С психоневрозами психоанализ работает, а с актуальными – нет, поскольку, в отличие от психоневроза, симптоматика актуального невроза не несет символического содержания

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 3Следующая ⇒

Псхоневроз (истерический симптом) глубоко символичен: истерическая потеря дара речи: «мне больше не с кем разговаривать», истерическая слепота: «я не хочу этого видеть» и т.д. Классическая же симптоматика актуального невроза (неврастении): утомляемость, раздражительность, потливость, сердцебиение, и т.п. В нем нет символического наполнения, просто телесные вегетативные реакции, а ПА в те годы был ориентирован на расшифровку смысла, и там где нет смысла ПА ничего сделать не мог. И Фрейд писал, что единственное, что может сделать врач, работая с актуальными неврозом, это разъяснять пациенту. В те годы считалось, что неврастения происходит из-за чрезмерной сексуальной жизни, а невроз страха – из-за недостаточной.

Впоследствии оказалось, что с актуальными неврозами работать все-таки можно – но для этого потребовалось развитие такого направления, как эго-психология, теории объектных отношений, и для этого потребовалось сместить акценты в главном вопросе, которым задавался психоаналитик: вместо вопроса «Что данный симптом означает?» должен быть вопрос «В каких условиях данный симптом сформировался?».В каких условиях возникла органическая предрасположенность к подобной реакции? А это естественно уводило в контекст наиболее ранних отношений младенца и матери.

Итак, первая дуалистическая концепция Фрейда. Фрейд предположил, что для объяснения динамики психологических процессов нужны два полюса, между которыми и будет функционировать эта динамика. И в основу первой дуалистической модели Фрейд положил тезис Шопенгауэра: «Миром правят голод и любовь». Две группы влечений: влечения Я и влечения либидо. Наиболее емкое выражение влечений Я – инстинкт самосохранения, а влечения либидо – влечения сексуальные.В концепции Фрейда эти влечения выступают как антагонистичные.

Вопросы в перерыве:

Вопрос: Как узнать, было ли то, о чем рассказывает пациент, на самом деле, или это его фантазия?

Ответ: Во-первых, для психоаналитика не имеет значения, было ли какое-то воспоминание пациента действительным событием, или является плодом его фантазии, потому что и в том и в другом случае нас интересует какое влияние это оказало на его психику. Прошлого не существует – так говорил еще один из героев Оруэлла из романа «1984». Прошлое существует только в наших воспоминаниях. А во-вторых, когда Фрейд оставил теорию травмы, она не умерла, и стала зародышем теории объектных отношений. Разработками ее занимаются, во-первых, Отто Ранк, во-вторых, Шандор Ференци, в-третьих – Микаэль Балинт. Они исследовали роль реальных травм в жизни ребенка. Что такое реальные травмы? Конечно, могут быть отдельные случаи сексуального совращения, или жестокого наказания, но дело не только в них. Считается, что гораздо сильнее на ребенка влияют те события, которые он получает не эпизодически, а пролонгированно, на протяжении всего сосуществования с родителями. Это все случаи, когда к ребенку отношение холодное, неэмпатийное, когда ребенку дают понять, что он только мешает, что он у всех путается под ногами, что он должен быть благодарен родителям за сам факт своего появления на свет, и ничего кроме выражения этой благодарности ему не полагается. Это – те исследования, из которых выросла теория объектных отношений, выросло понимание того, что наиболее тяжелые патологии, например, психопатологии психотического или пограничного типа, или психосоматические расстройства проистекают не от сексуальных травм и фрустраций, а из атмосферы нарушенных отношений. А эти нарушения могут быть такими тонкими, что они постороннему глазу абсолютно незаметны. И вот тут начинается искусство психоаналитика.

Часть 2.

Итак, почему инстинкт самосохранения оказывает антагонистом по отношению к либидинозному влечению? Потому что у них прямо противоположные задачи. Инстинкт самосохранения – это сила, задача которой сохранить человеческое Я в изначальной форме. А для этого оно должно быть максимально изолировано от влияния окружающей реальности. Сексуальное влечение подталкивает личность к прямо противоположному: максимально войти в мир объектов вокруг себя, расширить число контактов, распылиться в окружающем мире, давая началу множеству новых жизней, но при этом, теряя себя. Патологические случаи – когда между этими силами нет определенного баланса и когда одна из сил перевешивает. В фильме «Человек дождя» Дастин Хоффман играет человека, страдающего аутистической формой шизофрении. Что это за человек? Это человек, у которого настолько хрупкое я, настолько глубок его дефицит идентичности, его я настолько уязвимо, что для его сохранения влечения Я подавили либидинозные влечения. Он эмоционально абсолютно независим от окружающего мира. И только эта эмоциональная изоляция позволяет ему уберечься от дезинтеграции, от распада. Поэтому, когда девушка целует его в губы и говорит: «Что ты чувствуешь?», он отвечает: «Мокро». Она его спрашивает о чувстве, а он отвечает об ощущении – он ничего не чувствует.

Таков дуализм. Как же формируется невротический симптом? Либидинозная энергия стремится к разрядке – субъект стремится к наслаждению, но если путь, который он выбрал, натыкается на противодействие Я – происходит вытеснение. Влечение вытесняется и вынуждено искать иные, обходные пути к достижению удовольствия. И оно их находит – в виде невротического симптома. Невротический симптом нужен человеческому я – он возникает, как замена искомому удовлетворению. Чуть позже на примерах мы увидим, как это происходит.

Итак, Фрейд отталкивается от предположения, которое он впервые высказывает в 1905 году в работе «Три очерка по теории сексуальности». Один из ведущих тезисов Фрейда, относящихся к тому времени гласит, что наше детство насквозь сексуально, оно пронизано сексуальными желаниями ребенок в отличие от взрослого является абсолютно неразборчивым в способах его удовлетворения. Этот тезис встретил естественное негодование со стороны общественности, со стороны врачей, педагогов и т.д. Ребенок считался ангелом. Может быть в это была одна из причин, по которой Фрейд говорил своим ученикам: никогда не вступайте в научные дискуссии с тем, кто не имеет отношения к психоанализу. Вежливо переведите разговор на другую тему. Это будет диалог двух глухих.

Что же такое сексуальность? Почему-то сексуальность обычно ассоциируется с генитальными отношениями полов, в то время как в определении Фрейда сексуальность – это тенденция к извлечению удовольствия из какой-либо части или органа собственного тела. Ребенок действительно до определенной стадии озабочен только поиском удовольствия и первым источником удовольствия для него становится собственное тело: от материнских прикосновений к нему, от материнской груди, потом от сосания собственного пальца, потом от процесса дефекации и т.д. Состояние, в котором находится новорожденный некоторое время после появления на свет, Фрейд называет полиморфной первертностью – это изначальное состояние, в котором пребывает новорожденный. Полиморфный – многообразный, первертность – извращение. Полиморфная первертность означает, что ребенок в поисках удовольствия готов на всё, т.е. он готов искать удовлетворения на всех тех путях, которые с точки зрения взрослого человека выглядят ненормально, извращенно. И только потом, когда в результате воспитания, постепенно выстраиваются барьеры стыда, морали, этики – его сексуальность направляется в какое-то определенное сексуальное русло, скажем, в русло, которое мы условно принимаем за нормальное – в русло генитальной гетеросексуальности.

Одновременно с этим Фрейд формирует свой тезис, который в то время являлся для него базовым и забегая вперед скажу, что в современном па этот тезис уже признан архаичным. «Влечение первично, объект – вторичен». В ранней концепции Фрейда влечение обладает тремя параметрами: влечение имеет свой источник, свою цель и свой объект. Объект – это то, с помощью чего влечение достигает разрядки, с помощью чего субъект может получить удовлетворение. Про источник и про цель Фрейд не пишет ничего: потому, что источник он относит к физиологии. Цель же у влечения всегда одна – разрядка напряжения. Поскольку это некоторая константа, ее можно вынести за скобки. Тогда остается объект, разнообразие мира объектов и разнообразие способов, которые ребенок может использовать, чтобы добиться разрядки. Что означает тезис «влечение первично, объект – вторичен?» оно означает, что влечение закрепляется за объектом, который признается ребенком, как подходящий для целей разрядки. Объект ценен не сам по себе, а как средство, с помощью которого разрядка может быть достигнута.

Как показало будущее, этот тезис Фрейда критики не выдержал, потому, что впоследствии, с появлением теории объектных отношений, оказалось, что помимо инстинктных потребностей, у ребенка с первых недель жизни, существуют объектные потребности, которые поначалу нераздельны с инстинктами, а потом начинают существовать совершенно самостоятельно. Это означает, что Другой человек – объект – нужен нам не только, чтобы мы с его помощью достигли удовольствия, он нужен нам сам по себе, нужен как объект.

Как понять потребность в объекте – зачем он нужен? Объект нужен для того, чтобы чувствовать себя. Объект – это то, в соотнесенности с чем, мы формирует представление о собственном Я. Это потребность, идущая не от Ид, а от Эго. Но про это потом мы будем еще много говорить.

Еще 2 понятия, которые вводит Фрейд и которые необходимо отметить. Во-первых, мы говорили о том, что Фрейд оторвал психологию от физиологии, он разъединил душу и тело, заявив, что влечения – это конечный пункт психоаналитического исследования. Но Фрейду для его концепции вместо физиологической основы была необходима какая-то иная, которая не входила бы с физиологией в противоречие. И такой основой становятся непроизвольные органические проявления – это некоторые жизненно важные телесные функции, которые сначала выполняются чисто физиологические, но затем наполняются психическим содержанием. Фрейд называет три таких проявления:

Сосание – которое начинается для младенца как чисто рефлекторный процесс, но потом наполняется психологическим содержанием;

Дефекация –

Инфантильная эрекция –

В соответствии с этими тремя проявлениями, Фрейд называет три главные эрогенные зоны: оральная, анальная и генитальная. Именно с этими тремя зонами, с точки зрения Фрейда и связан первый и наиболее сильный опыт получения сексуального удовольствия. В связи с этими удовольствиями Фрейд вводит еще одно понятие: инфантильные сексуальные проявления – это те манипуляции, которые выполняет ребенок для получения чувственного удовольствия. Есть три принципиальных отличия инфантильных сексуальных проявлений от зрелых :

1) Эти проявления – аутоэротичны, т.е. объектом становятся тело субъекта;

2) Они присоединены к важной телесной функции, т.е. оральной, анальной и генитальной.

3) Сексуальная цель находится во власти эрогенной зоны, с которой это влечение связано. Сексуальная цель не выходит за рамки эрогенной зоны. Имеется ввиду самодостаточность удовлетворения. У взрослого человека, со зрелой психосексуальной организацией, присутствует в сексуальных отношениях, например, поцелуй в губы. Это число вроде бы оральное удовлетворение. Но у взрослого оно не является самодостаточным – оно не дает разрядку напряжения, оно наоборот, повышает напряжение и сексуальной целью является не этот поцелуй – цель достигается в сексуальном акте, т.е. генитальном. У ребенка этого еще нет. У него действительно оральное удовлетворение служит разрядке напряжения, и оно не ведет его к чему-то большему.

Часть 3.

Последовательность созревания сексуальных зон формирует последовательность стадий психосексуального развития. Т.е. в течение первого года или первых полутора лет жизни для ребенка оральное удовольствие является доминирующим – рот становится главным источником наслаждения, затем наступает стадия анальная – к этому возрасту ребенок овладевает сфинктерами и может как отпустить продукты своего пищеварения на свободу, так и удержать их в себе и извлекает из этих манипуляций дополнительное удовольствии. Соответственно на этой стадии начинает доминировать анальное удовольствие, и затем ребенок совершает сексуальное открытие, обнаруживая у себя определенную часть тела и обнаруживая, что манипуляции с этой частью также позволяют достичь высоких степеней наслаждения. Так определяется последовательность инфантильного сексуального развития (по Фрейду): оральная, анальная и фаллическая фазы.

Что происходит с этими влечениями дальше? Когда в подростковом возрасте начинает формироваться зрелая личностная структура, Фрейд выделяет три возможные судьбы этих влечений: 1) вытеснение, 2) сублимация и 3) влечения ложатся в основу черт, и тогда мы говорим про анальный характер или анальный и т.п. Например, те удовольствия, которые когда-то принадлежали анальной стадии (удовольствие от отдачи продуктов пищеварения, от их удержания) ложатся в основу анального характера. Такой человек скуп, упрям, повышенно чистоплотен и т.п. Или оральный характер – все вокруг себя поглощающий, окружающих людей, предметы роскоши и т.д. Или генитальный характер – соревновательный, упорный, ни перед чем не останавливающийся… Разумеется, эти судьбы – не или-или, у каждого из нас какая-то часть оральных влечений сублимируется, какая-то кристаллизуется в характере, какая-то вытесняется, и то же для других стадий. Характерность черт того или иного склада характера обусловлено тем, что именно эти черты формируются на данной стадии в процессе ее освоения: упорство, сколько долго он долго может сидеть на горшке, или оральная фиксация – повышенная потребность в получении удовольствия с помощью рта: курение, алкоголь, удовольствие от приема пищи… Но с другой стороны – что такое оральность? Это, прежде всего, тенденция к поглощению, к принятию чего-либо внутрь себя. Есть люди, у которых в зрелом возрасте эта тенденция очень сильно присутствует: когда они поглощают человека своей любовью, они поглощают знания, учась в институте, они поглощают все и им все мало.

Дальше оказывается, что наряду с влечениями, связанными с эрогенными зонами, Фрейд выделяет еще одну группу влечений, которые с эрогенными зонами связаны лишь косвенно. Эта группа частичных влечений или, говоря языком современного психоанализа – парциальные влечения.

По Фрейду

1) Влечение к демонстрации себя;

2) Влечение к подглядыванию за другим человеком;

3) Влечение к жестокому обращению, к причинению боли.

Обратите внимание на противоречие: сначала Фрейд говорит: «влечение первично, объект – вторичен», но можно ли то же самое сказать по отношению к частичным влечениям – скорее нет, чем да. Трудно представить, что есть изначально какое-то напряжение, желание подглядывать и только потом уже выбирается за кем. Сначала все-таки появляется объект, за которым хочется подглядывать, которому хочется себя продемонстрировать. Частичные влечения входят в явное противоречие с указанным тезисом. И у Фрейда много таких противоречий, но величие его в том, что каждое такое противоречие становилось импульсом для нового витка исследований тех, кто шел за Фрейдом. Но если мы принимаем этот тезис, тогда следует признать, что частичные влечения появляются не сразу, а только тогда, когда ребенок окончательно способен различить себя и другого человека: они появляются, когда появляется объект. Т.е. это происходит где-то во второй половине первого года жизни.

Современная теория психосексуального развития выделяет несколько другие частичные влечения. Она не признает влечения к причинению боли, т.е. оно может возникать, но как патология, а не как норма.

1) Влечение к подглядыванию;

2) Влечение к демонстрации себя;

3) Влечение к прикосновению – тактильное влечение;

4) Влечение к вдыханию запаха, к обнюхиванию – обонятельное влечение.

С эрогенными зонами частичные влечения вязаны следующим образом: когда ребенок вступает в анальную фазу и когда анальная деятельность становится основным источником к извлечению удовольствия, все его частичные влечения концентрируются на анальной деятельности. На этой стадии, например, влечение к демонстрации будет проявляться в демонстрации себя, сидящим на горшке, влечение к подглядываю – к подглядыванию за туалетными отправлениями других людей, и соответственно влечение к вдыханию запахов и прикосновению тоже понятно на что направлены.

Дальше, когда ребенок вступает в фаллическую стадию и становится генитально-ориентированным, фокус интереса смещается: здесь прежде всего будет влечение к демонстрации своих гениталий, влечение к подглядываю за гениталиями других людей и влечение к прикосновению и обнюхиванию тоже будут иметь в первую очередь генитальную зону возбуждения. До определенного времени про все эти влечения мы можем сказать то же, что и про влечения, связанные с определенными эрогенными зонами – что удовлетворение каждого их них является самодостаточным и не зовет к чему-то большему. Что происходит с частичными влечениями, когда формируется зрелая психосексуальная структура? Происходит объединение частичных влечений под приматом генитальной зоны. Это означает, что они теряют свойство самодостаточности. Все эти частичные влечения сохраняются в зрелой психосексуальной организации, потому что человек может получать нормальное удовольствие и от демонстрации себя сексуальному партнеру, и от созерцания своего сексуального партнера, и от прикосновения к нему, и от вдыхания его запаха, но все эти удовольствия ведут не к понижению напряжения, а наоборот к его повышению, создавая необходимый потенциал энергии для завершающей цели, для генитального сексуального акта. В этом и заключается объединение частичных влечений под приматом генитальности в зрелой структуре.

Итак, мы описали, как с точки зрения Фрейда происходит формирование зрелой психосексуальной организации. Теперь рассмотрим, какие нарушения возможны в этом процессе. Главный патогенный фактор, с точки зрения Фрейда, это фиксация – это остановка психосексуального развития на определенной ступени, чаще – в каком-то одном аспекте, реже – целиком. Фиксация может вызываться двумя факторами: безмерным удовлетворением, после которого нет смысла стремиться к чему-то большему, или чрезмерной фрустрацией. Поясним это на примере. Представьте, что вы хотите осмотреть незнакомый красивый город и предпринимаете длинный маршрут от одной окраины до другой через центр. этот маршрут – ваше развитие. Поскольку путь долгий, вы неизбежно будете чувствовать напряжение голода, и для его удовлетворения будете заходить в кафе или ресторанчики, которые вам встречаются по дороге. И возможны две ситуации: 1) в одном месте вас накормили настолько вкусно, что во всех других заведениях пища будет вам казаться пресной и сухой. Это может затруднить ваше продвижение по городу, т.к. в следующий раз, когда вы снова проголодаетесь, вам захочется вернуться в то место, где вас так вкусно накормили. Это вариант фиксации на почве чрезмерного удовольствия. Обратная ситуация: вас накормили несъедобной едой, нахамили и т.д. вы тоже будет испытывать стремление вернуться туда, для того, чтобы расставить все точки над i: навязчивая потребность выяснить отношения там, где они были нарушены. Это вариант возникновения фиксации на почве чрезмерной фрустрации какого-либо влечения. Конечно, развитие психосексуальной организации продолжиться, но в нем останется «заноза». И если человек, ведущий уже зрелую, полноценную жизнь, сталкивается с каким-то сильным неудовлетворением своих потребностей, он в своем повелении возвращается как будто к определенной точке фиксации, и начинает действовать в соответствии с ее стереотипами. Кроме того, Фрейд говорил, что точки фиксации делятся на 2 категории: молчащие и говорящие. Молчащая точка фиксации никак не проявляет себя в обыденной жизни человека, она совершенно незаметна и дает о себе знать только в моменты сильного стресса. Говорящая точка фиксации проявляет себя постоянно в будничной жизни человека. Например, допустим, речь идет о какой-то сильной орально фиксации. В случае молчащей точки она будет проявляться как привычка «заедать стрессы». А говорящей – когда для человека всегда поесть – это главное удовольствие в жизни, из еды он извлекает максимум наслаждения и ничего другого ему не надо.

Подобного рода возврат организации либидо к этим точкам фиксации получил у Фрейда название регресс: человек либо постоянно регрессивно ведет себя в соответствии с точкой фиксации, либо возвращается к ней, когда в зрелой жизни сталкивается с неудовлетворением своих потребностей. В процессе развития может образовываться множество мелких фиксаций, связанных и с влечениями эрогенных зон, и с частичными влечениями (классический пример сильной фиксации частичного влечения – эксгибиционизм). Фрейд, который очень любил использовать для объяснения своих мыслей милитаристские аналогии, говорил, что представьте себе наступление армии по вражеской территории. Армия преследует убегающего противника, но она вынуждена оставлять часть своих сил в захваченных городах, блок-постах, деревушках. Но это неизбежно ослабляет саму армию, и при контрнаступлении армия будет вынуждена отступить к этим городам – «точкам фиксации», причем прежде все к тем, где были оставлены наиболее значительные силы.

В фиксации и регрессии Фрейд видел причины как неврозов, так и перверсий, сексуальных отклонений. Он считал, что в основе сексуального отклонения, как и в основе невроза, лежит некая мощная фиксация. Образование перверсии или невроза в связи с данной точкой фиксации зависит от того, согласно ли человеческое Я с удовлетворением сообразно ситуации. Если согласно, если Я согласно, то будет достигнуто прямое удовлетворение, даже если оно воспринимается окружающими кА ненормальное. Это первертное развитие. Если я несогласно – происходит вытеснение и начинается формирование невротической симптоматики. Например, родитель застает маленького мальчика за мастурбацией и резко, жестко наказывает. Дальнейшее будет зависеть от того, было ли в тот момент детское Я согласно в правомерность данного способа удовлетворения. Если мальчик совершенно не считал, что делает что-то постыдное, и он не мог понять, почему отец его так сильно наказал, то скорее может быть выбран скорее перверсный сценарий развития, что приведет к формированию навязчивой мастурбации – как главного способа достижения удовольствия. На самом деле это будет постоянная компульсивная бессознательная попытка одержать победу над отцом. Другой вариант – детское Я было не согласно с этой формой удовлетворения и занимаясь мастурбацией мальчик искренне считал, что он занят чем-то страшным, постыдным и недопустимым. И в этом смысле его Я заняло сторону отца, от которого пришло наказание. Это скорее приведет к невротическому сценарию и человек может впоследствии страдать тем, что называется «запрет на удовольствие», который будет всячески ограничивать себя в достижениях, в наслаждении, а если вдруг достиг чего-то или получил удовольствие, то это будет сопровождаться чувством вины, незаслуженности того, что ему это досталось. (Лучшей реакцией отца в такой ситуации будет отвлечь внимание на что-то другое или мягко сказать, что не стоит этим постоянно заниматься. Этот стереотип будет интернализован ребенком и у него сама мастурбация будет начнет ассоциироваться с тем, что сейчас внимание на что-то отвлечется.)

Важная оговорка: все, о чем шла речь применимо только к истерическому симптомообразованию. Вот еще один пример того, что истерический симптом, хотя и заставляет человека страдать, но на самом деле стоит на службе у влечения. Когда влечение не может достичь удовлетворения прямым непосредственным путем, оно достигает его окольным путем и это приводит к формированию невротического симптома. Вот ситуация: девочка испытывала сильное сексуальное влечение к своему отцу – влечение абсолютно запретное, и поскольку источником запрета являлся сам отец, она параллельно желала ему за это зла, желала ему смерти. И это тоже запретно. Далее у нее может, к примеру, сформироваться истерическая потеря конечностей – отнимаются ноги, хотя обследование не выявляет никакого органического поражения. Она лежит, и вроде бы она страдает, но на самом деле этот симптом удовлетворяет все ее потребности: 1) она заставляет отца постоянно находиться вблизи – удовлетворяет желание сближения с ним; 2) она наказывает отца, приковывая его к своей кровати, и 3) она осуществляет акт самонаказания, потому, что желания были запретными и за них нужно страдать.

При неврозе навязчивых состояний механизм другой: неприемлемое желание вытесняется и сажается «под замок» (при истерии желание в искаженной форме может просочиться на поверхность, добиться удовлетворения). При неврозе навязчивых состояний это удовлетворение не достигается – вытесненное желание запирается глубоко в подсознательном и как стерегущий его цербер на поверхности сознания остается желание прямо противоположное. Например, симптом навязчивое умывание или мытье рук. За этим навязчивым стремлением к чистоте часто стоит глубоко бессознательное желание «запачкаться», стать грязным с т.зр. общественности, пасть в бездну порока, разврата.

Еще один пример разницы симптомообразования истерического невроза и невроза навязчивых состояний. Допустим, человеком овладевает нестерпимое желание поджечь свой дом, потому что счастья в нем нет, не было и уже никогда не будет. Это желание вытесняется. При этом у невротика с навязчивыми состояниями будет постоянно возникать вопрос, а выключил ли я газовую горелку, утюг и т.п. – т.е. чрезмерная озабоченность обеспечением пожарной безопасности дома, предотвращением пожара. Истерик же оклеит дом огненно красными обоями – это и будет для него символическое «сжигание» дома.

В современном па взгляд на понятие фиксации и регрессии во многом уже отличается от фрейдовского. Во-первых, в концепции Фрейда понятие регрессии является почти оценочным, т.е. регрессия – это возврат к чему-то инфантильному, это плохо, и т.п. но на самом деле регрессия является неотъемлемой интегральной частью нормальной жизни каждого индивида, и она не обязательно ведет к неврозам и перверсиям. Например, такое явление как перенос, являясь чисто регрессивным по своей сути, постоянно присутствует в отношениях двух людей, и оно вовсе не подразумевает, что были какие-то патогенные точки фиксации в нашей жизни.

Понятие фиксации рассматривается сейчас как устаревшее, т.к. для возврата к инфантильным стереотипам детства вовсе не нужно, чтобы там существовала точка фиксации, как ее понимал Фрейд. Каждому человеку свойственно совершенно нормальное желание, чтобы о нем заботились, чтобы за него решали проблемы желание по сути регрессивное, инфантильное. Другое дело, что зрелая личность берет на себя силу и мужество заботиться о себе самостоятельно и решать свои проблемы.

Лекция 2.

Часть 1.

Итак, вторая концепция психосексуального развития, предложенная Фрейдом. Как и почему Фрейд приходит к необходимости пересмотра первичного дуализма? В рамках первичного дуализма Фрейд мало внимания уделял такой составной части человеческой жизни, человеческого поведения как агрессивность. Он говорил кое-что об агрессии, причем в одних случаях она описывалась как результат фрустрации либидинозных влечений, в других – как результат фрустрации влечений Я. Но неизбежно возникал вопрос: если влечения Я и либидо являются антагонистичными динамическими силами, тогда следует ли ожидать, что при фрустрации той и другой группы влечений будут возникать два разных типа агрессии, направленные так же друг против друга? Но как будто бы агрессия всегда одна и та же. Если ввести ее в качестве третьей динамической силы – теряется дуализм и весь смысл и сила фрейдовской концепции: для начала динамики необходимо два полюса, так же как для течения тока необходима разность потенциалов. Возможно, к конструктивному выходу из сложившейся ситуации Фрейда подтолкнули 2 фактора:

1) начало первой мировой войны в 1914 году и как следствие этого – огромное количество травматических неврозов, с которыми Фрейду пришлось столкнуться как психотерапевту.

2) Феномен нарциссического расстройства, в котором нарушалась антагонистичность влечений Я и влечений либидо.

Согласно Э. Джонсу в первые дни объявления войны поведение Фрейда было неадекватным: из гуманитария, из степенного ученого он на насколько дней как будто превратился в мальчишку-подростка, одурманенного военной пропагандой. С необычайным энтузиазмом он говорил о наших успехах на фронте, о неизбежной победе нашего оружия и т.п. Но эта первичная эйфория быстро прошла: война принесла Фрейду много горя, много личных трагедий. Но самым главным было апокалипсическое зрелище Европы, охваченной безумием – его глазам предстали толпы людей, охваченных некоей манией убивать и умирать. И масштабы агрессии, которые он мог теперь лицезреть воочию, невозможно было объяснить как результат фрустрации либидинозных и Я-влечений. Агрессия должна была занять совершенно новое место в его метапсихологии.

К этому времени Фрейд уже сформулировал несколько основных выводов по поводу агрессивных импульсов:

1) агрессивные импульсы, точно также как импульсы сексуальные (либидинозные), могут становиться источниками серьезных внутренних конфликтов, и в частности способствовать развитию невротических патологий.

2) агрессивные импульсы, точно также как импульсы сексуальные могут в этих ситуациях подвергаться вытеснению, и вообще защита против этих импульсов строится очень близким образом.

3) кроме того, многие человеческие импульсы являются сплавом агрессивности и сексуальности (например, сексуальный садизм).

4) агрессивность также как и сексуальность может быть сублимирована в разные социально приемлемые формы человеческой деятельности (па склонны некоторые человеческие профессии рассматривать как сплошную сублимацию агрессивности – служба в силовых структурах, деятельность хирургов, и т.п.).

В общем, все указывает на то, что агрессивность представляет собой динамическую силу, равноправную сексуальности, что подтверждало необходимость найти ей новое место в теоретической концепции. А поскольку введение третьей силы нарушало бы всю целесообразность и гармонию этой модели, то следовало еще раз критически пересмотреть первичную модель – насколько она оправдана. Т.е. попытаться понять, а действительно ли влечения Я и влечения либидо настолько антагонистичны, как это казалось.

Мы говорили, что антагонизм этих влечений вызван противоположными целями: влечения Я стремятся сохранить человеческую личность в первичном виде, призывают человеческое Я максимально изолироваться от контактов с окружающим миром, с «миром вовне», либидинозные влечения побуждают человека буквально распылять себя, давая миру новые жизни, новые объекты, но при этом с обязательным ущербом для себя. Но этот антагонизм не безусловен. Клинический опыт Фрейда дал ему материал для новых размышлений, потому что к середине 1910-х гг. он стал обращать внимание на определенную категорию пациентов, которых он назвал интровертированными личностями (в другом смысле, нежели употреблял это понятие Юнг) – в наши дни мы сказали бы о нарциссических патологиях. Интровертированная личность по Фрейду – это личность, которая вследствие реальной или воображаемой внутренней болезни потеряла эмоциональный интерес к окружающей действительности. Классический пример – ипохондрия. Представьте себе, что вы несколько минут назад вышли от врача, который сообщил, что вам осталось жить какое-то очень короткое время. Вы будете идти по улице и чисто автоматически отмечать сознанием, что вокруг вас что-то происходит – ходят люди, ездят машины, но все это к вам как бы не имеет отношения – вы всецело сконцентрированы на себе и на том, что происходит с вашим телом и с вами. Интровертированный больной в этом состоянии пребывает всегда, эмоциональная связь с окружающим миром для него прервана. Хелен Дойч в 1930-е гг. описала таких пациентов «как если бы»- личность, т.е. личность, которая «как если бы она жила в этом мире», на самом деле она живет в своем мире. Состояние вторичного нарциссизма: либидинозная энергия отрывается от внешних объектов (либидинозный декатексис) и направляется на собственное Я, т.е. объектное либидо вновь становится нарциссическим. Есть состояние первичного нарциссизма, о котором писал Фрейд – состоянии в котором естественным образом пребывает какое-то время новорожденный. Затем, когда в его мире появляется то, что отлично от его Я, когда появляются объекты, от которых он ждет удовольствия, он катектирует эти объекты частью своего либидо, т.е. часть изначально нарциссического либидо становится объектным. Как показывает Фрейд, это объектное либидо может быть оторвано от объекта и вновь превращено в нарциссическое, т.е. направленно на собственное Я. Это и есть состояние вторичного нарциссизма, которое часто становится основой для серьезных психопатологий.

Сам по себе такой возврат либидо в собственное Я может не быть патогенным. Каждый из нас погружается с такое состояние хотя бы один раз в сутки – это сон, когда наше либидо становится стопроцентно нарциссическим, потому что мы заняты своим внутренним миром. Однако, когда мы пробуждаемся, то готовы вновь катектировать либидо в окружающую действительность. Патогенным такой отрыв либидо становится только в том случае, если он оказывается вынужденным, не зависящим от субъекта. Например, мужчина чувствует что охладевает к женщине, отношения с которой по началу были довольно бурными. Через некоторое время он чувствует, что она ему уже безразлична. Можно сказать, что прежде она была либидинозно-катектированным объектом для него, но теперь он постепенно освобождает объект от этого катексиса, возвращая либидо в собственное Я. При этом эта часть либидо не утрачивает пластичности – когда мужчина просто разлюбил женщину, ему ничто не мешает просто выбрать другой объект и перенести любовь на него. Это пример ситуации т.н. добровольного отъема либидо от объекта. А теперь представьте ситуацию, что эта женщина умерла – тут отрыв либидо будет уже вынужденным. И он уже образует проблему, потому, что доля либидо становится снова стопроцентно нарциссическим, но она не может быть также легко быть адресованной другой женщине, как в случае, когда мужчина просто разлюбил. Это либидо удерживается в прочном нарциссическом состоянии, человеку кажется, что он продолжает любить того, кто умер. На самом деле это глубокое заблуждение – нельзя любить того, кто умер. Он стал трупом, он разлагается, любить труп противоестественно. Мы любим не того, кто умер – мы любим ту часть своего Я, в которую этот человек был интроецирован, своего внутреннего человека любим. Т.е. опять-таки это нарциссические отношения.

Состояние нарциссизма – и первичного, младенческого, и вторичного, который создает патологические структуры – это и есть то самое состояние личности, в котором антагонизм между влечениями Я и влечениями либидо исчезает, потому что когда я сам становлюсь единственным объектом для себя, я сам в себя могу вкладывать свою либидинозную энергию и она никуда из меня не уйдет, и следовательно – это никак не вредит моей целостности, это никак не противоречит требованиям моих влечений Я.

Т.е. при ближайшем рассмотрении оказалось, что первая концепция Фрейда требует выполнения определенного условия – влечения Я и либидо антагонистичны только тогда, когда для субъекта существует объект. Когда объектного мира и объектных отношений нет – нет и антагонизма. А Фрейду требовалась независимость от условий.

К 1920-му году Фрейд формулирует новое представление о динамике внутрипсихических процессов и излагает его не в клинической, а скорее в философской или метапсихологической форме в работе «По ту сторону принципа наслаждения». Влечение Я и влечение либидо теперь объединяются Фрейдом в понятие эроса – т.е. влечения к жизни, которое в одном случае может быть направлено на собственное Я, в другом – на объект. Другим полюсом становится танатос – влечение к смерти, которое может быть направлено на собственное Я в виде саморазрушительных тенденций и может быть направлено на объект. Последнее и есть то, что мы подразумеваем под агрессией.

Что Фрейд подразумевает под влечением к смерти? Пока ребенок не появился на свет, он пребывает в условиях относительной нирваны. Он конечно испытывает даже в материнской утробе какие-то раздражения из внешней среды (шумы, кислотность и т.п.). но все эти раздражения – ничто по сравнению с тем потоком раздражений, с которым он сталкивается, появляясь на свет (почему Отто Ранк и предположил огромное влияние родовой травмы на судьбу человеческой личности и культуры с целом). Очень скоро после появления на свет ребенок ощущает необходимость приспосабливаться, адаптироваться, и это именно то, что побуждает его к развитию, т.к. развитие – это процесс адаптации к окружающей реальности, сначала с помощью родителей, а потом и самостоятельно. И можно предположить, что на самом дне бессознательного лежит воспоминание о тех блаженных условиях, в которых он пребывал до появления на свет, в условиях, где ни к чему не надо было адаптироваться, приспосабливаться. Человек бессознательно мечтает о возврате в подобное состояние, но поскольку контрэволюционный возврат невозможен, человек движется по направлению к смерти, т.к. смерть – это такое же блаженное состояние отсутствия всяческих раздражений, которое он испытывал в утробе матери (мать-сыра земля). Но поскольку существует еще и влечение к жизни, Фрейд писал, что человек стремится к смерти наиболее длинным и извилистым путем.

Интересно, что идея влечения к смерти впервые была высказана в России, Ильей Мечниковым. А в развития взглядов Фрейда не последнюю роль сыграла грустная история, которая разыгралась между Фрейдом, Юнгом и его пациенткой Сабиной Шпильрейн. И хотя многие считают, что идея влечения к смерти была украдена Фрейдом у этой девушки, сам Фрейд упомянул ее только один раз на страницах книги «По ту сторону принципа удовольствия», и то не в основном тексте, а в сноске к нему: «В одной своей, к сожалению, мало понятной для меня работе Сабина Шпильрейн предвосхитила некоторую часть изложенных здесь мыслей».

В начале 1920-х гг. ПА с большим скепсисом отнеслись к концепции Ф, т.к. конфликт между влечениями Я и сексуальностью давал Па в руки некий практический инструмент. Что же делать с инстинктом смерти было непонятно: признаем ли мы его существование или нет – это никак не отразится на нашей па работе. Т.е. влечение к смерти было воспринято ПА как отвлеченный теоретический конструкт, непонятно для чего нужный в практических целях.

Единственным, кто не только полностью принял идею Ф, но и дал представлению об инстинкте смерти универсальное клиническое приложение, была Мелани Клайн, за которой последовала целая плеяда ее сторонников. И до сих пор это направление анализа является очень популярным (например, Южная Америка в настоящее время).

Мелани Клайн предположила, что изначально ядро психики ребенка пребывает в расщепленном состоянии, т.к. жизнь и смерть плохо согласуются между собой. Есть часть психики ребенка, которая содержит зерно влечения к смерти и есть часть, которая содержит зерно влечения к жизни. Часть, сосредоточенная на влечении к смерти – это вся та часть детского Я, которая связана для ребенка с опытом неблагополучия, фрустрации, тревоги – все, что вызывает у него экзистенциальный страх прекращения своего бытия. И напротив, часть психики, связанная с влечением к жизни – все то, что связано с опытом заботы, безопасности, удовольствия и т.д. Клайн предположила, что наиболее ранней защитой против влечения к смерти становится расщепление. Новорожденный ребенок делает следующее: он расщепляет свое Я на две части, которые воспринимаются им как часть хорошая и часть плохая, и чтобы избежать болезненного конфликта между этими частями, он использует механизм проекции – второй, наиболее примитивный механизм. С помощью проекции он свою плохую часть удаляет в окружающую реальность: получается абсолютно хорошее детское Я, окруженное абсолютно плохим, враждебным миром, параноидным (по М.Клайн) миром.

Можно спросить: какая же это защита? Как можно жить в окружении враждебного мира и при этом ощущать себя в безопасности? Принципиальное отличие маленького ребенка от взрослого человека заключается в том, что для ребенка три понятия – «мне хорошо», «я хороший» и «я в безопасности» - являются тождественными, одним и тем же. Для новорожденного младенца «я – хороший» означает чувство «мне хорошо» и если мне хорошо, то уже поэтому я нахожусь в безопасности[1]. Опасность может грозить только плохому ребенку (аналогия: от того, что за стенами феодального замка находится враждебный мир, уют внутри замка и ощущение безопасности только подчеркивается).

Модель М.Клайн означает, что в течение самых первых недель или месяцев жизни ребенок все, что для него связано с опытом удовольствия, например, материнская грудь, обеспечивающая хорошее кормление, мягкое, прикосновение материнского тела, он ощущает как продолжение собственного Я. Материнские руки – это не руки Другого, это продолжение меня самого. В то же время все то, что дает опыт неудовольствия (та же грудь, обеспечивающее недостаточное или избыточное кормление), воспринимается им как не-Я, т.е. как часть параноидного мира. Этот способ построения отношений с окружающим миром М.Клайн назвала параноидно-шизоидной позицией. Шизоидность подразумевает расщепление, параноидная – потому, что ребенок чувствует себя преследуемым со стороны плохих объектов.

На этом представлении М.Клайн основала свою ПА технику, которая основывалась на очень раннем и глубинном анализе бессознательных фантазий, связанных, в частности, с образом плохой груди. Эти фантазии считались универсальными для всех категорий пациентов.

Концепция М.Клайн достаточно своеобразна, особенно, когда она описывает переход от параноидно-шизоидной стадии к депрессивной и все, что происходит далее за ней.

Кляйнианство – только одна из теоретических судеб фрейдовского влечения к смерти. Те, кто оспаривают то, что агрессия является производной влечения к смерти, тем не менее, не смогли предложить иную систематизированную концепцию агрессии. Хотя вопросов по поводу агрессивности возникает много. Например, если агрессивность и сексуальность – две равноправные силы, то для агрессии можно было бы предположить существование неких «агрессивных» зон на человеческом теле (по аналогии с эрогенными). Но такого не наблюдается. Если источник сексуальной энергии мы можем отыскать в гормональный процессах, то где отыскать источник агрессивной энергии… И саму концепцию агрессивной энергии следовало бы разработать по аналогии с концепцией либидинозной энергии. Однако теоретические усилия не пошли дальше того, что этой энергии давали различные названия: мортидо или деструдо.

Тем не менее, рассматриваем ли мы агрессию как производную влечения к смерти или как что-то иное, современный классический ПА базируется именно на второй дуалистической модели психической организации, предложенной Фрейдом, т.е. на представлении о том, что двумя главными динамическими силами, движущими личностью, являются любовь и ненависть, сексуальность и агрессивность.

Следует отметить, что ведь для Фрейда само понятие либидо изменилось: к середине и к концу своего творчества Фрейд уже не говорил о либидо как о специфической сексуальной энергии – он расширял ее смысл. И это дало возможность объект-теоретикам говорить о таком понятии как «либидинозный объект», «либидинозный катексис», который вовсе не подразумевает сексуального подтекста, а говорит об эмоциональной значимости объекта для личности. Т.о. понятие либидо расширяется до понятия витальности, жизненной энергии как таковой, близкое к тому смыслу, которое в либидо вкладывал Юнг. (древняя еврейская легенда)

2 часть

Предсознательное – то, что позволяет человеку поддерживать связь со своим внутренним миром, то, чего лишена психосоматическая личность (не путать с психосоматическим больным) – человек, у которого предсознание не функционирует, поэтому он оторван от своей внутренней реальности и привязан к реальности внешней. эго – в дословном переводе с греческого – отсутствие языка для вербализации чувств, человек, который не имеет понятия о своей внутренней реальности. Его внутренняя реальность – это только тело, но тело, которое его Я воспринимает как внешнее по отношению к себе (отсюда болезни, при стечении других неблагоприятных факторов). Этим людям свойственно операторное мышление. Привязанное к реальности, не допускающее фантазии (пример – у автомобиля хорошие рессоры). Работать с такими пациентами безумно сложно, некоторые специалисты считают, что в классической па технике – вообще невозможно, так как алекситимия ставит непреодолимый барьер на пути анализа. Кстати, когда в 1950-м году Франц Александер на парижском па конгрессе доложил о работе Чикагского психосоматического центра, это вызвало неоднозначную реакцию – многие считали, что то, что делает Александер нельзя называть анализом, т.к. он допускал телесные прикосновения к пациенту, манипуляции переносом, активные рекомендации и советы и т.д. Сам Александер справедливо на тот момент времени считал, что классический ПА с такими пациентами не работает. Современный ПА – настолько гибкая структура, что способна приспосабливаться к пациентам любых категорий (пациенты бывают трудные, очень трудные и безнадежные, я стараюсь помочь всем). Книжка Д.С. «Homo somaticus» - как возможна нормальная ПА работа с этими людьми.

Итак, мы закончили с историческим обзором проблемы и далее перейдем к современному взгляду на концепции психосексуального развития.

Пункты, по которым концепции Фрейда подвергались критике (не только современной, но и при его жизни). Этих пунктов довольно много и в изложении они не складываются в упорядоченную картину.

1. Многие ПА выражали сомнение, что оральная фаза развития является первичной. Еще до той фазы, когда появляются признаки оральности, существуют более ранние этапы развития, которые вносят вклад в формирование будущей личности. Появились концепции пренатального развития, которые в целом остаются гипотетическими, потому, что мы не можем давать точных интерпретаций тому, что происходит с плодом в материнской утробе с психологической точки зрения.

Дидье Анзье (1923—1999) «Кожное Я» (или «Я-кожа») – соотнесенность внутреннего и внешнего. Еще до появления той фазы, на которой оральная эрогенная зона начинает играть доминирующую роль, существует, хотя и достаточно кратковременная тактильная фаза: единственная эрогенная зона – вся поверхность тела новорожденного, и первые удовольствия, которые ребенок получает – удовольствия не орального, а тактильного свойства, удовольствие от соприкосновения с материнским телом. У тактильной фазы есть свои строго очерченные задачи: 1) поддержание связи с материнским телом, с помощью которой ребенок заполняет свое тело материнским либидо; 2) простейшая первичная оценка окружающей реальности по двум базовым параметрам: холодное-теплое и мягкое-жесткое. Все что теплое и мягкое, в первую очередь материнское тело, связано у ребенка с переживанием удовольствия, защищенности и безопасности. А жесткое и холодное переживается им как неблагополучие и, в конечном счете, – как угроза смерти.

2. Фрейд представлял себе психосексуальное развитие как автоматическую смену стадий: подошло время – оральная сменилась анальной, потом генитальной. Грубо это так, но многие авторы писали, что эта схема либидинозной эволюции очень существенно упрощает реальность. Во-первых, возрастные границы между фазами условны, все, что касается каждой фазы, начинается задолго до нее и продолжается после того, как она закончилась. Гринэйкр, Якобсон показали, что все три эрогенные зоны активны с первых месяцев жизни и ребенок получает не только оральное, но и огромное анальное и генитальное удовольствие (например, когда мать моет его) и можно говорить только об относительном превышении, доминировании того или иного удовольствия над двумя другими. В итоге производные каждой фазы развития входят в структуру личности как ее важная интегральная часть. (шутка: по тому, как пациент ведет себя на сессии, можно легко определить, какие трудности и проблемы он испытывал при прохождении стадий инфантильного сексуального развития. Особенности прохождения оральной стадии – как он обращается с интерпретациями аналитика (интерпретации – это символическое материнское молоко). Пациент может взахлеб поглощать интерпретации, требовать еще и еще и не насыщаться, может усваивать их и удовлетворенно засыпать на кушетке. Может «срыгивать» их – заявляя, что ПА опять несет бред и все совершенно не так. Отпечаток анальной стадии – как пациент обращается со своими свободными ассоциациями (символические фекалии, что-то дурно пахнущее и постыдное, которое требуется …, чтобы уйти домой облегченным). И один пациент, может, как упрямый ребенок, мстительно удерживать все это в себе, или заявлять, что ему как всегда ничего не приходит в голову, а может стараться своими свободными ассоциациями настолько завалить аналитика, что говорит без умолку от первой до последней минуты, потому что ему безумно страшно, что сейчас что-то скажешь ты. Наконец, отпечаток фаллической фазы – насколько у пациента выражены тенденции соревновательности или подчинения, кастрационная тревога в ответ на те или иные интерпретации.

3. Фрейдовский ПА пренебрегал такой важной составляющей человеческой психической жизни как эмоции. И когда мы встречаем у него замечания о бессознательном чувстве вины, здесь не стоит обманываться. Во-первых, бессознательных чувств не бывает, сущность чувства в том, что оно чувствует, доступно восприятию. Говоря о бессознательном чувстве вины, Фрейд имел ввиду самодеструктивные, самонаказующие фантазии, образы – все то, что может находиться в бессознательном.

На прошлой лекции мы говорили, что Фрейд делил неврозы на две категории: психоневрозы и актуальные неврозы, и о том, что фрейдовский ПА оказывался бессилен там, где речь шла о проблемах тела, потому что вегетативно-функциональные расстройства и проявления, сопровождающие, допустим, неврастению или невроз тревоги, не могут быть интерпретированы, поскольку не имеют символического значения, а значит ПА бессилен. Но про эмоции мы можем сказать то же самое, что про влечения – эмоции представляют собой переходное, пограничное понятие между психикой и телесным: каждая эмоция содержит и психический и телесный компонент. И может быть по той же самой причине, по которой Фрейд говорил, что влечения – это конечный пункт ПА познания, по этой же причине он избегал затрагивать эмоции. Систематизированная теория аффектов была предложена ПА только в 1970-е гг. О тех теоретических и практических ограничениях, к которым привело ПА избегание эмоциональной сферы, мы говорили на прошлой лекции.

Дата добавления: 2018-04-05; просмотров: 166; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 123 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!