Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС 13 страница. Почему же националисты считают момент благоприятным для политики грабежа?

Почему же националисты считают момент благоприятным для политики грабежа? И это видно ясно из «Нового Времени». Италия, дескать, воевать не будет, Австрии рис­кованно начать войну против балканских славян, имея многомиллионное родственное им население, Германия же не пойдет на европейскую войну из-за разгрома Турции.

Расчет националистов откровенен и бесстыден до последней степени. Они говорят пышные слова о «святой

116___________________________________ В. И. ЛЕНИН

борьбе за независимость» народов, а сами хладнокровнейшим образом играют жизнью миллионов, толкая народы на бойню ради прибылей кучки купцов и промышленников.

Тройственный союз (Германия, Австрия, Италия)⁷⁰ в данный момент ослаблен, ибо Италия затратила 800 миллионов франков на войну с турками и на Балканах «интере­сы» Италии и Австрии не совпадают. Италия хочет урвать еще кусок — Албанию, Ав­стрия этого допустить не хочет. Рассчитывая на это, наши националисты ведут отчаян­ную азартную игру, полагаясь на силу и богатство двух держав тройственного согла­шения (Англия и Франция) и на то, что «Европа» не захочет всеобщей войны из-за проливов или «округления» «наших» земель на счет азиатской Турции.

В обществе наемного рабства всякий купец, всякий хозяин ведет азартную игру: «либо разорюсь, либо наживусь и разорю других». Каждый год банкротятся сотни ка­питалистов и разоряются миллионы крестьян, кустарей, ремесленников. Такую же азартную игру ведут капиталистические государства, игру кровью миллионов, посы­лаемых то здесь, то там на бойню ради захвата чужих земель и грабежа слабых соседей.

«Правда» №134, 4 октября 1912 г.                                                     Печатается по тексту

газеты «Правда»

117

ДВЕ УТОПИИ

Утопия есть слово греческое: «у» по-гречески значит «не», «топос» — место. Утопия — место, которого нет, фантазия, вымысел, сказка.

Утопия в политике есть такого рода пожелание, которое осуществить никак нельзя, ни теперь, ни впоследствии, — пожелание, которое не опирается на общественные си­лы и которое не подкрепляется ростом, развитием политических, классовых сил.

Чем меньше свободы в стране, чем скуднее проявления открытой борьбы классов, чем ниже уровень просвещения масс, — тем легче возникают обыкновенно политиче­ские утопии и тем дольше они держатся.

В современной России два рода политических утопий держатся наиболее крепко и оказывают известное влияние на массы своей привлекательностью. Это — утопия ли­беральная и утопия народническая.

Либеральная утопия состоит в том, будто можно было бы, миром и ладом, никого не обижая, Пуришкевичей не смещая, без ожесточенной и до конца доведенной классовой борьбы, добиться сколько-нибудь серьезных улучшений в России, в ее политической свободе, в положении масс трудящегося народа. Это — утопия мира свободной России с Пуришкевичами.

Народническая утопия есть мечтание интеллигента-народника и крестьянина-трудовика о том, будто можно было бы новым и справедливым разделом всех земель устранить власть и господство капитала, устранить

118__________________________ В. И. ЛЕНИН

наемное рабство или будто можно было бы удержать «справедливый», «уравнитель­ный» раздел земель при господстве капитала, при власти денег, при товарном произ­водстве.

Чем порождены эти утопии? почему они держатся довольно крепко в современной России?

Они порождены интересами классов, которые ведут борьбу против старого порядка, крепостничества, бесправия, «против Пуришкевичей», одним словом, и которые не за­нимают самостоятельного положения в этой борьбе. Утопия, мечтания есть порожде­ния этой несамостоятельности, этой слабости. Мечтательность — удел слабых.

Либеральной буржуазии вообще, либерально-буржуазной интеллигенции в особен­ности нельзя не стремиться к свободе и законности, ибо без этого господство буржуа­зии не полно, не безраздельно, не обеспечено. Но буржуазия боится движения масс бо­лее чем реакции. Отсюда — поразительная, невероятная слабость либерализма в поли­тике, его полнейшее бессилие. Отсюда — бесконечный ряд двусмысленностей, лжи, лицемерия, трусливых уверток во всей политике либералов, которые должны играть в демократизм, чтобы привлечь на свою сторону массы, — и которые в то же время глу­боко антидемократичны, глубоко враждебны движению масс, их почину, их инициати­ве, их манере «штурмовать небо», как выразился однажды Маркс про одно из европей­ских массовых движений прошлого века⁷².

Утопия либерализма есть утопия бессилия в деле политического освобождения Рос­сии, утопия своекорыстного денежного мешка, который желает «мирно» поделить при­вилегии с Пуришкевичами, выдавая это благородное желание за теорию «мирной» по­беды русской демократии. Либеральная утопия есть мечтание о том, как бы победить Пуришкевичей, не нанося им поражения, как бы их сломить, не причиняя им боли. Яс­но, что эта утопия вредна не только тем, что она — утопия, но и тем, что она развра­щает демократическое сознание масс. Массы, верящие в эту утопию, никогда

ДВЕ УТОПИИ_________________________________ 119

не добьются свободы; такие массы недостойны свободы; такие массы вполне заслужи­ли, чтобы над ними измывались Пуришкевичи.

Утопия народников и трудовиков есть мечтание мелкого хозяйчика, который стоит посередке между капиталистом и наемным рабочим, об уничтожении наемного рабства без классовой борьбы. Когда вопрос об экономическом освобождении станет для Рос­сии таким же ближайшим, непосредственным, злободневным вопросом, каким является сейчас вопрос об освобождении политическом, тогда утопия народников окажется не менее вредной, чем утопия либералов.

Но теперь Россия переживает еще эпоху ее буржуазного, а не пролетарского преоб­разования; не вопрос об экономическом освобождении пролетариата назрел до самого конца, а вопрос о политической свободе, то есть (по сути дела) о полной буржуазной свободе.

И в этом последнем вопросе утопия народников играет своеобразную историческую роль. Будучи утопией насчет того, каковы должны быть (и будут) экономические по­следствия нового раздела земель, она является спутником и симптомом великого, мас­сового демократического подъема крестьянских масс, т. е. масс, составляющих боль­шинство населения в буржуазно-крепостнической, современной, России. (В чисто буржуазной России, как в чисто буржуазной Европе, крестьянство не будет большинст­вом населения.)

Утопия либералов развращает демократическое сознание масс. Утопия народников, развращая их социалистическое сознание, является спутником, симптомом, отчасти даже выразителем их демократического подъема.

Диалектика истории такова, что в качестве антикапиталистического средства народ­ники и трудовики предлагают и проводят максимально-последовательную и решитель­ную капиталистическую меру в области аграрного вопроса в России. «Уравнитель­ность» нового раздела земель есть утопия, но необходимый для нового раздела пол­нейший разрыв со всем старым, и помещичьим, и надельным, и «казенным» землевла­дением, есть самая нужная, экономически-прогрессивная, наиболее

120__________________________ В. И. ЛЕНИН

для такого государства, как Россия, настоятельная мера в буржуазно-демократическом направлении.

Надо помнить замечательное изречение Энгельса:

«Ложное в формально-экономическом смысле может быть истиной в всемирно-историческом смысле»⁷³.

Энгельс высказал это глубокое положение по поводу утопического социализма: этот социализм был «ложен» в формально-экономическом смысле. Этот социализм был «ложен», когда объявлял прибавочную стоимость несправедливостью с точки зрения законов обмена. Против этого социализма были правы в формально-экономическом смысле теоретики буржуазной политической экономии, ибо из законов обмена приба­вочная стоимость вытекает вполне «естественно», вполне «справедливо».

Но утопический социализм был прав в всемирно-историческом смысле, ибо он был симптомом, выразителем, предвестником того класса, который, порождаемый капита­лизмом, вырос теперь, к началу XX века, в массовую силу, способную положить конец капитализму и неудержимо идущую к этому.

Глубокое положение Энгельса необходимо помнить при оценке современной народ­нической или трудовической утопии в России (может быть, не в одной России, а в це­лом ряде азиатских государств, переживающих в XX веке буржуазные революции).

Ложный в формально-экономическом смысле, народнический демократизм есть ис­тина в историческом смысле; ложный в качестве социалистической утопии этот де­мократизм есть истина той своеобразной исторически-обусловленной демократиче­ской борьбы крестьянских масс, которая составляет неразрывный элемент буржуазного преобразования и условие его полной победы.

Либеральная утопия отучает крестьянские массы бороться. Народническая выражает их стремления бороться, обещая им за победу миллион благ, тогда как на самом деле эта победа даст лишь сто благ. Но разве не естественно, что идущие на борьбу миллио­ны, веками жившие в неслыханной темноте, нужде, нищете,

ДВЕ УТОПИИ_________________________________ 121

грязи, оброшенности, забитости, преувеличивают вдесятеро плоды возможной победы? Либеральная утопия — прикрытие своекорыстного желания новых эксплуататоров поделить привилегии с старыми эксплуататорами. Народническая утопия — выражение стремления трудящихся миллионов мелкой буржуазии совсем покончить с старыми, феодальными эксплуататорами и ложная надежда «заодно» устранить эксплуататоров новых, капиталистических.

Ясно, что марксисты, враждебные всяким утопиям, должны отстаивать самостоя­тельность класса, который может беззаветно бороться против феодализма именно по­тому, что он даже и на сотую долю не «увязил коготок» в том участии в собственности, которое делает из буржуазии половинчатого противника, а зачастую и союзника фео­далов. У крестьян «коготок увяз» в мелком товарном производстве; они могут при бла­гоприятном стечении исторических обстоятельств добиться самого полного устранения феодализма, но они не случайно, а неизбежно всегда будут проявлять известные коле­бания между буржуазией и пролетариатом, между либерализмом и марксизмом.

Ясно, что марксисты должны заботливо выделять из шелухи народнических утопий здоровое и ценное ядро искреннего, решительного, боевого демократизма крестьянских масс.

В старой марксистской литературе 80-х годов прошлого века можно найти система­тически проведенное стремление выделять это ценное демократическое ядро. Когда-нибудь историки изучат систематически это стремление и проследят связь его с тем, что получило название «большевизма» в первое десятилетие XX века.

Написано ранее 5 (18) октября 1912 г.

Впервые напечатано в 1924 г.

в журнале «Жизнь» № 1                                                             Печатается по рукописи

Подпись:В. И.

122

АНГЛИЙСКИЕ СПОРЫ О ЛИБЕРАЛЬНОЙ РАБОЧЕЙ ПОЛИТИКЕ

Известно, что в Англии две рабочие партии: социал-демократы, которые теперь но­сят название «Британской социалистической партии» и так называемая «Независимая рабочая партия»⁷⁵.

Этот раскол в английском социалистическом рабочем движении не случайность. Он давнего происхождения. Он порожден особенностями истории Англии. В Англии раньше всех развился капитализм, и она была долгое время «фабричной мастерской» всего мира. Это исключительное, монопольное, положение создало в Англии сравни­тельно сносные условия жизни для рабочей аристократии, т. е. для меньшинства обу­ченных, хорошо оплачиваемых рабочих.

Отсюда — мещанский, цеховой дух в этой рабочей аристократии, которая отрыва­лась от своего класса, тянулась за либералами, с насмешкой относилась к социализму как к «утопии». «Независимая рабочая партия» и есть партия либеральной рабочей по­литики. Справедливо говорят, что эта партия «независима» только от социализма, а от либерализма очень зависима.

В последнее время монополия Англии окончательно подорвана. Прежние сравни­тельно сносные условия жизни сменились крайней нуждой вследствие дороговизны жизни. Обостряется в громадных размерах классовая борьба, а вместе с этим обостре­нием подрывается почва оппортунизма, подрывается былая основа рас-

_____________ АНГЛИЙСКИЕ СПОРЫ О ЛИБЕРАЛЬНОЙ РАБОЧЕЙ ПОЛИТИКЕ_____________ 123

пространения в рабочем классе идей либеральной рабочей политики.

Пока эти идеи держались в значительной части рабочих Англии, об устранении рас­кола среди рабочих не могло быть и речи. Фразами и пожеланиями нельзя создать единства, пока не изжита еще борьба социал-демократии против либеральной рабочей политики. Но теперь это единство начинает действительно становиться возможным, ибо в самой «Независимой рабочей партии» растет протест против либеральной ра­бочей политики.

Перед нами лежит официальный отчет этой партии об ее последнем съезде, «XX го­дичной конференции», которая состоялась в Мертире (Merthyr) 27 и 28 мая 1912 года. Чрезвычайно интересны в этом отчете прения по вопросу о «парламентской тактике»; — по сути дела это были прения по более глубокому вопросу, о социал-демократической и о либеральной рабочей политике, хотя ораторы не употребляли этих выражений.

Открыл прения на съезде член парламента Джоуэт. Он внес резолюцию против под­держки либералов, о которой мы сейчас скажем подробнее, а его единомышленник, поддерживавший его резолюцию, Конуэй, заявил прямо: «рядовой рабочий всегда зада­ет вопрос: имеет ли рабочая партия в парламенте свою самостоятельную линию?». Среди рабочих усиливается подозрение, что рабочая партия «в плену» у либералов. «В стране все больше распространяется взгляд, что рабочая партия есть просто крыло ли­беральной партии». Надо заметить, что «рабочую партию» в парламенте составляют не только депутаты, принадлежащие к «Независимой рабочей партии», но и депутаты, проведенные профессиональными союзами. Такие депутаты называют себя рабочими депутатами и членами «рабочей партии», не входя в «Независимую рабочую партию». Английские оппортунисты осуществили то, к чему так часто склоняются оппортунисты других стран, именно: соединение оппортунистических «социалистических» депутатов с депутатами якобы беспартийных

124__________________________ В. И. ЛЕНИН

профессиональных союзов. Пресловутая «широкая рабочая партия» , о которой гово­рили у нас в 1906— 1907 годах некоторые меньшевики, осуществлена в Англии и толь­ко в Англии.

Чтобы дать практическое выражение своим взглядам, Джоуэт внес резолюцию. Со­ставлена она чисто «по-английски»: никаких общих принципов (англичане гордятся своим «практицизмом» и своей нелюбовью к общим принципам; это — выражение того же цехового духа в рабочем движении). Резолюция приглашала рабочую группу в па­лате общин игнорировать (не обращать внимания на) всякие угрозы тем, что либераль­ное министерство может оказаться в меньшинстве и, следовательно, быть принуждено подать в отставку, — и голосовать по каждому вопросу стойко (steadfastly), как за­служивает суть дела (on the merits of the questions).

Джоуэт своей резолюцией «взял быка за рога». Либеральное министерство в Англии, как и вся либеральная партия⁷⁷, из всех сил внушает рабочим: надо соединять силы против реакции (т. е. против консервативной партии ); надо беречь либеральное боль­шинство, которое может растаять, если рабочие не будут голосовать с либералами; ра­бочие не должны изолироваться, они должны поддерживать либералов. И вот Джоуэт ставит вопрос ясно: голосуйте «стойко», не считайтесь с угрозами падения либерально­го министерства, голосуйте не так, как требует интерес либеральной партии, а так, как заслуживает суть дела, т. е. — говоря марксистским языком — ведите самостоятельную пролетарскую классовую политику, а не либеральную рабочую политику.

(В рядах «Независимой рабочей партии» марксизм принципиально отвергается, и по­тому марксистский язык совсем не в употреблении.)

На Джоуэта сейчас же напали господствующие в партии оппортунисты. И — харак­терная вещь! — они напали именно как оппортунисты, обходцем, уверткой. Сказать прямо, что они за поддержку либералов, они не пожелали. Они выразили свою мысль посредством общих фраз, с обязательным упоминанием

_____________ АНГЛИЙСКИЕ СПОРЫ О ЛИБЕРАЛЬНОЙ РАБОЧЕЙ ПОЛИТИКЕ_____________ 125

«самостоятельности» рабочего класса. Ну, совсем как наши ликвидаторы, которые все­гда кричат особенно громко о «самостоятельности» рабочего класса именно в те мо­менты, когда они готовятся на деле заменить эту самостоятельность либеральной рабо­чей политикой.

Представитель оппортунистического большинства, Меррэй, внес «поправку», т. е. контррезолюцию следующего содержания:

«Конференция признает, что рабочая партия, в видах лучшего достижения своих целей, должна по-прежнему учитывать все возможные результаты и последствия своей тактики как непосредственные, так и посредственные, ни на минуту не забывая, что ее решения должны быть направляемы исключительно ее собственными интересами, как партии, и стремлением увеличить число удобных случаев для дости­жения ее целей».

Сравните обе резолюции. У Джоуэта — ясное требование порвать с политикой под­держки либералов, у Меррэя — ничего не говорящие общие места, весьма благовидные и на первый взгляд бесспорные, но на деле прикрывающие именно политику поддержки либералов. Если бы Меррэй знаком был с Марксом и выступал перед людьми, ува­жающими марксизм, то ему ничего не стоило бы подсластить свой оппортунизм мар­ксистскими оборотами речи и говорить, что-де марксизм требует учета всех конкрет­ных обстоятельств каждого случая, что мы не связываем себе рук, что, храня свою са­мостоятельность, мы «используем конфликты», «хватаемся за ахиллесову пяту проти­воречий» данного режима и т. д. и т. п.

Оппортунизм можно выразить в терминах какой угодно доктрины, в том числе и марксизма. Все своеобразие «судеб марксизма» в России в том и состоит, что не только оппортунизм рабочей партии, но и оппортунизм либеральной партии (Изгоев и К⁰) лю­бит рядиться в «термины» марксизма! Но это в скобках. Вернемся в Мертир.

За Джоуэта высказался Мак-Лахлан.

«В чем состоят интересы политической партии? — говорил он. — В том ли только, чтобы удержать за собой депутатские места в палате общин? Если иметь в виду действительно интересы

126______________________________ В. И. ЛЕНИН

партии, то с рабочими и работницами вне парламента надо считаться так же, как и с депутатами в парла­менте. Мы — социалистическая организация. Мы должны в своей политической деятельности проводить свои принципы».

И Мак-Лахлан сослался на голосование по поводу случая в тюрьме Хесвэл: мальчи­ка, содержимого в ней, истязали до смерти. Запрос в парламенте. Либеральному мини­стерству грозит провал: Англия — не Пруссия, и министерство, оставшееся в мень­шинстве, подает в отставку. И вот рабочие депутаты, спасая министерство, голосуют за обеление истязателя.

Рабочая партия, говорил Мак-Лахлан, все считается с тем, какое действие ее голосо­вание окажет на судьбу правительства. Дескать, падет министерство — распустят пар­ламент — назначат новые выборы. Но бояться этого нечего. Результатом падения ми­нистерств и назначения новых выборов было бы соединение обеих буржуазных партий (Мак-Лахлан сказал просто «обеих партий» без слова «буржуазных»: англичане не лю­бят марксистских терминов!). Но, чем скорее соединились бы обе эти партии, тем лучше для нашего движения. То, что говорят наши пропагандисты, то и должно прово­диться в жизнь нашими депутатами в парламенте. Пока это не будет так, рабочий-тори (т. е. консерватор) никогда не поверит, что есть какая-нибудь разница между либе­ральной и рабочей партией. Пусть мы даже потеряем все места в парламенте, но если мы будем отстаивать свои принципы, от этого будет больше пользы, чем от потуг уб­лажать либеральное правительство ради получения от него уступок!

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 291; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!