ИЗМЕНЕНИЕ НАПРАВЛЕННОСТИ АНТИРЕЛИГИОЗНОЙ ПРОПАГАНДЫ В СТОРОНУ УСИЛЕНИЯ КУЛЬТУРНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬСКОЙ РАБОТЫ
Оценив положение, Центральный Комитет РЛКСМ выдвинул новые задачи антирелигиозной борьбы. Была осуждена прямая борьба с религиозными чувствами и предрассудками. Элементы антирелигиозной пропаганды предписывалось умело внедрять во всю просветительскую работу.
Остро ставился вопрос о массовости союза. Распространенность комсомольских ячеек напрямую отождествлялась с доверием населения. В этой связи получило неодобрение легкомысленное отношение комсомольцев к католикам. В комсомоле признали необходимость изучения их идеологии, заграничных связей, чутко приспособляемых к потребностям масс методов работы через кружки профсоюзов, союзы предпринимателей, сельскохозяйственные кружки и кооперацию. Руководство было вынуждено признать высокий уровень осознания колонистами любой проводимой пропаганды. Поэтому приспособление разъяснений «безбожного» образа жизни к их уровню восприятия было очень важным.
Для достижения этой цели комсомольские теоретики принципиально изменили направленность антирелигиозной пропаганды в сторону усиления культурно-просветительной работы. В частности, решили использовать естественнонаучную и агропропаганду для разъяснения религиозных суеверий. Культурные силы деревни использовались с привлечением профессиональных навыков агрономов, учителей, врачей. Приветствовались использование литературы, организация библиотек-передвижек, рассчитанных на пропагандиста-антирелигиозника.
|
|
|
Комсомолом была объявлена жесткая борьба религиозным националистическим кружкам путем развития собственной кружковой работы. В этих обстоятельствах комсомол призвал к самостоятельности: «В этой борьбе партии и комсомолу с католическим духовенством не надо надеяться на помощь государства, а надо на себя путем правильной пропаганды, приближающей к массам». Скорее всего, имелось в виду достижение роста и влияния комсомола в ходе естественной конкурентной борьбы с церковью без административных мер. В идеале было желаемым закрытие национально-религиозных кружков не потому, что их работу запрещали, а потому, что туда некому было бы ходить, так как все вступили бы в комсомол. Разработанная для этого тактика осторожного «вырывания» молодежи из-под влияния духовенства включала проведение работы комсомольских кружков (драматического, хорового, музыкального, спортивного и прочих) во время работы религиозных. Молодежи предоставлялся выбор более интересного для себя направления – религиозного или коммунистического [3]. Ни в коем случае не надо было ставить этот вопрос ребром, оскорбляя чувства верующих. Предполагалось повысить интерес у молодежи, после чего она сама должна была приходить в кружки комсомола. Основную же работу надо было вести все-таки в кружках «Безбожника» и организовывать их в тех местах, где было обеспечено внимание партии и комсомола.
|
|
|
Новые задачи обусловили новый подход комосомола к борьбе с духовенством. Было предложено пропагандируемый всеми религиями постулат равенства перед Богом трактовать, как попытки духовенства объединить на почве религии и национального единства различные слои населения (бедняков и середняков с кулаками). Тем самым наметилось выдвижение концепции о затушевывании классового расслоения религией, что в дальнейшем привело к классовому подходу в борьбе с религией.
Ситуацию с высоким влиянием родителей на поведение и выбор молодежи в комсомоле представили в виде результата неправильной антирелигиозной пропаганды, направленной только на молодежь. Руководством комсомола было решено исправить положение и построить антирелигиозную пропаганду так, чтобы она не восстанавливала против комсомола взрослое крестьянство. Эту работу планировалось проводить систематически и углубленно на основе естественнонаучных и агрокультурных знаний. Отказ от широкой массовой антирелигиозной пропаганды был обусловлен стремлением избежать неправильного представления у крестьянства о молодом революционном поколении, его отношении к религии. Отдавая должное работе советских органов, надо признать чуткость реагирования власти на состояние антирелигиозного фронта, способность выделить суть возникающих проблем и приспособить к ним дальнейшую работу.
|
|
|
Под контроль ставилась работа низовых организаций комсомола. Латышские секции стали практиковать посылку представителей на прослушивание лекций в райкомы. «Комсомольское рождество» 1923-1924 гг. прошло более умеренно, без карнавала. Секретарь ЦБ Эстсекции т. Лихкольм, совершив командировку в Тверскую губернию в эстонскую колонию Нурмекуиде, составил отчет о своей поездке. Согласно отчету 7 января был проведен первый день «Комсомольского Рождества» в клубе д. Починково, на котором присутствовали крестьяне. Лихкольмом и слушательницей эстонского рабфака Т. А. Проос были прочитаны лекции о возникновении Земли, человека и религии. Затем было передано знамя отряду юных пионеров, подаренное московским Эстонским комсомольским клубом. На второй день «Комсомольского Рождества» состоялся вечер-спектакль, на котором была прочитана лекция о восстании рабов в Риме и доклад «Городская и сельская промышленность». На третий день «комсомольского рождества» в деревне Конаково провели вечер юных пионеров, на котором был сделан доклад о детском движении. Немаловажным было привлечение к участию в кампании студенческой пролетарской молодежи. На каникулах студенты активно участвовали в антирелигиозной работе в тех местах, откуда приехали учиться. Подавая пример младшим ребятам, комсомол не забывал и о пионерском движении, всячески поддерживая его участие в антирелигиозной работе. Заметны были сдвиги в лекционной тематике [7]. Лекции «Как рождаются боги», «Религии – опиум для народа» и тому подобные были заменены на более отвлеченные, направленные на повышение симпатий к советской власти. Однако вызывает подозрение идеалистичность отчета. Возможно, подобные результаты объяснимы присутствием Лихкольма – секретаря ЦБ Эстсекции Центральный Комитет РЛКСМ. Вряд ли комсомольское празднество везде проходило так гладко. Например, Польское бюро Центральный Комитет РКСМ сообщало об удовлетворительном, а, значит, более-менее соответствующем новым партийным установкам, проведении «Комсомольского Рождества».
|
|
|
Кроме традиционных антирелигиозных кампаний проводилась работа и летом. Например, в Центральный Комитет ЛКСМУ в августе 1924 г. были посланы сведения о состоянии антирелигиозной работы среди молодых немцев в Одессе. Антирелигиозная пропаганда велась индивидуально, через сельскохозяйственные кружки и кружки мировоззрения.
По итогам «Комсомольского Рождества» 1924-1925 гг. информационные отчеты областного комитета РЛКСМ Автономной советской социалистической республики немцев Поволжья говорили об укреплении перехода антирелигиозной пропаганды комсомола на новый путь, констатируя отказ от активной карнавальной методики.
Переосмысление борьбы с религией в среде европейских колонистов, направленность на использование умеренных методов и естественнонаучной пропаганды проходило в рамках общего проводимого в стране курса «лицом к деревне». Отличительной особенностью этого процесса стало активное противодействие католического духовенства и сект. Примененный ими большой опыт распространения своей религии, а также общая высокая культурность верующего населения застали комсомол врасплох. Именно в работе с «западными» нацменьшинствами наиболее явно проявилась неподготовленность комсомольцев к борьбе с религией [6].
В следующем году наметившиеся тенденции получили продолжение. В сентябре 1925 г. на пленумах комсомольской организации Республики немцев Поволжья (г. Покровск) обсуждался вопрос о внедрении новых методов ведения антирелигиозной пропаганды. Местные комсомольские работники высказывались за создание естественнонаучных кружков. Доклад Т. Пауля из Кукусского кантона отмечал положительный сдвиг в пропагандистской работе комсомола при использовании этой методики. Одновременно с этим Пауль обращал внимание на особо трудные условия работы, среди которых имело место сильное религиозное влияние на молодежь.
В середине 1920-х гг. не оставались в стороне от антирелигиозной пропаганды и национальные периодические издания. В декабре 1925 г. под авторством Карклина был выпущен критический обзор ежемесячного журнала ЦБ Латсекции Центральный Комитет РЛКСМ «Яуны Цели» («Новые пути»). Обзор охватывал первые семь номеров 1925 г. Журнал издавался в Москве, его первый тираж составлял 2500 экземпляров стоимостью по 30 копеек. Согласно Карклину, редакция журнала не устанавливала точно характер и задачи журнала, также не было твердо установленных рубрик. Более чем за полгода в журнале была опубликована всего одна научно-популярная статья «Как построен мир» (№ 7). В статье давался обзор развитию взглядов по вопросу мироздания. Мнение критика сводилось к рекомендации о необходимости помещать больше марксистки обоснованных статей, «поменьше лирики в них». В антирелигиозной рубрике также была опубликована лишь одна статья («Воскрес ли Христос», № 3 – 4). Отзывы на статью были положительными: «Написана ясно и понятно, вполне убедительна». Резюме по антирелигиозной рубрике заключалось в пожелании освещения вопросов методики антирелигиозной пропаганды в условиях латышских колоний, публикации убедительных научнопопулярных статей о происхождении и развитии религии.
Помимо периодики план издательской работы Латсекций Центральный Комитет РЛКСМ с 1 февраля по 1 августа 1925 г. также включал и другие виды печатный изданий, в том числе и антирелигиозного содержания. Например, готовились к выпуску сборник «Комсомольская Пасха», «Антирелигиозные очерки» Р. Макстыса. План издательства Немецкой секции центриздата на 1925-1926 гг. также содержал список антирелигиозной литературы: «Религия и РКП» Е. Ярославского; «Антирелигиозная пропаганда в деревне» Федорова; «Против бога и капитала» П. Лафарга; «О непорочном зачатии» П. Лафарга; «Происхождение нашего бога» Степанова и Кунова. Все книги предполагалось издать переведенными на немецкий язык.
По мере нарастания использования научных основ борьбы с религией требовалось все больше пусть не антирелигиозных, но хотя бы научно подготовленных кадров. Их нехватка в комсомоле вела к развитию использования культурного потенциала деревни (молодых педагогов, врачей, агрономов, студентов). В союз брали лучших, то есть «тяготеющих и доказавших свою пригодность соввласти и партии» представителей сельской интеллигенции. Одновременно строго отслеживали происхождение претендентов. Интеллигентскую молодежь из семей попов, кулаков, торговцев в комсомол не принимали. Лояльно настроенная и участвующая в работе кружков и семинаров часть интеллигенции, при «подходящем» рабоче-крестьянском происхождении, была ценна для комсомола. Авторитет «ученого человека» на селе был незаменим и активно использовался в естественнонаучной пропаганде [10].
В 1925 г. союзу молодежи вменили в обязанность изучение антисоветских группировок среди нацменьшинств, сектантских и националистических течений. Эти знания были необходимы для соответствующего использования в агитационно-пропагандистской работе. Результаты не заставили себя долго ждать. В 1925 г. в Центральном Комитете стали поступать обобщенные сводки материалов по работе среди нацменьшинств, содержащие обязательную информацию обо всех альтернативных комсомолу и партии религиозно-националистических организациях. Сведения собирались как о крупных, так и о мелких образованиях, расположенных в городах, промышленных районах и провинции. Подбираемый материал содержал в основном «порочащие» сведения. Например, отчет по обследованию Молчанского района Бердянского округа под Екатеринославом признавал его самым мощным (очевидно в отношении к Екатеринославу) в религиозно-националистическом плане, поскольку был населен немцами-менонитами (потомками выходцев из Голландии). В этом районе легально работал союз «Голландских выходцев». По принципу «те, кто не с нами, тот против нас» в комсомоле его признали консолидирующим кулачество. Антисоветску юдеятельность изобличили в поддержке на средства выходцев существующего в этом же районе баптистского союза молодежи. Сбор сведений о религиознонационалистических организациях стал новым этапом участия комсомола в пропаганде атеизма.
Вообще баптизм был очень сильно распространен среди «западных» нацменьшинств (немцев, эстонцев и особенно латышей). После инструктивной поездки в Ленинград – Новгород – Псков секретарь Латсекции Центральноко Комитета РЛКСМ Мушперт был вынужден признаться, что работа среди колонистов не велась. Имелись сведения, что в столичном Ленинграде баптистские секции были распространены почти так же, как и в Новгороде – районе с традиционно сильным сектантским движением. Растущую активность немецкой молодежи – участие в создании культпросветкружков и религиозных организаций: «Бабсомол», «Мариен-Киндер» и др. – в комсомоле отчасти списывали на улучшение экономического положения. Побочный эффект рыночных основнэпа не давал покоя советским идеологам. Все было бы не так страшно, но конкуренцию за влияние на молодежь выигрывал не комсомол. Несмотря на постоянное усиление пропаганды, наблюдалась незначительная тяга западной молодежи в союз. Лидирующие позиции в этом отношении занимали Украина и Крым. При исследовании комсомолом деятельности сект в информационных материалах было важно показать не только состояние антирелигиозной работы, но и отношение к ней колонистов и самих комсомольцев. С помощью такого рода сведений установили, что в местах, где влияние комсомола было более-менее сопоставимо с сектантским, молодые немцы посещали собрания комсомола и бапсомола одновременно [4].
Распространение различных сект очень сильно затрудняло работу комсомола. Характерной чертой колонистов была их обособленность, еще более резко она проявлялась у колонистов-сектантов. Внедриться в жизнь колонии было сложно не только комсомольцу, но даже представителю любой беспартийной «свободной от религиозных предрассудков» организации. Холод приема и игнорирование какой-либо пропаганды делали невозможным присутствие в поселении неверующих чужаков. Сам комсомол, маскируя бессилие, заявлял, что ячейки РЛКСМ не вели работу среди немецкоменонитской молодежи, считая, что она «сплошь религиозно-собственнически настроена». Антирелигиозная работа комсомола в районах почти со 100 % населением нацменьшинствами практически отсутствовала. Слабое представление о жизни в колониях, а также общая политическая направленность часто приводили к зачислению религиозных колоний в отсталые во всех отношениях поселения.
Помимо списания неудач на растущие «плоды нэпа» Центральный Комитет РКП (б) неустанно анализировал деятельность своего молодежного детища. Соответственно, разбор причин неудач происходил и на региональном уровне. В июле 1925 г. пленум комитета РЛКСМ республики немцев Поволжья в причинах большой численности антикоммунистических организаций видел недостатки работы комсомола в деревне. Не последним в этом списке было названо неправильное ведение антирелигиозной пропаганды. Помимо этого на пленуме отмечали сделанные в некоторых кантонах ошибки при агитации молодежи на беспартийных конференциях. Плохая подготовка конференций и участников, невыполненные обещания и упор на антирелигиозную пропаганду не способствовали вовлечению молодежи в союз.
Кроме организационных и методических просчетов существовала проблема учета более мелких или родственных народностей. Неразличимые для несведущего отличия национальных культур, часто опускаемые пропагандистами, упирались в более существенное препятствие – языковой барьер. Например, в Ленинградской губернии из 6000 латышей-колонистов 4000 были латгальцами, которые не понимали разговорный латышский язык и не могли ни читать, ни писать на латышском языке. Даже со стороны Латсекции невозможно было что-либо предпринять, так как не было активистов-латгальцев. Впрочем, острая нехватка активистов существовала и среди «коренных» латышей. На примерно 10000 латышей, проживавших в Ленинградской, Псковской и Новгородской губерниях, приходилось всего несколько сотен комсомольцев. Такую статистику партийные власти объясняли неумелым подходом и неэнергичной деятельностью комсомола. В ту пору было распространено мнение, что если б было достаточно хороших работников (комсомольцев-активистов), то и работа шла бы хорошо [10].
С созданием специальной антирелигиозной организации – Союза безбожников и официальным запретом ведения самостоятельной антирелигиозной пропаганды комсомолом произошло естественное снижение комсомольской активности. Однако Союз безбожников пытался переломить ситуацию, все шире вовлекая в свою работу комсомол. В целях разрешения вопроса острой нехватки пропагандистов из числа национальных кадров, католическими и лютеранскими секциями общества «Безбожник» еще в 1925 г. были созданы специальные семинары, в которые должен был выделяться комсомольский актив «западных» нацменьшинств. Подготовку активистов также проводили в обычных кружках «Безбож-ник».
Новое направление в пропаганде «безбожия» закрепило курс на внедрение научных способов пропаганды. В связи с этим еще больше возросла роль образованной части общества и комсомола, специалистов-антирелигиозников из представителей западных национальностей. Возрос в значимости подход к классовой сущности религии. Ситуация на выборах в советы, демонстрируя низкий авторитет коммунистических организаций, требовала максимального внимания к этому вопросу. В этом свете пропагандируемое западным духовенством и сектами объединение на почве религиозного и национального единства (в правительстве это называли объединением бедняков и середняков с кулаками) было очень неудобно для власти.
Переход антирелигиозной пропаганды в компетенцию Союза безбожников быстрого существенного влияния на реальное положение дел не оказал. Так, на заседании пленума ЦБ Немецкой секции политотдела Центральный Комитет РЛКСМ при рассмотрении перспектив работы на 1926 г. вновь развернулась дискуссия. Некто Люфт говорил: «Везде растут религиозные организации. Прекращается рост комсомола. Как же получить влияние на немецкую молодежь? Через культурно-просветительские учреждения». Объявленное ранее расширение клубно-кружковой работы на начало 1926 г. было еще недостаточным. По‑прежнему в этой области преуспевали религиозные организации [9].
Население в основном продолжало оставаться глубоко верующим. Устойчивость убеждений взрослых членов общин подчиняла себе и молодежь. Для 1926 г. были типичны сообщения типа: «В Лус-Логске (Ленинградская губерния) есть 60 семейэстонцев-сектантов. Они оказывают очень сильное влияние на молодежь и даже на комсомол. От этого комсомольская ячейка не ведет никакой работы и ее называют «колеблющейся».
В отличие от комсомольцев, идеологические убеждения которых шли в разрез с морально-этическими представлениями населения, духовенство в своей работе продолжало пользоваться уважением и поддержкой. Ярким примером является случай, произошедший в латышском поселении Таринского района Северо-Двинской губернии. Весной 1926 г. в этот район приезжал латышский пастор, которому был оказан необычайно теплый прием со стороны местных латышей, молодежи и даже комсомола. До Латсекции Центрального Комитета дошли сведения, что комсомольцылатыши целовали руки пастору, рвали и топтали ногами свои членские билеты в присутствии населения.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Таким образом, к середине 1920-х гг. успехи комсомола по устранению влияния религий западных колонистов не были заметными. Уровень культуры и высокоорганизованность населения во многом превосходили комсомольские. Поспешность выводов о возможных успехах в борьбе с религией столкнулась с фактическим полным неприятием населением безбожных основ жизни. Такой настрой переселенцев во многом порождался непоколебимостью авторитета своих национально-религиозных лидеров. Огромный миссионерский опыт западной церкви позволили быть ее служителям, что называется, «во всеоружии». Это обстоятельство стало для комсомола неприятным обстоятельством, в ответ которому молодежный союз на тот момент противопоставить ничего не смог.
Многие из тех, кто выступал за переселение, были членами сектантского движения, особенно распространенного среди западных народов. Активная деятельность сектантов, их влияние на молодежь заставили Центральный Комитет РЛКСМ уже в 1925 г. вменить комсомолу в обязанность сбор информации о деятельности сектантских организаций. По сути это предопределило переход к следующему этапу участия комсомола в борьбе с религией. Среди русского населения он начал развиваться чуть позже, примерно с 1926 г.
В целом внедрение атеизма в общественную жизнь «западных» народов проходило по «отстающей» схеме (в сравнении с работой среди русского населения). Европейцы и служители их религиозных культов всегда были на шаг впереди комсомольцев - «безбожников». На любой метод пропаганды западное духовенство имело более-менее достойный ответ. Самое большее, чего удавалось добиться комсомолу среди «западной молодежи» – это одновременного посещения комсомольских и национально-религиозных кружков.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Alekseev, V. Illusions and dogma / V. Alekseev. – Politizdat, 1991. – 400 p.
2. Balantsev, A. National factor in anti-religious propaganda of Komsomol in the early 1920's / A. Balantsev. – Vestnik Tambovskogo universiteta. Ser. Gumanitarnye nauki, 2007. – pp. 338-340.
3. Balantsev, A. Soviet state in the struggle against religious influence among western immigrants: the role of the Komsomol (the materials on the autonomy of the Volga Germans, 1921–1925) / A. Balantsev. – Politika i obshchestvo, 2009. – pp. 53-57.
4. Dolgatov, A. Soviet policy towards non-believers (end of 1917 – end of 1930): Author's thesis / A. Dolgatov. – St. Petersburg, 2004. – 28 p.
5. Slezin, A. Reviews of political sentiments as sources for the study of socio-political history of the 1920s / A. Slezin. – Vestnik Tambovskogo gosudarstvennogo tekhnicheskogo universiteta, 2005. – pp. 1044-1046.
6. Slezin, A. The Komsomol against religion in the 1920s / A. Slezin. – Klio, 2002. – pp. 130-134.
7. Slezin, A. Attempts to optimize the anti-religious activities of the Soviet State (1923 – 1925) / A. Slezin. – Zakon i pravo, 2009. – pp. 115-118.
8. Slezin, A. State policy towards religion and political control of youth in the early 1920s / A. Slezin. – 2009. – pp. 92-98.
9. Slezin, A. Anti-religious holidays of the 1920s / A. Slezin. – Voprosy istorii, 2010. – pp. 82-91.
10. Slezin, A. Political control among the youth of the 1920s: winning the «mundanity front» / A. Slezin. – 2011. – 179-185.
11. Sokolov, V. History of the youth movement in Russia (USSR) in the second half of the XIX to the XXI centuries / V. Sokolov. – Uzoroch'e, 2002. – 626 p.
ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ
| Термин | Перевод | |
| 1 | abdicate | отречься от престола |
| 2 | abolish | упразднить; отменить |
| 3 | A. D. (Anno Domini) | нашей эры |
| 4 | adversary | противник; враг |
| 5 | aedile | эдил, магистрат в Древн. Риме |
| 6 | age | век |
| 7 | agendum | ритуал |
| 8 | alliance | союз |
| 9 | allodium | аллод, свободно отчуждаемая земельная собственность в варварских гос-вах на территории Зап. Рим. Империи |
| 10 | allotment | надел |
| 11 | ancient | древний |
| 12 | animalism | анимализм, господствующее направление в первобытном искусстве |
| 13 | archaeology | археология |
| 14 | aristocracy | аристократия |
| 15 | armour | доспехи |
| 16 | autocracy | самодержавие |
| 17 | baron | барон |
| 18 | В. С. (Before Christ) | до нашей эры |
| 19 | besiege | осаждать |
| 20 | bishop | епископ |
| 21 | bourg | небольшой город или деревня вблизи замка |
| 22 | bourgeois | буржуазный |
| 23 | Bronze Age | бронзовый век |
| 24 | bull | булла |
| 25 | burg | бург, укрепленный пункт в средневековой Европе |
| 26 | burgher | бюргер |
| 27 | cabinet | кабинет; кабинет министров; беседка; павильон |
| 28 | campaign | военный поход |
| 29 | capitalism | капитализм |
| 30 | captivity | плен; рабство |
| 31 | capture | захватить |
| 32 | castle | замок |
| 33 | cardinal | кардинал |
| 34 | cart | колесница |
| 35 | century | столетие, век |
| 36 | cenotaph | кенотаф: погребальный памятник на пустой могиле; археол. пустая могила |
| 37 | censorship | цензура |
| 38 | census | перепись населения |
| 39 | chartismn | чартизм |
| 40 | Christianity | христианство |
| 41 | chronicle | хроника |
| 42 | church | церковь |
| 43 | city-state | город-государство |
| 44 | class | класс |
| 45 | clergy | духовенство |
| 46 | collective farm | коллективное хозяйство |
| 47 | colonial | колониальный |
| 48 | colony | колония |
| 49 | commune | коммуна |
| 50 | conquer | завоевывать; покорять |
| 51 | conquest | завоевание; покорение |
| 52 | contemporary | новейший; современный |
| 53 | corvee | барщина |
| 54 | craft | ремесло |
| 55 | crisis | кризис |
| 56 | crown | корона; государство; верховная власть |
| 57 | crusade | крестовый поход |
| 58 | crusader | крестоносец |
| 59 | decay | упадок |
| 60 | decree | декрет |
| 61 | dictatorship | диктатура |
| 62 | discovery | открытие |
| 63 | disintegrate | распадаться |
| 64 | division of labour | разделение труда |
| 65 | domain | поместье |
| 66 | (down)fall | падение |
| 67 | duke | герцог |
| 68 | duties | повинности, подати |
| 69 | dynasty | династия |
| 70 | earl | граф |
| 71 | emperor | император |
| 72 | empire | империя |
| 73 | enclosure | огораживание |
| 74 | enslave | порабощать |
| 75 | enslavement | порабощение |
| 76 | epoch | эпоха |
| 77 | era | эра |
| 78 | establish | установить |
| 79 | establishment | установление |
| 80 | estate | сословие; поместье |
| 81 | excavate | копать; вести раскопки |
| 82 | excavations | раскопки |
| 83 | execute | казнить |
| 84 | execution | казнь |
| 85 | expansion | экспансия |
| 86 | exploitation | эксплуатация |
| 87 | exterminate | истреблять |
| 88 | family commune | родовая община |
| 89 | farmhand | батрак |
| 90 | farming | земледелие |
| 91 | feudal | феодальный |
| 92 | feudalism | феодализм |
| 93 | feudal lord | феодал |
| 94 | filigree | филигрань |
| 95 | fishery | рыболовство |
| 96 | firmes | фирмы, форма денежных платежей в средневековой Англии |
| 97 | flogging | телесное наказание, бичевание |
| 98 | form | образовывать; формировать |
| 99 | fortress | крепость |
| 100 | freethinking | свободомыслие |
| 101 | geld | налог в пользу короны |
| 102 | genocide | геноцид |
| 103 | gens | род, коллектив кровных родственников, ведущих происхождение от общего предка |
| 104 | gentleman | дворянин |
| 105 | get | гет, бракоразводный процесс у евреев |
| 106 | god | бог |
| 107 | goddess | богиня |
| 108 | grant | пожалование; дарственная; субсидия, дотация; уступка; согласие |
| 109 | guarantee | гарантировать |
| 110 | guard | охрана; охранять |
| 111 | guild | гильдия |
| 112 | heathen | язычник; варвар |
| 113 | heathenry | язычество; варварство |
| 114 | heir | наследник |
| 115 | hereditary | наследственный |
| 116 | hired labour | наемный труд |
| 117 | heresy | ересь |
| 118 | heretoga | герцог, предводитель войска у древн. германцев, избиравшийся на время войны |
| 119 | hierolatry | культ святых |
| 120 | hillfort | городище |
| 121 | historian | историк |
| 122 | historic(al) | исторический |
| 123 | history | история |
| 124 | horde (Golden h.) | орда (Золотая орда) |
| 125 | House | палата |
| 126 | Н. of Commons | палата общин |
| 127 | Н. of Lords | палата лордов |
| 128 | Н. of Representatives | палата представителей |
| 129 | hunting | охота |
| 130 | imperialism | империализм |
| 131 | impose | облагать (налогом); навязывать |
| 132 | indulgence | индульгенция |
| 133 | inherit | наследовать |
| 134 | inquisitiou | инквизиция |
| 135 | insurrection | восстание |
| 136 | invade | вторгаться (в страну) |
| 137 | invasion | вторжение |
| 138 | Jesuite | иезуит |
| 139 | king | король |
| 140 | kingdom | королевство |
| 141 | knight | рыцарь |
| 142 | knighthood | рыцарство |
| 143 | labour | труд; лейбористский |
| 144 | lance | пика |
| 145 | landlord | помещик |
| 146 | landowner | землевладелец |
| 147 | lansquenet | ландскнехт, пеший наемник в Германии (15 – 18 вв.) |
| 148 | legend | легенда |
| 149 | legion | легион |
| 150 | life-annuity | пожизненная рента |
| 151 | life-guard | лейб-гвардия |
| 152 | liti | литы, полусвободный слой населения у герм. племен |
| 153 | litter | носилки |
| 154 | mace | булава |
| 155 | machete | мачете, нож для рубки сахарного тростника |
| 156 | magister | магистр, должность в Древн. Риме |
| 157 | magistrate | магистрат: выборное должностное лицо; городское управление; член городского управления; судья; должностное лицо |
| 158 | Magna C(h)arter | Великая Хартия |
| 159 | mahatma | махатма, титул особо почитаемых лиц в Индии |
| 160 | manor | феодальное поместье, менор |
| 161 | manual | ручной |
| 162 | manufacture | мануфактура; производство |
| 163 | market | рынок |
| 164 | means of production | средства производства |
| 165 | medieval | средневековый |
| 166 | merchant | купец |
| 167 | Middle Ages | Средние века |
| 168 | millennium | тясячелетие |
| 169 | modern | новый, современный |
| 170 | monarch | монарх |
| 171 | monarchy | монархия |
| 172 | monastery | монастырь |
| 173 | monk | монах |
| 174 | monopoly | монополия |
| 175 | myth | миф |
| 176 | mythology | мифология |
| 177 | natural economy | натуральное хозяйство |
| 178 | navigation | мореходство, кораблевождение |
| 179 | necropolis | некрополь |
| 180 | neif | крепостная крестьянка |
| 181 | neutrality | нейтралитет |
| 182 | nobility | дворянство, нобилитет |
| 183 | noble | дворянин |
| 184 | nomad | кочевник |
| 185 | oath | клятва; присяга |
| 186 | ochre | охра |
| 187 | offensive | наступление, атака |
| 188 | offertory | пожертвования; дароприношение, проскомидия |
| 189 | opportunism | оппортунизм |
| 190 | opportunist | оппортунист |
| 191 | oppress | угнетать |
| 192 | (the) Orient | Восток |
| 193 | oriental | восточный |
| 194 | orthodox | ортодоксальный |
| 195 | overthrow | свергнуть; свержение |
| 196 | pacifism | пацифизм |
| 197 | pact | соглашение, договор, пакт |
| 198 | paean | пеан, древнегреч. гимн |
| 199 | pale | археол. кол, свая; граница, предел; черта оседлости |
| 200 | papal | папский |
| 201 | parliament | парламент |
| 202 | parliamentary | парламентарный |
| 203 | patrician | патриций |
| 204 | pharaoh | фараон |
| 205 | pillage | грабить |
| 206 | plebcian | плебей |
| 207 | plot | надел земли; заговор |
| 208 | plunder | грабить |
| 209 | Pope | Папа Римский |
| 210 | popular assembly | народное собрание |
| 211 | power | власть; сила |
| 212 | prehistoric | предыстория |
| 213 | priest | священник |
| 214 | primitive | первобытный |
| 215 | primitive community | первобытное общество |
| 216 | prince | принц; князь |
| 217 | principality | княжество |
| 218 | private | частный |
| 219 | private ownership | частная собственность |
| 220 | proletarian | пролетарский |
| 221 | proletariat | пролетариат |
| 222 | public | общественный |
| 223 | public ownership | общественная собственность |
| 224 | pyramid | пирамида |
| 225 | queen | королева |
| 226 | quit-rent | оброк |
| 227 | ransom | выкуп |
| 228 | rebel | восстать; повстанец |
| 229 | rebellion | восстание |
| 230 | record | летопись |
| 231 | reign | царствовать; царствование |
| 232 | religious | религиозный |
| 233 | rent | сдавать в аренду; аренда |
| 234 | republic | республика |
| 235 | republican | республиканский |
| 236 | restoration | реставрация |
| 237 | restore | восстанавливать |
| 238 | revolt | восстание |
| 239 | revolution | революция |
| 240 | revolutionary | революционер; революционный |
| 241 | riot | бунт |
| 242 | rite | обряд |
| 243 | royal | королевский |
| 244 | rule | править, управлять |
| 245 | ruler | правитель |
| 246 | sacrifice | жертвоприношение; приносить в жертву |
| 247 | seize | захватить |
| 248 | seizure | захват |
| 249 | senate | сенат |
| 250 | serf | крепостной |
| 251 | serfdom | крепостное право |
| 252 | settle | поселяться |
| 253 | settlement | поселение |
| 254 | shield | щит |
| 255 | shrine | гробница |
| 256 | siege | осада |
| 257 | slave | раб |
| 258 | slave-owner | рабовладелец |
| 259 | slave-owning | рабовладельческий |
| 260 | slavery | рабство |
| 261 | social | общественный, социальный |
| 262 | socialism | социализм |
| 263 | society | общество |
| 264 | source | источник |
| 265 | sovereign | монарх |
| 266 | spear | копье |
| 267 | state | государство |
| 268 | Stone Age | каменный век |
| 269 | subject | подданный |
| 270 | subjugate | подчинять |
| 271 | submit | подчинять(ся) |
| 272 | succeed | быть преемником |
| 273 | succeed to the throne | унаследовать трон |
| 274 | successor | преемник |
| 275 | sword | меч |
| 276 | system | строй |
| 277 | tax | налог |
| 278 | temple | храм |
| 279 | throne | трон |
| 280 | tomb | гробница |
| 281 | Tory | тори |
| 282 | trade | торговля; торговать |
| 283 | transition | переход |
| 284 | transition period | переходной период |
| 285 | tribe | племя |
| 286 | tribute | дань |
| 287 | unification | объединение |
| 288 | uprising | восстание |
| 289 | upswing | подъем |
| 290 | vassal | вассал |
| 291 | vessel | судно |
| 292 | villein | виллан |
| 293 | wage | вести (войну, борьбу) |
| 294 | war | война |
| 295 | warrior | воин, боец |
| 296 | wealth | богатство |
| 297 | weaver | ткач |
| 298 | Whig | виг |
| 299 | (work)shop | цех |
| 300 | yoke | гнет, ярмо |
ПРИЛОЖЕНИЕ А
The first mention of the Komsomol anti-religious propaganda among Western nations are associated with conducting "Komsomol Christmas". In 1922 in the report on its activities among the Volga Germans from 1 September 1921 to 15 February 1922 political education department of the Central Committee of the Revolutionary Young Communist League (RYCL) reported how the first anti-religious propaganda was moved to the street. In Pokrovsk on Christmas Evein the square between two churches the youth, at time when the bells began to ring, singing the "Internationale", started a great fire. It was followed by speeches of the members of the RYCL and the Russian Communist Party (Bolsheviks) (RCP(B) covering the celebration of Christmas – "our Sonnwendfeuer". The event was attended by about 1000 people. "Festive" actions of Komsomol members forced pastor to finish divine worship quickly. After a description of the action there was a conclusion: ""The result of the holiday makes it desirable to conduct it in the all-Russian scale".
Let us recall that the campaign "Komsomol Christmas" became allunion only in the following winter of 1922-1923. The Republic of the Volga Germans along with major industrial areas was chosen by the party leadership as one of the best areas on political activity for the pilot campaign "Komsomol Christmas".
The first Christmas campaign was concurrent with the famine, seizure of church property and clergy abuse lawsuits. In this context, we can assume that the Volga German Republic was chosen for the first "Komsomol Christmas" also because a severe famine prevailed in the early 1920s in the Volga. Across the country the confiscation of valuables occured under the slogan "Help for the starving of the Volga region". "Komsomol Christmas" in this region was necessary for approval and victory if not over religion, then at least over famine.
The "Komsomol Christmas" of 1922/1923 among the Volga Germans was named the most important propagandistic event. Annual report of the RYCL regional committee of the Volga Germans from October 1922 to October 1923 reported on the "Komsomol Christmas" held in the two strongest cantons: Pokrovsk and Marksstadt. In the rest there was no holiday, but there were reports on anti-religious themes. In Pokrovsk and Marksstadt carnivals were held, which were attended by members of the RYCL, Red Army men and non-party working youth. Totally 2200 people participated, 6 reports were held. Regional Committee based on the results of the campaign revealed a number of major achievements: the beginning of the struggle against religion and explanation of religious dope; the first and strong impetus to the development of anti-religious feelings have been made among the masses of the Komsomol, Red Army men and non-party youth. The regional committee of the republic in accordance with the official party line largely duplicated the abstracts of Moscow politicians.
In 1923, in the Republic of the Volga Germans the "Komsomol Easter" was held as well, but already in the four strongest cantons: Pokrovsk, Marksstadt, Krasnyi Kut and Karamysh. The festival was attended by 1050 members of the Komsomol, 3400 non-party youth, trade unionists and Red Army men. Meetings, lectures and plays about the origins of the Easter and the holiday of the May 1 were given. The campaign was called "the second stronger assault on the gods". And, indeed, from the figures stated the Komsomol godless festivals, despite the specificity of the colonies of "western" national minorities, gained some popularity among the youth. Four months later the main performance measure of propaganda for that point of time – a number of young participants – succeeded to double.
A similar pattern was observed not only in the German colonies. The report on the activity of the Estonian section of the RYCL Central Committee in winter 1922 – 1923 also mentioned anti-religious activities. Estonian section Central Bureau has developed and distributed the materials for their implementation. Antireligious campaign presented the "Komsomol Christmas" and was held in Petrograd province and Siberia (Estonian sections were in Omsk, Tomsk, Yeniseisk and other areas). Representatives of the Central Bureau were sent to Petrograd province to instruct local Estonian section. An attention from the central government to Petrograd confirms the continuation of its importance as a capital of the proletarian revolution. Besides, the geographical position of Petrograd, its proximity to Europe, contributed to the accumulation of settlements of "Western" national minorities in this region. Herefrom we may observe the desire of the authorities to achieve the most effective results of the campaign in this area.
"Komsomol Christmas" was performed in Latvian settlements. Latvian section of the Yeniseisk Governorate Committee of the RYCL in December 1923 discussed the prospect of working for January 1924. The meeting decided to hold "Komsomol Christmas" in the old style, and the Secretary was asked to go to one of the grassroots units and make a scientific report with anti-religious content.
In the colonies of "western" national minorities propaganda of atheism was held not only by means of large anti-religious campaigns. The report of the German section within the RYCL Central Committee during the 5th All-Russian Congress of the RYCL (11-19 October 1922) until May 1, 1923 commented on the methods used. According to the report anti-religious debates and lectures were held in some villages. In the organizers' opinion – very successfully.
National periodicals did not fall aside as well. Among Germans antireligious propaganda was conducted mainly in the journal "Die Arbeit" where all Christian feasts were intended to coincide with the articles on the origin of religion. Publication of such journals greeted by the Komsomol authorities. Thus, in March 1923 the German Bureau of the RYCL Central Committee suggested that a good way to combat bourgeois and religious influence is the publication of a monthly journal in German. Moreover, it was proposed to focus all attention and energy on the publication of this journal. In addition, it was attempted to use summer period that in the early 1920s traditionally characterized by lull in propagandistic work. Latvian section of the RYCL Central Committee in May-July 1923 considered various theses on the methods and content of anti-religious propaganda in the colonies among Latvian youth. Despite the reticence of data on the atheism promotion at the beginning of the 1920s, we can talk about the government attempts to provide systematic anti-religious propaganda among "Western" national minorities.
In addition to the results of propaganda the reporting data informed a strong religiosity of the colonies. German section reported to the RYCL Central Committee: "Official Lutheran and Catholic churches collapsed, but appeared many sects. There are original among them, for instance, the sect of "atheists and dancers". Special widespread among Germans gained the Mennonite sectarian movement. Central Bureau of the Latvian section of the RYCL Central Committee hastened to inform the Latvian section of the RYCL(b) Central Committee on the sectarians in Novgorod. In Novgorod province sects existed before the revolution, and by 1922 sectarian movement became of a rampant size for for Komsomol and party. Correspondingly sectarianism fed by growing religiosity of the population. In the letters Novgorod Komsomol workers reasoned: "Latvian colonies already became not only a haven for religious sects, but also a center of the counter-revolutionary activity". During the famine and "military communism" people preferred to advocate religious societies rather than pro-communist organizations, thereby, in the light of ideology turned into a counterrevolutionary opposition. One may conclude at least about unfriendly relation of the colonists against the current government.
The exhumation of the Catholic saint Andrei Bobolya in 1922 caused strengthening of negative trends in relation to the authorities. The event produced an international scandal: "Public representatives of Catholic countries were indignant requiring the transportation of the remains of the saint to Poland". However, the mummified remains were urgently delivered to Moscow, to the museum of the People's Commissariat for Health.
Poorly concealed antipathy of "Western" national minorities to Soviet power was manifested in agitation of sectarian and cultural national organizations for the emigration from Soviet Russia to one's motherland or to America. By estimate of the German section of the RYCL Central Committee in 1922 emigrated 2500 Mennonites from Russia, about 7000 people prepared to emigrate. The authorities found explanation of this phenomenon, on the one hand, in the decline of agriculture, on the other – in religious fanaticism. However, they did not want to lose even non-indigenous population. Economic and cultural level of "western" national minorities could have been used in the future socialist construction. One of the measures to counter the wave of emigration was s publication of articles in the press about the negative aspects of emigration. "An inevitable then, sooner or later, a bitter disappointment" was promoted. A settlement of "ordinary bourgeois paradise" opposed to "a grand, full of exciting interest experience of the Soviet authorities to build a new life".
In the forefront of the increased public discontent, a campaigning period of struggle against religion has ended among "Western" national minorities. European culture with alleged good susceptibility to communist doctrine allowed the authorities to include the "Western" national minorities to politically active groups. In particular, it can be seen from the analysis of the country's holidays "Komsomol Christmas" held in German colonies. The focus of Soviet ideologists on the European type of society of "Western" colonists justified itself only partly. Estimated broad response from the public has not been received. Local Soviet government bodies were not different in the use of initiatives. For the analysis of the campaign results key aspects the official conclusions of the Central Committee were used, which saw only what it wanted to see.
Notwithstanding, in obedience to a steady course of events, Komsomol antireligious carnivals motivated an increasing proportion of young people. In the same period the provoking efforts to conduct a comprehensive systematic propaganda were made among 'Western' national minorities. For this the national press was involved, lectures and debates were held not only on the Komsomol "Christmas" and "Easter", but at other times, not associated with these festivities. Disruption in the economy, famine in the country, widespread discrediting of the church caused a rise of sectarianism, closer to religious population than the doctrine of communism with its godlessness. Part of the sects as a one way of escape from religious persecution and devastation was pushing forward the emigration to "good old" capitalist countries. Though the Komsomol leadership was convinced in the inevitability of disappointment from relocation. "Full of lies and crimes in the face of its workers and peasants" – in this way only was called the activities of the nationalists, calling for resettlement.
In 1924 the government was forced to admit that among the Latvian peasantry religious prejudices still were developed. Also there was developed such a type of sectarianism as a baptism. Resolution on the work of the Polish labor youth characterized young people as being heavily influenced by religion and family. Peter Panteliya, a student of the communist university, traveling to Bila Tserkva (Kiev Province) by order of the university for the research work, later described his trip. In the village of Korolevka of the Malinskii district, which consists of 100% of the Polish population, he made a report and after the meeting led a conversation with young people on various topics. There was no chance to organize something more substantial because, according to Panteliya, the youth was under the influence of religious parents.
During this period the topic of parental custody upon Komsomol members and nonpartisan youth was quite popular and discussed in all national sections in general. Thus, in December at the enlarged meeting of the Regional Committee of the Leninist Young Communist League of Russia (LYCLR) of the Republic of the Volga Germans sounded statements on the most important task of the Komsomol – to release youth from parental dependence. In the promotion of a new life Komsomol leaders suggested to use "all kinds of Komsomol weddings" for visual propaganda. Noteworthy is the wording of the proposed method. Such a negligence and arrogance was presented in all anti-religious propaganda Komsomol theses. But parental discretion and the standing of the older generation did not allow national youth to abandon their roots. Rejection of the role of high religious spirituality in human life led to a purely practical view on the national and cultural continuity of generations. Parental authority based on a high religiosity was considered by Komsomol as a fact of economic dependence of young people from their parents.
In turn, having a great missionary experience in attracting believers, the Catholic Church strengthened its religious-nationalist groups. Komsomol stamped such organizations as "reactionary". Discussing the growing activity of the clergy, at the beginning of January 1924 the Estonian section has sent information to the political education department of the LYCLR Central Committee on the existing network of Estonian Komsomol organizations and the proposal to extend it. In Pskov, Vyshne-Volochevsk, Altai province, Crimea, Abkhazia, Severodvinsk and Petrograd densely resided Estonian youth, and there was no work of the Union for the lack of such laborers. Nothing prevented youth to participate in the activities of national organizations and religious circles, which, in terms of power, worked under the influence of the White Guard Estonian intellectuals and clergy. Activation of group activities of the Catholic clergy, which could have well happened in the background of always growing spiritual needs of the population in times of adverse life (revolution, civil war, famine, destruction) and without additional pressure on the church, was interpreted in two ways. On the one hand, this was due to the weakness of Komsomol units that failed to kindle young workers' interest. On the other, the introduction of a new program of the circle (the clergy became organizing dancing, singing, music) was conditioned by the decline of religion and the growing influence of the party and Komsomol. Ostensibly church, feeling a reduction of its influence on young people, tried to return it. Anyway, the Komsomol, seeing the beginnings of counter-revolution at any non-Communist organization, treated them negatively, trying to get rid of them.
The Soviet government recognized Catholic clergy as a strong ideological opponent. Organizational hierarchy and subordination , a lot of experience in the field of population management, skillful adaptation of the church to the conditions – a set of advantages, accounting for more power and influence of Catholicism. The authorities had to recognize its weakness. The prevalence of Catholicism can be judged by the number of Catholic priests, several times greater than the number of Komsomol members and party workers in the Western colonies. Moreover, the level of education of priests was significantly higher than that of propagandists. To put it mildly, this drawback was contrasted by consciousness and belief in achieving the goals of communism, the desired high (though still expected) discipline Komsomol and party members. The authorities, relying on the fervent belief of the Komsomol members in revolution, despite the obvious lack of preparation, fought against the powerful influence of the Catholic Church.
A serious disadvantage of the Komsomol anti-religious propaganda was a poor use of national language. In this regard Polish office exemplified a disaffection on the part of population concerning the Komsomol behavior: "... good things hanging out, and no Polish language can be heared from you, at least once a year, that's what the Catholic priest will be gladly listened to". Such cases were not uncommon. People deplored the fate of the Komsomol members, calling them "misguided", and representatives of Soviet government bodies, browbeating, repeated phrases on insufficient communist education of youth, its coming under the influence of the clergy. Within the shift of the point of influence from anti-religious propaganda to cultural and educational work – the introduction of the principle of the Komsomol convergence with people – may have tried using a mother tongue in working with ethnic minorities. At the same time anti-religious propaganda in the native language was assigned to separate Komsomol and party members, as many of them were not able to cope with such tasks. Komsomol did not feel like discrediting itself due to inept approach to this issue.
Influenced by a number of factors listed in the reports (e.g. , in the report of Burmistenko on the meeting of the LYCLR Regional Committee of the Republic of the Volga Germans on the visit to Rivne, Golo-Kamyshensky, Markstadtsky cantons in 1924) messages on a paucity of a live contact of units with villages began to appear. And especially with the Catholic peasant youth. Komsomol units alienation from life and the pressing issues of the peasants led to their mutual misunderstanding.
Assessing the situation, the LYCLR Central Committee has put forward new challenges of the anti-religious struggle. by Direct struggle with religious feelings and prejudices have been condemned. Elements of antireligious propaganda were skillfully prescribed to incept fully in educational work.
The question on the massive involvement of the union was thoroughly considered. Prevalence of Komsomol units has been directly identified with the confidence of the population. In this regard Komsomol flippant attitude towards Catholics received a great disapproval. Komsomol recognized the need to examine their ideology, foreign relations, working methods sensitively adaptable to the needs of the masses by virtue of circles of trade unions, employers associations, agricultural circles and cooperation. Leadership was forced to accept a high level of awareness of the colonists on any ongoing propaganda. Therefore the clarification conformation of "godless" lifestyle to their level of perception was of a great importance.
To achieve this goal Komsomol theorists fundamentally changed the direction of anti-religious propaganda in the direction of strengthening cultural and educational work. In particular, they decided to use science and agricultural propaganda to clarify religious superstitions. Cultural forces in the countryside were used by means of professional skilled agronomists, teachers and doctors. The use of literature, mobile libraries organization designed for antireligious propagandist have been an asset.
Komsomol declared a tough fight against religious nationalist circles by developing their own circle activities. In these circumstances, the Komsomol has called for self-dependence: "In this struggle against the Catholic clergy of the Party and the Komsomol do not have to rely on assistance from the state, and it is necessary to properly promote themselves by approximating to the masses". Most likely, it meant achieving growth and influence of the Komsomol in the natural competition with the church without administrative measures. Ideally, it desired closing national-religious circles, not because their work was forbidden, but because as if there was no one to go there, since all would join the Komsomol. This cautious tactics developed for "deracination" of youth from the influence of clergy included the work of the Komsomol circles (dramatic, choristic, musical, sports and others) during religious ones. Young people were provided a more interesting choice – religious or communist. In any case it was not necessary to put this question squarely, offending religious feelings. It was supposed to increase the interest of young people, and then it might come to the circles of the Komsomol. Basical work had to be done in the circles "Heathen" and to be organized in those places where there was Party and Komsomol attention.
New challenges have caused a new approach to Komsomol combating with clergy. It was suggested to interpret the advocated equality before God principle as attempts of the clergy to unite various segments of the population owing to religion and national unity (poor, medium and wealthier peasants). By the same token, there has been an advancement of the concept of veiling of religious class divide, which further led to the class approach in the fight against religion.
A situation with high influence of parents on the behavior and choices of young people was presented in the Komsomol as a result of improper anti-religious propaganda aimed only at young people. Komsomol leadership decided to correct the situation and start anti-religious propaganda so that it does not turn adult peasantry against Komsomol. This work should be carried out systematically and in depth on the basis of natural and agricultural sciences. Rejection of the general mass antireligious propaganda was chosen to avoid misconceptions at peasants on a young revolutionary generation, its attitude toward religion. Paying tribute to the activities of the Soviet authorities, it should be admitted its responsiveness on the state of the antireligious front, the ability to highlight the essence of the problems and adapt further work to them.
The work of Komsomol grassroots organizations was put under control. Latvian sections began to practice sending representatives for lectures listening to the district committees. "Komsomol Christmas" of 1923/1924 years was held in a more moderate way, without carnival. Сomrade Likhkolm, the Secretary of the Estonian section Central Bureau, having committed a trip to Tver province to Estonian colony Nurmekunde, compiled a report of his trip. According to the report on January 7 was held the first day of the "Komsomol Christmas" at the club in the Pochinkovo village, which was attended by peasants. Likhkolmom and listener of the Estonian workers' faculty comrade A. Proos gave a lecture about the origin of the Earth, human being and religion. Then a banner was presented to the young Pioneers pack, a gift from the Estonian Komsomol Moscow club. On the second day of the "Komsomol Christmas" was held an evening performance where a lecture on the slave revolt in Rome and the report "Urban and rural industry" were given. On the third day of the "Komsomol Christmas" in the village Konakovo was held an evening meeting for young Pioneers, which produced a report on children's movement. It was greatly important to involve student proletarian youth in the campaign. On holiday students actively participated in the anti-religious work in those places where they came from to study. Setting an example for the youngsters, the Komsomol did not forget about the pioneer movement, strongly supporting its participation in the anti-religious activities. The changes in lecture topics became quite noticeable. Lectures "How the gods are born", "Religion is the opium of the people" and the like have been replaced by more abstract to increase sympathy for the Soviet power. However, an ideality of the report fueled suspicion. Perhaps these results are explained by the presence of Lilhkolm – the Secretary of the Estonian section Central Bureau of the LYCLR Central Committee. Also it's unlikely that every Komsomol festival passed off without a hitch everywhere. For instance, the Polish Bureau of the RYCL Central Committee reported on a satisfactory and, therefore, more or less corresponding to the new party orientations implementation of the "Komsomol Christmas".
In addition to traditional antireligious campaigns a summer work was carried out as well. For example, the Central Committee of the Leninist Young Communist League of Ukraine in August 1924 reported on the state of anti-religious work among young Germans in Odessa. Anti-religious propaganda was conducted individually, by means of agricultural and worldview circles.
Following the results of the "Komsomol Christmas" in 1924/1925 the information reports of the LYCLR Regional Committee of the Autonomous Soviet Socialist Republic of the Volga Germans stated on strengthening of the Komsomol anti-religious propaganda transition to a new path, ascertaining the rejection of active carnival techniques.
Rethinking the struggle against religion among European colonists, a focus on the use of moderate methods and natural science propaganda were getting through in the framework of the course held in the country "face-off to the countryside". A distinctive feature of this process was an active opposition of the Catholic clergy and sects. Extensive experience applied to spread their religion, as well as a total high cultural sensitivity of the pious population caught the Komsomol off balance. It is in the working with "Western" national minorities was observed a clear manifestation of the Komsomol unpreparedness to fight against religion.
The following year emerging trends continued. In September 1925 at the plenary meetings of the Komsomol organization of the Volga Germans (Pokrovsk) the introduction of new methods of anti-religious propaganda have been discussed. Local Komsomol members advocated the formation of natural science circles. A report of the comrade Paul' from the Kukusskiy canton noted a positive shift in the Komsomol propaganda using this methodology. At the same time Paul' drew attention to the particularly difficult working conditions, which powerfully influenced on young people's attitude to religion.
In the mid-1920s national periodicals did not maintain aloofness from the anti-religious propaganda. In December 1925, under the authorship of Karklin was released a critical review of the monthly journal of the Latvian section Central Bureau of the LYCLR Central Committee "Yauny Tseli" ("New Paths"). The review covered the first seven issues of 1925. The journal was published in Moscow, its first circulation was 2500 copiesand the cost 30 kopecks. According to Karklin, the Editors did not establish accurately the nature and objectives of the journal, also there was no firmly established headings. Only one popular scientific article "How is the world made" (No. 7) has been published in the journal for more than half a year. The paper considered the development of the views on the universe. Critic's opinion was resolved to recommendations on the need to publish more Marxist-based articles, "with less lyrics". Only one article has also been published in the anti-religious category ("Is Christ Risen ", No. 3-4). Reviews to the article were positive: "It is written clearly and understandably, quite convincing". Summary to antireligious category consisted in wishing to enlighten issues of anti-religious propaganda techniques under Latvian colonies, publication of conclusive scientific and popular articles on the origin and development of religion.
In addition to periodicals a publishing working plan of the Latvian section of the of the LYCLR Central Committee from February 1 to August 1, 1925 also included other types of printed publications, including anti-religious content. For example, preparing to issuance a collection "Komsomolskaya Easter", "Anti-religious essays" of R. Makstys. A plan of the press of the German section of the Central Publisher for 1925/1926 also contained a list of anti-religious literature: "Religion and the RCP" of E. Yaroslavsky, "Anti-religious propaganda in the countryside" of Fedorov; "Against god and capital", "On the Immaculate Conception" of P. Lafargue, "The Origin of our God" of Stepanov Kunov. All books are supposed to be published in German translation.
With increasing use of scientific foundations of the struggle against religion increased the need for more though not anti-religious, but at least scientifically trained personnel. The shortage in the Komsomol led to the development of the cultural potential use in the village (young teachers, doctors, agronomists, students). Only the best were able to join the ranks of the Union, i.e. representatives of the rural intelligentsia, those who were "pressing upon and proved their qualification to Soviet power and the party". At the same time the origins of applicants have been strictly monitored. Intelligentsia youth from families of priests, wealthier peasants, merchants was not accepted into the Komsomol. Part of intelligentsia being loyal and participating in study circles and seminars, with a "suitable" worker-peasant origin, was valuable for the Komsomol. A standing of the "learned man" was indispensable to the village and used extensively in natural science propaganda.
In 1925 the Youth Union was imputed to study the anti-Soviet groups among national minorities, sectarian and nationalist schools. This knowledge was necessary for appropriate use in propagandistic activities. The results have not been in for a long time. In 1925 the Central Committee began to receive reports generalized tabulation of census data concerning the activities among nat56- na3 minorities, containing mandatory information on all religious-nationalist organizations alternative to Komsomol and party. Information has been gathered both from large and small organizations, located in cities, industrial areas and provinces. Gathered material contained mostly "damning" information. For instance, the report on the survey of the Molchansky area of the Berdyansk district under Ekaterinoslav recognized it as the most powerful (obviously in relation to Ekaterinoslav) in religious-nationalist terms, as it was inhabited by GermansMennonites (descendants of immigrants from Holland). The union of "Holland immigrants" was legally working in this area. According to the principle "he that is not with us is against us" the Komsomol recognized it as kulaks henotic. Anti-Soviet activities have been unmasked in support at the expense of immigrants of the Baptist Union of Youth in the same area. Gathering information about the religious-nationalist organizations became a new stage of the Komsomol participation to promote atheism.
Baptism generally was very common among "western" national minorities (Germans, Estonians and especially Latvians). After instructive trip to Leningrad – Novgorod – Pskov, Mushpert, the Secretary of the Latvian section of the LYCLR Central Committee was forced to admit that there has been no work carried out with colonists. There were reports that in the capital Leningrad Baptist sections were almost as common as in the Novgorod – the area with traditionally strong sectarian movement. German youth growing activity, a participation in the creation of cultural and educational circle and religious organizations "Babsomol", "Marienkinder" and others – partly were attributed to the improvement of economic situation by the Komsomol. A side effect of a NEP market basis kept Soviet ideologists on the hop. It would not have been so frightfully, if the competition for the influence upon young people have not won the Komsomol. Despite the constant strengthening of propaganda, there was a slight hankering of Western youth to the Union. Leading position in this respect occupied Ukraine and Crimea. In the Komsomol study of sects in regard to information materials not only the state of the anti-religious activities was important to demostrate, but also the attitude of the colonists and Komsomol members themselves. With this kind of information it was found that in places where the influence of the Komsomol was more or less comparable with sectarian, young Germans attended meetings of the Komsomol and Bapsomol on a single occasion.
The proliferation of different sects greatly hampered the work of the Komsomol. A defining attribute of the colonists was their isolation, even more dramatically it was manifested among sectarian colonists. To incept into the life of the colony was not difficult only to Komsomol member, but even to representatives of any non-party "free from religious prejudices" organizations. Cold reception and disregard of any propaganda made it impossible for the presence of non-believing strangers in the settlement. The Komsomol itself supposedly masking weakness stated that LYCLR units were not engaged in activities of German-Mennonite youth, believing that it is "entirely religious-possessively configured". Anti-religious work of the Komsomol practically was missing in areas with almost 100% population of national minorities. A foggy notion of life in colonies, as well as general political orientation often led religious colonies to enrollment to backward villages in all respects.
In addition to misfortunes derecognition on growing "fruits of NEP" the CC RCP(b) relentlessly analyzed the activities of its youth offspring. Accordingly, the analysis of the failures causes occurred at regional level as well. In July 1925 the LYCLR Committee Plenum of the Republic of the Volga Germans in the causes of a large number of anti-communist organizations saw the shortcomings of the Komsomol activities in the village. A wrong conduct of anti-religious propaganda was not the hindmost in this list. In addition the Plenum noted in some cantons mistakes made while youth agitating at non-party conferences. Poor preparation of conferences and participants, unfulfilled promises and the emphasis on anti-religious propaganda did not promote youth involvement to the Union.
In addition to organizational and methodological errors there was a problem of enumeration of smaller or more kindred nations. The differences of national cultures, being indistinguishable to the uninitiated, often omitted by propagandists, rested on a more substantial obstacle – the language barrier. For instance, in the Leningrad province 4000 of 6000 Latvian colonists were the Latgalians2 , who did not understand spoken Latvian and could neither read nor write in Latvian. There was no possibility to undertake anything to the Latvian section, as there were no Latgaliansactivists. However, there was an acute shortage of activists among "indigenous" Latvians as well. There were only few hundred of Komsomol members at about 10000 Latvians living in Leningrad, Pskov and Novgorod provinces. Such statistics the party authorities explained as an inept approach and flat activities of the Komsomol. At that time it was widely believed that if there was enough good employees (Komsomol activists), then the work was to be nice.
The Komsomol activity was decreased in whole with the creation of a special anti-religious organization – the Union of Atheists, and official interdiction on the conduct of independent antireligious propaganda by the Komsomol. However, the Union of Atheists tried to reverse the situation, increasingly involving the Komsomol in its work. In order to resolve the issue of acute shortage of propagandists from the number of national staff, in 1925 special seminars have been created with the Catholic and Lutheran sections of the society "Atheist ", which were to allocate the Komsomol front line of "western" national minorities. Activists' training was also carried out in the traditional circles "Atheist".
New direction in promoting "atheism" shaped a course for the introduction of scientific methods of propaganda. In this regard increased the role of the educated part of society and the Komsomol, antireligious specialists among the representatives of Western nations. The approach to the class essence of religion increased in its importance. A situation in the council elections, demonstrating low credibility of communist organizations, demanded maximum attention to this issue. In this light, the association on the grounds of religious and national unity propagated by Western clergy and sects (in the government it was called the union of poor and middle peasants with wealthier peasants) was very uncomfortable for the authorities.
The transition of antireligious propaganda in the competence of the Union of Atheists did not have rapid material impact on the real state of affairs. Thus, at the plenary meeting of the Central Bureau of the German section of the Political Department of the LYCLR Central Committee a discussion have appeared once again when considering prospects for 1926. Someone Mr. Luft said: "Everywhere are growing religious organizations. The growth of the Komsomol is taking off. How we can get influence on German youth? By means of cultural and educational institutions". Previously announced expansion of the club and circle activities at the beginning of 1926 was y insufficient. As before religious organizations abounded in this area.
The population continued to be mostly a deeply religious. Stability of convictions of adult community members subjugated the youth as well. For 1926 typical were messages like: "There were 60 families of sectarian Estonians in LusLogsk (Leningrad province). They have a very strong influence on young people and even on the Komsomol. Thereon the Komsomol unit does not conduct any work and is called "unsteady".
In contrast to the Komsomol members, which ideological beliefs were at odds with the moral and ethical views of the population, the clergy in its work continued to enjoy the respect and support. A striking example is an incident that occurred in the Latvian settlement of the Tarinskiy District of the Severodvinsk province. In the spring of 1926 in this area came Latvian pastor, which was given an unusually warm welcome from the local Latvians, youth and even the Komsomol. The Central Committee of the Latvian section was informed that Latvian Komsomol members kissed pastor's hands, tore and trampled their membership cards in the presence of the population.
Дата добавления: 2018-05-02; просмотров: 177; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!