После слов «тот станет золотом плевать» (с. 51) указан вариант: «Кто съест потрохи, у того будет золота без выгреба: что ни встанет поутру, а под изголовьем
399
Комок золота лежит. — В другом списке сказано: кто съест печенку, у того каждое утро под изголовьем двадцать пять рублей готово. Два мальчика съели эту печенку, на другой день проснулись, а в головах у каждого из них лежит по двенадцати рублей с полтиною».
196
(114b) Перепечатано Афанасьевым с лубочного издания.
AT 567. Образ Кручины, обитающего за печью, сходен с образом доли в сказках типа 735 и черта, укравшего у бедняка краюху хлеба, в сказках типа 810 А. Если обычно в сказках о чудесной птице повествуется о судьбе двух сыновей неверной жены, съевших птицу, то в нашем варианте героем является единственный сын купчихи.
197. ЧУДЕСНАЯ КУРИЦА
(с. 55—59)
197
(115) Место записи неизвестно.
AT 567 + 518 (Обманутые черти. См. прим. к тексту № 185). Золотая надпись над крылом «Кто ее голову съест — тот королем будет, а кто потроха — тот будет золотом харкать» — деталь, характерная для восточнославянских сказок о чудесной птице. Эпизоды похищения царевной чудесного потроха, изгнания героя и расправы над нею, превращенной в кобылицу, соответствует сюжету о чудесных рогах (AT 566), с которым часто контаминируются в восточнославянских сказках сюжетные типы 518 и 567, как, например, в приведенной Афанасьевым сноске варианта сказки.
К словам «в руках курицу держит» (с. 55) Афанасьев указал в сноске вариант: «гуся».
К словам «ее голову съест...» (с. 56) — вариант: «Кто съест правое крылышко — тот царем будет, а кто левое крылышко — тот станет золотом плевать».
|
|
|
После слов «Не убивай нас» дан вариант (с. 56): «Повар сжалился и отдал их к одной бедной вдове на пропитание; мальчики выросли, поумнели и пошли странствовать».
После слов «Куда вздумал, туда и полетел» (с. 57) дан вариант: «Еще бы! Вот шапка-невидимка, вот сапоги-скороходы, а это кнут-самобой. (Молодец надел сапоги и ушел: что ни шаг — то семь верст!)
В другом списке вместо этих предметов добрый молодец находит куст ягод; съел одну ягодку — вдруг ударило его со всех ног о сырую землю, и сделался он жеребцом. Рыскал, рыскал по чистому полю, съел с другого куста ягодку — и стал по-прежнему человеком. Нарвал ягод с обоих кустов и пошел к царевне. (Далее сходно со сказкою «Рога»)».
198—200. БЕЗНОГИЙ И СЛЕПОЙ БОГАТЫРИ
(с. 59—73)
198
(116a) Место записи неизвестно.
AT 519 (Слепой и безногий). Сюжетный тип, встречающийся преимущественно в русском сказочном материале, учтен в AT также в немецком, эстонском, литовском, шведском, венгерском, чешском, польском и франко-американском сказочном материале. Русских вариантов — 26, украинских — 8, белорусских — 6. Встречается и в сказках других народов СССР — латышских (Арайс-Медне, с. 87), марийских (Четкарев, № 18, 24), татских (Золотой сундук. Сказки татов Дагестана / Пер. и сост. А. Кукуллу. М., 1974, № 5), башкирских (Башк. творч., I, № 98). Значительное совпадение сказок этого типа с «Песней о нибелунгах», даже в некоторых деталях отметил еще Афанасьев в своих Примечаниях. Характерный для восточнославянских и неславянских народов СССР сказок типа 519 эпизод дружбы безногого со слепым и безруким не имеет параллелей в западном эпосе и западных сказках, но напоминает известную в пересказе Кирилла, епископа Туровского (XII в.), «Притчу о слепце и хромце». Первая русская публикация литературно обработанного варианта относится к 1786 г. (Лекарство.., с. 237—254). Лубочные издания сказок о дядьке Катоме, укротившем могучую богатырку, выходили в XIX в. многократно и оказали обратное воздействие на устную сказочную традицию. Исследования: Соколов Б. М. Эпические сказания о женитьбе князя Владимира (Германо-русские отношения в области эпоса). — Уч. зап. Саратовского гос. ун-та, Словесно-историческое отд. пед. ф-та, 1923, ч. 1,
|
|
|
400
вып. 3, с. 69—122; Löwis-of-Menar A. Die Brunhildsage in Rusland. Leipzig, 1923; Horalek K. Studie ze srovavaci folkloristiky. Praha, 1966, s. 121—122. Анализ сложной «пятиходовой» структуры данного текста сборника Афанасьева дал В. Я. Пропп («Морфология сказки». М., 1969, с. 118—119).
|
|
|
После слов: «...слушаться его и в горе и в радости» (с. 59) Афанасьевым приведен вариант: «Выбрал себе Иван-царевич невесту, сильномогучую королевну, и послал курьера сватать ее. Курьер поскакал, доложил королевне; она спрашивает: «А каков твой царевич в ратном деле?» — «Наш царевич в ратном деле силен и непобедим». — «Если он силен, то пускай даст о себе знать железною булавой!» — сказала королевна и подает курьеру трехпудовую булаву: «Если бросит эту булаву из своего царства в мой терем и собьет с него верхушку, то может ко мне женихом ехать; а если невмочь ему добросить, то пусть лучше и не приезжает!» Воротился курьер и отдал Ивану-царевицу трехпудовую булаву; закручинился царевич, как ее за тридевять земель, в тридесятое царство забросить? Говорит ему дядька: «Не кручинься, царевич! Прикажи-ка эту булаву кузнецам переделать, чтоб была в шесть пудов весом». Кузнецы ее переделали, привезли на царский двор. Царевич взялся было за булаву — куда! — и повернуть не может; дядька рассмеялся, схватил булаву одной рукой, размахнулся три раза и бросил в тридесятое царство: с гулом полетела она через горы и долы и так тяжело упала на терем королевны, что весь дворец пошатнулся, все крыши, все чердаки рухнули; только стены остались. Поехал Иван-царевич к своей нареченной невесте и взял с собой дядьку; долго они ехали, а королевна выслала к жениху навстречу своего богатырского коня; на том коне никто усидеть не может: поднимается он выше дерева стоячего, ниже облака ходячего и летит по поднебесью, а когда по земле бежит — из-под копыт целые горы выметывает! Подъезжает Иван-царевич к королевству своей нареченной невесты; стоят двенадцать человек, держат коня на железных цепях, а он громко ржет, глубоко копытом землю бьет, на волю рвется, Иван-царевич не знает, как и приступиться к богатырскому коню; да есть у него дядька на выручку: «Кажись, конь-то плох! Надо мне опробовать», — сказал дядька, схватил его за повода и сел верхом. Конь рванулся было в поднебесье — да не тот седок! Как прижал дядька коня своими богатырскими пятками, так он тут же и свалился наземь, захрипел и издох. «Что это за клячу к нам вывели? Али королевна вздумала шутку сшутить? Нет уж мы лучше на своих конях поедем!»
|
|
|
199
(116b) Место записи неизвестно.
AT 519. Эпизод отправления Никиты Колтомы в путь сватать царю невесту сходен с началом сказок о Борме-ярыжке (AT 485). Добывание и испытание Никитой «железного прута в пятнадцать пуд» имеет соответствия в разных восточнославянских сказках о богатырях. Эпизод усмирения богатырки Елены Прекрасной невидимым (он в шапке-невидимке) Никитой, заменившим на брачном ложе жениха-царя, близок к эпизоду усмирения Брунхильды Зигфридом, пробравшимся в плаще-невидимке на брачное ложе вместо короля Гунтера. Эпизод обнаружения обмана также имеет параллель в «Песне о нибелунгах». Вместе с тем ряд мотивов сказки получил своеобразное творческое развитие: Никита ломает железный забор, которым окружен дворец Елены Прекрасной, одолевает ее богатыря, а затем всё ее войско; после того как у Никиты были отрублены ноги и он в шлюпке был пущен в море, Елена Прекрасная приказывает ослепить его брата Тимофея. Необычен финал: Елену Прекрасную казнят, Никита становится министром.
200
(116c) Записано в Оренбургской губ.
AT 519. Имя-прозвище героя сказки отчасти совпадает с именами-прозвищами героя двух других опубликованных восточнославянских сказок того же типа: Иван Голик (Кулиш П. Записи о Южной Руси. II, СПб., 1857, с. 59—82) и Голый-босый (Ск. лег. Башк., № 1). Текст отличается некоторыми своеобразными подробностями, уступая предшествующим вариантам сюжета в последовательности изложения. Не мотивированы, например, появление богатыря Марка Бегуна в эпизоде стрельбы из богатырского лука и его последующая встреча и дружба с искалеченным Иваном Голым.
Дата добавления: 2018-05-31; просмотров: 207; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!