Конкурс. Определите отрасль по картинке. 14 страница

Рустем Адагамов's photo. Вспомнил в связи с затопленными по причине отсутствия нормальной ливневой канализации российскими городами. G-Cans – токийский противопаводковый коллектор. Два миллиарда долларов, 180 миллионов тонн бетона, шесть километров, пять залов высотой в 70 метров, четыре гигантских насоса для откачки воды и сброса ее в реку Эдогаву.

3 new photos. destroyed statue of Ferdinand Marcos, Phillipines, 2002

Выразительные фотографии советского общества. Фотограф Владимир Соколаев: «Фотограф – это снайпер, а не пулемётчик» (http://bigpicture.ru/?p=469991&fb_comment_id=650596364979101_916326685072733#f2c4551814). «Продажа бараньих костей. Улица Веры Соломиной. Новокузнецк, середина 1980-х» и др.

Не только Ли: что еще помогло успеху Сингапура. Еще до прихода к власти Ли Куан Ю сингапурская экономика имела ряд крупных исторических и географических преимуществ. И без них история успеха Сингапура не была бы столь яркой. DAILY.RBC.RU

Позолоченный памятник президенту Туркмении открыт в Ашхабаде. Статуя действующего президента Туркмении Гурбангулы Бердымухамедова открыта в Ашхабаде. KOMMERSANT.RU

Top of Form

Bottom of Form

Ким Чен Ын казнил архитектора нового аэропорта. Корейский лидер предложил установить шоколадный фонтан посередине главного зала аэропорта. DL2.ARCHIVESHARE.NET

«Капитализм – это то, чем занимаются люди, если их оставить в покое» (сказал Кеннет Мигоут, но у нас эта фраза обычно приписывается Фридриху фон Хайеку).

ИГОРЬ ШАВЕРСКИЙ: Про Китай и коррупцию.

– за 2 года Китай произвел больше цемента, чем США за весь XX век (4.9 гигатонн, сами гуглите сколько это).

– длина дорог – 4 млн. километров. Я не уверен что я могу такое количество нулей в голове представить.

– 300 тысяч мостов по всей стране, из них 1000 – длиной больше километра. А до 2016 года построят мост с Гонгконга до Макао. Мы туда год назад плыли час на скоростном лайнере.

– за год автопарк увеличивается на 20 млн. автомобилей, а в Пекин вообще можно въехать только, если с последней цифрой твоего номерного знака сегодня пускают.

– каждый год строят 100 аэропортов. Сто аэропортов. Сотня. Сто штук. Посчитайте от одного до ста и вот каждый раз представте себе аэропорт.

– гигантские виадуки, длинной в 150 км. ВИАДУКИ! Я виадуки только в Simcity видел. Или вот например – тунель длинной 28 км.

– поезд с Гуанчжоу в Гуйян за час проезжает 510 мостов и 236 тунелей со скоростью 250 км в час.

– за 30 лет китайцы увеличили жилую площадь страны в 8 раз!!! У меня кент уже месяц не может квартиру найти, а в Китае их бесплатно раздают.

– через 10 лет в Китае 220 городов будут с населением больше 1 млн. человек. Сколько у нас таких городов останется через 10 лет?

– вся эта статистика из-за одной простой цифры. С 2000 г. в Китае казнили 10 тыс. чиновников.

Человеческие зоопарки. VESPIG.WORDPRESS.COM. Едва ли не на каждой английской или немецкой ярмарке первой половины XIX века любопытный обыватель мог лицезреть все разнообразие человеческих рас. Бушмены, индейцы, эскимосы, зулусы, нубийцы и даже «земляные люди» давали свои представления и, как могли, воспроизводили на потеху публике свой традиционный уклад. В зоопарках и паноптикумах, хозяева которых собирали удивительные проявления живой и неживой природы, строились африканские деревни и населялись теми, кого просвещенные европейцы почитали за дикарей. Ученые-антропологи и школьные учителя вместе со своими учениками приходили подивиться, какие прихотливые формы может принимать человеческая природа вдали от цивилизации. Источник (http://www.moya-planeta.ru/travel/view/chelovecheskie_zooparki_13104/). См. также Федор Максимишин.

Н.Силаев, Демократия на аутсорсинге: Репутация недееспособного государства (failed state) закрепилась за Грузией в период, предшествующий «революции роз», из-за неспособности властей поддерживать на своей территории сколько-нибудь приемлемый законный порядок. «Полиция на улицах и трассах останавливала транспорт и клянчила деньги, львиная доля таких поборов шла "наверх". "Верхи" при этом активно руководили торговлей наркотиками, оружием и пр. Грузия стала транзитной страной для всякого рода нелегальных товаров. <...> Влияние "воров в законе" угрожающе возрастало. Я свидетель тому, как гордились руководители силовых структур своим знакомством с известными ворами и своей готовностью исполнить самые различные их поручения». Это было результатом не только слабости государства, но и специфики грузинского общества. Евгения Захарова в работе, посвященной тбилисской улице как одному из институтов социальной организации грузинской городской молодежи, пишет, что благодаря уличным дискурсам и практикам, тесно связанным с регулятивными нормами и образом жизни преступного мира, в Грузии сформировался правовой плюрализм. Корни такого явления уходят в позднесоветское время, когда вместе с расширением неформального сектора в экономике – а одним из лидеров этом секторе была Грузия – возник спрос на неформальные же охранные и посреднические услуги. Поставщиками такого рода услуг стали воры в законе. Не исключено, что корни правового плюрализма в Грузии можно проследить и глубже, учитывая, что это явление вообще характерно для колониальных и постколониальных режимов. Захарова описывает эволюцию тбилисской улицы в первые годы после «революции роз» (полевой этап ее исследования пришелся на 2009 год) и отмечает два главных вектора. Первый: власть стала самым решительным образом преследовать воров в законе и вытеснять «уличные» регулятивные механизмы; престиж «хороших парней» (каи бичеби) – носителей «уличных» правил – стал падать. Второй: «уличные» социальные сети на уровне квартала (убани) включались в политику, они все активнее участвовали в публичных акциях, брали на себя роль низовых агитаторов на выборах. Вытеснение «уличной» юстиции стало крупнейшим достижением реформ Саакашвили.

Дефицит демократии (из книги «По ту сторону невидимой руки: Основания новой экономической науки» Каушика Басу): Демократия включает множество вещей, в том числе наличие разных политических и законодательных институтов, возможность для граждан формировать экономическую политику, которая влияет на их жизнь, и, наконец, определенный склад ума (Sen, 1999; Сен, 2007). Тем не менее в своей основе и в своих простейших формах демократия требует, чтобы люди имели возможность выбирать тех, кто ими управляет, а также чтобы голос одного человека считался таким же важным, как голос другого. Хотя даже этот последний основополагающий принцип сталкивается со сложными проблемами и парадоксами (как хорошо знал Льюис Кэрролл (Чарльз Лютвидж Доджсон в своем оригинальном воплощении), и, как показал Эрроу в своей новаторской работе (Arrow, 1951; Эрроу, 2004)), в простоте этих условий заключено то преимущество, что мы можем без труда проверить, удовлетворяет ли им общество.

Татьяна Ворожейкина: Авторитарные режимы ХХ века (http://polit.ru/article/2010/05/25/vorozheikina/):

Исходя из перечисленных критериев мож­но, как представляется, утверждать, что в ХХ в. традиционалистскиеавторитарные режимы не были, как это часто считается, порождением традиционных структур как таковых, а напро­тив, продуктом их начавшегося разложения в результате включения в мировой рынок и про­цесса первичной индустриализации в этих странах. Классическими примерами таких режимов были диктатуры – Трухильо в Доминиканской Республике (1930–1961), клана Сомоса в Ни­карагуа (1934–1979), Убико в Гватемале (1931–1944), клана Дювалье на Гаити (1957–1986), Мобуту в Конго-Заир (1965–1997). Включение этих стран в мировой рынок было основано на экспорте сельскохозяйственного и минерально­го сырья, который в большинстве случаев контролировался иностранными компаниями и осуществлялся на их, как прави­ло, грабительских условиях, поддержанных эко­номической и военной мощью бывших и новых метрополий. Печально знаменитым примером этого является американская «Юнайтед Фрут», монополизировавшая в первой половине ХХ в. экспорт бананов из центральноамериканских стран и Колумбии, владевшая в Гватемале огромными сельскохозяйственными площадя­ми и портовыми мощностями. Импортозаме­щающая индустриализация, начавшаяся в этих странах в 1960–1970-е гг., носила ограничен­ный характер и не изменила существенным образом структуры экономики. Ее основой по-прежнему оставался аграрный и сырьевой экспорт – кофе, сахара, хлопка, мяса, фрук­тов, цветных и редких металлов, драгоценных камней, с одной стороны, и огромный сектор выживания – мелкое крестьянское хозяйство – с другой. При этом рост сельскохозяйственно­го экспорта, расширение площадей под экс­портными культурами, как правило, приводили к увеличению крестьянского безземелья и на­растанию социальных конфликтов.Авторитарные популистские режимы воз­никли в более развитых странах Латинской Америки (Мексике, Бразилии и Аргентине) в ту же эпоху, что и традиционалистские режи­мы в менее развитых странах континента, в 1930–1940-е гг. Спусковым механизмом для их появления послужил мировой экономический кризис 1929–1930 гг. и последовавшая за ним Великая депрессия, которые, вследствие паде­ния мировых цен на сырье, подорвали эффек­тивность экспортного хозяйства, а вместе с ним и устойчивость предшествующей политической системы. В Бразилии и Аргентине это была так называемая «олигархическая демократия», а в Мексике – постепенно усиливавшийся режим личной власти генерала Кальеса, выросший из революции 1911–1917 гг. Популистские режимы – Ж. Варгаса в Бра­зилии (1930–1945), Х.Д. Перона в Аргентине (1946–1955) и Л. Карденаса в Мексике (1934–1940) – представляли собой наиболее последо­вательную в истории Латинской Америки по­пытку интегрировать общество «сверху» путем активного вмешательства государства, которое стремилось инкорпорировать городских трудящихся и средние слои в созданные сверху корпоративные структуры. Важнейшими из этих структур были профсоюзы, вертикальные, клиентелистские, полностью подконтроль­ные государственной власти организации, че­рез которые главным образом и осуществля­лась институционализация массового участия. Популистские режимы осуществили глубо­чайшую модернизацию экономики и социаль­ной сферы в своих странах, причем популист­ское государство выступало не только активным участником, но и демиургом этого процесса. Индустриализация привела миллионы людей из традиционной аграрной сферы в города, ко­ренным образом изменила их мировоззрение и в сочетании с социальной политикой государ­ства существенно повысила качество жизни городских трудящихся и средних слоев. Обра­зовательные реформы, проведенные популистскими режимами, вызвали социокультурный сдвиг, который позволил миллионам людей приспособиться к условиям современной го­родской жизни. Вместе с тем, несмотря на колоссальный со­циальный прогресс, в популистский период не произошло качественной трансформации отно­шений господства, которая позволила бы говорить о модернизации социальных отношений. К безусловно авторитарным в нынешней волне популистских режимов в Латинской Америке можно отнести режим Альберто Фухи­мори в Перу (1990–2000) и режим Уго Чавеса в Венесуэле (с 1999 г.) В отличие от своих исто­рических предшественников они пришли к власти в результате демократических выборов. Эти режимы радикально отличались по экономической политике: праволиберальной в первом случае и «левой», этатистской и пере­распределительной во втором. Но их роднили вера во всемогущество государства и его способность трансформировать общество в со­ответствии с представлениями власти и неприятие институтов представительной де­мократии... Режимы авторитарной модернизации– самые многочисленные в исто­рии ХХ в. К этому типу относят авторитарно-бюрократические режимы в Бразилии, Аргентине, Уругвае и Чили в 1960–1980-е гг., франкистский режим в Испании (1939–1975 гг.), военный режим 1967–1974 гг. в Гре­ции, режим Сухарто в Индонезии (1965–1998), авторитарные режимы 1960–1970-х гг. в странах Юго-Восточной Азии (Тайвань, Южная Корея, Сингапур), турецкие военные режимы 1960–1980-х гг., шахский режим «белой революции» в Иране в 1960–1970-е гг. и, с оговорками, режим Маркоса на Филиппинах (1965–1986)... Г. О'Доннелл так определяет социальный смысл аргентинского военного режима 1976–1983 гг.: «Мы были не только лишены политического гражданства, но социальные отношения и мо­дели власти (patterns ofauthority), образующие контекст ежедневного существования, должны были подчинять нас и превращать в послушных детей. Те, кто обладал "правом править" (right to rule), должны были править тиранически на ра­бочем месте, в школе, в семье и на улицах; те, у кого была "обязанность подчиняться" (duty to obey), должны были делать это покорно и мол­чаливо».

[ Мемуары ]-- Тиссен Ф. Я заплатил Гитлеру. - Военная ... (http://militera.lib.ru/memo/german/thyssen_f01/text.html#t40):

При строительстве автобанов, как и во всех своих начинаниях, Гитлер не следовал какому-то плану. Он просто хотел немедленно создать нечто, что поразит воображение общества.

Строительство автострад было одним из его увлечений. Он объявил эту программу еще 1 мая 1933 г. по случаю первого национал-социалистического Дня труда, добавив, что подавит всяческое сопротивление своему плану. Два месяца спустя он заставил правительство приступить к работам. Те сторонники партии, кто был нищ и голодал, сразу же начали возражать тайком. «Они строят дороги для богачей, – говорили бедняки, – ведь только у богачей есть автомобили. Рабочим никогда не будет никакой выгоды от автострад». На самом деле автострады были полезны главным образом партийным лидерам, которые все имели роскошные автомобили, приобретенные способами, описанными в последующей главе. Чтобы заглушить недовольство, Гитлер замыслил кое–что новенькое: каждый немец должен иметь свой автомобиль. Фюрер предложил промышленности разработать популярную модель, которую можно построить так дешево, что ее смогут купить миллионы. О «фольсквагене» (народном автомобиле) говорили уже пять лет, но никто его никогда в продаже не видел. «Эти машины будут производиться для новых автострад, – убеждали партийцы. – Вся семья сможет ездить в нем со скоростью 100 км (60 миль) в час. Это автомобиль фюрера для дорог фюрера». Партийные лидеры утверждают, что автострады строятся для народного автомобиля, однако народный автомобиль – одна из самых эксцентричных идей, когда-либо осенявших нацистов. Германия – не США. Зарплаты здесь низкие, бензин – дорогой. Немецкие рабочие никогда и не мечтали о покупке автомобиля. Они не могут себе позволить его содержание; для них автомобиль – роскошь. Если бы мечты нацистов осуществились, откуда бы взялись миллионы галлонов бензина? Народный автомобиль так и не увидел свет. Доктор Лей прикарманил несколько миллионов марок аванса, выделенного на проект, ведь началась война и подступили проблемы более насущные, чем создание народного автомобиля.

Гитлер – абсолютный невежда в экономике. Он поддается чужим мнениям, в которых, как он думает, он разбирается и в которых на самом деле ничего не смыслит. Однажды великий партийный «экономист» Бернард Келер напыщенно произнес в его присутствии лозунг: «Труд – это капитал». Абсолютно бессмысленная фраза, но Гитлер по меньшей мере раз двадцать повторил, перефразируя, эту чушь, в своих речах. К несчастью, этот лозунг внедрили в жизнь, и ни к чему хорошему он не привел: немцы начали делать просто что угодно, ведь «труд – капитал!».

Однажды доктор Шахт, устав от всех этих бесплодных и дорогостоящих откровений партийных экономистов, объявил, что с экономической точки зрения нелепо строить пирамиды только для того, чтобы занять безработных. Все поняли, что он имел в виду: Шахт критиковал строительство автострад, стоившее миллиарды, но ежедневно объявлявшееся партийной пропагандой будущим нетленным памятником фюреру и его режиму. Теми же словами доктор Шахт осудил строительную манию, захватившую нацистских лидеров от Гитлера до самого скромного бургомистра.

Его критика породила бурю. Гитлер почувствовал, что атакуют его лично, и в первомайской речи вскричал: «Люди, которые несколько тысяч лет назад заставили свой народ строить пирамиды, прекрасно знали, чего хотели. Создавая эти гигантские монументы, они писали четырех-тысячелетнюю историю». Это было переложение в нацистском стиле обращения Бонапарта к солдатам египетской армии: «Сорок веков глядят на вас с высоты пирамид». Правда, себя Гитлер почитает фараоном. Это нелепое изречение дает представление о том, как он разбирается в экономических проблемах...

Гитлер постоянно боялся, что не видит окружающее в достаточно больших масштабах. Пирамиды, наполеоновские и римские дороги были его навязчивой идеей. В Нюрнберге он строит дом конференций на несколько сотен тысяч человек. Он стирает с лица земли пол-Берлина, чтобы реконструировать город. Деньги никто не считает, а несчастному доктору Шахту приходилось ломать себе голову в поисках способов финансирования непродуктивных проектов. Исчерпав все силы на бесплодные протесты, он в конце концов подал в отставку. И все же доля ответственности лежит и на нем, ведь именно он в начале нового правления показал нацистам, как использовать кредиты. Несомненно, он желал остаться в разумных рамках, но Гитлер, видя, что «кредит можно создать» – согласно опрометчивому рецепту доктора Шахта, – так и не пожелал отказаться от намеченного курса.

Одним из самых невероятных проектов Гитлера является строительство гигантского моста в Гамбурге. Фюрер увидел фотографии моста Джорджа Вашингтона в Нью– Йорке и возмечтал о столь же величественном сооружении в Германии. Однажды, гуляя по набережной Эльбы в сопровождении большой группы нацистских сановников, он остановился и заявил: «Здесь следует построить мост!» Проект представили экспертам: из-за неблагоприятной почвы основания подвесного моста должны были уходить почти на тысячу футов в глубину. Более того, мост закупорил бы порт. Военные эксперты объявили, что, если мост рухнет, например под бомбежкой с воздуха, последствия будут катастрофическими. Стоимость строительства превысила бы один миллиард марок. Однако фюрер решил, и, конечно, он никогда не ошибается. Если бы не помешала война, это абсурдное сооружение уже начали бы строить. Никто не осмелился озвучить единственно правильное решение, продиктованное необходимостью: прорыть тоннель, который соединил бы оба берега Эльбы; и стоило бы дешевле, и никаких вышеупомянутых недостатков моста. Однако нацистам не нравились подземные сооружения, может быть, потому, что их не видно.

Автострады, обмундирование, перевооружение, крупномасштабное строительство и роскошный образ жизни руководителей требовали огромных расходов. Из-за сокращения немецкого экспорта в стране было недостаточно иностранной валюты для обеспечения немецкого народа продовольствием, а промышленности – сырьем. «Это не должно нас смущать, – говорил себе Гитлер. – Германия произведет все, в чем она нуждается. В стране есть ученые, инженеры и изобретатели. Германия использует собственные ресурсы. Это вопрос силы воли, интеллекта и энергии. Национал-социалистический строй преодолеет все трудности». И он поручил Герингу претворять четырехлетний план в жизнь.

Геринг ничего не понимает в экономических проблемах. Он первый признал это, но у него есть рецепты, которые он считает безотказными. Первый из них – приказывать. Геринг говорит: «Постройте завод, который производит сто тысяч тонн бензина в год!» И завод должен быть построен. Или вдруг он заявляет: «Производительность необходимо удвоить!» И он думает, что этого достаточно для достижения цели. Его великая идея состояла в том, чтобы сделать Германию независимой от внешнего мира в добыче железной руды. В Германии всего лишь несколько железных рудников, и руда в них низкого качества. Почти всю руду, необходимую для производства металла, приходится импортировать из-за границы. Однажды немецкие эксперты заявили: «В Германии полно железной руды, но промышленники не хотят ее добывать». На самом деле эксперты сделали вид, что обнаружили значительные месторождения руды в Зальцгиттере. Промышленники, конечно, давно знали о зальцгиттерской руде... Геринг заинтересовался ею и потребовал сотворить чудеса. Проконсультировавшись с партийцами, Геринг отдал приказ построить в Зальцгиттере самые крупные в мире сталелитейные заводы... На строительство «Рейхсверке Герман Геринг» были потрачены колоссальные деньги. В США заказали самое лучшее оборудование, возвели рабочие поселки и подвели железные дороги; встал вопрос и о рытье каналов. И все это время завод не работал. В металлургической промышленности самое главное – транспортировка. И сырье, и конечный продукт тяжеловесны и громоздки. Идеальное расположение металлургических заводов – по соседству с угольными шахтами и железными рудниками. Перед строительством нового завода мой отец всегда с особой тщательностью изучал транспортную проблему. Домны и сталеплавильные заводы Рура расположены в непосредственной близости от угольных шахт, а руда подвозится к ним по реке либо по каналу. Подобным же образом обрабатывающие заводы должны размещаться близ тех мест, где производятся железо и сталь. В свете этих логических принципов, подтвержденных опытом, заводы Зальцгиттера – нелепость. Они расположены в самом центре Германии, где поблизости нет угля. Правда, кое-какая руда там есть, но ее невозможно использовать в чистом виде. Следовательно, весь уголь и руды, необходимые для технологического процесса, приходится привозить издалека, а чугун в чушках – отправлять в промышленные регионы. Никогда подобная структура не будет работать должным образом.

Мы поможем в написании ваших работ!