Парвус. Мировой рынок и сельскохозяйственный кризис. 21 страница

268__________________________ В. И. ЛЕНИН

идеалы социализма и политической борьбы. Раздробленный, кустарный характер соци­ал-демократической работы, крайне слабая связь между кружками разных городов, ме­жду русскими социал-демократами и их заграничными товарищами, обладающими и более солидными знаниями и более богатым революционным опытом и более широким политическим кругозором, естественно, вели к тому, что эта (совершенно необходимая) сторона социал-демократической деятельности безмерно преувеличивалась и могла в сознании отдельных лиц привести к забвению остальных сторон, тем более, что с каж­дым крахом наиболее сознательные рабочие и интеллигенты выбывали из строя дейст­вующей армии и прочная революционная традиция и преемственность не могли еще выработаться. Вот в этом-то безмерном преувеличении одной стороны социал-демократической работы и видим мы главную причину печального отступления от идеалов русской социал-демократии. Прибавьте сюда увлечение модной книжкой, не­знание истории русского революционного движения и детскую претензию на ориги­нальность, — и вы получите все элементы, образующие «попятное направление в рус­ской социал-демократии».

Таким образом, на вопросе об отношении передовых слоев пролетариата к низшим его слоям и о значении социал-демократической работы в тех и других слоях нам при­ходится остановиться поподробнее.

История рабочего движения всех стран показывает, что раньше всего и легче всего воспринимают идеи социализма наилучше поставленные слои рабочих. Из них глав­ным образом берутся те рабочие-передовики, которых выдвигает всякое рабочее дви­жение, рабочие, умеющие приобретать полное доверие рабочих масс, рабочие, которые посвящают себя всецело делу просвещения и организации пролетариата, рабочие, ко­торые вполне сознательно воспринимают социализм и которые даже самостоятельно вырабатывали социалистические теории. Всякое жизненное рабочее движение выдви­гало таких вождей рабочих, своих Прудонов и Вальянов, Вейтлингов и Бебелей. И на­ше русское рабочее движе-

____________ ПОПЯТНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ В РУССКОЙ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИИ___________ 269

ние обещает не отстать в этом отношении от европейского. В то время, как образован­ное общество теряет интерес к честной, нелегальной литературе, среди рабочих растет страстное стремление к знанию и к социализму, среди рабочих выделяются настоящие герои, которые — несмотря на безобразную обстановку своей жизни, несмотря на оту­пляющую каторжную работу на фабрике, — находят в себе столько характера и силы воли, чтобы учиться, учиться и учиться и вырабатывать из себя сознательных социал-демократов, «рабочую интеллигенцию». В России уже есть эта «рабочая интеллиген­ция», и мы должны приложить все усилия к тому, чтобы ее ряды постоянно расширя­лись, чтобы ее высокие умственные запросы вполне удовлетворялись, чтобы из ее ря­дов выходили руководители русской социал-демократической рабочей партии. Та газе­та, которая хотела бы стать органом всех русских социал-демократов, должна стоять поэтому на уровне передовых рабочих; она не только не должна искусственно пони­жать своего уровня, а, напротив, постоянно поднимать его, следить за всеми тактиче­скими, политическими и теоретическими вопросами всемирной социал-демократии. Только тогда запросы рабочей интеллигенции будут удовлетворяться, и она сама возь­мет в свои руки русское рабочее дело, а следовательно, и русское революционное дело. За численно небольшим слоем передовиков идет широкий слой средних рабочих. И эти рабочие жадно стремятся к социализму, принимают участие в рабочих кружках, чи­тают социалистические газеты и книги, участвуют в агитации, отличаясь от предыду­щего слоя только тем, что они не могут стать вполне самостоятельными руководителя­ми социал-демократического рабочего движения. В той газете, которая была бы орга­ном партии, средний рабочий не поймет некоторых статей, не даст себе полного отчета в сложном теоретическом или практическом вопросе. Из этого вовсе не следует, что газета должна была бы понизиться к уровню массы своих читателей. Напротив, газета должна именно поднимать их уровень и помогать выделению из среднего

270__________________________ В. И. ЛЕНИН

слоя рабочих — рабочих-передовиков. Поглощенный местной практической деятель­ностью, интересуясь всего более хроникой рабочего движения и ближайшими вопро­сами агитации, такой рабочий должен с каждым своим шагом связывать мысль о всем русском рабочем движении, о его исторической задаче, о конечной цели социализма, и потому газета, массу читателей которой составляют средние рабочие, необходимо должна связывать с каждым местным и узким вопросом — социализм и политическую борьбу.

Наконец, за средним слоем идет масса низших слоев пролетариата. Очень возможно, что социалистическая газета будет вовсе или почти вовсе недоступна им (ведь и на за­паде Европы число социал-демократов-избирателей гораздо больше, чем число читате­лей социал-демократических газет), но из этого нелепо было бы выводить, что газета социал-демократов должна приспособляться к возможно более низкому уровню рабо­чих. Из этого следует только, что на такие слои должны действовать иные средства агитации и пропаганды: брошюры, написанные наиболее популярно, устная агитация и — главное — листки по поводу местных событий. Социал-демократы не должны огра­ничиваться даже и этим: очень возможно, что первые шаги по пробуждению сознания в низших слоях рабочих должны пасть на долю легальной просветительной деятельно­сти. Для партии очень важно использовать эту деятельность, направлять ее именно ту­да, где она наиболее требуется, направить легальных деятелей на распашку той нови, которую засеют потом социал-демократические агитаторы. Агитация среди низших слоев рабочих должна предоставлять, конечно, наибольший простор личным особенно­стям агитатора и особенностям места, профессии и проч. «Не надо смешивать тактику и агитацию», — говорит Каутский в книге против Бернштейна. — «Способ агитации должен приспособляться к индивидуальным и местным условиям. В агитации надо предоставить каждому агитатору выбирать те средства, которые имеются у него в рас­поряжении: один агитатор производит наибольшее впечатление

____________ ПОПЯТНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ В РУССКОЙ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИИ___________ 2Ц

благодаря своему одушевлению, другой — благодаря своему едкому сарказму, третий — благодаря уменью приводить массу примеров и пр. Сообразуясь с агитатором, аги­тация должна сообразоваться также и с публикой. Агитатор должен говорить так, что­бы его понимали; он должен исходить из того, что хорошо известно слушателям. Все это разумеется само собой и применимо не к одной только агитации среди крестьян. С извозчиками надо говорить иначе, чем с матросами, с матросами иначе, чем с набор­щиками. Агитация должна быть индивидуализирована, но наша тактика, наша поли­тическая деятельность должна быть едина» (S. 2—3). Эти слова передового предста­вителя социал-демократической теории содержат превосходную оценку агитации в об­щей деятельности партии. Эти слова показывают, как неосновательны опасения тех, кто думает, что образование революционной партии, ведущей политическую борьбу, помешает агитации, оттеснит ее на второй план или стеснит свободу агитаторов. На­против, только организованная партия может широко вести агитацию, давать необхо­димое руководство (и материал) для агитаторов по всем экономическим и политиче­ским вопросам, использовать каждый местный успех агитации для назидания всех рус­ских рабочих, направлять агитаторов в такую среду или в такие местности, где они мо­гут действовать с наибольшим успехом. Только в организованной партии люди, обла­дающие способностями агитаторов, будут в состоянии посвятить себя всецело этому делу, — к выигрышу и для агитации и для остальных сторон социал-демократической работы. Отсюда видно, что тот, кто за экономической борьбой забывает политическую агитацию и пропаганду, забывает необходимость организовать рабочее движение в борьбу политической партии, тот, помимо всего прочего, лишает себя даже возможно­сти поставить прочно и успешно привлечение наиболее низких слоев пролетариата к рабочему делу.

Но такое преувеличение одной стороны деятельности в ущерб другим и даже с стремлением выкинуть вовсе за борт эти другие стороны грозит еще несравненно более

272__________________________ В. И. ЛЕНИН

вредными последствиями для русского рабочего движения. Низшие слои пролетариата могут быть прямо развращены, если они слышат такую клевету, будто основатели рус­ской социал-демократии видят в рабочих только средство для ниспровержения само­державия, если они слышат приглашения ограничиться восстановлением праздников и цеховыми союзами, оставив в стороне конечные цели социализма и ближайшие задачи политической борьбы. Такие рабочие могут всегда попасться (и будут попадаться) на удочку любой подачки со стороны правительства и буржуазии. Под влиянием пропове­ди «Рабочей Мысли» низшие слои пролетариата, совершенно неразвитые рабочие, мо­гут проникнуться тем буржуазным и глубоко реакционным убеждением, что кроме прибавки платы и восстановления праздников («интересы минуты») рабочий не может и не должен интересоваться ничем более, что рабочий народ может и должен одними своими силами, одной своей «частной инициативой» вести рабочее дело, не стремясь слить его с социализмом, не стремясь превратить рабочее дело в передовое и насущное дело всего человечества. Самые неразвитые рабочие, повторяем, могут быть развраще­ны таким убеждением, но мы уверены, что передовые русские рабочие, те, которые ру­ководят рабочими кружками и всей социал-демократической деятельностью, те, кото­рые наполняют теперь наши тюрьмы и места ссылки, начиная от Архангельской губер­нии и до Восточной Сибири, — что эти рабочие с негодованием отвергнут подобную теорию. Сводить все движение к интересам минуты — значит спекулировать на нераз­витость рабочих, играть на руку их худшим страстям. Это значит искусственно разры­вать связь между рабочим движением и социализмом, между вполне определившимися политическими стремлениями передовых рабочих и стихийными проявлениями про­теста масс. И вот поэтому попытка «Рабочей Мысли» выступить с особым направлени­ем заслуживает особенного внимания и требует особенно энергичного протеста. Пока «Рабочая Мысль», приспособляясь, видимо, к низшим слоям пролетариата, старательно обходила вопрос

ПОПЯТНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ В РУССКОЙ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИИ

273

о конечной цели социализма и политической борьбе, но не заявляла о своем особом на­правлении — многие социал-демократы только качали головой, надеясь, что с развити­ем и расширением своей работы члены группы «Раб. Мысли» сами легко освободятся от своей узости. Но когда люди, исполнявшие до сих пор полезную работу приготови­тельного класса, начинают шуметь на всю Европу, цепляясь за модные теории оппор­тунизма, и заявлять, что они желают всю русскую социал-демократию засадить на мно­го лет (если не навсегда) в приготовительный класс, — когда, другими словами, люди, полезно трудившиеся до сих пор над бочонком меда, начинают с «публичным оказа-тельством» вливать в него ковши дегтя, — тогда мы должны решительно восстать про­тив этого попятного направления!

Русская социал-демократия и в лице ее основателей, членов группы «Освобождение труда», и в лице тех русских социал-демократических организаций, которые основали «Российскую социал-демократическую рабочую партию», признавала всегда два сле­дующие основные положения: 1) Сущность социал-демократии: организация классовой борьбы пролетариата с целью завоевать политическую власть, передать все средства производства в руки всего общества и заменить капиталистическое хозяйство социали­стическим; 2) Задача русской социал-демократии: организовать русскую рабочую рево­люционную партию, которая ставит своей ближайшей целью — ниспровержение само­державия, завоевание политической свободы. Кто отступает от этих основных положе­ний (точно формулированных в программе группы «Освобождение труда» и выражен­ных в «Манифесте Российской социал-демократической рабочей партии»), тот отступа­ет от социал-демократии.

Написано в конце 1899 г.

Впервые напечатано в 1924 г.

в журнале «Пролетарская Революция» №8 —9

Печатается по рукописи, переписанной неизвестной рукой и просмотренной В. И. Лениным

274

О ПРОМЫШЛЕННЫХ СУДАХ

Промышленными судами называются суды, состоящие из выборных от рабочих и хозяев (фабрикантов в промышленности) и разбирающие дела и споры, которые возни­кают так часто из-за условий найма, из-за определения платы за обыкновенную и сверхурочную работу, из-за расчета рабочих не по правилам, из-за вознаграждения за порчу материалов, из-за неправильного наложения штрафов и т. д., и т. д. В большин­стве западноевропейских государств такие суды существуют, в России — нет, и мы на­мерены рассмотреть, какие выгоды приносят они рабочим и почему желательно учреж­дение промышленных судов кроме обыкновенных судов, в которых судит один, назна­ченный правительством или выбранный имущими классами, судья, без всяких выбор­ных от хозяев и от рабочих.

Первая выгода промышленного суда состоит в том, что он гораздо доступнее для ра­бочих. Чтобы обращаться с жалобой в обыкновенный суд, надо писать прошение (для этого приходится часто обратиться к адвокату), надо платить пошлины, надо долго ждать сроков, надо являться на суд, отрываясь от работы и отрывая свидетелей, надо дожидаться потом, когда дело перейдет, по жалобе недовольных тяжущихся, в высший суд, где дело еще раз перерешается. Неудивительно, что рабочие так неохотно обра­щаются в обыкновенные суды! Промышленные же суды состоят из хозяев и рабочих, выбранных в судьи. Заявить словесно

О ПРОМЫШЛЕННЫХ СУДАХ__________________________ 275

жалобу своему же выборному товарищу для рабочего вовсе не трудно. Заседания про­мышленных судов назначаются обыкновенно по праздникам или вообще в такое время, когда рабочие свободны и им не приходится отрываться от занятий. Производятся дела в промышленных судах гораздо быстрее.

Вторая выгода промышленных судов для рабочих состоит в том, что судьи в них го­раздо более понимают в фабрично-заводских делах, что судьи притом не сторонние чи­новники, а местные люди, знающие условия жизни рабочих и условия местного произ­водства, притом половина судей — рабочие, которые всегда отнесутся справедливо к рабочему, а не будут смотреть на него, как на пьяницу, нахала и невежду (как смотрят на рабочих большей частью судьи-чиновники, которые берутся из класса буржуазии, из класса имущих людей и которые сохраняют почти всегда связи с буржуазным общест­вом, с фабрикантами, директорами, инженерами, а от рабочих точно отгорожены ки­тайской стеной). Судьи-чиновники заботятся больше всего о том, чтобы дело было гладко по бумагам: только бы в бумагах было все в порядке, а больше ни до чего нет дела чиновнику, который стремится лишь получать свое жалованье и выслуживаться перед начальством. От этого так безобразно много бывает всегда в чиновничьих судах бумажной волокиты, сутяжничества и крючкотворства: написал как-нибудь не так в бумаге, не сумел когда следует занести в протокол — пропало дело, хотя бы и справед­ливое было дело. Когда судьями бывают выборные от фабрикантов и от рабочих, то им вовсе нет надобности увеличивать бумажную волокиту: служат они не из-за жалованья, от тунеядцев-чиновников они не зависят. Заботятся они не о том, чтобы получше еще получить местечко, а о том, чтобы уладить споры, которые мешают фабрикантам вести свое производство безостановочно, которые мешают рабочим спокойно продолжать свою работу и менее бояться придирок и несправедливых обид от хозяев. А потом, — чтобы разбирать споры между хозяевами и рабочими, надо хорошо, по своему опыту, знать фабричную жизнь.

276__________________________ В. И. ЛЕНИН

Судья-чиновник заглянул в рабочую книжку, прочитал правило, — и больше слушать ничего не хочет: нарушено, дескать, правило, так и отвечай, а я больше знать ничего не знаю. А выборные судьи из хозяев и рабочих смотрят не на одни только бумажки, а и на то, как дело в жизни бывает. Иногда ведь правило-то остается преспокойно стоять на бумаге, а на деле выходит совсем иначе. Судья-чиновник часто, если бы даже и хотел, если бы даже с полным вниманием разбирался в делах, не может понять, в чем суть, потому что он не знает обычаев, не знает способов составления расценка, не знает, ка­кими способами дожимают часто рабочего мастера и не нарушая правил и расценка (например, переводят на другую работу, дают другой материал и пр. и пр.). Выборные судьи, которые сами работают или сами ведут фабричные дела, сразу разбираются во всех таких вопросах, они легко понимают, чего собственно хочет рабочий, они заботят­ся не об одном соблюдении правил, а о том, чтобы уладить все так, чтобы рабочего не могли притеснять в обход правилам, чтобы не могло быть и поводов для обмана и про­извола. Вот недавно было в газетах известие, что рабочих-шапочников чуть-чуть не осудили, по жалобе хозяина, за кражу — они пользовались обрезками шапок; хорошо, что нашлись честные адвокаты, которые собрали сведения и доказали, что такой уж обычай в этом промысле и что рабочие не только не воры, но даже и правил-то никаких не нарушили. Но ведь обыкновенному, простому рабочему, получающему самую ма­ленькую плату, почти никогда не добраться до хорошего адвоката, и поэтому, как знает всякий рабочий, судьи-чиновники очень часто постановляют по рабочим делам самые жестокие и бессмысленно жестокие приговоры. От судей-чиновников никогда нельзя ждать полной справедливости: мы уже сказали, что эти судьи принадлежат к буржуаз­ному классу и наперед бывают предубеждены верить всему, что говорит фабрикант, и не верить словам рабочего. Судья смотрит в закон: договор личного найма (один чело­век нанимается за плату сделать что-либо другому или служить у него).

О ПРОМЫШЛЕННЫХ СУДАХ__________________________ 277

И ему все равно, нанимается ли к фабриканту инженер, врач, директор фабрики или нанимается чернорабочий; судья думает (благодаря своей бумажной душе и своей бур­жуазной тупости), что чернорабочий точно так же хорошо должен знать свои права и уметь оговорить все, что требуется, в договоре, как директор, врач, инженер. А в про­мышленном суде в судьях состоят (наполовину) выборные от рабочих, которые очень хорошо понимают, что рабочий-новичок или молодой чувствует себя часто на фабрике и в конторе словно в темном лесу и даже в мыслях того не имеет, что он заключает «свободный договор» и может «предусмотреть» в нем все желательные для него усло­вия. Возьмем, для примера, хоть такой случай: хочет рабочий жаловаться на неспра­ведливую браковку или на штрафы. Нечего и думать о том, чтобы жаловаться на это чиновнику-судье или чиновнику — фабричному инспектору. Чиновник будет твердить одно: закон предоставляет фабриканту право штрафовать рабочих и браковать плохую работу, и уж это фабрикантово, дескать, дело определять, когда работа плоха, когда ра­бочий провинился. Поэтому-то рабочие так редко и обращаются в суды с подобными жалобами: они терпят злоупотребления, терпят, а кончают стачкой, когда чаша их тер­пения переполнится. Если же среди судей сидели бы выборные от рабочих, тогда рабо­чим несравненно легче было бы добиваться правды и защиты и по таким делам и по всем самым мелким фабричным спорам и обидам. Ведь это богатому чиновнику-судье кажется, что такие мелочи и внимания не стоят (кипяток какой-нибудь для чая, или машину лишний раз вычистить, или что-нибудь подобное), а для рабочего-то это вовсе не мелочи; только сами рабочие и могут судить о том, какую иногда массу притесне­ний, обиды и унижений вызывают самые мелкие и на первый взгляд пустяшные, без­обидные правила и порядки на фабриках.

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 320; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!