ТЕЗИСЫ ОБ УЧРЕДИТЕЛЬНОМ СОБРАНИИ 1 страница
Приложение II
НОВАЯ КНИГА ВАНДЕРВЕЛЬДЕ О ГОСУДАРСТВЕ
Мне довелось лишь после прочтения книги Каутского ознакомиться с книгой Вандервельде: «Социализм против государства» (Париж, 1918). Сопоставление обеих этих книг напрашивается невольно. Каутский — идейный вождь II (1889—1914) Интернационала, Вандервельде — формальный представитель его, как председатель Международного социалистического бюро. Оба представляют полное банкротство II Интернационала, оба «искусно», со всей ловкостью опытных журналистов, прикрывают марксистскими словечками это банкротство, свой собственный крах и переход на сторону буржуазии. Один особенно наглядно показывает нам типичное в немецком оппортунизме, тяжеловесном, теоретичном, грубо фальсифицирующем марксизм посредством отсечения от марксизма того, что для буржуазии неприемлемо. Другой типичен для романской — в известной мере можно сказать: западноевропейской (в смысле: к западу от Германии лежащей) — разновидности господствующего оппортунизма, более гибкой, менее тяжеловесной, тоньше фальсифицирующей марксизм посредством того же основного приема.
Оба извращают в корне как учение Маркса о государстве, так и учение его о диктатуре пролетариата, причем Вандервельде больше останавливается на первом вопросе, Каутский на втором. Оба затушевывают теснейшую, неразрывную связь того и другого вопросов. Оба на словах революционеры и марксисты, на деле —
|
|
_________________ ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И РЕНЕГАТ КАУТСКИЙ________________ 333
ренегаты, направляющие все усилия на то, чтобы отговориться от революции. У обоих нет и тени того, что пронизывает насквозь все произведения Маркса и Энгельса, того, что отличает социализм на деле от буржуазной карикатуры на него, именно: выяснения задач революции в отличие от задач реформы, выяснения революционной тактики в отличие от реформистской, выяснения роли пролетариата в уничтожении системы или порядка, строя наемного рабства, в отличие от роли пролетариата «великих» держав, делящегося с буржуазией частичкой ее империалистской сверхприбыли и сверхдобычи.
Приведем несколько существеннейших рассуждений Вандервельде в подтверждение такой оценки.
Вандервельде цитирует Маркса и Энгельса чрезвычайно усердно, подобно Каутскому. И, подобно Каутскому, он цитирует из Маркса и Энгельса все, что угодно, кроме того, что совершенно неприемлемо для буржуазии, что отличает революционера от реформиста. О завоевании политической власти пролетариатом — сколько угодно, ибо это уже введено практикой в исключительно парламентарные рамки. О том, что Маркс и Энгельс после опыта Коммуны сочли необходимым дополнить устарелый отчасти «Коммунистический Манифест» разъяснением той истины, что рабочий класс не может просто овладеть готовой государственной машиной, что он должен разбить ее, — об этом ни единого словечка! Вандервельде, как и Каутский, точно сговорившись, обходят полным молчанием как раз наиболее существенное из опыта пролетарской революции, как раз то, что отличает революцию пролетариата от реформ буржуазии.
|
|
Как и Каутский, Вандервельде говорит о диктатуре пролетариата, чтобы отговориться от нее. Каутский это проделал путем грубых фальсификаций. Вандервельде то же самое осуществляет потоньше. В соответственном параграфе, параграфе 4, о «завоевании политической власти пролетариатом», он посвящает подразделение «Ь» вопросу о «коллективной диктатуре пролетариата», «цитирует» Маркса и Энгельса (повторяю:
334__________________________ В. И. ЛЕНИН
опуская как раз то, что относится к самому главному, к разбитию старой, буржуазно-демократической государственной машины) и заключает:
«... В социалистических кругах обыкновенно так себе представляют социальную революцию: новая коммуна, на этот раз побеждающая, и не в одном пункте, а в главных центрах капиталистического мира.
|
|
Гипотеза; но гипотеза, не имеющая в себе ничего невероятного в такое время, когда уже становится видным, что послевоенный период во многих странах увидит неслыханные антагонизмы классов и социальные конвульсии.
Только, если неудача Парижской Коммуны — не говоря о трудностях русской революции — доказывает что-либо, то это именно невозможность покончить с капиталистическим строем до тех пор, пока пролетариат не подготовится достаточно к использованию той власти, которая в силу обстоятельств могла бы достаться в его руки» (стр. 73).
И больше ровно ничего по сути дела!
Вот они, вожди и представители II Интернационала! В 1912 году они подписывают Базельский манифест, в котором прямо говорят о связи именно той войны, которая в 1914 году вспыхнула, с пролетарской революцией, прямо грозят ею. А когда пришла война и создалась революционная ситуация, они начинают, эти Каутские и Ванд ер-вельды, отговариваться от революции. Извольте видеть: революция по типу Коммуны есть только не невероятная гипотеза! Это совершенно аналогично рассуждению Каутского о возможной роли Советов в Европе.
Но ведь так рассуждает всякий образованный либерал, который, несомненно, согласится теперь, что новая коммуна «не невероятна», что Советам предстоит большая роль и т. п. Пролетарский революционер отличается от либерала тем, что, как теоретик, анализирует именно новое государственное значение Коммуны и Советов. Вандервельде умалчивает обо всем, что подробно излагают на эту тему Маркс и Энгельс, анализируя опыт Коммуны.
|
|
Как практик, как политик, марксист должен бы выяснить, что только изменники социализма могли бы теперь отстраниться от задачи: выяснять необходимость пролетарской революции (типа Коммуны, типа Советов или,
_________________ ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И РЕНЕГАТ КАУТСКИЙ________________ 335
допустим, какого-либо третьего типа), разъяснять необходимость подготовки к ней, пропагандировать в массах революцию, опровергать мещанские предрассудки против революции и т. д.
Ничего подобного ни Каутский, ни Вандервельде не делают, — именно потому, что они сами изменники социализма, желающие среди рабочих сохранить репутацию социалистов и марксистов.
Возьмите теоретическую постановку вопроса.
Государство и в демократической республике есть не что иное, как машина для подавления одного класса другим. Каутский эту истину знает, признает, разделяет, — но... но обходит самый коренной вопрос, какой же класс, почему и какими средствами должен подавлять пролетариат, когда он завоюет пролетарское государство.
Вандервельде знает, признает, разделяет, цитирует это основное положение марксизма (стр. 72 его книги), но... ни словечка о «неприятной» (для господ капиталистов) теме насчет подавления сопротивления эксплуататоров!!
Вандервельде, как и Каутский, эту «неприятную» тему совершенно обошел. В этом и состоит их ренегатство.
Вандервельде, как и Каутский, великий мастер по части замены диалектики эклектицизмом. С одной стороны, нельзя не сознаться, с другой стороны, надо признаться. С одной стороны, под государством можно понимать «совокупность нации» (смотри словарь Литтре, — труд ученый, что и говорить, — стр. 87 у Вандервельде), с другой стороны, под государством можно понимать «правительство» (там же). Эту ученую пошлость Вандервельде выписывает, одобряя ее, рядом с цитатами из Маркса.
Марксистский смысл слова «государство» отличается от обычного, — пишет Вандервельде. Возможны «недоразумения» в силу этого. «Государство, у Маркса и Энгельса, это не государство в широком смысле, не государство, как орган ведения, представитель общих интересов общества (intérêts généraux de la société).
336__________________________ В. И. ЛЕНИН
Это — государство-власть, государство — орган авторитета, государство — орудие господства одного класса над другим» (стр. 75—76 у Вандервельде).
Об уничтожении государства Маркс и Энгельс говорят только во втором смысле. «... Утверждения слишком абсолютные рисковали бы оказаться неточными. Между государством капиталистов, основанным на господстве исключительно одного класса, и государством пролетарским, преследующим цель уничтожения классов, есть много переходных ступеней» (стр. 156).
Вот вам «манера» Вандервельде, лишь чуточку отличающаяся от манеры Каутского, по существу же тождественная с ней. Диалектика отрицает абсолютные истины, выясняя смену противоположностей и значение кризисов в истории. Эклектик не хочет «слишком абсолютных» утверждений, чтобы просунуть свое мещанское, свое филистерское пожелание «переходными ступенями» заменить революцию.
О том, что переходной ступенью между государством, органом господства класса капиталистов, и государством, органом господства пролетариата, является именно революция, состоящая в свержении буржуазии и в ломке, в разбитии ее государственной машины, об этом Каутские и Вандервельды молчат.
О том, что диктатура буржуазии должна смениться диктатурой одного класса, пролетариата, что за «переходными ступенями» революции последуют «переходные ступени» постепенного отмирания пролетарского государства, это Каутские и Вандервельды затушевывают.
В этом и состоит их политическое ренегатство.
В этом и состоит, теоретически, философски, подмена диалектики эклектицизмом и софистикой. Диалектика конкретна и революционна, «переход» от диктатуры одного класса к диктатуре другого класса она отличает от «перехода» демократического пролетарского государства к не-государству («отмирание государства»). Эклектика и софистика Каутских и Вандервельдов, в угоду буржуазии, смазывают все конкретное и точное в классовой борьбе, подставляя общее понятие «перехода», куда можно запрятать (и куда девять десятых
_________________ ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И РЕНЕГАТ КАУТСКИЙ________________ 337
официальных социал-демократов нашей эпохи прячет) отречение от революции!
Вандервельде, как эклектик и софист, поискуснее, потоньше, чем Каутский, ибо посредством фразы: «переход от государства в узком смысле к государству в широком смысле» можно обойти все, какие бы то ни было, вопросы революции, обойти все различие между революцией и реформой, даже различие между марксистом и либералом. Ибо какой же европейски образованный буржуа вздумает отрицать «вообще» «переходные ступени» в таком «общем» смысле?
«Я согласен с Гедом, — пишет Вандервельде, — в том, что невозможно социализировать средства производства и обмена без предварительного выполнения двух следующих условий:
1. Превращение теперешнего государства, органа господства одного класса над другим, в то, что
Менгер называет народным государством труда, посредством завоевания пролетариатом политической
власти.
2. Отделение государства, органа авторитета, и государства, органа ведения, или, употребляя сен-
симонистское выражение, управления людьми от администрирования вещами» (89).
Это пишет Вандервельде курсивом, особенно подчеркивая значение таких положений. Но ведь это чистейшая эклектическая каша, полный разрыв с марксизмом! Ведь «народное государство труда» есть лишь пересказ старого «свободного народного государства», с которым щеголяли немецкие социал-демократы в 70-х годах и которое Энгельс клеймил, как бессмыслицу153. Выражение «народное государство труда» есть фраза, достойная мелкобуржуазного демократа (вроде нашего левого эсера), — фраза, заменяющая классовые понятия внеклассовыми. Вандервельде ставит рядом и завоевание пролетариатом (одним классом) государственной власти и «народное» государство, не замечая того, что получается каша. У Каутского с его «чистой демократией» получается такая же каша, такое же антиреволюционное, мещанское игнорирование задач классовой революции, классовой, пролетарской, диктатуры, классового (пролетарского) государства.
Далее. Управление людьми исчезнет и уступит место администрированию вещами лишь тогда, когда отомрет
338__________________________ В. И. ЛЕНИН
всякое государство. Этим сравнительно отдаленным будущим Вандервельде загромождает, затеняет задачу завтрашнего дня: свержение буржуазии.
Такой прием опять-таки равняется прислужничеству либеральной буржуазии. Либерал согласен поговорить о том, что будет тогда, когда людьми не надо будет управлять. Отчего же не заняться столь безвредными мечтами? А вот о подавлении пролетариатом сопротивления буржуазии, сопротивляющейся ее экспроприации, — об этом помолчим. Этого требует классовый интерес буржуазии.
«Социализм против государства». Это — поклон Вандервельде пролетариату. Поклониться нетрудно, всякий «демократический» политик умеет кланяться своим избирателям. А под прикрытием «поклона» проводится антиреволюционное, антипролетарское содержание.
Вандервельде подробно пересказывает Острогорского154 насчет того, сколько обмана, насилия, подкупа, лжи, лицемерия, притеснения бедных прячется под цивилизованной, прилизанной, приглаженной внешностью современной буржуазной демократии. Но вывода из этого Вандервельде не делает. Того, что буржуазная демократия подавляет трудящуюся и эксплуатируемую массу, а пролетарская демократия должна будет подавлять буржуазию, он не замечает. Каутский и Вандервельде слепы к этому. Классовый интерес буржуазии, за которой плетутся эти мелкобуржуазные изменники марксизму, требует обхода этого вопроса, замалчивания его или прямого отрицания надобности в таком подавлении.
Мещанский эклектицизм против марксизма, софистика против диалектики, филистерский реформизм против пролетарской революции, вот как надо бы было озаглавить книгу Вандервельде.
339
ПРОЕКТ ПОСТАНОВЛЕНИЯ
ОБ ИСПОЛЬЗОВАНИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО КОНТРОЛЯ155
По вопросу об использовании Государственного контроля в целях урегулирования работы и повышения обороноспособности большинство комиссии высказывается за летучий контроль, т. е. посылка групп или комиссий для ревизии разных учреждений, с большими полномочиями.
Представить конкретные, фактические, числовые данные по вопросу о том, какими силами мы располагаем (прежде всего из партийных, затем из непартийных, но абсолютно добросовестных лиц) — для проведения реального контроля. Число специалистов разных отраслей; — число опытных в администрации, в деле управления товарищей.
Задачи контроля двоякие:
простейшая — проверка складов, продуктов и т. п.
более сложная задача — проверка правильности работы; борьба с саботажем, полное раскрытие его; проверка системы организации работ; обеспечение наибольшей продуктивности работы и т. п.
На 1 -ую очередь ставится улучшение дела в комиссариатах продовольствия и путей сообщения.
Написано 3 декабря 1918 г.
Впервые напечатано в 1931 г.
в Ленинском сборнике XVIII Печатается по рукописи
340
К ПРОЕКТУ ПОСТАНОВЛЕНИЯ ЦК РКП(б)
О СОЗЫВЕ ВСЕРОССИЙСКОГО СЪЕЗДА
БАНКОВСКИХ СЛУЖАЩИХ
Немедленный, в 10 дней, съезд банковских служащих (обоих союзов) с паритетными комиссиями по созыву съезда156.
Такие же паритетные комиссии для проверки, открытия и разоблачения саботажа.
Немедленное точное поручение группам руководящих банктрудовцев определенных, детально определенных, практических заданий в области работы по национализации банков, с назначением краткого срока для выполнения заданий.
Написано в декабре, не позднее б, 1918 г.
Впервые напечатано в 1959 г. Печатается по рукописи
в Ленинском сборнике XXXVI
341
РЕЧЬ НА МОСКОВСКОМ ГУБЕРНСКОМ СЪЕЗДЕ
СОВЕТОВ, КОМИТЕТОВ БЕДНОТЫ
И РАЙОННЫХ КОМИТЕТОВ РКП(б)
8 ДЕКАБРЯ 1918 г.
КРАТКИЙ ГАЗЕТНЫЙ ОТЧЕТ
(Гром аплодисментов.) События последних недель в Австрии и Германии, — начал свою речь товарищ Ленин, — показали, что в оценке международного положения мы были правы, строя нашу политику на точном, ясном и правильном учете всех последствий четырехлетней войны, которая превратилась из войны капиталистов за дележ добычи в войну их с пролетариатом всех стран. Трудно было начаться революции в Западной Европе, но, раз начавшись, она развивается быстрее, тверже и организованнее нашей.
Отмечая рабочее движение других стран, идущее нам на помощь, призывая напрячь все силы, товарищ Ленин констатирует, что каждый месяц нашего существования, отстаиваемый тяжелой ценой, приближает нас к прочной победе.
Коснувшись далее очередной задачи — перевыборов волостных и сельских Советов, — товарищ Ленин подчеркнул, что все трудности самостоятельной организации трудящихся с самого низу будут преодолены при сознании, что власть должна опираться на рабочих, беднейшее и среднее крестьянство, которое, по мнению Владимира Ильича, нам не враг, а лишь колеблется и с упрочением Советской власти перейдет на нашу сторону.
Мы начали строить дело, — закончил товарищ Ленин, — которое будет доведено до конца рабочими всего мира. (Продолжительные аплодисмент ы.)
«Известия ВЦИК» № 271, Печатается по тексту
11 декабря 1918 г. газеты «Известия ВЦИК»
342
РЕЧЬ НА III СЪЕЗДЕ РАБОЧЕЙ КООПЕРАЦИИ 9 ДЕКАБРЯ 1918 г.157
(Бурная овация.) Товарищи, перед рабочей кооперацией стоят теперь чрезвычайно важные задачи в области хозяйственной, а также и в области политической. Те и другие задачи теперь тесно и неразрывно связаны между собой в смысле экономической и политической борьбы. Что касается ближайших задач кооперации, то я хочу подчеркнуть значение «соглашательства с кооперацией». То соглашательство, о котором говорилось так много за последнее время в печати, существенно расходится с понятием соглашательства с буржуазией, которое представляет собой измену. То соглашательство, о котором мы говорим сейчас, есть соглашательство совершенно особого рода. Есть громадная разница между соглашательством Советского правительства с Германией, которое дало одни результаты, и соглашательством, вреднейшим и гибель-нейшим для страны, — соглашательством рабочего класса с буржуазией. Я говорю о полной измене под видом этого соглашательства как классовой борьбе, так и основным принципам социализма. Для социалистов, ставящих своей определенной задачей борьбу с буржуазией и борьбу с капиталом, само собой понятно это различие.
Мы все прекрасно знаем, что для нашей классовой борьбы может быть одно единое решение: это признание или власти капитала, или власти рабочего класса. Мы знаем, что все попытки мелкобуржуазных партий создавать и проводить свою политику в стране заранее
_____________________ РЕЧЬ НА III СЪЕЗДЕ РАБОЧЕЙ КООПЕРАЦИИ____________________ 343
обречены на полнейшую неудачу. Мы ясно видели, пережили ряд попыток тех или других мелкобуржуазных партий и групп, стремящихся проводить свою политику, и мы видим, что все эти попытки промежуточных сил должны потерпеть неудачу. В силу вполне определенных условий только две центральные силы, стоящие на совершенно противоположных полюсах, могут провести свое господство в России, могут повернуть ее судьбу в ту или другую сторону. Я даже скажу больше: весь мир создается и управляется одной или другой из этих центральных сил. Относительно России определенно можно сказать, что только одна из этих сил может, в силу тех или иных экономических условий жизни, стать во главе движения. Остальные, промежуточные, силы — их много, но они никогда не могут иметь решающего значения в жизни страны.
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 201; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!