П1 – А может быть, и к лучшему?
П2 – А что было бы, если бы тебя не было?
П1 – А разве было бы что-нибудь, если бы меня не было?
П2 – Тебя не было бы – и ничего бы не было
П1 – Умру я – и мир исчезнет. Хотя нет, он не исчезнет
П2 – Да, в том-то и проблема
П1 – Все проснуться, включат телик, будут завтракать, смеяться и совершать глупости. А это уж совсем печально, хотя…нет, всё-таки грустно. Потому что для нас всё кончилось. И не так как мы хотели…
Д – Ни чего не поделать, но жизнь горазда грубее и проще любого искусства. Всё не так романтично. Время от времени его куклы капризничали и наглели. Отказывались работать, они даже пытались отравить его. Один раз просто толкнули в оркестровую яму. Тогда ему показалось, что весь его труд пустое занятие. Но даже в минуту отчаяния он находил спасение всё в тех же куклах.
Картина№6
К – Соланж давай обойдёмся без оскорблений. В последнее время мы и так их слишком часто слышим в свой адрес. Они наивно думают, что мы не догадываемся, о чём они говорят, когда нас нет рядом: слуги не принадлежат к роду человеческому;
Слуги – грязь, которая просачивается в наши дома; слуги – наши кривые зеркала; их гримасы нельзя скрыть ни каким слоем косметики; их тела годятся только для того что бы донашивать наши обноски; слуги не могут жить как все; слуги должны спать на чердаке на железных кроватях; убираться в перчатках чтобы не оставлять отпечатки своих грязных пальцев на мебели и посуде. Перчатки, эти вечные перчатки. Они каждый раз просят нас оставлять их на кухни. Слуги должны то, слуги должны сё. Да, мы всеволишь служанки, но им нас не замарать и в раю им не укрыться. Они думают, что им всё позволено, что могут завладеть всей красотой небес, а нас лишить её. Они думают, что находятся в безопасности за цветочной баррикадой, что их спасёт исключительная судьба, но они забыла о бунте служанок, который надвигается с каждой минутой всё ближе и ближе. А когда он свершится, настанет конец их правлению. И мы обретём свободу и независимость. Когда мадам проснётся, то тут же попросит принести липовый отвар, в который мы незаметно кое-что добавим.
|
|
|
С - Люминал?
К – Не делай такое лицо. Надо радоваться, надо радоваться и петь, словно мы идём просить милостыню по дворам. Надо радоваться, предвкушая счастливый конец и освобождение. Иначе мы вылетим в окно трагизма. Убийство вещь уморительная. А потом когда всё случится, мы похороним её в клумбе, которую поливаем вечерами.
С - Думаешь, пришло время?
К – Думаю, да. Во всяком случаи тянуть больше нельзя, иначе все наши усилия станут напрасными, всё будет потеряно. Риск оказаться за решеткой возрастёт до невероятных размеров, и мы проведём всю оставшиеся жизнь как неразлучная пара преступница и святая, покусившиеся на корону.
|
|
|
С – Тише, я прошу тебя.
К – Ты и в тюрьме будешь изображать из себя госпожу Марию Антуанетту? Чего ты хочешь, ты отступаешь?
С – Мне кажется, что мы где – то оступились и оставили следы. Чердак, ещё совсем недавно он был весь завален черновиками. Много – много листков. Ты придумывала самые ужасные истории, ты…
К – Ты осмеиваешься обвинить меня в письмах в полицию? Да если бы не мои анонимки, ты бы ни когда не увидела этот прекрасный спектакль - мадам в слезах, месье в кандалах.
С - И тебе её совсем не жалко?
К – Если она не жалеет нас, то почему мы должны это делать?
С - Ну так что, люминал?
К – Люминал.
С – Сколько его нужно?
К – 10
С – 10?
К – 10. 9 будет недостаточно, если будет больше, её стошнит.
Д – Со временем во мне поселилось сомнение. Почему-то мне стало казаться, что не куклы это вовсе. Так-то они выглядят как люди и коллекционер этот вроде как человек, но только чёрная магия всё это – ритуальщина. И спектакли у них колдовские. И вроде бы говорят – а у тебя мурашки по коже. Вроде бы и поют а кажется собаки лают. Вроде бы и танцуют – а на сцене шабаш. А публика – дура, многие уже и жить не могут без кукол этих поганых. Мотаются за ними по всем городам как одержимые. И на каждом спектакле кто-нибудь обязательно с ума сходит. А у коллекционера этого плётка есть и он так их ею обрабатывает что мало не покажется. А ещё у него есть самая любимая кукла. Так он с ней такое вытворяет, кровь в жилах стынет. А кукол которые надоели он разбирает на мелкие части и тут же сжигает в печи. Они кричат и стонут, а ему ни кто не указ, потому что он не просто коллекционер, он монстр.
|
|
|
Картина №7
К – Закрой все окна и задёрни шторы. Мы у последней черты и мы пойдём до конца. Когда она выпьет липовый отвар, то тут же уснёт и всё закончится. У неё будут самые торжественные похороны, великолепные. Сначала пойдут метрдотели во фраках без шелковых отворотах, понесут венки, потом выездные лакеи в коротких штанах и белых чулках понесут венки, потом камердинеры и горничные одетые в наши цвета, затем консьержки и посланники небес, а мы во главе, палач идёт следом, мы бледны и скоро умрём. Это говорю я мадемуазель Клер Лемерсье. Та самая знаменитая преступница, о которой скоро будут ходить слухи.
|
|
|
Д – Очень часто наша жизнь путает ориентиры. Вчера ещё казалось – мы своей судьбою управляем, своей гордыней, мним себя творцами. Мы первоисточник мирозданья, мы меры всех вещей. Какой самообман. Мы значим в этом мире не больше мышки полевой, мы с ней равны в правах перед природой. Нам предназначено и потому мы есть и быть должны. Нам каждому свой срок и роль в зависимости от распределения. Слаб человек, задумал сотворить себя подобных… а может быть и он всеволиш кукла…
Картина №8
А в образе Ж. Д. – Я одна на земле. Я всегда была одна. Мой отец велел моим братьям утопить меня, если я не буду сидеть дома и сторожить его овец, пока Франция истекает кровью. Пусть погибнет Франция, лишь бы его ягнята были целы. Я думала, у Франции есть друзья при дворе французского короля, но нахожу лишь волков, которые грызутся над клочьями её истерзанного тела.
Я думала, у господа бога повсюду есть друзья, ибо господь – друг каждого. И в простоте своей я верила, что вы, ныне отвергающие меня, будете мне крепостью и защитой и не допустите, что бы кто-нибудь причинил мне зло. Но я теперь поумнела. И очень хорошо: немножко ума ещё никому не вредило. Не думайте, что вы очень меня напугали тем, что я одна. Франция тоже одна. И бог один. Что моё одиночество перед одиночеством моей родины и моего господа? Я понимаю теперь, что одиночество бога – это его сила, - ибо, что сталось с ним, если бы он слушался всех ваших ничтожных, завистливых советов? Ну что ж, моё одиночество тоже станет моей силой. Лучше мне быть одной с богом: его дружба мне не изменит, его советы меня не обманут, его любовь меня не предаст. В его силе я почерпну дерзновение и буду дерзать, дерзать до последнего моего вздоха. А теперь, я пойду к простым людям, и любовь, которую я увижу в их глазах, утешит меня, после той ненависти, что я видела в ваших. Вы бы рады были, что бы меня сожгли. Но знайте: если я пройду через огонь – я войду в сердце народа и поселюсь там, на веки вечные. Итак, да будет господь со мной!
Картина №9
Д - Я выросла между угрюмостью отца и грубостью матери. Я ходила в школу и тайком читала книги, будоражащие мою фантазию. Мой дух был инертен, склонен к романтическому, и случилось так что я направила свои уши навстречу нашептываниям некого молодого человека и бежала с ним скорее с целью избавится от обстоятельств существующего быта и самой прожить то, о чем повествовали книги, чем из симпатий к нему. Раскаяние пришло уже спустя час после отъезда. Мне всё виделось при скупом, сером свете дня и познала я вместо романтики - низость,
вместо любви – подлость и мошенничество…это было тяжело. На следующей станции, едва дождавшись остановки поезда, я выпрыгнула из вагона и побежала, бежала целый день через лес. Мне посчастливилось сохранить в чистоте и тело и душу. Меня не было, но глаза у меня открылись вовремя. Я вернулась в дом. Всё снова в порядке, думалось мне. Какое жестокое разочарование. Отец встретил меня с презрением, мать побоями. И, тем не менее, я просила и пыталась своим искренним раскаянием заслужить прощение. Всё было тщетно и я была обречена выслушивать ужасные вещи. Все считали меня девочкой, вторгнувшейся в таинство любви, и высказывали мне множество вещей, которые я лишь потому могла выслушивать, что их просто не понимала. Но они становились всё яснее. Все сладостные таинства, нежно звучащие на языке чувств, с варварской жестокостью швыряли мне в лицо. Вот так я жила и страдала, страдала больше всякого святого мученика, чьи изображения имеют обыкновение украшать пальмовыми ветвями и славословить в молитвах. Я знала о своей чистоте и это глубоко внутреннее утешение смывало с моей души все обиды…ну или почти все. Сухие, жесткие слова, ошибки и ужасный опыт осели у меня на сердце, где остаются по сей день.
Дата добавления: 2018-04-15; просмотров: 211; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!