру.
— Почему ты не остался? — прошептал Гарри.
— Потому что появился Уизли, а я не настроен сегодня ругаться.
— Рон не так уж плох, просто нужно узнать его получше.
— Это ваш Уизли такой, наш просто невыносим. Не понимаю, что Панси нашла в нем.
— То же, что и ты нашел в Гермионе, — воскликнул Поттер, усаживаясь за слизеринский стол.
— Поверь мне, он невыносимо наглый, а его слова частенько просто сочатся ядом.
— Предполагаю, что это просто способ защиты, на самом деле Рон очень мягкий.
— Возможно, но только Панси страдает как собака. А она этого не заслуживает.
— Как ты думаешь, в моем мире может быть что-то между Роном и Панси или между тобой и Гермионой?
— Ах, она просто прелесть! Мне несказанно повезло, — слизеринец бросил тоскливый взгляд в сторону гриффиндорского стола.
— В моем мире ты что-то не проявляешь энтузиазма.
— Дай мне хорошего пинка, когда вернешься к себе домой, — серьезно посоветовал слизеринский загонщик.
— Как пожелает любезный господин. Но позволь, я попробую по-другому прежде чем перейти к силовым методам, — возразил Поттер, только сейчас заметив, что Малфой еще не появился. — А где Драко? — спросил он, меняя тему разговора.
Забини поискал глазами лучшего друга и, не найдя, ответил:
— Не волнуйся, он придет, — и без перехода спросил: — Скажи, а ты целовался с ним?
Гарри поперхнулся, побагровел и пробормотал: — Я… это… Он мне кое-что объяснил… Ну, ты понимаешь…
— Нет, не понимаю, — лукаво улыбнулся Блейз.
— Да, я его поцеловал, — признался второй брюнет после секундного замешательства.
Слизеринец кивнул и сказал: — Я так и знал. Никто не может устоять перед ним.
— Это не то, что ты думаешь. Просто он до дрожи напоминает мне моего Драко и ...
— Твоего Драко? А вот это новость!
— Ну да, — засмеялся Гарри и добавил, — представляешь, каково мне?
— А вот и он, — воскликнул слизеринец, указывая на появившегося во всем блеске красоты и элегантности Малфоя, который привлек к себе не один алчный взгляд. Улыбаясь, он приблизился к друзьям, которые тепло приветствовали его.
— И куда ты делся? — спросил Драко у Гарри, который в нескольких словах передал ему содержание разговоров с Дамблдором и Гермионой. — Когда я проснулся сегодня утром и не увидел тебя рядом, то подумал, что ты вернулся в свой мир.
— Я не ушел бы, не попрощавшись, — прошептал Поттер.
— Надеюсь, — воскликнул блондин, накладывая себе завтрак.
— Почему ты так уверен? — лукаво спросил гриффиндорец.
— Потому что утром ты кое-что забыл в моей ванной, — ответил слизеринец, демонстрируя ему кулон. — Хотя, может быть, я и ошибаюсь.
— Задница гиппогрифа! — выругался тот, хватаясь за шею. — Поверь, Драко, ты не ошибаешься. Ты необыкновенный! Я не смог бы уйти, не сказав тебе этого. Я счастлив, что познакомился с тобой, и хочу поблагодарить тебя за помощь. Это касается и тебя, Заб. Вы — настоящие друзья, и я рад, что вы стали частью моей жизни. Поверьте мне, я навсегда сохраню воспоминания о вас в своем сердце, — сказал Гарри, надеясь, что ничем не обидел новых друзей.
— Мы тоже, сумасшедший ты наш. Мы тоже рады познакомиться с тобой. Иди сюда, чтобы я мог заковать тебя, — рассмеялся Драко, одевая ему на шею цепочку с кулоном. Затем он сел и принялся за свой чай с пирожным.
Забини с удовольствием разглядывал зардевшегося Поттера. После чего юноши присоединились к веселой беседе, которую вели остальные слизеринцы.

Совсем иная атмосфера царила за гриффиндорским столом. Рон и Гермиона весьма живо беседовали:
— Какого хрена им было нужно? — рычал рыжий.
— Ничего, они просто подошли поздороваться, Рон, — тяжело вздохнула Гермиона, поднимая глаза к потолку.
— Слизеринцы подошли поздороваться? Не смеши меня, Гермиона. Скажи, они оскорбляли тебя? Говорили гадости?
— Ничего подобного, они очень любезно пожелали мне доброго утра.
— Чтобы Поттер пожелал тебе доброго утра? — шокировано спросил младший из сыновей Уизли.
— Да, Рон, именно Поттер. Думаю, что даже он может быть вежливым.
— А что было нужно Забини?
Задетая за живое Гермиона взорвалась: — Да какая разница, Рон? Что с тобой? Почему ты ведешь себя как придурок? Они всего лишь поздоровались со мной!
— Что со мной? Что с ТОБОЙ? До вчерашнего дня ты их ненавидела! — взревел гриффиндорский вратарь, привлекая к себе множество любопытных взглядов.
— Все меняется, Рон! Блейз всего лишь был любезен со мной…
— Блейз?! С каких это пор ты зовешь его по имени?
— С тех пор как обнаружила, что он очень приятный человек!
— О, пожалуйста!
— Посмотри вокруг, не все слизеринцы мерзкие и противные!
— Может быть, ты забыла, сколько раз тебя оскорбляли за шесть с лишним лет?
— Нет, Рональд, некоторые вещи нельзя забыть, но многое меняется.
После этих слов рыжий гриффиндорец больше не смог держать себя в руках и закричал:
— Очнись, Герм, они не смогут измениться никогда!
Сказав это, он поднялся и в бешенстве выскочил за дверь. Девушка не стала его удерживать. Она по опыту знала, что ему нужно время, чтобы успокоиться. Они поговорят позже, когда переполнявшая Рона ярость уляжется. Гермиона собрала книги и, кивнув друзьям, которые в ошеломленном безмолвии наблюдали за их ссорой, вышла из Большого зала.

— Блейз, стой, куда ты? — Драко безуспешно попытался остановить друга, который бросился вдогонку за гриффиндорской старостой. — Дерьмо! Идем, — позвал он Гарри, который, кивнув, тоже поднялся из-за стола.
Гермиона стояла, облокотившись на перила лестницы рядом с классом трансфигурации, и старалась сдержать слезы. Слизеринец приблизился и сочувственно прошептал: — Мне очень жаль, я не хотел, чтобы ты поссорилась со своими друзьями. Если ты скажешь, что…
— Нет, — остановила его девушка. — Не понимаю, почему я должна отказываться от твоей дружбы из-за глупых предрассудков.
— Ты уверена?
— Более чем, — ответила она, в то время как по щеке каплей дождя скользнула слезинка.
Не отдавая себе отчета, Блейз поднял руку и пальцами вытер ее: — Знаете, мисс Грейнджер, Вы прекрасны, даже когда плачете, но я предпочитаю видеть Вас улыбающейся.
Девушка прикрыла глаза и только смущенно кивнула. Юноша хотел добавить что-то еще, но ехидный голос Теодора Нотта перебил его:
— Отличная работа, Забини, довести до слез грязнокровку — лучшее начало дня.
Реакция брюнета была мгновенной: он в один прыжок оказался рядом с одноклассником, сгреб его за грудки и взбешенно проговорил:
— Не смей говорить о ней в таком тоне или клянусь, пожалеешь о том, что родился.
— Какие докси на тебе поехали? Только не говори, что она тебе нравится!
— Отвали, Теодор, моя жизнь тебя не касается.
Нотт вырвался из хватки Забини и холодно произнес:
— Отпусти меня, придурок. С каких это пор ты с ней…
— Следи за своим языком, — перебил его подошедший Гарри, — а то можешь потом горько пожалеть.
— Пошел ты, Поттер! Только тебя не хватало в этом сборище лицемеров.
Гриффиндорец сжал кулаки, но не сдвинулся с места, потому что Драко удержал его за руку. Между тем Нотт продолжил:
— Может, объясните, какого соплохвоста с вами происходит. Только не рассказывайте мне, как вам нравятся гриффиндорцы. Я на это не куплюсь. Я вас сто лет знаю и знаю, что вы думаете о них.
— Взгляды меняются! — воскликнул Гарри.
Нотт с ненавистью прошипел ему в ответ: — Чертов лживый ублюдок, да ты сам бесконечное количество раз обливал их грязью.
— Теодор, пожалуйста, прекрати, — вмешался Драко, — что плохого в том, что Блейз хочет встречаться с Гермионой? Есть вещи, которые тебя не касаются.
— А вот тут ты ошибаешься! Меня касается все, что может бросить тень на репутацию моего факультета, — повысил голос Нотт и оттолкнул в сторону испуганную Гермиону. — Она не достойна общения с нами.
— Не смей прикасаться к ней! — со злостью воскликнул Блейз. — Она действительно не заслуживает общения с такой тварью как ты.
— Она тебя не достойна, — не унимался Нотт.
— С чего ты взял? — покачал головой Гарри, старясь удержать раздраженного Забини, который, еле сдерживаясь, произнес:
— С твоего позволения, я сам решаю, кто достоин общаться со мной, а кто нет. И не суйся в мои дела.
С этими словами он шагнул к девушке и, взяв за руку, попытался отвести ее с пути взбешенного Нотта, который оскорбленно воскликнул:
— Ты — одно сплошное разочарование!
— А ты — урод!
— Ребята, пожалуйста, перестаньте, — попытался утихомирить спорщиков Драко. Но те и не думали прекращать обмениваться оскорблениями:
— Лучше урод, чем лицемер и лжец!
— Почему так трудно поверить, что она мне в самом деле нравится? — воскликнул Блейз, пальцы Гермионы в его руке вздрогнули, и он сильнее сжал их в надежде успокоить девушку.
— Я нахожу это крайне сомнительным.
— Но это твои проблемы, не мои. А сейчас нам пора на урок.
— Как ты можешь встречаться с грязно…
— Заткнись! — Забини готов был ударить другого слизеринца.
— Не надо, Блейз, — закричала Гермиона, — он не стоит того!
— Но он оскорбил тебя!
— Да, я знаю, но в школе всегда есть те, кто думает подобным образом. Главное, что ты к ним не относишься, — закончила она, улыбаясь.
Блейз вернул ей улыбку и отступил на шаг от Нотта, который, однако, чувствуя себя оскорбленным, прошипел: — Убирайся, Грейнджер, тебя сюда никто не звал, — и в следующий момент с силой толкнул девушку.
— Не трогай ее, — заорал Блейз, в свою очередь толкая его. Нотт не остался в долгу и с такой силой пихнул Забини, что тот потерял равновесие и сбил с ног Гермиону, которая отлетела к лестнице и, не найдя опоры, опрокинулась вниз.
Драко удалось поймать Блейза, но не девушку, которая ласточкой летела над ступеньками.
— Гермиона! — закричал Рон, который появился, когда разворачивались последние события ссоры.
Гарри стрелой метнулся за девушкой, подхватил ее в полете обеими руками, но не сумел остановить падение. Единственное, что ему удалось сделать, это перевернутся в воздухе, чтобы смягчить ее приземление. Гермиона упала ему на грудь, а сам Гарри со всего маху ударился спиной и головой сначала об ступеньки, а потом об каменный пол.
Мертвая тишина воцарилась в коридоре, накрыв собой всех участников потасовки, которые, онемев, замерли в течение долгих секунд не в силах сдвинуться с места.
Драко, Блейз и Рон подбежали к двум лежащим на полу подросткам, которые не шевелились и не делали попыток подняться.
— Герм, Мерлин, ты как? — воскликнул Рон, помогая ей подняться.
— Хо… хорошо, Блейз меня защитил, потом я упала, а Поттер меня поймал, — ответила девушка, находящаяся в слегка невменяемом состоянии.
— Уверена? — обеспокоено спросил Забини.
— Да, со мной все хорошо. А вот ему, похоже, сильно досталось, — гриффиндорка указала на лежащего на полу брюнета.
— И что же, это был хороший поступок месяца? — саркастически спросил рыжий, встречаясь взглядом с обеспокоенным Блейзом.
— Как ты можешь? — воскликнул тот. — Разве ты не видишь, что ему плохо?
— Вижу, но если честно, то…
— Рон, прекрати! Если бы не он, не знаю, что бы со мной случилось.
Гриффиндорец перестал язвить, но все же не удержался от шпильки в сторону синеглазого слизеринца: — В следующий раз не втягивай мою подругу в свои личные разборки.
— Почему бы тебе в следующий раз не пойти в…
— Хватит! — закричал Драко, всерьез обеспокоенный затянувшимся обмороком Поттера. — Гарри, очнись, открой глаза, — прошептал он, и мгновение спустя заорал: — Позовите мадам Помфри! Какого хрена вы ждете?!
Блейз вышел из оцепенения и бросился бегом в сторону больничного крыла. Через несколько минут появившаяся медсестра забрала к себе бессознательного Поттера, а заодно и старосту гриффиндорцев. Девушка отделалась несколькими царапинами, в то время как состояние Гарри внушало серьезные опасения. К счастью, позвоночник не был поврежден, но юноша получил серьезную травму головы и поэтому никак не приходил в себя.

— Как они? — спросил Дамблдор.
— Мисс Грейнджер в порядке, я напоила ее успокаивающим и отпустила. А вот что касается мистера Поттера, не знаю, Альбус. Мальчик, конечно, силен, и его состояние под контролем, вот только он не хочет приходить в себя.
Услышав эти слова, Дамблдор улыбнулся опешившей мадам Помфри и, похлопав ее по плечу, сказал: — Не волнуйся, Поппи. Я думаю, что наш Гарри скоро очнется. Немного ошеломленный и сконфуженный и, боюсь, он не будет помнить ничего из случившегося, но ты не придавай этому особого значения.
— Но, Альбус, ты уверен?
— Конечно.
Медсестра озадаченно кивнула и, не задавая вопросов, проводила старого профессора до дверей его кабинета.

Ночь пролетела незаметно, и рано утром зеленые глаза наконец открылись.
— Доброе утро, — послышался знакомый голос. Юноша повернул голову и увидел около своего изголовья улыбающееся лицо мадам Помфри
— Доб…рое утро, — прошептал он в ответ, — Где я?
— Угадай! Ты перестанешь быть собой, если не появишься здесь хоть раз в месяц.
— Я… упал, да? — с трудом проговорил брюнет
— Да! И тебе следовало спуститься, когда было велено. Чем ты думал, Гарри, когда так рисковал?
Ошеломленное и непонимающее лицо юноши заставило мадам Помфри объяснить ему все более подробно: — Молния вполне могла убить тебя!
— Молния?! — переспросил он, в тот же момент осознавая, что он вернулся домой.
— Мистер Малфой, ты, квиддич… Ты помнишь, Гарри?
— Конечно, я помню, — все еще не придя в себя, ответил Поттер и спросил: — А как Драко?
Обалдевшее лицо медсестры вызвало у него слабую улыбку: — Его тоже задело? С ним все хорошо?
— Да, он в отличие от тебя отделался вывихнутым плечом. Которым через пару минут я и займусь, — мадам Помфри направилась в свой кабинет.
— Прекрасно! — Гарри закрыл глаза и облегченно вздохнул.
«Я дома, — подумал юноша, — в моем Хогвартсе, — и расплылся в счастливой улыбке. — Жду-не дождусь, когда можно будет вставать», — он поднес руку к шее и удостоверился, что кулон, прошедший с ним из одной реальности в другую, на месте.
— Если бы не он, я бы его забыл, — произнес он вслух, мысленно благодаря Драко, который за завтраком надел цепочку ему на шею. — Как бы я хотел, чтобы он был здесь, — в полудреме прошептал Гарри.
К реальности его вернул знакомый голос:
— Очухался, шрамоголовый? Жаль!
Брюнет распахнул глаза и увидел перед собой Драко Малфоя во всей красе.
— Что такое, после удара у тебя язык отнялся?
В ответ на эти слова гриффиндорец только нервно сглотнул и крепче сжал кулон в ладони.
— О небеса, не вам ли я обязан таким чудом: Поттер онемел!
— Я не онемел, Малфой. Просто ослаб и не расположен беседовать с тобой, — наконец проговорил Гарри.
Блондин шагнул в его направлении и уже открыл было рот для нового оскорбления, но следующий вопрос заставил его поперхнуться и не произнести ни звука.
— Ты как? Я слышал, ты повредил плечо, — блондин оторопело молчал, — очень больно?
— Конечно, больно! Но какого гоблина ты задаешь мне такие вопросы?
— Вывих?
— Не знаю, похоже, что да. Тебе-то какое дело?
Гарри хотел ответить ему в той же ядовитой манере, но вспомнил другого Драко и ограничился только словами: — Мне жаль, что тебе больно. Вот и все.
— Вот и все? Поттер, тебя никогда не беспокоило, что со мной происходит, откуда теперь такое внимание?
— Взгляды меняются! — прошептал брюнет, пытаясь подняться, но только застонал от боли.
— Что это? — требовательно спросил блондин, увидев на шее Гарри цепочку с кулоном.
— Подарок.
— От поклонницы? — противным голосом спросил Малфой, делая вид, что его сейчас вырвет.
— От одного особенного человека, которого я очень ценю, — решительно ответил брюнет.
— Ты тошнотворен, Поттер. Тебе об этом когда-нибудь говорили?
— Да!
— Кто?
— Ты сейчас!
— Очень остроумно, — воскликнул слизеринец, приближаясь. — Что с этой штукой? — спросил он, указывая на пульсирующий кулон.
— Ничего, чтобы тебя касалось.
— Покажи, — нелюбезно потребовал Малфой, стараясь схватить вещицу.
— Руки прочь! — Гарри отклонился и застонал.
— Просто ответь: что это, — повторил собеседник, восхищенный мерцанием камня.
Гриффиндорец вздохнул, но все же ответил: — Думоотвод!
— Что?
— Ты прекрасно слышал — думоотвод!
— Но я таких никогда не видел!
— Я тоже.
— Где ты его взял?
— Сказал же, это — подарок!
Поттер на мгновение отвел глаза, и Драко молниеносно схватил камень. В его голове вспышкой промелькнуло воспоминание брюнета. Всего мгновение, но его нельзя было проигнорировать.
— Что это было?
— Сказал же тебе, придурок, убери лапы! — завопил гриффиндорец, выхватывая кулон.
— Что это значит?
— Что ты видел? — раздраженно спросил Гарри.
— Мы с тобой смеемся, лежа на кровати.
— Забудь, — смущенно пробормотал Поттер.
— Что? Какого хрена значит «забудь»? Это не может быть твоим воспоминанием! Это фантазия? Потому что мы не можем вместе смеяться, тем более, лежа на кровати.
— Драко, прекрати.
— ДРАКО? С каких это пор ты зовешь меня по имени? Поттер, объясни, что с тобой случилось? — закричал слизеринец, но ответа он не получил, потому что в этот момент в палату вошла мадам Помфри.
— А, мистер Малфой! Мне показалось, я слышала Ваш голос. Как Ваше плечо?
— Хорошо.
— Идемте, я нанесу бальзам и наложу повязку. Вечером можете снять ее.
Юноша кивнул и неохотно направился за медсестрой. Гарри не мог мысленно не поблагодарить женщину за столь своевременное вмешательство.

 

Глава 9. Первые прояснения.

 

— Аааах! — простонал Драко в нескольких метрах от Гарри, который приподнялся, чтобы встретиться с полным боли, но от этого не утратившим ненависти, взглядом слизеринца.
— Знаю, знаю, но это необходимо, — прошептала мадам Помфри и внезапно дернула Драко за руку.
Леденящий душу вопль заполнил комнату, заставив Гарри содрогнуться, — столько в нем было страдания.
— Сожалею, мистер Малфой, — проговорила мадам Помфри, помогая юноше подняться с пола, куда он упал, не удержавшись на ногах.
— Вы меня обманули, — еле выговорил Малфой, смахивая покатившуюся по щеке слезинку.
— У меня не было другого выхода. Если бы я предупредила, Вы не дали бы мне это сделать, Вы всегда слишком напряжены. Я предупрежу Ваших преподавателей.
— Больно, — простонал Драко, сжимая руку в кулак.
— Потерпите, я намажу плечо вот этой мазью, и к вечеру боль уменьшится.
Блондин кивнул и медленно направился к одной из кроватей, стоящих в комнате. Мадам Помфри помогла ему опуститься на кровать, расположенную рядом с Гарри.
— Я сейчас вернусь, только возьму бальзам для Вашего плеча, — с этими словами она исчезла в своем кабинете, оставив юношей наедине.
— Ты как? — мягко спросил Гарри и, не дождавшись ответа, продолжил: — Если хочешь… — брюнет запнулся, остановленный презрительной улыбкой Малфоя.
— Заткнись и оставь меня в покое, хватает того, что я сижу здесь в твоем обществе.
Гарри казался обиженным подобной отповедью и лишь грустно вздохнул.
— Какого гоблина, Поттер! С каких это пор ты стал таким заботливым? Будь так любезен, продолжай меня ненавидеть как раньше.
— Я не испытываю к тебе ненависти, — успел только сказать Гарри, прежде чем медсестра вернулась в палату и вновь прервала их разговор.
— Вот и я! — воскликнула она, приближаясь. — Мистер Малфой, я помогу Вам снять рубашку, нужно поменять повязку.
Слизеринец кивнул и стиснул зубы. Через минуту он сидел на кровати, раздетый по пояс. Гарри не мог оторвать жадных глаз от гибкого и совершенного тела, немного худощавого сейчас, но от этого не менее привлекательного. К реальности его вернули стоны блондина, заставляя его сердце сжиматься от непонятной боли.
«Невероятно, я сижу здесь и сочувствую ему! И к чему мы придем в итоге? Это же Малфой! Тот самый, который унижал и оскорблял меня на протяжении нескольких лет, единственный, кому удается достать меня до печенок, кто может мимоходом ранить меня, невоспитанный, надменный, отвратительный и … чертовски притягательный», — вынужден был добавить в конце Гарри, отводя взгляд и ощущая, что щеки полыхают алым пламенем.
— Готово, — сказала мадам Помфри, фиксируя повязкой руку на груди Драко, и добавила: — Вам необходим полный покой, не шевелитесь, и если что — зовите меня.
— Но…, — попытался возразить Малфой и осекся, увидев, как медсестра помрачнела.
— Молодые люди, не сердите меня. Я запрещаю Вам обоим двигаться. Вы останетесь здесь и будете отдыхать, а я приду чуть позже и проверю.
Гарри кивнул, в то время как слизеринец пробормотал что-то неразборчивое, но очень похожее на ругательство. Медсестра удовлетворенно кивнула и вышла.
Гнетущая тишина воцарилась в комнате, где два юноши смотрели в разные стороны, старательно игнорируя присутствие друг друга. Драко первым нарушил молчание:
— Что значит, ты не испытываешь ко мне ненависти? — Поттер вздрогнул и не ответил. Он боялся этого вопроса. — Ты глухой или притворяешься? Я спросил, что значат твои слова?
Гарри пристально посмотрел ему в глаза: — Не думал, что их так сложно будет понять.
— Поттер, не держи меня за дурака!
— Хоть ты мне и не веришь, но я повторю: Я НЕ НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! Мне претит твоя хамская манера поведения, но я никогда не испытывал ненависти к тебе.
— И что, я должен растаять от счастья и порадоваться вместе с тобой? — Холодно спросил блондин.
— Не помню, чтобы я тебя об этом просил. Ты спросил — я ответил. Все! — Сказал брюнет, скрывая разочарование.
— Почему? — Помолчав, спросил слизеринец.
— Что — почему?
— Почему ты не ненавидишь меня?
— Что за идиотский вопрос? Почему я должен?
— Потому что я тебя ненавижу! Почему бы тебе не чувствовать то же самое?
— Ты больной, Малфой! Тебе лечиться надо.
— У меня одна головная боль — ты! — Огрызнулся блондин.
Гарри глубоко вздохнул, стараясь сдержаться, но не смог: — Да что ты? Можно узнать, какого гоблина? Я согласен, между нами никогда не было дружбы или приязни, но я не думаю, что мог чем-то так смертельно обидеть тебя!
— Это ты так думаешь!
— А ты не объясняешь причин! Ты обижаешься, и это причиняет боль, — выпалил Гарри, в ту же секунду пожалев о сказанном. Скажем так, он совсем не следовал советам другого Драко.
— Расскажи мне о своем думоотводе, и я расскажу, почему терпеть тебя не могу.
— Но это шантаж!
— Называй, как хочешь. Но я не вижу причин, почему я должен быть откровенным с тобой, если ты не делаешь того же.
Гриффиндорец на минуту задумался, потом сказал: — Согласен. Что ты хочешь знать?
— Что это было?
— Воспоминание, — объяснил Поттер.
— Клянешься? Я бы так не сказал.
— Тогда уточни свой вопрос, — парировал Гарри и в свою очередь спросил: — Что я тебе сделал?
— Ты убил Волдеморта, — услышал он в ответ. И пока он оторопело молчал, Драко задал следующий вопрос: — Воспоминание о чем, и где это было?
— Не может быть, чтобы ты сожалел о смерти этой твари! — Взорвался Поттер.
Гарри порывался сказать что-то еще, но Драко перебил его: — Ответь на мой вопрос!
— Какой вопрос? Ты не можешь так думать на самом деле!
— Quid pro quod, Поттер! Ты — мне, я — тебе. Отвечай! — холодно осадил его Малфой, повторяя вопрос.
Гарри сжал кулаки и ответил: — Хогвартс, твоя комната.
— Но это невозможно! Ты никогда не был в моей комнате. Это сон?
— Волдеморт был сумасшедшим убийцей. Я не верю, что ты разделял его бредовые идеи о мировом господстве, — еле выговорил все еще шокированный Поттер. — Неужели ты в самом деле хотел стать Пожирателем?
— Нет! — Ответил Драко и сразу же задал следующий вопрос: — Если это не сон, то что это?
— Нет?! Так чего же ты бесишься от того, что он мертв? — Брюнет вскочил, но тут же застонал от резкой боли в спине.
— Сейчас моя очередь, Поттер. Соблюдай наш уговор.
— Да какой к боггарту уговор! Ты говоришь, что жалеешь о смерти сумасшедшего убийцы, но при этом не собирался становиться Пожирателем. Может, пояснишь, при чем здесь я?
— Отвечай на мой вопрос! — Закричал блондин. — Что это был за момент между нами?
— Особенный момент! Доволен? Момент, который навсегда останется в моем сердце. Хотя ты не поймешь, ты слишком многого не знаешь.
— Чего я не знаю? Объясни ради Мерлина! — Драко проклинал Поттера за то, что тот заставил его почувствовать себя таким уязвимым.
— Если я скажу тебе правду, ты мне не поверишь, — сердито ответил тот.
— Попробуй!
— Чего ради? Почему я должен это делать?
Слизеринец на миг заколебался: — Потому что ты мне должен.
— Я тебе должен? Я тебе ничегошеньки не должен!
— Ты должен мне мое будущее, мою жизнь. Поэтому отвечай или клянусь, ты пожалеешь!
— Что… что ты говоришь? Малфой, какого дьявола ты имеешь в виду? — не получив ответа, гриффиндорец закричал во всю силу легких: — ОБЪЯСНИ, ЧТО ТЫ ИМЕЕШЬ В ВИДУ?
— Я жду, Поттер, — прошептал Драко, напоминая собеседнику их уговор, — я весь внимание.
— Молния, — глубоко вздохнув, начал Гарри.
— В тебя она, к сожалению, не попала. Это я уже знаю, — саркастично прокомментировал Драко.
Он успел увидеть только грустную улыбку, мелькнувшую на губах Поттера, который покачал головой и прошептал: — Какой же ты все-таки ублюдок. Никогда не изменишься, да?
Гарри отвернулся.
— Какого хрена, Поттер! Ты обещал мне все объяснить, не смей отворачиваться! — взбешенно рявкнул Малфой, — Повернись и рассказывай!
— Я передумал. Извини, я хочу спать, — спокойно ответил брюнет, закрывая глаза и мысленно приказывая себе не принимать близко к сердцу слова Драко.
— Что… но ты… Пот… ты не можешь… — в бешенстве бормотал блондин, не в силах совладать с собой от такой наглости со стороны гриффиндорца. — Я с тобой разговариваю, не смей меня игнорировать! — Наконец завопил он. — Ты чертов ублюдок, лжец и…
Драко неловко сполз с кровати, морщась от сильной боли в поврежденной лопатке, и кое-как доковылял до кровати Гарри с твердым намерением заставить своего врага смотреть на себя.
— Какого… — брюнет повернулся, почувствовав, что слизеринец сел на край его кровати.
— Да как ты смеешь не обращать на меня внимание? — Прошипел Малфой, хватая Поттера за воротник пижамы и приближая свое лицо к его.
Гарри почувствовал резкую боль в спине, когда постарался освободиться из малфоевской хватки, но слизеринец не собирался отступать.
— От…вали, Мал…фой, — пропыхтел гриффиндорский ловец, с силой отпихивая блондина. Тот потерял равновесие, отлетел к своей кровати, ударившись больным плечом, и сполз на пол. С бледных губ сорвался стон боли и поток ругательств совсем нелестного для гриффиндорца содержания.
Встревоженный Гарри с трудом встал с кровати и опустился на колени рядом с лежащим Малфоем, который перемежал стоны с проклятиями в адрес того дня, когда они впервые встретились.
— Подожди, я помогу, — брюнет старался не обращать внимания на волны боли, пронзающей позвоночник.
— Отвали, Поттер, обойдусь без твоей помощи, — простонал слизеринец.
— Не стервеней, Малфой. Мне тоже не очень весело стоять здесь, согнувшись в три погибели. Обопрись на меня, я помогу тебе подняться.
— Не нужна мне твоя помощь, придурок!
— А ты слизеринский хорек!
— Ненавижу! — С этими словами блондин все же оперся на плечо Гарри, который с трудом сдерживая крик и сжав зубы, помог ему подняться и упасть на кровать.
— Я знаю, — прошептал брюнет, опираясь на матрас руками и стараясь прийти в себя.
В этот момент кулон снова осторожно выглянул из-за воротника его пижамной куртки и мягко запульсировал. Привлеченный теплым зеленым светом Драко поднял глаза, и прежде чем Поттер успел среагировать, схватил камень и сжал в ладони, снова увидев вспышку чужих воспоминаний.

… — Как же я хочу, чтобы поговорить с ним оказалось также легко, как с тобой! — воскликнул Гарри, вновь погружаясь в свои мысли. — Как заставить его поверить?
Слизеринец заулыбался:
— Покажи ему воспоминания, заключенные в думоотводе. Ты можешь выбрать нужные тебе.
— Но я не могу забрать его отсюда!
— Конечно, ты можешь. Мы с моим дорогим мистером Поттером храним наши воспоминания в сердце, поэтому кулон тебе будет полезнее, чем нам…

и еще…

— Стоп! Драко Малфой из моего мира — это не ты. Он не разговаривает со мной, а только орет, оскорбляет, ранит. Он ужасный, невыносимый, отвратительный и…
— Он тебе нравится!
Гарри замолчал на полуслове, потеряв дар речи, утонул в глубоких серых глазах, которые, казалось, проникали в самую душу, и отвел взгляд.
— Согласись, в нем есть что-то, что привлекает и интригует тебя.
— Я… не… — щеки Гарри окрасились в нежно-розовый цвет.
— И не возражай, твой Драко не так уж отличается от меня. Просто ты видел лишь его темную сторону, только сумрак и тени, но настало время увидеть его свет.
— И как я это сделаю, если он меня избегает?
— Думаю, ты должен рассказать ему о моем отце, — не колеблясь, ответил сероглазый слизеринец.
— Да он мне ни за что не поверит! И что я ему скажу?...

Гарри отпрыгнул сторону, и кулон выскользнул из пальцев Драко, унося с собой чужие воспоминания. Задыхаясь от ужаса, блондин смотрел на своего вечного врага, а потом совершенно другим тоном спросил:
— Это ведь были мы… Опять вместе... Но… но это невозможно. Пожалуйста, объясни мне.
Впервые за шесть с лишним лет Драко Люциус Малфой вежливо просил о чем-то Гарри Джеймса Поттера. Легкий намек на извинения, прозвучавший в его словах, погасил ярость Гарри. Удивленно сверкнув глазами, он сел на кровать рядом со слизеринцем и почти шепотом объяснил:
— Я побывал в другом измерении. Знаю, в это трудно поверить, но я побывал в параллельном мире, где также существуют маги и магглы, и где Пожиратели служат Темному Лорду.
— Но это невозможно, — ошеломленно пробормотал Драко.
— Поверь мне, это правда. Там вещи очень похожи на наши, но все как бы … наоборот.
— Наоборот? Что ты хочешь этим сказать?
Поттер вздохнул и, собравшись с силами, пояснил: — В том мире нам столько же лет, сколько и здесь, мы учимся в Хогвартсе и дружим. А еще мы оба слизеринцы.
— Что? Ты шутишь?
— Нет, даже не думал. Ты сам видел эти воспоминания.
— Ты — слизеринец? Это немыслимо, — с отвращением поморщившись, переспросил Драко.
— Почему? На первом курсе Шляпа хотела отправить меня в Слизерин, но я попросил ее не делать этого, — воскликнул Гарри, обиженно глядя на собеседника.
— Тебя в Слизерин? Гарри Поттера к отвратительным и подлым слизеринским гадам? Да ты же эмблема своего факультета — символ отваги и добродетели! Не смеши меня, ты не мог попасть к отверженным этой школы. Только не ты — Спаситель магического мира.
— Но это так! Хочешь — верь, хочешь — нет, но Шляпа сказала следующее: «Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно… ».
— И почему ты отказался?
— Ты действительно хочешь знать это?
— Да, Поттер! Я определенно хочу знать, что послужило идиотской причиной того, что ты отказался учиться на благородном факультете Салазара Слизерина.
— Ты, Малфой!
Драко вытаращил глаза и застыл, не дыша, как будто кто-то без предупреждения ударил его кулаком в живот, потом с трудом проговорил:
— Я?! Ты серьезно? Но почему я? Мы ведь даже не были знакомы.
Гарри застонал от боли, пронзившей спину и шею, и пристально глядя блондину в глаза, спросил: — Ты забыл, да? Нашу первую встречу в салоне мадам Малкин на Диагон-Аллее?
— У мадам Малкин? Ты имеешь в виду, когда мы пришли туда примерять школьную форму? Я же не знал, что это ты, и, лягни тебя гиппогриф, Поттер, мы же были совсем детьми. Нам было по одиннадцать лет, и не может быть, чтобы у тебя сложилось такое отвратительное мнение обо мне только на основании нашего короткого разговора.
— Да мне бы хватило бы и половины. Ты был такой противный, когда хвастался, что твой отец в соседнем магазине покупает тебе учебники, а мать пошла выбирать волшебную палочку, и ты еще ликовал по поводу того, что потом вы пойдете смотреть гоночные метлы. «Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую… а потом как-нибудь тайком пронесу ее в школу», — сказал ты.
— Поттер, нам же было по одиннадцать лет!
— Ты так гордился тем, что многие поколения твоей семьи учились в Слизерине, и говорил, что уйдешь из школы, если попадешь в Пуффендуй.
— Послушай, но я же был несмышленым мальчишкой, убежденным, что… — Драко осекся и отвел глаза.
— Я так себя неловко чувствовал. Ты спрашивал о таких вещах, о которых я не имел понятия: факультеты, квиддич, метлы… То чего я не знал, но так хотел иметь возможность стать частью всего этого. Ты спросил, почему меня сопровождал Хагрид, и где мои родители. Это ты хоть помнишь?
— Нет, не помню.
— А для меня все как будто было вчера. Я ответил, что мои родители умерли, и ты без малейшего сожаления спросил, были ли они такими же, как мы, то есть тоже волшебниками. Потом ты пустился в рассуждения о том, насколько тебе не нравится, что магглорожденные тоже могут учиться в Хогвартсе.
— Не может быть, чтобы из-за этого ты отказался стать слизеринцем, — прошептал Драко, опустив голову.
— Скажем так, первое впечатление о тебе не было фантастически прекрасным.
— Невероятно, — пробормотал Драко, на мгновение прикрывая глаза.
— Если добавить к этому то, что ты оскорбил Рона в Хогвартс-Экспрессе, думаю, ты не осудишь меня за то, что я не хотел иметь с тобой ничего общего.
— Это твоя проблема, Поттер, не моя! Ты сам не знаешь, что потерял, — воскликнул задетый за живое Драко, понимая, что его поведение было далеко от идеала, но не желая в этом признаваться, особенно теперь.
«Малфой не должен и не может проявлять слабость», — сколько раз он слышал эти проклятые слова от своего отца. Несколько минут юноши хранили молчание и не смотрели друг на друга. Гарри первым прервал паузу, поднявшись и направляясь к своей кровати.
— Ты куда? — удивленно спросил Драко.
— Если позволишь, Малфой, я с ума схожу от боли. Может, ты и забыл, но у меня травма головы и позвоночника, и мне нужно лежать.
— Ложись сюда, но не уходи.
— Куда «сюда»?
— Сюда, — Драко подвинулся, освобождая брюнету место рядом с собой. Увидев, что гриффиндорец впал в ступор от его слов, Драко воскликнул: — Прекрати пялиться, Поттер, это не то, о чем ты подумал. Ты не в моем вкусе. Я просто хочу, чтобы ты продолжил объяснять мне то, что я увидел.
— Но я могу сделать это и оттуда, — гриффиндорец указал на свою кровать.
— Ну да, а потом ты заснешь, и все кентавру под хвост!
— Не смеши, сейчас одиннадцать утра. И вообще, нам будет неудобно вдвоем на одной кровати, — не согласился брюнет, делая еще один шаг к своей кровати.
— Ты обещаешь продолжить?
— Обещаю! — выдохнул Гарри, вытягиваясь на своем скромном ложе и не сдерживая вздоха облегчения.
— Итак, там ты был слизеринцем. И как тебе?
— Странно! Сначала мне было очень неловко. Я ведь ничего не знал о вашем факультете, еще меньше о вас, я не знал даже о том, где искать вход в вашу гостиную, и ты хорошо развлекся, подглядывая, как я называл пароль не перед теми картинами и статуями. — Драко улыбнулся, а брюнет продолжил: — Рад, что доставил тебе удовольствие. Но потом мне понравилось. Я узнал столько вещей о вас, которые даже представить себе не мог. Мне понравились подземелья. Думаю, я не удивлю тебя, если скажу, что там есть волшебные окна, сквозь которые в ваши комнаты льется солнечный свет. Я думал, что вы живете в сумраке.
— Как мерзкие твари из сточных канав, — добавил Малфой, слегка качнув головой. — По школе ходит столько слухов о нас, один хуже другого, и ни одному из вас никогда не было интересно — правда ли это.
— Вы тоже не стремитесь просветить нас.
— Можно подумать, что вам есть до этого дело.
— Только избавь меня от попыток обвинить во всем нас, — сухо возразил гриффиндорец. — Вы повернуты на своей исключительности.
Драко презрительно сморщился и потом спросил: — Ты говоришь, что там мы друзья. Насколько близкие?
— Очень близкие.
— Как я и Блейз?
— Да, и даже больше.
— Поверить не могу. Там, наверное, и правда все перевернуто с ног на голову. Достаточно того, что мы дружим. Что еще?
— Представь, я терпеть не мог Рона и Гермиону, и они платили мне взаимностью, дружил с Блейзом, Панси, с тобой… Я был шокирован.
— Как ты их назвал? — удивленно спросил Малфой.
— По имени. Здесь прошло всего несколько часов, а там я провел два совершенно фантастических дня. Я узнал вас с другой стороны, и это было, мягко говоря, удивительно. Блейз великолепен, а Панси просто прелесть. Миллисента очень умная и забавная, также как и Крэбб с Гойлом. Нотт такой же придурок, как и здесь. А ты… ты совсем другой.
Драко выглядел ошеломленным, даже потрясенным. Он не верил собственным ушам. Услышанное казалось абсурдным и невероятным. Но он собственными глазами видел воспоминания, в которых он и Поттер действительно смеялись и беззаботно болтали, как настоящие друзья.
— Чем же я отличался?
— В тебе не было ни тени высокомерия, всегда улыбающийся, щедрый душой и готовый помочь всем, не только одноклассникам, но и тем, кто моложе.
— Здесь я делаю то же самое, просто не кричу об этом на всех углах.
— Правда?
— Правда, Поттер! Если не веришь, спроси у Блейза. Я занимаюсь дополнительно с отстающими первокурсниками по Нумерологии и Зельям.
Гриффиндорец вздохнул и сказал: — Возможно, все не так уж и отличается в обоих мирах.
— Возможно, все не так отличается, как тебе показалось, — отозвался Драко и, услышав как кто-то с силой распахнул дверь в больничный покой, добавил: — Быстро ложись, укройся с головой и притворись спящим.
— Зачем?
— Просто сделай это! — Приказал он.
— Но…
— Быстро! — Прошипел он, прежде чем знакомый голос манерно протянул:
— Драко, ты где?
Гарри юркнул под одеяло и притворился спящим, как ему и говорил Малфой, вздрогнув от явного страха в голосе последнего, когда он ответил:
— Здесь, отец, за ширмой.

 

Глава 10. Горькая правда.

 

Твердые шаги проследовали к кровати Драко и остановились. Гарри мог четко различить нервное постукивание трости по полу, выдававшее настроение ее хозяина.
— Можно узнать, какого дементора ты сотворил? — раздраженно спросил Малфой-старший.
— Отец, молния ударила рядом со мной во время квиддичного матча, и меня отшвырнуло в сторону. Я неудачно упал и вывихнул плечо.
— Идиот, что ты делал на поле в такую погоду?
— Отец, я…
— Не смей раскрывать рот, я не договорил. Ты знаешь, во что обойдется твоя безголовость?
— Я сожалею, но…
— Промедление. Я вынужден буду перенести собрание по твоей вине, — в ярости прошипел мужчина, поворачиваясь к юноше, лежащему под одеялом на соседней кровати. — Кто это? — холодно спросил он.
— Пуффендуец. Он спит, — солгал блондин.
— Уверен? — недоверчиво протянул Люциус, наклоняясь к лежащей фигуре с явным намерением откинуть одеяло.
— Не трогай его, отец, он заразен.
Рука замерла в нескольких сантиметрах от головы Гарри, который издал тихий облегченный вздох. Его палочка лежала слишком далеко, и он не представлял себе, как противостоять Люциусу в такой ситуации.
Мужчина с отвращением отдернул руку и обрушил новую порцию оскорблений на голову сына, который безропотно внимал ему.
«Ублюдок, ты даже не отец ему», — думал про себя гриффиндорец, слушая поток брани, который Малфой-старший выливал на бедную голову Драко.
— Ты опять разочаровал меня, сын. Твоя никчемность идет от слабости характера. Настоящий Малфой не оказался бы на больничной койке всего лишь после падения. Настоящий Малфой выше боли. Я знаю, что ты остался на поле, потому что разговаривал с Поттером. Позволь спросить, почему ты не сбросил его с метлы и не ушел?
— Но отец, ты же знаешь, что в школе нельзя применять некоторые заклинания.
Воцарившуюся после его слов тишину разорвал шорох ткани, за которым последовал болезненный стон.
— Отец, пожалуйста, — почти прорыдал Драко, — мне больно.
— Я знаю, — прошипел Люциус, — может быть, так ты поймешь, что глупо идти против моей воли.
— Довольно, умоляю тебя… — выкрикнул юноша, в то время как трость Пожирателя безжалостно упиралась ему в больное плечо.
— Если я узнаю, что весь этот спектакль был придуман тобой, чтобы уклониться от своего долга, мой гнев будет безграничен, и ты горько раскаешься в том, что вызвал его, — процедил мужчина, холодно глядя в полные слез глаза юноши, находящиеся в нескольких сантиметрах от его собственных глаз.
Гарри не знал, что предпринять в данной ситуации. Высунуться из-под одеяла вряд ли было бы мудрым решением, но и лежать молча тоже не было сил. Поэтому он медленно потянулся рукой к волшебному колокольчику, чтобы позвать мадам Помфри, которая не замедлила явиться: — Что случилось, молодые люди? Только не говорите мне, что… О, мистер Малфой, что Вы здесь делаете?
— Добрый день, мадам Помфри! Профессор Дамблдор прислал сову, чтобы известить меня, что мой сын пострадал и находится в больничном крыле. Я забеспокоился и приехал навестить его, — мужчина неторопливо опустил трость.
Медсестра повернулась к юноше, который приподнялся и быстро смахнул слезы тыльной стороной ладони.
— Ты в порядке, Драко?
— Да, все хорошо.
— Уверен?
— Да, мадам Помфри, все хорошо. Просто плечо еще дает о себе знать.
— Мистер Малфой, мальчикам необходим полный покой, — только сейчас заметив, что Поттер лежит, накрывшись с головой. — Я бы попросила вас покинуть больничный покой. Вас обо всем будут информировать. Ваш сын в надежных руках.
— Нисколько в этом не сомневаюсь. Как Вы думаете, когда он полностью поправится?
Медсестра встретилась взглядом с умоляющими глазами слизеринца и поняла все без слов:
— Не раньше, чем через неделю. Но я бы хотела быть уверенной, что функции плеча полностью восстановились, поэтому — через две.
— Не говорите мне, что плечо нельзя вылечить магией! — нетерпеливо спросил Малфой-старший.
— Можно, конечно. Но мы же хотим, чтобы рука двигалась как прежде, и все прошло без последствий, поэтому не стоит спешить.
— Необходимо, чтобы он восстановился раньше.
— Сожалею, но должна Вас огорчить. Для блага Вашего же сына — никакой спешки.
— Что ж, вынужден с Вами согласиться, — фальшиво улыбнулся Люциус, и не сказав сыну не слова, повернулся на каблуках и покинул помещение.
На ум Гарри и медсестре одновременно пришло одно очень грубое слово, но ни тот, ни другая, не стали произносить его вслух.
Когда дверь за посетителем громко захлопнулась, мадам Помфри повернулась к выбирающемуся из-под одеяла Гарри: — Мистер Поттер, вы в порядке?
— В полном. Спасибо, что пришли.
— Мистер Малфой, дайте, я взгляну на Ваше плечо. — Увидев наливающийся синяк в том месте, куда упиралась трость Люциуса, она слегка коснулась его, заставив Драко подпрыгнуть и застонать. — Больно?
— Ужасно!
— Подождите, я принесу обезболивающее.
— Спасибо, — прошептал Драко и, шмыгнув носом, повернулся к Гарри: — Прекрасный спектакль, не правда ли, Поттер? Будет что рассказать твоим дружкам.
— Почему ты позволяешь ему это?
— Он делает то, что считает правильным для меня.
— Неужели ты действительно веришь в эту чушь?
— Каждый получает то, что заслуживает. Если не ошибаюсь — это твои слова.
— Почему ты позволяешь так себя оскорблять? Неужели ты совсем себя не ценишь?
— Он — мой отец. Я не могу вести себя по-другому.
Сердце гриффиндорца болезненно сжалось, он больше не мог молчать о том, что ему известно: — Но он чудовище, ты не должен…
На этом месте его перебила появившаяся медсестра, которая быстро подошла к слизеринцу: — Вот и я, Драко. Выпей это, скоро полегчает.
Тот кивнул, без возражений выпил содержимое флакона из зеленого стекла и поблагодарил женщину, которая попрощалась и оставила юношей наедине. Не успел Гарри раскрыть рот, чтобы продолжить начатый разговор, как слизеринец приблизился к нему и прошипел:
— Не смей судить меня, Поттер. Ты ничего не знаешь обо мне, о моей жизни, о том, сколько я выстрадал, и что еще мне предстоит пережить день за днем. Не смей говорить мне, что я должен ослушаться своего отца. Ты не знаешь, на что он способен. И прошу тебя, избавь меня от этого убогого клише, что все возможно, если очень захотеть. Тот, кто его выдумал, никогда не имел дела с пытками и насилием.
— Он — лживый ублюдок, и ты не должен позволять ему разрушать твою жизнь!
— ЭТО ТЫ ЕЕ РАЗРУШИЛ! Из-за тебя я оказался по уши в дерьме! По твоей милости все это случилось, — завопил Малфой, стараясь сдержать слезы злости и отчаяния.
— Я? Да при чем здесь я? Почему ты во всем винишь меня?
— ПОТОМУ ЧТО ЕСЛИ БЫ ТЫ НЕ ВЫЖИЛ, ЕСЛИ БЫ ТЫ БЫЛ МЕРТВ, Я БЫ СЕЙЧАС НЕ БЫЛ… НЕ ДОЛЖЕН БЫ…— голос слизеринца сорвался.
— Не должен делать что?
— Отвали, Поттер!
— Скажи мне! Пожалуйста! Я смогу помочь, если ты объяснишь, что тебя заставляют делать.
— Никто не может мне помочь, и ты в том числе. Все уже решено, и я не в силах этому помешать, — безнадежно прошептал Драко, и тихие слезы покатились из его глаз по бледным щекам. Он почти вслепую добрался до своей кровати и опустился на нее.
— Поэтому ты так ведешь себя? Ты худеешь на глазах, учебу забросил. Причина того, что к тебе нельзя подойти, что ты невыносим, в Люциусе? Прошу тебя, объясни! Помоги мне понять!
— Отвали, Поттер! — повторил блондин, пряча залитое слезами лицо, — Оставь меня… в покое, — добавил он, всхлипывая.
— Драко, — позвал Поттер, впервые называя Малфоя по имени.
Тот поднял на него злые заплаканные глаза: — Что ты хочешь, чтобы я тебе объяснил? Что, убив Волдеморта, ты обрек меня занять его место? Это ты хотел услышать? — брюнет задохнулся. — Да, Поттер, благодаря твоему великому подвигу, я вынужден стать его преемником. В субботу меня представят оставшимся действующим Пожирателям как наследника Темного Лорда. Что еще ты хочешь услышать? Что я не хочу? Конечно, я не хочу! Но моим мнением отец не интересуется! Он не прислушивается к моим доводам. Он так решил, а мне остается лишь подчиниться.
— Нет! — закричал Гарри. Он откинул одеяло, сполз с кровати и, шатаясь, добрался до постели Драко. — Ты не можешь так думать, не можешь принять это. Я знаю, ты совсем другой — я это видел. Я знаю, что живет в твоем сердце. Не позволяй этому ублюдку решать за тебя!
— Этот ублюдок — мой отец!
— Нет, Драко, — закричал Поттер, срывая с шеи кулон и протягивая его блондину, — смотри!
— Что за чушь ты несешь? — вытаращив глаза, воскликнул Малфой.
— Люциус Малфой не твой отец, поверь мне!
— Ты бредишь! Это не смешно!
— Клянусь, что не обманываю тебя.
— Ты издеваешься, Поттер, — проговорил блондин, волнуясь все сильнее. — Ты видел нас — мы же похожи, как две капли воды!
— ЛЮЦИУС МАЛФОЙ НЕ ТВОЙ НАСТОЯЩИЙ ОТЕЦ, — четко произнес Гарри.
— Почему ты так поступаешь со мной? — прошептал Драко срывающимся голосом. — Почему ты так меня мучаешь? — громче спросил он. — За что ты так меня ненавидишь? — его голос сорвался на крик.
— Я не ненавижу тебя, совсем нет. Посмотри, все здесь, — сказал Гарри, протягивая ему кулон, — твоего настоящего отца зовут…
— Замолчи! Довольно! Не хочу слушать тебя, не хочу верить тебе, ты лжешь! — закричал блондин, стараясь здоровой рукой закрыть оба уха.
— Пожалуйста, поверь мне! Все воспоминания другого Драко о вашем отце здесь, в думоотводе. Посмотри их.
— Нет, не подходи! Убирайся! — заорал слизеринец.
— Это твоя жизнь, Драко! Не позволяй другим выбросить ее на помойку, ни у кого нет такого права. Ты…
— Поттер, убирайся, а то клянусь, я убью тебя, — блондин вытащил палочку и направил ее в грудь гриффиндорцу.
— Я не лгу тебе, и ты это знаешь, — медленно произнес брюнет.
— Еще одно слово, и ты умрешь! — воскликнул Малфой, его била дрожь. — И не думай, что я не смогу сделать этого.
Гарри не ответил, он несколько мгновений пристально смотрел в ярко блестевшие глаза цвета расплавленного серебра, полные ярости и боли, потом грустно покачал головой и пошел к своей кровати. Здесь он снова надел цепочку на шею, расстроено вздохнул, лег поверх одеяла и повернулся спиной к слизеринцу, который, дрожа, продолжал еще несколько секунд смотреть на него. Потом Драко расслабил плечи, тоже вздохнул и улегся.

Обед, который им любезно принесла мадам Помфри, прошел в полной тишине. Оба юноши были слишком напряжены, чтобы проглотить хоть кусочек. Время от времени Гарри бросал на Драко обеспокоенный взгляд, но тот изо всех сил старался сделать вид, что не замечает этого. Хотя делать это было все сложнее, потому что блондин видел, что гриффиндорец расстраивался все сильнее, но продолжал молчать и ждать от него первого шага. Хотя эти надежды были тщетны. Слизеринец не только не изъявил желания пообщаться, но и когда после обеда к нему пришел Блейз, попросил его развернуть ширму так, чтобы отгородить свою кровать от кровати Гарри.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Забини, находя своего друга еще более изнуренным, чем обычно.
Драко медленно кивнул.
— Ты уверен? Ты какой-то странный.
— Блейз, не задавай идиотских вопросов. Для тебя не новость, почему я так веду себя.
— А Мистер-Чудная-Улыбка здесь ни при чем? — брюнет кивнул в сторону Гарри, лежащего на кровати, стоящей за ширмой.
Слизеринский ловец не шелохнулся, лишь пристально посмотрел на товарища, сидящего напротив, давая тем самым понять, что он был прав в своих подозрениях.
— Что он выкинул на этот раз?
— Хочет мне помочь, — прошептал Малфой, слабо улыбнувшись. — Представляешь, он предлагает мне помощь.
— С каких это пор?
— А я почем знаю?
— И твой похоронный вид вызван тем, что этот придурок шесть с лишним лет тебя игнорировал, а сейчас решил удостоить тебя своим светлейшим вниманием и великодушно протянуть руку помощи? — шепотом предположил Забини.
— Не знаю, но он застал меня врасплох. — Драко умолчал о том, что рассказал ему Поттер несколько часов назад.
— И что ты будешь делать? — спросил Забини, повышая голос и заставляя вздрогнуть Гарри, который весь превратился вслух.
— Ничего, а что я должен сделать? — спокойно ответил слизеринский староста.
— Возможно, принять его предложение. Разве не этого ты добивался — шанса избежать предстоящего?
Драко сверкнул глазами, дернул уголком губ и еле слышно прошептал: — Ты же знаешь, что я не могу.
Ответ Забини был сухим и решительным: — Брось, Драко, если ты хочешь продолжать плакать и стонать, ничего не делая, пожалуйста, твое право. Но не приходи потом ко мне жаловаться, что уже слишком поздно и ничего нельзя изменить, потому что ты прекрасно знаешь — это не так. Я понимаю, что тебе чертовски страшно, но не лги мне, и в первую очередь, не лги самому себе.
— Тебе легко говорить, это ведь не тебя через пару недель поведут на собрание Пожирателей, как ягненка на заклание, не тебя заставят бросить школу, потому что «она тебе больше не нужна, Драко», не ты должен будешь убивать невинных, — зашипел Малфой. — Твой отец не такой, как мой! Хорошо тебе говорить, но влез бы ты в мою шкуру. Побыл бы ты мной хоть один день!
— Ты прав, я не ты. Но ты забываешь, что я с тобой, и так будет всегда. Вся беда в том, что ты не хочешь помощи ни от кого. И не важно, Поттер это или кто-то другой. Ты не позволяешь приблизиться к себе, помочь, поддержать, посоветовать. Ты всегда отвергаешь даже чью-либо малейшую попытку.
— И что, по-твоему, я должен сделать? Отказать отцу?
— Да, Драко! Это твоя жизнь. Я поверить не могу, что ты отказался от всего, о чем мечтал. Не заставляй меня думать, что все жертвы, на которые ты шел, и усилия, которые прилагал в течение шести с лишним лет, ты бросишь в угоду безумным амбициям человека, который даже не взял на себя труд просто любить тебя! Заклинаю тебя: не дай ему победить, не уступай ему. Только не в этот раз!
Безмолвные слезы катились из серебристых глаз юноши, который еле слышно прошептал:
— Я боюсь. Он меня убьет.
— Поговори с Дамблдором, он поможет.
— Куда я пойду? Что я буду делать? — всхлипывал блондин, вздрогнув от того, что Поттер что-то уронил за ширмой.
Гарри со своей кровати практически ничего не слышал, только отдельные слова и приглушенные звуки, но этого было достаточно, чтобы понять, что Малфой плачет. Гриффиндорец почувствовал, как сжалось в тоске сердце. Ему хотелось отбросить в сторону ширму, обнять слизеринца и шептать ему, что все будет хорошо, что он ему поможет, что все закончится. Не осознавая, что делает, брюнет отбросил книгу о квиддиче, которую листал, делая вид, что читает, и она с грохотом упала на пол.
— Я думаю, Поттер на самом деле может тебе помочь. Попробуй! Что ты теряешь? — предложил Блейз, слыша, как Гарри мечется за перегородкой.
— Это он во всем виноват! Не нужна мне его помощь!
Забини вздохнул и ответил: — Ну да, продолжай тешить себя подобной чушью, но не думай, что я с тобой соглашусь.
С этими словами он встал с кровати Драко, повернулся и вышел из больничного покоя, оставляя друга обдумывать услышанное.

Выйдя из больничного крыла, раздраженный Блейз широкими шагами направился в подземелья. Он любил Драко как брата, и то, что тот смирился с происходящим, огорчало и одновременно злило его ужасно.
Не глядя перед собой, Забини повернул за угол и столкнулся с человеком, который шел ему навстречу. Оба не удержались на ногах и упали. Слизеринец ударился правым локтем и громко выругался. Гермионе, которой «посчастливилось» с ним столкнуться, повезло меньше. Она упала и сильно разрезала левую ладонь о выступающий меч стоявшей в нише за углом статуи.
— Дерьмо! — прошептала она, здоровой рукой пытаясь найти в сумке с книгами платок.
— Грейнджер, подожди, я тебе помогу! Извини, я не увидел тебя.
— Ай, больно!
— Я знаю. Тебе нужно к мадам Помфри, обработать рану. Скажи ей, что ты порезалась о ржавый меч, — сказал Блейз, перевязывая руку девушки собственным чистым платком.
— Спа… спасибо, — смущенно пробормотала Гермиона, силясь подняться, и застонала снова.
— Где еще болит?
— Колено. Я сбила его. Не обращай внимания, это пустяки.
— Дай посмотрю.
— Не… не нужно... правда. Совсем не больно, — все больше смущаясь, лепетала гриффиндорка, в то время как слизеринский староста аккуратно приподнял подол ее юбки, чтобы увидеть глубокую рану на ноге девушки.
— Мерлин Великий! Ты идти сможешь?
— Да, не волнуйся. Помоги только мне подняться.
— Уверена? — спросил юноша, помогая ей встать на ноги.
— Да. Спасибо, ты очень любезен.
— Не за что. Это я виноват, что ты упала: я немного спешил, — воскликнул слизеринец, смущенный тем, что причинил девушке боль.
— Я это заметила, — улыбнулась Гермиона, изо всех сил стараясь не пялиться на него с идиотским видом.
— Ты доберешься до мадам Помфри одна?
— За кого Вы меня принимаете, мистер Забини? Я все-таки староста школы, а значит, умение хорошо ориентироваться в замке — это наша привилегия.
— Да? А я думал, что это учеба и дисциплина, — впервые с начала разговора Блейз улыбнулся.
— Это только для вида, — парировала гриффиндорка, осознавая, что флиртует с ним, с юношей, который был ее недостижимой мечтой, который являлся ей по ночам в совсем нецеломудренных снах, такой красивый и сексуальный, что она могла потерять голову, могла даже прогулять урок или не сделать домашнее задание, если бы он только попросил ее об этом.
— Значит, лучшей ученице школы есть, что скрывать, — весело заметил Блейз, сложив руки на груди и опираясь на стену рядом с девушкой, — что ж послушаем, очень интересно.
— Слишком долго придется слушать, — Гермиона покраснела как мак, — лучше перенести нашу беседу на другое время и в другое место.
— Что ж, ты возбудила мое любопытство, — усмехнулся Блейз, прежде чем удалиться. — Возможно, я воспользуюсь твоим предложением.
Дойдя до угла, он обернулся. На лице Гермионы мелькнуло странное выражение, но потом она согласно кивнула. Блейз ослепительно улыбнулся и, прежде чем исчезнуть за углом, сказал: — Ловлю тебя на слове, Грейнджер.
Пять минут спустя Гермиона все еще стояла на том же месте, уставившись на угол, за которым исчез Забини. Наконец боль в порезанной руке вернула ее к действительности. Она подняла сумку и, хромая, направилась в больничное крыло, ругая себя на чем свет стоит, за идиотскую реакцию на Блейза.

— Привет! Как дела? — спросила она Гарри, после того как медсестра оказала ей первую помощь.
— Так себе. А ты что здесь делаешь?
— Представляешь, я упала и порезалась о ржавую железку в коридоре.
— Очень больно?
— Немного, но скоро пройдет. Расскажи мне, как ты? Спина болит?
— Немного, но скоро пройдет, — повторил за ней Гарри и ласково улыбнулся.
— Ты уверен, что все хорошо? — спросила девушка, кивая в сторону перегородки.
— Нет, на самом деле все не так. Но я не хотел бы об этом говорить.
— Он чем-то обидел тебя? — шепотом спросила Гермиона.
— Нет, просто он не позволяет мне помочь, не доверяет мне… И вообще, почему я так все это воспринимаю? Почему мне не наплевать?
— Это моя вина. Забудь то, что я сказала тебе перед игрой, — виновато попросила девушка.
— Я не могу. Я думаю, что ты была права: есть что-то, что так его угнетает, и боюсь, это связано с его отцом.
Гермиона приоткрыла рот, потом тряхнула головой и сказала: — Брось это, Гарри. Его отец — сумасшедший Пожиратель. Не впутывайся в эти дела.
Гриффиндорцы несколько секунд, показавшихся им вечностью, смотрели в глаза друг другу, потом Гарри тихо спросил: — Герм, что ты думаешь о путешествиях во времени?
— Что они реальны, если использовать хроноворот.
— Нет, это не совсем то, что я имел в виду. Я неправильно выразился. Ты не знаешь, есть ли какие-нибудь книги о параллельных мирах?
Гермиона внимательно посмотрела на него, потом сказала: — Я знаю только одну, принесу ее тебе попозже. Но почему тебя это так интересует?
— Хочу собрать кое-какую информацию, — солгал Гарри, не желая обсуждать сейчас свое путешествие.
— Сейчас четыре часа. Я приду после ужина, перед тем как идти в башню.
— Хорошо, спасибо.
— Будь добр, лежи и отдыхай, — сказав это, она попрощалась и ушла.
Гарри снова бросил взгляд на ширму. Быть может, Малфой спал или слушал их разговор. В надежде на то, что он сумеет преодолеть возникшую преграду, он погрузился в свои мысли и не заметил, как заснул.

 

Глава 11. Воспоминания.

 

Гарри проснулся спустя четыре часа. Спал он сном праведника.
— Хорошо поспал? — спросила подошедшая мадам Помфри, — Как ты себя чувствуешь?
— Гораздо лучше, — ответил юноша, поворачиваясь и не ощущая той резкой боли, которая мучила его вначале.
— Как насчет ужина?
— В Большом зале? — с надеждой спросил Гарри.
— Нет, сожалею, но тебе придется здесь задержаться, — медсестра жестом призвала поднос, заставленный тарелками.
Юноша разочарованно вздохнул, потом искоса взглянул на ширму, стараясь, чтобы мадам Помфри этого не заметила, и, притворяясь равнодушным, спросил:
— А Малфой уже поел?
— О, он ушел. Я отпустила его примерно час назад. Он почувствовал себя лучше и изъявил желание вернуться в подземелья.
— Понятно, — еще более разочарованным тоном проговорил брюнет. Он знал, что ему нечего ждать от блондина, но все же в глубине души надеялся, что все закончится по-другому.
— Все хорошо, мой дорогой?
— Да, все прекрасно! Спасибо за ужин, он выглядит очень аппетитно.
Медсестра кивнула и скрылась в своем кабинете, оставляя его наедине со своими мыслями.
Гарри не знал и даже представить себе не мог, что наблюдавший за его сном в течение трех часов наследник рода Малфоев в какой-то момент вдруг поднялся и, стараясь не шуметь, на цыпочках подкрался к его кровати. Приблизившись, он в третий раз сжал в кулаке изумрудный кулон, висящий на шее гриффиндорца, и погрузился в чужие воспоминания.

Час назад.

«Посмотрите на него, спит себе, — подумал блондин, наклоняясь к Гарри, — Мистер Я-Хочу-Помочь-Тебе-Скажи-Мне-Как дрыхнет тут как младенец, а я мучайся по его милости. Открыл мне правду века и что? Спать изволит! Перевернул мой мир с ног на голову и хочет, чтобы я ему поверил и отказался от всего, что любил и ненавидел столько лет», — Драко сжал кулаки.
— Почему я должен доверять тебе, Поттер? — прошептал он еле слышно. — С чего ты взял, что Люциус Малфой не мой отец? Ненавижу тебя, бесчувственный ублюдок, и надеюсь, наступит день, когда я смогу отплатить за все. — На глаза юноши навернулись слезы. — Но как, как ты можешь так мучить меня? Зачем внушаешь ложные надежды? Чтобы потом посмеяться со своими дружками над доверчивым придурком Драко Малфоем?
Слизеринец осторожно присел на край кровати Гарри, который, не зная о том, что стал объектом столь пристального внимания, продолжал спокойно спать. Драко с печальным вздохом смахнул слезинку, которая отважилась скатиться по его усталому лицу. Он снова посмотрел на лежащего юношу и подумал: «Ты даже не представляешь, что бы значили для меня твои слова, окажись они правдой. Они могли бы все изменить».
Спящий брюнет выглядел беззащитным и уязвимым. Будь на его месте отец, он, не задумываясь, придушил бы гриффиндорца во сне, осуществив многолетнюю мечту.
«Тебе повезло, Поттер, что рядом с тобой не тот Малфой. Иначе ты был бы уже мертв, а я бы на своей шкуре испытал все прелести Круциатуса, за то, что не захотел тебя убить, — юноша с грустью вспомнил, сколько раз ему приходилось на себе ощущать сумасшедшую боль любимого отцовского проклятия. — Если бы все было так, как ты сказал, я бы возможно отважился противостоять ему, отстоять право на собственную жизнь… Но как я могу поверить тебе?».
Малфой задрожал от злости, представив, что Поттер все это придумал, чтобы достать побольнее и посмеяться.
— Все же ты слишком чист сердцем и искренен, чтобы вести себя так низко. Такая манера больше подходит слизеринцу, чем гриффиндорцу. — прошептал он как можно тише почти в самое ухо спящему брюнету. — Хоть между нами никогда не было взаимного уважения, Поттер, особенно с моей стороны, все же я думаю, что твои понятия о чести и достоинстве и дурацкие альтруистические порывы не позволят тебе столь подло поступить.
Одолеваемый своими безрадостными мыслями Драко безмолвно сидел на краю кровати. Поттер тихонько вздохнул, и кулон выскользнул из-за воротника пижамы, маня заключенной в нем правдой. Блондин затаил дыхание, но потом не в силах удержаться, потянулся к нему пальцами, проваливаясь в воспоминания лежащего на кровати ловца.

… Все казалось странно знакомым. Гарри лежал, глядя перед собой, на кровати с балдахином, который Драко не мог не узнать. Локтем он опирался на шелковую простыню зеленого цвета, запустив пальцы во взъерошенные черные волосы. Другой рукой он призывно махнул кому-то, улыбаясь удовлетворенно и одновременно вопросительно.
— И что означает сие выражение лица? — спросил он.
— Какое выражение? — отозвался голос, заставивший реального Драко вздрогнуть.
— Ну, такое: «Ты мне не ответил, чего же ты ждешь?».
— Если ты все знаешь, зачем спрашиваешь, — серьезно спросил другой юноша.
— Ну, хорошо, мой ответ «Да»! Ты доволен?
— Да! — прозвучало в ответ. И светловолосый юноша повалился на кровать и вытянулся рядом с другим мальчиком. — Другого и быть не могло! — он ласково улыбнулся, глядя в глаза цвета светлого изумруда.
— Хватит уже, Драко, — вздохнул брюнет, подняв глаза к небу. — О чем еще ты хотел попросить меня?
— Ты поедешь со мной на Рождество? Мои приглашают тебя. Не отказывайся, это будет здорово!
— Поблагодари их за меня, но я не думаю, что в свете произошедшего в прошлый раз это будет удачной идеей.
— Поедем, Гарри. Я понимаю твои чувства, но ты увидишь его всего один раз рождественским утром.
— Я его терпеть не могу!
— Я знаю, мои родители с тобой согласны, но он — мой дядя. И хоть порой он и сводит меня с ума, приходится терпеть.
— Тебе! Меня никто не обязывал.
— Пожалуйста! Обещаю — отец за ним присмотрит.
— Я все время помню, кого нужно благодарить за смерть моих родителей.
Драко расстроено опустил глаза. Гарри заметил это и, приподняв его лицо за подбородок, ласково прошептал: — Я понимаю, что это не твоя вина, и твои родители тут тоже ни при чем. Просто каждый раз, когда я вижу его, прежняя боль возвращается, и желание заставить его заплатить за все, становится непереносимым.
Блондин грустно кивнул и ответил: — Ладно, я скажу маме, что ты не приедешь. Она, конечно, расстроится, но если тебе у нас будет так плохо, то лучше оставайся.
Поттер покачал головой, любуясь нежным лицом своего визави, и погладил его по щеке:
— Не надо, я поеду с тобой. Только пообещай мне, что твой отец будет держать его от меня подальше, иначе я не ручаюсь за последствия.
Драко засиял счастливой улыбкой и обнял брюнета за шею: — Успокойся, говорю же, отец обо всем позаботится!

Неожиданно Драко вновь оказался в больничном крыле. Шокированный увиденным, он прижал руку к сердцу, слушая его сумасшедшие удары. «С каких это пор я и Поттер настолько близки?»
Казалось, что они друзья, но что, Мерлина ради, значил их разговор?
«Не помню, чтобы я приглашал его к себе на Рождество».
Все больше смущаясь и волнуясь, Драко решил посмотреть дальше, снова сжал в руке кулон и провалился в другое воспоминание.

… — Привет, Гарри!
— Доброе утро, миссис Малфой! Спасибо за приглашение.
— Тебе спасибо, что приехал. Я знаю, это было непростое решение.
— Не стоит беспокойства! — ответил юноша, бросая убийственный взгляд на блондина, который ответил ему невинным взглядом серых глаз и обратился к матери:
— Мама, ты как всегда прекрасна!
— Сокровище, добро пожаловать домой! — обнимая его и шепча ему на ухо: — Твой отец и дядя в гостиной, будет лучше, если ты проводишь Гарри в его комнату.
Сын кивнул, но прежде чем он успел произнести хоть слово, Гарри распахнул дверь в гостиную, чтобы поприветствовать главу семьи, не зная, что самый ненавистный ему человек тоже находится в этой комнате.
— Счастливого Рождества, мистер Малфой! — Обратился Гарри к мужчине, стоящему к нему спиной. Но когда тот обернулся, у юноши перехватило дыхание: «Дерьмо, ну почему именно он?»
— Вижу, мой брат не оставил своей дурацкой привычки раздавать милостыню: продолжает приглашать в свой дом предателей и сопляков, мнящих себя властителями мира.
Гарри задрожал от ярости, но сдержался и повернулся, чтобы уйти, когда холодный голос полоснул его словно удар хлыста: — Куда ты направился, маленький ублюдок, я еще не закончил!
«Спокойно, дыши! Спокойно, не отвечай ему! Спокойно, будь выше его!» — как мантру твердил про себя брюнет, чувствуя, что ему это плохо удается.
— Не думал, что ты такой трус, Поттер! Хотя чего от тебя ждать, с такой-то кровью!
— Да как ты смеешь, сукин сын! — взорвался Гарри, не в силах слышать, как этот человек оскорбляет его родителей.
— Голосок прорезался? — глумливо спросил Пожиратель, приближаясь.
— Всегда был, и сейчас с его помощью мне ничто не помешает послать тебя нюхать дерьмо подальше отсюда.
— Какой богатый словарный запас! Я поражен. А в школе тебя не учили уважительно разговаривать со старшими?
— Да, если человек этого заслуживает!
— Дядя, прошу тебя, прекрати, — решительно проговорил Драко, входя в комнату.
— Драко, я вижу, ты опять пригласил в дом этого наглого грязнокровного выскочку. Тебе стоит внимательнее выбирать друзей.
— Уверен, это совершенно лишнее, — воскликнул мужчина, стоящий спиной к наблюдающему за ними в думоотводе Драко, и весело добавил: — Привет, Гарри, добро пожаловать!
— Спасибо, мистер Малфой, — ответил, помрачнев, юноша.
— Печально, — воскликнул Люциус Малфой, — твой сын не меняется.
— К счастью, — парировал брат, — мой сын прекрасно умеет выбирать себе друзей, и Гарри, несомненно, лучший из них.
— Прошу тебя, Сайфер, опять ты со своими дурацкими идеями! Принимать у себя эту посредственность…
Его брат глубоко вздохнул и посчитал про себя до десяти. После чего сказал:
— Посредственность — это субъективное понятие, так же как и красота или доброта. Может потому, что я не принимаю у себя посредственностей, Гарри и приглашен к нам в дом на Рождество.
Его близнец открыл было рот, но Сайфер перебил: — Драко, почему бы вам с нашим гостем не отправиться наверх и не подождать меня там, я сейчас приду.
— Да, папа.
— Прекрасно. Типи уже отнесла вещи Гарри в его комнату.
Люциус бросил жгучий взгляд в сторону брюнета и молча кивнул племяннику.

Драко вновь внезапно вынырнул из воспоминаний, снедаемый любопытством, потому что лица незнакомца он так и не смог разглядеть. «Сайфер, — обессилено прошептал он, — я уже слышал это имя, но не помню, где». Юноша старался вспомнить среди прочих имен и знакомых лиц единственное, которое ему было нужно в данный момент. «Дерьмо! — разочарованно ругнулся он, — Но я точно знаю, что имя мне знакомо. Крутится в голове, но не поймаешь». В этот момент его отвлек гриффиндорец, который повернулся на бок и пробормотал во сне несколько слов, которые Драко ухитрился услышать:
— Я не хочу, чтобы ты страдал. Ты слишком дорог мне! — видимо, Гарри во сне был снова в другом измерении.
В первый момент Драко не понял, что эти слова относятся к нему, но, погружаясь в третий раз в пучину чужих воспоминаний, был вынужден в этом убедиться.

… — Что ты делаешь? — задыхаясь, спросил Драко.
— Угадай, — прошептал брюнет, покрывая шею блондина легкими дразнящими поцелуями.
— Перестань, нам уже пора на урок, — простонал тот. — Ты же знаешь, Северус ненавидит, когда мы опаздываем, — добавил белокурый слизеринец, в то же время позволяя своим рукам скользнуть по скульптурным мышцам ягодиц лежащего рядом с ним юноши.
— Я хочу Вас прямой сейчас, мистер Малфой,— прошептал соблазняюще зеленоглазый волшебник. — Я не вытерплю два часа. Я хочу почувствовать запах твоего возбуждения, хочу ласкать тебя, целовать, лизать… — шептал Гарри, посасывая и прикусывая мочку бледного ушка, — … сделать тебя своим и слышать, как ты стонешь от удовольствия в моих объятиях.
Блондин бросил быстрый взгляд на часы, стоящие на прикроватной тумбочке, и лукаво улыбнулся: — У нас всего четверть часа.
— Мы успеем, — торжествующе пробормотал брюнет, распахивая рубашку Драко и начиная терзать языком его соски.
Только томные вздохи и возбужденные стоны слизеринского старосты нарушали тишину в комнате, когда его мучитель стянул с него форменные брюки и сосредоточил свои усилия на еще более благодарном объекте.
— Лю… бовь моя… не останавли… вай… ся… прошу… тебя, — задыхаясь, молил Драко, отдаваясь умелым ласкам опытных губ партнера. Ответа он не услышал, только сводящие с ума движения бесстыжего языка продолжили приближать его к вершинам блаженства. — Мерлин, Гаррииииии! — закричал, задыхаясь, блондин во власти высшего наслаждения.
Несколько мгновений спустя Гарри улыбнулся, облизал губы и, приблизившись к лицу любовника, прошептал:
— У нас меньше четверти часа…что скажешь, если…, — но договорить он не успел, блондин опрокинул его на себя и, пылко целуя, принялся срывать с него одежду, отправляя форменные вещи одну за другой на холодный пол подземелий, пока облегающие черные боксеры не составили им компанию. — Боюсь, что мы все же опоздаем на урок, — прокомментировал он, прежде чем мягкие розовые губы накрыли его рот.
Последующее доставило огромное удовольствие обоим слизеринцам — минуты блаженства были краткими, но от этого лишь более интенсивными, и оргазм, накрывший их, был, несомненно, лучшим в их жизни.

Когда Драко вернулся в свой мир, его щеки пылали так, как будто он спустился в Большой зал голым. Он медленно поднялся, чувствуя себя смущенным, как никогда в жизни. То, свидетелем чему он стал, было невероятно притягательным, и не только потому, что это была сцена близости, но и потому что увиденное было слишком возбуждающим. Юноша прижал руку к сердцу, которое в начале воспоминания учащенно забилось, а теперь колотилось как бешеное в грудной клетке, угрожая своему хозяину скорым инфарктом.
— Мерлин, я… и он…, — потрясенно прошептал Драко, глядя в сторону гриффиндорца, который спокойно спал. — Мы! — пробормотал он, осознавая в тот момент, как произнес это короткое слово, насколько сильно оно звучит по отношению к нему и Гарри Поттеру. Слизеринец бросил короткий взгляд на своего извечного врага, стараясь изгнать увиденное из своей памяти.
Он не делал секрета из своих сексуальных предпочтений. По крайней мере, Блейз прекрасно знал, что его лучший друг не натурал. Но никогда мысль о возможных отношениях с Поттером даже на мгновение не посещала его. Все эти годы он был слишком занят, ненавидя гриффиндорца, чтобы остановиться и заметить, как быстро тот вырос и превратился в привлекательного молодого человека.
Благодаря длительным квиддичным тренировкам он стал схож с греческой статуей с рельефной мускулатурой, широкими плечами и длинными ногами. Гриффиндорский ловец оставил в прошлом мальчишескую худобу и щуплость, приобретя крепкое, но грациозное тело. Гарри был действительно красив: правильные черты лица и смоляные волосы до плеч, отливавшие синевой, привлекали внимание. Он изрядно вырос, конечно, не так как Рон, но рост его достигал ста восьмидесяти сантиметров. С помощью заклинаний он улучшил свое зрение и теперь пользовался очками, только когда читал или делал домашнее задание, позволяя в остальное время своим изумрудным глазам сиять магическим светом на чистом овале лица.
Застывший в изумлении в этой скудно обставленной больничной палате Драко Малфой впервые за шесть с лишним лет понял, что Поттер неудержимо влечет его, и он уже не может ненавидеть гриффиндорца как прежде.

— Понравилось? — спросила медсестра, забирая у Гарри пустой поднос.
— О да, все было превосходно!
— Очень рада. Как ты себя чувствуешь?
— Намного лучше, еще немного побаливает, но это уже не та нестерпимая боль, которая была раньше.
— Как насчет того, чтобы вернуться в башню? — спросила мадам Помфри.
— Правда? Вы меня отпускаете? Здорово! — воскликнул юноша, даря медсестре сияющую улыбку.
— Только пообещай мне не тренироваться как минимум неделю и вообще всячески беречь спину.
— Обещаю!
— И еще, Гарри, завтра обязательно зайди, я сделаю массаж с лечебным бальзамом.
— Всенепременно!
— Не сомневаюсь, мой дорогой. Потому что в противном случае ты снова окажешься здесь, — медсестра подмигнула студенту и удалилась.
Брюнет переоделся со скоростью света, ему не терпелось вернуться в башню к друзьям, к тому же Гермиона обещала помочь ему в его поисках, но больше всего ему хотелось увидеть одного светловолосого слизеринца, который оставил его здесь с горьким привкусом недосказанности на губах.
Гарри попрощался и вихрем вылетел из больничного крыла. Он пулей несся по коридору, но слишком резко поворачивая за угол, почувствовал, что его спина недовольна такими нагрузками.
— Уймись, Гарри Поттер, — приказал он себе, хватаясь за поясницу.
— Разговариваешь сам с собой? — язвительный голос заставил его вздрогнуть.
— Дра… Малфой? Что ты здесь делаешь? — Гарри удивленно смотрел на блондина, выходящего из-за колонны.
— Жду, когда тебя выпишут.
— И поэтому сидишь в засаде! Хочешь вернуть меня обратно? — брюнет фыркнул.
— Ой, Поттер, избавь меня от проявлений твоей мании преследования, — последовал немедленный ответ. — Ты меня знаешь, я могу сделать это, не дав тебе времени среагировать.
— И чем я обязан такой любезности с твоей стороны? — Гарри с трудом сдерживал улыбку.
— Ты мне нужен!
— Не понял?
— Я открыл ящик Пандоры, Поттер! И сейчас я не могу его закрыть и сделать вид, что ничего не произошло, — воскликнул слизеринец, угрожающе приближаясь.
— Прекрасная метафора, не знал, что ты знаком с античной мифологией, — ответил брюнет, удивляясь тому, что чистокровный волшебник может снизойти до того, чтобы интересоваться магловскими сказками.
— Повторяю, ты многого обо мне не знаешь, — холодно парировал блондин, прижимая собеседника к стене.
— В любом случае, я — не Пандора, ты — не Прометей. Я тебе сказал это не для того, чтобы обидеть или ранить тебя.
— Что такое, тоже метафора? — едко спросил Малфой, игнорируя последнюю реплику своего врага.
— Почему нет?
— Потому что я в эти игры не играю. Я открыл ларец и, как ты знаешь, обнаружил в нем нечто, что не могу игнорировать.
— От меня-то ты чего хочешь? — почти закричал Гарри, ощущать Драко так близко, почти на расстоянии поцелуя, было мучительно.
— Чтобы ты выполнил свое обещание, — решительно ответил блондин.
— Чтооо? Какое обещание? Ты — сумасшедший!
Слизеринец глубоко вздохнул, пристально посмотрел гриффиндорцу в глаза и тоном, не допускающим возражений, произнес:
— Помоги мне, Поттер!

 

Глава 12. Договор подписан.

 

Гарри побледнел и уставился на слизеринца, не веря своим ушам. Драко Люциус Малфой, Слизеринский принц, высокомерный ублюдок, холодный, неприступный, ядовитый сукин сын, просил его, Гарри Джеймса Поттера, своего извечного врага, о помощи.
— Не смотри на меня так. Ты не знаешь, чего мне это стоит, — произнес слизеринец, отступая на несколько шагов. — Ты единственный, кто может помочь мне понять и узнать правду с помощью этого, — Драко указал на необычный думоотвод Гарри.
— Согласен, — немедленно отозвался брюнет, оценив усилия Мафлоя, никогда никого ни о чем не просившего, — но при одном условии!
Драко скептически посмотрел на него и с сарказмом добавил: — Забудь, я не буду более любезен с тобой и твоими придурочными друзьями.
— Премного благодарен, но я не об этом.
— Что же тогда?
— Ты начнешь есть и учиться!
— Какая тебе разница, ем я или нет? — удивленно спросил блондин. — К тому же мои оценки тебя никак не касаются.
— Quid pro quod, Малфой! Я тебе помогаю, если ты начинаешь нормально питаться и учиться, — решительно повторил Поттер.
— Хорошо, я буду нормально питаться, — вздохнул слизеринец. — Доволен?
— Почти. Что насчет уроков?
— Мне есть о чем подумать кроме них. Ограничься едой, Поттер.
— Сожалею.
— Школа — это последнее о чем я хочу сейчас думать! — раздраженно рявкнул блондин.
— Плохо, должно быть наоборот. Ты же не хочешь пустить гиппогрифу под хвост шесть лет усилий? Поэтому если ты хочешь моей помощи, прими мои условия.
— Я слишком отстал, — пробубнил юноша и грустно добавил: — К тому же, для того к чему меня прочит отец, диплом мне не нужен.
— Да пошел ты, Малфой! Если ты так думаешь, если ты уже СМИРИЛСЯ со своей судьбой, что тогда я могу сделать, чтобы помочь тебе? — заорал Гарри. — Если ты уже видишь себя Пожирателем, что мы с тобой здесь обсуждаем?
— Не смей разговаривать со мной таким тоном, ты… ты… маленький ублюдок! — закричал в ответ другой юноша и в который уже раз повторил: — Ты ни хрена не знаешь обо мне!..
Но брюнет перебил его: — Достал ты, Малфой! Прекрати жалеть себя и начинай действовать!
— ЧТО? — глаза Драко превратились в две узкие щелочки.
— Да, я ничего не знаю о тебе, но уверен, ты лучше, чем кажешься. Так давай, продемонстрируй это.
— Ты… Ты…
— Да, я знаю, я — ублюдок, и ты меня ненавидишь. Ты уже становишься предсказуемым и однообразным, но это не заставит меня передумать. Ты хочешь, чтобы я тебе помог? Тогда занимайся и исправляй оценки, ты должен сдать экзамены.
Драко сжал кулаки. Желание наброситься на гриффиндорца и надавать ему тумаков было непреодолимым. К счастью, здравый смысл возобладал, и он сдержался. Несколько секунд слизеринец молча смотрел на своего визави, потом немного раздраженно, но спокойно ответил:
— Я не смогу сейчас охватить все, от чего-то придется отказаться.
— Возможно, но не от твоего образования.
— Не занудствуй, Поттер! Ты мне не мамочка, чтобы меня воспитывать.
— Кто здесь зануда, так это — ты! Начнем прямо сегодня. Тебе повезло, Малфой, что мне всю неделю нельзя тренироваться.
— Не понял!? Ты будешь со мной заниматься? — презрительно спросил он.
— Да, а в чем проблема? Мои оценки одни из самых высоких в школе, я вполне могу тебе помочь. Или тебе противно, что это буду я?
Драко не ответил, только посмотрел в окно и вздохнул.
— Ах, какие переживания! И как я должен расценивать твои вздохи? — ехидно спросил Гарри.
Блондин обернулся и, игнорируя его выпад, ответил: — В Трансфигурации и Защите от темных искусств я отстал сильнее всего. Потом — Астрономия и Древние Руны. И, наконец, — Зелья, но здесь, думаю, я справлюсь сам.
— Тогда начнем с Защиты и Трансфигурации? Ты всегда хорошо по ним успевал, не думаю, что ты все забыл. Нужно лишь повторить пройденное и нагнать то, что мы прошли в этом году.
— Сейчас конец октября, Поттер! Два месяца прошло!
— Верно, тем более нет смысла тянуть. Увидимся через полчаса в библиотеке. И захвати учебники.
— Нет! — воскликнул слизеринец, бросая на Гарри убийственный взгляд.
— Что еще? Почему нет?
— Потому что это публичное место. Я не хочу, чтобы все видели, что ты занимаешься со мной.
Поттер страдальчески закатил глаза: — Ты невозможен… Ну, хорошо, тогда встретимся в Выручай-комнате!
— Где?
— В Выручай-комнате. Вспомни пятый курс, наши тайные уроки по Защите. Тогда ты со своими дружками патрулировал коридоры по приказу Амбридж, чтобы выследить нас.
Драко подумал, кивнул и, не сказав ни слова, вышел.

— Гарри, привет! — воскликнула Гермиона, увидев юношу, вошедшего в гостиную. — Я приносила тебе книгу в Больничное крыло, но опоздала немного, ты уже ушел.
— Привет, Герм! Мадам Помфри отпустила меня.
— Салют, дружище! Как дела? — спросил подошедший Рон, обнимая друга.
— Поосторожней, Рон, — простонал брюнет, — еще немного больно.
— О, извини! Ты уже поел?
— Да, спасибо.
— Как насчет партии в волшебные шахматы?
— С удовольствием, — в первый момент Гарри забыл о Малфое, но потом был вынужден отказаться. — Ой, Рон, я забыл. Снейп приходил и сказал, что ждет завтра от меня эссе. Я пойду в библиотеку.
— Жаль!
— О чем эссе? — с любопытством спросила Гермиона.
— О… Ну… Зелья и бальзамы, используемые для восстановления после ранений и травм, — выкрутился Гарри, стараясь не смотреть девушке в глаза, чтобы не попасться.
— Правда? Странно, а когда ты с ним виделся?
— Во время ужина.
— Мне казалось, он все время был в Большом зале…
— Герм, брось! Хочешь сказать, что Гарри мог выдумать что-то подобное? — перебил ее Рон, одновременно кивая Невиллу, что он может занять место Гарри за шахматной доской.
— Нет, я ничего подобного не думала… — порозовела гриффиндорка.
Гарри понимающе ей улыбнулся, испытывая легкое чувство вины, собрал учебники, и быстро покинул гостиную.
— Ты опоздал, — констатировал недовольно Малфой, когда брюнет примчался в коридор перед Выручай-комнатой.
— Всего пять минут, не придирайся. Мне пришлось выдумывать причину для своих друзей, а это не так-то просто.
— Если это так трудно, можем все отменить.
— Я этого не говорил.
— Я не хотел, чтобы ты врал нищеброду и гряз…
— Заткнись! Не называй их так. Я сказал тебе, что я не против.
— Войдем? — как всегда холодно спросил блондин.
— Только после Вас, — Гарри сделал приглашающий жест рукой, когда нужная им дверь появилась.
Обстановка комнаты полностью соответствовала их требованиям: зажженный камин, диван из черной кожи, пушистый ковер на полу, пара стульев и пара пуфиков.
Драко вошел, огляделся и под изучающим взглядом брюнета скинул мантию, галстук, отправил ботинки под диван и остался только в форменных брюках и рубашке. Гарри удивленно воззрился на блондина. Он привык видеть слизеринца во всем блеске элегантности и совсем не был готов к подобной раскованности.
— В чем дело? — спросил тот, усаживаясь на ковер рядом с диваном.
— А ты неплохо устроился! — воскликнул гриффиндорец, делая то же самое.
— Не люблю, чтобы что-то мешало, когда я занимаюсь. Обычно я делаю уроки, лежа на кровати в одних трусах, исключая, конечно, письменные работы.
Поттер ответил не сразу, так как был занят тем, что представлял себе в подробностях описанную сцену, но потом усмехнулся: — Извини, но никаких кроватей.
— Тебя напрягает мой вид? — съязвил Малфой. — И если нет, то, может, мы начнем? Я не собираюсь сидеть здесь с тобой всю ночь!
— Я тоже, — парировал Гарри, стараясь скрыть разочарование. Он достал учебник по Трансфигурации и начал спрашивать Драко по пройденному материалу. К концу опроса выяснилось, что пропущенных тем не так уж и много: блондин правильно отвечал почти на все вопросы. Только изредка Гарри поправлял или дополнял его ответ.
На практике тоже выяснилось, что движения палочкой не составляют для слизеринца труда.
— Но что мешает тебе работать на уроках? — удивленно спросил Гарри.
— Я стесняюсь! — воскликнул блондин.
— Драко, пожалуйста, будь серьезен.
— Неужели ты еще не понял, Поттер? Я добиваюсь, чтобы меня исключили, — последовал ехидный ответ.
— Понятно, ты не в настроении, — вздохнул гриффиндорец. — Может, пробежимся по Защите. Что скажешь?
— Скажу, что я устал и есть хочу, — ответил, потянувшись, Малфой. — Мы здесь уже два часа.
— Тогда надо подкрепиться!
— У тебя есть кусок торта в кармане? — ядовито бросил слизеринец.
— Нет, но мы можем сделать набег на кухню, — ответил брюнет и протянул Драко руку, помогая подняться.
Тот, не отвечая, принял протянутую руку и поднялся.
Десять минут спустя юноши стояли перед картиной с фруктами. Гарри пощекотал грушу, та хихикнула и отпрыгнула в сторону. На ее месте появилась ручка, за которую и потянул гриффиндорец, открывая дверь в кухню.
— Гарри Поттер, сэр, как я рад Вас видеть!
— Привет, Добби! Как дела?
— Хорошо, спасибо, сэр! Вы хотели чего-нибудь… — внезапно тонкий голосок эльфа прервался, когда он разглядел с кем пришел его обожаемый кумир. — Но… но… молодой хозяин, это Вы! — пробормотал домовик.
— Да, Добби, это я.
— Что с Вами? Вы такой худой! Он обижал Вас? Он Вас бил? — круглые глаза эльфа стали еще больше.
— Нет, Добби.
— Не обманывайте Добби! Добби знает, на что способен хозяин, — запричитал бывший домовый эльф Малфоев и почти шепотом добавил: — Добби знает!
— Добби, Драко голоден. Ты не мог бы принести нам что-нибудь поесть, — перебил домовика Гарри, увидев, что его излияния все сильнее смущают представителя серо-зеленого факультета.
Эльф кивнул ушастой головой: — Добби сейчас принесет что-нибудь вкусненькое молодому господину.
Малфой кивнул головой и опустил глаза. Несколько секунд прошли в тягостном молчании, которое было нарушено слизеринцем:
— Он хочет, чтобы меня исключили.
— Что?..
— Он не может просто так забрать меня из Хогвартса и не вызвать подозрений. Поэтому я должен был сделать так, чтобы меня отчислили за неуспеваемость.
— Ты хочешь сказать, что не учил уроки намеренно?
— Да.
— Не могу поверить!
— Я думаю, что серьезно отстал в Защите и Нумерологии. Остальные дисциплины вполне могу нагнать самостоятельно.
— Ты не шутил, когда сказал, что сам добивался, чтобы тебя исключили из школы?
Малфой покачал головой.
— Но это совершенно недопустимо, — выдохнул брюнет, не удержавшись, добавил: — Я не позволю!
На кухне снова воцарилась тишина. И снова Драко нарушил ее: — Почему ты помогаешь мне?
— Не люблю несправедливости, — ответил гриффиндорец. — А Люциусу Малфою давно пора платить по счетам.
— Да ему жизни не хватит! — воскликнул Драко. Он хотел добавить что-то еще, но появился Добби с полным подносом еды.
Эльф улыбнулся своему бывшему хозяину, поставил поднос на стол и попрощался. Блондин буквально набросился на принесенные кушанья и несколько минут не произносил не слова. Пока он ел, Гарри молча смотрел на него. Ему доставляло огромное удовольствие смотреть, как слизеринец с аппетитом поглощает пищу. Он никогда не видел, чтобы тот так наслаждался едой в Большом зале во время многочисленных обедов и ужинов.
— Приятного аппетита, — пожелал с улыбкой брюнет.
— Спа…— с полным ртом начал слизеринец, но осекся, увидев, что гриффиндорец вскочил на ноги.
Причина такого поведения быстро выяснилась: дверь кухни распахнулась, и на пороге возникли Рон, Симус и Невилл. Поттер услышал голоса приятелей и успел спрятаться за несколько секунд до того, как троица гриффиндорцев ввалилась в помещение.
— Малфой, — воскликнул Финниган, — какая «приятная» встреча.
Блондин не ответил, сделав вид, что не услышал.
— Наш маленький принц проголодался, — с издевкой протянул Рон. — И чем же ты здесь перекусываешь среди ночи?
Слизеринец снова промолчал.
— Оставь его. Не видишь, он наедает потерянные за последние месяцы килограммы, — язвительно прокомментировал Симус.
На этот раз староста удостоил их ответом: — По десять баллов с каждого за то, что покинули свою гостиную после отбоя.
— Что? Ты шутишь?
— Разве я смеюсь, Уизли?
— Да я тебя…
— Ты не можешь!
— Предпочитаете по двадцать баллов с каждого?
— Ублюдок! — прорычал Рон.
— Может, тебе очень хочется так думать, но не верь слухам, Уизли. Я сегодня в хорошем настроении, так что берите то, за чем пришли, и убирайтесь.
— Не тебе указывать, что мне делать, ублюдочный сын Пожирателя смерти. Ты такой же, как и твой папаша! — закричал гриффиндорский вратарь.
Драко резко вскочил на ноги, выхватил палочку и направил ее на рыжего гриффиндорца, который в испуге отшатнулся.
— Повтори, что ты сказал, — взбешенно прошипел слизеринец.
— Все-все, мы молчим, — робко пробормотал Невилл и, набравшись смелости, отважно встал между противниками. — Не надо, Малфой, опусти палочку.
— Убирайся, Долгопупс, — приказал Драко, — Это касается только меня и Уизли.
— По… пожалуйста!
— Я сказал, убирайся! — повторил Малфой, краем глаза замечая, что Финниган бочком проскользнул мимо друзей и исчез за дверью. — «Отважный же вы народ, гриффиндорцы», — с ехидцей подумал он про себя, а вслух произнес: — Проваливай, Долгопупс!
— Не… не могу! — чуть не плача ответил Невилл, изумленно распахнув глаза, когда увидел появившегося из ниоткуда Гарри, который отнял у блондина палочку и кивком головы дал понять гриффиндорцам, чтобы они испарились. Повторять ему не пришлось.
— Отдай, — прошептал слизеринец.
— Мерлина ради, что ты хотел сделать? Убить его?
— Возможно!
— Да пошел ты, Малфой!
— Нет, конечно, только напугать!
— Ты — сволочь!
— Не больше чем он! Ты же видел, что это они явились сюда и начали оскорблять меня. Никто не заставлял их провоцировать меня.
— Достал ты меня! — прошипел Гарри, возвращая палочку. — Когда же ты повзрослеешь?
— Какого дементора ты от меня хочешь, Поттер? Я никого не заставляю оскорблять меня. И уж тем более твоего дружка.
— Пожалуйста, не будь лицемером. Ты общаешься только с тем, кто тебе выгоден. Не пора ли попытаться добиться уважения тех, кто действительно этого заслуживает?
— Что ты имеешь в виду? — зарычал Малфой, наступая на гриффиндорца.
— Догадайся! — тем же тоном парировал брюнет.
— Ублюдок! — рявкнул блондин, прежде чем кинуться на Поттера, который застигнутый врасплох, не удержался на ногах и оказался на полу, увлекая за собой своего противника. При приземлении Гарри ударился многострадальной спиной, а Драко впечатался в него больным плечом. Оба юноши не смогли удержать стон боли. Последующие за этим мгновения были менее травмирующими, зато гораздо более неловкими.
— Ты не будешь так любезен, слезть с меня, — со стоном выдохнул Гарри, прижатый к полу телом слизеринца. — Ответа он не получил. — Мерлин, Малфой, поднимайся, у меня в глазах темно от боли, — еле выговорил брюнет.
— Не могу, — с усилием выговорил Драко, посмотрев в лицо своего врага, находящееся на расстоянии нескольких сантиметров от его собственного. — По-моему, я опять вывихнул плечо, и если пошевелюсь, то точно увижу звезды.
Гарри заворожено смотрел на него. Боль и неудобство от лежания на твердом полу не шли ни в какое сравнение с тем чувством неловкости, которое вызывал в нем белокурый юноша, распластанный на его груди, когда их губы уже во второй раз за несколько часов находились на расстоянии поцелуя.
— Не смотри на меня так, я не лгу, — простонал Малфой, закрывая глаза и закусывая губу от боли.
— И что теперь? Будем здесь лежать?
— Прекрати, — прошипел блондин, проклиная себя за импульсивность.
— Представь себе заголовок в Пророке, когда они найдут нас здесь, мертвыми и в объятиях друг друга, — хихикнул Гарри, скривившись от особо острого приступа боли, пронзившей спину.
— Скандал в Хогвартсе, — на губах Малфоя мелькнула слабая улыбка, которая, впрочем, тут же сменилась болезненной гримасой.
Поттер вернул улыбку, утонув в глазах цвета расплавленного серебра своего врага, который в свою очередь потерялся в изумрудных омутах. Несколько мгновений они не двигались и не произносили ни слова. Драко первым нарушил молчание: — Давай вправь его!
— Что?
— Ты же не хочешь остаться здесь надолго?
— Нет, конечно, но… тебе же будет больно.
— Слушай, если я смог не завопить, когда грохнулся на тебя, то уж как-нибудь вытерплю, пока ты будешь вправлять мне плечо, — едко ответил блондин.
— Как пожелаешь, — тем же тоном парировал Поттер, неожиданно хватая слизеринца за руку и рывком вправляя травмированное плечо на место.
Леденящий душу вопль заполнил помещение.
— Дерь..мо! — пробормотал Малфой, без сил уронив голову и уткнувшись носом в шею Гарри, который замер в смущении.
— Потерпи, я сейчас отведу тебе к мадам Помфри, — прошептал он.
— Позаботься о себе, Поттер, — дрожащим голосом огрызнулся блондин, — мне не кажется, что ты в полном порядке.
— Я хотел сказать, что если ты слегка сдвинешься, то я смогу подняться и помогу встать тебе.
Драко кивнул и переместился вправо, давая возможность гриффиндорцу подняться. Через добрых четверть часа блондин тоже был на ногах и, прилагая титанические усилия оба ловца, опираясь друг на друга, выбрались из кухни и направились в сторону больничного крыла.

 

---

Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 205; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!