ГЛАВА 1.5 ПОТРЕБНОСТИ, РЕФЛЕКСЫ И ЭМОЦИИ

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 74Следующая ⇒

В схеме, представленной на рисунке 1.6, присутствует определенный механизм запуска разума в работу. Своеобразным “горючим”, которое оживляет схему и запускает ее в работу, являются упомянутые выше потребности и рефлексы (инстинкты). Вопрос о том, как возникают и в чем проявляются потребности организма, относится к числу важнейших вопросов. Однако можно указать на наличие таких потребностей, которые могут представать перед нами как наперед заданные. Такие потребности принято обуславливать, объяснять благодаря наличию и действию безусловных рефлексов, врожденных инстинктов.

“Представление о безусловном рефлексе принадлежит к числу фундаментальных понятий физиологии высшей нервной деятельности. Невозможно себе представить какой-либо условный рефлекс (даже второго, третьего и т.д. порядков), в основе которого нельзя было бы обнаружить соответствующего безусловного рефлекса. Для физиологии высшей нервной деятельности это правило имеет столь же непреложное значение, как второй закон термодинамики для физики.

Наиболее существенной чертой любого безусловного рефлекса является его врожденность, его генетическая заданность, противопоставляемая индивидуально приобретенному онтогенетическому опыту. Классический пример чисто врожденного поведения - действия птенца, обеспечивающие его вылупление из яйца. Врожденный характер носит и умерщвление мыши птенцом копчика стереотипным ударом в голову. Новорожденные цыплята предпочитают клевать трехмерные объекты, а не плоские кружки” (“Физиология поведения. Нейрофизиологические закономерности”, Л., “Наука”, 1986 г., стр. 80).

Представляется, что ясности в вопросе о рефлексах и потребностях, их взаимном соотношении (взаимозависимости или независимости) до сих пор нет. Так рефлексом называют такую цепь событий, когда сигналы от какого-либо органа чувств передаются с помощью нервной системы и вызывают автоматическую реакцию. Но почему включается тот или иной рефлекс? Иначе говоря, в понятие рефлекса включены как входные данные, так и выходные.

Более сложные стереотипные формы поведения, детерминированные генетически, принято называть инстинктами, которые уже могут деформироваться под влиянием опыта или, в отдельных случаях, не формироваться вовсе, что, в некотором смысле, совершенно непонятно. Кроме того, инстинктивное поведение, по мнению современных исследователей, может проявиться только тогда, когда имеется соответствующая стимулирующая внешняя ситуация и определенные внутренние факторы в форме потребностей или мотиваций. Следовательно, как только начинают рассматриваться инстинкты, вопрос сразу же становится совершенно запутанным: автоматизм перемешивается с потребностями и взаимоотношение инстинктов и потребностей повисает в воздухе.

Соответствие между типом раздражения и типом поведенческой реакции навело ученых на мысль о существовании какого-то механизма, способного решать, какую именно из всех свойственных данному виду форм поведения следует запустить в том или ином случае. Этот механизм получил название врожденного пускового механизма, который, по мнению исследователей, можно было бы сравнить с заложенной в вычислительную машину программой. Введение понятия “пусковой механизм” еще больше запутывает ситуацию и нисколько не объясняет явление.

Теперь рассмотрим понятия “мотивация” и “потребность”.

Так, “мотивация есть физиологический механизм активирования хранящихся в памяти следов (энграмм) тех внешних объектов, которые способны удовлетворить имеющуюся у организма потребность, и тех действий, которые способны привести к ее удовлетворению” (П. В. Симонов).

“Потребность есть специфическая (сущностная) сила живых организмов, обеспечивающая их связь с внешней средой для самосохранения и саморазвития, источник активности живых систем в окружающем мире” (П. В. Симонов).

Следовательно, при таких определениях мотивация выступает как семантическое понятие, не приводящее само по себе к действию, но объясняющее его, а потребность как побудительный фактор приводит к тому или иному движению (физическое движение, движение мысли и т.д.). Однако здесь уже нет места для рефлексов или инстинктов.

В результате совершенно очевидной становится неполноценность всей системы взглядов на потребности и рефлексы (инстинкты). При таком подходе исчезает какая-нибудь связь между рефлексами или инстинктами и потребностями, что совершенно запутывает ситуацию. Поэтому такой подход не позволяет, на мой взгляд, когда-нибудь завершить изучение всего набора рефлексов, инстинктов и потребностей.

Наиболее сложным вопросом при анализе потребностей живого организма является определение первичности, или определение того, что порождает саму потребность. Если рефлекс (инстинкт) первичен по отношению к потребности, то тогда становится непонятным назначение самой потребности. Например, такие потребности, как потребность организма в кислороде, в питательных веществах, являющиеся основой поддержания гомеостатических функций, существуют вроде бы самостоятельно и приводят к движениям, которые в этом случае можно назвать рефлекторными. Следовательно, в этом случае не инстинкт (безусловный рефлекс) порождает потребность, а потребность порождает определенное инстинктивное движение (рефлекс). Но на самом деле решение вопроса является намного более сложным, чем это можно было бы представить. Давая объяснение поведения при удовлетворении указанных потребностей через безусловные рефлексы или инстинкты, мы не объясняем ровным счетом ничего, уходим от вопроса.

Рассмотрим, например, функцию дыхания. В спокойном состоянии темп, или интенсивность дыхания минимальна. При беге, напротив, интенсивность дыхания максимальна. Следовательно, наблюдается разная потребность в интенсивности дыхания, или в объеме потребляемого кислорода. Тем не менее, этим проблема не исчерпывается. При прекращении бега, казалось бы, потребность исчезла и более не требуется высокой интенсивности дыхания, но организм какое-то время поддерживает эту интенсивность на прежнем уровне, постепенно снижая ее.

Происходит это потому, что в организме был израсходован некоторый запас кислорода, накапливаемый в спокойном состоянии для обеспечения возможной необходимости импульсного механического движения. Таким образом, для контроля дыхательного процесса организм располагает целым набором внутренних сенсоров, которые постоянно отслеживают только данный параметр, являющийся, следовательно, адаптивным, но не заданным заранее, что позволяет не считать функцию дыхания чисто рефлекторной. Мне могут возразить, что при минимальной интенсивности дыхания все-таки действует рефлекс, обуславливающий минимальную интенсивность дыхания. На это можно указать, что при нахождении плода в организме матери, т.е. еще до появления на свет, этот рефлекс почему-то не действует: в нем нет потребности, поскольку плод находится в околоплодной жидкости и дышать в привычном смысле просто не может.

Можно подобным образом проанализировать все остальные витальные рефлексы и показать, что они являются также адаптивными, т.е. управление идет от множества различных сенсоров, и рефлексы... не являются в общепринятом смысле рефлексами.

Сюда относятся питьевой рефлекс, регуляции сна, пищевой, оборонительный и т.д. Таким образом, я выступаю против сложившейся за столетия системы взглядов на некоторые основания психологии, в частности - против наличия рефлексов у любого живого организма в прежнем их понимании. Точнее: я выступаю против не самих рефлексов, не против их существования, а против их включения в первичные цепи управления организмом. Такое “включение” рефлексов (инстинктов) исключает “потребность” в потребностях, обесценивает их.

Рефлексами следует называть только такие формы поведения, которые запрограммированы на генетическом уровне или приобретены в процессе определенных форм обучения, но они включаются только тогда, когда формируется соответствующая им потребность, причем степень интенсивности реакции в форме рефлекса соответствует степени актуализации этой потребности.

Приведенный краткий анализ одного из витальных инстинктов (дыхания) показал, что минимальный режим дыхания обеспечивается наличием постоянной потребности, которую можно определить, как минимальную, и которая у высших организмов вызывает движение, подобное таксисам простейших организмов, хотя такое определение можно и следует признать как некорректное. Дело в том, что при таком подходе нам не удастся перейти к выявлению процесса адаптации механизма дыхания.

Введем понятие порогового узла (ПУ), фиксирующего то или иное изменение гомеостаза или внешней обстановки. При таком подходе все витальные потребности имеют, по крайней мере, одно пороговое устройство, постоянно включенное и постоянно формирующее сигнал о наличии конкретной потребности. Механизм действия адаптации заключается в том, что для каждого вида витальной потребности имеется набор различных пороговых узлов, формирующих свои сигналы только при том или ином возрастании изменений процесса жизнеобеспечения, т.е. в некотором смысле эти пороговые устройства имеют разные пороги срабатывания. Адаптация в данном случае заключается в увеличении или уменьшении действия витальной потребности в зависимости от хода процесса гомеостатического регулирования.

Следовательно, потребность в этом случае формируется по данным не одного порогового узла, а по срабатыванию нескольких. Можно даже сказать, что каждое пороговое устройство формирует свою потребность, а итоговая, результирующая потребность является, таким образом, продуктом деятельности разума. Отсюда следует, что неопределенность сортировки потребностей вызывается, в частности, и многофакторностью каждой из них.

Итак, приведено однозначное разграничение. Потребности - есть продукт деятельности разума; они являются входной стимулирующей функцией. Рефлексы являются выходной реакцией (следовательно, тоже продукты разума), но предназначены на удовлетворение имеющихся витальных потребностей, т.е. если не на их исключение, то, по крайней мере, на их уменьшение.

Отметим, что на данном этапе здесь рассматриваются витальные потребности, механизмы формирования и перестройки (адаптации) которых достаточно просто проследить.

К числу витальных потребностей (потребностей первого уровня) следует отнести:

- потребность в пище;

- потребность в воде;

- потребность в определенном температурном режиме;

- потребность в экономии сил;

- потребность в кислороде;

- потребность в защите от вредных внешних воздействий;

- потребность в отдыхе и т.д.

В отличие от классификации П. В. Симонова (см. “Физиология поведения. Нейрофизиологические закономерности”, Л., “Наука”, 1986 г., стр. 102-103)., в состав витальных (биологических) потребностей не включены потребности обеспечения видового существования. Здесь проведено ограничение на уровне исключительно индивида, чтобы более четко разграничить индивидуальное и видовое (т.е. уже социальное). В принимаемой классификации не должно учитываться положение живого организма на иерархическом дереве эволюции в силу принятой концепции об одинаковости принципов организации разума для всех живых организмов.

Совокупность витальных потребностей держит в постоянной работе разум, извлекая из памяти стандартные программы поведения, которые и следует назвать рефлексами, всякий раз перестраивая их в соответствии со складывающейся обстановкой, или адаптируя стандартные программы движений к конкретной ситуации.

При указанном подходе становится понятным, когда включаются и как включаются те или иные рефлексы, когда они перестают действовать. Это принципиально важно. Важно потому, что каждым рефлексом в конечном итоге управляет разум и только разум. Разум может управлять организмом, например, при использовании рефлексов как некоторых стандартизованных, но адаптируемых программ, когда имеется соответствующее воздействие четырех аналитических структур разума.

Витальные потребности являются источником и движущей силой того, что человек назвал “эгоизмом”.Понятно, чтосам по себе эгоизм не может быть положительным или отрицательным свойством живого организма, поскольку его функциональное предназначение - сохранение индивида, т.е. является принципиально необходимым качеством, которое является источником совершенствования вида через конкретного индивида, благодаря саморазвитию, самосовершенствованию.

Можно сказать, что витальные потребности и соответствующие им витальные рефлексы (инстинкты) являются общими для всех уровней сложности живых организмов. При этом модификация данных потребностей и соответствующих рефлексов происходит только в направлении приспособления их к конкретной анатомии организмов, но не меняет их основания, их сущности. Поэтому и было сказано, что, скажем, таксисы инфузорий имеют совершенно определенное отражение в организмах более сложных. Но у более сложных организмов и эти движения имеют существенно более сложное воплощение в движение, чем это имеется у инфузорий.

Теперь можно перейти к рассмотрению более сложных потребностей, которые, с одной стороны, появляются у живых организмов по мере их усложнения, а с другой - сами потребности все более и более усложняются. Истоком таких потребностей являются все те же витальные потребности, но связаны новые виды потребностей с иной организацией существования живых организмов.

Ранее было сказано, что у инфузорий нет врагов. Но в равной степени у них нет и друзей. Иначе говоря, каждая инфузория живет сама по себе, вне связи с другими особями. Кроме того, у каждой инфузории меню для питания практически постоянно - бактерии. Поэтому для инфузории не имеет смысла “интересоваться” как живут ее “сородичи”, чем питаются: для уровня одноклеточных организмов характерно наличие только витальных потребностей.

У организмов более сложных, когда уже выделяются специальные клетки для организации жизни всех остальных клеток, возникают задачи совершенно нового плана: взаимодействие с другими особями своего и чужого вида. Особенно это наглядно видно, начиная с насекомых, имеющих половое разграничение. Следовательно, с определенного уровня усложнения организмов появляются потребности социального (межиндивидного) характера, первоначально достаточно простые (размножение). Еще на более высоком уровне организации живых организмов усложнение добывания пищи и расширение “продуктового меню” вызывают появление качественно новых потребностей, связанных с необходимостью освоения новых территорий, с накоплением навыков добывания пищи, борьбой с врагами.

Таким образом, появляютсяпотребности второго уровня. Назовем все виды потребностей, обусловленных взаимодействием (взаимоотношениями), по крайней мере, двух живых организмов одного вида, социальными потребностями,которым соответствуют совершенно определенные социальные инстинкты.

К числу таких потребностей следует отнести:

- потребность видового сохранения;

- потребность принадлежать к определенной группе (иерархическая потребность);

- потребность в заботе о потомстве;

- потребность в навыках;

- потребность во владении определенной территорией;

- потребность в возможности обороны.

В соответствии с появлением социальных потребностей у живых организмов появляются и развиваются новые, социальные рефлексы (инстинкты), которые уже необходимо (нередко существенно) перестраивать в конкретной ситуации.

Принципиальной особенностью практически всех социальных потребностей является то, что они в определенных условиях могут не сформироваться или чрезвычайно деформироваться.

Уже одно это обстоятельство заставляет совершенно иначе взглянуть на их происхождение и существование у живого организма. Важно и то, что социальные потребности, после их появления, адаптируются (перестраиваются) аналогично витальным потребностям. Соответствующие им рефлексы (инстинкты) перестраиваются, приспосабливаются, адаптируются в значительно более широком диапазоне, чем витальные рефлексы.

Социальные потребности, как это следует из их содержания, являются источником и движущей силой того, что человек назвал “альтруизм”. И снова мы обязаны подчеркнуть, что данное свойство живых организмов не может быть отнесено к положительным или отрицательным свойствам.

Если эгоизм направлен на сохранение жизни отдельного индивида, а через него - всего вида, в том числе и через видовое совершенствование, то альтруизм направлен на сохранение вида в целом, а через него и индивида, в том числе и путем консервации свойств.

На основании этого эгоизм выступает, в некотором смысле, как интровертность, а альтруизм - как экстравертность, что и помогает понять невозможность отсутствия витальных потребностей (безусловность их наличия) и условность появления социальных потребностей. Указанная особенность социальных потребностей не формироваться при определенных условиях или деформироваться проливает свет на обстоятельства их возникновения.

При каких же условиях происходит указанное нарушение формирования социальных потребностей и социальных рефлексов (инстинктов)? Исследователи, проводившие соответствующие эксперименты на животных, а также отдельные случаи “природных экспериментов” с человеком, отмечают невозникновение указанных потребностей и соответствующих инстинктов, когда на раннем этапе развития организма после его появления на свет происходила изоляция (депривация) появившегося младенца от взрослых особей.

Дело в том, что по мере усложнения организмов после появления нового представителя на свет происходит “дозревание” все более и более несовершенного в соматическом отношении организма, т.е. происходит физическое “дозревание” организма во все более продолжительные сроки в зависимости от сложности организма относительно общей продолжительности жизни индивида. Соответственно происходит подобное “дозревание” и психических функций.

Следовательно, природа “пошла” на то, чтобы за счет снижения исходной жизнестойкости нового организма и относительного снижения “стартового” уровня разума повысить итоговую “емкость” разума, развивающегося за счет специальных механизмов роста одновременно с соматическим развитием.

Для обеспечения психического “дозревания” принципиально необходимы совершенно определенные социальные контакты младенца с взрослыми особями. Отсутствие таких контактов называется психической депривацией, т.е. психической изоляцией, психической обделенностью, психической обедненностью, приводит к необратимым психическим изменениям, которые уже никогда не могут быть восстановлены. Это еще одно принципиальное отличие социальных потребностей и соответствующих им инстинктов от витальных потребностей (рефлексов).

Сказанное в отношении психической депривации позволяет сделать вывод, что для формирования социальных потребностей на определенном уровне развития организма должны формироваться специфические сенсоры, срабатывание которых приводит к включению определенной социальной потребности.

Поскольку физической реализации таких сенсоров нет, то следует принять возможность существования таких специфических сенсоров на психическом уровне. Очевидно, что для включения таких психических сенсоров необходимо определенное срабатывание витальных сенсоров и наличие соответствующей сигнальной информации от сенсоров внешнего.

Трудно, конечно, утверждать наверняка, но представляется, что у таких высокоорганизованных в социальном плане насекомых, как пчелы, муравьи, термиты, появляющихся на свет сразу взрослыми особями, социальные инстинкты основаны как-то иначе, например, на принципах витальных потребностей. Более того, можно полагать невозможность их развития или, напротив, исчезновения. Поэтому все сказанное о социальных инстинктах, по-видимому, следует отнести исключительно к теплокровным животным.

Однако этим дело не исчерпывается, так как по мере усложнения организмов с точки зрения организации их жизнедеятельности, возникают потребности еще более высокого уровня, которые являются продуктом уже социальных потребностей и соответствующих им инстинктов. Так социальная потребность во владении территорией постепенно порождает новую потребность, которую следует назвать исследовательской.

Действительно, борьба за жизненное пространство, за расширение и стабилизацию “жизненного меню” для живого организма связана с определенным риском встречи с новыми опасностями, с новыми врагами. Но поскольку потребность во владении территорией не исчезает от наличия этих опасностей, каждая особь вынуждена проводить индивидуальное и постоянное обследование как “своей”, так и “чужой” территории. Так возникает потребность исследовательская, сопровождаемая появлением потребностей и соответствующих инстинктов познавания, изучения, научения.

Опыт, который дает такой поиск, сопровождается формированием некоторого комплекса и выливается в такую категорию, как “страх” в самом обычном его понимании. Страх - это определенно квинтэссенция жизненного опыта, когда становится понятным возможный источник угрозы, но непонятен уровень этой угрозы, когда непонятна с достаточной степенью вооруженность индивида (ресурсное обеспечение) и когда неясен исход возможного контакта. Поскольку страх не реакция на прямую угрозу, а эмоциональная оценка наличной вооруженности для защиты от нависшей угрозы, то это качество отсутствует у младенцев любого вида теплокровных животных, не имеющих еще предварительных социальных контактов и поэтому еще до определенного уровня развития не вооруженных необходимыми социальными знаниями.

Тем не менее, именно младенец развивает свою потребность в познании на основе, например, освоения своей территории, на основе контактов с другими индивидами - как своего возраста, так и с взрослыми. Точнее: врожденное чувство самосохранения тем меньше, чем более неприспособленным появляется на свет конкретный младенец, чем относительно дольше длится процесс физического развития до уровня взрослого. Иначе говоря, не набив себе шишек, ничему не научишься.

К этому же, третьему уровню потребностей и соответствующих им инстинктов относятся потребности в навыках, которые развиваются в процессе игр, подражания и других контактов младенцев со своими сверстниками или с взрослыми особями. Очевидно, разновидностью потребности в навыках является потребность в подражании, что является одной из форм обучения, в некоторых случаях преобразующаяся в формы, далекие от непосредственно жизненных потребностей.

Назовем потребности третьего уровня - потребностями саморазвития и отнесем к ним:

- исследовательскую потребность;

- потребность подражания;

- потребность игровую;

- потребность риска.

Необходимо совершенно определенно принять, что для включения потребностей третьего уровня требуется наличие психических сенсоров следующего уровня, которые включаются при наличии какой-либо социальной потребности и соответствующей сигнальной информации от сенсоров внешнего. Понятно, что психическая депривация может произойти и на этом уровне.

Иначе говоря, при успешном формировании потребностей социальных за счет иных форм депривации, нежели изоляция, может реализоваться пропуск этапа формирования потребностей саморазвития. На первый взгляд - это чрезмерное усложнение, однако иного предположить трудно, так как потребности саморазвития не могут реализоваться, если не работают социальные потребности.

Наконец, необходимо указать на наличие потребностей четвертого уровня, к которым относятся потребности творчества, спортивность, воля, потребность в свободе. Назовем данные потребности - потребностями преодоления. Данные потребности развиваются только при условии развития потребностей третьего уровня. В этом состоит их особенность и самоценность. Естественно принять необходимость наличия соответствующих психических сенсоров (в данном случае - третьего уровня), включаемых (запускаемых) при наличии срабатывания психического сенсора второго уровня и наличия соответствующей сигнальной информации от сенсоров внешнего. Совершенно так же при некоторых условиях определенной психической изоляции может произойти пропуск формирования потребностей преодоления. Таким образом, здесь приведена совершенно определенная классификация и сортировка потребностей и рефлексов (инстинктов), которая основана на онтогенезе потребностей.

Принятая концепция о наличии специальных сенсоров, “включающих” соответствующие потребности, обосновывается реальным наличием витальных сенсоров, формирующих витальные потребности, и принципиальной необходимостью развития в определенных условиях особых “психических” сенсоров, обеспечивающих "включение" потребностей второго, третьего и четвертого уровней.

Сущность “психических” сенсоров заключается в том, что сам организм не может иметь в физической реализации какие-либо сенсоры, предназначенные для этих целей. По мере усложнения разума и его функций усложняется то, что ранее было названо “памятью”. Одной из форм этого усложнения и является появление специфических “психических” сенсоров. Такое введение отнюдь не является каким-то умозрительным приемом. Действительно, если бы таких “сенсоров” не было вовсе, то тогда невозможно было бы объяснить действия механизма психической депривации, невозможно было бы понять, почему ни один “маугли” при возвращении в человеческую среду не преобразовался в конечном итоге в человека, а остался, скажем, волком или обезьяной (смотря по тому, кто его воспитывал).

Само по себе явление психической депривации чрезвычайно сложное и многогранное и будет рассматриваться в четвертой части данной книги. Можно сказать, что это самое мощное оружие за или против подрастающего поколения. Достаточно тщательный анализ механизмов и итогов психической депривации проведен в книге “Человек и общество. Психология развития”.

Можно полагать, что “психические сенсоры” формируются при достаточно высокоорганизованном мозге на основе так называемых “центров ожидания”, генетически обязанных располагаться в коре центральной нервной системы. В качестве достаточно убедительного аргумента в пользу наличия таких “центров ожидания” и формирования на их основе специфических “психических сенсоров” следует привести модель образования явления, названного “импринтингом”. Само явление импринтинга, на мой взгляд, присуще не только, скажем, птицам, а и в более сложном и совершенном виде всем живым организмам, стоящим на одном уровне и выше птиц на иерархической лестнице живого мира, включая человека.

Явление это настолько интересное и настолько важное в развитии психики молодых организмов, что просто необходимо на данном этапе хотя бы зафиксировать принятую модель образования (формирования) импринтинга. В дальнейшем, когда мы будем анализировать некоторые особенности психики человека, к анализу механизма импринтинга мы вновь вернемся. Детальный анализ этого явления предложен в книге “Человек и общество. Психология развития”. Здесь уместно подчеркнуть, что описание явления импринтинга, сделанное “по поверхности” наблюдаемого явления, характерное для “описательной” психологии, позволяет выявить существование этого явления, но не объяснить его.

“Лауреат Нобелевской премии 1935 г. К. Лоренц обнаружил (сначала на птицах) явление, которое обычно называют “импринтингом” (запечатлением). Только что вылупившийся из яйца утенок или цыпленок принимает за мать любой движущийся предмет и следует повсюду за ним. В нормальных условиях этим первым движущимся объектом являются утка или курица, и в таком случае все в порядке. Но если птенец сначала увидит исследователя или движущуюся машину, то в его сознании запечатлеется этот образ, занимая в нем место матери, и птенец начинает повсюду следовать за ним.

Дело в том, что в нервной системе вылупившегося птенца уже “заготовлена” сложная система из миллионов нейронов, которая предназначена для того, чтобы на всю жизнь запечатлеть внешний вид матери-покровительницы, включив, таким образом, птенца в социальную структуру семьи. Единственный зрительный стимул - движущаяся мать - необходим для стабилизации этой системы: генетически детерминированное поведение тут же начинает функционировать. И все это происходит в течение весьма короткого периода времени после вылупления - в первые минуты, часы. Только в этот короткий период система способна к запечатлению стимула, чувствительна к нему; другими словами, критический период короток” (Й. Хамори “Долгий путь к мозгу человека”, М., “Мир”, 1985 г., стр. 121).

Здесь фактически обозначено все, что необходимо для активации “психического центра ожидания” обозначена сущность “психического сенсора”, возникающего на основе “центра ожидания”, а также обозначены условия активации данного сенсора и, на его основе, конкретной потребности.

Одним из возможных вариантов объяснения условий активации “психических сенсоров” является необходимость адаптации всех видов витальных рефлексов. Что происходит в этих случаях? В каждом конкретном случае каждый безусловный рефлекс “приспосабливается” разумом к конкретно складывающейся ситуации, т.е. формируется конкретная интегральная функция отражения, в основе которой лежит программа реализации безусловного рефлекса, дополняемая дифференциальной составляющей, приспосабливающей требуемый для реализации безусловный рефлекс к конкретной ситуации. Естественно, при этом осуществляется определенный поиск решения. Точнее: управление поиском наиболее близкого решения обеспечивается благодаря эмотивной функции, а устройство памяти дополняется в этих условиях устройством синтеза требуемого решения.

При достаточно сложной организации устройства синтеза, когда в нем уже имеется (появляется) достаточная избыточность, поисковая активность разума может привести в определенных условиях к запоминанию некоторых фрагментов данного поиска, которые в следующий раз уже выступят в качестве указанных “психических сенсоров”, что и будет в определенных условиях “включать” новые потребности организма. Сами программы соответствующего им инстинктивного поведения, однажды сформированные, могут передаваться от поколения к поколению на генетическом уровне, как это происходит, например, с запечатлением (импринтингом). Не передается только “психический сенсор”: он должен сформироваться.

Следовательно, при таком подходе все потребности более высокого уровня онтогенетически обусловлены своим “прародителем” на уровне простой витальной потребности того или иного вида. Это и положено в основу изложенной выше гипотезы. Сказанное позволяет представить все потребности в виде определенной схемы, увязывающей взаимно эти потребности в виде иерархического дерева потребностей, реально формирующегося в процессе развития каждого организма (рисунок 1.7), т.е. в процессе онтогенеза.

Причем в зависимости от уровня положения организма на филогенетическом дереве живых организмов Земли процесс онтогенетического развития потребностей и соответствующих им рефлексов (инстинктов) останавливается на определенной ступени. Это означает, что бабочка никогда не будет иметь уровень развития потребностей, скажем, мыши: ее потребности сформируются, скорее всего, на уровне чисто витальных (на принципах витальных потребностей).

В схеме онтогенетического дерева потребностей на рисунке 1.7 отражено существование некоторых сенсоров контроля витальных потребностей, представляющих собой в каждом случае набор некоторых пороговых устройств (ПУ), имеющих разные пороги срабатывания. Они включаются при разных уровнях отклонения процессов гомеостаза, что и делает большую или меньшую актуализацию витальных потребностей, обеспечивает регулирование уровня витальных потребностей.

По аналогии с этим все ПУследующих уровней потребностей, обеспечивающие актуализацию (включение) потребностей более высоких уровней, также являются многопороговыми (многофакторными), что также меняет (регулирует) уровень соответствующих потребностей. Каждый из уровней более низкого порядка при своем срабатывании может актуализировать включение потребности более высокого уровня при условии наличия формирования этих потребностей в ходе онтогенеза.

Это отражено в схеме специфическим, иерархическим подключением входа ПУ более высокого уровня к выходу ПУ предыдущего, более низкого уровня при наличии соответствующей информации от сенсоров внешнего. Предложенная система потребностей позволяет достаточно четко и строго понять и представить как взаимозависимость потребностей друг от друга, так и понять необходимую последовательность действий воспитателя для формирования максимально широкого спектра потребностей, свойственных данному уровню развития живого организма.

Наконец, необходимо охарактеризовать еще один вид информационного воздействия на все структуры ПУ, формирующие срабатывание той ли иной потребности. Дело в том, что все без исключения ПУ должны и могут быть отключены и, соответственно, включены непосредственно от самого разума. Это управление осуществляется действием функции компенсации. Такое управление потребностями функционально необходимо, поскольку не всегда доминантная потребность может быть принята для исполнения. Но никогда не может быть такой ситуации, чтобы никакая потребность вообще не была бы включенной. В этом и состоит смысл функциональной необходимости управления потребностями непосредственно от разума.

Теперь попытаемся понять, в чем состоит процесс “погашения” действующей потребности.

На первом этапе, когда происходит выявление той или иной потребности, оценивается внешняя обстановка. Это соответствует процессу “узнавания” и оценки соответствия этой обстановки выявленной потребности. Значит, на этом этапе осуществляется анализ с использованием четырех аналитических структур, что в той или иной степени формирует уровень лабильности. На этом этапе оценка уровня эмоций, которые обусловлены только уровнем лабильности, может быть проведена по приведенному выше выражению. Следовательно, проверяется соответствие действующей и выделенной потребности внешней информации, внутренней (хранящейся для проведения операции узнавания) информации и оценкам наличных ресурсов организма для удовлетворения (“погашения”) данной потребности.

Далее начинается процесс исполнения необходимого действия (реакции), сопровождаемый непрерывным формированием полной функции отражения Fотр_i. В ходе реализации принятого решения совершается определенная работа в итоге исполнения конкретной функции отражения, что может приводить к трем различным итогам:

- выделенная потребность быстро уменьшается и в ограниченный ресурсами организма срок – “погашается”;

- выделенная потребность не уменьшается с достаточной степенью, что оценивается по скорости расхода ресурсов организма;

- выделенная потребность не уменьшается, поскольку ресурсы организма оказались непригодными для “погашения” потребности.

В первом случае идет непрерывное подтверждение “узнавания” с высокой степенью достоверности сложившейся ситуации, что снижает уровень лабильности, делает реализацию процесса “погашения” потребности устойчивым и целенаправленным. Это может породить положительные (в данном случае - именно положительные) эмоции от уверенности “погашения” потребности (предвкушение достижения цели). Наконец, при полном или при почти полном “погашении” потребности будет формироваться пик положительной эмоции, связанной с эффектом достижения цели и “погашением” действия потребности, определявшей совокупность действий.

Во втором случае предпринимаемые усилия не дают достаточного эффекта. Это повышает уровень лабильности, обуславливаемой в данном случае поиском либо дополнительных ресурсов, либо дополнительной информации, либо иных решений. Следовательно, происходит непрерывная переоценка ситуации с использованием четырех аналитических структур. Положительные или отрицательные эмоции “эффекта цели” в этом случае, по-видимому, вообще не формируются, но формируются эмоции дефицита информационного или ресурсного обеспечения.

Наконец, в третьем случае могут происходить разные эффекты. В ряде случаев может происходить отказ от реализации выявленной потребности, так как не может быть обеспечено ресурсное обеспечение “погашения” потребности.

Это может приводить к формированию чрезвычайно сильных негативных эмоций, связанных с невозможностью “погашения” доминантной потребности, определяющей поведение индивида. Это выливается в агрессию, в страх. Эмоции, формируемые при этом, следует назвать “эмоциями греха”, так как при их формировании, как мы увидим в дальнейшем, душа субъекта страдает, становится “черной”.

В других случаях, когда выделенная потребность не может быть исключена из числа актуальных, начинается мучительный поиск требуемого решения, что сопровождается поиском иных функций отражения с использованием все новых и новых ресурсов, все новой и новой информации. Ситуация, когда за счет действия функции компенсации потребность не может быть отключена, а ресурсов организма или наличной информации недостаточно для ее реализации, порождает эмоции отчаяния, также являющимися “эмоциями греха”, так как и в этом случае происходит негативное искажение души. Действие такого рода “не погашаемых” и “не отключаемых” потребностей может длиться годами, подтачивая физическое здоровье индивида.

На данном этапе следует сказать, что человек никогда не должен переходить к третьей фазе (стадии) влияния “непогашенной” потребности. Если человек поймет, что потребность не может быть “погашена” в сложившихся обстоятельствах, он должен искусственно “погасить” действие (влияние) этой потребности. И направить усилия в этом случае на поиск иных решений, либо на переход в иное состояние, когда начинают выявляться иные потребности.

Как из сказанного непосредственно вытекает, состояние стресса - есть состояние, связанное с непродуктивным расходованием ресурсов организма в состоянии острой необходимости решения некоторой конкретной задачи. Естественно, состояние стресса будет тем острее, тем сильнее будет угнетать организм, чем дольше будет тянуться сложившаяся ситуация.

Тем не менее, категорическинельзя утверждать, что стресс - это сугубо отрицательное состояние разума. В состоянии, когда происходит поиск трудного решения в форме требуемой функции отражения Fотр_i, могут быть найдены такие решения, которые существенно обогатят разум индивида, резко расширят его возможности. Это будет происходить вследствие того, что упомянутое выше устройство синтеза, с помощью которого происходит “приспособление” имеющихся знаний к конкретной ситуации, в ряде случаев может “сработать” совершенно нестандартно, что и даст существенное обогащение разума индивида.

Условиям тренинга в режиме достаточно сильного стресса соответствует много видов человеческой деятельности. Так осуществляется подготовка пилотов на специальных тренажерах. Некоторые воинские подразделения проходят специальную подготовку “на выживание” в крайне неблагоприятных жизненных условиях. Можно сказать, что вообще подготовка воинов должна проходить всегда в таких условиях, поскольку в этом случае “нарабатываются” заготовки функций отражения для подобных или более сложных условий в реальной боевой обстановке. Таких примеров можно приводить достаточно много.

Следует сказать, что некоторые люди вполне сознательно создают себе максимально трудные условия, сильно рискуют своей жизнью, находя в этом определенное удовольствие. В этом случае проявляется то, что на определенном этапе онтогенеза (развития) у таких людей сформировался специфический психический сенсор, включающий потребность риска. Эта потребность “погашается” всегда, когда человек находит неординарное решение в сложной ситуации и сопровождается переживанием острой положительной эмоции, которую такой человек стремится переживать вновь и вновь ради переживания мига “победы”.

Но важно понять, что существенным при этом является не победа над кем-то или над чем-то, а победа над самим собой, поскольку человек находит полноценную функцию отражения в стрессорной ситуации. Стрессорные ситуации как никакие другие способствуют развитию и совершенствованию разума, они полностью соответствуют реализации условия “реализуйся сам”.

Поэтому можно и следует умело создавать такие ситуации на стадии развития ребенка, когда за счет постепенного усложнения создаваемых ситуаций его интеллект будет достаточно быстро шлифоваться и совершенствоваться. При этом я исхожу из того, что под интеллектуальной способностью разума следует понимать способность принимать решения на основе неполных исходных данных, имеющихся в распоряжении разума и содержащих определенный уровень ошибочности, при неясном исходе от предпринимаемых усилий. Естественно, уровень интеллекта конкретного индивида тем выше, чем более сложные и более неочевидные по результатам действия может предпринимать его разум и добиваться наиболее удовлетворительного результата. Такое определение сущности интеллекта введено и обосновано в соответствующей главе данной книги.

Таким образом, стресс является необходимым условием развития и совершенствования интеллекта.

Теперь посмотрим на условия возникновения стрессорных ситуаций немного с иной стороны. Речь пойдет об условиях возникновения таких ситуаций, которые коротко можно охарактеризовать, как ситуации с ограниченным объемом доступной для индивида информации. В некотором смысле происходит сенсорная депривация, т.е. ограничение тем или иным образом количества внешней информации, которую может использовать индивид в процессе принятия решения.

Чем глубже и чем сильнее происходит сенсорная депривация, тем сильнее проявляется нарушение условий формирования общей полной функции отражения Fотр _полн_.. В этом случае нормальная работа узла управления психикой (всех четырех структур анализа) возможна только до определенного времени, пока собственной информации, генерируемой по каким-либо причинам (внутренние переживания, воспоминания, обдумывание какой-либо семейной ситуации и т.п.) достаточно для формирования полноценной функции отражения.

На определенном этапе сенсорной депривации возникает сильный сенсорный стресс, даже если индивиду не угрожает что-либо.

В этом случае функция отражения начинает формироваться произвольно и спонтанно, синтезируя произвольные символы, которые в виде функции компенсации поступают на узел анализа, где и происходит их анализ. Поскольку в таком случае анализируется химерическая информация, то разум, вновь ее воспринимая, начинает “видеть” и “слышать” галлюцинации. Поэтому эмоции, вызванные сенсорной депривацией, наиболее “отрицательны” и наиболее опасны для психического здоровья индивида.

На раннем этапе онтогенеза, т.е. в младенческом возрасте, сенсорная депривация не будет вызывать таких эмоций, поскольку еще не сформировано то, что было мной названо “онтогенетическим деревом потребностей”. Это означает, что на раннем этапе физического и психического развития индивид имеет главным образом потребности организма, а психические сенсоры еще не сформированы.

Поэтому сенсорная депривация в период раннего детства не может вызывать каких-либо эмоций, но приведет к качественно иному изменению свойств психики - к психической депривации. В результате этого с искажениями или вовсе не будет сформировано онтогенетическое дерево потребностей. Помимо полной или частичной утраты индивидуальности, психическая депривация почти полностью изуродует механизм формирования эмоций.

Для человека спектр потребностей должен быть сформирован значительно более широким. Причем реализация этих потребностей не обязательно будет осуществляться на основе инстинктов. Скорее даже наоборот: чем более широк спектр потребностей человека, тем дальше в своей реализации уходит от инстинктов поведение человека, хотя и при этом возможно применение, так сказать, “домашних заготовок”, т.е. использование почти готовых программ деятельности, заложенных в процессе воспитания и обучения.

Для завершения создания основы теории эмоций нам осталось рассмотреть вопрос о количественном значении эмоций “погашения” потребностей. Актуальность этого следует из того, что при анализе, который будет предложен далее, мы увидим принципиальное отличие эмоций этого типа от эмоций информационно-ресурсного обеспечения, поскольку “погашение” потребности - итог продолжительного процесса. Понятно, что процесс “погашения” потребностей - это протяженный во времени и сопровождаемый вполне определенной работой разума процесс, реализуемый через организм, т.е. процесс последовательного формирования чем-то взаимосвязанных, в чем-то повторяющихся функций отражения.

Следовательно, “погашение” потребности можно уподобить вычислению вполне конкретного интеграла. Этот интеграл может либо сходиться (это будет соответствовать условию “погашения” потребности), не сходиться (это будет соответствовать условию недостаточности, например ресурсов организма) и расходиться (это будет соответствовать непригодности ресурсов требованиям задачи и/или неверного понимания ситуации). Переменными интегрирования будут ресурсы R_i и информация И_i, а условием сходимости - уменьшение уровня актуализации или быстрое “погашение” потребности.

По своей природе это будет криволинейный интеграл первого типа, так как в ходе выполнения указанной работы происходит проверка только одного условия: уменьшения потребности (dП).

Эп = ò F(R_i;И_i)dП

Для наших условий вполне подходит правило проверки сходимости данного интеграла, так как если функция F(R_i;И_i) непрерывна, что соответствует подтверждению непрерывного “узнавания” ситуации и достаточности имеющихся ресурсов, то приведенный интеграл существует, т.е. он может быть “вычислен” в приемлемые сроки при наличных ресурсах. Момент “погашения” потребности фиксируется ее исчезновением (“отключением” от узла управления в силу малости), что и вызывает тот вид эмоций, которые в данном случае следует назвать “положительными”, поскольку организм в этот момент переживает экстатическое состояние. Именно такие переживания, которые связаны с процессом “погашения” удовлетворенной потребности, человек стал обозначать как “счастье”, т.е. некоторый краткий миг жизни.

Если же интеграл не сходится вследствие большой скорости убывания ресурсов или неполноты информации, то организм переживает подлинно “отрицательную” эмоцию, связанную с недостижимостью цели. В случае медленной сходимости интеграла может быть принято иное решение - отказ от удовлетворения (“погашения”) данной потребности.

Отметим еще одну особенность формирования эмоций от “погашения” потребностей, кроме переживаемых острых положительных ощущений. “Погашение” потребности уровня выше первого, активизирует действие “психических сенсоров”, повышает их психическую активность. Это создает условия их нового и нового включения (повторное “включение” когда-то “погашенной” потребности), что может иметь большое положительное и не менее большое отрицательное значение, смотря по тому, какого характера потребность была “погашена”.

Если удовлетворялись, скажем, потребности в информации или творческие потребности (создание новой информации), то в этом случае происходит развитие индивида в интеллектуальном отношении. Если же “погашалась” потребность в наркотиках, к которым происходит только психологическое привыкание (формируется лишь соответствующий “психический сенсор”), то происходит деградация личности в психическом смысле. Этот тип наркотической зависимости поддается психическому лечению. Если же наркотики осуществляют “замену” типа медиатора в синапсах нервной системы, то привыкание переходит на уровень витальных потребностей, что уже практически не поддается лечению.

Таким образом, здесь рассмотрено два различных вида эмотивных проявлений:

- информационно-ресурсные эмоции, связанные непосредственно с оценкой ситуации;

- эмоции “погашения” активизированной потребности, что обусловлено последовательным выполнением определенных операций (работы), связанных с расходованием ресурсов.

На этом можно ограничить изложение теории эмоций, поскольку все основные положения, отражающие как условия возникновения, так и назначения эмоций, здесь представлены.

Таким образом, предложенное здесь объяснение возникновения и функционального назначения эмоций существенно отличается от того, как это было описано П. В. Симоновым. Как видно, предложенная здесь модель эмоций во многом “примиряет” множество различных точек зрения на обнаруживаемые проявления эмоций. Однако в отличие от всех иных воззрений, предложенная модель дает вполне определенное функциональное объяснение механизму действия и, соответственно, проявления эмоций. Этот механизм, несомненно, связан с процессом узнавания ситуации, с механизмом “погашения” потребностей и с оценкой наличных “текущих” ресурсов. Именно такой вывод следует из информационно-отражательной модели.

При рассмотрении онтогенетического дерева потребностей не была проанализирована одна чрезвычайно важная, на мой взгляд, для организма потребность, связанная с основами организации жизни. Данная потребность обусловлена объективной необходимостью постоянно перерабатывать входной поток информации от сенсоров внешнего.

Здесь я должен сказать, что наличие такого рода потребности - потребности в информации - описано П. В. Симоновым.

“Постоянный приток из внешней среды вещества, энергии и информации является обязательным условием существования живых систем. Новизна, сложность, непонятность окружающего мира могут быть самостоятельными стимулами поведения, причем животные способны стремиться от меньшей сложности к большей. Наряду с информацией, необходимой для организации действий по удовлетворению многообразных витальных и зоосоциальных потребностей, живые системы обладают потребностью в информации как таковой, в информации с невыясненным прагматическим значением безотносительно к удовлетворению каких-либо определенных витальных и зоосоциальных нужд... Самостоятельная потребность в информации с невыясненным прагматическим значением служит не только и не столько самосохранению особи, ее потомства, вида в целом, сколько развитию, совершенствованию и усложнению мира живых существ” (П. В. Симонов, П. М. Ершов, Ю. П. Вяземский “Происхождение духовности”, М., “Наука”, 1989 г., стр. 23-24).

При таком объяснении действия потребности в информации превращает ее в потребность с “невыясненным значением”. В этом случае исчезает мотивация, приводящая к появлению именно такой потребности. Из потребности в информации развитие (интеллектуальное, надо полагать) живого мира может следовать только тогда, когда весь живой мир способен не только “узнавать” всю информацию с “невыясненным значением”, но и постоянно хранить ее в памяти. Информационно-отражательная модель просто обязывает нас говорить о принципиальной необходимости постоянного притока “свежей” информации.

Именно необходимость в постоянной переработке достаточно большого потока информации любого типа - с выясненным или невыясненным значением, что может влиять на условия выживания - и порождает как потребность в постоянном притоке новой информации. Существование такой потребности обусловлено (мотивировано) наличием описанного узла управления, который находится непрерывно в работе, анализирует внешнюю и внутреннюю информацию.

Разум “не имеет права” выключать узел управления ни на миг, пока организм является живым, т.е. пока необходимо держать под контролем процессы гомеостаза, обеспечивать выживание. Узлы ВаО, ВтО, ДП, СП не могут быть не “включенными”. Именно их работа, их функционирование обеспечивает управление перекачкой информации в структуры души.

Именно поэтому при отсутствии входной информации, т.е. в условиях сенсорного голода, деятельность узла управления будет если не нарушена, то, во всяком случае, искажена. Поскольку разум не перестает функционировать ни на мгновение (т.е. в нем постоянно может и должна формироваться функция отражения, в таких условиях не подкрепляемая внешней информацией), то субъект начинает переживать сильнейшие эмоции, видеть галлюцинации, совершать произвольные движения.

Необходимость (как потребность) в постоянном притоке “свежей” информации, обусловленная необходимостью постоянного формирования функции отражения, говорит о том, что в каждом живом организме имеется определенная структура, непрерывно и постоянно потребляющая всю поступающую информацию. Сокращение “свежей” информации для этой некоторой структуры приводит к информационному стрессу разума, проявляющегося в угнетении всего организма.

Представляется, что потребность в информации имеет свойство присутствовать одновременно во всех уровнях иерархии потребностей. При этом на уровне витальных потребностей она предназначена для удовлетворения только витальных потребностей, т.е. связана с ними конъюнктивно. На уровне социальных потребностей потребность в информации приобретает характер стимула для организации необходимого социального поведения, т.е. на данном уровне потребность имеет уже дизъюнктивный характер. В рассмотренном случае нахождения животных в зоопарке мы являлись свидетелями нарушения потребности в информации, по-видимому, второго уровня. На уровне потребностей саморазвития потребность в информации выступает уже совершенно самостоятельно, т.е. как независимая потребность, реализация которой требует отдельных целенаправленных усилий. Наконец, на уровне потребностей преодоления потребность в информации выступает как одна из главнейших, имеющих тенденцию к усложнению.

Необходимо сказать, что отмеченная выше функция запечатления (импринтинг) является проявлением (разновидностью) действия потребности в информации. Это одна из важнейших психических функций и ее рассмотрение сделано в книге “Человек и общество. Психология развития”.

Для иллюстрации сказанного о смысле и содержании потребности в информации, а также о поведении разума в условиях ограничения внешней информации, рассмотрим результаты экспериментов на людях, добровольно помещавшихся в условия сенсорного голодания, проводившихся разными исследователями.

Например, в одном из экспериментов (Университет Мак-Гилла, 1956 г.) добровольцы должны были просто лежать в специальной камере на маленькой кровати в условиях максимального ограничения движений. Руки испытуемого вставлялись в длинные картонные трубы для максимального уменьшения осязательных стимулов. Специальные очки рассеивали свет, а слуховые раздражители маскировались беспрерывной работой шумящего кондиционера. Испытуемые нормально питались, могли заниматься своим туалетом, но все остальное время должны были находиться в максимально неподвижном состоянии.

Итоги эксперимента были определенно удивительными: при высокой, по тем временам, материальной стимуляции добровольцев (им платили по 20 долларов в сутки) большинство из них выдержало такую изоляцию порядка двух-трех суток, а максимальная продолжительность у одного из добровольцев составила всего шесть суток. Здесь просто процитируем источник, откуда взят данный пример (Ж. Годфруа “Что такое психология”, пер. с фран., М., “Мир”, 1996 г., т. 1, стр. 219-220).

“Вначале большинство старалось сконцентрироваться на своих личных проблемах, но вскоре испытуемые стали замечать, что их разум уходит в сторону от этого. Очень скоро они потеряли представление о времени, затем наступили долгие периоды, когда они вообще не были способны мыслить. Чтобы избавиться от монотонности, испытуемые с удовольствием соглашались слушать детские рассказы и даже начинали требовать, чтобы им давали их слушать еще и еще.

Более 80% испытуемых утверждали, что они были жертвами зрительных галлюцинаций: стенки ходили ходуном, пол вращался, углы округлялись, цвета становились такими яркими, что на них невозможно было смотреть. Один испытуемый даже говорил, что “видел” процессию белок, дефилирующих решительным шагом с мешками на плечах. Что же касается тела, то казалось, что оно раздваивается, дух (сознание) отделяется и летает по камере, глядя на свою материальную оболочку, лежащую в постели.

Испытуемых подвергли психологическим тестам до, во время и после их пребывания в изолированной камере. Почти все показали посредственные результаты во время эксперимента. Многие стали не способны решить простые задачи на умозаключение или проделать легкие математические расчеты, а у многих наблюдались расстройства памяти. Однако через некоторое время после выхода из камеры испытуемые вновь обретали свои обычные умственные способности”.

С точки зрения экспериментаторов, отсутствие стимуляции привело к кратковременному полному разрегулированию организма, лишило его возможности самоконтроля и контроля над окружающим миром. Информационно-отражательная модель позволяет нам иначе рассмотреть ход и содержание данного эксперимента.

Первоначально функция отражения формировалась исключительно по желанию испытуемого и сводилась к анализу своих проблем, воспоминаний, личных задач. На этом этапе не возникало никаких психологических проблем, поскольку информации о личных проблемах было вполне достаточно для адекватного поведения, исключения негативных эмоций.

На следующем этапе, когда “свежей” информации больше не поступало, интегральная функция под действием узла управления разума стала формироваться произвольно, т.е. синтез информации, соответствующей полной функции отражения, осуществлялся произвольно, на основе случайных выборок из памяти. Действие функции компенсации приводило к формированию в сенсорах химерических сигналов, которые вновь воспринимались разумом.

Естественным результатом этого стали фантастические видения, названные галлюцинациями, но не являющиеся, по существу, таковыми, поскольку являлись продуктом нормальной деятельности мозга. Неудивительно было увидеть при этом и белок с мешками на плечах, шествовавших строем или как-нибудь еще не менее неестественно, так как, вероятно, испытуемый имел “неосторожность” почему-то подумать сначала, скажем, о мешках, а спустя какое-то время – о белках. В условиях отсутствия дополнительной информации был синтезирован описанный фантастический сюжет. Таким образом, разум начал “реализовывать” удовлетворение потребности в информации самостоятельно, формируя произвольно новую информацию по спонтанной программе.

Интересно здесь отметить также и то, что испытуемые “видели” реально то, чего не было на самом деле. Это свойство “видеть” и “слышать” несуществующее объясняется наличием и действием механизма компенсации. Ослабление логических и математических способностей также объясняется неудовлетворенностью потребности в информации, направляющей все усилия разума на удовлетворение актуальной потребности, в данном случае - именно потребности в информации.

Необходимо сказать, что эксперимент, безусловно, был проведен некорректно, поскольку перед испытуемыми не ставилось никаких задач, сами испытуемые не были поделены на группы с разными задачами. Можно сказать, что это был “дикий” эксперимент, который мог закончиться довольно трагично, поскольку мог привести к необратимым изменениям в психике испытуемых или, даже, к летальному исходу, что было бы в данном случае обусловлено тем, что душа навсегда покинула бы сому (перестала ее оживлять).

Наличие исходной целевой функции решительно меняет результаты подобного эксперимента. Это подтверждает другой эксперимент, проведенный в этот же период времени нейрофизиологом Лилли (Lilly), который проводил подобный эксперимент на себе, погружая свое тело в соляной раствор, температура которого была близка к температуре человеческого тела.

“Испытуемый находится в полной темноте, ничего не слышит и, самое главное, находится почти в состоянии невесомости в жидкости, которую его кожа не может чувствовать, так как температура тела и жидкости почти одинакова (Gerome, 1985). Лилли отметил, что в начале эксперимента происходит подъем внутреннего напряжения, которое становится почти невыносимым и вызывает сильное желание выйти из камеры. Но, когда человек решает все же остаться, у него начинает появляться новое состояние сознания. Внимание испытуемого мало-помалу фиксируется на ощущении легкости, которое вскоре заполнит все его существо. Мысли, сосредоточенные раньше на повседневных заботах, постепенно будут уступать место мечтаниям и фантазиям очень личного характера, эмоциональный заряд которых доходит до предела.

В этот период испытуемый достигает высшей фазы необычных переживаний, когда он будто бы смотрит внутрь самого себя и проецирует наружу свое собственное содержание. Тогда наступает разрыв с пространством и с временем, и наводятся мосты между отдаленными местами или между разными периодами. “Дух” перемещается с феноменальной скоростью и оказывается в других местах, с известными или неизвестными испытуемому людьми, где он живет и переживает вместе с ними эпизоды, которые происходят, как кажется, в эти моменты, или же начинает парить над городом. Он ощущает себя так, будто может все видеть, все слышать, все чувствовать, будто он - начало чистого сознания” (Ж. Годфруа “Что такое психология”, пер с фран., М., “Мир”, 1996 г., т. 1, стр. 220-221).

Казалось бы, в данном эксперименте была еще более сильная сенсорная изоляция, и результат, на первый взгляд, был получен совершенно иной. На самом деле результат был получен в точности такой же, как и в первом случае, поскольку психика испытуемого была не только иной, но иной была и направленность испытуемого на результат эксперимента: была определенная задача, подкрепленная личной заинтересованностью (волей).

Можно сказать, что второй эксперимент не привел к полной сенсорной изоляции, поскольку испытуемый все время питал свой разум информацией, извлекаемой из глубин сознания, и которая представлялась все время важной, интересной, полезной. Очевидно, что в данном (втором) эксперименте функционировала потребность в информации высшего, четвертого уровня, что и спасало испытуемого от тяжелейших стрессов, вызываемых сенсорной изоляцией. В этом и состоит принципиальное отличие описанных двух экспериментов. В этом же состоит их полное принципиальное соответствие.

Когда же внутренней (старой и вновь синтезируемой) информации стало не хватать, произошли важные события, которые обнаруживают еще одну сторону свойств разума.

Заметим, что последний из рассмотренных экспериментов, определенным образом экспериментально выявляет главного потребителя “свежей” информации, а именно - душу. Эксперимент позволяет обнаружить не только наличие души, но и возможность произвольного путешествия ее в пространстве и во времени. Произошло явление медитации, следствием которого душа в поисках новой информации относительно произвольно “странствовала” в пространстве.

Результаты эксперимента Лилли являются по существу итогами принудительной медитации, когда душа экспериментатора самостоятельно добывала информацию, покинув тело. Поскольку Лилли в этом состоянии находился в одиночестве и мог в определенной степени управлять своей душой, опасность для его жизни была минимальна, но все же такая опсность была, поскольку Лилли не осознавал, что происходит именно медитация (исход из сомы) души. К сожалению, любопытства Лилли не хватило на то, чтобы проверить факты, которые он зафиксировал в своей памяти во время искусственной медитации, вызванной сенсорной изоляцией.

Отсюда вытекает еще один важный и принципиальный вывод из данного эксперимента, который состоит в том, что потребность в информации - есть непреодолимое ничем свойство души. Это и вынудило душу покинуть сому (тело), когда экспериментатор поставил ее в условия сильного принудительного сенсорного голодания.

В дальнейшем, когда свойства души будут рассматриваться отдельно, мы проследим, в том числе и за возможностью души существовать относительно автономно по отношению к соме (телу).

На этом следует закончить анализ происхождения, развития и содержания потребностей. Вместе с тем, проведенный анализ потребностей однозначно показывает нецелесообразность какой-либо классификации, сортировки инстинктов, начиная с уровня, выше первого. Такая классификация ничего не даст. Инстинкты можно и нужно изучать с точки зрения выявления их генезиса. Гораздо важнее изучать потребности.

Мы увидели, что потребности наличествуют у всех представителей живого мира Земли. Более того, предложенная здесь модель потребностей позволяет достаточно точно формулировать цели и задачи воспитания детей, дрессуры животных, общения с миром живой природы.

Итак, принята совершенно определенная модель, объясняющая взаимоотношение и взаимозависимость рефлексов (инстинктов) и потребностей. Теперь можно представить обобщенную модель психических функций (функций разума) в виде схемы, в которой будет отражен весь спектр поведенческих функций практически для любого представителя живого мира Земли, включая человека.

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 570; Мы поможем в написании вашей работы!
Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!