В трудные годы на Дальнем Востоке 11 страница
От Коминтерна на совещании присутствовал И.Пятницкий, от Разведупра — Ян Берзин, от ИНО — заместитель Трилиссера Алексей Логинов. Совещание приняло решение вынести работу разведок из посольств, сократить работу спецслужб через местные компартии и прибегать к ней только с согласия местных ЦК или руководства Коминтерна. Было решено, что в случае, если члены компартии переходят на работу в разведку, то они обязаны предварительно выйти из рядов своей компартии, а также решение, что список таких людей будет составляться в единственном экземпляре и храниться у Пятницкого. Однако совещание решило не прекращать полностью сотрудничества компартий с разведкой, поскольку «товарищ Берзин указывал, что невозможно обойтись без квартир и адресов местных товарищей».
Впрочем, толку от всех этих решений оказалось мало. Прошло чуть больше года, и последовал новый провал, что характерно, в той же Чехословакии. В ноябре 1926 г. в Праге арестовали работника военной типографии, болгарского коммуниста Илью Кратунова и несколько чехословацких коммунистов. Дирекция чехословацкой полиции в докладе в МИД своей страны от 1 декабря 1926 г. писала: «При аресте болгарского студента Ильи Кратунова, который являлся сотрудником уличенного в шпионаже работника Советской миссии Христо Дымова, был найден материал, свидетельствующий, что коммунистическая агитация на балканские страны была сосредоточена в Праге в руках Ильи Кратунова. Он получал сведения из Парижа, Италии и Вены, а также деньги, которые посылал в Болгарию. Деньги эти, по утверждению Кратунова, болгарские заграничные коммунистические организации предназначали для лиц, преследуемых болгарским правительством, или для их близких. Кратунов имел связь и с болгарской эмиграцией в Советской России, некоторые корреспонденции оттуда он посылал в Болгарию проставив пражский адрес ...». Скандал был колоссальный. Руководителя группы, советского вице-консула Христофора Ивановича Дымова (Христо Боев) выслали из страны[110].
|
|
|
После провала в Праге Постановлением ЦК ВКП(б) от 8 декабря 1926 г. Разведупру было запрещено привлекать членов иностранных коммунистических партий в качестве агентов. Допускалось это только в исключительных случаях, «когда отдельные члены партии могут принести особые заслуги», с разрешения ЦК соответствующей партии. Причем коммунист, привлекаемый в качестве агента, должен был выйти из партии и порвать все партийные связи. Нетрудно догадаться, что исключение легко превращалось в правило, а формальный выход из партии, конечно же, не мог обмануть полицию.
Результат не заставил себя ждать. Широкое использование действующих членов партии стало источником провала в апреле 1927 г. во Франции, где резидентом был С.Л.Узданский, нелегально работавший под именем Абрама Бернштейна. Вот как описывал произошедшее тогда советский журнал «Суд идет!» (Л., 1928. №1. С.50-52): «8-го апреля палата депутатов была отправлена по декрету в очередной отпуск. На следующий же день, 9-го апреля французская охранка, не стесняемая в своих движениях контролем парламентской комфракции, двинула свой боевой аппарат. Через несколько дней столбцы бульварных газет запестрели огромными, сенсационными заголовками: «Раскрыт военный шпионаж!», «Иностранная держава за нами шпионит!», «Коммунисты на службе у иностранцев!» и т.д. А вскоре стали известны и имена арестованных. Провост — видный синдикалист, секретарь редакции «Синдикалистский справочник документов», Менетрие — секретарь унитарной федерации служащих и рабочих в правительственных учреждениях, Депуйи — активный работник той же федерации. Был дан мандат на арест тов. Кремэ — муниципального советника, члена Политбюро франц. компартии, и его секретаря Луизы Кларак, но за «ненахождением» (они бежали в СССР. — Прим. авт.) — мандат не был приведен в исполнение. Зато были арестованы два иностранца: русский литовец студент Гродницкий и просто русский — художник А.Бернштейн».
|
|
|
Дальше шло душещипательное описание процесса, побоев в охранке, жестокостей полиции и свирепости приговора. (Кстати, максимальный срок, полученный подсудимыми на этом процессе, был пять лет тюрьмы.) А самое забавное во всей статье — то, что французская полиция была в своих действиях абсолютно права и что получивший три года русский художник А.Бернштейн на самом деле являлся резидентом советской разведки (но об этом, конечно же, журнал не писал). Следствие, по-видимому, так и не раскрыло действительной роли Бернштейна, иначе не отделался бы он тремя годами. Однако скандал, как и в Праге, был грандиозный[111].
|
|
|
Впрочем, отсутствие связей с советской разведкой ни в коей мере не избавляло зарубежных коммунистов от обвинений в шпионаже. Это стало еще одним аргументом, чтобы все-таки привлекать коммунистов к работе. И связи, естественно, старались сохранить, как с ведома Центра, так и без оного. Правда, уже не в таких глобальных масштабах, как в начале 1920-х гг., — все-таки заслон был поставлен, но сотрудничество продолжалось, случались, конечно, время от времени провалы, а вслед за провалами разворачивались в средствах массовой информации антисоветские кампании.
|
|
|
Еще одним вопросом, требующим незамедлительного решения, была форма организации разведывательной работы за рубежом. Дело в том, что советская военная разведка началась с нелегальной работы. В годы гражданской войны в тыл противника в массовом порядке перебрасывались подготовленные нелегальные резиденты и агенты, а после ее окончания разведывательно-диверсионную работу заменила нелегальная отправка за рубеж отдельных резидентов-организаторов для создания агентурных сетей. Однако, как уже говорилось, для полнокровной работы не хватало ни средств, ни опыта, ни кадров. Поэтому не стоит удивляться тому, что после прорыва дипломатической блокады Советской республики руководство Разведупра с радостью ухватилось за возможность организовать легальные зарубежные резидентуры. Так, уже в 1920 г. Центр направил первых резидентов в качестве сотрудников официальных советских учреждений в Германию, а затем в Прибалтику. А к середине 1920-х гг. в подавляющем большинстве стран, где работали советские разведчики, они действовали легально. При этом нелегальная работа отошла на второй план, хотя уже в начале 1920-х годов за рубеж отправили несколько нелегальных резидентов, в частности во Францию и на Балканы, причем нелегальная резидентура в Париже была сохранена и после создания там в 1924 г. легальной резидентуры.
Тогда же все более существенную роль в разведывательной работе Разведупра стали играть аппараты военных атташе. Так, к 1926 г. аппараты военного (ВАТ) и военно-морского (ВМАТ) атташе учредили в 12 странах: Финляндии, Швеции, Прибалтике (один аппарат ВАТ на Латвию, Литву и Эстонию), Польше, Германии, Италии, Англии, Турции, Иране, Афганистане, Китае и Японии. В задачи атташе входила всесторонняя оценка вооруженных сил страны пребывания, их мобилизационной и боевой готовности, оперативной и боевой подготовки личного состава, военной политики правительств и командования этих государств, а также сопредельных с ними стран[112].
Но более-менее успешно легальные резидентуры действовали лишь до 1923 г., пока спецслужбы стран пребывания (особенно французская «Сюрте Женераль» и польская «Дефензива») не изучила методов работы советских разведчиков и не взяла советские представительства под особый контроль. Начиная с этого момента работа легальных резидентур становилась все более трудной. Положение усугубляло и чрезмерное усердие некоторых резидентов. Стремясь как можно быстрее создать агентурную сеть, они часто включали в нее непроверенных людей. Такая практика отзывалась многочисленными провалами, которые давали повод обвинять советские дипломатические представительства в разведывательной и даже диверсионной деятельности, в подрывной пропаганде, из-за чего престижу советского государства наносился серьезный ущерб.
Руководство СССР не желало мириться с таким положением вещей. В результате осенью 1926 г. по распоряжению ЦК ВК(б) была создана комиссия для изучения причин провалов. Рассмотрев сложившуюся ситуацию, комиссия предложила не назначать сотрудников Разведупра на руководящие должности в советских представительствах любого рода, а если без этого обойтись было нельзя, то запретить им поддерживать связь с агентурой и заниматься вербовкой. Одним словом, комиссия рекомендовала вновь сделать основной упор на нелегальную работу. 6 декабря 1926 г. Политбюро утвердило это предложение. Начался «пир» нелегалов.
Как уже было сказано, главной задачей советской военной разведки в данный период стало добывание сведений о вооруженных силах вероятных противников, об их планах и намерениях в отношении Советского Союза. Если же говорить более конкретно, то в 1921-1923 гг. основные усилия советской военной разведки направляются на сбор информации по Польше и Румынии. Затем в этот список вошли и другие ближайшие соседи СССР — Финляндия, Латвия, Литва, Эстония. А в середине 1924 г. изучаемые Разведывательным управлением РККА государства были разделены на четыре группы по степени уделяемого им внимания:
первая — «западные пограничные государства» (Польша, Румыния, Финляндия, Латвия, Литва, Эстония);
вторая — «великие державы» (Англия, Франция, Германия, Италия) и Североамериканские Соединенные Штаты;
третья — «восточные соседи СССР» (Турция, Персия, Афганистан, Китай, Япония);
четвертая — «прочие государства» (в первую очередь Чехословакия, Югославия, Венгрия, Болгария, Греция, Бельгия и проч.)[113].
Кроме того, существовала и пятая категория объектов внимания — «зарубежные белогвардейские группы и внутренний бандитизм». И хотя белоэмигрантские организации относились к сфере деятельности ВЧК-ОГПУ, советскую военную разведку также ориентировали на работу против них. Так, в 1921-1922 гг. с ее участием были сорваны готовящиеся на территориях сопредельных государств вооруженные выступления белогвардейцев против СССР. Более того, вплоть до 1926 г. перед Разведупром ставились и контрразведывательные задачи — выявление агентуры белогвардейцев на территории Советского Союза, разложение белогвардейских отрядов, подрыв авторитета белогвардейских руководителей. Эта работа проводилась прежде всего в тех странах, где белая эмиграция действовала наиболее активно: в Турции, Франции, Болгарии и Китае.
Заканчивая рассказ об этом периоде истории военной разведки, следует упомянуть о первом массовом награждении сотрудников Разведупра в феврале 1928 г., к 10-летнему юбилею РККА. Были награждены орденом Красного Знамени начальник 4-го Управления Я.К.Берзин, его помощник Б.Б.Бортновский, состоящий для особых поручений при 4-м Управлении В.В.Давыдов, помощники начальников отделов Управления А.П.Аппен, А.Ю.Гайлис, С.В.Жбиковский, Я.М.Жигур, И.К.Мамаев, А.Я.Песс, И.С.Порецкий, К.Ю.Янель, находившиеся в то время на зарубежной работе Х.И.Салнынь и Я.-А.М.Тылтынь, а также бывший начальник Региструпра Я.Д.Ленцман.
Что до конкретных операций советской военной разведки в данный период, то рассказ о них будет удобнее вести по странам.
Австрия
В Австрии советская разведка весьма успешно действовала с самого начала 1920-х гг. Первым резидентом объединенной резидентуры РУ и ИНО ВЧК-ГПУ в Вене был Юзеф Яковлевич Красный (Ротштадт). Этот человек, близкий друг Феликса Дзержинского, сыграл огромную роль на начальном этапе развертывания советских агентурных сетей в странах Восточной Европы.
Родился он в 1877 г. в Варшаве в семье фабриканта. В 17 лет попал в тюрьму за участие в демонстрации. Член СДКПиЛ с мая 1905 г. Профессиональный революционер. Под кличкой «Муковский» вел агитационную и организаторскую работу, был секретарем редакции газеты «Червонный Штандарт». В декабре 1906 г. арестован на конференции СДКПиЛ и Бунда по поводу выборов во 2-ю Государственную Думу. Осенью 1908 г. осужден на 6 лет каторги. До 1913 г. сидел в Кельцах и в Смоленске. В 1913 г. был в ссылке в Бирюльске и Манзурке Иркутской губернии. В 1914 г. бежал из ссылки за границу. Жил в Силезии и Австрии. В период немецкой оккупации Польши был арестован и просидел в немецких лагерях более 2 лет (с небольшим перерывом).
В декабре 1918 г. участвовал в Объединительном съезде СДКПиЛ и ППС-Левицы, на котором была создана Коммунистическая рабочая партия Польши. С декабря 1918 г. по март 1919 г. — представитель КРПП в Совете Рабочих депутатов в Домбровском районе. С мая 1919 г. — представитель ЦК КРПП при венгерском советском правительстве, принадлежал к т.н. «русской группе», одновременно организовал польскую группу, работал среди красных польских солдат в Будапеште.
После поражения Венгерской Советской республики Ю.Я.Красный перебрался в Вену, где редактировал польский коммунистический журнал «Свит». С 1919 г. руководил Венским (Юго-Восточным) бюро Коминтерна, являлся основателем и соредактором его органа — журнала «Коммунизмус». Некоторое время работал в Верхней Силезии.
С 1921 г., по соглашению с Москвой и Берлинским центром ИНО и Разведупра — резидент объединенной резидентуры советской разведки в странах Восточной Европы и на Балканах. Именно в Вене и находилась эта резидентура. Вместе с ним работала его жена Елена Адольфовна Красная (Старке). Помощником Красного с мая 1921 г. был известный впоследствии разведчик Лев Борович (Розенталь).
Под их руководством работали молодые коммунисты — уроженцы Вены (Карл Небенфюр, Якоб Локкер-Мюллер) и большая группа выходцев из Галиции (Вильгельм Шталь — "Готфрид", "Роберт", Альфред Глезнер – "Федин", "Оскар Гирс", "Джино", впоследствии работавший в ОМС ИККИ и с конца 20-х гг. вновь в Разведупре, а также перешедшие позднее в ИНО ОГПУ братья Гюзберг — Бертольд, работавший под псевдонимом Ильк и бывший первым нелегальным резидентом ИНО в Центральной Европе в конце 1920-х гг., и Михаил (Уманский), известные впоследствии невозвращенцы Самуил Гинзберг, более известный как Вальтер Кривицкий и Игнац Рейсс-Порецкий — "Людвиг"). Рейсс — Порецкий и Локкер выполняли задания резидентуры Красного в Польше, в частности, во Львове, собирая военную информацию. Как писала впоследствии жена Рейсса Элизабет Порецки, в первом донесении "Людвига" и Локкера, отправленном Красным в Москву, говорилось о том, что"украинские части (польской армии) считались ненадежными и их никогда не располагали вдоль советской границы... о состоянии дорог, мостов, железнодорожных путей и т.д.[114]".
В 1922 г. Ю.Я.Красный был арестован вместе с женой в Чехословакии, просидел три месяца, после чего был осужден к 8 суткам ареста за фальшивый паспорт. В том же году он вернулся в СССР. Планировался на должность первого советского легального резидента в Лондон, однако английское правительство отказало в визе. С 1923 г. работал заведующим библиотекой Социалистической академии. С мая 1923 г. — организатор и председатель Центрального, Восточного и Западного издательств, затем — оргсекретарь Международного крестьянского совета (Крестинтерна). В этом качестве Ю.Я.Красный нелегально выезжал на Балканы. Позднее работал в издательстве Наркомзема. С 1925 г. — член и секретарь польской комиссии Истпарта. Умер в Москве 5 декабря 1932 г.
Красного сменил на посту резидента знаменитый Феликс Вольф, известный в Вене под фамилией «Инков» (подробный рассказ о нем читатели найдут в разделе о работе военной разведки в США). Он работал официально в качестве атташе советского полпредства. Затем резидентурой Разведупра (уже после разделения резидентур) последовательно руководили такие крупные разведчики, как Карл Янель, Владимир Нестерович (Ярославский), Александр Емельянов-Сурик, Стефан Жбиковский и в 1927-1930 гг. – Лев Борович. Среди оперативных сотрудников резидентуры выделялись Юрий Майзель, Ян-Альфред и Мария Тылтыни, Зося Залесская, Феликс Гурский, перешедший затем в ОГПУ.
В это время Вена была одним из центров международного шпионажа, где шел активный обмен разведданными между представителями разведок различных стран, кроме того, из Вены они вели работу в странах Центральной и Восточной Европы. В первые годы своей деятельности резидентура Разведупра весьма успешно подбирала агентов из числа бывших офицеров и солдат австро-венгерской армии, которые в годы 1-й мировой войны находились в русском плену и затем служили в т.н. "Спартаковской бригаде" – Особой бригаде при штабе Западного фронта, командиром которой был Артур Карлович Сташевский (в ней также служили С.Г.Фирин, В.Р.Розе и Л.А.Борович). Но кроме идейных помощников на резидентуру Разведупра также работали за вознаграждение чиновники госаппарата бывшей Австро-Венгерской империи (а затем Австрийской республики).
Среди агентов, завербованных в Вене в начале 20-х гг., выделялись венгры: Ференц Мюнних, впоследствии председатель правительства Венгерской Народной Республики в 1956-1967 гг., брат знаменитого деятеля Венгерской Советской республики Тибора Самуэли — Георг и другие венгерские коммунисты, осевшие в Австрии после разгрома «Венгерской Коммуны». Вскоре их ряды пополнили многочисленные болгарские эмигранты, бежавшие в Вену после поражения Сентябрьского восстания 1923 года. Как ни странно, болгары оказались гораздо более проворны и эффективны в качестве разведчиков, чем их дунайские соседи. С этого времени на протяжении двух десятков лет они, наряду с немцами, составляли львиную долю советской агентуры в странах Центральной и Восточной Европы, а также в Азии.
С 1930 г. в Вене действовали одновременно 3 резидентуры Разведупра, функции которых были различными. Резидентура, которой руководил Иван Цолович Винаров ("Март"), занималась разведкой в Польше, Чехословакии, Румынии, Болгарии, Югославии, Греции и Турции. В Вене помощниками Винарова были его соотечественники, болгарские коммунисты Христо Генчев, Васил и Никола Йотовы, Петко Николов Петков и др. В Польше работал Никола Попов, о котором подробнее будет рассказано далее. В Чехословакии резидентом в 1930-1934 гг. был Иван Крекманов ("Шварц"), его помощниками – Стефан Буюклиев, Стефан Кратунский. Агентами этой резидентуры были сотрудники чехословацких военных заводов – заведующий отделом патентов дирекции заводов "Шкода" в Праге Л.Лацина, инженер К.Китрих, конструктор военной фабрики в Праге Я.Досталек. Резидентура смогла добыть секретные военные приказы, чертежи и схемы различных видов вооружения. Ян Досталек, передавший информацию о сделанном им же армейском радиопередатчике, был осужден к 5 годам заключения в 1932 г. (освобожден в 1937 г., погиб во время немецкой оккупации Чехословакии).
В Румынии работали Иван Тевекелиев (ранее работавший в Праге в резидентуре Крекманова) и Иван Мициев. Группа Тевекелиева обнаружила готовившую диверсантов румынскую разведывательно-диверсионную школу в Карпатах. В 1933 г. Тевекелиев был арестован и в 1940 г. после 7-летнего заключения выслан в Болгарию.
В Болгарии на резидентуру "Марта" работали Димитр Ананиев (1932-1935) и с 1930 до падения монархии в 1944 г. Иван Пылов и Марин Калбуров (также работавший в Праге, в Софии он работал под прикрытием владельца фирмы по торговле чешским и немецким оружием).
В Югославии в 1932-1941 гг. работал Драгутин Чолич, впоследствии известный композитор. В Турции в начале 30-х гг. работали под руководством резидентуры Винарова Гиню Стойнов и Васил Карагезов, а в Греции – Гавриил Савов и Неделко Понеделков. Одним из главных заданий резидентуры был "массовый перехват военно-дипломатической и прочей корреспонденции в Софии, Бухаресте, Белграде и Афинах с помощью служащих почты и телеграфа"[115]. Винаров был отозван в Москву в 1933 г. Его сменил Ф.П.Гайдаров, работавший ранее в Турции.
Резидентура в Вене под руководством К.М.Басова организовала на курорте Баден под Веной "радиостанцию, принимавшую шифровки разведгрупп в Центральной Европе и передававшую их в Центр"[116]. После провала в декабре 1931 г. сотрудники нелегальной резидентуры были высланы из Австрии. Руководивший операцией Басов в январе 1932 г. был награжден орденом Красного Знамени. Видимо, задачи операции были выполнены. Третьей резидентурой в Вене руководил В.Г.Кривицкий.
Дата добавления: 2018-04-15; просмотров: 282; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!