I. Защита интересов миноритарных акционеров закрытых корпораций в США
Защита миноритариев от притеснения со стороны мажоритария в непубличных обществах (Бойко Т.С.)
Дата размещения статьи: 29.01.2018
Противостояние большинства и меньшинства в корпоративном праве было и остается одной из самых сложных, актуальных и, возможно, до конца неразрешимых проблем корпоративного права, причем не только в российской, но и в любой другой юрисдикции. Отчасти это обусловлено спецификой корпоративного права, в котором в качестве руководящего принципа признается не единогласие, а принцип большинства: тот, у кого больше доля в уставном капитале и голосов на общем собрании, вправе определять политику компании, а тот, у кого доля меньше, вынужден подчиняться <1>. Поэтому в ситуации, когда мажоритарный участник может решать практически любые вопросы, касающиеся деятельности компании, без учета мнения миноритарного акционера, у него появляются серьезные стимулы злоупотребить своим правом корпоративного контроля в ущерб интересам миноритария и присвоить себе все выгоды от ведения совместного бизнеса.
--------------------------------
<1> Несмотря на то что миноритарные участники в ряде случаев имеют право вето, что также следует относить к корпоративному контролю в широком смысле, для целей настоящей статьи корпоративный контроль будет пониматься в более узком смысле - как владение преобладающей долей в уставном капитале, которая позволяет принимать положительное решение по большинству вопросов деятельности общества и оказывать решающее влияние на стратегию ведения бизнеса. Исходя из этого должны соответственно пониматься термины "контролирующий (или мажоритарный) участник", или "мажоритарий", и "миноритарный участник", или "миноритарий". Такой ограничительный подход обусловлен тем, что на практике ущемление прав и законных интересов участников непубличного общества (или "притеснение" в терминологии данного исследования), как правило, отмечается именно со стороны участника, обладающего мажоритарной долей в уставном капитале, в ситуации, когда миноритарий не может заблокировать принятие конкретного решения или иным образом повлиять на него.
Однако общая логика, которая будет выстроена применительно к этому случаю, в полной мере может быть применена и к ситуации, когда формально миноритарий становится в определенной ситуации фактически контролирующим участником, поскольку имеет возможность заблокировать принятие того или иного решения общества или же получает возможность принимать решение по сделке, в совершении которой имеется заинтересованность мажоритария, поскольку последний отводится от голосования по данному вопросу.
|
|
|
Принцип большинства действует и в публичном обществе, однако проблематика притеснения миноритарных участников наиболее ярко проявляется именно в контексте непубличного общества. Это во многом обусловлено его правовой природой, сближающей его с товариществом <2>.
--------------------------------
<2> Подробнее о правовой природе непубличного общества см. статью автора, готовящуюся к опубликованию в журнале "Закон" N 8 за 2017 г.
|
|
|
В непубличных обществах интересы мажоритария и миноритария наиболее явным образом противопоставляются: контролирующий участник стремится к максимизации прибыли и ее единоличному присвоению, а миноритарный - к хотя бы минимальному участию в управлении и пропорциональному получению прибыли от деятельности компании.
Когда гармония в отношениях участников непубличного общества пропадает, миноритарий может столкнуться с проблемой непредсказуемого и своекорыстного поведения со стороны мажоритария. К примеру, контролирующий участник может обеспечить расторжение обществом трудового договора с миноритарием или прекратить его полномочия в качестве члена органа управления общества, а также перестать выплачивать дивиденды (распределять прибыль). В этой ситуации миноритарный участник остается заблокированным в компании без какого-либо дохода от вложенных инвестиций. В то же время мажоритарный участник может продолжать получать высокую заработную плату, занимая руководящую должность в компании, либо безнаказанно выводить активы общества в дружественную, но формально не аффилированную с ним компанию с помощью различных схем, либо совершить реорганизацию, размыв при этом долю миноритария. В качестве альтернативы мажоритарный участник может предложить выкупить пакет миноритария по существенно заниженной цене <3>. Описанные действия представляют собой классический сценарий притеснения миноритария в непубличном обществе. Необходимо также отметить, что все действия контролирующего участника могут находиться формально в рамках закона, однако при этом явным образом ущемлять интересы миноритарных участников общества.
--------------------------------
<3> См.: Thompson R.B. The Shareholder's Cause of Action for Oppression // 48 The Business Lawyer. 1992 - 1993. P. 703.
|
|
|
Ситуация усугубляется еще и тем, что в отличие от публичной компании, акции которой обращаются на организованном рынке и могут быть проданы по рыночной цене довольно быстро, у непубличных обществ отсутствует рынок акций (долей), т.е. их акции (доли) совершенно неликвидны. В результате миноритарии не имеют реальной возможности вернуть вложенные ими инвестиции путем продажи своего пакета третьему лицу, так как миноритарный пакет становится абсолютно неинтересным для потенциальных покупателей и обременительным для продавца.
Понимая серьезность описанной проблемы и бедственность положения миноритарных акционеров непубличных обществ, владеющих иногда довольно крупными пакетами акций (достигающими 49% уставного капитала общества), законодатель и суды развитых правопорядков начали предпринимать различные меры, направленные на защиту интересов таких участников от притеснения со стороны мажоритария. Учитывая особую природу непубличного общества, а также то, что его участники в действительности представляют собой партнеров или товарищей в товариществе, возникает необходимость в применении специальных способов защиты, когда один участник действует не в соответствии с интересами или ожиданиями другого участника <4>.
--------------------------------
<4> См.: Matheson J.H., Maler R.K. A Simple Statutory Solution to Minority Oppression in the Closely Held Business // 91 Minnesota Law Review. 2006 - 2007. P. 660.
|
|
|
Это, безусловно, не говорит о пересмотре общего подхода корпоративного права, согласно которому все решения в компании принимаются большинством голосов. Речь идет о некотором смещении акцента и проявлении должного внимания к интересам миноритариев, не желающих становиться жертвами своекорыстного поведения мажоритарных участников и заложниками своих инвестиций.
Также необходимо отметить, что лицо, получающее миноритарную долю в непубличном обществе, как правило, оставляет себя слабо защищенным от различного рода притеснений со стороны мажоритарного участника, поскольку не настаивает на включении в акционерное соглашение, устав или внутренние документы компании защитных положений, даже если компания создана в юрисдикции, позволяющей это делать. Причиной этому могут быть различные факторы, в том числе неосведомленность миноритарного участника о возможных рисках или слабая переговорная позиция.
Несмотря на повышение договорной свободы между участниками непубличного общества, ученые признают, что необходимость в эффективном законодательном регулировании все равно остается. Инвесторы часто демонстрируют слишком оптимистичное поведение на стадии создания компании, поэтому не предусматривают необходимую защиту заранее <5>. Кроме того, отразить все нюансы будущих взаимоотношений сторон исчерпывающим образом не всегда возможно, так как жизнь многообразна и демонстрирует все новые примеры ущемления прав и интересов миноритариев.
--------------------------------
<5> См.: Thompson R.B. Op. cit. P. 705.
Более того, такое детальное договорное регулирование требует привлечения квалифицированных юристов, а значит, сопряжено со значительными издержками, которые просто не готовы нести участники непубличного общества на начальном этапе взаимоотношений <6>.
--------------------------------
<6> См.: O'Neal H.F. Oppression of Minority Shareholders: Protecting Minority Rights // 35 Cleveland State Law Review. 1987. P. 124.
Законодательные положения в этом случае призваны создать модели поведения, которые будут действовать по умолчанию, т.е. участникам не надо будет по поводу них специально договариваться, при этом права и законные интересы миноритариев будут должным образом защищены.
Важно отметить, что в России большинство хозяйственных обществ являются непубличными. При этом даже те акционерные общества, которые ранее назывались открытыми, а теперь отвечают формальным критериям публичного общества, в действительности по своей правовой природе в большинстве случаев являются непубличными.
В российском корпоративном праве существует немало возможностей для контролирующих участников хозяйственных обществ (как публичных, так и непубличных) осуществить те или иные действия исключительно к собственной выгоде, при этом явно ущемляя интересы миноритариев таких обществ. Подобные действия мажоритариев в большинстве случаев оказываются безнаказанными, поскольку российские суды формально подходят к применению положений корпоративного законодательства, чрезвычайно жестко проводя в жизнь принцип большинства. Российский суд предпочитает не вмешиваться в ситуацию корпоративного конфликта между участниками компании, если нет формальных нарушений закона, но фактически миноритарий вытесняется из общества всеми доступными мажоритарию способами или лишается тех выгод, на которые вправе был рассчитывать при обычных условиях оборота и нормальных партнерских отношениях.
Складывающаяся в российском корпоративном праве ситуация, по нашему мнению, связана не только с отсутствием соответствующих положений закона о специальных способах защиты миноритарных участников на случай их притеснения со стороны контролирующего участника, но и с общим негативным отношением судов и общества в целом к интересам меньшинства.
Такое безразличное отношение к интересам миноритариев приводит к выхолащиванию нормальных партнерских отношений из российского бизнеса, поскольку никто не хочет становиться миноритарием, и преобладанию в нем компаний одного лица. Если по каким-то причинам учредители все-таки решаются на создание совместного предприятия, то его уставный капитал чаще всего распределяется в пропорции 50 на 50, т.е. создается, по сути, ситуация единогласия, влекущая бесконечные дедлоки и значительные издержки, связанные с необходимостью их разрешения. Эффективность ведения бизнеса при этом существенно снижается.
I. Защита интересов миноритарных акционеров закрытых корпораций в США
Институт защиты миноритариев от притеснения со стороны мажоритариев в США имеет долгую и интересную историю становления и развития. Не имея возможности в рамках настоящей статьи детально исследовать каждый эпизод, рассмотрим лишь ключевые вехи его развития:
1) возложение на контролирующего участника фидуциарных обязанностей по отношению к миноритариям;
2) защита разумных ожиданий миноритариев;
3) разработка особого средства защиты миноритариев от притеснения со стороны мажоритариев (oppression remedy).
1. Фидуциарные обязанности контролирующего участника
Наивысший стандарт фидуциарных обязанностей был задан в деле Meinhard v. Salmon <7>, в котором судья Кардозо дал толкование принципа фидуциарных отношений через моральный императив. Дело Meinhard, касающееся, как ни странно, не корпораций, а совместного предприятия (joint venture) <8>, оказало колоссальное влияние на дальнейшее развитие доктрины фидуциарных обязанностей в закрытых корпорациях.
--------------------------------
<7> См.: 223 A.D. 663, 661, 229 N.Y.S. 345, 349 (1928), modified, 249 N.Y. 458, 164 N.E. 545 (1928).
<8> В данном деле предметом совместного предприятия была аренда коммерческой недвижимости и управление ею в течение 20 лет. Салмону были переданы все права по управлению бизнесом, а Мейнхард лишь участвовал в прибыли. После окончания срока аренды Салмон без ведома Мейнхарда заключил с собственником арендуемых помещений новый договор аренды не только ранее занимаемых, но и смежных новых помещений. Суд посчитал, что Салмон нарушил свои фидуциарные обязанности по отношению к партнеру, так как должен был раскрыть ему существование новых возможностей. Не сделав этого, Салмон лишил Мейнхарда возможности конкурировать с ним и на равных началах участвовать в прибыли при реализации новых возможностей.
Судья Кардозо применил в деле принцип фидуциарности в его широком понимании, элегантно выраженном в знаменитом пассаже: "Партнеры совместного предприятия, как сотоварищи, в ходе ведения совместного дела несут друг перед другом обязанность наивысшей преданности. Многие формы поведения, которые могут быть позволены в повседневной жизни для участников обычных договорных отношений, запрещены для тех, кто связан фидуциарными узами... Не только честность, но проявление наивысшей степени уважения является в данном случае стандартом поведения" <9>.
--------------------------------
<9> Meinhard, 249 N.Y. 463 - 64, 164 N.E. 546.
На дальнейшее развитие фидуциарных обязанностей в закрытых корпорациях существенное влияние оказали решения по трем делам судов штата Массачусетс: Donahue v. Rodd Electrotype Co. <10>, Wilkes v. Springside Nursing Home, Inc. <11> и Smith v. Atlantic Properties, Inc. <12>.
--------------------------------
<10> См.: 367 Mass. 578, 328 N.E.2d 505 (1975).
<11> См.: 370 Mass. 842, 353 N.E.2d 651 (1976).
<12> См.: 12 Mass. App. Ct. 201, 422 N.E.2d 798 (1981).
Обоснование фидуциарных обязанностей, данное судом в деле Donahue <13>, как и в деле Meinhard, выражало больше этические стандарты поведения в предпринимательских отношениях, чем четкие юридические нормы <14>. Суд признал, что участники закрытой корпорации несут друг перед другом практически такие же фидуциарные обязанности, какие возложены на товарищей в товариществе <15>. Суд описал эту обязанность как обязанность высшей добросовестности и преданности, под которой понимается невозможность акционеров действовать своекорыстно или исключительно в своих интересах в нарушение лежащей на них обязанности преданности по отношению к другим акционерам и корпорации в целом <16>. Суд признал, что, поскольку миноритарии лишены возможности продать акции, а мажоритарий может легко манипулировать финансовым положением миноритариев, ситуация в закрытой корпорации сама по себе предполагает злоупотребление мажоритарием своими правами в ущерб интересам миноритариев <17>.
--------------------------------
<13> В данном деле миноритарная участница (Euphemia Donahue) подала иск против корпорации, ее директоров и контролирующих акционеров в связи с тем, что корпорация выкупила часть мажоритарного пакета одного из участников, уходившего на пенсию и оставлявшего управление компании своим детям, а в выкупе ее доли отказала. Истица требовала от суда отменить выкуп, ссылаясь на нарушение корпорацией фидуциарных обязанностей, поскольку ей не была предоставлена равная возможность продать свои акции корпорации.
<14> См.: Mitchell L.E. The Death of Fiduciary Duty in Close Corporations // 138 University of Pennsylvania Law Review. 1989 - 1990. P. 1705.
<15> См.: Donahue, 367 Mass. 593, 328 N.E.2d 515.
<16> Ibid.
<17> Ibid.
Ответ на вопрос о том, в каких случаях происходит нарушение фидуциарных обязанностей, был дан в деле Wilkes v. Springside Nursing Home, Inc. <18>, которое знаменует собой вторую ступень развития доктрины фидуциарных обязанностей в закрытых корпорациях <19>.
--------------------------------
<18> См.: 370 Mass. 842, 353 N.E.2d 657 (1976).
<19> В данном деле четыре акционера, включая Вилкеса, владели равными пакетами акций в закрытой корпорации, являлись директорами и работниками компании, получали равные вознаграждения. После ссоры с одним из участников Вилкес был отстранен от должности директора, а также уволен из компании, в результате чего потерял средства к существованию. Вилкес обратился в суд с альтернативным иском о нарушении подразумеваемого партнерского соглашения остальными участниками компании или о нарушении фидуциарных обязанностей, возложенных на контролирующих акционеров. Суд, как и в деле Donahue, счел группу из трех акционеров фидуциаром по отношению к Вилкесу в связи с их совместным контролем над компанией, и признал контролирующих акционеров нарушившими свои фидуциарные обязанности (см.: Hicks C.L. Recent Decision. Corporations - Fiduciary Duty - In a Close Corporation, a Majority Shareholder Owes a Fiduciary Duty Towards the Minority When Seeking a Controlling Share // 60 Mississippi Law Journal. 1990. P. 432 - 433).
В этом деле еще более обострилась проблема конфликта интересов, наметившаяся в делах Meinhard и Donahue, существенно осложняющая анализ фидуциарных обязанностей.
В деле Wilkes суд определил, что нарушение фидуциарных обязанностей зависит от того, может ли контролирующий участник продемонстрировать законную и оправдываемую интересами компании цель своих действий <20>. Если такая цель может быть продемонстрирована, то презюмируется, что оспариваемое действие не нарушает фидуциарные обязанности, если только миноритарии не смогут доказать, что та же самая цель могла быть достигнута иным способом, в меньшей степени ущемляющим их интересы <21>. Поскольку в деле Wilkes мажоритарные участники не смогли показать подобную законную деловую цель, суд посчитал их нарушившими свои фидуциарные обязанности.
--------------------------------
<20> См.: 370 Mass. at 851, 353 N.E.2d at 663.
<21> Ibid.
Третье дело в обозначенной трилогии - это дело Smith v. Atlantic Properties, Inc. <22>. В нем суд указал, что своекорыстное поведение контролирующего акционера является оправданным и не нарушающим фидуциарные обязанности до тех пор, пока этот акционер имеет более вескую причину такого поведения, чем неконтролирующий акционер. Таким образом, в деле Smith было окончательно признано, что нарушения фидуциарных обязанностей можно избежать, если предложить разумную и обоснованную с точки зрения интересов компании причину нарушения прав миноритариев <23>.
--------------------------------
<22> См.: 12 Mass. App. Ct. 201, 422 N.E.2d 798 (1981). Данное дело, как и дело Wilkes, касается четырех участников закрытой корпорации, владеющих равным количеством акций. В устав корпорации было включено положение, согласно которому все важные решения принимаются большинством в 80% голосов, что обеспечило право вето каждому из ее участников. Один из них постоянно блокировал принятие решения о выплате дивидендов, полагая необходимым вкладывать всю полученную прибыль в компанию. В результате компания была привлечена налоговым органом к ответственности. Три участника обратились в суд с иском к четвертому участнику, потребовав выплаты дивидендов, отстранения его от должности директора компании, возмещения корпорации убытков, вызванных наложением налоговых санкций. Суд посчитал, что, несмотря на то что четвертый участник фактически является миноритарным акционером, положение устава о принятии решений большинством в 80% голосов предоставило ему контрольные полномочия, поэтому обоснованным будет возложение на этого участника фидуциарных обязанностей, провозглашенных в деле Donahue.
<23> См.: Mitchell L.E. Op. cit. P. 1714.
Третий этап развития доктрины фидуциарных обязанностей акционеров в закрытой корпорации ознаменовался окончательным отходом от стандарта наивысшей добросовестности и лояльности, провозглашенного в деле Donahue, и его трансформацией в более прагматичный подход, который прямо допускал заинтересованное поведение контролирующего акционера, запрещая лишь причинение миноритариям намеренного вреда.
Суды стали выносить решения о нарушении контролирующим акционером своих фидуциарных обязанностей только в случае их явного злоупотребления своими полномочиями и намеренного отстранения миноритариев от участия в прибыли компании. Иными словами, несмотря на то что суды продолжали называть подобные действия контролирующих акционеров нарушением их фидуциарных обязанностей, в действительности это больше напоминало совершение умышленного деликта по вытеснению миноритариев (tort of freeze-out) <24>. Таким образом, первоначальная философия данной концепции была совершенно утрачена в ходе подобного правоприменения <25>.
--------------------------------
<24> См.: Sugarman v. Sugarman, 797 F.2d 3, 7 - 8 (1st Cir. 1986); Orchard v. Covelli, 590 F. Supp. 1548, 1557 (W.D. Pa. 1984); Masinter v. WEBCO Co., 164 W. Va. 241, 251 - 56, 262 S.E.2d 433, 440 - 42 (1980); Denihan v. Denihan, 119 A.D.2d 144, 147 - 50, 506 N.Y.S.2d 39, 41 - 43 (1986).
<25> См.: Mitchell L.E. Op. cit. P. 1715.
Эта риторика наиболее отчетливо проявилась в деле Zidell v. Zidell <26>, в котором суд указал, что его обязанность заключается в восстановлении нарушенного права, а не в примирении конкурирующих интересов бизнесменов, поэтому отсутствие недобросовестности, обмана, нарушения фидуциарных обязанностей, злоупотребления правом или иного неправомерного деяния означает отсутствие оснований для вмешательства со стороны суда.
--------------------------------
<26> См.: 277 Or. at 419, 560 P.2d at 1089 (1977) (quoting Gay v. Gay's Super Markets, Inc., 343 A.2d 577, 580 (Me. 1975)).
В дальнейшем суды начали требовать от миноритарного акционера доказать совершение не единственного нарушения его прав со стороны мажоритария, а нескольких таких нарушений (серии нарушений), в результате чего получил свое развитие деликт из вытеснения (tort of freeze-out).
Теория вытеснения миноритарных акционеров была подробно описана в деле Sugarman v. Sugarman <27>, в котором суд посчитал, что в качестве основания иска миноритарный акционер должен обязательно показать, что мажоритарный акционер использовал несколько механизмов, способствующих отстранению миноритария от участия в распределении прибыли путем получении дивидендов или заработной платы, и что предложение продать свой пакет по заниженной цене было кульминацией плана мажоритария по вытеснению миноритария <28>. Кроме того, суд указал, что подобные действия должны быть убыточными для миноритарного акционера, нарушение должно быть умышленным, а лишение миноритария дохода намеренным <29>.
--------------------------------
<27> См.: 797 F.2d 3 (1st Cir. 1986).
<28> Ibid. P. 7 - 8.
<29> Ibid. P. 8.
Таким образом, если ранее суды при рассмотрении дел о нарушении фидуциарных обязанностей были безразличны к категориям противоправности и виновности при оценке действий контролирующего акционера (достаточно было доказать факт неравного отношения к миноритариям и отсутствия преданности их интересам), то на третьем этапе суды допустили возможность поведения контролирующего акционера в своем интересе и более не признавали такие действия в качестве нарушения per se <30>.
--------------------------------
<30> См.: Mitchell L.E. Op. cit. P. 1716 - 1717.
Дата добавления: 2018-06-01; просмотров: 447; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!