Взаимодействие традиций и новаций в развитии науки

Новация (в самом широком смысле) - это все то, что возникло впервые, чего не было раньше. Х-рный пример новаций - научные открытия, фундаментальные, "сумасшедшие" идеи и конц-и - квантовая механика, теория относительности, синергетика и т.п.

Традиции в науке - знания, накопленные предшествующими поколениями ученых, передающиеся последующим поколениям и сохраняющиеся в конкретных научных сообществах, научных школах, направлениях, отдельных н-ах и научных дисциплинах. Множественность традиций дает возможность выбора новым поколениям исследователей тех или иных из них. А они могут быть как позитивными (что и как воспринимается), так и негативными (что и как отвергается). Жизнеспособность научных традиций коренится в их дальнейшем развитии последующими поколениями ученых в новых условиях.

При изучении развития научного знания ученые обычно обра­щают внимание на то, что каждый новый результат в науке возни­кает на основе предшествующих знаний. Иногда эта связь между новым и старым знанием принимает форму кумулятивизма, при котором новое знание оказывается простым про­должением и расширением старого знания. Согласно такой точке зрения, развитие науки сводится к чисто количественному накоп­лению новых истин, не затрагивающих глубинные ее структуры и основания. Поскольку в сложившейся науке уче­ные обычно работают в рамках узкой специальной ее области, постольку они скорее обращают внимание именно на связь своих результатов с прежними знаниями. В периоды спокойной эволюции науки такой взгляд на ее развитие, при котором подчеркивается, прежде всего, преемственность между старым и новым знанием, кажется вполне естественным. Сомнения появляются только в переломные периоды развития .науки, когда возникают радикально новые взгляды на ее основные понятия и фундаментальные теории (Кун).

Однако сами ученые неизменно подчеркивают, что наука не может развиваться без связи с теми знаниями, которые наработаны до них, без тех понятий, концепций и методов, которыми пользова­лись их предшественники. Новации поэтому возникают как вос­произведение старых образцов исследования в новых условиях. Имен­но новые условия заставляют ученых критически пересматривать прежние образцы исследования и приспосабливать их к новым ситуа­циям. Поэтому в рамках этого процесса происходит не просто воспро­изведение старых образцов, а их существенное изменение, связанное с генерированием новых идей и открытий. Сторонники узкого понимания научной революции не видят их и преемственности с традициями, рассматривают революции преимущественно как возникновение новых фундаментальных тео­ретических концепций.

Выделяютдва типа новаций, один из которых связан с развитием исследовательских, а другой - коллекторских программ. Первый - это появление новых методов, второй - открытие новых миров, новых объектов исследования. Оба типа новаций могут приводить к существенным сдвигам в развитии науки и воспринимаются в этом случае как революции. Факты свидетельствуют, что эти новации тесно связаны друг с другом, что иллюстрирует и связь исследовательских и коллекторских программ. Новые методы, как отмечают сами ученые, часто приводят к далеко идущим последствиям - и к смене проблем, и к смене стандартов научной работы, и к появлению новых областей знания. Укажем хотя бы очевидные примеры: появление микроскопа в биологии (Без микроскопа не было бы целых больших и фундаментальных разделов биологии (микробиологии, цитологии, гистологииѕ), во всяком случае в том виде, как они сейчас существуют. Выделение границ изучаемой области или, иными словами, задание объекта исследования – это достаточно существенный наукообразующий параметр. Не удивительно, что возникновение новых дисциплин очень часто связано как раз с обнаружением каких-то ранее неизвестных сфер или аспектов действительности. Не вызывает сомнений, что это тоже своеобразные научные революции, которые мы и будем называть открытием новых миров. Следует подчеркнуть, что открытие нового мира и определение его границ, - это не одноактное событие. Понимание того, что в поле зрения появились не отдельные интересные явления, а именно новый мир, занимает иногда целые годы. Еще Т. Кун отмечал, что научные революции растянуты во времени. Колумб, например, пытаясь указать, где побывали его корабли, наносил новые земли на карту Азии. Заслуга осознания и доказательства того, что открыт целый новый континент, принадлежит уже не ему, а последующим мореплавателям. Открытие новых миров - это вовсе не прерогатива естественных наук, аналогичный вклад сюда вносят и науки об обществе. Главное в развитии наук об обществе - это открытие "прошлого" человечества, открытие "прошлого" как особого мира и объекта познания. Огромное общекультурное значение имела расшифровка Шампольоном египетской письменности.

Два класса: новации преднамеренные и непреднамеренные. Первые возникают как результат целенаправленных акций, вторые - только побочным образом. Первые, согласно Куну, происходят в рамках парадигмы, вторые - ведут к ее изменению. Предложенное деление можно значительно уточнить, если противопоставить друг другу незнание и неведение. Незнание - то, что может быть выражено в виде вопроса или эквивалентного утверждения типа: "Я не знаю того-то". "Что-то" в данном случае - это какие-то вполне определенные объекты и их характеристики. незнание - элемент коллекторской программы науки, существенно определяющий потенциал ее развития. незнание - это область нашего целеполагания, область планирования нашей познавательной деятельности. Строго говоря, - это явная или неявная традиция, использующая уже накопленные знания в функции образцов. Неведение - Я не знаю того, чего не знаю". Невозможен целенаправленный поиск неизвестных или, точнее, неведомых явлений. Мы должны просто продолжать делать то, что делали до сих пор, ибо неведение открывается только побочным образом. Задачи или вопросы, направленные на фиксацию неведения, мы будем называть праздными в отличие от деловых вопросов или задач, фиксирующих незнание. Праздные задачи не детерминируют никакой научной программы, не задают никакой конкретной исследовательской деятельности.

Открытие - это соприкосновение с неведением (соприкосновение с незнанием – обнаружение или выяснение). Специфической особенностью открытий является то, что на них нельзя выйти путем постановки соответствующих деловых вопросов, ибо существующий уровень развития культуры не дает для этого оснований. Принципиальную невозможность постановки того или иного вопроса следует при этом отличать от его нетрадиционности в рамках той или иной научной области. Легче всего ставить традиционные вопросы, которые, так сказать, у всех на губах, труднее - нетрадиционные. Абсолютное неведение находится вообще за пределами нашего целеполагания. Но есть смысл говорить о неведении относительном, имея в виду отсутствие в границах той или иной специальной дисциплины соответствующих традиций.

Наиболее простая конц-я, претендующая на объяснение коренных новаций в развитии н-и, – это концепция «пришельцев»: в данную науку приходит человек из другой области, человек, не связанный традициями этой н-и, и делает то, что никак не могли сделать другие. Недостаток этой конц-и бросается в глаза. «Пришелец» здесь – это просто свобода от каких-либо традиций, он определён чисто отрицательно, тем, что не связан никакой догмой. Другое дело, если «пришелец» принёс с собой в новую область исследований какие-то методы или подходы, которые в ней отсутствовали, но помогают по-новому поставить или решить проблемы. Здесь на первое место выступает не столько свобода от традиций, сколько, напротив, приверженность им в новой обстановке. Явление монтажа возможно и в чистом виде, т.е. без каких- либо миграционных процессов, без перехода исследователя из одной области науки в другую. Как правило, в поле зрения ученого имеется большое количество методов, большое количество образцов исследовательской деятельности, и он имеет возможность их выбирать и различным образом комбинировать. Большинство реально используемых методик несут на себе следы такой монтажной работы. Можно показать, что они представляют собой комбинацию из более элементарных методов, которые встречаются повсеместно и в самых разнообразных ситуациях.

35 НАУЧНЫЕ РЕВОЛЮЦИИ И ПЕРЕСТРОЙКА ОСНОВАНИЙ НАУКИ.

Основания н-и обеспечивают рост знания до тех пор, пока общие черты системной организации изучаемых объектов учтены в картине мира, а методы освоения этих объектов соответствуют сложившимся идеалам и нормам исследования. Но по мере развития н-и она может столкнуться с принципиально новыми типами объектов, требующими иного видения реальности по сравнению с тем, которое предполагает сложившаяся картина мира. Новые объекты могут потребовать и изменения схемы метода познавательной деятельности, представленной системой идеалов и норм исследования. В этой ситуации рост научного знания предполагает перестройку оснований н-и.Само понятие «революция» свидетельствует о радикальных ка­чественных изменениях в мире знания, о перестройке основа­ний науки. Как показывают исследователи, научная революция может про­текать двояко: I) вызывать трансформацию специальной карти­ны мира без изменения идеалов и норм исследования, и 2) осу­ществлять радикальные изменения и в картине мира, и в систе­ме идеалов и норм науки.

Примерами первого типа могут быть революция в медицине, вы­званная открытием В. Гарвея кругообращения крови (1628); рево­люция в математике в связи с открытием дифференциального ис­числения И. Ньютона и Г. Лейбница Они не ме­няли познавательных установок классической физики, идеалов и норм исследования (признание жестко детерминированных связен процессов и явлений, исключение помех, связанных с приборами и средствами наблюдения, и т.д.).

Пример научной революции второго типа — открытия термоди­намики и последовавшая в середине XX в. квантово-механическая революция, которая вела не только к переосмыслению научной кар­тины мира, но и к полному парадигмальному сдвигу, меняющему также стандарты, идеалы и нормы исследования. Отвергалась субъектно-объектная оппозиция, изменялись способы описания и обоснования знания, признавались вероятностная природа изуча­емых систем, нелинейность и бифуркаиионность развития.

Выделяют четыре типа научных революций по следующим основаниям: 1) появление новых фундаментальных теоретических концепций; 2) разработка новых методов; 3) открытие но­вых объектов исследования; 4) формирование новых методоло­гических программ.

Предпосылкой любой научной революции являются факты или та фундаментальная научная аномалия, которая не может быть объяснена имеющимися научными средствами и указы­вает на противоречия существующей теории. Когда аномалии, проблемы и ошибки накапливаются и становятся очевидными, развивается кризисная ситуация, которая и приводит к науч­ной революции. В результате научной революции возникает новая парадигма, обладающая объясняющей силой и устраняющая ранее имеющиеся противоречия. Так было в случае перехода от аристотелевско-птолемеевой гео­центрической астрономии к коперниканской гелиоцентрической аст­рономии. ПАРАДИГМА (пример, образец) - в совр.й фил-и н-и - система теоретических, методологических и аксиологических установок, принятых в качестве образца решения научных задач и разделяемых всеми членами научного сообщества.

Известный философ науки Томас Кун в своей знаменитой книге «Структура научных революций» (1962) обосновал модель развития науки, которая предполагает чередование эпизодов кон­курентной борьбы между различными научными сообществами и этапов, предполагающих систематизацию теорий, уточнение понятий, совершенствование техники (этапов так называемой нормальной науки). Период господства принятой парадигмы сме­нялся периодом распада, что отражалось в термине «научная революция». Победа одной из противоборствующих сторон вновь восстанавливала стадию нормального развития науки. Допарадигмальный период отличался хаотичным накоплением фактов. Выход из данного периода означал установление стандартов на­учной практики, теоретических постулатов, точной картины мира, соединение теории и метода.

По Куну, смена научной парадигмы, переход в фазу «револю­ционного разлома» предусматривает полное или частичное замеще­ние элементов дисциплинарной матрицы, исследовательской тех­ники, методов и теоретических допущений. Трансформировался весь набор эпистемологических ценностей. Схема, предложенная Куном, включала следующие стадии: донаучная стадия — кризис — револю­ция - новая нормальная наука — новый кризис и т.д. Кун, детально исследуя переломные моменты в истории на­уки, показывает, что период развития «нормальной науки» так­же может быть представлен традиционными понятиями, например понятием прогресса, которое в данном случае имеет критерий количества решенных проблем. Для Куна «нормальная наука» предполагает расширение области применения парадигмы с по­вышением ее точности. Критерием пребывания в периоде «нор­мальная наука» является сохранение принятых концептуальных оснований. Цель «нормальной науки», от­мечает Т. Кун, ни в коей мере не предусматривает предсказания новых видов явлений. Невосприимчивость к внешним, нестыкующимся с принятыми стандартами факторам, не может абсолютно противостоять так называемым аномальным явлениям и фактам — они постепенно подрывают устойчивость парадигмы. Кун характеризует «нормальную науку» как кумуля­тивное накопление знания.

Революционные периоды, или научные революции, приводят к изменению структуры науки, принципов познания, категорий, методов и форм организации. История развития науки позволяет утверждать, что пе­риоды спокойного, нормального развития науки отражают ситуацию преемственности традиций, когда все научные дисцип­лины развиваются в соответствии с установленными закономер­ностями и принятой системой предписаний. «Нормальная наука» означает исследования, прочно опирающиеся на прошлые или имеющиеся научные достижения и признающие их в качестве фундамента последующего развития. В периоды нормального развития науки деятельность ученых строится на основе одина­ковых парадигм, одних и тех же правил и стандартов научной практики. Возникает общность установок и видимая согласован­ность действий, которая обеспечивает преемственность тради­ций того или иного направления. Ученые не ставят задачи со­здания принципиально новых теорий. «Нормальная наука» развивается, накапливая информацию, уточняя известные фак­ты. Одновременно период «нормальной науки» характеризуется «идеологией традиционализма, авторитаризма, позитивного здра­вого смысла и сциетизма».

Каждая научная революция открывает новые закономернос­ти, которые не могут быть поняты в рамках прежних представ­лений. Научная революция значительно меняет историческую пер­спективу исследований и влияет на структуру учебников и на­учных работ, затрагивает стиль мышления и может по своим последствиям выходить далеко за рамки своей области (так, от­крытие радиоактивности на рубеже XIX—XX вв. использовалось в философии и мировоззрении, медицине и генетике). Науч­ные революции рассматриваются как некумулятивные эпизо­ды развития науки, во время которых старая парадигма заме­щается целиком или частично новой парадигмой, несовмести­мой со старой. Симптомами научной революции кроме явных аномалий являются кризисные ситуации в объяснении и обосновании но­вых фактов, борьба старого знания и новой гипотезы, острей­шие дискуссии. Научные сообщества, а также дисциплинар­ные и иерархические перегородки размыкаются. Научная ре­волюция — это не одномоментный акт, а длительный процесс, сопровождающийся радикальной перестройкой и переоценкой всех ранее имевшихся факторов. Изменяются не только стан­дарты и теории, но и средства исследования, открываются но­вые миры.

Научная революция предстает как некая прерывность в том смысле, что она отмечает рубеж не только перехода от старого к новому, но и изменение самого направления. Научная революция была наиболее очевидным выражением основной движущей силы научного прогресса.

Современные ученые обращают внимание на меж- и внут-ридисциплинарные механизмы научных революций. Междисцип­линарные взаимодействия многих наук предусматривают анализ сложных системных объектов, выявляя такие системные эффекты, которые не могут быть обнаружены в рамках одной дисципли­ны (в настоящее время ярким примером таких междисциплинар­ных исследования является синергетика).

В случае междисциплинарных трансформаций картина мира, выработанная в лидирующей науке, транслируется во все другие научные дисциплины, принятые в лидирующей науке идеалы и нормы научного исследования обретают общенаучный ста­тус.

Новая картина исследуемой реальности и новые нормы познавательной деятельности, утверждаясь в некоторой науке, затем могут оказать революционизирующее воздействие на другие н-и. В этой связи можно выделить два пути перестройки оснований исследования: 1) за счёт внутридисциплинарного развития знаний; 2) за счёт междисциплинарных связей, «прививки» парадигмальных установок одной н-и на другую.
36. Типология научных революций. Эвристическая роль философии…

Человечество на протяжении своей многовековой истории пе­режило множество революций в мире науки и техники: промыш­ленная, электротехническая, электронная, информационная и даже «зеленая» революции.

Само понятие «революция» свидетельствует о радикальных ка­чественных изменениях в мире знания, о перестройке основа­ний науки. Симптоматичны и названия научных трудов, появ­ляющихся в период научных революций — как правило, они на­чинаются словосочетаниями «Новые исследования», «Новые опыты», «Новые изобретения» и пр.

Как показывают исследователи, научная революция может про­текать двояко: I) вызывать трансформацию специальной карти­ны мира без изменения идеалов и норм исследования, и 2) осу­ществлять радикальные изменения и в картине мира, и в систе­ме идеалов и норм науки.

Примерами первого типа могут быть революция в медицине, вы­званная открытием В. Гарвея кругообращения крови (1628); рево­люция в математике в связи с открытием дифференциального ис­числения И. Ньютона и Г. Лейбница; кислородная теория Лавуа­зье; переход от механической картины мира к электромеханической в связи с открытием теории электромагнитного поля. Они не ме­няли познавательных установок классической физики, идеалов и норм исследования (признание жестко детерминированных связен процессов и явлений, исключение помех, связанных с приборами и средствами наблюдения, и т.д.).

Пример научной революции второго типа — открытия термоди­намики и последовавшая в середине XX в. квантово-механическая революция, которая вела не только к переосмыслению научной кар­тины мира, но и к полному парадигмальному сдвигу, меняющему также стандарты, идеалы и нормы исследования. Отвергалась субъектно-объектная оппозиция, изменялись способы описания и обоснования знания, признавались вероятностная природа изуча­емых систем, нелинейность и бифуркаиионность развития.

Выделяют четыре типа научных революций по следующим основаниям: 1) появление новых фундаментальных теоретических концепций; 2) разработка новых методов; 3) открытие но­вых объектов исследования; 4) формирование новых методоло­гических программ.

Предпосылкой любой научной революции являются факты или та фундаментальная научная аномалия, которая не может быть объяснена имеющимися научными средствами и указы­вает на противоречия существующей теории. Когда аномалии, проблемы и ошибки накапливаются и становятся очевидными, развивается кризисная ситуация, которая и приводит к науч­ной революции. В результате научной революции возникает новая объединяющая теория (или парадигма в терминологии Куна), обладающая объясняющей силой и устраняющая ранее имеющиеся противоречия.

Так было в случае перехода от аристотелевско-птолемеевой гео­центрической астрономии к коперниканской гелиоцентрической аст­рономии, к ньютоновской классической механике и эволюционной биологии.

Известный философ науки Томас Кун в своей знаменитой книге «Структура научных революций» (1962) обосновал модель развития науки, которая предполагает чередование эпизодов кон­курентной борьбы между различными научными сообществами и этапов, предполагающих систематизацию теорий, уточнение понятий, совершенствование техники (этапов так называемой нормальной науки).Период господства принятой парадигмы сме­нялся периодом распада, что отражалось в термине «научная революция». Победа одной из противоборствующих сторон вновь восстанавливала стадию нормального развития науки. Допара-дигмальный период отличался хаотичным накоплением фактов. Выход из данного периода означал установление стандартов на­учной практики, теоретических постулатов, точной картины мира, соединение теории и метода.

Научная революция предстает как некая прерывность в том смысле, что она отмечает рубеж не только перехода от старого к новому, но и изменение самого направления. Открытия, сделан­ные учеными, обусловливают фундаментальные сдвиги в исто­рии развития науки, знаменуют собой отказ от принятой и гос­подствующей теории в пользу новой, несовместимой с прежней. И если работа ученого в период «нормальной науки» характери­зуется как ординарная, то в период научной революции она но­сит экстраординарный характер.

Революционные периоды в развитии науки всегда восприни­мались как особо значимые. Их «разрушительная» функция со временем трансформировалась в созидательную, творческую и инновационную. Научная революция была наиболее очевидным выражением основной движущей силы научного прогресса.

В период революций ученые открывают новое и получают "но­вые результаты даже в тех случаях, когда используют обычные ин­струменты в областях, которые исследовали ранее. Однако суще­ственным вкладом научной революции является именно появление новых методов, методик, приборов и средств познания.

Современные ученые обращают внимание на меж- и внут-ридисциплинарные механизмы научных революций. Междисцип­линарные взаимодействия многих наук предусматривают анализ сложных системных объектов, выявляя такие системные эффекты, которые не могут быть обнаружены в рамках одной дисципли­ны (в настоящее время ярким примером таких междисциплинар­ных исследования является синергетика).

В случае междисциплинарных трансформаций картина мира, выработанная в лидирующей науке, транслируется во все другие научные дисциплины, принятые в лидирующей науке идеалы и нормы научного исследования обретают общенаучный ста­тус.

Так было в период революции в химии, когда в нее были пере­несены идеалы количественного описания из физики, а впослед­ствии и представления о силовых взаимодействиях между частица­ми атома, атомном строении вещества. Примером обратного воз­действия могут быть развитые в химии представления о молекуле как соединении атомов, которые затем вошли в общую картину мира, стали междисциплинарными, оказав решающее воздействие на физику в период разработки молекулярно-кинетической теории теплоты.

37 ГЛОБАЛЬНЫЕ НАУЧНЫЕ РЕВОЛЮЦИИ

Научные революции, определяемые как смена системных ха­рактеристик науки, стратегии научно-исследовательской деятель­ности и способов ее осуществления, оцениваются как точки би­фуркации в развитии знания. Они свидетельствуют о его нели­нейности, невозможности развития на едином непрерывном основании, взаимодополняемости прерывности и непрерывно­сти в науке, дискретности и континуальности. Научные революции могут быть представлены как многоуровневый процесс. Различают три типа научных революций (В. Казютинский): 1) «мини-революции», которые относятся к отдельным блокам в содержании той или иной науки (например, развитие представ­лений о кварках в рамках микрофизики); 2) локальные револю­ции, охватывающие конкретную науку в целом; 3) глобальные на­учные революции, которые захватывают всю науку в целом и при­водят к возникновению нового видения мира.

Глобальные революции в истории науки, в свою очередь, раз­деляются на четыре типа:

1) научная революция XVIIв., которая ознаменовала собой по­явление классического естествознания и определила осно­вания развития науки на последующие два века. Все новые достижения непротиворечивым образом встраивались в общую галилеево-ньютонианскую картину мира;

2) научная революция конца XVIII — первой половины XIX в., приведшая к дисциплинарной организации науки и ее дальнейшей дифференциации;

3) научная революция конца XIX — начала XXв., представляв­шая собой «цепную реакцию революционных перемен в различных областях знания». Эта фундаментальная науч­ная революция XX в., характеризующаяся открытием те­ории относительности и квантовой механики, пересмотрела исходные представления о пространстве, времени и
движении (в космологии возникла концепция нестационарности Вселенной, в химии — квантовая химия, в био­логии произошло становление генетики, возникает кибер­нетика и теория систем). Проникая в промышленность, технику и технологии благодаря компьютеризации и ав­томатизации, она приобрела характер научно-техничес­
кой революции;

4) научная революция конца XXв., внедрившая в жизнь ин­формационные технологии, является предвестником глобальной четвертой научной революции. Мы живем в рас­ширяющейся Вселенной, сопровождающейся мощными взрывными процессами и выделением колоссального количества энергии, на всех уровнях происходят качествен­ные изменения материи. Учитывая совокупность откры­тий, которые были сделаны в конце XX в., можно гово­рить, что мы на пороге глобальной научной революции, которая приведет к глобальной перестройке всех знаний о Вселенной.

Глобальные научные революции не могут не оказывать влияния на изменение типов рациональности. Идея рациональности ре­ализовывалась в истории человеческой культуры различным об­разом, представления о рациональности изменялись.

Современный кризис рациональности — это кризис классиче­ского представления о рациональности, отождествленной с нормой и жестко однозначным соответствием причины и следствия. Клас­сический рационализм так и не нашел адекватного объяснения акту творчества. В процессе новых открытий рационального меньше, чем интуитивного и внерационального. Глубинные слои человеческого Я не ощущают себя полностью подчиненными разуму, в клокочущей стихии бессознательного слиты вожделе­ния, инстинкты, аффекты. Классическое представление о раци­ональности тесно связано с идеалом научной объективности знания. В нем провозглашалась необходимость процедуры эли­минации субъективных качеств человека, всего, что не относится к объекту, так как это расценивалось как помехи научному по­знанию. Классический идеал чистого разума не желал иметь ничего общего с реальным человеком, носителем разума. В мо­дели классической рациональности место реального человека, мыслящего, чувствующего и переживающего, занимал абстракт­ный субъект познания.

Неклассическая научная рациональность оформилась в резуль­тате открытия теории относительности Эйнштейна. Важным условием в деле достижения истины становится не исключение всех помех, сопутствующих исследованию, а уточнение их роли и влияния, учет соотношения природы объекта со средствами и методами исследования. Неклассический тип рациональности учитывает динамическое отношение человека к реальности, в которой важное значение приобретает его активность. Субъект пребывает в открытых проблемных ситуациях и подвержен не­обходимости саморазвития при взаимодействии с внешним миром. В классической рациональности речь идет о предметности Бытия, в неклассической — о процессе Становления.

Постнеклассическая рациональность показывает, что понятие рациональности включает в себя не только логико-методологи­ческие стандарты, но и анализ целерациональных действий чело­века. Возникает идея плюрализма рациональности, возникло много типов рациональности. Постнеклассический этап рациональности характеризуется соотнесенностью знания не только с активно­стью субъекта и со средствами познания, но и с «ценностно-це­левыми структурами деятельности». Человек входит в картину мира не просто как активный ее участник, а как системообразу­ющий фактор. В контексте новой парадигмы субъект есть одно­временно и наблюдатель, и активатор. Мышление человека с его целями и ценностными ориентациями несет в себе характерис­тики, которые сливаются с предметным содержанием объекта. В новой рациональности расширяется объектная сфера за счет включений в нее систем типа «искусственный интеллект», «вир­туальная реальность», «киборготношения», которые сами явля­ются порождениями НТП.

Различают открытую и закрытую рациональность. Закрытая рациональность реализуется в режиме заданных целеориентиров, но не является универсальной. То, что представляется рациональ­ным в закрытой рациональности, перестает быть таковым в от­крытой рациональности. Например, решение производственных проблем не всегда рацио­нально в контексте экологических. Открытая рациональность позволяет проводить рефлексив­ный анализ альтернативных познавательных практик, предпола­гает, по выражению В.И. Швырева, внимательное и уважитель­ное отношение к альтернативным картинам мира, возникающим в иных культурных и мировоззренческих традициях, нежели современная наука, диалог и взаимообогащение различных по­знавательных традиций.

С открытой рациональностью связывают антидогматизм, одна­ко она содержит и опасности релятивизма, создает ситуацию посто­янного напряжения в поисках «твердой почвы», ответственности за сделанный выбор.

Возникает вопрос о соотношении различных типов рациональ­ности. В.С. Степин подчеркивает, что все три типа научной рациональности взаимодействуют и появление каждого нового типа не отменяет предшествующего, а лишь ог­раничивает его, очерчивает сферу его действия.

Можно сделать вывод, что для современного постнеклассического типа рациональности помимо осуществления ее в режиме структурированного пространства важен целостно схваченный образ этого пространства. Важен гештальт — мыслительное об­разование, необходимое для воссоздания единой целостной струк­туры, объединяющей и связывающей различные элементы и составляющие. Проникновение в современную ментальность основоположений восточного мировидения делает актуальным выявление «космической рациональности», по выражению Г. Тульчинского. В нее могли быть включены идеи гармонии, целост­ности человека и космоса, идеи правильного пути и личностно­го предназначения.

Социокультурный тип рациональности, учитывающий иерар­хию, подчинение и прочие функциональные стандарты поведе­ния, показывает, насколько разумны нормы созданного человеком мира. В качестве инновационного ученые выделяют комму, никативную рациональность.

Сугубо актуальным для данной стадии развития методологи считают наличие так называемых «ловушекрациональности», когда сугубо рациональная стратегия индивидуального действия ведет к коллективной социальной иррациональности. Показано, что при некоторых обстоятельствах всецело рациональная индивидуальная стратегия может быть разрушительной и деструктивной для лич­ности.

38. Главные характеристики современной, постнеклассической науки

1. Широкое распространение идей и методов синергетики — те­ории самоорганизации и развития сложных систем любой при­роды. В синергетике показано, что современная наука имеет дело с очень сложноорганизованными системами разных уровней орга­низации, связь между которыми осуществляется через хаос. Каж­дая такая система предстает как «эволюционное целое». Синерге­тика открывает новые границы суперпозиции, сборки последнего из частей, построения сложных развивающихся структур из про­стых. При этом она исходит из того, что объединение структур не сводится к их простому сложению, а имеет место перекрытие об­ластей их локализации: целое уже не равно сумме частей, оно не больше и не меньше суммы частей, оно качественно иное. Г. Хакен Принимая синергетический подход, некоторые современные исследователи стремятся осуществить комплексное, системное рас­смотрение всей совокупности факторов, определяющих измене­ние роли науки в процессах постиндустриальной транспормации. Так, Л. В. Лесков к числу таких факторов относит: модерниза­цию научной методологии; роль фундаментального теоретичес­кого знания; модернизацию общенаучной парадигмы; достаточно широкий спектр анализируемых научных направлений; перспек­тивы снятия барьера между естественнонаучным и гуманитарным научным знанием; уточнение роли и места науки в культуре, а теоретического знания — в социокультурной динамике.

2. Укрепление парадигмы целостности, т. е. осознание необхо­димости глобального всестороннего взгляда на мир, проявляется

а)    В целостности общества, биосферы, ноосферы, мироздания и т. п. Одно из проявлений целостности состоит в том, что человек находится не вне изучаемого объекта, а внутри его. Он всегда лишь часть, познающая целое.

б)   Для конца XX в. характерной является закономерность, со­стоящая в том, что естественные науки объединяются, и уси­ливается сближение естественных и гуманитарных наук, на­уки и искусства. Наблюдается тенденция к конвергенции двух культур — научно-технической и гуманитарно-художественной, науки и искусства. Причем имен­но человек оказывается центром этого процесса;

в) В выходе частных наук за пределы, поставленные классичес­кой культурой Запада. Все более часто ученые обращаются к традициям восточного мышления и его методам. Все более распространяется убеждение не только о силе, но и о слабости европейского рационализма и его методов. Но это никоим образом не должно умалять роли разума, рациональности — и науки как ее главного носителя — в жизни современного общества.

3. Укрепление и все более широкое применение идеи (принципа) коэволюции, т. е. сопряженного, взаимообусловленного изме­нения систем или частей внутри целого. Данное понятие характеризует как материальные, так и иде­альные (духовные) системы, т. е. является универсальным. Оно тесно связано с понятием «самоорганизация». Коэволюция остро ставит вопрос о синтезе знаний, о необхо­димости совмещения различных уровней эволюции, различных представлений о коэволюционных процессах, выраженных не толь­ко в науке, но и в искусстве, религии, философии и т. п. Коэво­люция совершается в единстве природных и социальных процес­сов. Поэтому на современном этапе развития науки нужно тесное единство и постоянное взаимодействие естественнонаучного и гу­манитарного знания с целью более глубокого исследования меха­низма коэволюционного процесса.

4. Изменение характера объекта исследования и усиление роли междисциплинарных комплексных подходов в его изучении. Объектом классической науки были простые системы, а объектом неклассической науки — слож­ные системы, то в настоящее время внимание ученых все больше привлекают исторически развивающиеся системы, которые с те­чением времени формируют все новые уровни своей организа­ции. Системы, характеризующиеся открытостью и саморазвити­ем, постепенно начинают определять облик современной пост-неклассической науки. А это требует новой методологии их по­знания. Если на предшествующих этапах наука была ориентирована преимущественно на постижение все более сужающегося, изоли­рованного фрагмента действительности, выступавшего в качестве предмета той или иной научной дисциплины, то специфику со­временной науки все более определяют комплексные исследова­тельские программы (в которых принимают участие специалисты различных областей знания), междисциплинарные исследования.

5. Еще более широкое применение философии и ее методов во всех науках.

Философия как органическое единство своих двух начал — научно-теоретического и практически-духовного — про­низывает современное естествознание. В постнеклассическом естествознании еще более активно (прежде все­го, в силу специфики его предмета и возрастания роли человека в нем), чем на предыдущих этапах, «задействованы» все функции философии — онтологическая, гносеологическая, методологичес­кая, мировоззренческая, аксиологическая и др.

Предметом активного обсуждения сегодня являются вопросы о самой философии как таковой; ее месте в современной культуре; о специфике философского знания, его функциях и ис­точниках; о ее возможностях и перспективах; о механизме ее воз­действия на развитие познания (в том числе научного) и иных форм деятельности людей.

В. В. Налимов считает, что назрела необходимость в «постфилософии». Он убежден, что сле­дует включить в картину физического мира, «в картину мирозда­ния представление о вездесущности сознания, смыслов (и их цен­ностных оценок) и спонтанности». А это означает, что «проблема «сознание—материя» становится серьезной проблемой физики», а не только философии.

6. Методологический плюрализм, осознание ограниченности, од­носторонности любой методологии — в том числе рациона­листической (включая диалектико-материалистическую). Эту ситуацию четко выразил американский методолог науки Пол Фейерабенд: «Все дозволено».

7. Постепенное и неуклонное ослабление требований к жестким нормативам научного дискурса — логического, понятийного компонента и усиление роли внерационального компонента, но не за счет принижения, а тем более игнорирования роли разума.

Интуиция, вдохновение — основа величайших научных откры­тий, в дальнейшем опирающихся и идущих строго логическим путем — не вызываются ни научной, ни логической мыслью, не связаны со словом и с понятием в своем генезисе»

8. Соединение объективного мира и мира человека, преодоление разрыва объекта и субъекта.

Научное исследование — не мо­нолог, а диалог с природой. Антропный принцип устанавливает связь су­ществования человека (как наблюдателя) с физическими парамет­рами Вселенной. Суть антропного принципа заключается в том, что наличие наблюдателя не только меняет картину наблю­дения, но и в целом является необходимым условием для суще­ствования материальных основ этой картины.

Существует две разновидности антропного принципа. Слабый вариант: наше положение во Вселенной с необходимостью явля­ется привилегированным в том смысле, что оно должно быть со­вместимо с нашим существованием как наблюдателей. Поэтому возникновение человека в расширяющейся Вселенной должно быть связано с определенной эпохой эволюции. Сильный вариант: Все­ленная, должна быть такой, чтобы в ней на некотором этапе эволюции допускалось существование наблюдателей. Ина­че говоря, человек мог появиться лишь во Вселенной с опреде­ленными свойствами, т.е. наша Вселенная выделена фактом на­шего существования среди других Вселенных.

9. Внедрение времени во все науки, все более широкое распрос­транение идеи развития («испюризация», «диалектизация» науки).

В последние годы особенно активно и плодотворно идею «кон­структивной роли времени», его «вхождения» во все области и сферы специально-научного познания развивает И. Пригожин – внутреннее время.

Понятие «история» применяется ко все более широкому кругу природных объектов и вводится даже в квантово-механическую интерпретацию, где его раньше не было. Причем историзм, со­гласно Пригожину, определяется тремя минимальными условия­ми, которым отвечает любая история: необратимость, вероятность, возможность появления новых связей.

10 Усиливающаяся математизация научных теорий и увеличи­вающийся уровень их абстрактности и сложности. Эта особенность современной науки привела к тому, что рабо-. с ее новыми теориями из-за высокого уровня абстракций вво-шых в них понятий превратилась в новый и своеобразный вид деятельности.

 

39 САМОРАЗВИВАЮЩИЕСЯ СИНЕРГЕТИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ …

В современной постнеклассической науке на воссоздание образа объективной реальности ориентированы весь потенци­ал описательных наук, дисциплинарное знание и проблемно-ориентированные междисциплинарные исследования. Исследо­вание саморазвивающихся синергетических систем происходит в рамках междисциплинарных исследований в нескольких на­правлениях: модель, предложенная родоначальником синерге­тики Г. Хакеном, модель И. Пригожина, модель российской школы, возглавляемой С. Курдюмовым. В современной постнеклассической картине мира упорядоченность, структурность, равно как и хаос, стохастичность, признаны объективными, универсальными характерис­тиками действительности, присутствующими на всех структур­ных уровнях развития. Проблема иррегулярного поведения неравновесных систем находится в центре внимания синерге­тики — теории самоорганизации, сделавшей своим предметом выявление наи­более общих закономерностей спонтанного структурогенеза. Показателем прогресса как состояния, стремящегося к повы­шению степени сложности системы, является наличие в ней внутреннего потенциала самоорганизации.

Самоорганизация мыслится как глобальный эволюционный процесс. Г. Хакен отме­чал, что во многих дисциплинах наблюдаются корпоративные явления, которые зачастую приводят к возникновению макроскопических структур или функций. Синергетика в ее нынешнем состоянии фокусирует внимание на таких ситуациях, в которых структуры или функ­ции систем переживают драматические изменения на уровне макромасштабов.

Синер­гетика: 1) в ней исследуется совместное действие мно­гих подсистем, в результате которого на макроскопическом уровне возникают структура и соответствующее функционирование; 2) она кооперирует усилия различных научных дисциплин для нахождения общих принципов самоорганизации систем. Принципы самоорганизации различных по своей при­роде систем (от электронов до людей) одни и те же, следовательно, речь должна идти об общих детерминантах природных и соци­альных процессов, на нахождение которых и направлена синер­гетика.

Таким образом, синергетика оказалась весьма продуктивной научной концепцией, предметом которой стали процессы само­организации — спонтанного структурогенеза. Основополагающая идея синергетики состоит в том, что не­равновесность мыслится источником появления новой организации, т.е. порядка. Зарождение упорядо­ченности приравнивается к самопроизвольной самоорганизации материи. Система всегда открыта и обменивается энергий с внеш­ней средой, зависит от особенностей ее параметров. Неравновес­ные состояния обусловлены потоками энергии между системой и внешней средой. Процессы локальной упорядоченности совер­шаются за счет притока энергии извне.

Саморазвивающиеся системы находят внутренние (имманент­ные) формы адаптации к окружающей среде. Неравновесные условия вызывают эффект корпоративного поведения элементов, которые в равновесных условиях вели себя независимо и авто­номно. В ситуациях отсутствия равновесия когерентность, т.е. согласованность элементов системы, в значительной мере воз­растает. Определенное количество или ансамбль молекул демон­стрирует когерентное поведение, которое оценивается как слож­ное.

Эти коллективные движения Г. Хакен называет модами. Ус­тойчивые моды подстраиваются под неустой­чивые и могут быть исключены. В общем случае это ведет к ко­лоссальному уменьшению числа степеней свободы, т.е. к упорядоченности.

Новые стратегии научного поиска опира­ются на конструктивное приращение знаний в т.н. теории направленного беспорядка, которая связана с изучени­ем специфики и типов взаимосвязи процессов структурирования и хаоса. Попытки осмысления понятий «порядок» и «хаос» ос­нованы на классификации хаоса, который может быть 1«маломерный» — встречается в науке и технике и поддает­ся описанию с помощью детерминированных систем; он отли­чается сложным временным, но весьма простым пространствен­ным поведением.2«Многомерный» хаос сопровождает нерегулярное поведение нелинейных сред. В турбулентном режиме сложны­ми, не поддающимися координации, будут и временные, и про­странственные параметры. 3Детерминированный» хаос подразу­мевает поведение нелинейных систем, которое описывается урав­нениями без стохастических источников, с регулярными начальными и граничными условиями.

Причины потери устойчивости и перехода к хаосу — шумы, внешние помехи, возмущающие факторы, наличие многообразных степеней свободы.

Типы взаимосвязи структурирования и хаотизации, представленные схемой цикличности, отношениями бинарности и дополнительности. Бинарная структура взаимодействия порядка и хаоса проявляется в сосуществовании и противоборстве этих двух стихий. В отличие от цикличности, предполагающей смену состо­яний, бинарная оппозиция порядка и хаоса сопряжена с множе­ственностью результативных эффектов: это и отрицание, и транс­формация с сохранением исходной основы, и разворачивание того же противостояния на новой основе. Отношение дополнительности предполагает втор­жение неструктурированных сил и осколочных образований и организованное целое. Здесь наблюдаются вовлеченность в це­лостность несвойственных ей чужеродных элементов, вкрапле­ния в устоявшуюся систему компонентов побочных структур, за­частую без инновационных приращений и изменения степени сложности.

Для освоения самоорганизующихся синергетических систем обозначена новая стратегия научного поиска, основанная на дре­вовидной ветвящейся графике, которая воссоздает альтернатив­ность развития. Выбор будущей траектории развития зависит от исходных условий, входящих в них элементов, локальных изме­нений, случайных факторов и энергетических воздействий.

В условиях, далеких от равновесия, дей­ствуют бифуркационные механизмы, предполагающие наличие точек раздвоения и неединственность продолжения развития. Ре­зультаты их действия трудно предсказуемы. По мнению И. Пригожина, бифуркационные процессы свидетельствуют об услож­нении системы. Флуктуации, т.е. возмущения, разделяются на два класса: со­здаваемые внешней средой и воспроизводимые самой системой. Флуктуации могут быть столь сильными, что овладеют системой полностью, придав ей свои колебания, и по сути изменят режим ее существования.

Система, по которой рассеиваются возмущения, называется диссипативной. По сути — это характеристика поведения систе­мы при флуктуациях, которые охватили ее полностью. Основ­ное свойство диссипативной системы — необычайная чувстви­тельность к всевозможным воздействиям и в связи с этим чрез­вычайная неравновесность.

Аттракторы — притягивающие множества, образующие как бы центры, к которым тяготеют элементы (капливается большая толпа народа, человек не может пройти мимо нее) Аттракторы концентрируют вокруг себя стохастические эле­менты, тем самым структурируя среду и становясь участниками созидания порядка.

Приоритетное направление новой парадигмы — анализ неста­бильных, неравновесных систем — сталкивается с необходимо­стью исследования феномена онтологической неопределенности, который фиксирует отсутствие реального референта будущего. Неопределенность — это вид вза­имодействий, лишенных конечной устойчивой формы. Она мо­жет быть производной от гетерономной природы объекта-собы­тия, когда оно происходит, как говорится, прямо «на глазах», опе­режая всевозможные прогнозы, расчеты и ожидания. Вероятность предполагает устойчи­вое распределение признаков совокупности и нацелена на исчис­ление континуума возможных изменений. В новой стратегии научного поиска актуальна категория слу­чайности, которая предстает как характеристика поведения любого типа систем, не только сложных, но и простых - что свойства и качества отдельных явлений изменяют свои значения независимым образом и не определяются перечнем характеристик других явлений (динамическим хаосом) Категория «возможность» отражает будущее состояние объекта. Возможность нацелена на соотнесение предпосылок и тенден­ций развивающегося явления и предполагает варианты последу­ющих стадий развития и изменения. Набор возможностей состав­ляет бытийное поле неопределенности. Необходимые в новой стратегии изучения самоорганизующихся систем статистические закономерности формулируются на языке вероятностных распределений и проявляются как законы мас­совых явлений на базе больших чисел.

Анализ по типу «саsе stadies» (ситуационных исследований) предполагает изучение отдельных, особых ситуаций, которые не вписываются в устоявшиеся каноны объяснения. Текстуальные и поле­вые. Преимущества ситуационных исследований состоят в том, что содержание системы знания раскрывается в контексте оп­ределенного набора условий, конкретных и особых форм жиз­ненных ситуаций, приоткрывая тем самым завесу над тайнами реального познавательного процесса.

Фаза «заключения к наилучшему объяснению фактов» назва­на абдукцией. Такого рода умозаключения широко используют­ся в быту и на практике. Врач по симптомам болезни ищет его причину, детектив по ос­тавшимся следам преступления ищет преступника. Так же и уче­ный, пытаясь отыскать наиболее удачное объяснение происходящему, пользуется методом абдукции.

Куматоид ( волна), т.е. определен­ного рода плавающий объект, который характеризуется тем, что может появляться, образовываться, а может исчезать, распадаться.Он не репрезентирует всех своих элементов одновременно, а как бы представляет их своеобразным «чувственно-сверхчувственным» образом (народ). Особенность куматоида в том, что он не только безразличен к пространственно-временной локализации, но и нежестко при­вязан к самому субстрату — материалу, его составляющему. Его качества системные, а следовательно, зависят от присутствия или отсутствия входящих в него элементов, и в особенности от тра­ектории их развития или поведения. Характеристика - определенная предикативность его функционирования (быть народом, быть учителем, быть членом той или иной социальной группы и т.д.). От куматоида ожидается некое воспроизведение наиболее типичных особенностей поведения.

Новые стратегии научного поиска указывают на принципи­альную гипотетичность знания. Так, в одной из возможных интерпретаций постнеклассической картины мира обосновыва­ется такое состояние универсума, когда, несмотря на непред­сказуемость флуктуации (случайных возмущений и изменений начальных условий), набор возможных траекторий (путей эво­люционирования системы) определен и ограничен. Случайные флуктуации и точки бифуркаций труднопредсказуемым образом меняют траекторию системы, однако сами траектории тяготеют к определенным типам-аттракторам и вследствие этого приво­дят систему, нестабильную относительно мельчайших измене­ний начальных условий, в новое стабильное состояние.

40 ГЛОБАЛЬНЫЙ ЭВОЛЮЦИОНИЗМ И СОВРЕМЕННАЯ КАРТИНА МИРА

Глобальный эволюционизм — это интегративное исследователь­ское направление, учитывающее динамику развития неоргани­ческого, органического и социального миров. Он опирается на идею о единстве мироздания и представления о том, что весь мир является огромной эволюционирующей системой. Он отличается универ­сальностью и огромным интегративным потенциалом.

Глобальный эволюционизм включает в себя четыре типа эво­люции: эволюцию космическую, химическую, биологическую и социальную — объединяя их генетической и структурной преем­ственностью. Одной из целей глобального эволюционизма является потреб­ность интегрировать естественно-научное, обществоведческое, гуманитарное и техническое знание. Обоснованию глобального эволюционизма способствовали три важнейших современных научных подхода: теория нестационарной Все­ленной, концепция биосферы и ноосферы, а также идеи синер­гетики. Эволюционные процессы космоса, звездных групп скоплений и галактик, которые изучаются астрономией, носят вероятност­ный характер. Они описываются на языке статистических за­кономерностей. К эволюции звезд и планет применимы дина­мические законы. В эволюции живого одним из важных посту­латов является утверждение о случайном характере мутаций. Антропный принцип фиксирует связь между свойствами расширяющейся Вселенной и возможностью возник­новения в ней жизни. Свойства нашей Вселенной обу­словлены наличием фундаментальных физических констант, при небольшом изменении которых структура Вселенной была бы отличной от существующей.

«Слабый» антропный принцип, согласно Б. Картеру: то, что мы ожидаем на­блюдать, должно быть ограничено условиями, необходимыми для нашего существования как наблюдателей. Согласно «сильному» антропному принципу Вселенная должна быть такой, чтобы в ней на некотором этапе эволюции допускалось существование наблю­дателей, чтобы Вселенная обладала свойствами, позволяющими возникновение жизни и человека. Из факта существования че­ловека делается вывод о физических свойствах Вселенной, ус­танавливается определенное соотношение между наличием жизни, человека и физическими параметрами Вселенной. Химическая форма глобального эволюционизма прослеживает совокупность межатомных соединений и их превращений, про­исходящих с разрывом одних атомных связей и образованием других. В ее рамках изучаются различные классы соединений, типы химических реакций (например, радиационные реакции, реакции каталитического синтеза и пр.). Объяснение и предсказание новых видов химических соединений, возможность управления химическими реакция­ми, удовлетворение запросов, предъявляемых химии со сторо­ны промышленности и производства, и осмысление негатив­ных последствий в контексте глобальных планетарных процессов составили проблемный ряд химической формы глобального эво­люционизма.

В рамках глобального эволюционизма большое внимание уде­ляется эволюции биологической. Эволюционные учения воссозда­вали картину естественного исторического изменения форм жизни, возникновения и трансформации видов, преобразования биогеоценозов и биосферы.

В XX в. возникла синтетическая теория эволюции, в кото­рой был предложен синтез основных положений эволюционной теории Дарвина, современной генетики и ряда новейших био­логических обобщений. Наследственность как возможность пе­редавать генетические изменения последующим поколениям связывалась со степенью адаптации, позволяющей нормально функционировать в окружающей среде. Выявлялась роль обучения и подражания как механизмов, которые быстрее, чем через гены, воспроизведут навык в последующем поколении. В аппарате наследственности могут произойти случайные изменения — му­тации (вызываемые излучениями, различными температурными режимами, химическими воздействиями) или рекомбинации, предполагающие перестройку наследственного аппарата родите­лей. В определенные периоды истории интенсивность мутаци­онных изменений возрастает в связи с усилением излучений из космоса, появлением озоновых дыр, аномалий над радиоактив­ными породами. Как отмечают ученые, большинство подобных изменений ведет к гибели организма или придают ему свойства, нейтральные по отношению к адаптации в данной среде, и только очень незначительная часть приобретает новые свойства и ста­новится родоначальником нового вида. Тем самым фиксирует­ся второй фактор эволюции — изменчивость. Более вероятно выживание новичков и превращение их в доминирующий тип не на старой, а на новой территории, куда их вытесняют особи прежнего доминирующего вида.

Этап медленного, постепенного из­менения общества назван эволюцией социальной. Причем изме­нения, происходящие в обществе, осуществляются не одновре­менно и носят разнонаправленный характер. Ученые отмечают, что процесс эволюции происходит сначала в популяции, а за­тем захватывает этнос. Люди, составляющие этносы, также на­капливают информацию об окружающей их природной (климат, ресурсы, рельеф) или социальной (поведение, законы общежи­тия) среде. Это составляет основу их культурной адаптации, ко­торая вырабатывает стереотипы поведения и мышления, затем превращающиеся в традиции. В обществе традиции интерпре­тируются как аналоги наследственности в биологической эво­люции.

В социальной эволюции возможен сценарий, когда, несмотря на рост населения, большинство людей не желает покидать привычных мест из-за боязни перемен. В этой местности воз­никает демографическое давление, а затем демографо-эколо-гический кризис. Способом выхода - войны или демографическая политика сдерживания. Другой сценарий, когда социальные мутанты — но­ваторы являются инициаторами социальных и технических но­ваций, что повышает демографическую емкость и формирует новые структуры и интенсивный путь развития. Благодаря их новациям общество совершает качественный ска­чок.

Важной в теории глобального эволюционизма становится проблема «коэволюции», т. е. согласованного существо­вания природы и человечества. Механизмы «врастания» челове­чества в природу включают в себя биологические, технические и социальные аспекты. Это сложное интегративное качество взаи­модействий микро-, макрореальности и реальности глобального космического масштаба, где один уровень накладывается на дру­гой, видоизменяет под своим давлением третий и т.д. Человек неотделим от биосферы, он в ней живет и одновременно сам является ее частью. Реализация принципа коэволюции — необ­ходимое условие для обеспечения его будущего. Коллективный разум и коллективная воля человечества должны обеспечить со­вместное развитие (коэволюцию) природы и общества (кон-я пассионарности Гумилева).

Эволюция социогенеза достаточно сложна. Современный этап развития представлений о социальной эволюции вводит поня­тие «мулътикультурные конфигурации», показывающее не толь­ко известную градацию мира на восток-запад, север-юг, но и взаимодействие над-, меж- и региональных сообществ. Фунда­ментальным основанием мультикультурнои эволюции является повсеместная экспансия транснациональной рыночной модели. Она влечет за собой сдвиги в сфере социальных отношений, изменение стереотипов всех видов. Выделяют пять видов специ­фических цивилизационных пространств: атлантическое, тихо­океанское, евразийское, «южное» и транснациональное. Постин­дустриальный Север контролирует почти всю торгово-финансо-вую сферу мира; высокоиндустриальный Запад предстает как совокупность ведущих промышленно развитых государств; стра­ны интенсивно развивающегося Востока ориентируются на нео­индустриальную модель развития; Юг существует в основном как сырьевой резервуар, выполняя, с одной стороны, «функцию амор­тизационного пояса», т.е. естественного хранилища обнаружен­ных месторождений природных ископаемых, а с другой стороны -функцию места захоронения вредных отходов. Иногда «глубокий» Юг называют легкими планеты.

Как считают философы, процесс социального эволюциони­рования предполагает становление нового мирового порядка не как покорение одной цивилизации другими, а как возникнове­ние и становление общемировой, общепланетарной цивилизации, субъект которой - человечество в целом. Значимым становится императив «Думать глобально — действовать локально». Отли­чительным симптомом и признаком такой универсализации яв­ляется возможность быстрой сетевой компьютерной связи че­ловека с интеллектуальными ресурсами всего человечества, кол­лективным интеллектом и мозгом планеты.

41 СБЛИЖЕНИЕ ИДЕАЛОВ ЕСТЕСТВЕННО-НАУЧНОГО И СОЦИОГУМАНИТАРНОГО…

Противопоставление естествознания гуманитарным наукам, как И науки в целом художественной культуре, возникло уже давно и со временем только усиливалось. Гуманитарии часто возражают против применения в своих исследованиях надежных и проверенных методов естество­знания. Естествоис­пытатели, не учитывая специфики, нередко пытаются навязать гуманитариям методы, явно не подходящие для изучения обществен­ных процессов. В науке давно возникли две различ­ные традиции, которые сформировались, с одной стороны, в про­цессе изучения природы, а с другой, — при исследовании явлений духовной жизни общества. Такое различие обусловлено самой спе­цификой объектов изучения естественных и общественных наук.

В то время как в природе действуют слепые, стихийные и неза­висимые от человека силы и процессы, в обществе ничего не совер­шается без его сознательных целей, интересов и мотиваций. Однако все науки изучают единый мир, в процессе познания которого сформировались также некоторые общие методы исследования. Часто именно незнакомство с этими методами или неумение использовать их в своей области приводит к отчуждению гуманитариев и естествоиспытателей.

В истории науки и культуры в целом существуют две крайние точки зрения по вопросу о соотношении естествознания и обществознания. Позитивисты именно естествозна­ние с его точными методами исследования должно стать образцом, ко­торому должны подражать гуманитарные науки, а методом построения любого научного знания аксиоматико-дедуктивный способ математики и точных наук ( и антипозитивисты). Наиболее отчетливо различие между естественнонаучным и гу­манитарным познанием выражается в их подходе к основным функциям науки, важнейшими из которых являются — объяснение, понимание и предсказание явлений. Сходстве и различии объяснений в естествознании и гумани­тарных науках: трудно подвести индивидуальные и неповторимые события под какой-либо общий закон или теорию.

Что касается характера законов, на которые должны опираться гуманитарные объяснения, то мнения здесь заметно расходятся. Одни ученые считают, что такие законы в истории и других гумани­тарных науках весьма просты и тривиальны и поэтому не заслужи­вают особого анализа. Другие, напротив, утверждают, что они слиш­ком сложны и запутанны, поэтому их предстоит еще открыть, чтобы объяснении стали адекватными. Третьи полагают, что для объясне­ния исторических событий и деятельности людей, участвующих в них, следует обратиться к так называемым телеологическим объясне­ниям, которые опираются не на законы, а на раскрытие целей, намереный и мотивов поведения и деятельности людей, в особенности выдающихся исторических личностей.

Многие считают главным или даже почти единственным способом их исследования метод понимания, связанный с их интерпретацией, или истолкованием. Такой способ часто связывают с герменевтиче­ским методом.

Характерная особенность современного этапа развития науки состоит в усилении тенденции к интеграции научного знания. Она находит свое выражение в развертывании междисциплинарных ис­следований, выдвижении программ комплексного изучения наибо­лее актуальных научных проблем, в которых принимают участие специалисты разных наук, использовании парадигм и методов исследования одних наук в других и т.д. Сближение идеалов естественнонаучного и социально-гуманитар­ного знания осуществляется в рамках общенаучной картины мира, в качестве основы которой в настоящее время выступает глобальный эволюционизм. Понятия и теории отдельных наук в ней стремятся обосновать с помощью таких фундаментальных современных идей, как принципы системности и самоорганизации.

Осмысление связей социальных и внутринаучных ценностей как ус­ловие современного развития науки. Гармоничное развитие науки может быть достигнуто лишь тогда, когда учитываются как потреб­ности общества, так и ценности самой науки. Сторонники экстернализма, или воздействия внешних факторов на науку, счита­ют, что движущими силами научного прогресса служат потребности общества, ибо именно оно ставит определенные цели перед наукой. Основной недостаток такого взгляда состоит в недооценке относи­тельной самостоятельности развития науки, которая выражается в преемственности ее идей, в сохранении всего твердо обоснованного научного знания, а также в его обобщении и развитии. Поэтому интерналисты подчеркивают решающую роль именно внутринауч-ных ценностей. Может даже показаться, что наука развивается чис­то логически путем обобщения, экстраполяции и спецификации уже известных понятий и теорий. С ростом теоретического уровня исследования своих объектов наука приобретает все большую отно­сительную самостоятельность развития. Тем не менее, отрыв науки от реального мира и от многообразных связей с другими сферами культуры, в конечном счете, приводит к ее стагнации и вырождению. Вот почему, несмотря на всю важность внутринаучных ценностей науки, никогда не следует забывать о том, что наука должна слу­жить обществу.

Включение социальных ценностей в процессе выбора стратегий ис­следования. Социальные ценности имеют приоритетное значение при выборе программ и проектов междисциплинарных исследований по­тому, что они, как правило, направлены на решение важнейших социально-экономических, технических и культурно-гуманитарных проблем.

Выбор перспективных направлений научного исследования во многом определяется внутринаучными ценностями, логикой разви­тия определенной отрасли науки, тем научным материалом или «за­делом», который наработан в ней. Поэтому определение того, что является перспективным в той или науке и поэтому заслуживает дальнейшей разработки и исследования, решается в рамках конкрет­ной науки. Государство же, осуществляя свои социальные функции, может установить, какие программы перспективных исследований являются приоритетными с точки зрения общества, и поэтому за­служивают поддержки и финансирования.

Особое внимание при определении стратегии исследования долж­но быть уделено гуманитарному контролю в науке и высоких технологи­ях. Такой контроль должен исключить использование новых достиже­ний науки и техники в антигуманных целях. В этих целях должны проводиться экологические и социально-гуманитарные экспертизы на­учно-технических проектов. В связи с этим возрастает ответствен­ность ученых перед обществом за достоверность своих экспертиз и результаты деятельности в науке в целом.

Новые этические проблемы в науке XXI века. В связи с этим существенно изменился сам этос науки, т.е. нравственные убеждения и моральные ограни­чения, связанные с научной деятельностью. Если раньше такие убеждения и ограничения относились к требованиям объективности результатов исследования, критического отношения к своим и чужим результатам и т.п., то теперь речь идет об ответственности ученых за исследования, которые могут нанести непоправимый вред обществу или поставить его перед катастрофой. Тем не менее, сами ученые склоняются к мысли, что когда от­рицательные последствия таких исследований несомненны, то мора­тории являются неизбежными.

42. НОВЫЕ ЭТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ НАУКИ НА РУБЕЖЕ XX–XXI веков.

Этос науки — это эмоционально окрашенный комплекс правил, предписаний и обычаев, верований, ценностей и предрасположенностей, которые считаются обязательными для уче­ного. Современная техника помещает человека в условия, дале­кие от его нормального функционирования, задает необходимость новых форм приспособления к окружающей действительности. Современный мир — это во многом технологизированное про­странство. Сама сущность человека транс­формируется в направлении тяготения не к природе, гармонии и любви, а к технизации. Возникает противоречие между искон­ными нормами этики и необходимостью технического бытия человека, которое влечет за собой обширный класс этических проблем мира искусственного.

Значительное расширение технических возможностей обще­ства сопровождается тем, что в ряде исследований объектом воз­действия становится сам человек, что создает определенную уг­розу его здоровью и существованию. Физики-ядерщики были первыми. Сейчас эти риски и угрозы затрагивают и область молекулярной биоло­гии, генетики, медицины, психологии и пр. Многообразные эти­ческие проблемы в наиболее общем виде можно разделить на эти­ческие проблемы физики, биологии, генетики, техники; особое место занимают проблемы этики ученого.

Наиболее важным в сфере этики ученого мира является про­блема авторства научных открытий, плагиата, компетентнос­ти и фальсификации научных открытий. В научном сообществе принято устанавливать достаточно жесткие санкции за совер­шение подобных актов. Особое значение имеет проблема одержимости ученого, когда он, ин­тенсивно занимаясь научной деятельностью, отрывается от ре­ального мира и превращается в подобие робота. Очень часто ученые значительно преувеличивают свой личный вклад в на­уку, сравнивая свою деятельность с деятельностью своих кол­лег, что также порождает массу проблем, обнаруживаемых в проведении научной полемики, и влечет нарушение научной корректности и научной этики. В сферу этики науки попадают и проблемы бытия ученых. Т. Парсонс особо отмечал необходи­мость адекватных взаимообменов с обществом. Ученый ответствен лишь за достоверность предлагаемых знаний, а не за последствия их практического применения. Возникает острое противоречие между професси­ональной ответственностью ученого и его социальной ответ­ственностью.

Создание атомной бомбы, а также новейших смертоносных видов вооружения, заставляет считать приоритетными и перво­степенными задачи гуманитарного контроля над наукой.

Этические проблемы, проистекающие из области биологии, ука­зывают на опасность абсолютизирования биологизаторских тен­денций, в рамках которых признаются врожденными многие отрицательные черты человека — насилие, агрессия, угроза, вражда, войны, а также стремление к карьерному росту, лидерству, ин­стинкт власти и пр. В области генетики проблемными оказались вопросы о влиянии различий полов на умственную деятельность, генетические и интеллектуальные различия между расами и на­родностями, проявления расизма и геноцида.

На стыке биологии и медицины возникли проблемы биоэти­ки. Некоторые из них вызваны отношением к пациенту только как к объекту исследования или медицинской практики.

Особое место занимают этические проблемы, обусловленные увеличением технизации медицины и появлением принципиаль­но новых медицинских технологий и препаратов, которые рас­ширяют возможности воздействия на человека. В настоящее время вырабатываются основные критерии, допускающие эксперимен­тирование на человеке. науки и бизнеса, которая ведет к коммерциализации взаимодействия

Генная инженерия.

Проблемы манипуляции над человеческой психикой, воздействия на человеческий мозг составляют особую группу проблем.

Культ науки и провозглашение ее как наивысшей ценности развития человеческой цивилизации привел к утверждению в XX в. сциентистского мировоззрения.

Сциентизм и антисциентизмпредставляют собой две остро конфликтующие ориентации в современ­ном мире. К сторонникам Сциентизма относятся все те, кто приветствует достижения НТР, модернизацию быта и досуга, кто верит в безгранич­ные возможности науки и, в частности, в то, что ей по силам решить все острые проблемы человеческого существования. Наука оказывается выс­шей ценностью, и сциентисты с воодушевлением и оптимизмом привет­ствуют все новые и новые свидетельства технического подъема.

Антисциентисты видят сугубо отрицательные последствия научно-тех­нической революции, их пессимистические настроения усиливаются по мере краха всех возлагаемых на науку надежд в решении экономических и социально-политических проблем.

Сциентизм и его антитеза — антисциентизм — возникли практически одновременно и провозглашают диаметрально противоположные уста­новки. Определить, кто является сторонником Сциентизма, а кто анти-сциентист, нетрудно. Аргументы сциентистов и антисциентистовлегко де­кодируются, имея разновекторную направленность.

• Сциентист приветствует достижения науки. Антисциентист испы­тывает предубежденность против научных инноваций.

• Сциентист провозглашает знание как культурную наивысшую цен­ность. Антисциентист не устает подчеркивать критическое отно­шение к науке.

• Сциентисты, отыскивая аргументы в свою пользу, привлекают свое знаменитое прошлое, когда наука Нового времени, опровергая путы средневековой схоластики, выступала во имя обоснования культуры и новых, подлинно гуманных ценностей. Они совершен­но справедливо подчеркивают, что наука является производитель­ной силой общества, производит общественные ценности и имеет безграничные познавательные возможности.

Очень выигрышны аргументы антисциентистов, когда они подмечают простую истину, что, несмотря на многочисленные успехи науки, чело­вечество не стало счастливее и стоит перед опасностями, источником которых стала сама наука и ее достижения. Следовательно, наука не спо­собна сделать свои успехи благодеянием для всех людей, для всего чело­вечества.

• Сциентисты видят в науке ядро всех сфер человеческой жизни и стремятся к «онаучиванию» всего общества в целом. Только благо­даря науке жизнь может стать организованной, управляемой и успешной. В отличие от сциентистов антисциентисты считают, что понятие «научное знание» не тождественно понятию «истинное знание».

• Сциентисты намеренно закрывают глаза на многие острые про­блемы, связанные с негативными последствиями всеобщей тех-нократизации. Антисциентисты прибегают к предельной драмати­зации ситуации, сгущают краски, рисуя сценарии катастрофиче­ского развития человечества, привлекая тем самым большее чис­ло своих сторонников.

Однако и в том, и в другом случае Сциентизм и антисциентизм высту­пают как две крайности и отображают сложные процессы современности с явной односторонностью.

Бердяев различая науку и научность. Наука — неоспори­мый факт, нужный человеку. Но в ценности и нужности науч­ности можно сомневаться. Наука и научность — совсем разные веши. Научность есть перенесение критериев науки на другие области, чуждые духовной жизни, чуждые науке. Научность покоится на вере в то, что наука есть верховный критерий всей жизни духа, что установленному ей распорядку все должно по­коряться, что ее запреты и разрешения имеют решающее значе­ние повсеместно. Научность предполагает существование еди­ного метода. Бердяев приходит к выводу, что научная общеобя­зательность — это формализм человечества, внутренне разорван­ного и духовно разобщенного. Дискурсивное мышление прину­дительно.

Л. Шестов сокрушается, что наука покорила человеческую душу не тем, что разрешила все ее сомнения, и даже не тем, что она, как это думает большинство образованных людей, доказала не­возможность удовлетворительного их разрешения. Наука принимает в свое ведение только те явления, которые постоянно чередуются с известной правиль­ностью; самый драгоценный для нее материал — это те случаи, когда явление может быть по желанию искусственно вызвано, т.е. когда возможен эксперимент.

Однако ни конец второго тысячелетия, ни начало третьего так и не предложили убедительного решения дилеммы «сциен­тизм и антисциентизм». Человечество, задыхаясь в тисках ра­ционализма, возлагает надежды на духовное спасение в мно­гочисленных психотерапевтических и медитативных практиках, при этом высоко ценя их научное обоснование. Несмотря на тупики техногенного развития, связывает именно с наукой, а не с духовным и нравственным ростом прогрессивное разви­тие цивилизации. В сциентизированном мировоззрении чело­век предстает как носитель эффективности и нормативности, как существо всецело рациональное, подчиненное линейному прогрессу.

43. ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ЭТИКА В НАУКЕ И ЕЕ ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВАНИЯ.

Идеи о тесной взаимосвязи между живой и неживой природой и особенно о воздействии общества на окружающую среду в по­следние полвека привлекли внимание не только ученых, но и ши­роких слоев населения, озабоченных негативными последствиями техногенной цивилизации на среду обитания людей.

Идеи целостного, подхода к изучению природы. Учение В.И. Вернадского о биосфере и ноосфере.

Центральным пунктом учения Вернадского является понятие о живом веществе, которое он определяет как совокупность живых ор­ганизмов.

Переход от биосферы к ноосфере, превращение разума и труда человечества в геологическую силу планетного масштаба происхо­дили в рамках биосферы, составной частью которой оно является. Сам термин «ноосфера», или сфера разума, ввел французский уче­ный Ле Руа в 1927 г., опираясь на лекции Вернадского. Вернадский рассматривает возникнове­ние сознания как закономерный результат эволюции биосферы, ко­торое, однажды возникнув, затем начинает оказывать все возрас­тающее влияние на биосферу благодаря трудовой деятельности че­ловека. «Ноосфера, -- писал Вернадский, — есть новое геологическое явление на нашей планете. В ней впервые человек становится круп­нейшей геологической силой. Он может и должен перестраивать своим трудом и мыслью область своей жизни, перестраивать ко­ренным образом по сравнению с тем, что было раньше». Она основы­вается на признании решающей роли человеческой деятельности, труда и главное — мысли — в эволюции биосферы, а через нее из­менения происходящих на Земле геологических процессов и лика Земли в целом. Мысль как планетное явление. Выход человечества за пределы Земли.

Современная концепция экологии. О проблемах экологии по-насто­ящему заговорили в 70-е годы прошлого века, когда не только специа­листы, но и рядовые граждане почувствовали, какую возрастающую угрозу несет нынешнему и будущим поколениям техногенная цивили­зация. «экология» Э. Геккель междисциплинарным направлением исследований про­цессов, связанных с взаимодействием биосферы и общества. К экологиче­ским системам обычно относят все живые системы вместе с окру­жающей их средой, начиная от отдельной популяции и кончая био­сферой. Все они являются открытыми системами, которые обменива­ются с окружающей природной средой веществом, энергией и информацией.

В этой связи заслуживает особого внимания инициатива ученых и общественных деятелей, объединившихся в рамках Римского клуба, участники которого собирались в 1968 г. для обсуждения актуальных глобальных проблем человечества. Первый же доклад «Пределы рос­та», представленный американскими учеными Д. и Д. Медоузами в 1972 г., вызвал сильнейший шок среди многих политических деяте­лей и представителей общественности. Основываясь на фактических данных и тенденциях экономического, технического и социального развития, авторы построили компьютерную модель современного общества, в которой были учтены связи между различными подсис­темами общества и воздействие на них разных факторов роста. Они показали, что если потребление ресурсов и промышленный рост вместе с увеличением численности населения будут продолжаться прежними темпами, то будет достигнут тот «предел роста», за кото­рым неизбежно последует катастрофа. Погоня за прибылью любой ценой и особенно за счет нару­шения экологического баланса в окружающей среде — все это с особой остротой выдвигает перед человечеством и прежде всего перед промышленно развитыми странами глобальную экологиче­скую проблему сохранения динамического равновесия биосферы для нормального жизнеобеспечения людей. Поскольку сейчас на­ша цивилизация находится в процессе перехода от биосферы к ноосфере, когда разум становится важнейшей силой общества, то вполне естественно задуматься над глобальной стратегией и пер­спективами дальнейшего развития мира.

Экологическая этика и ее роль в обществе. Эта этика представ­ляет собой особую часть общего этического учения, которая иссле­дует моральные нормы и нравственные принципы поведения лю­дей, направленные на сохранение и восстановление окружающей природной среды. Возникновение экологической этики было вызва­но растущими технологическими перегрузками на биосферу, которые с особой силой стали ощущаться в период начавшегося постинду­стриального развития. Если раньше, в доиндустриальном обществе человек, по словам известного философа-гуманиста А. Швейцера, испытывал благоговение перед жизнью, то с появлением индуст­риального общества и дальнейшим техническим прогрессом гар­монические отношения между обществом и природой все больше нарушались и, в конце концов, привели к глубокому экологиче­скому кризису.

По мнению многих экологов, глубокая причина этого кризиса заключается в доминировании прежнего антропоцентристского взгля­да на мир, согласно которому человек объявлялся центром мирозда­ния и властелином природы, который мог ее нещадно эксплуатиро­вать. Поэтому выход из экологического кризиса должен состоять в решительном отказе от такой позиции и установлении гармонических отношений с природой, начиная от производственной деятельности и кончая сознанием.

Новые экологические императивы Э. Ласло, который заявил, что «мы нуждаемся в новой морали, в новой этике, которая основывалась бы не столько на индивиду­альных ценностях, сколько на необходимых требованиях адаптации человечества как глобальной системы к окружающей природе. Та­кая этика может быть создана на основе идеала почтения к естест­венным системам». Как своим происхождением, так и особенно обоснованием, экологическая этика обязана новым философско-мировоззренческим принципам глобального эволюционизма, опи­рающимся на системный подход к изучению мира и парадигму са­моорганизации в процессе его эволюции.

Проблемы экологической этики в современной западной философии. Во всех их исследованиях подчеркивается необходимость установления гармонических отношений между об­ществом и природой, понимания ее возможностей для удовлетворе­ния потребностей людей. Однако мировоззренческое обоснование своих позиций одни ученые пытаются найти в объективно-научных методах исследования, опирающихся по существу на стихийно-мате­риалистическую философию, а другие — в выдвижении либо новых религиозных воззрений, либо переинтерпретации старых взглядов.

К сторонникам первой группы ученых можно отнести Э. Ласло, опирающегося на так называемую систем­ную философию, которую он противопоставляет позитивизму и ре­дукционизму. Экологическая этика, по его мнению, должна опи­раться на новое мировоззрение, которое отказывается от господства человека над природой и призывает его к постоянной адаптации к естественным системам.

Аналогичные взгляды высказывает О. Леопольд, который предла­гает различать, с одной стороны, философскую этику, опирающуюся на анализ общественного и антиобщественного поведения людей, а с другой, — этику экологическую, которую он связывает с ограничени­ем свободы действий людей в борьбе за существование. Таким обра­зом, если для решения экологических проблем Ласло призывает к ограничению некоторых индивидуальных ценностей в пользу обще­ственных, то Леопольд стремится умерить борьбу за индивидуаль­ное существование. Но, в сущности, они оба настаивают на необ­ходимости подчинения индивидуальных интересов общественным для достижения гармонического отношений с природой. По мнению Леопольда, экологическая этика должна способствовать изменению отношения людей ко всему живому сообществу, существующему на Земле: из завоевателя человек должен превратиться в равноправного члена этого сообщества.

Другие авторы, такие, как Р. Аттфильд, Л. Уайт, считают, что экологическая этика должна ориентироваться на воспитание у людей личной ответственности за сохранение природы. А это требует, по их мнению, обращения к идеалам и требованиям религии.

 

44 ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКАЯ НАУКА И ИЗМЕНЕНИЕ МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИХ …

Современная наука углубилась в область по­знания микро- и мегамира, достигла таких границ, которые тре­буют расширения области рационального мировосприятия обще­признанных явлений. Задача современной науки — поспеть за радикально изменяющейся социокультурной реальностью и стать значимой для нее путем использования своей прогностической функции.

Являясь сложноорганизованным объектом, современная на­ука предполагает как дифференциацию, так и интеграцию раз­личных научных дисциплин. Поэтому одно из важных измене­ний мировоззренческих ориентации современной науки — направ­ленность на целостное обобщение имеющейся системы многообразных областей знания. Наука направлена на глубин­ное постижение объективного мира, поэтому важной мировоз­зренческой ориентацией остается стремление к созданию единой общенаучной картины мира, включающей в себя непротиворе­чивое объяснение многообразных явлений действительности, в том числе и паранаучных. Узкоспециализированный подход ва­жен лишь в синтезе научных знаний.

Наука разделяется на науку переднего края, опирающуюся на сенсационные открытия и гипотезы, и академическую, «нор­мальную* науку, развивающуюся на принятых основоположе­ниях. Существует также разделение науки на официальную и «народную». Говорят о на­уке восточной в противовес науке западной, о науке классичес­кого образца, центром которой являются идеалы детерминиз­ма, и науке, учитывающей индетерминистские факторы и статистические закономерности. Многочисленные образы на­уки рождают специфическую мировоззренческую ориентацию современного человека, предполагающую опору на плюрализм и построение альтернативных сценариев возможного развития.

Важной мировоззренческой ориентацией современной на­уки становится установка на ее парадигмальный характер. Так, для мировоззренческих ориентации науки классического типа была характерна норма социокуль­турной автономии научного знания, которая диктовала требо­вания максимально возможных ограничений и ограждений науки от влияния культуры. Она предполагала также выработку некоего универ­сального научного стандарта — классического идеала научности. Для мировоззрен­ческих ориентации современной, постнеклассической стадии науки характерно упразднение ее социокультурной автономии и принятие идеи социокультурной обусловленности науки. Од­нако новой чертой оказывается тенденция опровержения тра­диции инновацией, т.е. абсолютизация значимости нового. Идеалом постнеклассической стадии науки является междис­циплинарный подход синергетики, объединяющий строгие ма­тематические и физические модели постижения действитель­ности с наукой об обществе. Мир предстает как неравновес­ная, динамическая, сложнорегулируемая система, отсюда возникают ориентации, подчиненные идее становления и не­стационарности развития. Социальная реальность предстает как во многом зависимая от деятельности человечества. Это на­целивает на учет феномена обратной связи и особой роли ак­тивности субъекта в познании. Сам субъект познания мыслится как коллектив, состоящий из специалистов разных дисципли­нарных облаете.

Современные мировоззренческие установки, опираясь на раз­витие квантовой физики, релятивистской космологии, а также генетики, предполагают новый взгляд и переосмысление таких категорий, как необходимость и случайность, причина и след­ствие, часть и целое. Современная наука демонстрирует несво­димость состояния целого к сумме состояний его частей. При­чинность мыслится как система вероятностных взаимодействий. Принципиально изменяется стратегия экспериментирования. ЭВМ

Изменение мировоззренческих ориентации происходит под влиянием изучения наукой таких сложных природных комплек­сов, в функционирование которых включен сам человек, т.е. «человекоразмерных» систем. К их числу относят медико-биологические объекты, объекты экологии, объекты биотехнологии, генной инженерии, системы «человек — машина», сложные информа­ционные комплексы, системы искусственного интеллекта. Это обусловливает формирование мировоззренческой установки, связанной с тре­бованием личностной социокультурной направленности научного познания. Утвердившаяся в науке концепция глобального эволюционизма предписывает воспри­нимать действительность и с точки зрения системности, и с точки зрения эволюционирования объектов любого рода. Универсальность процессов эволюции распространяется на огромное многообра­зие процессов, происходящих в окружающем мире.

Современные мировоззренческие ориентации представляют собой конкретно-историческое единство философско-мировоззренческих принципов постижения действительно­сти и направлены на постижение мира с точки зрения объек­тивности, всесторонности, развития и взаимосвязи явлений. В современной науке продолжает сохранять доминирующее по­ложение мировоззренческая установка на объективность вос­приятия и воспроизведения явлений в процессе исследования. Вместе с тем она дополняется нацеленностью на эффективность решения практических проблем, инструментальную пригодность и полезность знания. Сохраняет свою значимость идея истори­ческой изменчивости знания, которая, в свою очередь, допол­няется социокультурными ценностями, задающими набор ог­раничений развитию науки. Наука не может быть вне и над куль­турой — она пребывает в исторически определенном культурном контексте. В современных мировоззренческих ориентациях, как отмечают ученые, особое значение приобретают ценностно-це­левые структуры.

Важное место среди современных мировоззренческих ори­ентации занимает идея коэволюции, т.е. согласованного разви­тия природных процессов и целесообразной человеческой де­ятельности.

Совокупные достижения современной науки внедряют в ми­ровоззрение современника идею необратимости, нелинейности развития, идею альтернативности, вариабельности и сценарно­го подхода. Современная стадия развития науки обеспечивает возникновение новых ми­ровоззренческих установок, которые несут в себе новые гумани­тарные смыслы и ответы на вызовы исторического развития. Современная наука включает в себя ориентиры космопланетар-ного мышления. Мировоззрение современника должно быть направлено на осмысление процессов диалога культур, на соче­тание достижений техногенной цивилизации и традиционных типов общества, культур Востока и Запада. Синтез восточного и западного мировидения обусловливает новое качество миро­воззренческих ориентации.

Научно-технический прогресс влечет за собой необходимость изменения типов коммуникации, образа жизни, ускоряюще­еся изменение природной среды и среды обитания человека. Приоритеты сугубо технологи­ческого стиля мышления, когда субъект деятельности стремится дать четкий ответ на вопрос, как достичь того или иного эф­фекта. Особое место принадлежит процессам информатизации Интернет. Современная наука — очень сложный и динамичный фактор общественного развития. Мировоззренческие установки характеризуются амбивалентностью: , приоритеты целостности и междисииплинарности сталки­ваются с признанием полицентричности.

 

46. НАУКА КАК СОЦИАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ

Наука — это не только форма общественного сознания, направ­ленная на объективное отражение мира и снабжающая человече­ство пониманием закономерностей, но и социальный институт. В Западной Европе наука как социальный институт возникла в XVII в. в связи с необходимостью обслуживать нарождающееся ка­питалистическое производство и стала претендовать на определен­ную автономию. В системе общественного разделения труда на­ука в качестве социального института закрепила за собой специ­фические функции: нести ответственность за производство, экспертизу и внедрение научно-теоретического знания. Как со­циальный институт наука включала в себя не только систему знаний и научную деятельность, но и систему отношений в науке, науч­ные учреждения и организации.

Институт (установление, устройство, обы­чай) предполагает действующий и вплетенный в функциони­рование общества комплекс норм, принципов, правил, моде­лей поведения, регулирующих деятельность человека; это яв­ление надындивидуального уровня, его нормы и ценности довлеют над действующими в его рамках индивидами. Родоначальник Р. Мертон. В оте­чественной философии науки институциональный подход долгое время не разрабатывался. Институциональность предполагает формализацию всех типов отношений, переход от неорганизо­ванной деятельности и неформальных отношений по типу со­глашений и переговоров к созданию организованных структур, предполагающих иерархию, властное регулирование и регламент. Понятие «социальный институт» отражает степень закреплен­ности того или иного вида человеческой деятельности. Процесс институциализации науки свидетельствует о ее са­мостоятельности, об официальном признании роли науки в си­стеме общественного разделения труда, о претензии науки на участие в распределении материальных и человеческих ресур­сов. Наука как социальный институт имеет собственную раз­ветвленную структуру и использует как когнитивные, так и орга­низационные и моральные ресурсы. Развитие институциональ­ных форм научной деятельности предполагало выяснение предпосылок процесса институционализации, раскрытие его содержания, анализ результатов институционализации. Как со­циальный институт наука включает в себя следующие компо­ненты:

1. совокупность знаний и их носителей;

2. наличие специфических познавательных целей и задач;

3. выполнение определенных функций;

4. наличие специфических средств познания и учреждений;

5. выработка форм контроля, экспертизы и оценки научных достижений;

6. существование определенных санкций.

Э. Дюркгейм особо подчеркивал принудительный характер институциональности по отношению к отдельному субъекту, его внешнюю силу. Т. Парсонс черту института — устойчивый комплекс распределенных в нем ро­лей. Институты призваны рационально упорядочить жизнеде­ятельность составляющих общество индивидов и обеспечить ус­тойчивое протекание процессов коммуникации между различ­ными социальными структурами. М. Вебер подчеркивал, что институт — это форма объединения индивидов, способ вклю­чения в коллективную деятельность, участия в социальном дей­ствии.

Для современного институционального подхода характерен учет прикладных аспектов науки. Возникает стремление различать когнитивную и профессиональную инсти-туционализацию. Наука как социальный институт зависит от других социальных институтов, которые обеспечивают необхо­димые материальные и социальные условия для ее развития. Мертон раскрыли зависимость современной науки от потребностей развития техники, социально-политических структур и внутренних ценностей научного сообщества.

Наука как социальный институт берет на себя функции распределения вознаграждений, обеспечивает признание результатов научной деятельности, переводя, таким образом, личные достижения ученого в коллективное достояние.

Институциональность современной науки диктует идеал ра­циональности, который всецело подчинен социокультурным и институциональным требованиям и предписаниям. Процесс институционализации включает в себя следующие компоненты:

· ответственную за производство нового знания академиче­скую и университетскую науку;

· концентрацию ресурсов, необходимых для научных инно­ваций и их внедрения, — банковская система и система фи­нансирования;

· легитимирующие инновации представительские и законо­дательные органы, например ученые советы и высшие ат­тестационные комиссии в процессе присуждения научных степеней и званий;

· институт прессы;

· организационно-управленческий институт;

· судебный институт, призванный разрешать или прекращать внутринаучные конфликты.

В настоящее время институциональный подход является од­ной из доминирующих инстанций развития науки. Однако он име­ет недостатки: преувеличение роли формальных моментов, не­достаточное внимание к психологическим и социокультурным основам поведения людей, жесткий предписывающий характер научной деятельности, игнорирование неформальных возмож­ностей развития.

47 НАУЧНЫЕ СООБЩЕСТВА И ИХ ИСТОРИЧЕСКИЕ ТИПЫ

Наука, по определению Т. Куна, — это деятельность научных сообществ. Однако способы организации научной деятельности и взаимодействия ученых изменялись на протяжении историче­ского развития науки. В древнем и средневековом обществе наука как социальный институт не существовала, в античности научные знания растворялись в системах натурфилософов, на­чиная со времен Платона и Аристотеля можно говорить о Ли­цее и Академии; известен также основанный Пифагором пифа­горейский союз, в котором молодые люди должны были прово­дить в школе целый день под наблюдением учителей и подчиняться правилам общественной жизни.

Важной предпосылкой становления науки как социального ин­ститута является наличие систематического образования подрастающего поколения. Поэтому некоторые предпосылки институ­ционального ресурса усматривают в Лицее, гимназии, Академии Древней Греции, средневековых монастырях, школах и универ­ситетах. Первые университеты средневековья датируются XII в.

Понятие «научное сообщество» ввел М Полани в XX в. Полани стремился за­фиксировать условия свободной коммуникации ученых и необ­ходимость сохранения научных традиций.

Научное сообщество, которое представляет собой своеобраз­ный социальный институт, может быть понято как сообщество всех ученых, как национальное научное сообщество, как сооб­щество специалистов той или иной области знания или просто как группа исследователей, изучающих определенную научную проблему. Роль научного сообщества в процессе развития науки:

· представители данного сообщества едины в понимании целей науки и задач своей дисциплинарной области — тем самым они упорядочивают систему представлений о предмете и развитии той или иной науки;

· для представителей научного сообщества характерен уни­версализм: ученые в своих исследованиях и в оценке исследований своих коллег руководствуются общими крите­
риями и правилами обоснованности и доказательности зна­ния;

· научное сообщество выступает от имени коллективного субъекта познания, дает согласованную оценку результа­тов познавательной деятельности, создает и поддерживает систему внутренних норм и идеалов, так называемый этос науки. Ученый может быть понят и воспринят как ученый только при условии принадлежности к определенному на­учному сообществу. Поэтому внутри данного сообщества высоко оценивается коммуникация между учеными, опи­рающаяся на ценностно-оценочные критерии его деятель­ности;

· все члены научного сообщества придерживаются опреде­ленной парадигмы — модели (образца) постановки и ре­шения научных проблем, или, как утверждает Т. Кун, па­радигма управляет группой ученых-исследователей.

Как отмечают современные исследователи, научное сообще­ство представляет собой не единую структуру, а состоит из групп. Однако, поскольку научное сообщество направляет свое вни­мание на строго определенный предмет и оставляет вне поля зрения все прочие, связь между различными научными сообще­ствами является весьма затруднительной.

Интеллектуальное содержание научной дисциплины, с одной стороны, подвержено изменениям, а с другой — обнаруживает явную преемственность. Процесс развития дисциплины осуществляется при наличии дополнительных условий: а) достаточное количество людей, спо­собных поддерживать поток интеллектуальных нововведений; б) наличие «форумов конкуренции», в которых пробные интеллектуальные нововведения могут существовать в течение длитель­ного времени, чтобы обнаружить свои достоинства и недостат­ки. Интеллектуальная экология состоит в том, что дисциплинар­ный отбор признает те конкурирующие нововведения, которые лучше всего отвечают требованиям местной «интеллектуальной среды».

В современном мире решающая роль принадлежит научной эли­те, которая является носительницей научной рациональности. От нее зависит успешность «выведения» новых продуктивных теорий и идей. Современная роль институциональности в том, что инициативы — это не просто изме­нение понятий, связанных между собой в формализованные те­ории, но прежде всего изменения в сообществе ученых, объеди­ненных в строгие институты. Необходимость защиты и популяризации новых научных достижений, органи­зация конференций, конгрессов, выпуск научной периодики.

Природа научной дисциплины включает в себя как ее поня­тийный аппарат, так и людей, которые его создали, как ее предмет, так и общие интеллектуальные цели, объединяющие работающих в данной области исследователей.

Внутри науки существуют научные школы — организованные и управляемые научные структуры, объединенные исследова­тельской программой, единым стилем мышления и возглавля­емые, как правило, выдающимся ученым. В науковедении раз­личают «классические» и современные научные школы. «Клас­сические» научные школы возникли на базе университетов, расцвет их деятельности пришелся на вторую треть XIX в. В на­чале XX в. в связи с превращением научно-исследовательских лабораторий и институтов в ведущую форму организации на­учного труда на смену «классическим» пришли современные (или «дисциплинарные») научные школы, которые в отличие от «клас­сической» научной школы ослабили функции обучения и были сориентированы на плановые программы, формирующиеся вне рамок самой школы. Когда же научно-исследовательская дея­тельность переставала «цементироваться» научной позицией и стратегией поиска руководителя, а направлялась лишь постав­ленной целью, «дисциплинарная» научная школа превращалась в научный коллектив.

Существует точка зрения, согласно которой целесообразно заменить традиционный тип ученого «дисциплинарием» — кон­кретным исследователем, который не только был бы компе­тентным в решении конкретных научных проблем, но и оценивал возможности их применения.

Междисциплинарность размывает строгие границы между дисциплинами и обеспечивает появление новых открытий на стыках различных областей знания; утверждает ус­тановку на синтез знания в противоположность дисциплинар­ной установке на аналитичность.

Для эффективного решения поставленной задачи члены меж­дисциплинарного коллектива подразделяются на проблемные группы. Если междисциплинарный научный коллектив мог вклю­чать в себя ученых с различными теоретическими убеждениями и интересами, то для научных школ такая ситуация немыслима. Научные школы могут сливаться в научные направления, а сами направления зачастую начинаются деятельностью научных школ. Несмотря на разли­чия, научные сообщества, школы и научные коллективы пред­ставляют собой определенные системы, обеспечивающие процесс производства нового знания.

В современный период развитие междисциплинарных инсти­туциональных форм стало дополняться промышленными лабораториями, характеризующи­мися синтезом фундаментальных и прикладных аспектов развития науки, а также интеграцией специалистов различного профиля, призванных решать единую задачу.

Наука как социальный институт призвана стимулировать рост научного знания и обеспечивать объективную оценку вклада того или иного ученого. Как социальный институт наука отвечает за использование или запрет научных достижений. Члены научного сообщества должны соответствовать принятым в науке нормам и ценностям, поэтому важной характеристикой институциональ­ного понимания науки является этос науки. По мнению Р. Мертона, следует выделять следующие черты научного этоса:

· универсализм — объективная природа научного знания, со­держание которого не зависит от того, кем и когда оно по­лучено, важна лишь достоверность, подтверждаемая при­нятыми научными процедурами;

· коллективизм — всеобщий характер научного труда, пред­полагающий гласность научных результатов, их всеобщее достояние;

· бескорыстие, обусловленное общей целью науки — постижением истины; бескорыстие в науке должно преоб­ладать над любыми соображениями престижного поряд­ка, личной выгоды, круговой поруки, конкурентной борь­бы и пр.;

· организованный скептицизм — критическое отношение к себе и работе своих коллег; в науке ничего не принимается на веру, и момент отрицания полученных результатов яв­ляется неустранимым элементом научного поиска.

48. НАУЧНЫЕ ШКОЛЫ

1. Харьковская лингвистическая школа

Вся деятельность А.А. Потебни была с Харьковским университетом, где при его активном участии и под его влиянием складывалась Харьковская линг. шк., лингвистические основания которой разрабатывались еще до А.А. Потебни. Представителями этой школы, осуществлявшими разработку истории языка в широком культурно-этнографическом и поэтическом контексте, исторического синтаксиса, морфологии, семасиологии, лингвостилистики, лингвистической поэтики, диалектологии, были Александр Васильевич Попов (1808--1880), Митрофан Алексеевич Колосов (1839--1881), Дмитрий Николаевич Овсяннико-Куликовский (1853--1920) и др.

2. Младограмматизм

Младограмматизм был по преимуществу течением немецкой лингвистической мысли, возникшим в Лайпцигском университете и широко распространившим свое влияние в Германии и далеко за еЈ пределами. Основными школами младограмматизма в Германии были возникшая первой лейпцигская и конкурировавшие с ней гЈттингенская и берлинская. Представители: Кард Бругман, Карл Вернер. К ряду методологических позиций младограмматиков примыкали Ф.Ф. Фортунатов (Россия), А. Мейе и его ученики Р. Готьо и Ж. Вандриес (Франция).

Новое направление было реакцией на достижения двух предшествовавших периодов развития исторического языкознания. Младограмматики обратились к изучению говорящего человека, к трактовке языка как индивидуально-психического явления, обеспечивающего общение и понимание благодаря одинаковым условиям жизни говорящего и слушающего, благодаря общности возникающих в их душах комплексов представлений. Они стали определять язык не как природное, а как общественное установление, которое не стоит вне людей и над ними, не существует само для себя, а существует по-настоящему только в индивиде. Языкознание было отнесено к кругу культуроведческих наук, базирующихся на психологии индивида. Наряду с психологией учитывалась и физиология, что приводило к дуализму в трактовке языковых явлений. Младограмматикам были присущи позитивистская установка на работу только с эмпирическими данными и отказ от широких теоретических обобщений.

За 70 лет существования "Московского иняза" в МГЛУ сложился целый ряд научных школ и направлений, получивших широкое признание в России и за её рубежами.
1. Стилистическая школа профессора И.Р.Гальперина.
Стилистические изыскания в области английского языка и речи, а затем и работы в сфере общей стилистики, осуществлённые профессором И.Р.Гальпериным и его учениками уже в середине 50-х годов XX века сложились в самостоятельное научное направление, превратившее стилистику из маргинальной сферы риторики и литературоведения в самостоятельную дисциплину, нетрадиционная рельефность которой проявилась особенно наглядно в эпоху постпарадигмальной лингвистики: теории текста, кроссуровневых принципов интерпретации содержательности единиц дискурса, герменевтических подходов к установлению истинной информативности произведений художественной речи. Под руководством и при консультативной помощи И.Р.Гальперина и его учеников защищено более 200 кандидатских и десятки докторских диссертаций. Основные работы: "Большой англо-русский словарь" (под ред. Гальперина), монографии И.Р.Гальперина "Информативность единиц языка", "Очерки по стилистике английского языка", "Текст как объект лингвистического исследования", более 20 коллективных монографий кафедры стилистики факультета английского языка (ныне - ФГПН).

2. Грамматическая школа профессора Л.С.Бархударова.
Этой школой была заложена основа многим новым (в 60-70 гг.) направлениям в изучении грамматики английского языка: таким, как структурный синтаксис простого и сложного предложения, трансформационно-порождающая грамматика английского языка, семантический синтаксис, проблемы валентности частей речи, грамматической омонимии и синонимии. Л.С.Бархударов выдвинул свою оригинальную трактовку основных понятий английской морфологии, поверхностной и глубинной структуры предложения, их соотношения. В области истории английского языка Л.С.Бархударов предложил новое решение проблемы разрушения флективной системы древнеанглийского языка и развития его аналитического строя.
Научные взгляды Л.С.Бархударова были в дальнейшем развиты в работах его многочисленных учеников и послужили базой для более 150 кандидатских диссертаций и около двадцати докторских работ. Современная грамматическая школа МГЛУ во многом опирается на его концепции при исследовании актуальных для настоящего времени проблем лингвистики текста, функциональной грамматики, прагматического синтаксиса, когнитивной грамматики. Основные публикации: Л.С.Бархударов "Очерки по морфологии современного английского языка", он же: "Структура простого предложения современного английского языка", он же: "Грамматика английского языка". В.П.Верховская: "Видо-временная форма в английском сложноподчинённом предложении", она же: "Английский глагол. Трудности употребления в речи". И.П.Крылова: "Грамматика современного английского языка", Т.А.Расторгуева "История английского языка", Т.С.Сорокина и др.: "Функциональная грамматика английского языка".

3. Школа английской фонетики.
Научная школа, сформировавшаяся в 70-90 гг. XX века на кафедре фонетики английского языка. Профессора: А.М.Антипова, Д.А.Шахбагова, Т.И.Шевченко и др.
Основные публикации: В.А.Васильев: "Фонетика английского языка". А.М.Антипова: "Система английской речевой интонации". Т.И.Шевченко: "Социальная дифференциация английского произношения". Д.А.Шахбагова: "Фонетика британского, американского, австралийского, канадского вариантов английского языка". 15 коллективных монографий кафедры.

4. Школа английской фразеологии профессора А.В.Кунина.
Под непосредственным руководством А.В.Кунина было подготовлено и защищено более 80 кандидатских и 6 докторских диссертаций, созданы многочисленные фразеологические словари.

5. Школа английской лексикологии.
Эта научная школа сложилась на самой крупной кафедре университета -кафедре английской лексикологии (профессора Г.К.Князева, З.В.Семерикова и др.). В русле этой школы защищено более 200 кандидатских и 2 докторских диссертации.
Практически во всех университетах и лингвистических вузах и факультетах России и стран СНГ работают воспитанники двух последних научных школ. Преподаватели же кафедры лексикологии английского языка МГЛУ в свою очередь читали курсы лекций в 60 отечественных и зарубежных университетах, создали многие словари, учебники и более 20 коллективных научных монографий.

6. Школа лингвистической теории перевода (профессор Л.С.Бархударов, профессор С.Ф.Гончаренко, профессор В.Н.Комиссаров, профессор В.Ю.Розенцвейг, профессор Г.ВЧернов, профессор А.Д.Швейцер). Пользуется широкой известностью в России и за рубежом. Основные монографии: "Язык и перевод" Л.С.Бархударова, "Лингвистика перевода" и "Слово о переводе" В.Н.Комиссарова, "Теория перевода: статус проблемы" А.Д.Швейцера, "Основы синхронного перевода" Г.В.Чернова.
В русле школы защищено 4 докторских и около 30 кандидатских диссертаций.

7. Школа теории текста и коммуникативной лингвистики
профессора Г.В.Колшанского (профессора И.Р.Гальперин, О.И.Москальская, Е.И.Шендельс, С.И.Канонич, О.Л.Каменская, Т.М.Дридзе и др.) - одна из ведущих школ, рассматривающая в качестве единственной полноправной единицы общения цельный, связный и завершенный текст и изучающая закономерности его создания и функционирования в коммуникативном процессе.

 

 

49 ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ СПОСОБОВ ТРАНСЛЯЦИИ НАУЧНЫХ ЗНАНИЙ

Человеческое общество на протяжении своего развития нуж­далось в способах передачи опыта и знания от поколения к по­колению. Синхронный способ (коммуникация) указывает на опе­ративное адресное общение, возможность согласования деятель­ности индивидов в процессе их совместного существования и взаимодействия. Диахронный способ (трансляция) — на растянутую во времени передачу наличной информации, «суммы знаний и обстоятельств» от поколения к поколению. Различие: основной режим коммуникации — отрицательная обратная связь, т.е. коррекция программ, известных двум сторонам общения; основной режим трансляции — положительная обратная связь, т.е. передача программ, известных одной стороне общения и неизвестных дру­гой. Знание в традиционном смысле связано с трансляцией. Оба типа общения используют язык как основную, всегда сопутству­ющую социальности, знаковую реальность.

Язык как знаковая реальность или система знаков служит спе­цифическим средством хранения, передачи информации, а так­же средством управления человеческим поведением. Знак своеобразная «наследственная сущность» внебиологичсского социального ко­дирования, обеспечивающая трансляцию всего того, что необ­ходимо обществу, но не может быть передано по биокоду.

До возникновения письменности трансляция знаний осуще­ствлялась при помощи устной речи. Письменность — чрезвычайно значимый способ трансляции знаний, форма фиксации выражаемого в языке содержания, по­зволившая связать прошлое, настоящее и будущее развитие че­ловечества, сделать его надвременным. Два типа письменности — фонологизм и иероглифика — со­провождают культуры разного типа. Обратной стороной пись­менности является чтение, особый тип трансляционной практики. Революционную роль имело становление массового образования, а также развитие технических возможностей тиражирования книг.

В учении о письменности различалась экспрессия (как сред­ство выражения) и индикация (как средство обозначения). Соссюр, характеризуя двуслойность структу­ры языка, указывает на его предметность и опсрациональность. Словесные знаки фиксируют предмет и «одевают» мысли. Функция фиксатора и оператора является обшей для всех типов языков -как естественных, так и искусственных.

Процесс трансляции знаний объединяет в единое целое зна­ние объективного (объект-язык) и знание субъективного (субъект-язык). Возникает трехчленная формула: объект-язык — речевая деятельность/письменность— субъект-язык. Оперирование с объект-языком, хранящимся в книгах, памяти компьютеров и прочих материальных формах, позволяет оперировать с инфор­мацией в «чистом виде», без примеси впечатлений интерпрета­тора и издержек речевых преобразований. Объект-язык понима­ется как часть социальной знаковой деятельности, существующей независимо от индивида и втягиваемой в сферу индивидуальной речевой деятельности. Субъект-язык есть непосредственная лич­ностная оболочка мысли, представляющая собой своеобразнук речеоперативную модель ситуации, это индивидуальный, субъек­тивный перевод объект-языка. Он совершается в актах речи системе высказываний. Степень адекватности такого перевод; имеет широкую амплитуду приближений и зависит от индиви дуального опыта, развития личности, богатства се связей с ми ром культуры.

Для трансляции знания важны методы формализации и ме тоды интерпретации. Первые призваны контролировать язык посредством лингвистически законов, определяющих то, что и как можно сказать; вторые - заставить язык расширить свое смысловое поле, приблизиться к тому, что говорится в нем, но без учета собственно области языкознания.

Трансляция научного знания предъявляет к языку требования нейтральности, отсутствия индивидуальности и точного отраже­ния бытия. Идеал такой системы закреплен в позитивистской мечте о языке как копни мира (подобная установка стала основ­ным программным требованием анализа языка науки Венского кружка). Однако истины дискурса (рече-мысли) всегда оказы­ваются в «плену» менталитета. «Языковая картина» есть отражение мира естественного и мира искусственного.

Наиболее древний способ трансляции знания фиксируется тео­рией об именном происхождении языка, в которой показывалось, что благополучный исход любой сложной ситуации в жизнеде­ятельности, например охоты на дикого зверя, требовал опреде­ленного разделения индивидов на группы и закрепления за ними с помощью имени частных операций. Имя выглядело носителем социальности, а определенный в имени человек становился временным исполнителем данной социальной роли.

Современный процесс трансляции научных знаний и освое­ния человеком достижений культуры распадается на три типа: личностно-именной, профессионально-именной и универсаль­но-понятийный. Согласно личностно-именным правилам человек приобщается к социальной деятельности через вечное имя -различитель.

Универсально-понятийный тип обеспечивает вхождение в жизнь и социальную деятельность по универсальной «гражданской» со­ставляющей. Опираясь на универсально-понятийный тип, человек сам себя «распредмечивает», реализует, дает выход своим лич­ностным качествам. Здесь он может выступать от имени любой профессии или любого личного имени.

Процесс трансляции научного знания использует технологии коммуникации — монолог, диалог, полилог. Коммуникация пред­полагает курсирование семантической, эмоциональной, вербаль­ной и прочих видов информации. Выделяют два типа коммуни­кационного процесса: направленный, когда информация адре­суется отдельным индивидам, и ретенальный, когда информация посылается множеству вероятностных адресатов. Три типа коммуникативных стратегий: презентация, манипуляция, конвенция. Презентация содержит в себе сообщение о значимости того или иного предмета, процесса, события; ма­нипуляция предполагает передачу внешней цели избранному субъекту и использует скрытые механизмы воздействия, при этом в мснтальности агента происходит разрыв понимания и цели, воз­никает пространство некомпетентности; конвенция характеризу­ется соглашениями в социальных отношениях, когда субъекты являются партнерами, помощниками, называясь модераторами коммуникации. Сточки зрения взаимопроникновения интере­сов коммуникация может проявляться как противоборство, ком­промисс, сотрудничество, уход, нейтралитет. В зависимости от организационных форм коммуникация может быть деловой, со­вещательной, презентационной.

В коммуникации нет изначальной тенденции к консенсусу, она опи­рается на рациональность и понимание, но превосходит их до­пускающий объем. В ней присутствуют моменты интуитивного, импровизационного, эмоционально-спонтанного реагирования, а также волевого, управленческого, ролевого и институциональ­ного воздействий. В современной коммуникации достаточно сильны имитационные механизмы, когда личность склонна ими­тировать все жизненно важные состояния, большое место при­надлежит паралингвистическим (интонации, мимике, жестам), а также экстралингвистическим формам (паузам, смеху, плачу).

Способы трансляции научного знания связаны с типом об­щественной системы. Трансляция научного знания в традици­онном обществе отводила огромное место фигуре учителя, пре­подавателя, который передавал суть знания своим ученикам. Боль­шое значение имел принцип передачи знания по типу «делай как я». Рассматривались отношения «учитель — текст — реципиент (обучающийся)». Учитель нес на себе институционально допус­тимую знаково-символическую нагрузку, систему образцов-эта­лонов, упорядочивающих многообразие знания; ученик должен схватывать и выявлять смыслы, распредмечивать содержание знания и запускать механизм автокоммуникаиии, т.е. примене­ния знаний к собственным индивидуальным действиям.

В современный период информационные технологии оказывают существенное влияние на все виды деятельности, в том числе и на трансляцию научного знания. Они преобразовывают знания в информационный ресурс общества. Теперь эти технологии обеспечивают хранение, обработку и трансляцию ин­формации. Преимуществами: огромный объем информации и большую скорость ее трансля­ции и обработки. Вместе с тем обилие усложняет формирование единой научной картины мира. Компьютерным технологиям свойственна анонимность и безразличность, игровая компьютерная промыш­ленность прививает прагматизм, разрушает общезначимые мо­ральные ценности. Моделирование процессов и явлений проис­ходит вне опоры на эмпирическую базу.

 

 

50. НАУКА, ЭКОНОМИКА, НАУКА И ВЛАСТЬ ВЛАСТЬ.

Научная деятельность не может протекать в отрыве от соци­ально-политических процессов. Наука требует огромных капиталовложений и не всегда является прибыльной. Существует ряд примеров, ко­торые показывают связь науки и экономики в ее инициативных вариантах.Римского клуба, благодаря финансированию за счет итальянской фирмы «Фиат» и западногерманского концер­на «Фольксвагенверк». Вопрос, насколько оправдывают себя финансовые затраты на фундаментальные исследования в области разработки новейших вооружений, проанализировал американский исследователь в области философии техники Э. Лейтон на примере проекта «Хинд-сайт».

Традиционное представление о том, что технология — неотъем­лемое приложение открытий в науке, сталкивается с эмпиричес­кими и практическими возражениями. В реальном производствен­ном процессе существуют тормозящие механизмы, направлен­ные на сохранение и модификацию уже существующей технологии и препятствующие ее резкой смене и деконструкции. Однако, если прикладные науки, обслуживая производство, могут надеяться на долю в распределении его финансовых ре­сурсов, то фундаментальные науки напрямую связаны с объемом бюджетного финансирования и наличием тех планов и программ, которые утверждены государственными структурами.

Экономико-технологические внедрения, игнорирующие гу­манистические цели и ценности, порождают многочисленные последствия, разрушающие человеческое бытие. Беспокоит от­ставание и запаздывание осознания данного круга проблем. Вме­сте с тем именно обоснованная экономическая стратегия в от­ношении технических наук, технологической и инженерной дея­тельности нуждается в выверенных и точных ориентирах, учитывающих всю масштабность и остроту проблемы взаимо­действия мира естественного и мира искусственного, экономики и наукоемких технологий, экспертизы и гуманитарного конт­роля.

Для современного этапа развития экономики и производства весьма актуальны требования как государственного регулирования тех­нологических разработок, так и идеологии коэволюционной стра­тегии.

Современный технический мир сложен. Его прогнозирование -одна из наиболее ответственных сфер, сопряженных с действи­ем эффектов сложных систем, не поддающихся полному конт­ролю ни со стороны ученых, ни со стороны властных, государ­ственных структур.

Обсуждая взаимосвязь науки и власти, ученые отмечают, что и сама наука обладает властными функциями и может функцио­нировать как форма власти, господства и контроля. М. Фуко, пытаясь выяснить взаимосвязь между властью и знанием, про­анализировал науку как форму власти и обосновал идею «зна­ние — власть».

Однако в реальной практике власть либо курирует науку, либо диктует ей свои властные приоритеты. Существуют такие поня­тия, как национальная наука, престиж государства, крепкая обо­рона. Понятие «власть» тесно связано с понятием государства и его идеологии. С точки зрения государства и власти наука должна служить делу просвещения, делать открытия и предоставлять пер­спективы для экономического роста и развития благосостояния народа. Развитая наука есть показатель силы государства. Наличие научных достижений обусловливают экономический и междуна­родный статус государства, тем не менее жесткий диктат власти неприемлем.

Для отечественной истории проблема идейного столкнове­ния науки и власти особенно остра. В свое время и кибернети­ка, и археология, и генетика были объявлены лженауками, пре­следовались, многие ведущие ученые были репрессированы. Для развития науки важны свобода научного поиска, некоторый ли­берализм, определенная дистанцированность от властных ука­заний. Наука не может быть близка тотальной идеологии. Споры, дискуссии, полярные мнения, критичность являются питатель­ной почвой науки, но они не допускаются тоталитарной идео­логией. Тоталитарные режимы всегда приводили к деформации науки.

Вместе с тем в практике институционализированной науки сфера власти ответственна за принятие решений о развитии того или иного направления или проекта. Власть предстает как ме­ханизм, обладающий возможностью подчинять, управлять или распоряжаться действиями других людей или структур. Следует отметить особую форму организации научного труда по закры­тому принципу. С целью максимальной отдачи и намерением изо­лировать группы перспективных ученых-разработчиков от внеш­него мира строились ученые городки. Эта тенденция была свой­ственна Советскому Союзу, сейчас по такому принципу работает ряд японских компаний и компания Майкрософт. Это свидетель­ствует о тенденциях локализации и изоляции науки от общего фона социокультурных ориентации.

Взаимосвязь науки и власти можно проследить по линии при­влечения ведущих ученых к процессу обоснования важных го­сударственных и управленческих решений.

Вместе с тем наука имеет специфические цели и задачи, уче­ные придерживаются объективных позиций, для научного сооб­щества в целом не свойственно при решении научных проблем обращаться к третейской инстанции власть имущих, так же как неприемлемо для него и вмешательство власти в процесс науч­ного поиска. При этом следует учитывать различие фундамен­тальных и прикладных наук, и если фундаментальные науки в целом направлены на изучение универсума, то прикладные дол­жны решать те цели, которые ставит перед ним производствен­ный процесс, способствовать изменению объектов в нужном для него направлении. Их автономия и независимость значительно снижена по сравнению с фундаментальными науками, которые требуют огромных капиталовложений и отдача от которых воз­можна лишь через несколько десятилетий. Это нерентабельная отрасль производства, сопряженная с высокой степенью риска. Отсюда возникает проблема определения наиболее приоритет­ных сфер государственного финансирования.

Современное состояние науки вызывает необходимость госу­дарственного регулирования темпов и последствий научно-тех­нического развития, прикладных инженерных и технологических приложений и их гуманитарного контроля. Когда же наука ори­ентируется на идеологические принципы того или иного типа государства, она превращается в лженауку. Подлинной целью государственной власти и государственного регулирования на­уки должно быть обеспечение роста научного потенциала во благо человечества.

 

 

---

Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 1721; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!