Сцена 7. Спасение, или Главные принципы боевок
— Еда! Еда! Еда! — кричали мысли в голове вырвавшегося на свободу пленника. Стоило ему покинуть заговоренную посеребренную дверь, как сотни запахов ударили по его рецепторам.
У несчастного было время, чтобы ПОУБИВАТЬСЯ над УБИТЫМИ УБИЙСТВЕННЫМИ методами людьми. Но он оправдывал себя, ведь УБИЙСТВА были ради ЖИЗНИ. Его ЖИЗНИ! И сейчас ЖИЗНЬ требовала новой порции крови. Эдвард не стал смотреть, ЖИВА ли его возлюбленная. Если была ЖИВА, то он боялся, что не удержится и закусит ею. А если и не ЖИВА, то как-то в своей неЖИВОЙ ЖИЗНИ он не испытывал тяги к некро.. мантии? нет, все же некрофилии. Что уж говорить теперь, когда его ЖИЗНЬ стала ЖИЗНЬЮ другого плана. Поэтому он несся в ту комнату, из которой неслись не менее аппетитные запахи.
И как любой мужчина, он не смог устоять против аромата крови, смешанного с алкоголем. Тем более, что крупная дамочка не внушала доверия — такая и огреть может. А молодой вампир был слишком слаб для подобных схваток.
Поэтому он выдернул из кресла Аркадия Петровича и сразу же повалил его на пол, удобно устраиваясь сверху, чтобы вонзить в его горло клыки.
Клыкам мешал ворот рубашки, так что первое время Эдвард отплевывался от попавшей в рот ткани. Ткань была крайне не аппетитной, да еще и ядовито-салатового цвета — так что, скорее всего, химии в ней было намешано столько, что могло бы и более крепкого вампира свалить.
Но у Эдварда был и без того крепкий иммунитет, так что ядовито-салатовая ткань вынуждена была признать свое поражение.
|
|
|
Сказать, что Аркадий Петрович офигел, это ничего не сказать.
На него налетели совершенно неожиданно и повалили самым, что ни на есть, наглым образом. А главное, никаких объяснений. Это уж вообще ни в какие ворота не лезет!
Где рассказы о том, почему на эту почетную роль жертвы выбрали именно его, Аркадия Петровича? Где, спрашивается, экскурсы в историю вампиров и объяснение, почему закусить решили именно сейчас и именно таким способом? Где сомнения зверя: кусать или не кусать? Где патетический монолог о смысле человеческой крови в жизни вампира?..
“Вампира?“
Аркадий Петрович выставил вперед руку и попытался удержать рот противника подальше от своей шеи.
“Ну нет... какой это вампир? Так… мужик какой-то... Извращенец. Вон как губы вытягивает — явно поцеловать хочет. Ну, нафиг, потом ведь от засоса не избавишься!”
— Тебя как зовут? — для начала решил уточнить мужчина у одержимого страстью незнакомца, а заодно прикидывая, отчего эта морда кажется ему знакомой.
— Ам... ням, — прочмокал что-то вампир. Полноценно общаться ему мешали клыки.
— Какая прелесть! — между тем вздыхала Василиса, смотря на те кульбиты, что выделывали на полу мужчины. — Все-таки есть особая прелесть в таких крепких мужских об…
|
|
|
“Стоп... стоп!”, — остановила свои фантазия напарница детектива. Потом сузила глазки, подошла к обнимающимся, дождалась, когда Аркадий повернется к ней лицом, и влепила ему такую пощечину, что у мужчины в глазах потемнело на радость вампиру Эдварду, который уже начал терять терпение и разум.
— Вот ведь подлец! — между тем возмутилась женщина, возвышаясь над мужчинами. — Я к нему... всем телой... то есть душой, а он… он… он, оказывается, из этих!
— Он его съест! — завопила Камилла. Ей все же удалось подняться по лестнице цокольного этажа и даже последовать за своим любимым. — Вардичка, милый, не ешь его, он невкусный, — слезно умоляла хозяйка дома, с трудом держащаяся на ногах. — Ну выплюнь, а ... давай я тебе пирожков напеку, борща вкусненького приготовлю, беляшиков пожарю, пловчик сделаю, а?
— Так это ваш парень? — Василиса наклонилась, подцепила вампира за хохолок, подняла его вверх, чтобы рассмотреть лицо, и лишь удостоверившись, что это действительно тот парень с фотографии, отпустила. — Что же вы, Камилла, парня до такого довели, а? Вот уже на людей приличных кидается...
|
|
|
— Так он вампир, — чуть ли не плакала уже хозяйка дома.
— Вампир! — восторгу Василисы не было предела. — Это же надо… Самый настоящий вампир!
Женщина оставила дерущихся, подбежала к своему радикюлю и вытащила из его недр камеру.
— Селфи с вампиром! — Василиса улыбнулась в камеру, переместилась в другое место, сделала еще ряд снимков.
— Помогите! — вернулся дар речи к Аркадию Петровичу. Он смог все же вздохнуть полной грудью и выплюнуть изо рта пальцы вампира, которыми тот пытался заткнуть ему рот. Крикнул детектив хорошо! Лопнули окуляры камеры; потрескался бокал, из которого пил мужчина; стекло в оконной раме пошло трещинами.
И этот крик, конечно же, услышали охотники. Не только услышали, но и поняли причину его появления. Именно так кричат те, на кого нападают вампиры.
Карл печально посмотрел на пол, Лари вновь икнула, Татьяна накрутила прядь волос на палец, а Энни вздохнула. И лишь Бен плюнул на руки, разбежался и вышиб дверь плечом.
Вообще-то он предпочитал не выступать в роли героя. Да и какой он герой... так, вполне обычный вампирчик, пусть и отметивший свое восьмое столетие. Такие не становятся героями романов. Туда берут либо совсем молоденьких, либо обязательно древних! Так что по всем параметрам врач был в полном пролете.
|
|
|
Но, как и всякому вампиру, ему плевать было на всех людей, ибо те — всего лишь пища.
Но, как и у всех вампиров, у Бена тоже иногда случались периоды ПМС — моменты, которые ученые носферату называют “пробуждением мертвого сердца”. В такой период вампиры становились жалостливыми и обязательно хотели кого-то спасти. И бывало, спасали. Именно из-за ПМС несколько лет назад Бен прибился к команде охотников, решив, что без него ребята просто свернут себе шею о первого же носферату.
Вот и сейчас неожиданно настал тот самый ПМС. Услышав крики, Бен испугался за несчастного, прослезился и кинулся в бой спасать человечка от своего сородича.
Правда, пока он преодолел коридор, признаки вампирского недуга прошли, и вот уже врач стоит у порога комнаты и смотрит на очаровательную сцену, как смертный пытается бороться с вампиром.
Аркадий мог бы подумать о том, как же несправедлива судьба. Разве мог он раньше предположить, что его переведут в этот город? Что в напарницы к нему несколько лет назад попадет Василиса? Ох, Василиса, Василиса. Какая же ты ... женщина! Но если бы не ты, не стал бы Аркадий Петрович — или как его раньше в детстве звали Аркаша — тем, кем он сейчас является. И, конечно же, если бы не Василиса, не встретил бы он вновь этих ребят из “Осколика”. Сколько чувств он испытал тогда, увидев лица убийц родного брата! Как долго думал, гадал, прикидывал, надеясь к ним подобраться. Он даже, грешным делом, боялся, что они выведут его на городского маньяка. Но нет.. Если уж он не справился, то и они — шарлатаны и больные на все пять голов люди — и подавно не справились бы. А потом эта идея с чтением книг... О! С каким удовольствием он следил за ними, как лелеял мысль, что отомстит (за смерть брата, конечно же, если вы не забыли — прим. редактора)! И вот сейчас, когда буквально осталось несколько недель до того, как от убийц брата останутся лишь хладные трупы, тут такое!..
Василиса могла бы подумать о том, как ее любимый расправится с этим очаровательным высоким мужчиной, чья попка в обтягивающих джинсах как раз сейчас смотрела на женщину. Как он покажет свой фирменный джеб (Василиса его еще не видела, но была уверена, что у Аркадия Петровича этот самый джеб обязательно должен быть, причем быть очень мощным и сексуальным). Затем он перейдет к КРОССУ и, немного побегав по комнате, отвесит хук, а потом хряк, чтобы затем закончить апперКРОТом и нокаутом.
Бен бы подумал о том, что он вообще тут забыл. Вот, спрашивается, какого лешего он сюда бежал, дверь ломал. Между прочим — частная собственность. Не дай Творец (кем бы он там ни был), еще иск пришьют за порчу имущества. Да и вообще. Не о новообращенном ему надо было думать, а о Карле, который теперь поймет, что не от силы богатырской Бен выбил могучую дверь. А по силе вампирской! И вот что теперь делать? Убить их всех, а затем уничтожить новообращенного, свалив все на молодого вампирчика? Нет, такой вариант стоит сразу же откинуть: слишком он популярен в современных романах.
Да, и Бен, и Аркадий Петрович, и Василиса могли бы о многом подумать, но… на все это нужно время, а его не было.
Зато все поняли, о чем думал Эдвард. Ибо вампир просто хотел жрать. Ему не было дела до каких-то иных глупых мыслей. И он все пытался дотянуться до шеи детектива под взглядами присутствующих.
— Так, значит, ты — вампир, — к Бену подошел Карл.
Мужчина медленно повернул голову в сторону своего напарника и в защитной реакции сложил руки на груди.
— Бить будешь? — уточнил врач.
— Да стукнул бы... да нечем, — глубоко вздохнул Карл.
Так они стояли вместе, прижавшись плечом к плечу, облокотившись спинами на стену, пока в комнату не вбежали девушки. А бежали они долго. Эти пять шагов по коридору стали для них просто марафонской дистанцией. Никогда еще их путь по мягкому ковру не был столь труден. Энни задыхалась, Татьяна выбилась из сил и чуть ли не ввалилась в комнату. Лари, как рыбка, хватала воздух ртом, то ли пытаясь набрать его побольше, то ли осваивая новое междометие.
— Долго вы, — равнодушно отметил вампир, продолжая смотреть, как по полу катались Аркадий Петрович и Эдвард.
— Ты спасать-то его будешь? — поинтересовался Карл.
— А надо? — удивился Бен. Такие мысли ему в последние две минуты даже не приходили в голову. — Он же в вампиров не верит. Пусть хоть убедится воочию, что они существуют.
— Он же его убьет!
— Ну почему же, — врач пожал плечами. — Еще один не менее популярный вариант — тот, кто не верит в вампиров, сам становится вампиром.
— Или, наоборот, становится самым заядлым охотником на вампиров, — выдвинул идею руководитель “Осколика”, и эта идея Бену не понравилась. Тяжело вздохнув, вампир бросился в бой. Вытащив из кучи малы Аркадия Петровича, он одной рукой отправил того в полет в другой конец комнаты, а сам занял его место под ерзающим Эдвардом.
И пока Василиса хлопотала вокруг Аркадия Петровича, прижимая его голову к своей большой груди; пока Татьяна восхищалась стойкостью напарницы детектива; пока Камилла аккуратно расставляла мебель, которую все валили и валили дерущиеся; пока Энни повязывала на шее шарфик; а Лари пыталась справиться со своей жуткой икотой; Бен старался наставить вампира на путь истинный.
Он не бросался длинными речами. По крайней мере никто из находившихся в комнате не услышали его слов. Да и не нужны вампирам слова. Мыслеформа — более действенное оружие. Вот только Бен забыл, как давно он прибегал к такому разговору. Наверное, с того самого времени, когда только учился этому способу, который входит в обязательную программу вампирской академии. А было это…
И все же он заговорил с Эдвардом, стараясь призвать его к спокойствию. Ведь не к лицу бессмертным созданиям так низко опускаться и позорить великое звание носферату!
Однако Эдвард был глух... Хотя может причина крылась в том, что Бен мог общаться мыслеформой лишь на своем родном языке, который жителю XXI века был незнаком.
Отражая удары новообращенного, вампир старался вспомнить, как же все это звучит на языке Эдварда. Но вспомнил из того времени лишь:
“Мало ли ти бяшетъ горѣ подъ облакы вѣяти, лелѣючи корабли на синѣ морѣ?
Чему, господине, мое веселие по ковылию развѣя?“.
Но, видимо, адресатом врач ошибся, и эти мыслеформы поймала Камилла. Поймала и ответила, как могла. Прижав ладони к груди и пуская слезу, начала она, обращаясь к своему любимому:
„Свѣтлое и тресвѣтлое слънце! Всѣмъ тепло и красно еси: чему, господине, простре горячюю свою лучю на ладѣ вои? Въ полѣ безводнѣ жаждею имь лучи съпряже, тугою имъ тули затче?”
И услышав эту речь, встрепенулся Карл и решил помочь Бену, посчитав, что вряд ли старого вампира испугает простенькая молитва.
Закрыв глаза, руководитель “Осколика” переплел пальцы и на латыни начал читать форму, что всегда помогала охотникам. От нее вампиры падали, лишаясь своих сил, так что можно было легко их пленить. И долго после этих фраз не могли носферату прийти в себя.
Полились слова могущие, наполненные неимоверной силой, силой светлой и губительной для всех тварей ночных, коими, конечно же, являются вампиры.
И святые слова возымели действие. Вампиры отлепились друг от друга, и нечленообразные звуки вырвались из их пастей. Они забились по полу в страшных — как надеялся Карл — муках, хлопая руками по паркету, ногами — по ножкам стульев, диванов и другой мебели, до которой могли дотянуться.
— Не могу больше... Карл! — вопил Бен, и мужчина видел, как из глаз врача текли слезы, а рот его скривился. — Прекрати!
И Карл прекратил. Тем более, что к этому моменту Василиса достала из своего ридикюля цепь, большую, крепкую, заговоренную! Ею быстро скрутили Эдварда. Правда, тот все еще продолжал корчиться. Бена тоже скрючило не по-детски.
— Карл! — вампир с трудом поднялся и, пошатываясь, приблизился к шефу. — Пожалуйста, не читай больше латынь, — мужчина провел рукой по глазам, вытирая слезы. — Это же невыносимо... У тебя такой ужасный акцент. Да и слова ты говоришь неправильно, — вампир сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь восстановить дыхание. — Ты с таким же успехом мог читать всякую кракозябру. Ни хрена не понятно, зато весело…
Карл смотрел на вампира, как на сумасшедшего.
— Но... Но на него же подействовало!
Вампир пожал плечами.
— Скорее всего, его создатель был знатоком латыни. Вот ему знания о языке и перешли по наследству через выпитую кровь. Ой, не могу больше… Ты больше так не делай, хорошо?
Дата добавления: 2018-04-15; просмотров: 193; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!