Национализм и национальные истории как знамение XIX в.
В ПОМОЩЬ ПРЕПОДАВАТЕЛЯМ
Л. е. ГРИНИН
ТЕОРИЯ, МЕТОДОЛГИЯ И ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ: ОЧЕРКИ РАЗВИТИЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ МЫСЛИ ОТ ДРЕВНОСТИ
ДО СЕРЕДИНЫ XIX ВЕКА*
Лекция 9. ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА XIX В.
Грань во взглядах на историю, разделяющая два века. Принцип историзма. Как мы помним,между XVII и XVIII вв. не было разрыва в подходах к истории и обществу, напротив, между рационалистами и просветителями наблюдалась очевидная философско-теоретическая преемственность. Зато между XVIII и XIX вв. пролегла довольно резкая духовная грань. Эти различия в форме перехода от эпохи к эпохе, несомненно, во многом объяснялись результатами Великой французской революции, наполеоновских войн, реставрации Бурбонов во Франции и многих других событий.С начала XIX в. принцип историзма становится все более и более важным[1]. По словам известного историка и философа истории
Ф. Майнеке (1862–1954), «появление историзма было одной из величайших духовных революций, пережитых западно-европейской мыслью»[2].
Принцип историзма означает рассмотрение всякого явления в его развитии: зарождении, становлении и отмирании. Историзм как способ осмысления прошлого, современности и вероятного будущего требует искать корни всех явлений в прошлом; понимать, что между эпохами существует преемственность, а каждую эпоху надо оценивать с точки зрения ее исторических особенностей и возможностей. В результате на общество удалось взглянуть как на нечто цельное и взаимосвязанное, а целостность позволяет глубже понять отдельные его элементы[3].
|
|
|
Новый подход к истории без преувеличения перевернул общественное сознание. И без того повышенный интерес к истории
в первой трети XIX в. стал еще более сильным, захватив не только философию, но и литературу и искусство, породив новые области обществознания и т. д. Неудивительно, что историк Огюст Тьерри утверждал, что XIX в. будет веком истории, как XVIII был веком философии. Действительно, в XIX в. возникла научная историография, которая попыталась взять на себя функцию реконструкции прошлого.
Отход от идей Просвещения. Идеи просветителей во многом оказались не соответствующими недавнему историческому опыту, накопленному в ходе грандиозных социально-политических перемен, произошедших в течение вышеуказанных событий. Стало ясно, что:
1) роль рациональности и разума в истории оказалась резко преувеличенной[4]. Общество не механическая сумма индивидов, а сложный организм, направления и возможности изменений в котором всегда идут в рамках исторических, географических и политических особенностей данного социума, степени подготовленности таких перемен. По-новому нужно взглянуть на причины смены политического строя, права, на то, какой строй является оптимальным.
|
|
|
2) Соответственно волевое преобразование общества имеет свой вполне обозримый предел,переход за который в конце концов ведет к откату назад, возврату к старым институтам[5].
3) Существующие институты, отношения и учреждения, какими бы неразумными с точки зрения рационального подхода они ни казались, нередко могут быть оправданы, поскольку опираются на определенные исторические реалии, а их изменение должно быть глубоко обоснованным[6].
4) Неисторичным было полное отрицание достижений предшествующих эпох, неспособность увидеть прогресс в тысячелетнем периоде прошлого человечества, в частности в эпохе средних веков, которую трактовали только как время упадка и невежества. Требовался и новый взгляд на исторические эпохи, каждая из которых необходима, ценна и готовит изменения для следующей.
5) идея прогресса как поступательного развития разума, казалось, была полностью дискредитированав свете фактов кровавого революционного террора, бойни наполеоновских войн, злобы реставрации и реакции. Концепция прогресса, следовательно, требовала новых подходов.
|
|
|
И хотя вышеуказанные выводы о преемственности эпох и органическом развитии активно использовались для оправдания всякого рода консерватизма, они дали большой толчок для развития исторической мысли[7].
Преемственность во взглядах на историю между XVIII и первой половиной XIX в.Пересмотр вышеуказанных взглядов просветителей и поиск новых средств осмысления исторического прошлого стал толчком для перехода к новому типу историзма. Но прежде чем перейти к его описанию, стоит указать и линии преемственности между XVIII и XIX вв., поскольку между ними, несмотря на резкий идеологический поворот, все же существовала определенная преемственность в тематике, проблематике, а также в подходах[8]. В частности:
1. Продолжают свое развитие английская и континентальная школы политэкономии, а важность этой науки возрастает[9].
2. Исследования в экономической истории также продолжаются и становятся все более важными.
3. Проблемы наилучшего общественного и политического строя (монархии, демократии и т. п.), роли частной собственности, которым придавали огромное значение и в XVIII в., теперь становятся еще более важными.
4. Несомненную преемственность с идеями просветителей (особенно Руссо) и социалистов-утопистов XVIII в. демонстрируют социалистические учения первой половины XIX в., в том числе и марксизм.
|
|
|
5. Продолжаются дискуссии, начатые в XVIII в., например о происхождении Франции, Германии, России и других стран (и народов), о лучшем государственном устройстве; развиваются исследования роли географического фактора и т. д.
6. Было весьма немало последователей и продолжателей идей просветителей в других направлениях[10].
Романтизм и пересмотр отношения к истории.Историзм в начале XIX в. получил наибольшее развитие в таком философско-историческом движении, как романтизм.
Романтизмом называют довольно широкое и неоформленное течение в общественной мысли, историографии, художественной литературе и искусстве первых десятилетий XIX в., которое стремилось не столько искать в истории уроки для жизни, сколько увидеть исторический смысл в ней самой, в особенностях и духе каждой эпохи. Романтиков характеризовали пристальное внимание и огромный интерес к историческим деталям и колориту каждой эпохи[11]. Эта точность позволяла более или менее верно реконструировать прошлое. Каких-то строгих канонов романтизма не существовало, это было как в идеологическом, так и в методологическом плане довольно аморфное направление, к тому же идейно неоднородное. В частности, в нем условно выделяют консервативное и либеральное направления[12].
Романтизм дал толчок для рождения нового типа историографии. В первой трети XIX в. также произошел решительный пересмотр методологических основ исторической науки. Среди целого ряда идеологов, сыгравших большую роль в выработке идейно-политической основы романтической консервативной историографии, можно, в частности, указать англичанина Э. Бёрка, французов-эмигрантов Ж. де Местра, Ф. Шатобриана, немцев Ф. Шлегеля,
К. Л. Галлера, А. Мюллера. Идеи либерального романтизма выработали французские историки эпохи Реставрации (см. ниже).
Что было нового в подходах романтизма к истории:
1. Придание истории не подсобного, а самодостаточного значения: историю нужно изучать и развивать ради того, чтобы знать прошлое, не преследуя утилитарных целей[13].
2. Каждая эпоха имеет неповторимость, которая выражается комплексно: в языке, обычаях, быте, образе мыслей и т. п.
3. Введение в науку понятия органического (то есть определенного всем предшествующим ходом истории) развития[14].
4. Каждому народу присущ особый «национальный дух», относительно постоянный на протяжении всей истории. Историк и представитель культуры должны найти в национальной истории особые черты данного народа и все проявления этого «духа» в праве, обычаях, политических институтах, устном народном творчестве, языке и т. п.[15]
В философии истории романтизм выражался в представлении об историческом процессе как о разумном и закономерном поступательном развитии, где каждой эпохе отведено свое особое место, а современное состояние выступает как продукт медленного и длительного развития и одновременно как реализация изначально присущего каждому народу особого «духа»[16].
Национализм и национальные истории как знамение XIX в.
Негативное отношение к революции и восхваление аристократии, церкви, монархии как благородных и доблестных институтов, необходимых для общества, не могли бы стать основой переворота в историографии.
Подлинной основой для романтического пересмотра истории стали не консерватизм, а национализм и желание каждого народа иметь свою собственную, особую историю. Национализм превратился в наиболее адекватную идеологию для развития исторической науки. Неудивительно, что романтизм особенно активно расцвел в Германии, где стояла задача создания единого национального государства, а также и в России, где шел быстрый рост национального самосознания[17].
Наиболее позитивные идеи романтиков заключались в скрупулезном изучении исторических корней различных институтов (например, права), особенностей «народного духа», индивидуальных черт эпох и явлений. Все это дало программу развития на десятилетия.
Следствия:
1. Переход к национальным историям, соответственно падение интереса к всемирной истории[18].
2. Повышение роли истории как важнейшей составной части идеологии национализма[19].
3.Расширение тематики историографии (народное творчество, история права и т. п.).
4. Отвержение идеи революции и крупных переворотов в истории. В этой же связи была пересмотрена и роль личности в истории. С од-ной стороны, личность ставилась в историческое окружение, что показывало ее реальные возможности. Но с другой – на длительные десятилетия зародилась тенденция преуменьшать роль личности, утверждая, что в результате закономерного развития общества при потребности в том или ином деятеле одна личность всегда заменит другую (см. подробнее: Гринин 2010: 20–21; Grinin 2010: 95–136).
5. Переоценка отношения к документам и фактам, резкое повышение их значимости в глазах не только историков, но и философов. Этот процесс шел постоянно в течение многих десятилетий XIX в., достигнув своего апогея в позитивизме.
Романтизм в Европе. Романтизм был распространен по всей Европе, включая Россию. Но наибольшее распространение идеи романтизма получили, как уже было сказано, в Германии, где они оказали огромное влияние на всю дальнейшую историографию XIX в.[20] Английская историография первой половины XIX в. развивалась менее бурно, чем немецкая, но также имеет выдающиеся имена в своем списке[21]. Но все же английская общественная мысль дала наиболее выдающиеся результаты в области политической экономии, что отражало передовой характер английской экономики. О французской историографии целесообразнее вести речь после изложения взглядов Сен-Симона.
Достижения немецкой историографии. В Германии в первой половине XIX в. сформировался ряд сильных школ, которые нельзя полностью отнести к романтизму, но на которые романтизм оказал сильное влияние, с ним они имели много общего. Немецкие историки внесли очень большой вклад в развитие критических методов работы историографии.
Историческая школа права сложилась в первой четверти XIX в., ее теоретические основы разрабатывались профессорами Берлинского университета Ф. К. Савиньи (1779–1861) и К. Ф. Эйхгорном (1781–1854). Эта школа придавала исключительное значение изучению исторических первоисточников и особое внимание уделяла их критике. Историки этой школы сделали много полезного в разных областях, особенно в области изучения обычного права, чем существенно углубили представления о начальных периодах истории. Однако ее основные идеи можно считать реакционными, направленными на оправдание действительности (что было вообще свойственно немецкой мысли в первые три-четыре десятилетия XIX в., мы увидим это и у Гегеля). В основе построений исторической школы права лежит понятие о «народном духе». Это понятие не является изобретением исторической школы[22]. Соответственно и основные законы страны медленно вызревают и создаются на протяжении веков. Отсюда у представителей исторической школы права повышенное внимание ко многим сторонам исторической действительности, включая и экономические изменения.
Ф. К. Савиньи был одним из крупнейших представителей этой школы. Он считает, что «народный дух» дан народу с самого начала и в дальнейшем совершаются лишь проявления этого «духа» народа, соответствующие отдельным ступеням его развития. Савиньи развивает идеи органического развития уже упомянутых Мёзера и Бёрка[23]. Развитие права, по его мнению, проходит определенные возрасты – от детского до старости (идея, перекликающаяся с гегелевской).
Л. Ранке (1795–1886) считается одним из крупнейших историков первой половины XIX в. Творчество Ранке также в известной мере связано с романтическим направлением и исторической школой права. Однако его собственное влияние на историографию было велико, поэтому нередко говорят об исторической школе Ранкев Германии. Собрание сочинений Ранке составляет свыше пятидесяти томов, которые в основном посвящены политической истории стран Западной Европы XVI–XVII вв. Ранке полагал, что каждое государство стремится быть могущественным и это стремление ведет к войнам; в них историк видел «вечный закон существования» государств[24]. Особое значение он придавал идее сильного государства, считал, что внешняя политика преобладает над внутренней. Ранке (как и его старший современник Ф. К. Шлоссер [1776–1861]) много сделал для разработки политической истории. Но он, по мнению Косминского, не оставил заметного следа в деле разработки методологических проблем исторической науки. Однако это не совсем так. Хотя Ранке не сделал так много для непосредственной разработки методов исторического исследования, как Нибур, но он внес важный вклад в общую идеологию методологии историографии (в том числе он фактически повлиял на складывание позитивизма в истории). Его подход хорошо выражается в наиболее известном выражении, что надо писать историю, как это было на самом деле (эти слова сделались девизом историков), то есть этот подход выражает идею уважения к фактам, поиска фактов и их накопления.
Исторической концепции Ранке был свойственен провиденциализм в истолковании исторического процесса (провиденциализм вообще возрождается в этот период, в том числе и в идеях Гегеля и гегельянцев, он присутствует у Гизо и др.). Как и многие другие, Ранке был идеалистом, в развитии общества считал решающей роль идей (прежде всего религиозных).
Нибур и новая методология. Б. Г. Нибур (1776–1831) был крупнейшим исследователем Древнего Рима и отчасти Греции, хотя занимался и новыми периодами. Основные исторические труды были написаны им в 1810–1820-е гг. Нибур считается основателем критического метода в изучении истории. Суть метода заключалась в разделении работы с источниками на две части: 1) аналити-ческую, то есть отделение легенд от достоверных свидетельств;
2) синтетическую, то есть восстановление реальной картины исторической жизни. При этом историк не должен был полностью игнорировать легенды, так как в них можно было встретить разбросанные «следы» реальности. Нибур также разрабатывает и теорию методологии. Он ставит сложные вопросы о том, как можно по данному дошедшему до нас источнику (который всегда является субъективным повествованием) узнать, как совершалась история в действительности. По его мнению, для этого прежде всего необходимо дать историю самого источника и той традиции, в которой он создан. С творчества Нибура, таким образом, начинается новый этап в истории критики источников[25].
Развитие источниковедения, археологии и вспомогательных исторических дисциплин.Развитие критических методов, работа в новых пластах исторических фактов, подъем филологических методов и т. п. поставили публикацию источников на новую высоту, в оборот вошло невиданное ранее количество документов. В частности, удалось приступить к созданию серийных публикаций источников по истории античности и средних веков,являющихся во многом образцовыми. Руководствовавшиеся теоретико-методо-логическими принципами романтизма знаменитые братья Якоб и Вильгельм Гримм проделали огромную работу по изучению истории германских языков, мифологии, фольклора, обычного права.
В области филологии мертвых языков громадный шаг вперед был сделан благодаря находке знаменитого Розеттского камня в Египте во время экспедиции Наполеона, что позволило Ж.-Ф. Шампольону продвинуться по пути расшифровки древнеегипетского языка.
Бурно развивалась археология, в частности археологически был открыт древнекаменный век (палеолит). Археология сделала свои первые шаги в подчиненной тогда Турции Греции и на Ближнем Востоке, в том числе в Междуречье, хотя наиболее знаменитые открытия приходятся на вторую половину века[26].
ФИЛОСОФСКО-СОЦИАЛЬНЫЕ ИДЕИ
Философские и социальные идеи первой половины XIX в. слишком разнообразны, чтобы их можно было объединить в какое-то одно направление (как это было с Просвещением в предыдущем веке, хотя, конечно, оно было далеко не единственным). В одном из аспектов и очень схематично подходы, касающиеся философии и теории истории, можно было бы разделить на философско-теологическое и философско-научное (то есть исходящее полностью или в основном из нетеологических оснований) направления. Первое направление в настоящем очерке показано на примере взглядов Гегеля, второе – на взглядах Сен-Симона и Конта.
ГЕГЕЛЬ
Общие пояснения.Философские взгляды Гегеля на историю наиболее систематично изложены в его «Философии истории». Это, бесспорно, очень крупная и во многом революционная работа. Но, оценивая ее, следует учитывать, что главная заслуга Гегеля не в тех или иных идеях, предшественников которых можно найти, а в громадном синтезе, новом объяснении и диалектическом философском методе, который позволил придать историческому процессу новое измерение[27]. Философско-историческая доктрина Гегеля весь-ма сложна, а идеалистические или провиденциалистские аспекты непросто отделить от историко-содержательной стороны концепции. Отсюда крайне сложно дать краткий и доступный пересказ,
а тем более анализ, его концепции без тех или иных неизбежных упрощений или искажений.
Ключевые пункты вклада Гегеля в развитие философии истории:
1. Органичный синтез различных ценных подходов философии и теории истории (особенно идеи прогресса и органичности исторического процесса и каждой ее эпохи) и достижений современной ему историографии.
2. Применение диалектического метода (борьбы противоположностей, перехода количества в качество и др.) к историческому процессу.
3. Создание философии истории подлинно всемирно-истори-ческого процесса.
4. Развитие теории внутренних движущих сил (история как саморазвитие).
5. Формулирование закономерного характера развития исторического процесса (его «разумности»[28]), в котором каждая историческая эпоха является необходимым этапом исторического процесса, а весь процесс есть развитие представлений о свободе.
6.Аргументация коренных отличий природного и исторического процесса[29].
Слабые стороны философии истории Гегеля:
1. Провиденциализм (история развивается не в результате жизнедеятельности общества или взаимодействия общества и природы, а из деятельности некоего абсолютного духа, отделенной от общества абсолютной идеи).
2. Телеологичность (цель исторического процесса уже заранее известна) и фактическая финальность истории (саморазвитие абсолюта как бы заканчивается развитием современного Гегелю Прусского государства).
3. Преуменьшение роли сознательной деятельности людей, роли личности, случайностей, альтернативности и многолинейности развития исторического процесса.
4. Преувеличение роли идеального фактора и соответственно занижение материальных факторов.
5.Утверждение Гегеля, что мировая история достигла своего итога в современной ему эпохе, противоречило принципу историзма и не соответствовало реальности.
Глобальный синтез.ГениальностьГегеля проявилась уже в том, что в своей доктрине философии истории он сумел органично синтезировать целый ряд довольно-таки противоречивых подходов и концепций, так что в итоге получился новый уровень понимания истории. Обычно подчеркивают, что в своей картине развития человеческого общества Гегель объединил идею всемирно-истори-ческого прогресса просветителей и принцип «органического развития» романтиков. Однако в концепции Гегеля кроме этого можно легко обнаружить множество других идей, концепций, терминов, хотя, конечно, так или иначе трансформированных для его общей концепции[30].
Новый диалектический метод.Принципиально новым, что Гегель внес в концепцию всемирно-исторического процесса, был диалектический принцип развития. Историческое развитие предстало как борьба противоположных начал. Выделив в качестве основного закона самодвижения единство и борьбу противоположностей, Гегель показал, каким образом объединяются и «примиряются», казалось бы, абсолютно противоположные характеристики. Это существенно обогатило методологию философско-истори-ческого исследования. В самом деле, прогресс обычно сочетается
с регрессом. Так, результатом войны становились одновременно создание империи и разрушение государств; новой религии – подъем новой и уничтожение старой культуры и т. п. Этого не могли не заметить многие просветители (например, возникновение частной собственности, согласно взгляду Руссо, стало орудием эксплуатации), но они видели в этом в основном аномалию. Закон единства и борьбы противоположностей во многом снимал эти кажущиеся противоречия. Точно так же закон перехода количества в качество объяснял непонятные рывки и скачки, которые начинались при, казалось бы, спокойном течении истории. Диалектический метод также показал возможность формулировки ряда важных закономерностей человеческой истории, например отклонения результата от цели: люди, руководствующиеся своими субъективными интересами, осуществляют вместе с тем «...нечто дальнейшее, нечто такое, что скрыто содержится в них, но не сознавалось ими и не входило в их намерения»[31].
Движущая сила исторического процесса. История как внутреннее саморазвитие. Прогресс.Таким образом, в концепции Гегеля противоречия исторического процесса выступали не как отклонения от рациональности, а как его сущность и движущая сила. В этом Гегель сделал огромный шаг вперед, обнаружив внутренние источники развития, причем источники постоянные. Его заслуга в том, что он показал: историческое развитие необходимо понимать как саморазвитие, как движение, происходящее по внутренним законам. Общество органически и закономерно развивается, причем «развитие является движением вперед от несовершенного к более совершенному» (прогресс). Несовершенство прошлой эпохи «содержит в себе свою собственную противоположность», совершенство будущей эпохи – в зародыше, в стремлении. Поэтому оценку несовершенного прошлого просветителями Гегель признавал поверхностной и наивной.
Прогресс истории представлен Гегелем как прогресс сознания свободы. Но он связывает этот рост со ступенями саморазвития мирового духа. На Древнем Востоке человек был полностью подчинен политическому и религиозному деспотизму. Общество там составляет бесправную массу, а свободен был только один человек – монарх. В Греции и Риме «мировой дух» уже осознал свою свободу, но еще не вполне, здесь есть рабы, а свободны были лишь некоторые люди. Полной свободы «мировой дух» достигает, по мнению Гегеля, в германской Европе, особенно после реформации.
Ход исторического процесса по Гегелю.Поскольку в развитии исторического процесса, согласно Гегелю, необходимым образом обнаруживалось саморазвитие мирового духа, неизбежным был вывод о том, что движение всемирной истории не может не быть разумным (а сам ее ход полностью приравнивался к саморазвитию мирового духа).
а) Гегель выделял определенные ступени саморазвития мирового духа и соответственно закономерные этапы мировой истории. Носителем абсолютного духа в истории являлись несколько избранных (исторических) народов. Но этот дух проявлялся в них не одновременно, а последовательно[32]. «Всемирная история, – писал Гегель, – направляется с Востока на Запад, так как Европа есть безусловно конец всемирной истории, а Азия – ее начало».
б) Каждой ступени соответствовал подъем определенного «исторического» народа, в истории которого и выражается главный прогресс данной эпохи[33]. Гегель связывает развитие исторических народов с популярной в романтизме идеей об особом народном духе, выражающем все конкретные стороны его сознания в общественных и государственных институтах и учреждениях.
в) Ход исторического процесса, по Гегелю, был следующим. «Мировой дух» прошел детский возраст в истории Древнего Востока (в Передней Азии и Египте). Прекрасную юность он прожил в Греции, а зрелость «мирового духа» прошла в Риме. Наконец, в германско-христианском мире он обретает, правда, еще бодрую, старость. Эта старость может протянуться очень долго[34].
г) Итак, поскольку «мировой дух» достиг в современной Гегелю Германии высших ступеней своего развития, то и завершением истории самопознания «мирового духа» Гегель считал свою эпоху. Именно в этот период и именно в гегелевской философской системе «мировой дух» окончательно должен познать самого себя и свою свободу и тем самым осуществить цель своего развития.
В осознании свободы Гегель и видел заключительный этап истории человечества. В этом особого рода финализме, который никоим образом не отвечал динамизму современной Гегелю эпохи, наглядно обнаруживаются слабые стороны гегелевской концепции, что, конечно, никак не умаляет его заслуг.
Итоги.Несмотря на идеализм и теологичность концепции,
Гегелю, с одной стороны, удалось уйти от примитивного взгляда на исторический процесс, характерный для просветителей (которые видели в нем большей частью пустые эпохи, наполненные невежеством и суевериями), и избежать неправомерного отказа от идеи всемирной истории (провозглашения ценности только национальных историй) романтической историографией – с другой. Впервые философия истории смогла на основе современных ей исторических данных без обращения к библейской мифологии создать картину всемирно-исторического процесса и прогресса, объясняющую причины смены его этапов.
Неудивительно, что глубина и фундаментальность философских построений Гегеля привели к их широкому распространению во всех европейских странах. Но, разумеется, идеалистическое объяснение исторического процесса Гегелем не смогло долго удовлетворять философию истории. Она начала искать новые движущие силы и законы развития. Однако многие достижения Гегеля в том или ином виде сохранялись.
ФРАНЦУЗСКАЯ МЫСЛЬ
Если немецкие ученые под влиянием объективной задачи создания единого германского государства более всего интересовались политико-правовыми аспектами, а также поиском истоков немецкого национального духа, то французские философы осмысливали произошедшие в результате Великой французской революции изменения. Они также чувствовали, что в стране назревают новые революционные события. Поэтому они сосредоточивались на социально-политических аспектах действительности, что отразилось и на общем представлении о ходе исторического процесса и его движущих силах.
А. Сен-Симон (1760–1825) принадлежал к лагерю социалистов-утопистов, он также оставил очень заметный след в философии истории. В его взглядах далеко не все логично и непротиворечиво[35], однако многие его идеи оказали огромное влияние на целую плеяду историков и философов, а также стали одной из составных частей марксистского учения. На мировоззрение самого Сен-Симона оказали особое влияние Французская революция и промышленный переворот, который полным ходом шел в Англии и начинался во Франции.
Основные идеи философии истории Сен-Симона[36]:
1) Развитие идей прогресса и поступательного развития исторического процесса. Сен-Симон показывает не абсолютность, а относительность прогресса[37], то есть более высокая эпоха превосходит предыдущую не во всем, а только в некоторых важных моментах, а в чем-то может и уступать ей. Основные критерии прогресса, по Сен-Симону, – степень эксплуатации (и личной свободы) основного производителя и как следствие – уровень производительности его труда (так, труд крепостного более производителен, чем труд раба; труд наемного рабочего производительнее крепостного).
2) Противоречивость и неравномерность исторического процесса, приводящие к закономерной смене всех социальных и государственных форм. Сен-Симон представляет ритм исторического процесса в виде смены так называемых «положительных», или «органических», эпох «критическими» эпохами. Иными словами, исторический процесс, согласно Сен-Симону, осуществляется в виде поступательного движения, нарушаемого резкими кризисами. Эти кризисы наступают тогда, когда возникает противоречие между реальным соотношением социальных сил в обществе и формой его политической организации[38]. Это коренным образом отличает его представления от взглядов романтиков, которые делали упор только на медленное (органическое) развитие, и в определенной мере сближает с диалектическим законом перехода количества в качество Гегеля.
3) Стадиальность. Сен-Симон в этом отношении идет намного дальше Гегеля (или тем более Савиньи) и рассматривает исторический процесс уже не только как цепь исторических народов или особых возрастов, но и как смену определенных стадий общественного развития[39]. О выделяемых им стадиях и его периодизации истории будет сказано дальше[40].
4) Анализ отношений собственности. Общественно-полити-ческое устройство общества Сен-Симон считал зависящим от отношений собственности, постепенные изменения которых приводили к смене стадий истории и в конце концов должны неизбежно привести к социалистической организации общества. Общественно-политические институты каждой стадии зависят от отношений собственности[41].
5) Новый взгляд на движущие силы исторического процесса. Наряду с прогрессом разума и морали важное значение он придавал экономическому развитию и классовой борьбе, а также рассматривал критические эпохи (фактически революции и общественные переломы) как важнейший фактор развития.
6) Идея о классовой борьбе как основном содержании если не всей истории, то по крайней мере истории Европы периода после крестовых походов. Эта идея Сен-Симона была развита французскими историками (см. ниже).
7) Идея индустриализма. Сен-Симон обосновывал крайне важную для того времени мысль, что будущее – за классом индустриалов. Таким образом, он выступает предтечей идей промышленной революции.
О. Конт(1798–1857)был одно время секретарем Сен-Симона и развивал некоторые его идеи. Главной его заслугой является обоснование и создание новой положительной (позитивной) философии и введение названия для новой науки об обществе – социологии.Конт считается основателем социологии как науки[42]. Основные историко-социологические идеи О. Конта были изложены им в «Курсе позитивной философии» и «Системе позитивной политики». Взгляды Конта были определенной реакцией на позицию романтизма и родственных ему исторических школ, представители которых увлеклись собиранием фактов и подготовкой к изданию исторических документов. Объем этих материалов рос в геометрической прогрессии, однако адекватных им открытий законов общества не происходило. Поэтому Конт настаивал на том, что исторические факты должны использоваться в качестве исходного сырья для открытия законов социальной жизни. Для решения этой задачи он и предложил создать новую науку – социологию, которая должна начаться с открытия фактов о жизни человека, а затем перейти к поиску причинных связей между этими фактами. Социолог тем самым должен был поднять историю до ранга науки и обобщить в научные законы те же самые факты, которые добывает историк.
По-настоящему социология в качестве реальной науки со своей собственной методологией сложилась только в ХХ в., однако позитивная философия Конта послужила важным идеологическим стимулом для развития нового направления историографии – позитивизма (см. ниже).
Новые периодизации истории Сен-Симона и Конта.Сен-Симон и Конт предлагают новые подходы к периодизации, хотя
и исходят из разных оснований и критериев. Но важно, что и та и другая являются уже действительно научными периодизациями, обе сыграли важную роль в дальнейшем развитии теории исторического процесса. Общим являлось также то, что обе периодизации были: а) так или иначе связанными с трехчленной периодизацией Келлера (древность, средние века и новое время – см. лекцию 7);
б) европоцентричными (то есть не могли быть впоследствии распространены без искажений на восточные и иные общества).
Сен-Симон исходил из идеи прогресса как последовательного уменьшения эксплуатации основного производителя (роста степени его свободы) и изменения форм собственности. Он переосмыслил понятия «рабовладение» и «феодализм» в определенные стадии развития. Его схема периодизации стадий исторического развития состояла из: 1) первобытной догосударственной стадии;
2) рабовладельческой античности (греко-римская стадия); 3) кре-
постнического феодализма (средневековая стадия); 4) «промышленного общества» (современная стадия)[43]. Эта периодизация с неко-
торыми изменениями была фактически заимствована марксизмом и вошла как основная часть в пятичленную периодизацию последнего.
Вслед за Ж. Кондорсе и А. Сен-Симоном Конт также считал основной и главной причиной исторического развития общества прогресс разума. Поэтому в своей периодизации он исходит из сформулированного им «великого закона трех фазисов развития знаний – религиозного, метафизического и позитивного»[44]. Соответственно этому закону всю историю он делит на три стадии цивилизации: религиозную, метафизическую и научную, характер которых совершенно различен как в светском, так и в духовном отношениях. Этот закон, согласно Конту, предполагает, что любая область знания должна пройти последовательно три различных теоретических состояния: 1) теологическое, или фиктивное; 2) метафизическое, или абстрактное; 3) научное, или позитивное. С указанным законом трех состояний Конт комбинирует другой свой закон – смены эпох гармонии и эпох кризиса (Виппер 1908: 170).
ФРАНЦУЗСКИЕ ИСТОРИКИ
Либеральная историческая школа. В течение 1810–1820-х гг. сформировалась знаменитая либеральная историческая школа эпохи Реставрации, представленная О. Тьерри (1795–1856), Ф. Гизо (1787–1874), Ф. Минье (1796–1884), А. Тьером (1797–1877), одной из главных заслуг которых были исследования истории третьего сословия в средние века (Тьерри, Гизо), а также английской (Гизо) и французской революций (Минье, Тьер). С одной стороны, они в ряде моментов продолжали традиции просветителей, поэтому восприняли их антифеодальный дух, идеи прогрессивного развития и исторический оптимизм, но с другой – в целом они относились к романтизму и рассматривали исторический процесс как органическое развитие. Сходными с другими романтиками выглядят их представления о решающей движущей силе истории. В частности, согласно Гизо, такой силой, которая ведет общество по трудному пути прогресса, является Провидение, хотя под последним историк нередко имеет в виду объективные законы общества[45].
В своих работах они стремились выявить исторические корни важнейших этапов французской истории и современного состояния общества, в том числе они много сделали для того, чтобы показать, как в средние века возникли и развивались юридические и политические учреждения, соответствующие интересам буржуазии и либеральных слоев, а также и развитие самой буржуазии.
Идея классовой борьбы. Развитие социальной истории.Вслед за Сен-Симоном представители этой школы выдвигают на первый план социальную историю. Особенно важной оказалась идея Сен-Симона о классовой борьбе. Естественно, что в изображении либеральных историков присутствовала прежде всего классовая борьба в феодальном обществе, которая понималась ими как борьба третьего сословия во главе с зарождающейся буржуазией против феодальной аристократии. Эта борьба нашла свое завершение в переходе политической власти к буржуазии в результате революций. Классовую борьбу в современном им обществе – между рабочими и буржуазией (скоро проявившуюся в открытых и даже кровавых столкновениях) – они либо не замечали, либо считали ее нарушением нормального, естественного порядка. Кроме того, представления о классах и происхождении последних у них еще были довольно примитивными и неполными. Кроме того, они порой отождествляли борьбу классов с борьбой этносов. Например, О. Тьерри считал, что классы появляются как результат завоевания и борьбы рас, то есть разных народов. Так, потомки завоевателей-франков во Франции превратились в привилегированные сословия дворян и духовенства, а потомки завоеванных галло-римлян – в классы зависимых земледельцев и буржуазии (аналогично в Англии завоеватели-норманны, то есть французы, стали эксплуатирую-щим классом, а потомки завоеванных англосаксов – эксплуати-руемым). Однако, несмотря на все эти недостатки, разработка теории классовой борьбы стала важным шагом, способствующим
углублению понимания одного из ведущих аспектов социальной жизни. Ведь еще античные историки описывали эпизоды социально-классовой борьбы и анализировали их причины, но до Тьерри и Гизо ее значение в истории в таком ясном виде никто не определял. Соответственно классовая борьба рассматривалась ими как важнейшая движущая сила развития.
Разработка конкретной истории Франции и Англии как истории классовой борьбы привела к расширению источниковедческой базы исторических исследований, появлению многочисленных публикаций по социально-политической истории.
Развитие понятия феодализма.Гизо в «Истории цивилизации во Франции» дал определение трех важных признаков феодализма: первый из них – социальный, два других – политические: 1) условный характер земельной собственности[46]; 2) слияние государственной власти с земельной собственностью (феодал был не только земельным собственником, но и правителем для тех, кто сидел на его земле); 3) установление иерархии среди земельных владельцев (феодальная лестница), поскольку в феодальном обществе существовали договорные отношения между сеньорами и вассалами. Эти характеристики Гизо развивали понимание феодального строя и не-случайно получили широкое распространение как во Франции, так и в других странах, в том числе среди русских историков. Отметим, что по поводу определения главных черт феодализма дискуссии продолжаются и сегодня.
Позитивистское направление в историографии.Как уже сказано, под воздействием философии позитивизма О. Конта сформировалось новое направление историографии, которое получило название позитивистского (оно развивалось и всю вторую половину XIX в., и только в самом его конце и в начале ХХ в. стало испытывать собственные методологические трудности). Историки этого направления поставили задачу установить все факты, где это только возможно[47]. В результате в позитивизме доходит до своего апогея развитие нового отношения к документам и фактам, которое стало уже вполне очевидным в первые десятилетия у романтиков, исторической школы права и т. д.:
1. Разработка новых, более тонких научных критических методов работы с документами и источниками.
2. Придание историческому факту статуса наиболее важного элемента исторического исследования. Характерно строгое отношение к фактам, искажение фактов рассматривается как грубое нарушение профессиональной этики.
3. Повышение значимости исторического документа. Формирование представления о том, что историк может реконструировать историю только в рамках того, что позволяет надежный письменный источник (или иной материальный источник фактов).
4. Громадный прирост конкретного исторического знания, основанного на беспрецедентном по своей точности и критичности исследовании источников[48].
Однако положительные моменты сочетались и с другими, не столь однозначно позитивными, они были в чем-то неизбежными, но имели и заметный негативный эффект:
1. Сугубая профессионализация историков и разрыв между ними и обычными образованными людьми, неспособными самостоятельно разобраться в большом объеме материала[49].
2. Поиск фактов ради фактов, а не ради их обобщения на высоком уровне. Высшая цель позитивной философии – построение всеобщей истории – не особенно интересовала самих историков, увлеченных открывшимся полем деятельности. Но философы и мыслители оказывались разочарованными, так как позитивистская история не давала базы для философских обобщений.
3. Потеря интереса среди историков к крупным обобщениям, отсюда нередкая теоретическая беспомощность в решении крупномасштабных проблем в комбинации с беспрецедентным мастерством в решении маломасштабных проблем.
4. С развитием позитивизма история как познание индивидуальных фактов постепенно отделилась от науки как познания общих законов, став автономной областью исследований.
Русские историки и мыслители первой половины XIX в.
В России историческая и общественно-политическая мысль в этот период сделала колоссальный рывок, поднявшись на почти равный европейскому уровень. Особенно это касается вопросов литературы и литературной критики, в которой в тот период отражались наиболее передовые и общественно острые моменты. В первые три десятилетия XIX в. в России создается художественная историческая литература как романтического, так и реалистического направления, в первую очередь здесь надо указать исторические произведения А. С. Пушкина[50]. Самым крупным и без преувеличения выдающимся представителем литературной критики был В. Г. Белинский, которой в своих статьях часто поднимал также проблемы всемирной и российской истории. Но все же русская мысль оставалась еще на позициях, когда она в основном заимствовала идеи
с Запада, трансформируя их к русской истории и действительности. Кроме того, мировые проблемы интересовали ее в гораздо меньшей степени, а главным был вопрос об особенностях и путях развития России. Наиболее оригинальные идеи российской мысли появились именно в процессе дискуссий вокруг этой проблемы (то есть при сравнении России и Запада[51]). Здесь стоит упомянуть П. Я. Чаадаева, одного из самых оригинальных (как по образу мысли, так и по образу жизни) русских мыслителей, «Философические письма» которого наделали много шума в обществе и до сих пор являются предметом споров[52].
Успехи русской историографии. В начале XIX в. в России развивалась новая романтическая историография, одновременно более научная, чем прежде, но не менее идеологизированная. Наиболее выдающимся трудом была 12-томная «История государства Российского» писателя Н. М. Карамзина (1766–1826). Она написана прекрасным литературным слогом, образы князей и царей даны очень ярко, а события узловых эпизодов истории читаются как драматические произведения. Этот труд надолго стал важнейшим источником сведений об отечественной истории для образованных людей и любимым чтением для многих. В основе истории Карамзина лежала трансформированная на русский лад популярная в Европе консервативная романтическая концепция о преимуществах монархии и достоинствах аристократии. Карамзин доказывал преимущества абсолютной монархии для России. Он считал, что процветание и могущество страны имело место только при сильной центральной власти (и был тут, безусловно, прав). При этом, правда, он модернизировал историю, относя к самодержавию строй Киевской Руси при первых князьях. Роль самодержавия в России действительно была исключительно важной, но в XIX в. такая позиция оказывалась все-таки повернутой лицом назад, а не вперед. И это сделало в итоге труд Карамзина охранительным и консервативным.
Историк и публицист М. П. Погодин (1800–1875) в лекциях, прочитанных в 1832 г. в Московском университете, обосновывал идеи особого пути Российского государства. Отталкиваясь от выводов Тьерри и Гизо о том, что необходимость социально-поли-тической борьбы во Франции была вызвана германским завоеванием, Погодин доказывал, что подобная борьба не может иметь место в России. Историк исходил из коренного, по его мнению, отличия начала истории России от истории Франции. история руси началась не с завоевания, а с мирного призвания правителей-варягов. Оно открыло дорогу «единению царя с народом», патриархальным гармоничным отношениям между помещиками и крестьянами.
Т. Н. Грановский (1813–1855) был одним из основателей русской школы всеобщей истории, заслугой которой было уже то, что впервые российские историки на научном уровне и вполне самостоятельно писали об истории европейских стран (до этого историография России работала только с русской тематикой). Творчество Грановского представлено в основном в его лекциях, публичных чтениях и университетских курсах.
Славянофилы и западники. В 30–40-е гг. XIX в. российские писатели, мыслители и историки так или иначе были вовлечены в идеологические споры о путях развития России, об оценке значимости петровских преобразований, отношениях России с государствами Европы. Характерно, что все стороны использовали современные европейские идеи. Историки, литераторы, философы, относившие себя к славянофилам – А. С. Хомяков, И. В. Киреевский,
П. В. Киреевский, К. С. Аксаков, И. С. Аксаков, – развивали идеи самобытности России. Они считали роковыми для страны реформы Петра I, неприемлемым для нее пример Европы, которая начинает «загнивать» и уже погрязла в социальной вражде[53]. Особенностью русского пути они считали православие и русскую общину как носителя высшего социального (коллективного) начала. Сторонники этого течения стремились изучать быт, характер народа, его нравы и обычаи.
Противоположные взгляды отстаивали западники-либералы: литераторы и публицисты Н. В. Станкевич, И. С. Тургенев, А. И. Гер-цен, историки Т. Н. Грановский, П. Н. Кудрявцев, С. М. Соловьев, Б. Н. Чичерин. Западники считали, что Россия пойдет тем же путем, что и Европа, а для преодоления ее отсталости необходимо обратиться к западным образцам государственного управления, устройства социальной и экономической жизни.
Либерально-революционные взглядыпредставлены в произведениях декабристов, молодого Пушкина, Белинского, Герцена, Бакунина. Эти авторы считали необходимым установить политические свободы, отменить крепостное право, ограничить (или даже отменить) самодержавие. В отличие от просветителей они уже не рассчитывают на просвещенного правителя, а считают революцию лучшим исходом для России. Но в тот период эти взгляды еще не представляют достаточно развернутых публицистических и философских концепций, а находят место только в отдельных художественных (часто поэтических) произведениях, в виде намеков эзоповым языком или неподцензурных тайных документов (каковыми, например, выступают «Конституция» Муравьева или «Русская прав-да» Пестеля).
Таблица 2
Дата добавления: 2018-05-12; просмотров: 176; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!