Особенности журналистики Германии XVIII века.
Реформация была поприщем, на котором мерялись силами император и протестантские сословия. До тех пор, покуда императорская власть не чувствовала себя достаточно сильной по сравнению с противной стороной и нуждалась в ее поддержке разным политическим своим начинаниям, ее усилия были направлены к улажению религиозных споров. Тем временем она старалась о сохранении status quo и всячески парализовала пропаганду новой веры и связанное с этим взаимное ожесточение. Но главным средством такой пропаганды была, наряду с устным словом, также печать.
В 20-х годах XVI века вся Германия была наполнена произведениями по вопросам веры, и в них, конечно, не было недостатка в самых ожесточенных полемических нападках и оскорблениях. Эпоха Реформации есть, между прочим, время крайнего расцвета пасквильной литературы в Германии. Против этого и было направлено с самого начала открытое папами орудие борьбы.
Первое постановление в этом смысле заключено в указе имперского сейма в Шпейере от 1529 года. Этим «временным» указом, под угрозой большого штрафа, воспрещается печатать что-либо без предварительного просмотра начальства. В 1530 и 1542 годах последовали новые указы такого же рода, причем на последнем имеется вполне откровенная отметка: «Geschehen auf Anhalten der Pfaffen», т.е. по внушению священников. Но в 1548 году силой особого «имперского полицейского устава» временная цензура превращается в постоянное учреждение империи с явно выраженной тенденцией служить не только к защите католической церкви и веры, но и к охране утвердившейся императорской власти.
|
|
|
Как ни сильно давала себя порой чувствовать эта новая цензурная власть, в большей части Германии положение вещей в этой области, по окончании религиозных смут и до французской революции, было все-таки довольно сносное. С одной стороны, это объясняется тем, что за весь этот период не возникало ни одного сколько-нибудь серьезного политического, социального или религиозного движения, которое заставило бы правительства прибегнуть к усиленным преследованиям. В большинстве протестантских и в некоторых католических землях цензура действовала в пределах умеренности и толерантности. С другой стороны, раздробленность империи на массу крупных и мелких территорий и взаимная зависть и недоверие между разными территориальными властями делали еще невозможным позднейшую солидарность реакционных интересов и довольно благоприятно отражались на судьбах печати. Чего нельзя было печатать в Штутгарте, можно было безнаказанно печатать в Веймаре и т. д. Таким образом, говорит один историк, трудно было найти предмет, о котором нельзя было бы, по крайней мере в одной какой-нибудь местности Германии, говорить с полной откровенностью.
|
|
|
К этому присоединялось еще, что в то время для руководства цензурой призывались не подчиненные, невежественные полицейские чиновники, как это делалось в реакционную эпоху XIX века, а люди с образованием: ученые, высокопоставленные должностные лица и т.п. Очень часто цензура отдавалась в ведение университетских факультетов. В этом же смысле и Фридрих Великий[1], реформировавший в 1749 году прусскую цензуру, издал приказ, чтобы «для такой цензуры изыскивался и назначался вполне разумный человек, который не придирался бы ко всяким мелочам»... Академии и университеты во многих немецких землях были вообще освобождены от всякой цензуры. Такою свободой пользовались и отдельные профессора, так что известный геттингенский историк Шлецер открыл на страницах своих «Staatsanzeigen» почтовый ящик, куда поступали и оглашались жалобы на общественные неурядицы, злоупотребления властей и несправедливые действия правительств в различных частях Германии.
Такое положение вещей могло, конечно, длиться только до тех пор, покуда немецкое общество и народ оставались в летаргическом покое касательно их общественных и государственных отношений. Как только наступило пробуждение от этой летаргии, как только пробудилась потребность в изменении старых государственных и общественных порядков и протест против всемогущества господствовавших в стране сил, то и эти последние неизбежно должны были прибегнуть к крайнему употреблению имевшейся в их распоряжении цензурной власти, чтобы задержать дальнейший рост новых идей и охранить за собою господство. При таких условиях цензура уже не могла не влиять, как несносные, задерживающие всякий прогресс, цепи, – и это, тем более, что пробудившееся в тогдашней Германии движение имело целью демократизацию государственного устройства и всей государственной жизни.
|
|
|
В течение последних десятилетий XVIII века назревали постепенно совершенно новые течения и стремления. Зародившись первоначально во Франции, новые взгляды на государство, свободу, право, общественную жизнь вообще, нашли и в Германии такой восторженный отклик, что вскоре вся ее духовная жизнь всецело была охвачена французскими идеями. Господствовавшие до тех пор чисто литературные интересы были отодвинуты на задний план, и на арене появился целый ряд периодических изданий, в которых все более и более сказывалась политическая тенденция. Переходом от прежних литературных журналов к новым политическим послужил основанный Виландом «Deutscher Mercur». Он начал выходить в Веймаре в 1773 году и сделался любимым журналом тогдашнего образованного общества благодаря тому, что, кроме лучших произведений самого Виланда, в нем печатались также статьи и на разные политические темы. В этих политических статьях новый журнал с энтузиазмом становился на сторону французской революции, а в критике внутренних отношений шел так далеко, что требовал присоединения Пруссии к французской республике на правах филиальной державы. Журнал Виланда продержался до 1810 года, но еще раньше был вытеснен разными изданиями Шубарта, Векерлина, Шлецера и другими. В своем журнале «Deutsche Chronik», особенно распространенном в южной Германии, Шубарт в популярной форме пропагандировал обновление общих условий немецкой жизни, но, несмотря на всю свою сдержанность, все-таки навлек на себя гнев Вюртембергского герцога и был им заключен на 10 лет в крепость. Идеи Векерлина и созданных им журналов особенно популярны были в средних классах, потому что эти последние находили в Векерлине заступника их непосредственных реальных интересов. Мы должны, твердил он неустанно, – действовать в том направлении, чтобы платить поменьше пошлин и разных повинностей: только тогда мы сможем проникнуться общегражданскими стремлениями и идеалами. Гораздо шире смотрел на вещи Шлецер, издававший в Геттингене от 1783 по 1794 год«Staatsanzeigen». Шлецер был человек с универсальным образованием и сообразно с этим играл доминирующую роль в тогдашней публицистике. Он энергично отстаивал идею гармонически сложенной государственной жизни и, в противоположность Векерлину, говорил, что всякому человеку государство должно быть чем-то большим, чем стойло для коровы, и что в каждой стране, рядом с волей правителя, должна иметь место и воля народа. О разных недостатках и неурядицах в практике немецких правительств он говорил с осторожностью, но и с большим мужеством. В своих «Staatsanzeigen» знаменитый гет-тингенский историк открыл особый почтовый ящик, куда поступали и оглашались жалобы на общественные непорядки, злоупотребления властей и несправедливые действия правительств. Его мнение имело такую силу, что Мария Терезия отклонила однажды предложение своего советчика словами: «Это не годится, что скажет на это Шлецер!» Но с течением времени он все-таки нажил такую массу влиятельных врагов, что, по их настоянию, ганноверское правительство придралось к обиде, нанесенной Шлецером одному ненавистному почтмейстеру, и закрыло его журнал.
|
|
|
Наряду с довольно многочисленными и разносторонними журналами того времени существовало лишь немного политических газет, не отличавшихся к тому же выдающимися качествами. В течение всего XVIII века немецкая политическая пресса, в общем, находилась под очень тяжелым гнетом. Немецкие правительства строго следили за тем, чтобы из печати не выходило ни одного сколько-нибудь откровенного слова, и газеты более, чем всякие иные публикации, чувствовали на себе неумолимую строгость цензурного режима. Поэтому-то в XVIII веке не возникло в Германии ни одной крупной газеты, ни одна газета не возвысилась до более широкой точки зрения и не вышла за узкие рамки простой передачи известий. Не многим лучше обстояло дело и в самой Пруссии, хотя со вступлением на престол Фридриха II наступил известный подъем политической жизни и патриотических интересов. Сам Фридрих выражал даже желание, чтобы в его государстве был предоставлен печати больший простор и чтобы специально «берлинским газетчикам» дана была «неограниченная свобода», так как «газеты, чтобы быть интересными, не должны быть женированы». Но уже через несколько лет «великий» король нашел, что с прессой лучше не женироваться, и, возвратившись к цензурной системе, стал так ее теснить, что газеты потеряли всякое значение. О его военных операциях могли появляться только те отчеты, которые составлял или доставлял сам король; о военных событиях сообщались очень запоздалые сведения с особого разрешения.
Условия политической и экономической жизни Германии в последние десятилетия XVIII века становились все невыносимее. Многочисленные мелкие государственные территории, особенно в западной части, тормозили сколько-нибудь свободное развитие промышленных и торговых сношений. Таможенные заставы и бесконечные пошлины душили всякую предприимчивость. Повсюду царил полный застой. Понятно поэтому, что на Францию, с ее более свободными взглядами на жизнь и людей, стали смотреть, как на спасительницу, и никто ни одним звуком не протестовал, когда в 1795 и 1797 годах весь немецкий левый берег Рейна отошел к французам. Каждый ожидал наступления лучших времен, и действительно, с началом французского режима тотчас стал замечаться подъем торговли и общих сношений
Германия в 18 века конгломерат феодальных владений. Развитие Германии было заторможено отсутствием центра. В 19 веке таким городом станет Пруссия. В экономическом плане в 18 веке складывались в одной части капиталистические в другой феодальные. В социальном плане в феодальных княжествах феодальная иерархия. Франкфурт – обладал имперским правом, не подчиняться феодалам. Не было единственного языка, культурных ценностей. Англия и Франция оказывали влияние на внутренние усобицы. Пресса в этот период различается. Правление Фридриха II 1740 – 1776. В это время развивается Берлинская пресса. Фридрих сам писал статьи, обозначал свою политику и деятельность. Фридрих был примером для Европейских государств.
В 1751 год «Берлинская привилегированная газета» Фридрих Фосс приобрел эту газету. Основана в 1704 и просуществовала до 1934. За тем была переименована в «Газета Фосса». В ней публиковались статьи Лесинга, рецензии на книги, статьи о науки. Частные газеты в Берлине существовали порядка 10 лет. Тираж Берлинской прессы был невысок.
«Гамбургский корреспондент». Гамбург мог позволить себе свою газету. Эта газета выходила с 1712 года. Тираж 30 000 экз.
«Газета Кельна». Основана Редериком. Она критиковала Фридриха. Редерик преклонялся перед Австрией. Фридрих усиливал свое влияние, и был инициатором создании имперских газет: почтовая газета. Голландские газеты выходили в Германии. Французский язык был международным. На нем выходили журналы и газеты (Газета Амстердама, Газета у Трехта).
Газета Ледина публиковала международные новости.
Большое влияние оказывало просвещение. Моральные еженедельники. Для германских еженедельников очень важным было объединение немцев. В 19 веке существовало около 120 моральных еженедельников. Одним из первых таких еженедельников «Разумник» в 1713 В Гамбурге. Появляются еженедельники, издаваемые в Цюрихе «Беседа живописцев», речь в нем шла о создании единой литературы. Много было материалов воспитательного смысла.
Дата добавления: 2018-05-12; просмотров: 1065; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!